Идвар и сам предвидел это, он знал, что левому флангу будет труднее всего. Но это донесение подтвердило то, что миропольцы пытаются окружить их с флангов, значит, сейчас они бросили вперёд свою конницу, все свои силы, осуществляют манёвр. А им?.. Им надо суметь продержаться, не позволить сломать строй, продержаться даже ценой отступления. Главное – вымотать их, уничтожить или вывести из строя как можно больше рыцарей, ведь, чтобы предотвратить окружение или прорыв, им придётся растянуть фланг, а, следовательно, ослабить его, уменьшив глубину шеренг. Это сделал барон Свэйн – он растянул фланг влево...
Он ответил на просьбу о помощи:
– У нас нет резервов... – Голос получился глухим, но твёрдым. – Вы должны держаться... Мы не можем позволить им сломать нас...
Рыцарь опустил голову, спрашивая:
– А как же правый фланг?.. А помощь из Солка?..
– Они – единственная наша надежда, мы не можем перебрасывать их сюда, они – наш шанс на победу, мы должны сохранить их для последнего маневра.
Рыцарь покачнулся в седле и упал в руки оруженосцев герцога. Они сняли шлем, и Идвар только сейчас увидел лицо посыльного: большие тёмные глаза и сухо поджатые тонкие губы. Рыцарь хрипло выдохнул, переживая боль при движении, и глянул в лица тех, кто был рядом. Идвар спросил:
– Что с бароном Свэйном, он жив?..
– Ранен, но ещё в строю... – был ответ. – У него сломана рука и ранение в голову...
Герцог покачал головой, принимая ответ, обдумывал что-то. Огляделся, ища глазами кого-нибудь, кому можно отдать приказ. Обратился к своим оруженосцам, помогающим раненому посыльному:
– Найдите врача, позаботьтесь о нём... И ещё... Раненых, что могут сражаться, что желают и могут вернуться в строй, отправляйте на левый фланг. Скажите – это мой приказ. И я... я сам буду там, если меня потеряют вдруг...
Опустил забрало шлема и толкнул коня вперёд под изумлёнными взглядами своих людей. Врубился в гущу солдат, пробираясь через своих воинов вперёд, пробивался через строй арбалетчиков и сражающихся конных рыцарей, раздвигая их грудью коня в стороны. Вперёд и вперёд. Выбирал глазами того, с кем удариться первым, и, выбрав, уже не сводил взгляда. От такого напора миропольский рыцарь заметно растерялся, но от меча вовремя прикрылся щитом, успел, и даже парировал удар из-под щита длинным мечом. Идвар едва-едва перехватил этот меч, пришлось вывернуть руку вверх, повернуть лезвие вниз, остриём в землю. Оттолкнул, оперевшись на стременах, и быстро вывернул запястье, меняя положение меча, снова ударил, уже сверху. Противник опять принял удар на щит, хорошо ему: у него, видно, рука не болит. А Идвар, вот, без щита...
Обменялись несколькими ударами, не задев друг друга, только мечи звенели, да кони хрипели под седоками, крутились на пяточке, утаптывая снег. Идвар ещё в первые минуты узнал на щите своего противника герб Мирополя. Кто-то из своих, может быть, даже знакомый. А по мере продолжения боя, ему казалось, что он даже знает его, узнаёт по технике боя. Может, кто по походам, по сражениям, знакомый, свой, миропольский...
Он сумел изловчиться и ранил миропольца в руку, чуть выше локтя. Оказывается, закрыты доспехами у него были лишь плечи, а ниже только кольчуга; она блеснула на свету в прорезь сюрко, а лезвие меча звонко чиркнуло по металлическим кольцам кольчуги. Это воодушевило Идвара, и он сумел ранить противника в руку. Ранил так, что тому пришлось бросить щит и перехватить меч в другую руку, в левую. Он замешкался, и этой части минуты хватило Идвару на то, чтобы, толкнув коня резко вперёд, выбить миропольца из седла. Но и самого его в этот момент другой рыцарь Мирополя опрокинул на землю сильным ударом копья в грудь. Идвар отлетел назад за коня и на время потерял сознание, ударившись всем телом о землю.
Снег смягчил удар, но в груди сильно болело, и Идвар чуть не закричал от боли в лёгких, когда вдохнул после того, как пришёл в сознание. «О, Боже, как больно... как больно...» – кричало в его мозгу. Звенело в голове и в ушах, всё тело болело. Идвар приподнялся, ища глазами свой меч, осматривался по сторонам, чтобы избежать конских копыт. В перетоптанном снегу нащупал рукоять своего меча и сумел подняться на ноги. Искал глазами своего коня, хотя и понимал, что без помощи оруженосца не сможет подняться в седло. Придётся пешему...
Тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Здесь, на фланге, меньше стрел летело на головы, видимо, большая часть лучников всё же сосредоточена в центре, а здесь – конница.
Рыцаря, что сбил Идвара, кто-то увлёк в поединок, Идвар загляделся, и чуть не пропустил удар другого всадника, налетевшего неожиданно. Склонился, уходя от лезвия меча, и, потеряв равновесие, упал на колено и левый локоть – опять чуть не взвыл от боли в больной руке. Склонил голову на грудь, претерпевая боль, позволяя другим сражаться с обидчиком.
Перевёл глаза вбок, узнал щит с гербом Мирополя, а рядом тот, первый, рыцарь в снегу копошился, пытался одной рукой шлем снять. Вторую руку Идвар ему ранил, да и уже после, может, на земле кто-то добавил ему копьём, наверное, или кони потоптали. Подол сюрко на бёдрах и животе забрызган кровью; далеко он не уйдёт, да и вряд ли опасен уже. Идвару в падении с коня повезло больше...
Наконец, рыцарь сумел снять шлем и болезненно скривился, тряхнув головой, сбросил кольчужный и войлочный капюшоны, и тёмные влажные волосы посыпались на лоб, шею. Идвар узнал его и позвал по имени:
– Виранн?..
Поднял ладонь, приветствуя его, разглядывал через прорези забрала. Он хорошо знал его, барона Виранна, сколько походов прошли вместе, он вторым советником был, после герцога Вальдена. Не удивительно, что он таким знакомым показался...
Господи, они же друг друга убивают! Эта война, это убийство своих товарищей, боевых товарищей, будь она проклята, эта война... Это всё король, это он виноват, это он заставил их всех воевать между собой, убивать друг друга...
Идвар поднялся на ноги, поудобнее перехватил меч и пошёл вперёд, в гущу боя, которая уже передвинулась вперёд, оттесняя миропольских воинов назад. И пусть всего на несколько шагов, это уже победа. Его обгоняли другие всадники, может быть, те, кто получил приказ о переходе на левый фланг, те, кто сменил оружие, лошадей, кто получил помощь врачей. Может быть, именно в этот момент Идвар поверил, что они выиграют, что они уже выигрывают, оттесняют их, а это уже – первый шаг к победе.
Он остался пешим, держал меч двумя руками, отбивая удары сверху, с коней. Сражался механически, практически ни о чём не думая, сосредоточившись только на каждом следующем своём противнике. Продвигался вперёд. Вместо щита отбивал удары мечей слева локтем левой руки, где находился мощный налокотник из литого металлического щитка.
Постепенно миропольцы теряли былые позиции, отходили и отходили назад; стрелы практически прекратили падать на головы сражающихся. Идвар не мог знать о том, что правый фланг его армии уже перешёл в наступление. Сметая остатки миропольской конницы, рыцари Солка проходили вперёд, и через время оказались уже в тылу армии Майнора.
Всё это прекрасно видел Адорр со стен Райрона, видел и понимал, что Олдер проиграл это сражение. Проиграл, потому что армия Райрона практически ничем не уступала ему, потому что сильно верил в свою победу, потому что поверил тактике герцога Вальдена, потому что недооценил герцога Райронского, не поверил в его желание выиграть, отомстить за своих родных, защитить свою жизнь... Это значит, что Идвар добился долгожданной победы, добился её, и он её достоин...
Устав до изнеможения, Идвар, услышав крики о победе, обессиленно упал на колени в снег, уронил руки, и меч звякнул о доспех на колене. Усталость навалилась такая, что и смотреть-то на что-либо было тяжело. Дрожали руки, уставшие от меча, ноги, столько времени несшие тело в бой. И неужели теперь всё?.. Победа! Победа...
Рядом крутились люди, кто собирал оружие, кто искал товарищей, врачи помогали раненым, ржали раненые лошади. Кругом тела, перемешанные друг с другом, и не поймёшь, кто где, кто – райронец, а кто из Мирополя. Снег, перетоптанный конями, с кровью перемешанный, и яркая синева зимнего неба. Этот день все запомнят надолго, его сохранят хронисты, впишут в память хроник на века. День, когда был разбит король Мирополя одним из своих вассалов, когда была разбита армия Майнора, вопреки традициям покинувшего Мирополь...
– Всё нормально? – спросил кто-то, коснувшись плеча.
Идвар вскинулся и попросил:
– Помогите мне... – Завозился со шлемом, и человек, врач, наверное, помог снять шлем с головы. Идвар сбросил капюшоны и тряхнул мокрыми от пота волосами, разбрасывая их по лбу, щекам, шее. Вскинул руку с мечом и, опираясь на него в землю, попытался подняться на ноги. Врач помог, поддерживая за локоть. – Спасибо, – шепнул.
– Господин, – врач узнал его в лицо, – вы бы закрыли голову – простудитесь...
– Вряд ли... – отозвался Идвар и, пошатываясь, убрал меч в ножны. Поглядел вокруг, ища хоть кого-нибудь из своих людей, но его, видимо, искали совсем не тут, может, в центре. – Мне надо идти...
Попробовал сделать несколько шагов на слабых ногах, эти шаги давались ему с трудом, и Идвар подобрал с земли чей-то окровавленный меч, опёрся на него, и пошёл туда, где оставил своих оруженосцев.
Его встречали склонёнными головами, раненые поднимали ладони, издалека конные рыцари в знак почтения ударяли кулаками в грудь в кирасы, осаживали лошадей, чтоб не проезжать мимо. Рядом с герцогом начали собираться его люди, делали доклады, донесения.
– Милорд! – На коне подлетел рыцарь. – Мы окружили их... последних... Что с ними делать? Они встали спина к спине, и не собираются сдаваться... Мы можем расстрелять их из арбалетов... Что вы прикажете?..
– Никого... никого больше убивать не позволю... Нельзя! – Идвар вскинул раздражённое лицо. – Майнор с ними?
– Нет, его с ними нет...
– Тогда с остальными можно договориться, пусть сдаются на любых условиях... Жизнь, помощь врачей, возвращение в Мирополь – что угодно... Слышите?.. Но никого... никого больше не убивать. Понятно вам?
– Да, господин герцог...
– Врачебную помощь оказывать всем без разбора. Попросите помощь в Райроне, пусть принимают раненых, там тоже есть врачи... И поторопитесь! Скоро вечер, никто не уйдёт отсюда, пока не будет убран последний раненый... Найдите, наконец, членов военного совета!..
– Да, господин...
Несколько человек из свиты бросились выполнять приказы герцога. Идвар спросил первого же ближайшего оруженосца:
– Где Киран?
– Он ранен, господин герцог... – Оруженосец дёрнул подбородком в сторону, где с ранеными возились врачи. Идвар пошёл туда, чувствуя, как от предчувствия неприятностей стискиваются зубы. Один из врачей остановил его раньше, глядел в лицо внимательными серыми глазами, говорил почти шёпотом:
– Его ударили цепом, проломили доспехи... Это всё мы убрали... Он потерял много крови, у него сломаны рёбра и пробиты лёгкие... Я и не знаю, можно ли хоть на что-то надеяться...
– Сделайте всё, что можно, спасите его...
– Мы постараемся, конечно, но... – Врач покачал головой, опуская взгляд.
Идвар прошёл дальше. Кирана собирались перевозить в Райрон вместе с другими ранеными. Его бледное лицо с огромными глазами Идвар узнал сразу. Подошёл к телеге. Киран узнал его.
– Господин... милорд, вы живы... Я потерял вас... – Голос был хриплым, срывающимся, почти с плачем. Идвар взял своего телохранителя за плечи, впился пальцами в тёплый плащ. Голова Кирана легла на локтевой сгиб правой руки, глаза смотрели прямо, боясь отвести взгляд, будто Идвар мог вылечить его одним своим желанием, словом, приказом.
– Ты молодец, Киран... Всё будет хорошо... Мы победили... И ты поправишься.
– Не говорите так, милорд, я же знаю... Я умираю... Я умру... Я знаю это... – Он шептал быстро-быстро, и кровь выступила на губах. – Я не верю, никому не верю... Я умру... Боже, я не хочу умирать... Я не хочу, не хочу, как они... как Дорр, как... – Идвар не дал ему договорить, не дал и дальше вспоминать тех убитых в Мирополе ребят-телохранителей, остановил эту истерику:
– Киран! Киран, смотри на меня! – Поймал на себе блуждающий взгляд и заговорил твёрдо: – Успокойся, возьми себя в руки. Ты не умрёшь, не умрёшь. – Повторил ему твёрдо, стискивая пальцами его плечи. – Тебя не убили тогда, значит, ты должен жить, ты будешь жить. Ты сильный парень, ты мне нужен...
– Господин... – В глазах Кирана стояли слёзы, они срывались на виски, терялись в волосах.
– Всё будет хорошо, поверь мне... Я знаю, я же твой герцог, я твой сюзерен... Хорошо?
Киран молча кивнул головой. Краем глаза Идвар заметил, что его уже ждут, надо было отправлять раненых в город.
– Везите осторожно.
– Да, господин, мы знаем...
Идвар смотрел, как одна за другой потянулись к Райрону повозки с ранеными, как вереницей тянулись люди навстречу. Кое-где уже стал слышен женский плач, в стороны убирали убитых. Сколько боли, сколько горя принёс этот день для всех, сколько людей заплачет ещё по убиенным.
– Господин герцог! – Появился посыльный на коне. – Из военного совета нашли двоих: барон Свэйн ранен, ему оказывают помощь, а граф Айрил с пленными разговаривает. Они сдаются десятками...
– Что с графом? Как он?..
– Хромает – неудачно упал с коня, а так... – Посыльный пожал плечами, восторженно глядя сверху. Никто ещё не мог поверить в эту победу.
– Что армия Майнора, они сдались?
– Сдались... Герцог был очень против...
Идвар нахмурился с немой догадкой, переспросил:
– Герцог?
– Герцог Вальден. Он не хотел сдаваться...
– Он жив?
– Ранен, не серьёзно, их врачи оказывают ему помощь. Я видел его, он злой, требует встречи с вами...
– Что слышно про Майнора? Он жив?
Посыльный запнулся на миг, ответил уже тише:
– Он смертельно ранен... Я не видел его сам...
Идвар опустил голову, не желая верить этому. Он сам хотел убить его, хотел этого накануне битвы, а сейчас... сейчас чувствовал опустошение и непонятное чувство обиды к происходящему... Всё-таки Олдер проиграл это сражение, проиграл даже лично. А теперь что же?.. Олдер ранен, – как он сказал? – смертельно...
– Где он? – спросил Идвар, поднимая лицо, хмурил брови.
Он даже и думать не мог, что будет теперь, как король узнает о том, что его сына, наследника трона, Майнора, больше нет? Его гордость, его надежда, его успех... Он верил в него, верил так, что даже отправил сюда, дав армию, отправил Майнора вопреки всем традициям. Потерял сына, своего любимого сына, из-за ненависти, из-за желания убить своего племянника, претендующего на трон. Какую ненависть испытывал он к своему брату Уарду, к той измене, что постигла его много лет назад, что нёс он в сердце все эти годы, что росло в нём, если он заплатил за это такую огромную цену. Он отдал в жертву этой ненависти своего сына...
Идвар шёл и думал об этом, шёл через то место, где проходил бой, шёл туда, где были позиции миропольской армии. Перед ним расступались, его пропускали, а он будто и не видел ничего перед собой.
Он ответил на просьбу о помощи:
– У нас нет резервов... – Голос получился глухим, но твёрдым. – Вы должны держаться... Мы не можем позволить им сломать нас...
Рыцарь опустил голову, спрашивая:
– А как же правый фланг?.. А помощь из Солка?..
– Они – единственная наша надежда, мы не можем перебрасывать их сюда, они – наш шанс на победу, мы должны сохранить их для последнего маневра.
Рыцарь покачнулся в седле и упал в руки оруженосцев герцога. Они сняли шлем, и Идвар только сейчас увидел лицо посыльного: большие тёмные глаза и сухо поджатые тонкие губы. Рыцарь хрипло выдохнул, переживая боль при движении, и глянул в лица тех, кто был рядом. Идвар спросил:
– Что с бароном Свэйном, он жив?..
– Ранен, но ещё в строю... – был ответ. – У него сломана рука и ранение в голову...
Герцог покачал головой, принимая ответ, обдумывал что-то. Огляделся, ища глазами кого-нибудь, кому можно отдать приказ. Обратился к своим оруженосцам, помогающим раненому посыльному:
– Найдите врача, позаботьтесь о нём... И ещё... Раненых, что могут сражаться, что желают и могут вернуться в строй, отправляйте на левый фланг. Скажите – это мой приказ. И я... я сам буду там, если меня потеряют вдруг...
Опустил забрало шлема и толкнул коня вперёд под изумлёнными взглядами своих людей. Врубился в гущу солдат, пробираясь через своих воинов вперёд, пробивался через строй арбалетчиков и сражающихся конных рыцарей, раздвигая их грудью коня в стороны. Вперёд и вперёд. Выбирал глазами того, с кем удариться первым, и, выбрав, уже не сводил взгляда. От такого напора миропольский рыцарь заметно растерялся, но от меча вовремя прикрылся щитом, успел, и даже парировал удар из-под щита длинным мечом. Идвар едва-едва перехватил этот меч, пришлось вывернуть руку вверх, повернуть лезвие вниз, остриём в землю. Оттолкнул, оперевшись на стременах, и быстро вывернул запястье, меняя положение меча, снова ударил, уже сверху. Противник опять принял удар на щит, хорошо ему: у него, видно, рука не болит. А Идвар, вот, без щита...
Обменялись несколькими ударами, не задев друг друга, только мечи звенели, да кони хрипели под седоками, крутились на пяточке, утаптывая снег. Идвар ещё в первые минуты узнал на щите своего противника герб Мирополя. Кто-то из своих, может быть, даже знакомый. А по мере продолжения боя, ему казалось, что он даже знает его, узнаёт по технике боя. Может, кто по походам, по сражениям, знакомый, свой, миропольский...
Он сумел изловчиться и ранил миропольца в руку, чуть выше локтя. Оказывается, закрыты доспехами у него были лишь плечи, а ниже только кольчуга; она блеснула на свету в прорезь сюрко, а лезвие меча звонко чиркнуло по металлическим кольцам кольчуги. Это воодушевило Идвара, и он сумел ранить противника в руку. Ранил так, что тому пришлось бросить щит и перехватить меч в другую руку, в левую. Он замешкался, и этой части минуты хватило Идвару на то, чтобы, толкнув коня резко вперёд, выбить миропольца из седла. Но и самого его в этот момент другой рыцарь Мирополя опрокинул на землю сильным ударом копья в грудь. Идвар отлетел назад за коня и на время потерял сознание, ударившись всем телом о землю.
Снег смягчил удар, но в груди сильно болело, и Идвар чуть не закричал от боли в лёгких, когда вдохнул после того, как пришёл в сознание. «О, Боже, как больно... как больно...» – кричало в его мозгу. Звенело в голове и в ушах, всё тело болело. Идвар приподнялся, ища глазами свой меч, осматривался по сторонам, чтобы избежать конских копыт. В перетоптанном снегу нащупал рукоять своего меча и сумел подняться на ноги. Искал глазами своего коня, хотя и понимал, что без помощи оруженосца не сможет подняться в седло. Придётся пешему...
Тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Здесь, на фланге, меньше стрел летело на головы, видимо, большая часть лучников всё же сосредоточена в центре, а здесь – конница.
Рыцаря, что сбил Идвара, кто-то увлёк в поединок, Идвар загляделся, и чуть не пропустил удар другого всадника, налетевшего неожиданно. Склонился, уходя от лезвия меча, и, потеряв равновесие, упал на колено и левый локоть – опять чуть не взвыл от боли в больной руке. Склонил голову на грудь, претерпевая боль, позволяя другим сражаться с обидчиком.
Перевёл глаза вбок, узнал щит с гербом Мирополя, а рядом тот, первый, рыцарь в снегу копошился, пытался одной рукой шлем снять. Вторую руку Идвар ему ранил, да и уже после, может, на земле кто-то добавил ему копьём, наверное, или кони потоптали. Подол сюрко на бёдрах и животе забрызган кровью; далеко он не уйдёт, да и вряд ли опасен уже. Идвару в падении с коня повезло больше...
Наконец, рыцарь сумел снять шлем и болезненно скривился, тряхнув головой, сбросил кольчужный и войлочный капюшоны, и тёмные влажные волосы посыпались на лоб, шею. Идвар узнал его и позвал по имени:
– Виранн?..
Поднял ладонь, приветствуя его, разглядывал через прорези забрала. Он хорошо знал его, барона Виранна, сколько походов прошли вместе, он вторым советником был, после герцога Вальдена. Не удивительно, что он таким знакомым показался...
Господи, они же друг друга убивают! Эта война, это убийство своих товарищей, боевых товарищей, будь она проклята, эта война... Это всё король, это он виноват, это он заставил их всех воевать между собой, убивать друг друга...
Идвар поднялся на ноги, поудобнее перехватил меч и пошёл вперёд, в гущу боя, которая уже передвинулась вперёд, оттесняя миропольских воинов назад. И пусть всего на несколько шагов, это уже победа. Его обгоняли другие всадники, может быть, те, кто получил приказ о переходе на левый фланг, те, кто сменил оружие, лошадей, кто получил помощь врачей. Может быть, именно в этот момент Идвар поверил, что они выиграют, что они уже выигрывают, оттесняют их, а это уже – первый шаг к победе.
Он остался пешим, держал меч двумя руками, отбивая удары сверху, с коней. Сражался механически, практически ни о чём не думая, сосредоточившись только на каждом следующем своём противнике. Продвигался вперёд. Вместо щита отбивал удары мечей слева локтем левой руки, где находился мощный налокотник из литого металлического щитка.
Постепенно миропольцы теряли былые позиции, отходили и отходили назад; стрелы практически прекратили падать на головы сражающихся. Идвар не мог знать о том, что правый фланг его армии уже перешёл в наступление. Сметая остатки миропольской конницы, рыцари Солка проходили вперёд, и через время оказались уже в тылу армии Майнора.
Всё это прекрасно видел Адорр со стен Райрона, видел и понимал, что Олдер проиграл это сражение. Проиграл, потому что армия Райрона практически ничем не уступала ему, потому что сильно верил в свою победу, потому что поверил тактике герцога Вальдена, потому что недооценил герцога Райронского, не поверил в его желание выиграть, отомстить за своих родных, защитить свою жизнь... Это значит, что Идвар добился долгожданной победы, добился её, и он её достоин...
Глава 59
Устав до изнеможения, Идвар, услышав крики о победе, обессиленно упал на колени в снег, уронил руки, и меч звякнул о доспех на колене. Усталость навалилась такая, что и смотреть-то на что-либо было тяжело. Дрожали руки, уставшие от меча, ноги, столько времени несшие тело в бой. И неужели теперь всё?.. Победа! Победа...
Рядом крутились люди, кто собирал оружие, кто искал товарищей, врачи помогали раненым, ржали раненые лошади. Кругом тела, перемешанные друг с другом, и не поймёшь, кто где, кто – райронец, а кто из Мирополя. Снег, перетоптанный конями, с кровью перемешанный, и яркая синева зимнего неба. Этот день все запомнят надолго, его сохранят хронисты, впишут в память хроник на века. День, когда был разбит король Мирополя одним из своих вассалов, когда была разбита армия Майнора, вопреки традициям покинувшего Мирополь...
– Всё нормально? – спросил кто-то, коснувшись плеча.
Идвар вскинулся и попросил:
– Помогите мне... – Завозился со шлемом, и человек, врач, наверное, помог снять шлем с головы. Идвар сбросил капюшоны и тряхнул мокрыми от пота волосами, разбрасывая их по лбу, щекам, шее. Вскинул руку с мечом и, опираясь на него в землю, попытался подняться на ноги. Врач помог, поддерживая за локоть. – Спасибо, – шепнул.
– Господин, – врач узнал его в лицо, – вы бы закрыли голову – простудитесь...
– Вряд ли... – отозвался Идвар и, пошатываясь, убрал меч в ножны. Поглядел вокруг, ища хоть кого-нибудь из своих людей, но его, видимо, искали совсем не тут, может, в центре. – Мне надо идти...
Попробовал сделать несколько шагов на слабых ногах, эти шаги давались ему с трудом, и Идвар подобрал с земли чей-то окровавленный меч, опёрся на него, и пошёл туда, где оставил своих оруженосцев.
Его встречали склонёнными головами, раненые поднимали ладони, издалека конные рыцари в знак почтения ударяли кулаками в грудь в кирасы, осаживали лошадей, чтоб не проезжать мимо. Рядом с герцогом начали собираться его люди, делали доклады, донесения.
– Милорд! – На коне подлетел рыцарь. – Мы окружили их... последних... Что с ними делать? Они встали спина к спине, и не собираются сдаваться... Мы можем расстрелять их из арбалетов... Что вы прикажете?..
– Никого... никого больше убивать не позволю... Нельзя! – Идвар вскинул раздражённое лицо. – Майнор с ними?
– Нет, его с ними нет...
– Тогда с остальными можно договориться, пусть сдаются на любых условиях... Жизнь, помощь врачей, возвращение в Мирополь – что угодно... Слышите?.. Но никого... никого больше не убивать. Понятно вам?
– Да, господин герцог...
– Врачебную помощь оказывать всем без разбора. Попросите помощь в Райроне, пусть принимают раненых, там тоже есть врачи... И поторопитесь! Скоро вечер, никто не уйдёт отсюда, пока не будет убран последний раненый... Найдите, наконец, членов военного совета!..
– Да, господин...
Несколько человек из свиты бросились выполнять приказы герцога. Идвар спросил первого же ближайшего оруженосца:
– Где Киран?
– Он ранен, господин герцог... – Оруженосец дёрнул подбородком в сторону, где с ранеными возились врачи. Идвар пошёл туда, чувствуя, как от предчувствия неприятностей стискиваются зубы. Один из врачей остановил его раньше, глядел в лицо внимательными серыми глазами, говорил почти шёпотом:
– Его ударили цепом, проломили доспехи... Это всё мы убрали... Он потерял много крови, у него сломаны рёбра и пробиты лёгкие... Я и не знаю, можно ли хоть на что-то надеяться...
– Сделайте всё, что можно, спасите его...
– Мы постараемся, конечно, но... – Врач покачал головой, опуская взгляд.
Идвар прошёл дальше. Кирана собирались перевозить в Райрон вместе с другими ранеными. Его бледное лицо с огромными глазами Идвар узнал сразу. Подошёл к телеге. Киран узнал его.
– Господин... милорд, вы живы... Я потерял вас... – Голос был хриплым, срывающимся, почти с плачем. Идвар взял своего телохранителя за плечи, впился пальцами в тёплый плащ. Голова Кирана легла на локтевой сгиб правой руки, глаза смотрели прямо, боясь отвести взгляд, будто Идвар мог вылечить его одним своим желанием, словом, приказом.
– Ты молодец, Киран... Всё будет хорошо... Мы победили... И ты поправишься.
– Не говорите так, милорд, я же знаю... Я умираю... Я умру... Я знаю это... – Он шептал быстро-быстро, и кровь выступила на губах. – Я не верю, никому не верю... Я умру... Боже, я не хочу умирать... Я не хочу, не хочу, как они... как Дорр, как... – Идвар не дал ему договорить, не дал и дальше вспоминать тех убитых в Мирополе ребят-телохранителей, остановил эту истерику:
– Киран! Киран, смотри на меня! – Поймал на себе блуждающий взгляд и заговорил твёрдо: – Успокойся, возьми себя в руки. Ты не умрёшь, не умрёшь. – Повторил ему твёрдо, стискивая пальцами его плечи. – Тебя не убили тогда, значит, ты должен жить, ты будешь жить. Ты сильный парень, ты мне нужен...
– Господин... – В глазах Кирана стояли слёзы, они срывались на виски, терялись в волосах.
– Всё будет хорошо, поверь мне... Я знаю, я же твой герцог, я твой сюзерен... Хорошо?
Киран молча кивнул головой. Краем глаза Идвар заметил, что его уже ждут, надо было отправлять раненых в город.
– Везите осторожно.
– Да, господин, мы знаем...
Идвар смотрел, как одна за другой потянулись к Райрону повозки с ранеными, как вереницей тянулись люди навстречу. Кое-где уже стал слышен женский плач, в стороны убирали убитых. Сколько боли, сколько горя принёс этот день для всех, сколько людей заплачет ещё по убиенным.
– Господин герцог! – Появился посыльный на коне. – Из военного совета нашли двоих: барон Свэйн ранен, ему оказывают помощь, а граф Айрил с пленными разговаривает. Они сдаются десятками...
– Что с графом? Как он?..
– Хромает – неудачно упал с коня, а так... – Посыльный пожал плечами, восторженно глядя сверху. Никто ещё не мог поверить в эту победу.
– Что армия Майнора, они сдались?
– Сдались... Герцог был очень против...
Идвар нахмурился с немой догадкой, переспросил:
– Герцог?
– Герцог Вальден. Он не хотел сдаваться...
– Он жив?
– Ранен, не серьёзно, их врачи оказывают ему помощь. Я видел его, он злой, требует встречи с вами...
– Что слышно про Майнора? Он жив?
Посыльный запнулся на миг, ответил уже тише:
– Он смертельно ранен... Я не видел его сам...
Идвар опустил голову, не желая верить этому. Он сам хотел убить его, хотел этого накануне битвы, а сейчас... сейчас чувствовал опустошение и непонятное чувство обиды к происходящему... Всё-таки Олдер проиграл это сражение, проиграл даже лично. А теперь что же?.. Олдер ранен, – как он сказал? – смертельно...
– Где он? – спросил Идвар, поднимая лицо, хмурил брови.
Он даже и думать не мог, что будет теперь, как король узнает о том, что его сына, наследника трона, Майнора, больше нет? Его гордость, его надежда, его успех... Он верил в него, верил так, что даже отправил сюда, дав армию, отправил Майнора вопреки всем традициям. Потерял сына, своего любимого сына, из-за ненависти, из-за желания убить своего племянника, претендующего на трон. Какую ненависть испытывал он к своему брату Уарду, к той измене, что постигла его много лет назад, что нёс он в сердце все эти годы, что росло в нём, если он заплатил за это такую огромную цену. Он отдал в жертву этой ненависти своего сына...
Идвар шёл и думал об этом, шёл через то место, где проходил бой, шёл туда, где были позиции миропольской армии. Перед ним расступались, его пропускали, а он будто и не видел ничего перед собой.
