Глава 11
И на следующий день он пришёл к ней, и на другой – тоже. Но в этот день он не сумел найти её, обошёл всю комнату, с самого утра нетопленную, остановился. Не было никого. Наверное, ей уже стало лучше, и она вернулась к себе. Он не увидит её сегодня.
Идвар упал на пустую постель лицом вверх, смотрел в тёмный потолок. Вчера только виделись, а он уже скучал, хотел поглядеть в лицо, коснуться, поцеловать. Вздохнул. Вспоминались её страхи, её боязнь, разговоры о смерти, о короле... Он не позволит отцу, и даже, если придёт письмо с приказом, он не сделает этого, он привезёт её в Мирополь, и будет разговаривать с отцом, он переубедит его. Он должен...
И она боялась этого, может, поэтому она и позволила ему? Может, только поэтому и отдавалась? Ищет защитника? Боится смерти и поэтому? Нисколько не любит, ведь ни разу не говорила об этом! Ни разу не признавалась! Только он один постоянно говорит ей об этом! Всё время говорит, твердит, что любит, сам говорит, но не она!..
И эти неожиданные мысли ошеломили его, даже дыхание остановилось. Идвар тяжело моргнул и отвернулся со стоном, будто что-то вдруг заболело у него. Нет, он не мог в это поверить! Он ведь влюбился в неё, как мальчишка, и она тоже что-то должна испытывать в ответ... Ведь не может же она... без любви... Хотя, были в его жизни и такие, что могли... Только такие и были... Это не признак...
Идвар повернулся на бок, уткнулся лицом в подушку, и ему казалось, что он улавливает запах её волос.
Если сейчас он будет думать о её чувствах к нему, у него разобьётся сердце.
Она не смогла убить его! А причины были и очень даже веские: он захватил её страну, столицу, убил отца... По сути, она должна ненавидеть его! И она будет права, но... она боится смерти, боится боли и поэтому... Стоит ли её за это винить?
Он устал от своих подозрений и мыслей, не заметил, как провалился в сон, во сне уже уловил шорох и резко проснулся. Прямо перед ним, лицом к лицу сидела на полу у кровати Аэлла, сидела и рассматривала его лицо, спящего.
– Ты? – Идвар резко отстранился, быстро протёр ладонью сонное лицо, глаза, буркнул недовольно: – Не люблю, когда на меня смотрят... на спящего...
– Почему? – мягко спросила, улыбаясь.
– Не люблю и всё... – Он огляделся. – Как ты зашла, я не слышал?
Аэлла пожала плечами, мол, так получилось.
– Мне было жалко будить тебя, а вдруг тебе снится хороший сон... Я не хотела мешать тебе...
Идвар сел на постели, подогнув колени, посмотрел сверху, резким кивком отбросил волосы со лба.
– Давно ты здесь?
Она пожала плечами неопределённо.
– Нет. Я так и думала, что ты здесь, ждала, когда Эл заснёт, думаю, схожу, проверю...
Идвар улыбнулся одной половиной губ, все мысли его вдруг вернулись, все сомнения. Но он не мог заговорить о них, боялся её ответа.
– Не сиди на полу! Он холодный! Давно ли болела? Вставай!
– Ещё болею... – Она улыбнулась ему.
– Вставай! – Он настойчиво повторил и нахмурился, и Аэлла поднялась, не пряча озорной улыбки, поперёк легла на кровати рядом с Идваром. Тот глядел на неё сверху и сбоку. Она была в одной бархатной накидке, а под ней – тонкая шерстяная рубашка до пят, войлочные тапочки она, брыкнув, сбросила на пол.
– Ты перебралась к себе?
– Эл беспокоится, я не хочу никаких подозрений.
– Как ты себя чувствуешь?
– Сегодня – лучше, чем вчера, а завтра будет лучше, чем сегодня. – Она улыбалась, следя за ним через ресницы.
– Если опять не застынешь, – добавил Мирон негромко.
– Ты мне не дашь... – До чего же она была по-детски милой, непосредственной.
«Любишь ли ты меня?.. Любишь ли?..» – мучился он вопросами. А она вдруг спросила:
– Письмо от короля не приходило?
У Идвара аж что-то внутри оборвалось – «нет!», он медленно повёл головой туда-сюда, не сводя глаз с её лица. Почувствовал, как сами собой начали стискиваться кулаки, пальцы стали наливаться тяжестью. Она только для этого пришла, для этого и всё...
Он довольно грубовато положил на её колено тяжёлую ладонь, сжал пальцами, и в глазах Аэллы дрогнуло беспокойство, тревога, но она не попыталась даже помешать ему. Рука пошла вверх по бедру, замерла, вызывая у девушки выдох, она даже инстинктивно, по-женски, сомкнула бёдра.
Шепнула вдруг, не сводя глаз:
– Что ты делаешь, Идвар?
Но он уже навалился сверху, стискивая запястья рук её слева и справа от головы, протолкнул между ног острое колено. Она недоумённо глядела ему в глаза. Идвар, не дав опомниться, стал требовательно сухо целовать горячие губы, впиваясь пальцами в тонкую кожу запястий. Аэлла замотала головой, жмурясь от боли его поцелуев, чувствовала, как от сопротивления всем телом бархатная накидка поднимается вверх, цепляясь за одежду, тащит за собой и рубашку, открывая ноги.
Она зашептала возмущённо:
– Ты с ума сошёл! Идвар, мне больно... Я не хочу так... Не хочу!
Он замер, поглядел в её огромные серые глаза, наполненные страхом, спросил:
– Ты делаешь это, чтобы я не убил тебя по приказу отца?
Она нахмурилась, не понимая вопроса. Переспросила:
– Делаю – что?
– Ты стала моей любовницей, чтобы я не убил тебя, если отец прикажет?
Секунд несколько она молчала, пока вопрос его доходил до сознания, потом громко ответила через зубы:
– Нет!
– Нет? – спросил Мирон озадаченно. – Как, нет? А зачем, тогда? – Он разжал пальцы, отпуская её запястья, отстранился на локте. И Аэлла постаралась выбраться из-под него, но это ей не удалось, она приподнялась на обоих локтях.
– Потому что – дура, влюбилась, как маленькая, а теперь терплю... – «Влюбилась... влюбилась... влюбилась...» – стучало в его голове с каждым ударом сердца, он смотрел на неё во все глаза. – Я никого никогда не любила, у меня и мальчиков-то знакомых не было, отец следил... А тебя увидела... чужого... не такого, как все... Влюбилась... У вас там, конечно, всё по-другому... И нравы не те... Но ты не думай, что у нас все девушки такие, как я, доступные дуры... Нет, это я одна такая... Влюбилась в убийцу отца, и сама себе боюсь признаться... Меня все осудят, и наши, и ваши... И отец твой будет прав... Боже, о чём я говорю? – Она рухнула на спину между широко расставленных локтей, отвернулась, пряча ставшие влажными глаза.
Идвар бросился целовать её, собирал эти слёзы губами, ликуя, л
Глава 12
В течение нескольких дней они не виделись. Как узнал Идвар у служанки, госпожа снова приболела, держится жар и головная боль, а вдобавок ещё и кашель появился. Всё-таки она застыла в ту, последнюю ночь. Все эти пять дней Идвар жил воспоминаниями, и каждую ночь приходил в комнату их встреч, всё ждал, всё хотел увидеть её. И мысли его мало в это время были заняты чем-то другим, кроме той, что стала для него самой близкой.
Когда к обеду его вызвали из кабинета к общему собранию офицеров, он даже и не осознал полностью всей серьёзности. И лишь вслушиваясь в донесение дальней разведки, он понял вдруг, почему у всех баронов такие взволнованные лица. В двух днях пути от Райрона в восточном направлении обнаружена большая армия, судя по всему, армия молодого князя.
– Каков качественный состав армии? – спросил Мирон после минутного размышления, сразу же включаясь в проблему.
– Ополчение, господин Мирон, но усиленное крупными частями конных рыцарей, есть лучники... – Это герцог Вальден, седой, с яркими выразительными глазами.
Хороший офицер, в поход на Райрон он привёл большой отряд своих вассалов, давал ценные советы по ходу боёв. Но Идвар подозревал, что отец специально держит его так близко, и через него прекрасно знает обо всех действиях главнокомандующего. Он и княжну оставлять в живых не хотел, очень был против решения Мирона, и, скорее всего, уже доложил об этом королю в Мирополь. А значит, король примет решение относительно её... И Мирон догадывался, какое...
– Карту покажите, – приказал коротко, и один из баронов развернул пергаментный свиток на поверхности стола, придавил два уголка пальцами, два других придавил герцог Вальден. Идвар рассматривал её долго, хотя за всё время пребывания в Райроне он буквально выучил её наизусть.
– Они примерно вот тут... – Герцог указал ладонью на холмы в излучине реки. – Место выбрано удачно, как бы мы ни подошли, они увидят нас заранее...
Мирон кивнул головой, соглашаясь с замечанием герцога. Надо вынудить их спуститься, принять бой, тем более что внизу хорошая равнина, зажатая с двух сторон рекой и холмом. Здесь можно развернуть конницу, а на вершине холма удачно поставить лучников.
– Соберите два отряда кавалерии из молодых рыцарей, зарекомендовавших себя в предыдущих боях, – перевёл глаза с карты на лицо герцога, – таких, чтоб незадиристые, поспокойнее. Пусть подойдут вот сюда,- положил ладонь на равнину, – на выстрел, на полёт стрелы... В бой пусть не лезут, главное – проверить их подготовку и возможность боя. Как они там сидят, ждут нас или у них какие-то свои планы?.. В бой разрешаю вступать, если только нападут сами, в крайнем случае, их оттуда не провоцировать, пусть постреляют с луков, отправят передовой отряд... Начнут ли дёргаться на своих позициях?.. – Пожал плечами. – Обстановку докладывайте постоянно, и главное, ещё раз, – самим не нападать... Барон Лард, – посмотрел на молодого барона, – я поручаю эту задачу вам, думаю, вы достойно справитесь.
Молодой человек улыбнулся тонкими губами, даже бровью не повёл, Идвар прекрасно знал его отца по прошлым походам.
– Хорошо, господин Мирон, мы выйдем через два часа, дня через три ждите первых донесений.
Идвар отвернулся, мельком заметив озадаченное лицо герцога. Может, он и не доволен, но вслух ничего не сказал, а это уже много значит.
* * * * *
Через три дня прибыл один из людей с донесением, и вести не радовали. Люди князя Райронского настроены были решительно: заметив вражеские отряды рыцарей рядом, князь выслал на проверку целый рыцарский корпус. Бой развязали они сами, напали внезапно и отступать не собирались. Отряды барона Ларда потеряли четверть состава, и отошли назад, заняв позицию на одном из холмов, выжидали, выслав разведку. Разведка натолкнулась на передовой отряд райронцев и, понеся потери, отступила назад.
Барон Лард ждал следующих указаний. Докладывал, что войско молодого князя большое, хорошо подготовленное и действует уверенно. Мало того, местные жители принимают враждебно, тяжело найти продукты и корм для лошадей.
Мирон отдал другой приказ: вернуться в Райрон. Всё, что хотел он узнать, он узнал: князь Райронский надеется вернуть свои земли, настроен враждебно и решительно, и возможно, выжидает время, собирает ополчение по округе и ждёт подкрепления из дальних земель.
Но ничего, пусть сам приходит сюда, если желает отбить свои бывшие владения, пусть попробует взять город. Время ему не наруку, скоро наступит осень, месяц-другой, и вся его армия разбредётся по домам – собирать урожай. Вот тут мы и посмотрим, кто сильнее. Да и долго ли местные смогут кормить такую большую армию? Им нужна победа, им нужны решительные действия. А здесь, в Райроне, Мирону удалось приготовиться к длительной осаде, оборона города на должном уровне, а запасы из Мирополя продолжают исправно поступать, тем более что и местные рыцари, и бароны, давшие клятву верности, пока исполняли то, что обещали. Амбары и склады полны хлеба и рыбы, хватает круп и вяленого мяса. Город выдержит осаду до весны, да и Мирополь никогда не оставит этих земель, и на помощь придут новые отряды.
Это война, и в ней выиграет тот, кто к ней лучше подготовится.
* * * * *
Он общался с офицерами, писал письма, приказы, отдавал распоряжения, принимал описи доставленных в Райрон товаров для складов с земель местных баронов и графов, что-то говорил, а все мысли были заняты одним – какой-то непонятной тревогой за молодую княжну, тем более в свете последних событий. Хотелось увидеть её, понять, что всё по-старому, что ничего не изменилось. Она такая же, как всегда, и он любит её, а она его – тоже. Но все эти дни не удавалось даже увидеться, не то, что сказать хоть слово.
Он знал, что она ещё болеет, отправил к ней врача, и мучился, не знал, что делать. Все ждали нападения на город, шли подготовления к сражению, проверялась система обороны. И только у одного Мирона в голове постоянно не угасала мысль: он брат её, и сражение будет, и будет момент, когда ему придётся шантажировать князя его сестрой. И ещё неизвестно, какой приказ относительно княжны пришлёт король из Мирополя.
И ещё... Он сильно соскучился по ней...
Всё же он улучил момент и сумел сам прийти к ней. Зашёл и замер за дверью, встретив взгляд Аэллы. Она сидела в кресле в большом тёплом одеяле, закутанная от ног до шеи, даже рук не видно. Удивилась, вскинув брови, шепнула:
– Идвар?
– Где твоя Эл?
– Она в город ушла, на рынок...
– Врач приходил к тебе? Я отправлял...
– Да. – Она согласно кивнула, утонув подбородком в одеяле, смотрела исподлобья, и видно было по глазам, что улыбается, радуется встрече. – Он указал пить какие-то настои, принимать ванну, глинтвейн, греться, греться и никуда не выходить из комнаты... – Её прервал сухой кашель, и Аэлла уткнулась лицом в одеяло.
– Ты всё делаешь?
Она кивнула головой, соглашаясь, долго смотрела в его лицо с еле приметной улыбкой. Идвар молчал, а в голове одно лишь так и крутится: скоро война будет, твой брат на пороге... И отец казнит тебя, не простит за брата, за весь род ваш...
– Мне кажется, от меня ты что-то скрываешь? Да и ощущение такое, будто все готовятся к чему-то... – Аэлла нахмурилась, замечая тревогу от её слов в его глазах. – Я вчера весь день у окна просидела, и позавчера... Солдат на улицах стало больше, какая-то суета непонятная... Что это, Идвар?
– Тебе показалось, всё нормально.
Но голос её оставался прежним, тревожным, и сразу же вспомнились её слова: «Я боюсь умирать...»
– Я уже видела такое, когда ваша армия была у ворот... Что случилось? – она настойчиво повторила вопрос.
Идвар скользнул по полу к ней навстречу, упал на колени, нашёл её руку через одеяло, глянул в глаза, отвечая:
– Всё нормально, милая... Просто ты одна, ты замечаешь то, чего раньше не видела...
– Да? – Она вытащила из-под одеяла горячую ладонь, мягко положила Идвару на голову, утопая пальцами в длинных свободных волосах. – А ты? Взгляд у тебя изменился... О чём ты думаешь?
Он повёл головой, ласкаясь о её ладонь, улыбнулся неловко, боясь выдать свои страхи, свои мысли, шепнул:
– О тебе...
Аэлла улыбнулась, уронила руку на одеяло со вздохом, и Идвар поймал её в ладони, зашептал:
– Любимая, я скучал, я умирал без тебя... Я хочу, чтобы ты была рядом... Со мной рядом... – Сердце его обливалось кровью, он боялся потерять её, боялся лишиться того, что нашёл, и тоска, предчувствие беды убивали его. – Аэлла, милая моя... – Он уронил голову на её одеяло, утонул в нём лицом.
– Я тоже скучала...
Ладони Идвара скользнули по одеялу, нашли, как попасть под него, нашли её тело, горячее...
