Из года в год бабушка устраивает пышные ужины в честь нашего приезда. Обычно на них собираются самые близкие. Но в этот раз иначе: кроме нас самых и бабушки на ужине лишь Мэри — бабушкина подруга. Как же не хватает двоюродного брата, тёти, дяди и троюродной сестры. Они не смогли приехать, даже брат. А сестра вот уже несколько лет живёт за границей.
Я рано поднялась к себе в комнаты. Там, в спальне, меня ждал уже выгулянный Курька. Мы с мамой договорились, что Курька будет жить у меня, а вот заниматься им будем по очереди.
Наконец я в кровати. О, как же люблю эту огромную кровать с кучей подушек и тюлевым балдахином. В Кесере такой роскоши у меня нет — обычная двуспальная, хотя я её и завалила подушками и игрушками. Балдахин там тоже был, но совсем простой, ведь та кровать даже без столбиков. А вот этой кровати уже не один век. Настоящее ложе принцессы. Впрочем, как и вся комната с аркообразными окнами в пол. И ещё тут так уютно и спокойно. Свежий ночной ветерок, пение сверчков и мягкий свет луны и фонариков.
В дверь постучали. Так тихо, что если бы не встрепенувшейся Курька, то, наверное, не сразу услышала бы.
— Кто? — Я села.
— Я войду? — раздался голос мамы.
— Да, конечно.
Как только в комнату вошла мама, включила настенный светильник.
— Прости, я тебя разбудила? — Мама взяла подбежавшего к ней Курьку на руки.
— Нет. Всё равно как-то не спится. Присядешь?
Мама села на край кровати:
— Я хотела поговорить.
— О чём?
— Быть может это покажется тебе странным. — Мама прикрыла глаза. — Говоришь — ты видела лошадь. Опиши мне её.
Действительно — странно. Очень. И с чего вдруг?
— Она светло-серая. Но мне показалась прям идеально белой. Она даже как будто светилась. Хотя может это из-за солнца. Потом мы, видно, проехали её. Или ещё что-то.
— А глаза? Ты помнишь её глаза? — с волнением спросила мама.
— Мам, она далеко была. Какой тут цвет глаз?
— Грива? Хвост?
— Белые. Ну, может чуть с желтоватым… даже скорее золотистым оттенком. Но это уже скорее моё воображение. Это как бы длилась всего несколько секунд. Как тут разглядеть и запомнить? Тем более мне просто показалось. К чему это всё?
Мама дрожащей рукой погладила Курьку и спросила:
— У тебя были после этого странные ощущения? Тревога? Страх?
— Что-то было такое. Ведь не каждый день ловишь глюки.
Как-то напрягает меня этот разговор. А на фоне последних случаев. Похоже я сегодня сплю со светом. И с Курькой в кровати. И вообще, что творится с мамой? Или это связанно с тем, о чём говорил папа?
Из размышлений меня вырвали мамины слова:
— Ты видела её.
— А? Кого? О чём ты?
— Али, знаю, в это трудно поверить. Осознать ещё труднее. Я хотела скрыть тебя от неё. Не получилось. Она приносит лишь несчастье. Знаю, что это сказка. Мне страшно за тебя. Что, если это правда?
— Так. Подожди. О чём или о ком ты говоришь? Не хочешь ли ты сказать, что это сама Белая Лошадь? Хотя она же символ нашего Рода и Белого Края и по логике должна защищать нас, а не наоборот.
— Да, вероятно, ты видела именно её.
— Мамочка, это как-то связанно…
Я прикусила язык. Нет. Стоп. Нельзя выдавать папу.
Мама напряглась:
— С чем?
— А, ну, ты же в детстве интересовалась легендами нашего Края и Белой Лошадью, да? А потом ещё и упала с лошади и ещё дедушка…
— Али, — мама легко провела рукой по моим волосам. — Ты видела белую лошадь, которая исчезла на пустом месте. Она оставила после себя неприятные ощущения. Я видела, как ты дрожала, хотя ты без ума от лошадей. Ещё с тобой что-то случилось в Гетоносе. Это был не мужчина, я права? Тебя напугало что-то другое. Что-то необъяснимое, так ведь?
Ничего не понимаю. Это какой-то бред.
Мама продолжила:
— Мне было двенадцать, когда она приснилась мне. Утром я узнала, что папа — твой дедушка, погиб вместе с дядей. Потом я узнала, что она также снилась маме и сестре.
Так, нужно прекращать это и успокаивать маму. А то она тут совсем побледнела.
— Мам, если ты так сильно увлекалась легендами, то и сны были соответствующими. А те, что были перед… Они просто запомнились ярче остальных. Да и мне та лошадь просто показалась и всё тут. Не первый день в дороге. Я устала. Я не люблю долго находиться в машине. А если там и вправду была лошадь, то она, наверное, решила поваляться. Ты знаешь — лошадь любят это. Особенно после чистки. Вот из-за травы я её не разглядела видно. Или мы просто слишком далеко отъехали. А ещё я выяснила, что там рядом есть частная конюшня.
Ненавижу врать. Особенно родителям. Как противно. Но раз начала, то лучше так, чтобы я сама в это поверила и успокоилась.
— А что касается Гетоноса… Там правда был… человек. Только не просто странный. От него несло. А ещё… он приставал ко мне. И не просто приставал. — Я вспомнила всё то, что вызвал во мне портрет. И всё, что произошло дальше. Захотелось уткнуться маме в плечо и разреветься. И как же мерзко врать. А ведь в первый раз на адреналине было легче. Намного легче. — Тот мужик… он… он… лез ко мне как к девочке. Девушке. Ну, он… он пытался лапать меня.
Мама побледнела ещё сильнее. Что же я наделала? Не сдержать слёз. Почему это происходит? Почему?
— Прости, прости меня, пожалуйста. — Мамочка обняла меня. — Но почему не рассказала сразу всё как есть? Такие как он не должны быть безнаказанными. А если бы, если бы он…
— Мам, мамочка, всё хорошо. Я ему врезала. Хорошо так. Помнишь — у меня когда-то были уроки самообороны? Они помогли. Я не рассказала сразу, потому что растерялась. Сильно. Я думала, что со мной никогда ничего подобного не произойдёт. Но сейчас всё в порядке. Больше не буду сокращать путь через подозрительные переулки. Всё правда хорошо. А то я уже за тебя начинаю беспокоиться.
— Прости меня. В последнее время я сама не своя. Я и вправду была помешана на Белой Лошади и всём мистическом. Может причина в этом? Я сильно тебя напугала? — Мама чуть отстранилась от меня.
Я погладила полусонного Курьку:
— Ничего. Мы все устали после дороги.
— Но как бы там ни было — береги себя. А если вдруг произойдёт что-то странное и подозрительное — сразу говори мне или папе, хорошо?
Я кивнула. Нужно будет обсудить с папой поговорить на счёт мамы и всего этого.
— И хочешь факт? Не во всех легендах Белая Лошадь — добро. Кое-где она воплощение зла и смерти. Из-за этого она пугает. Ладно, не буду больше тебя мучать этими сказками. Спокойной ночи, моя принцесса. — Мама поцеловала меня в лоб.
— И тебе сладких снов.
Свет я не стала выключать. Окна закрыла. Будет жарко — включу кондей. Курьку оставила в кровати.
Проспала я до самого обеда. Как же хорошо, что сегодня не моя очередь выгуливать и кормить Курьку. И как же замечательно тут спится. Даже всё, что меня пугало в эти дни кажется далёким сном.
А теперь можно считать, что официально для меня началось лето. Ура!
Ко мне наведалась моя первая подруга — Даниэль. Она приехала с отцом. И пока тот что-то обсуждал с моей бабушкой, у нас было время пообщаться. Я сразу пригласила Даниэль к себе.
— Ухты! Какой ты замечательный, да! — Даниэль присела и начала гладить Курьку. — Наконец я увидела тебя вживую.
— Он у нас просто чудо.
— Нужно срочно с ним сфоткаться. Отправлю нашим в чатик. Будем им доказательство, что я первая с тобой увиделась, — хихикнула Даниэль.
Наконец она оторвалась от Курьки, а тот наигрался с её золотисто-русыми косичками.
— Так-с, мне нужно рассказать тебе все новости. Только сперва ты расскажешь свои, ладушки?
— Обязательно. Только я сейчас горничную вызову, чтобы она нам чай принесла.
Чай мы пили за небольшим столиком на балконе, который выходил из гостиной. У гостевой спальни есть такой же, но он не обустроен. А этот уютный: с одной стороны, стена спальни, с другой занавес из роз. Прямо открывается чудесный вид на сад, полоска Лазурного моря на горизонте, а правее чуть виднелись в дымке величественные и коварные горы и лес — Тайга.
Я и правда здесь. Я Дома.
Я хорошо помню тот день, когда меня впервые увезли из Белого Края в противный Кесер. Мне тогда только-только исполнилось семь. Пока бабушка была в столице, родители собрали вещи, меня и уехали. Бабушку это сильно огорчило и обидело. Она решила — раз мои родители сбежали, то теперь пусть и живут на свои средства. Только меня она полностью обеспечивала. Первое время мы жили хорошо пока деньги не закончились. Мама привыкшая, что их всегда много — тратилась только так. Папа пытался её остановить, но у него не получилось. Тогда ему пришлось утроиться на работу. Но это не помогло. Тогда летом мы вернулись, чтобы помериться с бабушкой. В итоге она приняла то, что теперь мы живём в Кесере и даже дала маме работу, согласно её статусу наследницы.
В Кесере мы спокойно жили под другими именами. Это получилось благодаря маме. Кроме того, что она стала меня скрывать, как только я чуть-чуть подросла, так и сама перестала выходить в свет вообще (но и до этого её могли видеть очень редко). А затем мама чуть изменила внешность. Папа рассказывала, что бабушка тогда чуть не вышла из себя. Ему с тётей тогда с трудом удалось её успокоить. Кстати, по поводу папиной внешности не волновались — засветился он лишь пару раз. В последний — на собственной свадьбе. А с тех пор он сильно изменился. Да и вообще — кому в Кристофии интересно как он выглядит? Тем более, что он происходит из обычной семьи. Вот так и получилось, что лишь только узкий круг знает кто мы такие.
Было лучше, если бы я осталась здесь. Только тогда бы я не узнала, как живут простые люди и тем более не познакомилась с Натой. Нет, всё-таки хорошо, что родители решили переехать в Кесер. Ведь дружба с Натой — лучшее, что случалось со мной.
Вот только такой жизни скоро придёт конец. Мне считай пятнадцать, а именно в этом возрасте наследников представляют знати. Даже если их существование ранее было тайной. Но мама сказала не волноваться — у неё есть план как избежать этого.
— Али-и-икс, ты меня слушаешь вообще, а?! — Вырвала из размышлений Даниэль.
— Прости. Я чуть призадумалась. Что ты последнее говорила?
— Обидненько. Я тут про крутой поход с ночёвкой рассказываю, а она не слушает, да! Короч, мы хотим в поход. Ты ж с нами? Даже Настя согласилась. Прикинь! — Даниэль восторженно сжала кулачки у лица.
— А когда этот поход будет?
— Ну-у… на самом деле мы его ещё не обсуждали. Даже Анька с Максом не знают, если им Питер или Настя не рассказали. Эт я так, когда гуляли предложила. Поэтому в чате тож не обсуждали его.
— Нужно нам всем встретиться в ближайшие дни.
— Это точно, да. А, вот! Про чат. Ты в этот раз не описывала дорогу и своих любимых видосиков и фоточек не скидывала. Только два сообщения «мы выехали, ура» и «мы доехали, ура». Чё случилось?
Мне очень захотелось поделиться с Даниэль произошедшим. Тем более она любит собирать подобные истории. Может, что скажет и о моём случае?
— В дороге видела белоснежную лошадь, которая прям растворилась в воздухе. После этого мне стало не по себе. — Про портрет решила пока не рассказывать.
— Прикольно, — обрадовалась Даниэль. — А теперь подробнее. Особенно её внешку.
— Только не говори, что я видела Белую Лошадь, хорошо?
— Чё? Нет, ну, это было бы классно. Она там Тайгу создала и всё такое. Но с чего ты эт взяла?
— Мама так вроде бы думает. Переживает.
— А ты сама как? Конечно, Белая Лошадь — сказки, но прикинь, если она существует, да! — взмахнула руками Даниэль.
— То есть ты предполагаешь, что я могла видеть её?
Даниэль рассмеялась:
—Нет. Прост фантазирую. Вот почему со мной никакой мистики не происходит? Та коняга прям пропала-пропала? Типа испарилась?
— Ага. Только когда у тебя глюки не весело. Тем более это странное чувство после. Знаешь, как я испугалась?
Даниэль опустила голову:
— Прости-и… Может эт из-за глюка? Многих такое пугает. Я, наверн, тоже испугалась бы. Но тут всё хорошо, да? А если что — ты сразу нам сообщай. Вместе разберёмся, да!
— Ладно. Я тут уже больше себя накручиваю. Было и было. Всякое бывает.
— Вот это правильный подход, — Даниэль показала большой палец.
Послышался короткий стук. Это горничная.
— Входи, — разрешила я.
На балкон вошла старшая из горничных.
— Леди Аликса. Леди Эдинайл. Прошу извинить меня за беспокойство. Леди Эдинайл, — горничная повернулась к Даниэль, скривившуюся на «леди», — мистер Эдинайл просил передать, что ожидает вас внизу.
Даниэль тут же погрустнела и сказала:
— Передайте, что я скоро буду.
— Будет сделано, — склонила голову горничная, а после повернулась ко мне. — Леди Аликса, будут ли какие-либо распоряжения?
— Через минут пятнадцать тут нужно будет убрать, — кивнула я на столик. — Можешь идти.
Горничная ушла, а я вздохнула:
— Жаль, что тебе уже пора. Может останешься, переночуешь как раньше?
Даниэль покачала головой:
— Нет. Я наказана.
— Опять?
— Угу.
Я улыбнулась:
— Даже не буду спрашивать, что на этот раз ты натворила.
— И не надо. Пустяк. Как же я ненавижу, когда меня леди называют. Раздражает, да! Можешь как-нибудь ей намекнуть? Достало прост. Раньше у тебя меня так не называли.
— Это старшая горничная. У неё принципы. Завтра вернётся моя Луиза и будешь ты просто Даниэлью.
— Твоя горничная самая адекватная. У меня вообще дикая. Как что — сразу родокам докладывает. Ну, я пойду. Папка не любит ждать.
— Я провожу тебя. Заодно поздороваюсь с твоим отцом. Может смогу намекнуть, что наказание не повод раньше времени уходить из гостей.
За ужином бабушка выглядела непривычно обеспокоенной. Что случилось? Неужели папа Даниэль сообщил ей что-то плохое? У родителей выяснила, что Совет Кристофии снова активизировался и хочет лишить бабушку титула, доказав, что она своё место занимает незаконно.
Ну, вот чего они прицепились к бабушке? И так, и так мы не отдадим им Белый Край. По крайней мере сделаем всё, чтобы Кристофия окончательно не поглотила его.
На следующей недели нам с друзьями наконец удалось собраться вместе. Случилось это на даче Настилейн, которую мы звали на кристофийский манер — Настей. Её родители с сестрой уехали — вот она и позвала нас.
Настина дача находилась в Долине Мэнеру, на берегу небольшого озера — Глаз Мэнеру. И озеро, и долина получили название в честь первого владельца — герцога Мэнеру кэр’Керын. Где-то тут и его замок до сих пор стоит. Точнее всё, что от него осталось после войны с Авеной. Сейчас вся Долина во владении Рода Бенуэль, как ближайших родственников Мэнеру. Но из всего их Рода лишь несколько семей остались тут жить, включая Настину.
Настя встретила меня при входе на территорию дачи. Ох, как же она изменилась за год. Настя и так была красавицей, а теперь… Высокая, тонкокостная, с длинной косой цвета меди, а черты лица стали ещё изящней. И при этом не одной веснушки. Одним словом — леди. Хотя веснушки дали бы ей изюминку.
— Привет. Наконец увиделись. — Обняла меня Настя.
Я обняла её в ответ:
— Привет! Да, наконец мы встретились. Остальные уже приехали?
— В общем да. Осталась лишь Дани. Знаешь, ты иди — ребята уже в доме, на террасе, заждались. Мы с Дани позже присоединимся. О, вот и она. Тогда пойдём вместе. — Настя кивнула в сторону подъехавшей машины.
Из неё и вправду выскочила Даниэль. Что-то крикнула водителю и с распростёртыми руками подбежала к нам.
Я рано поднялась к себе в комнаты. Там, в спальне, меня ждал уже выгулянный Курька. Мы с мамой договорились, что Курька будет жить у меня, а вот заниматься им будем по очереди.
Наконец я в кровати. О, как же люблю эту огромную кровать с кучей подушек и тюлевым балдахином. В Кесере такой роскоши у меня нет — обычная двуспальная, хотя я её и завалила подушками и игрушками. Балдахин там тоже был, но совсем простой, ведь та кровать даже без столбиков. А вот этой кровати уже не один век. Настоящее ложе принцессы. Впрочем, как и вся комната с аркообразными окнами в пол. И ещё тут так уютно и спокойно. Свежий ночной ветерок, пение сверчков и мягкий свет луны и фонариков.
В дверь постучали. Так тихо, что если бы не встрепенувшейся Курька, то, наверное, не сразу услышала бы.
— Кто? — Я села.
— Я войду? — раздался голос мамы.
— Да, конечно.
Как только в комнату вошла мама, включила настенный светильник.
— Прости, я тебя разбудила? — Мама взяла подбежавшего к ней Курьку на руки.
— Нет. Всё равно как-то не спится. Присядешь?
Мама села на край кровати:
— Я хотела поговорить.
— О чём?
— Быть может это покажется тебе странным. — Мама прикрыла глаза. — Говоришь — ты видела лошадь. Опиши мне её.
Действительно — странно. Очень. И с чего вдруг?
— Она светло-серая. Но мне показалась прям идеально белой. Она даже как будто светилась. Хотя может это из-за солнца. Потом мы, видно, проехали её. Или ещё что-то.
— А глаза? Ты помнишь её глаза? — с волнением спросила мама.
— Мам, она далеко была. Какой тут цвет глаз?
— Грива? Хвост?
— Белые. Ну, может чуть с желтоватым… даже скорее золотистым оттенком. Но это уже скорее моё воображение. Это как бы длилась всего несколько секунд. Как тут разглядеть и запомнить? Тем более мне просто показалось. К чему это всё?
Мама дрожащей рукой погладила Курьку и спросила:
— У тебя были после этого странные ощущения? Тревога? Страх?
— Что-то было такое. Ведь не каждый день ловишь глюки.
Как-то напрягает меня этот разговор. А на фоне последних случаев. Похоже я сегодня сплю со светом. И с Курькой в кровати. И вообще, что творится с мамой? Или это связанно с тем, о чём говорил папа?
Из размышлений меня вырвали мамины слова:
— Ты видела её.
— А? Кого? О чём ты?
— Али, знаю, в это трудно поверить. Осознать ещё труднее. Я хотела скрыть тебя от неё. Не получилось. Она приносит лишь несчастье. Знаю, что это сказка. Мне страшно за тебя. Что, если это правда?
— Так. Подожди. О чём или о ком ты говоришь? Не хочешь ли ты сказать, что это сама Белая Лошадь? Хотя она же символ нашего Рода и Белого Края и по логике должна защищать нас, а не наоборот.
— Да, вероятно, ты видела именно её.
— Мамочка, это как-то связанно…
Я прикусила язык. Нет. Стоп. Нельзя выдавать папу.
Мама напряглась:
— С чем?
— А, ну, ты же в детстве интересовалась легендами нашего Края и Белой Лошадью, да? А потом ещё и упала с лошади и ещё дедушка…
— Али, — мама легко провела рукой по моим волосам. — Ты видела белую лошадь, которая исчезла на пустом месте. Она оставила после себя неприятные ощущения. Я видела, как ты дрожала, хотя ты без ума от лошадей. Ещё с тобой что-то случилось в Гетоносе. Это был не мужчина, я права? Тебя напугало что-то другое. Что-то необъяснимое, так ведь?
Ничего не понимаю. Это какой-то бред.
Мама продолжила:
— Мне было двенадцать, когда она приснилась мне. Утром я узнала, что папа — твой дедушка, погиб вместе с дядей. Потом я узнала, что она также снилась маме и сестре.
Так, нужно прекращать это и успокаивать маму. А то она тут совсем побледнела.
— Мам, если ты так сильно увлекалась легендами, то и сны были соответствующими. А те, что были перед… Они просто запомнились ярче остальных. Да и мне та лошадь просто показалась и всё тут. Не первый день в дороге. Я устала. Я не люблю долго находиться в машине. А если там и вправду была лошадь, то она, наверное, решила поваляться. Ты знаешь — лошадь любят это. Особенно после чистки. Вот из-за травы я её не разглядела видно. Или мы просто слишком далеко отъехали. А ещё я выяснила, что там рядом есть частная конюшня.
Ненавижу врать. Особенно родителям. Как противно. Но раз начала, то лучше так, чтобы я сама в это поверила и успокоилась.
— А что касается Гетоноса… Там правда был… человек. Только не просто странный. От него несло. А ещё… он приставал ко мне. И не просто приставал. — Я вспомнила всё то, что вызвал во мне портрет. И всё, что произошло дальше. Захотелось уткнуться маме в плечо и разреветься. И как же мерзко врать. А ведь в первый раз на адреналине было легче. Намного легче. — Тот мужик… он… он… лез ко мне как к девочке. Девушке. Ну, он… он пытался лапать меня.
Мама побледнела ещё сильнее. Что же я наделала? Не сдержать слёз. Почему это происходит? Почему?
— Прости, прости меня, пожалуйста. — Мамочка обняла меня. — Но почему не рассказала сразу всё как есть? Такие как он не должны быть безнаказанными. А если бы, если бы он…
— Мам, мамочка, всё хорошо. Я ему врезала. Хорошо так. Помнишь — у меня когда-то были уроки самообороны? Они помогли. Я не рассказала сразу, потому что растерялась. Сильно. Я думала, что со мной никогда ничего подобного не произойдёт. Но сейчас всё в порядке. Больше не буду сокращать путь через подозрительные переулки. Всё правда хорошо. А то я уже за тебя начинаю беспокоиться.
— Прости меня. В последнее время я сама не своя. Я и вправду была помешана на Белой Лошади и всём мистическом. Может причина в этом? Я сильно тебя напугала? — Мама чуть отстранилась от меня.
Я погладила полусонного Курьку:
— Ничего. Мы все устали после дороги.
— Но как бы там ни было — береги себя. А если вдруг произойдёт что-то странное и подозрительное — сразу говори мне или папе, хорошо?
Я кивнула. Нужно будет обсудить с папой поговорить на счёт мамы и всего этого.
— И хочешь факт? Не во всех легендах Белая Лошадь — добро. Кое-где она воплощение зла и смерти. Из-за этого она пугает. Ладно, не буду больше тебя мучать этими сказками. Спокойной ночи, моя принцесса. — Мама поцеловала меня в лоб.
— И тебе сладких снов.
Свет я не стала выключать. Окна закрыла. Будет жарко — включу кондей. Курьку оставила в кровати.
***
Проспала я до самого обеда. Как же хорошо, что сегодня не моя очередь выгуливать и кормить Курьку. И как же замечательно тут спится. Даже всё, что меня пугало в эти дни кажется далёким сном.
А теперь можно считать, что официально для меня началось лето. Ура!
Ко мне наведалась моя первая подруга — Даниэль. Она приехала с отцом. И пока тот что-то обсуждал с моей бабушкой, у нас было время пообщаться. Я сразу пригласила Даниэль к себе.
— Ухты! Какой ты замечательный, да! — Даниэль присела и начала гладить Курьку. — Наконец я увидела тебя вживую.
— Он у нас просто чудо.
— Нужно срочно с ним сфоткаться. Отправлю нашим в чатик. Будем им доказательство, что я первая с тобой увиделась, — хихикнула Даниэль.
Наконец она оторвалась от Курьки, а тот наигрался с её золотисто-русыми косичками.
— Так-с, мне нужно рассказать тебе все новости. Только сперва ты расскажешь свои, ладушки?
— Обязательно. Только я сейчас горничную вызову, чтобы она нам чай принесла.
Чай мы пили за небольшим столиком на балконе, который выходил из гостиной. У гостевой спальни есть такой же, но он не обустроен. А этот уютный: с одной стороны, стена спальни, с другой занавес из роз. Прямо открывается чудесный вид на сад, полоска Лазурного моря на горизонте, а правее чуть виднелись в дымке величественные и коварные горы и лес — Тайга.
Я и правда здесь. Я Дома.
Я хорошо помню тот день, когда меня впервые увезли из Белого Края в противный Кесер. Мне тогда только-только исполнилось семь. Пока бабушка была в столице, родители собрали вещи, меня и уехали. Бабушку это сильно огорчило и обидело. Она решила — раз мои родители сбежали, то теперь пусть и живут на свои средства. Только меня она полностью обеспечивала. Первое время мы жили хорошо пока деньги не закончились. Мама привыкшая, что их всегда много — тратилась только так. Папа пытался её остановить, но у него не получилось. Тогда ему пришлось утроиться на работу. Но это не помогло. Тогда летом мы вернулись, чтобы помериться с бабушкой. В итоге она приняла то, что теперь мы живём в Кесере и даже дала маме работу, согласно её статусу наследницы.
В Кесере мы спокойно жили под другими именами. Это получилось благодаря маме. Кроме того, что она стала меня скрывать, как только я чуть-чуть подросла, так и сама перестала выходить в свет вообще (но и до этого её могли видеть очень редко). А затем мама чуть изменила внешность. Папа рассказывала, что бабушка тогда чуть не вышла из себя. Ему с тётей тогда с трудом удалось её успокоить. Кстати, по поводу папиной внешности не волновались — засветился он лишь пару раз. В последний — на собственной свадьбе. А с тех пор он сильно изменился. Да и вообще — кому в Кристофии интересно как он выглядит? Тем более, что он происходит из обычной семьи. Вот так и получилось, что лишь только узкий круг знает кто мы такие.
Было лучше, если бы я осталась здесь. Только тогда бы я не узнала, как живут простые люди и тем более не познакомилась с Натой. Нет, всё-таки хорошо, что родители решили переехать в Кесер. Ведь дружба с Натой — лучшее, что случалось со мной.
Вот только такой жизни скоро придёт конец. Мне считай пятнадцать, а именно в этом возрасте наследников представляют знати. Даже если их существование ранее было тайной. Но мама сказала не волноваться — у неё есть план как избежать этого.
— Али-и-икс, ты меня слушаешь вообще, а?! — Вырвала из размышлений Даниэль.
— Прости. Я чуть призадумалась. Что ты последнее говорила?
— Обидненько. Я тут про крутой поход с ночёвкой рассказываю, а она не слушает, да! Короч, мы хотим в поход. Ты ж с нами? Даже Настя согласилась. Прикинь! — Даниэль восторженно сжала кулачки у лица.
— А когда этот поход будет?
— Ну-у… на самом деле мы его ещё не обсуждали. Даже Анька с Максом не знают, если им Питер или Настя не рассказали. Эт я так, когда гуляли предложила. Поэтому в чате тож не обсуждали его.
— Нужно нам всем встретиться в ближайшие дни.
— Это точно, да. А, вот! Про чат. Ты в этот раз не описывала дорогу и своих любимых видосиков и фоточек не скидывала. Только два сообщения «мы выехали, ура» и «мы доехали, ура». Чё случилось?
Мне очень захотелось поделиться с Даниэль произошедшим. Тем более она любит собирать подобные истории. Может, что скажет и о моём случае?
— В дороге видела белоснежную лошадь, которая прям растворилась в воздухе. После этого мне стало не по себе. — Про портрет решила пока не рассказывать.
— Прикольно, — обрадовалась Даниэль. — А теперь подробнее. Особенно её внешку.
— Только не говори, что я видела Белую Лошадь, хорошо?
— Чё? Нет, ну, это было бы классно. Она там Тайгу создала и всё такое. Но с чего ты эт взяла?
— Мама так вроде бы думает. Переживает.
— А ты сама как? Конечно, Белая Лошадь — сказки, но прикинь, если она существует, да! — взмахнула руками Даниэль.
— То есть ты предполагаешь, что я могла видеть её?
Даниэль рассмеялась:
—Нет. Прост фантазирую. Вот почему со мной никакой мистики не происходит? Та коняга прям пропала-пропала? Типа испарилась?
— Ага. Только когда у тебя глюки не весело. Тем более это странное чувство после. Знаешь, как я испугалась?
Даниэль опустила голову:
— Прости-и… Может эт из-за глюка? Многих такое пугает. Я, наверн, тоже испугалась бы. Но тут всё хорошо, да? А если что — ты сразу нам сообщай. Вместе разберёмся, да!
— Ладно. Я тут уже больше себя накручиваю. Было и было. Всякое бывает.
— Вот это правильный подход, — Даниэль показала большой палец.
Послышался короткий стук. Это горничная.
— Входи, — разрешила я.
На балкон вошла старшая из горничных.
— Леди Аликса. Леди Эдинайл. Прошу извинить меня за беспокойство. Леди Эдинайл, — горничная повернулась к Даниэль, скривившуюся на «леди», — мистер Эдинайл просил передать, что ожидает вас внизу.
Даниэль тут же погрустнела и сказала:
— Передайте, что я скоро буду.
— Будет сделано, — склонила голову горничная, а после повернулась ко мне. — Леди Аликса, будут ли какие-либо распоряжения?
— Через минут пятнадцать тут нужно будет убрать, — кивнула я на столик. — Можешь идти.
Горничная ушла, а я вздохнула:
— Жаль, что тебе уже пора. Может останешься, переночуешь как раньше?
Даниэль покачала головой:
— Нет. Я наказана.
— Опять?
— Угу.
Я улыбнулась:
— Даже не буду спрашивать, что на этот раз ты натворила.
— И не надо. Пустяк. Как же я ненавижу, когда меня леди называют. Раздражает, да! Можешь как-нибудь ей намекнуть? Достало прост. Раньше у тебя меня так не называли.
— Это старшая горничная. У неё принципы. Завтра вернётся моя Луиза и будешь ты просто Даниэлью.
— Твоя горничная самая адекватная. У меня вообще дикая. Как что — сразу родокам докладывает. Ну, я пойду. Папка не любит ждать.
— Я провожу тебя. Заодно поздороваюсь с твоим отцом. Может смогу намекнуть, что наказание не повод раньше времени уходить из гостей.
За ужином бабушка выглядела непривычно обеспокоенной. Что случилось? Неужели папа Даниэль сообщил ей что-то плохое? У родителей выяснила, что Совет Кристофии снова активизировался и хочет лишить бабушку титула, доказав, что она своё место занимает незаконно.
Ну, вот чего они прицепились к бабушке? И так, и так мы не отдадим им Белый Край. По крайней мере сделаем всё, чтобы Кристофия окончательно не поглотила его.
Глава 2
На следующей недели нам с друзьями наконец удалось собраться вместе. Случилось это на даче Настилейн, которую мы звали на кристофийский манер — Настей. Её родители с сестрой уехали — вот она и позвала нас.
Настина дача находилась в Долине Мэнеру, на берегу небольшого озера — Глаз Мэнеру. И озеро, и долина получили название в честь первого владельца — герцога Мэнеру кэр’Керын. Где-то тут и его замок до сих пор стоит. Точнее всё, что от него осталось после войны с Авеной. Сейчас вся Долина во владении Рода Бенуэль, как ближайших родственников Мэнеру. Но из всего их Рода лишь несколько семей остались тут жить, включая Настину.
Настя встретила меня при входе на территорию дачи. Ох, как же она изменилась за год. Настя и так была красавицей, а теперь… Высокая, тонкокостная, с длинной косой цвета меди, а черты лица стали ещё изящней. И при этом не одной веснушки. Одним словом — леди. Хотя веснушки дали бы ей изюминку.
— Привет. Наконец увиделись. — Обняла меня Настя.
Я обняла её в ответ:
— Привет! Да, наконец мы встретились. Остальные уже приехали?
— В общем да. Осталась лишь Дани. Знаешь, ты иди — ребята уже в доме, на террасе, заждались. Мы с Дани позже присоединимся. О, вот и она. Тогда пойдём вместе. — Настя кивнула в сторону подъехавшей машины.
Из неё и вправду выскочила Даниэль. Что-то крикнула водителю и с распростёртыми руками подбежала к нам.
