- Как хочешь. Могу и в Арвин отправить...
- А я не поеду! Прикажешь заковать меня в цепи, как твой отец?
Орвил стиснул зубы при упоминании о несправедливости со стороны барона Элвуда. Никуда не денешься, он всё-таки его отец, и их всю жизнь, всегда, будут сравнивать друг с другом.
- Нет, Эрвин! Нет! Ты останешься здесь и точка!
- Тогда я пойду к твоему графу и всё расскажу ему.
- И что? Что это изменит? Тебя арестуют или убьют, а самое меньшее – вышвырнут отсюда вон. Вот и всё...- Пожал плечами.- Я устал. Мне ещё надо отправить письмо в Арвин, да и ужин уже давно остыл. Ты ешь и ложись, завтра будет видно, что делать с тобой. Хорошо? Может быть, ты будешь среди моих оруженосцев... Если тебя это, конечно, успокоит... Только давай не будем спорить? Я не хочу говорить обо всём этом...
Эрвин молчал. Хорошо. Пусть всё будет так, как будет, даже если не будет. Завтра наступит уже скоро, и он сделает всё, чтобы быть рядом. В центр, так в центр... Оруженосцем, так оруженосцем... Кто знает, что будет потом. Вернёт ли он когда-нибудь свой титул и земли, чтобы думать об этом уже сейчас? Но, видно, в этот раз ему придётся идти в бой с другой стороной. На всё воля Господа. И за него самого молиться некому, он остался один, а маленький Эрвин молиться ещё не умеет, а так, наверное, помолился бы за отца...
Усмехнулся своим мыслям.
После одинокого ужина Эрвин ещё долго не ложился, бродил по лагерю среди натянутых шатров, постоял у костра, слушая байки бывалых сержантов, в темноте долго смотрел на звёзды и всходящую жёлтую луну, ущербную, стареющую. Всякие тревожные мысли лезли в голову, представлялся завтрашний день, предстоящий бой, и хотелось верить, что всё будет хорошо. Убьют соседа рядом, кого-нибудь другого, и лучше того, кого не знаешь. Стрела промахнётся, меч не достанет, острие копья пройдёт мимо, добрый конь будет чуточку быстрее, а оруженосец рядом – расторопнее, и всё будет хорошо. Обязательно будет.
Так, наверное, сейчас думал каждый в этом лагере, с такими мыслями заснули те, кто смог это сделать, на это надеется каждый здесь. А убитые и раненые всё равно будут, их не избежать при любом раскладе.
Почему именно сегодня, перед этим боем, он чувствовал необъяснимую тревогу и волнение? Почему не чувствовал ничего подобного раньше? Почему сейчас так боялся всего того, что предстояло завтра?
Может быть, потому, что надо было сражаться против своих? Или потому, что поставили в центр? Или, может быть, потому, что хотелось непременно остаться в живых и вернуться? Потому что был кто-то, к кому хотелось и следовало бы вернуться? Его ждал сын, теперь он был не один, рядом был тот, ради кого стоило бы жить и беречь свою жизнь. Маленький Эрвин, сын Ллоис, плоть от плоти его самого...
Раньше, когда слышал подобные слова от кого другого, улыбался. Что за глупость? Плоть от плоти... Как это? От себя, что ли, отрубил что-то? Плоть от плоти... А сейчас, когда рядом был ребёнок, часть его самого и часть любимой женщины, он по-другому воспринимал эти слова. Конечно, плоть от плоти! А как же иначе? Как ещё? Если глядя на этого маленького мальчика, он видел черты себя самого и видел черты Ллоис. Конечно, он и есть та самая единая плоть от своего отца и своей матери. По-другому и не скажешь! Он не точная копия, нет, он сам по себе, он особенный, но он часть. И хотелось видеть, как он растёт, как меняется, каким становится, что в нём от матери, а что – от отца, а что – своё.
И думая о своём сыне, Эрвин ловил себя на том, что невольно улыбается, чувствуя необъяснимую любовь, гордость, заботу, даже нежность. Всё то, что не объяснишь никакими словами, не расскажешь запросто каждому встречному, то, что затаённо наполняет грудь печальной грустью, заставляет сердце биться, и просит жить дальше, непременно выжить.
Он должен вернуться к сыну, должен обязательно остаться в живых и спасти барона Орвила, чтобы он тоже вернулся к своему сыну. Поэтому Эрвин обязательно будет рядом, он пойдёт на это сражение и обязательно вернётся с него, потому что так надо.
С этими мыслями он и ушёл к себе, с ними заснул и проспал до утра, встретив день сражения уверенным и бодрым. Помолился и ещё больше уверился, что всё будет хорошо.
Две готовые к битве армии выстраивались на большой равнине. День обещал быть хорошим, под утро прошёл небольшой дождь, и клочья белесого тумана заволокли небольшие низинки и ложбинки равнины, цеплялись за далёкие перелески и рощицы берёз. Воздух прохладный и влажный студил лицо и руки. К обеду, наверное, солнце пригреет так, что станет жарко, воздух прогреется и от земли влага пойдёт зыбкой, и от жары и влажности в доспехах станет мутить. Но сейчас, с утра было хорошо, дышалось легко и свободно.
Эрвин не отставал от людей барона Арвинского, все занимали свои места, тянулись к центру. Как-то так получилось, что с самого утра Эрвин не увиделся с бароном: того куда-то вызвали, потом надо было следить за сбором оруженосцев, и Эрвин сам отвлёкся. Кто уж там из близкого окружения собирал в бой барона, он даже не знал. Всё не находил себе места, по десять раз к ряду перепроверял оружие, подпруги коней, всё ли на месте? Всё ли в порядке? Всё ли под рукой? Все ли готовы, как надо?
Нервоз предстоящей схватки заражал всех. Дёргались от каждого движения встревоженные кони, мальчишки-пажи суетливо мешались под ногами, оруженосцы постарше лезли не в свои разговоры, всё что-то выспрашивали, перебивая.
Наконец, все разместились, и только тогда, когда все встали на свои боевые позиции, только тогда далеко впереди Эрвин различил барона Арвинского. Медленно, но упрямо он начал протискиваться вперёд, продвигаясь к Орвилу, потесняя других рыцарей и их окружение. Кто-то рядом недовольно забурчал на это, но Эрвина это недовольство не останавливало.
Наконец, он остановился у первых рядов, как раз там, где стоял Орвил. Барон заметил движение рядом и обернулся.
- Ты?- Нахмурился.- Я не видел тебя раньше, думал, ты проявишь благоразумие и всё же не полезешь в эту драку...
- Полезу... Какая же драка без меня?- Эрвин чуть улыбнулся в ответ и посмотрел туда, куда был направлен взгляд барона.- Что там?
- Наверное, они будут встречаться... Граф Мард со своими уже выдвинулся, походу ждут Гаварда...
- Они собираются вести переговоры? По чьей инициативе? Кто первый предложил? Мы или они?
- «Мы или они...»- с улыбкой протянул Орвил, повторяя слова стоящего рядом товарища; они интересно звучали в этом месте. «Мы или они...» Особенно из уст настоящего Гавардского графа.
- Наверное, они... Нам-то что им предлагать? Это им было бы выгодно, чтобы мы отошли без боя, нас же меньше...- продолжил свои мысли Эрвин, силясь со своего места хоть что-то увидеть, что делалось там, далеко впереди посреди свободной равнины.- Эх, ничего толком не видно!
Махнул рукой и без приказа раньше времени поднялся в седло, даже раньше самого барона, но ему хотелось видеть всё с высоты коня. Так и есть. Видимо, предложение провести встречу поступило от графа Гавард, потому что группа от войск Марда уже двигалась к месту переговоров, впереди на большом расстоянии скакал один человек, наверное, это был гонец, что привозил приглашение встретиться. А людей Гаварда ещё не было видно. Ага! А вот и от войск противника отделилась группа и направилась сюда. Где-то на середине равнины они и встретятся.
Это, верно, сам дядюшка Вольф и его люди решили пожаловать, не дожидаясь возвращения своего гонца. И вот он едет, уверенный граф, со своим окружением за спиной, с огромной армией за плечами, верящий в свою победу, ложный граф Гавард, подлец и предатель. Ты, развязавший эту войну, коварно захвативший не своё место, занявший чужой замок, титул, положение, чувствуешь себя так уверенно, так естественно, ведёшь переговоры, находишь молодую невесту, собираешь армию...
Ну уж нет! Хватит! Надоело!
Он вдруг ударил коня шпорами, резко и неожиданно, так, что жеребец даже прыгнул вперёд от внезапной боли, присел на задние ноги, вскидываясь на дыбы, и помчался прямо, повинуясь желаниям своего седока.
- Эрвин! Эрвин, вернись! Что ты делаешь?- Орвил бросился за ним, крича в спину, в сердцах стиснул кулаки.- Опять дров наломаешь... Да чтоб тебя! Коня!- крикнул растерявшемуся оруженосцу.- Быстрее!
Пока убирал меч – на переговоры нельзя с оружием! – пока сел в седло, Эрвин был уже далеко. Эх, что же он творит? Разве можно вот так опрометчиво себя вести? Ты уже не промолчал один раз, и что из этого вышло? Ну почему ты такой? Ты же – граф, ты должен сам всё понимать, а ты...
Конь подлетел к группе переговаривающихся соперников так быстро и неожиданно, что никто из сопровождения не успел ничего сделать. Никто не остановил Эрвина, не преградил ему дорогу, чтобы обезоружить, не дать вообще оказаться рядом тому, кому по статусу не положено участвовать в переговорах.
Все присутствующие просто опешили от такой наглости и замолкли, переводя взгляды на появившегося молодого человека. Граф Мард и его приближённые узнали Эрвина и даже переглянулись между собой, оторопев от подобной наглости. Да кто он такой, этот молодчик? Что он себе позволяет? Как смеет он появляться здесь? Он что, хочет сорвать переговоры? Выставить графа – сеньора своего господина в дурном свете? Да в своём ли он уме?
Но молодой человек даже не смотрел в лица тех людей, со стороны войск которых примчался, весь его взгляд был устремлён только на графа Гавард, только ему в лицо смотрел этот выскочка.
- Здравствуйте, дядя Вольф!- заговорил громко.- Что, не узнаёте? Я – сын вашей сестры! Неужели, так изменился, что вы меня не узнаёте?
Граф Гавардский усмехнулся и демонстративно посмотрел в лицо графа Мард, спросил, с ухмылкой кривя губы:
- Что это, граф? Это что, шутка какая-то? Я не пойму...
- Всё вы понимаете!- Это опять Эрвин, он не собирался уступать и сдаваться, раз уж сделал первый шаг.- Я – ваш родственник! Я – настоящий граф Гавард! Вы – самозванец! Вы незаконно занимаете своё положение и носите свой титул. Вы – не граф! Вы – самозванец! Вы – преступник!
Все вокруг загудели, словно медведь развернул улей пчёл, собираясь добраться до мёда.
- Ну, знаете... Я что, должен это терпеть?- Граф Вольф Гавардский исподлобья смотрел на своего соперника.- Где вы взяли этого... человека, граф?- Сделал паузу, не зная, какое слово подобрать по отношению к Эрвину.- Граф, наведите порядок среди своих людей, или переговоры наши будут окончены сейчас же...
Нет, Эрвин прекрасно видел, что родственник узнал его, понял сразу, кто перед ним, и сильно удивился тому факту, что племянник находится среди людей врага. Но он продолжал играть свою роль графа и не собирался признаваться в преступлении. На что только Эрвин надеялся? Что дядя, мучимый совестью, сам признается в совершённом преступлении, как только увидит своего племянника живым и здоровым? Сам вовсеуслышанье заявит, что он преступным путём получил графскую корону?
Да не будет этого никогда!
А тут ещё и барон Арвинский подтянулся, пока пробился через заграждение охраны, пока появился рядом, и граф Мард тут же накинулся на него:
- Барон, это же ваш человек? Что всё это значит, потрудитесь объяснить? Что вы и ваши люди себе позволяете? Как вы смеете, кто дал вам на это право?
- Извините, милорд...- выдавил из себя Орвил.- Простите...
- Вы совершенно не можете держать своих людей под контролем...
Но Эрвин вмешался, перебивая графа Мард, чем вызвал ещё большее недоумение всех присутствующих:
- Простите, лорд граф, но барон Арвин не имеет ко всему этому никакого отношения...
- А кто имеет?- Граф Мард повысил голос, тем самым давая понять, что терпение его подходит ко всем мыслимым или немыслимым границам.- Кто вы вообще такой?
- Я скажу вам, кто он такой!
Эрвин перевёл взгляд на заговорившего – час отчасу нелегче! – барон Элвуд из окружения графа Гавард, как же без него обойтись? Рядом хрипло выдохнул Орвил, заметив отца.
- Этот человек – мой бывший оруженосец. Я не знаю, кто его отец, и из какого он рода, он хорошо показал себя на турнире два года назад, и я взял его на службу. Но он проявил бесчестье, и я лишил его звания оруженосца и освободил от клятв... Сейчас он – никто!
«Бесчестье!» От услышанного Эрвин аж подпрыгнул в седле, отчего конь его беспокойно переступил на земле, громко лязгнув удилами.
- Вы хотите сказать, барон, что этот человек позволяет себе бесчестные поступки по отношению к сеньору?- Граф Мард вопросительно поднял брови.- Что мы тогда теряем здесь время? Уберите этого человека отсюда!- Обратился к охране и к своим баронам.
Эрвин отпрянул, когда пеший рыцарь попытался взять его коня под уздцы, отчего жеребец резко вскинул голову и подался назад.
- Стойте! Подождите!- это не выдержал Орвил, вмешался.- Дайте ему сказать! Он... Он, на самом деле, – граф Гаварда! Настоящий граф...
- А ты вообще заткнись, щенок!- резко перебил его барон Элвуд, направляя коня своего сыну навстречу, даже не стеснялся присутствия графа Мард, да и своего прямого сеньора тоже.- Жаль, что не смог добраться до тебя раньше... Голыми руками удавить тебя... Гада... Предателя... Жаль, что нет у меня с собой ничего... Я бы тебя своими руками порешил...- Зло выговаривал проклятья, глядя в глаза своему сыну.- Пригрел тут этого на своей груди, прикормил... Спелись тут, смотрю... в один голос тянете...
Его свистящий зловещий шёпот заставил всех слушать его и молчать, было в нём что-то мистически пугающее, как бывает это у всех проклятий, когда страшно и слово сказать поперёк, чтобы самому на себя его не вызвать.
- Кто ты такой тут вообще?- продолжал барон Элвуд.- Откуда ты взялся? Сыночек родненький... Предатель подлый... Против своих пошёл, перебежчик... И не найдёт же тебя стрела или добрый меч в бою. Сам хозяин ада, видно, бережёт тебя, подлеца...
- Прекратите, барон!
Этот громкий, сильный окрик, наполненный властной решимостью, прозвучал не от графа Гавард – прямого господина барона, и не от графа Мард – самого старшего здесь среди всех по возрасту. Это выскочка-Эрвин оборвал вдруг проклятья старого злого барона, вот так вот властно и требовательно, как только сеньор может крикнуть на своего слугу. Все обомлели, поняв это, и замерли в ожидании.
- Я – настоящий граф Гавардских земель, мой отец – Атус Гавард был сеньором вам всем, и я помню этот день, когда после смерти его я принимал ваши клятвы. Когда вы все со своими старшими сыновьями приехали ко мне в Гавард и клялись, что будете честно и преданно служить мне и моим интересам. Вы уже забыли это? А я помню. Я помню вас, барон Элвуд, вы приехали без своего сына, потому что уже тогда не хотели оставлять его своим наследником. И не удивляйтесь, что после этого он ушёл от вас.- Эрвин вздёрнул подбородок и перевёл взгляд ещё на одного барона из окружения Гвардского графа-самозванца.- И вас, барон Лайдел, я хорошо помню, вы привозили трёх сыновей, и все они были младшими, потому что ваш старший сын, ваш наследник, в те дни упал с коня и повредил спину, ваш врач запретил ему садиться в седло, и вы приехали без него. Я ведь прав? Всё так и было! Вы рассказали мне всё это, когда я угощал вас вином у камина. Разве вы забыли этот вечер?
- А я не поеду! Прикажешь заковать меня в цепи, как твой отец?
Орвил стиснул зубы при упоминании о несправедливости со стороны барона Элвуда. Никуда не денешься, он всё-таки его отец, и их всю жизнь, всегда, будут сравнивать друг с другом.
- Нет, Эрвин! Нет! Ты останешься здесь и точка!
- Тогда я пойду к твоему графу и всё расскажу ему.
- И что? Что это изменит? Тебя арестуют или убьют, а самое меньшее – вышвырнут отсюда вон. Вот и всё...- Пожал плечами.- Я устал. Мне ещё надо отправить письмо в Арвин, да и ужин уже давно остыл. Ты ешь и ложись, завтра будет видно, что делать с тобой. Хорошо? Может быть, ты будешь среди моих оруженосцев... Если тебя это, конечно, успокоит... Только давай не будем спорить? Я не хочу говорить обо всём этом...
Эрвин молчал. Хорошо. Пусть всё будет так, как будет, даже если не будет. Завтра наступит уже скоро, и он сделает всё, чтобы быть рядом. В центр, так в центр... Оруженосцем, так оруженосцем... Кто знает, что будет потом. Вернёт ли он когда-нибудь свой титул и земли, чтобы думать об этом уже сейчас? Но, видно, в этот раз ему придётся идти в бой с другой стороной. На всё воля Господа. И за него самого молиться некому, он остался один, а маленький Эрвин молиться ещё не умеет, а так, наверное, помолился бы за отца...
Усмехнулся своим мыслям.
После одинокого ужина Эрвин ещё долго не ложился, бродил по лагерю среди натянутых шатров, постоял у костра, слушая байки бывалых сержантов, в темноте долго смотрел на звёзды и всходящую жёлтую луну, ущербную, стареющую. Всякие тревожные мысли лезли в голову, представлялся завтрашний день, предстоящий бой, и хотелось верить, что всё будет хорошо. Убьют соседа рядом, кого-нибудь другого, и лучше того, кого не знаешь. Стрела промахнётся, меч не достанет, острие копья пройдёт мимо, добрый конь будет чуточку быстрее, а оруженосец рядом – расторопнее, и всё будет хорошо. Обязательно будет.
Так, наверное, сейчас думал каждый в этом лагере, с такими мыслями заснули те, кто смог это сделать, на это надеется каждый здесь. А убитые и раненые всё равно будут, их не избежать при любом раскладе.
Почему именно сегодня, перед этим боем, он чувствовал необъяснимую тревогу и волнение? Почему не чувствовал ничего подобного раньше? Почему сейчас так боялся всего того, что предстояло завтра?
Может быть, потому, что надо было сражаться против своих? Или потому, что поставили в центр? Или, может быть, потому, что хотелось непременно остаться в живых и вернуться? Потому что был кто-то, к кому хотелось и следовало бы вернуться? Его ждал сын, теперь он был не один, рядом был тот, ради кого стоило бы жить и беречь свою жизнь. Маленький Эрвин, сын Ллоис, плоть от плоти его самого...
Раньше, когда слышал подобные слова от кого другого, улыбался. Что за глупость? Плоть от плоти... Как это? От себя, что ли, отрубил что-то? Плоть от плоти... А сейчас, когда рядом был ребёнок, часть его самого и часть любимой женщины, он по-другому воспринимал эти слова. Конечно, плоть от плоти! А как же иначе? Как ещё? Если глядя на этого маленького мальчика, он видел черты себя самого и видел черты Ллоис. Конечно, он и есть та самая единая плоть от своего отца и своей матери. По-другому и не скажешь! Он не точная копия, нет, он сам по себе, он особенный, но он часть. И хотелось видеть, как он растёт, как меняется, каким становится, что в нём от матери, а что – от отца, а что – своё.
И думая о своём сыне, Эрвин ловил себя на том, что невольно улыбается, чувствуя необъяснимую любовь, гордость, заботу, даже нежность. Всё то, что не объяснишь никакими словами, не расскажешь запросто каждому встречному, то, что затаённо наполняет грудь печальной грустью, заставляет сердце биться, и просит жить дальше, непременно выжить.
Он должен вернуться к сыну, должен обязательно остаться в живых и спасти барона Орвила, чтобы он тоже вернулся к своему сыну. Поэтому Эрвин обязательно будет рядом, он пойдёт на это сражение и обязательно вернётся с него, потому что так надо.
С этими мыслями он и ушёл к себе, с ними заснул и проспал до утра, встретив день сражения уверенным и бодрым. Помолился и ещё больше уверился, что всё будет хорошо.
Прода от 03.12.2019, 18:26
Глава 45
Две готовые к битве армии выстраивались на большой равнине. День обещал быть хорошим, под утро прошёл небольшой дождь, и клочья белесого тумана заволокли небольшие низинки и ложбинки равнины, цеплялись за далёкие перелески и рощицы берёз. Воздух прохладный и влажный студил лицо и руки. К обеду, наверное, солнце пригреет так, что станет жарко, воздух прогреется и от земли влага пойдёт зыбкой, и от жары и влажности в доспехах станет мутить. Но сейчас, с утра было хорошо, дышалось легко и свободно.
Эрвин не отставал от людей барона Арвинского, все занимали свои места, тянулись к центру. Как-то так получилось, что с самого утра Эрвин не увиделся с бароном: того куда-то вызвали, потом надо было следить за сбором оруженосцев, и Эрвин сам отвлёкся. Кто уж там из близкого окружения собирал в бой барона, он даже не знал. Всё не находил себе места, по десять раз к ряду перепроверял оружие, подпруги коней, всё ли на месте? Всё ли в порядке? Всё ли под рукой? Все ли готовы, как надо?
Нервоз предстоящей схватки заражал всех. Дёргались от каждого движения встревоженные кони, мальчишки-пажи суетливо мешались под ногами, оруженосцы постарше лезли не в свои разговоры, всё что-то выспрашивали, перебивая.
Наконец, все разместились, и только тогда, когда все встали на свои боевые позиции, только тогда далеко впереди Эрвин различил барона Арвинского. Медленно, но упрямо он начал протискиваться вперёд, продвигаясь к Орвилу, потесняя других рыцарей и их окружение. Кто-то рядом недовольно забурчал на это, но Эрвина это недовольство не останавливало.
Наконец, он остановился у первых рядов, как раз там, где стоял Орвил. Барон заметил движение рядом и обернулся.
- Ты?- Нахмурился.- Я не видел тебя раньше, думал, ты проявишь благоразумие и всё же не полезешь в эту драку...
- Полезу... Какая же драка без меня?- Эрвин чуть улыбнулся в ответ и посмотрел туда, куда был направлен взгляд барона.- Что там?
- Наверное, они будут встречаться... Граф Мард со своими уже выдвинулся, походу ждут Гаварда...
- Они собираются вести переговоры? По чьей инициативе? Кто первый предложил? Мы или они?
- «Мы или они...»- с улыбкой протянул Орвил, повторяя слова стоящего рядом товарища; они интересно звучали в этом месте. «Мы или они...» Особенно из уст настоящего Гавардского графа.
- Наверное, они... Нам-то что им предлагать? Это им было бы выгодно, чтобы мы отошли без боя, нас же меньше...- продолжил свои мысли Эрвин, силясь со своего места хоть что-то увидеть, что делалось там, далеко впереди посреди свободной равнины.- Эх, ничего толком не видно!
Махнул рукой и без приказа раньше времени поднялся в седло, даже раньше самого барона, но ему хотелось видеть всё с высоты коня. Так и есть. Видимо, предложение провести встречу поступило от графа Гавард, потому что группа от войск Марда уже двигалась к месту переговоров, впереди на большом расстоянии скакал один человек, наверное, это был гонец, что привозил приглашение встретиться. А людей Гаварда ещё не было видно. Ага! А вот и от войск противника отделилась группа и направилась сюда. Где-то на середине равнины они и встретятся.
Это, верно, сам дядюшка Вольф и его люди решили пожаловать, не дожидаясь возвращения своего гонца. И вот он едет, уверенный граф, со своим окружением за спиной, с огромной армией за плечами, верящий в свою победу, ложный граф Гавард, подлец и предатель. Ты, развязавший эту войну, коварно захвативший не своё место, занявший чужой замок, титул, положение, чувствуешь себя так уверенно, так естественно, ведёшь переговоры, находишь молодую невесту, собираешь армию...
Ну уж нет! Хватит! Надоело!
Он вдруг ударил коня шпорами, резко и неожиданно, так, что жеребец даже прыгнул вперёд от внезапной боли, присел на задние ноги, вскидываясь на дыбы, и помчался прямо, повинуясь желаниям своего седока.
- Эрвин! Эрвин, вернись! Что ты делаешь?- Орвил бросился за ним, крича в спину, в сердцах стиснул кулаки.- Опять дров наломаешь... Да чтоб тебя! Коня!- крикнул растерявшемуся оруженосцу.- Быстрее!
Пока убирал меч – на переговоры нельзя с оружием! – пока сел в седло, Эрвин был уже далеко. Эх, что же он творит? Разве можно вот так опрометчиво себя вести? Ты уже не промолчал один раз, и что из этого вышло? Ну почему ты такой? Ты же – граф, ты должен сам всё понимать, а ты...
Конь подлетел к группе переговаривающихся соперников так быстро и неожиданно, что никто из сопровождения не успел ничего сделать. Никто не остановил Эрвина, не преградил ему дорогу, чтобы обезоружить, не дать вообще оказаться рядом тому, кому по статусу не положено участвовать в переговорах.
Все присутствующие просто опешили от такой наглости и замолкли, переводя взгляды на появившегося молодого человека. Граф Мард и его приближённые узнали Эрвина и даже переглянулись между собой, оторопев от подобной наглости. Да кто он такой, этот молодчик? Что он себе позволяет? Как смеет он появляться здесь? Он что, хочет сорвать переговоры? Выставить графа – сеньора своего господина в дурном свете? Да в своём ли он уме?
Но молодой человек даже не смотрел в лица тех людей, со стороны войск которых примчался, весь его взгляд был устремлён только на графа Гавард, только ему в лицо смотрел этот выскочка.
- Здравствуйте, дядя Вольф!- заговорил громко.- Что, не узнаёте? Я – сын вашей сестры! Неужели, так изменился, что вы меня не узнаёте?
Граф Гавардский усмехнулся и демонстративно посмотрел в лицо графа Мард, спросил, с ухмылкой кривя губы:
- Что это, граф? Это что, шутка какая-то? Я не пойму...
- Всё вы понимаете!- Это опять Эрвин, он не собирался уступать и сдаваться, раз уж сделал первый шаг.- Я – ваш родственник! Я – настоящий граф Гавард! Вы – самозванец! Вы незаконно занимаете своё положение и носите свой титул. Вы – не граф! Вы – самозванец! Вы – преступник!
Все вокруг загудели, словно медведь развернул улей пчёл, собираясь добраться до мёда.
- Ну, знаете... Я что, должен это терпеть?- Граф Вольф Гавардский исподлобья смотрел на своего соперника.- Где вы взяли этого... человека, граф?- Сделал паузу, не зная, какое слово подобрать по отношению к Эрвину.- Граф, наведите порядок среди своих людей, или переговоры наши будут окончены сейчас же...
Нет, Эрвин прекрасно видел, что родственник узнал его, понял сразу, кто перед ним, и сильно удивился тому факту, что племянник находится среди людей врага. Но он продолжал играть свою роль графа и не собирался признаваться в преступлении. На что только Эрвин надеялся? Что дядя, мучимый совестью, сам признается в совершённом преступлении, как только увидит своего племянника живым и здоровым? Сам вовсеуслышанье заявит, что он преступным путём получил графскую корону?
Да не будет этого никогда!
А тут ещё и барон Арвинский подтянулся, пока пробился через заграждение охраны, пока появился рядом, и граф Мард тут же накинулся на него:
- Барон, это же ваш человек? Что всё это значит, потрудитесь объяснить? Что вы и ваши люди себе позволяете? Как вы смеете, кто дал вам на это право?
- Извините, милорд...- выдавил из себя Орвил.- Простите...
- Вы совершенно не можете держать своих людей под контролем...
Но Эрвин вмешался, перебивая графа Мард, чем вызвал ещё большее недоумение всех присутствующих:
- Простите, лорд граф, но барон Арвин не имеет ко всему этому никакого отношения...
- А кто имеет?- Граф Мард повысил голос, тем самым давая понять, что терпение его подходит ко всем мыслимым или немыслимым границам.- Кто вы вообще такой?
- Я скажу вам, кто он такой!
Эрвин перевёл взгляд на заговорившего – час отчасу нелегче! – барон Элвуд из окружения графа Гавард, как же без него обойтись? Рядом хрипло выдохнул Орвил, заметив отца.
- Этот человек – мой бывший оруженосец. Я не знаю, кто его отец, и из какого он рода, он хорошо показал себя на турнире два года назад, и я взял его на службу. Но он проявил бесчестье, и я лишил его звания оруженосца и освободил от клятв... Сейчас он – никто!
«Бесчестье!» От услышанного Эрвин аж подпрыгнул в седле, отчего конь его беспокойно переступил на земле, громко лязгнув удилами.
- Вы хотите сказать, барон, что этот человек позволяет себе бесчестные поступки по отношению к сеньору?- Граф Мард вопросительно поднял брови.- Что мы тогда теряем здесь время? Уберите этого человека отсюда!- Обратился к охране и к своим баронам.
Эрвин отпрянул, когда пеший рыцарь попытался взять его коня под уздцы, отчего жеребец резко вскинул голову и подался назад.
- Стойте! Подождите!- это не выдержал Орвил, вмешался.- Дайте ему сказать! Он... Он, на самом деле, – граф Гаварда! Настоящий граф...
- А ты вообще заткнись, щенок!- резко перебил его барон Элвуд, направляя коня своего сыну навстречу, даже не стеснялся присутствия графа Мард, да и своего прямого сеньора тоже.- Жаль, что не смог добраться до тебя раньше... Голыми руками удавить тебя... Гада... Предателя... Жаль, что нет у меня с собой ничего... Я бы тебя своими руками порешил...- Зло выговаривал проклятья, глядя в глаза своему сыну.- Пригрел тут этого на своей груди, прикормил... Спелись тут, смотрю... в один голос тянете...
Его свистящий зловещий шёпот заставил всех слушать его и молчать, было в нём что-то мистически пугающее, как бывает это у всех проклятий, когда страшно и слово сказать поперёк, чтобы самому на себя его не вызвать.
- Кто ты такой тут вообще?- продолжал барон Элвуд.- Откуда ты взялся? Сыночек родненький... Предатель подлый... Против своих пошёл, перебежчик... И не найдёт же тебя стрела или добрый меч в бою. Сам хозяин ада, видно, бережёт тебя, подлеца...
- Прекратите, барон!
Этот громкий, сильный окрик, наполненный властной решимостью, прозвучал не от графа Гавард – прямого господина барона, и не от графа Мард – самого старшего здесь среди всех по возрасту. Это выскочка-Эрвин оборвал вдруг проклятья старого злого барона, вот так вот властно и требовательно, как только сеньор может крикнуть на своего слугу. Все обомлели, поняв это, и замерли в ожидании.
- Я – настоящий граф Гавардских земель, мой отец – Атус Гавард был сеньором вам всем, и я помню этот день, когда после смерти его я принимал ваши клятвы. Когда вы все со своими старшими сыновьями приехали ко мне в Гавард и клялись, что будете честно и преданно служить мне и моим интересам. Вы уже забыли это? А я помню. Я помню вас, барон Элвуд, вы приехали без своего сына, потому что уже тогда не хотели оставлять его своим наследником. И не удивляйтесь, что после этого он ушёл от вас.- Эрвин вздёрнул подбородок и перевёл взгляд ещё на одного барона из окружения Гвардского графа-самозванца.- И вас, барон Лайдел, я хорошо помню, вы привозили трёх сыновей, и все они были младшими, потому что ваш старший сын, ваш наследник, в те дни упал с коня и повредил спину, ваш врач запретил ему садиться в седло, и вы приехали без него. Я ведь прав? Всё так и было! Вы рассказали мне всё это, когда я угощал вас вином у камина. Разве вы забыли этот вечер?
