Может быть, каждый в такой момент вспоминает об оставленной дома матери или, может быть, о возлюбленной, провожающей в далёкий поход. Все молчали, думая о своём.
- Что будем делать?- спросил арбалетчик.- Если я выстрелю сейчас, я задену её или убью их обоих...
Странно, что первым опомнился именно он, воин с арбалетом, и другие ожили, загомонили:
- Да ладно тебе...
- А ребёнку-то сколько лет?- спросил самый старший.
- Три месяца...- Эрвин перевёл взгляд исподлобья.
- Мальчик?
- Мальчик...
- Первенец?
Эрвин согласно кивнул и на этот вопрос.
- И вы думаете, молитва поможет?
Он пожал плечами, не говоря ни слова. Молчание затянулось, и, казалось, сейчас всё закончится, и воины под действием женских слёз проявившие слабость, отпустят их, и всё обойдётся, но заговорила Ания:
- Пожалуйста...- Она упёрлась ладонями в грудь Эрвина, пытаясь освободиться.- Нам надо в Берд... Мне надо в Берд... Мы не шпионы... Мы не из Дарнта... Нам всё равно, что здесь происходит... Эта война...
Но её уже никто не слушал. Эрвин почувствовал, как от её слов невольно стискиваются челюсти. Зачем? О, Боже, зачем?
У воинов вытянулись лица, нахмурились брови от услышанных слов о Дарнте, о шпионах, о войне... О, милая баронесса, вас же просили молчать... Эрвин хрипло выдохнул, и плечи его поникли.
- Эй, ну-ка, отвали-ка от неё...- угрожающе предупредил арбалетчик и выставил вперёд самострел, направляя его на Эрвина.- Отойди! Быстро!
Эрвин смотрел на него снизу и понимал, что если сейчас он сделает только шаг в сторону, его убьют, убьют прямо здесь, на месте. Во рту пересохло, и руки, всё ещё державшие тело баронессы в объятьях, показались неподъёмно тяжёлыми, словно налитыми свинцом.
Неужели всё? Именно здесь и сейчас?
Он с места сдвинуться не мог, как окаменевший вдруг.
- Отойди от неё... Она закрывает тебя... Или я застрелю вас двоих или выстрелю тебе в лицо? Выбирай...
Арбалетчик решительно хотел убить Эрвина, но другие воины зашумели, останавливая его:
- Эй, Витус, ладно тебе. Что ты взъелся на него? Давайте доведём их до барона, пусть он сам разбирается, кто они такие...
- Да проще грохнуть его здесь, а девку забрать с собой.
- А что мы скажем барону?
- Мы ничего не будем говорить.
- Он же приказал, не творить здесь расправ и насилия над местными.
- Ну и что?
Один из воинов, подъехав поближе, отодвинул в сторону заряженный арбалет товарища, а старший, сержант, наверное, коротким замахом ударил Эрвина по лицу кулаком в перчатке. Удар пришёлся поверх головы баронессы, и Ания не увидела его, только оруженосец вдруг дёрнулся назад, выпуская её из своих объятий. А потом Ания увидела кровь на его лице и вскрикнула. Ей показалось, что его убили, как собирались, выстрелом в лицо из арбалета. И она кричала, захлёбываясь новым потоком слёз.
- Заткнись!- Сержант хлестнул её плетью по спине, по лицу, по ладоням, поднятым ко рту.
- Не трогайте её!- закричал Эрвин, и от его крика Ания захлебнулась и примолкла, понимая, что молодой оруженосец ещё жив, и она не одна здесь, среди чужих воинов.
Сержант набросился на Эрвина и принялся хлестать его своей плетью быстро-быстро, нанося удары, куда придётся, пока тот не упал на колени прямо под копыта коня, месившего дорожную грязь. Ания, замершая от происходящего, не могла сдвинуться с места, просто стояла и смотрела на то, как избивают её сопровождающего. И молилась. Только тогда, когда всадник, уставший махать плетью, отъехал, Ания поняла, что читает молитвы не про себя, а вслух, в полный голос.
- ...Благодатная Мария, Господь с Тобой... Благословенна Ты среди жён...
- Ладно... Поедем, что ли... Вставай! Шевелись!- Это уже к Эрвину.
Всадники ждали, когда он поднимется на ноги, а потом и Анию и её слугу окружили и заставили идти по дороге. Кони, не желая мочить ног, старались обходить лужи краями, и тогда Эрвина с баронессой толкали прямо в воду грязных луж, и усмехались.
Уже порядком рассвело, и Ания поняла, что их гонят обратной дорогой, получается, что она возвращалась в Дарнт. А Берд? Он оставался далеко за спиной и с каждым шагом делался всё дальше и дальше. И от понимания этого, от осознания тщетности сделанного с таким трудом, оттого, что она не сможет попасть в церковь Богоматери Страдающей и спасти своего мальчика, Ания заплакала, заплакала тихими скорбными слезами боли и безмерной тоски.
Всё кончено. Всё потеряно. Всё было зря. Никто и ничто не поможет ей больше. Она не сможет спасти своего ребёнка. Всё пропало. Всё глупо и пусто. Всё зря... зря... зря...
Она хотела увидеть оруженосца своего мужа, оценить, как он, но он шёл за ней, и что с ним, она не могла узнать, пока не обернётся. Ноги механически несли её вперёд, а слёзы медленно текли по щекам и на шею, и Ания не смахивала их, не убирала руками, просто небыстро шла вперёд.
Потом в берёзовой рощице показались палатки и горящий костёр, и они все свернули туда. Здесь, должно быть, находился этот барон, к которому вели Анию и её слугу. У коновязи лошади без сёдел, окутанные дымом, лениво отмахивались от комаров, охрана на посту встречала удивлёнными глазами. Герб на флажке над главным шатром показался знакомым, но Ания не стала искать в памяти, где могла видеть его. Всё равно. Ей было всё равно.
Когда все остановились, Ания почувствовала, как оруженосец её мужа взял её за руку и, сделав шаг, закрыл собой, загораживая от взглядов такого количества чужих мужчин.
- Надо сообщить ему... Он уже на ногах?
- Он рано встаёт, должно быть, уже поднялся.
Один из воинов скрылся в шатре, а скоро из него вышел и сам барон. Хорошо, что этот Эрвин закрыл её собой, и, когда Ания увидела этого барона, она смогла скрыть свои чувства, опустив лицо и спрятав взгляд.
Это Орвил... Этим бароном был Орвил – её пасынок, её любовник, отец её ребёнка!
Она не могла глядеть на него пусть даже и из-за спины оруженосца, она с ужасом ждала этого момента, когда он всё-таки узнает её. Она не могла видеть, как сержант докладывал барону об арестованных, как тот внимательно слушал его, как не менее внимательно вглядывался в лицо Эрвина, узнавшего его. Ничего этого Ания не могла видеть, пряча лицо, скрываясь за спиной оруженосца.
- Кузнец, говорите? Из Виланда?
Услышав его голос очень близко, Ания невольно ахнула и почувствовала, как всё нутро её оборвалось и ухнуло вниз в ожидании больших неприятностей.
«Он теперь враг отца своего... Он воюет с Дарнтом, он привёл войска на свои родные земли... И я для него теперь тоже враг... Жена врага... Баронесса из Дарнта... Он не будет молчать, он не отпустит тебя, он убьёт этого оруженосца – малую помеху на своём пути, и заберёт тебя с собой! Ты помнишь, ты же хорошо это помнишь, как он звал тебя с собой? Он призывал бросить всё – мужа, титул, свои родовые земли – и уйти с ним! Ты хорошо всё это помнишь!
И сейчас я в руках его и только ему одному решать, что делать дальше. Он – сын своего отца! Он достоин своего отца! Он привёл свои войска сюда... Кто сказал, что он лучше? Любит ли он меня ещё, чтобы просто отпустить? Или любит настолько, что не отпустит?..»
- Женщину приведите ко мне...
Ания услышала приказ, отданный бароном, и задержала дыхание. Всё!
- Не трогайте её! Уберите руки!
Это оруженосец её мужа вступился за неё, не позволяя выполнить приказ барона. Но один из воинов охраны ударом древка копья по ногам свалил Эрвина на землю, а сержант грубо потащил Анию к шатру господина. Ания вскрикнула от боли в локте, стиснутом жёсткими пальцами.
- Эй, Арин, аккуратнее, это же женщина!- крикнул ему барон.
- Извините, милорд...
- А что делать с этим?- спросили воины охраны, поднявшие Эрвина с земли, под руки держали его перед лицом барона.
- Охраняйте пока...
- Не трогайте её. Пожалуйста. Будьте благоразумны. Ваш отец...- Но Орвил резко вскинул руку, останавливая его:
- Не надо мне про моего отца, хорошо?
Эрвин опустил голову и посмотрел на барона исподлобья, попросил негромко:
- Не обижайте её...
- Я её не обижу. Не бойтесь.
Видел, как барон скрылся в своём шатре. Они остались там вдвоём, любовники, оказавшиеся в одном месте, в одно время, худшее Эрвин и представить себе не мог. Что теперь он скажет барону Элвуду, если когда-нибудь ещё увидит его? Привёл жену в объятья любовника? Что теперь будет? Она останется с ним, а оруженосца старого мужа убьют где-нибудь тут?
А как же ребёнок? Его она тоже бросит?
Эрвин дёрнулся, пытаясь вырваться из рук державших его людей, но в него вцепились крепко, а в добавок ещё и ударили пару раз под рёбра, сбивая дыхание, чтоб смирился, перестал рваться, куда не следует.
- Успокойся, красавчик... Наш барон человек добрый, он твою жену не обидит, он же тебе пообещал, ну, приласкает немного... что ж тут плохого?
Воины засмеялись на эти слова, подмигивая друг другу и усмехаясь, и Эрвин, силясь восстановить дыхание после ударов под дых, сам боялся, что слова охранников оправдаются. «Приласкает...» «Приласкает немного...»- звучали в голове их слова. Проклятье! Баронесса, глупая дура, да чтоб тебя...
- Может, твоя жена понравится барону, и он вас отпустит в ваш Берд. Как постарается...- И снова гогот на эти слова, от которого Эрвина аж перекосило.
- Да пошли вы! Пустите!
Эрвин снова попытался вырваться, но его опять не отпустили, на этот раз ударили в лицо кулаком в перчатке, и Эрвин, захлебнувшись кровью из разбитых губ, упал на колени и уронил голову на грудь, долго отплёвывался и откашливался.
Что он мог сделать? Их много, а он один. Для них, для всех он – кузнец из Виланда и его «жена» – простая горожанка. Что такого, если господин увлечётся простолюдинкой? Как они там сказали? «Приласкает немного»? Это всё сплошь и рядом! И с самим Эрвином такое было, когда-то ещё в годы оруженосцем. Понравилась девушка-крестьянка, подмигнула озорными глазами, и они пробыли с ней всю ночь в копне сена. Что ему было тогда? Шестнадцати лет не было! Разве он думал потом, что и как? Ну получил разнос от графа Крейва, что потеряли его на охоте, ну и что. Посмеялся над приключением и забыл. Сейчас, поди, ни имени, ни лица этой девушки не вспомнил бы. Он был и есть сын графа, а этот барон в глазах своих людей сейчас куда его выше.
Плохо всё получается, нехорошо. Зря всё это затеяли, и надо было ему настаивать на своём и не соглашаться на эту авантюру, не позволять ей совершать эту глупость. Зачем позволил? И события сошлись в самом отвратительном варианте. Хуже уже представить себе было нельзя.
Плохо! Плохо всё! И надеяться больше не на что...
Ания растирала боль в локте, когда залетел Орвил и сразу накинулся с вопросом:
- Потрудитесь объяснить, что вообще происходит? Что вы здесь делаете? Одна... С этим...- Раздражённо дёрнул подбородком за спину.
Ания устало прикрыла глаза, хрипло усмехнулась. Ей так много хотелось ему сказать все эти месяцы, а теперь... Его тон, его обращение, его раздражение...
- «Потрудитесь объяснить...»- повторила она его слова и его тон.- Мы с вами опять на «вы»?
Орвил смутился от её слов, передёрнул плечами, злясь на себя.
- Разве ваш замок не в осаде? Я думал...
- В осаде,- перебила его Ания и глубоко вздохнула.
Орвил смерил её красноречивым взглядом с головы до ног. Свет догорающих в шатре свечей мерцал по лицам. Всё повторялось, как в прошлую их встречу, всё было как в прошлый раз, год назад, всё, да не всё.
- Почему вы тогда здесь? А барон? Это он вас отпустил?
- Вы думаете, барон мог бы это сделать? Конечно, нет! Никогда! Барона нет в Дарнте! И меня теперь тоже!
- А кто же руководит обороной замка?
Ания пожала плечами.
- Не знаю, сержанты, наверное. Думаете, мне есть до этого дело? Они и со мной его обороняли и без меня, я думаю, прекрасно справятся! Если уж барон оставил Дарнт и не думает возвращаться, то, какое мне до этого дело? Меня волнует другое...
- Какое? Почему вы здесь? И этот, из голубей, что с вами делает?
Ания усмехнулась на этот намёк о «птенцах» баронессы Айрин из Одерна, конечно, как она могла забыть об этом? Ведь год назад на турнире в Берде как раз этот Эрвин победил в поединке, и Орвил всегда помнил об этом.
Это же мужчины, они никогда не забывают обид от равных себе, постоянно соревнуются друг с другом и проигрыши помнят всю жизнь.
- Теперь этот человек служит барону Элвуду, а после Ритберга он сделал его своим оруженосцем.
Лицо Орвила вытянулось при упоминании о Ритберге, там было сражение, и, наверное, Орвил тоже там был и опять проиграл, ведь проиграл же граф Мард эту битву.
- Он тоже там был?
- Конечно.
- Отец сделал его своим оруженосцем?
- Он привёз его из Берда после турнира...
Орвил хрипло усмехнулся и покачал головой, не зная, что сказать на это. Да, это мог сделать только барон Элвуд, чтобы постоянно тешить себя поражением сына.
- Только отец мог опуститься до этого.
- Поэтому я его и взяла, барон больше всех ему доверяет...- Хотела добавить, что барон ещё и знает о её нелюбви к этому оруженосцу, но промолчала. Орвил тоже молчал, просто рассматривал её лицо.
- Как? Как это может быть? Ты здесь? Почти одна... Я так хотел... Я так долго хотел, чтобы...- Не смог найти подходящих слов и бессильно замотал головой.- А мы опять говорим о нём... Почему, Ания, почему?
Она поняла, что барон говорит о своём отце, и снова вздохнула.
- Потому что он всегда будет стоять между нами. Мы можем делать, что хотим, переживать всё, что угодно, любить или ненавидеть, но он всегда будет между нами. Мне никуда от него не деться. Ты сумел от него освободиться, а знаешь, что он искал тебя во время сражения? Там, под Ритбергом, он хотел найти тебя, найти и убить.- Она выждала паузу, давая момент, чтобы слова её дошли до понимания, и продолжила негромко, словно думая вслух:- Я даже не знаю, сумел ли ты от него освободиться на самом деле? Ты – барон, как и он, ушёл в род матери и даже стал воевать на стороне врагов, а он всё равно где-то рядом и ищет тебя. Так же отравляет тебе жизнь, как и мне...
- Господи, Ания...- шепнул чуть слышно.
Ания молчала, думая. Ей хотелось всё рассказать ему, про этот год без него, про своего ребёнка, про свои страхи и переживания. Хотелось, пока выдался момент, поделиться с ним, чтобы он тоже знал, что у него есть сын, есть маленький Артин, но... Она не могла и слова вымолвить.
Весь этот год она жила одними воспоминаниями проведённой ночи с этим человеком. Как же всё это время ей хотелось снова коснуться его, почувствовать его поцелуи, слышать удары его сердца. И сейчас, когда любимый был рядом, когда у неё есть тысяча шансов сделать то, что она хотела повторить, она не могла воспользоваться ни одним из них, потому что не могла терять время, потому что должна была идти вперёд, потому что должна была спасти своего сына.
И сейчас она должна была молчать о нём, потому что это тоже часть её испытания. Только так, потеряв что-то, можно что-то обрести. Она и так украла этого ребёнка у своей жизни, у обстоятельств. Его не должно было быть, она совершила грех, нарушив все обеты, и она не должна в полной мере радоваться существованию своего сына.
Поэтому он и болеет, чтобы она ценила каждый миг и не жила в мире полного счастья. Господь дал ей этого ребёнка, как дар, дал только ей, и Он может забрать его в любой момент. Она не может делить эту радость с кем-либо ещё, даже с его отцом...
- Что будем делать?- спросил арбалетчик.- Если я выстрелю сейчас, я задену её или убью их обоих...
Странно, что первым опомнился именно он, воин с арбалетом, и другие ожили, загомонили:
- Да ладно тебе...
- А ребёнку-то сколько лет?- спросил самый старший.
- Три месяца...- Эрвин перевёл взгляд исподлобья.
- Мальчик?
- Мальчик...
- Первенец?
Эрвин согласно кивнул и на этот вопрос.
- И вы думаете, молитва поможет?
Он пожал плечами, не говоря ни слова. Молчание затянулось, и, казалось, сейчас всё закончится, и воины под действием женских слёз проявившие слабость, отпустят их, и всё обойдётся, но заговорила Ания:
- Пожалуйста...- Она упёрлась ладонями в грудь Эрвина, пытаясь освободиться.- Нам надо в Берд... Мне надо в Берд... Мы не шпионы... Мы не из Дарнта... Нам всё равно, что здесь происходит... Эта война...
Но её уже никто не слушал. Эрвин почувствовал, как от её слов невольно стискиваются челюсти. Зачем? О, Боже, зачем?
У воинов вытянулись лица, нахмурились брови от услышанных слов о Дарнте, о шпионах, о войне... О, милая баронесса, вас же просили молчать... Эрвин хрипло выдохнул, и плечи его поникли.
- Эй, ну-ка, отвали-ка от неё...- угрожающе предупредил арбалетчик и выставил вперёд самострел, направляя его на Эрвина.- Отойди! Быстро!
Эрвин смотрел на него снизу и понимал, что если сейчас он сделает только шаг в сторону, его убьют, убьют прямо здесь, на месте. Во рту пересохло, и руки, всё ещё державшие тело баронессы в объятьях, показались неподъёмно тяжёлыми, словно налитыми свинцом.
Неужели всё? Именно здесь и сейчас?
Он с места сдвинуться не мог, как окаменевший вдруг.
- Отойди от неё... Она закрывает тебя... Или я застрелю вас двоих или выстрелю тебе в лицо? Выбирай...
Арбалетчик решительно хотел убить Эрвина, но другие воины зашумели, останавливая его:
- Эй, Витус, ладно тебе. Что ты взъелся на него? Давайте доведём их до барона, пусть он сам разбирается, кто они такие...
- Да проще грохнуть его здесь, а девку забрать с собой.
- А что мы скажем барону?
- Мы ничего не будем говорить.
- Он же приказал, не творить здесь расправ и насилия над местными.
- Ну и что?
Один из воинов, подъехав поближе, отодвинул в сторону заряженный арбалет товарища, а старший, сержант, наверное, коротким замахом ударил Эрвина по лицу кулаком в перчатке. Удар пришёлся поверх головы баронессы, и Ания не увидела его, только оруженосец вдруг дёрнулся назад, выпуская её из своих объятий. А потом Ания увидела кровь на его лице и вскрикнула. Ей показалось, что его убили, как собирались, выстрелом в лицо из арбалета. И она кричала, захлёбываясь новым потоком слёз.
- Заткнись!- Сержант хлестнул её плетью по спине, по лицу, по ладоням, поднятым ко рту.
- Не трогайте её!- закричал Эрвин, и от его крика Ания захлебнулась и примолкла, понимая, что молодой оруженосец ещё жив, и она не одна здесь, среди чужих воинов.
Сержант набросился на Эрвина и принялся хлестать его своей плетью быстро-быстро, нанося удары, куда придётся, пока тот не упал на колени прямо под копыта коня, месившего дорожную грязь. Ания, замершая от происходящего, не могла сдвинуться с места, просто стояла и смотрела на то, как избивают её сопровождающего. И молилась. Только тогда, когда всадник, уставший махать плетью, отъехал, Ания поняла, что читает молитвы не про себя, а вслух, в полный голос.
- ...Благодатная Мария, Господь с Тобой... Благословенна Ты среди жён...
- Ладно... Поедем, что ли... Вставай! Шевелись!- Это уже к Эрвину.
Всадники ждали, когда он поднимется на ноги, а потом и Анию и её слугу окружили и заставили идти по дороге. Кони, не желая мочить ног, старались обходить лужи краями, и тогда Эрвина с баронессой толкали прямо в воду грязных луж, и усмехались.
Уже порядком рассвело, и Ания поняла, что их гонят обратной дорогой, получается, что она возвращалась в Дарнт. А Берд? Он оставался далеко за спиной и с каждым шагом делался всё дальше и дальше. И от понимания этого, от осознания тщетности сделанного с таким трудом, оттого, что она не сможет попасть в церковь Богоматери Страдающей и спасти своего мальчика, Ания заплакала, заплакала тихими скорбными слезами боли и безмерной тоски.
Всё кончено. Всё потеряно. Всё было зря. Никто и ничто не поможет ей больше. Она не сможет спасти своего ребёнка. Всё пропало. Всё глупо и пусто. Всё зря... зря... зря...
Она хотела увидеть оруженосца своего мужа, оценить, как он, но он шёл за ней, и что с ним, она не могла узнать, пока не обернётся. Ноги механически несли её вперёд, а слёзы медленно текли по щекам и на шею, и Ания не смахивала их, не убирала руками, просто небыстро шла вперёд.
Потом в берёзовой рощице показались палатки и горящий костёр, и они все свернули туда. Здесь, должно быть, находился этот барон, к которому вели Анию и её слугу. У коновязи лошади без сёдел, окутанные дымом, лениво отмахивались от комаров, охрана на посту встречала удивлёнными глазами. Герб на флажке над главным шатром показался знакомым, но Ания не стала искать в памяти, где могла видеть его. Всё равно. Ей было всё равно.
Когда все остановились, Ания почувствовала, как оруженосец её мужа взял её за руку и, сделав шаг, закрыл собой, загораживая от взглядов такого количества чужих мужчин.
- Надо сообщить ему... Он уже на ногах?
- Он рано встаёт, должно быть, уже поднялся.
Один из воинов скрылся в шатре, а скоро из него вышел и сам барон. Хорошо, что этот Эрвин закрыл её собой, и, когда Ания увидела этого барона, она смогла скрыть свои чувства, опустив лицо и спрятав взгляд.
Это Орвил... Этим бароном был Орвил – её пасынок, её любовник, отец её ребёнка!
Она не могла глядеть на него пусть даже и из-за спины оруженосца, она с ужасом ждала этого момента, когда он всё-таки узнает её. Она не могла видеть, как сержант докладывал барону об арестованных, как тот внимательно слушал его, как не менее внимательно вглядывался в лицо Эрвина, узнавшего его. Ничего этого Ания не могла видеть, пряча лицо, скрываясь за спиной оруженосца.
- Кузнец, говорите? Из Виланда?
Услышав его голос очень близко, Ания невольно ахнула и почувствовала, как всё нутро её оборвалось и ухнуло вниз в ожидании больших неприятностей.
«Он теперь враг отца своего... Он воюет с Дарнтом, он привёл войска на свои родные земли... И я для него теперь тоже враг... Жена врага... Баронесса из Дарнта... Он не будет молчать, он не отпустит тебя, он убьёт этого оруженосца – малую помеху на своём пути, и заберёт тебя с собой! Ты помнишь, ты же хорошо это помнишь, как он звал тебя с собой? Он призывал бросить всё – мужа, титул, свои родовые земли – и уйти с ним! Ты хорошо всё это помнишь!
И сейчас я в руках его и только ему одному решать, что делать дальше. Он – сын своего отца! Он достоин своего отца! Он привёл свои войска сюда... Кто сказал, что он лучше? Любит ли он меня ещё, чтобы просто отпустить? Или любит настолько, что не отпустит?..»
- Женщину приведите ко мне...
Ания услышала приказ, отданный бароном, и задержала дыхание. Всё!
- Не трогайте её! Уберите руки!
Это оруженосец её мужа вступился за неё, не позволяя выполнить приказ барона. Но один из воинов охраны ударом древка копья по ногам свалил Эрвина на землю, а сержант грубо потащил Анию к шатру господина. Ания вскрикнула от боли в локте, стиснутом жёсткими пальцами.
- Эй, Арин, аккуратнее, это же женщина!- крикнул ему барон.
- Извините, милорд...
- А что делать с этим?- спросили воины охраны, поднявшие Эрвина с земли, под руки держали его перед лицом барона.
- Охраняйте пока...
- Не трогайте её. Пожалуйста. Будьте благоразумны. Ваш отец...- Но Орвил резко вскинул руку, останавливая его:
- Не надо мне про моего отца, хорошо?
Эрвин опустил голову и посмотрел на барона исподлобья, попросил негромко:
- Не обижайте её...
- Я её не обижу. Не бойтесь.
Видел, как барон скрылся в своём шатре. Они остались там вдвоём, любовники, оказавшиеся в одном месте, в одно время, худшее Эрвин и представить себе не мог. Что теперь он скажет барону Элвуду, если когда-нибудь ещё увидит его? Привёл жену в объятья любовника? Что теперь будет? Она останется с ним, а оруженосца старого мужа убьют где-нибудь тут?
А как же ребёнок? Его она тоже бросит?
Эрвин дёрнулся, пытаясь вырваться из рук державших его людей, но в него вцепились крепко, а в добавок ещё и ударили пару раз под рёбра, сбивая дыхание, чтоб смирился, перестал рваться, куда не следует.
- Успокойся, красавчик... Наш барон человек добрый, он твою жену не обидит, он же тебе пообещал, ну, приласкает немного... что ж тут плохого?
Воины засмеялись на эти слова, подмигивая друг другу и усмехаясь, и Эрвин, силясь восстановить дыхание после ударов под дых, сам боялся, что слова охранников оправдаются. «Приласкает...» «Приласкает немного...»- звучали в голове их слова. Проклятье! Баронесса, глупая дура, да чтоб тебя...
- Может, твоя жена понравится барону, и он вас отпустит в ваш Берд. Как постарается...- И снова гогот на эти слова, от которого Эрвина аж перекосило.
- Да пошли вы! Пустите!
Эрвин снова попытался вырваться, но его опять не отпустили, на этот раз ударили в лицо кулаком в перчатке, и Эрвин, захлебнувшись кровью из разбитых губ, упал на колени и уронил голову на грудь, долго отплёвывался и откашливался.
Что он мог сделать? Их много, а он один. Для них, для всех он – кузнец из Виланда и его «жена» – простая горожанка. Что такого, если господин увлечётся простолюдинкой? Как они там сказали? «Приласкает немного»? Это всё сплошь и рядом! И с самим Эрвином такое было, когда-то ещё в годы оруженосцем. Понравилась девушка-крестьянка, подмигнула озорными глазами, и они пробыли с ней всю ночь в копне сена. Что ему было тогда? Шестнадцати лет не было! Разве он думал потом, что и как? Ну получил разнос от графа Крейва, что потеряли его на охоте, ну и что. Посмеялся над приключением и забыл. Сейчас, поди, ни имени, ни лица этой девушки не вспомнил бы. Он был и есть сын графа, а этот барон в глазах своих людей сейчас куда его выше.
Плохо всё получается, нехорошо. Зря всё это затеяли, и надо было ему настаивать на своём и не соглашаться на эту авантюру, не позволять ей совершать эту глупость. Зачем позволил? И события сошлись в самом отвратительном варианте. Хуже уже представить себе было нельзя.
Плохо! Плохо всё! И надеяться больше не на что...
Прода от 17.11.2019, 10:15
Глава 29
Ания растирала боль в локте, когда залетел Орвил и сразу накинулся с вопросом:
- Потрудитесь объяснить, что вообще происходит? Что вы здесь делаете? Одна... С этим...- Раздражённо дёрнул подбородком за спину.
Ания устало прикрыла глаза, хрипло усмехнулась. Ей так много хотелось ему сказать все эти месяцы, а теперь... Его тон, его обращение, его раздражение...
- «Потрудитесь объяснить...»- повторила она его слова и его тон.- Мы с вами опять на «вы»?
Орвил смутился от её слов, передёрнул плечами, злясь на себя.
- Разве ваш замок не в осаде? Я думал...
- В осаде,- перебила его Ания и глубоко вздохнула.
Орвил смерил её красноречивым взглядом с головы до ног. Свет догорающих в шатре свечей мерцал по лицам. Всё повторялось, как в прошлую их встречу, всё было как в прошлый раз, год назад, всё, да не всё.
- Почему вы тогда здесь? А барон? Это он вас отпустил?
- Вы думаете, барон мог бы это сделать? Конечно, нет! Никогда! Барона нет в Дарнте! И меня теперь тоже!
- А кто же руководит обороной замка?
Ания пожала плечами.
- Не знаю, сержанты, наверное. Думаете, мне есть до этого дело? Они и со мной его обороняли и без меня, я думаю, прекрасно справятся! Если уж барон оставил Дарнт и не думает возвращаться, то, какое мне до этого дело? Меня волнует другое...
- Какое? Почему вы здесь? И этот, из голубей, что с вами делает?
Ания усмехнулась на этот намёк о «птенцах» баронессы Айрин из Одерна, конечно, как она могла забыть об этом? Ведь год назад на турнире в Берде как раз этот Эрвин победил в поединке, и Орвил всегда помнил об этом.
Это же мужчины, они никогда не забывают обид от равных себе, постоянно соревнуются друг с другом и проигрыши помнят всю жизнь.
- Теперь этот человек служит барону Элвуду, а после Ритберга он сделал его своим оруженосцем.
Лицо Орвила вытянулось при упоминании о Ритберге, там было сражение, и, наверное, Орвил тоже там был и опять проиграл, ведь проиграл же граф Мард эту битву.
- Он тоже там был?
- Конечно.
- Отец сделал его своим оруженосцем?
- Он привёз его из Берда после турнира...
Орвил хрипло усмехнулся и покачал головой, не зная, что сказать на это. Да, это мог сделать только барон Элвуд, чтобы постоянно тешить себя поражением сына.
- Только отец мог опуститься до этого.
- Поэтому я его и взяла, барон больше всех ему доверяет...- Хотела добавить, что барон ещё и знает о её нелюбви к этому оруженосцу, но промолчала. Орвил тоже молчал, просто рассматривал её лицо.
- Как? Как это может быть? Ты здесь? Почти одна... Я так хотел... Я так долго хотел, чтобы...- Не смог найти подходящих слов и бессильно замотал головой.- А мы опять говорим о нём... Почему, Ания, почему?
Она поняла, что барон говорит о своём отце, и снова вздохнула.
- Потому что он всегда будет стоять между нами. Мы можем делать, что хотим, переживать всё, что угодно, любить или ненавидеть, но он всегда будет между нами. Мне никуда от него не деться. Ты сумел от него освободиться, а знаешь, что он искал тебя во время сражения? Там, под Ритбергом, он хотел найти тебя, найти и убить.- Она выждала паузу, давая момент, чтобы слова её дошли до понимания, и продолжила негромко, словно думая вслух:- Я даже не знаю, сумел ли ты от него освободиться на самом деле? Ты – барон, как и он, ушёл в род матери и даже стал воевать на стороне врагов, а он всё равно где-то рядом и ищет тебя. Так же отравляет тебе жизнь, как и мне...
- Господи, Ания...- шепнул чуть слышно.
Ания молчала, думая. Ей хотелось всё рассказать ему, про этот год без него, про своего ребёнка, про свои страхи и переживания. Хотелось, пока выдался момент, поделиться с ним, чтобы он тоже знал, что у него есть сын, есть маленький Артин, но... Она не могла и слова вымолвить.
Весь этот год она жила одними воспоминаниями проведённой ночи с этим человеком. Как же всё это время ей хотелось снова коснуться его, почувствовать его поцелуи, слышать удары его сердца. И сейчас, когда любимый был рядом, когда у неё есть тысяча шансов сделать то, что она хотела повторить, она не могла воспользоваться ни одним из них, потому что не могла терять время, потому что должна была идти вперёд, потому что должна была спасти своего сына.
И сейчас она должна была молчать о нём, потому что это тоже часть её испытания. Только так, потеряв что-то, можно что-то обрести. Она и так украла этого ребёнка у своей жизни, у обстоятельств. Его не должно было быть, она совершила грех, нарушив все обеты, и она не должна в полной мере радоваться существованию своего сына.
Поэтому он и болеет, чтобы она ценила каждый миг и не жила в мире полного счастья. Господь дал ей этого ребёнка, как дар, дал только ей, и Он может забрать его в любой момент. Она не может делить эту радость с кем-либо ещё, даже с его отцом...
