- Странно, где же вся эта сволота обитает, если таверна пустая? – спросил сам себя Себастьян, разглядывая из-под арки здание таверны.
- Пошли, Кортес, разведаем, кто, где обретается в ночь полнолуния! – шёпотом произнёс охотник, выныривая из темноты арочного прохода и бегом, минуя неширокую площадь.
Прижавшись к стене таверны, Себастьян осмотревшись по сторонам, направился к чёрному ходу, где располагалась кухня.
- Странно, и здесь никого! – удивился Себастьян, обнаружив запертые двери и полнейшую тишину вокруг.
- Даже, твоих наглых собратьев нет! – обратился охотник к своему псу.
Кортес посмотрел на своего хозяина немигающим взором, в ожидании следующей команды.
- Сиди и жди меня, пока я не открою тебе двери! – произнёс в сторону пса Себастьян, подбежав к дверям черного хода.
Себастьян, забросил одну ногу на перекладину и с несвойственной для своей грузной коренастой фигуры, лёгкостью, подтянулся к окнам второго этажа.
Заглянув через окно в ближайшую каморку, охотник никого там не увидел, и полез дальше наверх.
Добравшись до края кровли, охотник ухватился за водосточную трубу и, подтянувшись, оказался на небольшом выступе перекрытия второго этажа.
- Как хорошо, что я сообразил закрыть ставни своего временного пристанища! – тихо похвалил сам себя охотник, цепляясь за поперечные доски деревянного жалюзи.
Перебирая поперечины руками и опираясь ногами о доски стены, Себастьян быстро подобрался к концу ската кровли.
Закинув одну ногу на желоб сточной трубы, охотник подтянулся и перекатил тело на крышу таверны.
Кровля была пустынной, если не считать лёгкого дымка, обволакивающего одну из труб печного отопления.
- Что за дела, таверна пуста, а огонь где-то горит! – удивился охотник, подходя к трубе и осторожно заглядывая в закопчённое жерло.
Вместе с дымом, из трубы долетали звуки гудения огня в очаге и ещё какие-то, несвойственные каминам и печам, толи крики, толи вопли боли.
Себастьян замер около трубы, прислушиваясь к доносящимся снизу звукам.
- Точно, там что-то происходит! – прошептал Себастьян, бросая печную трубу и направляясь к слуховому окну чердака таверны.
Стараясь, не греметь своими сапогами по крыше таверны, охотник подбежал к окну и, опустившись на кровлю, приник ухом к черепице.
С чердака не доносилось ни звука, но Себастьян не торопился.
Подобрав с кровли валяющееся копьё, брошенное видимо, кем-то из его преследователей, Себастьян зашвырнул его через слуховое окно внутрь чердака.
Древко, загремев по стропилам, покатилось внутрь, но никакого ответа или реакции на копьё не последовало.
Охотник опустил голову внутрь и осмотрел весь чердак.
Кроме, пары свежих трупов, лежащих в пыли чердачного перекрытия, под кровлей больше никого не было.
- Ну что же, видимо, пришло время вернуть все долги, уважаемым и добропорядочным обитателям этого переулка! – со злостью в голосе произнёс охотник, спрыгивая с кровли на перекрытие чердака.
Откинув голову трупа с чердачного окна носком сапога, Себастьян спрыгнул вниз, игнорируя вертикальную деревянную лестницу, что была приставлена с пола второго этажа таверны.
Перекатившись в темный угол, охотник за головами вскочил на ноги, готовый отразить любой удар. Падение тела отразилось многочисленным гулким эхом, звук которого, многократно отражаясь от стен, улетел в темноту второго этажа.
- Странные дела! – тихо выругался Себастьян и обнажив кинжал, направился к лестнице ведущей на первый этаж таверны.
Вот и дверь в его временное пристанище.
Себастьян, осторожно ступая на носки своих сапог, приблизился к полуоткрытой двери своей каморки, которую, он давеча в спешке покинул.
- Свои инструменты, я никому здесь не оставлю! – охотник стал судорожно вспоминать, где он при бегстве мог оставить свой саквояж.
Приоткрыв кончиком кинжала створку двери, которая страшно заскрипела, охотник резко бросился через дверной проём, нанося удар клинком кинжала назад.
Лезвие погрузилось по самую рукоятку во что-то мягкое и, встретив деревянную стену, остановилось, а Себастьян, проскочив за стол, развернулся.
Слева от дверного косяка висело чьё-то тело, которое охотник пригвоздил своим кинжалом к деревянной перегородке стены.
Будущий покойник подавился кровью и закашлялся, пуская кровавые слюни на загаженный пол каморки.
Справа, из темноты его временного пристанища, на него бросился ещё один добрый самаритянин.
Развернув своё тело боком к нападающему, Себастьян нанёс короткий боковой удар в висок незваному гостю. Боёк кастета, встретил височную кость, теперь уже нарушая тишину каморки, треском костей черепа незнакомца.
Нападающий, не издав больше ни звука, рухнул на деревянный пол, угодив своим лицом прямо в ночной горшок с засохшими катышками дерьма.
Себастьян подошёл к висящему на стене незнакомцу и, схватившись за ручку, выдернул из него свой кинжал.
Когда клинок оружия вышел из грязного исподнего, тело гостя мешком сползло на пол и замерло у ног Себастьяна.
Вытерев клинок кинжала о дорожное платье незнакомца, охотник за головами осмотрел свою каморку, саквояжа с драгоценными инструментами, нигде не было.
- Поганые твари, теперь заново продеться собирать весь инструмент! – тихо выругался охотник за головами, направляясь к входной двери.
Миновав лежащий на полу труп самаритянина, Себастьян шагнул через дверной проем, в темноту коридора второго этажа таверны.
Охотник за головами каким-то звериным чутьём почуял опасность и резко развернувшись, нанес кастетом удар с разворотом.
Боёк его миниатюрного оружия встретился с заросшей щетиной челюстью очередного незнакомца.
Роняя на пол выбитые зубы, незваный гость отлетел к стене и врезался лопатками в деревянную перегородку. Затем, затылок его головы стукнулся туда-же, и его грузное тело рухнуло под ноги охотнику.
Себастьян нагнулся к поверженному врагу, но тут, уже в его голове резко взорвалась яркая вспышка, сменившаяся полнейшей темнотой…
- Какой тяжелый, однако, тип, надо за такую тяжелую работу, попросить у хозяина денежной прибавки! – пронеслась чья-то фраза в голове у охотника, и он, почувствовав затылком все рёбра деревянных ступенек, разлепил свои веки и приподнял голову над ступеньками.
Двое незнакомцев тащили его за ноги по деревянной лестнице, что вела на первый этаж таверны.
Себастьян попытался пошевелиться, но его руки и ноги, оказались связаны толстой волосатой верёвкой.
- Что смотришь, проклятый убийца, если бы ты не был нужен нашему хозяину, я лично бы выпотрошил тебя, прямо там, в отместку за своего кореша, которого ты порешил в своей каморке! – злобно выплюнул слова в сторону Себастьяна, один из незнакомцев, что тащил его за связанные ноги вниз.
- Эй, Консуэло беги за Теодором, скажешь, что мы наконец-то схватили этого проклятого убивца и сейчас доставим его к хозяину, пускай быстрее идёт в таверну, в подвале для ритуала почти всё уже готово! – крикнул второй самаритянин, бросая ноги Себастьяна на деревянный пол питейного зала.
- Уже бегу, мой любезный Жан! – крикнул в ответ Консуэло, бросаясь к входной двери.
Громыхнули дверные засовы и, приоткрыв слегка дверь, Консуэло высунул голову на улицу.
- И давай, поторапливайся, жду не дождусь, когда хозяин разрешит мне пустить кровь этой твари! – произнёс Жан, приближая свои горящие ненавистью глаза к лицу охотника.
Себастьян собрал всю слюну, в своем, пересохшем от жажды горле, и смачно плюнул прямо в улыбающиеся лицо самаритянина.
- Ах ты, поганый чужак! – Жан размахнулся и хлестким ударом нанёс пощечину Себастьяну.
Охотник за головами инстинктивно дернул головой и ударился затылком о деревянный пол таверны.
За всей этой суетой, ни смеющийся Жан, ни угодливый Консуэло, улепетывающий в сторону соседнего строения, не заметили чёрную тень, молниеносно промелькнувшую через улицу и дверной проем, ведущий в питейную залу таверны.
- Запри двери, не хватало ещё, чтобы сюда забрел какой-нибудь пьянчуга или случайный прохожий! – крикнул в сторону своего подельника Консуэло, разгибаясь над лежащим Себастьяном.
Напарник бросился в сторону двери и набросил деревянный брус на скобы, запирая входную дверь.
- Ну что, хваленый охотник, пошли в подвал, там тебя ждет очень большой сюрприз! – произнёс Консуэло, нагибаясь над лежащим Себастьяном.
- Да, знал бы он, что его там ждет, тотчас бы обделался от страха! – рассмеялся подельник Консуэло, отходя от входной двери.
- Я ещё спляшу на ваших похоронах, сраные ублюдки! – произнёс охотник, пытаясь разорвать верёвки, что связывали его запястья.
- Даже не пытайся тужиться, я знаю свое дело, недаром же служил в порту, уж там меня научили вязать узлы! – рассмеялся Консуэло, роняя слюни на Себастьяна сквозь щели в своих зубах.
Неожиданно, позади Консуэло раздался легкий приближающийся шорох.
Консуэло обернулся назад, но тут, промеж его ног метнулась тень и огромная собака вцепилась в мошну старых штанов, что свисала промеж его ног.
Грозный речитатив самаритянина сменился на визгливый вопль. Консуэло, не удержавшись на ногах, повалился на Себастьяна, накрыв его своим телом.
Выражение лица Консуэло менялось в доли мгновения. Гримасу ужаса сменяло выражение крайней боли и наоборот.
Наконец, обладатель рваной мошны перестал корчить гримасы и уронил свою голову прямо на грудь Себастьяна.
В стороне громыхнул брус входных дверей и с улицы донёсся топот убегающих ног подельника Консуэло, а затем и его визгливые крики о помощи.
Себастьян свалил обмякшее тело Консуэло с себя на пол и развернулся боком.
Сзади охотника донеслись звуки разгрызаемой псом веревки.
- Ты опять меня спас от неминуемой погибели, мой любимый Кортес! – обернулся за спину охотник за головами.
Когда руки стали свободны, Себастьян приподнялся и встал на ноги.
Потрепав свою собаку за холку, охотник не мешкая ни секунды, направился к входной двери.
Подняв брус с пола, Себастьян накинул его обратно на запирающие скобы, блокируя входную дверь.
- Убей любого, кто попытается открыть эту дверь изнутри, ну или снаружи! – наказал охотник, глядя прямо в глаза Кортесу.
- Сначала казнь, ну а потом уже и приговор! – прошептал Себастьян прямо в глаза своему преданному псу и, подхватив с пола валяющийся там кинжал, направился в сторону кухни.
Там, откуда-то промеж железных котлов и разделочных столов, доносились рваные звуки пения.
Если бы отцы тщательно воспитывали детей своих,
то не нужно было бы ни законов,
ни судилищ, ни наказаний,
ни мучений и публичных убийств.
(Иоанн Златоуст)
Себастьян протиснулся промеж пустых варочных громадин и прижался ухом к стене.
- Молебен они там устроили, что ли? – спросил сам себя Себастьян, обследуя стену на предмет скрытых дверей или лазеек.
Наконец, в самом конце разделочного помещения кухни, охотник нащупал грязный неприметный полог из шерстяной ткани, из-за которого и доносились рваные звуки пения.
Охотник огляделся по сторонам и обнаружил на одном из столов разделочный топор.
- Ну что же господа певуны-кровопийцы, пришло время, с вами за всё поквитаться! – негромко произнёс Себастьян, беря топор в руку, отодвигая полог из ткани и проскальзывая в широкий каменный коридор, что вёл куда-то вниз ступеньками каменной лестницы.
Из под ног Себастьяна, с писком разбегались крысы, тушки которых было еле видно, в дергающимся свете от пламени факелов, что висели на одной из стен каменного прохода.
Осторожно перебирая сапогами ступеньки, охотник за головами стал спускаться вниз.
Чем ниже спускался Себастьян, тем отчетливее были слышны звуки пения.
Вскоре, за одним из поворотов каменного тоннеля, Себастьян увидел многочисленные спины людей, одетых в серые плащи с капюшонами, что напрочь скрывали их головы.
Самаритяне плотной стеной стояли на выходе из тоннеля, не давая увидеть охотнику, что происходило за их спинами.
Себастьян нащупал сапогом последнюю ступеньку и, прижавшись спиной к каменной стене, протиснулся в сторону от коридора.
Из-за спин самаритян стало видно, что в центре каменного мешка располагался плоский круглый камень, на котором лежало обнаженное женское тело.
За камнем, воздев руки к каменному своду подземелья, метался самаритянин в сером рубище.
- Кто бы сомневался, Габриэль собственной персоной! – даже не удивился охотник, узнав в мечущейся фигуре хозяина таверны.
Габриэль читал какие-то заклинания, бросая связки непонятных охотнику слов в окружающих его людей в капюшонах, потрясая руками над лежащим телом.
Руки и ноги обнаженной девушки были крепко привязаны веревками к колышкам, что были вбиты по краям жертвенного камня.
Сама жертва что-то мычала и водила бессмысленным взором по сторонам, как бы не понимая, где она сейчас находится.
- В свете ночного солнца, грозным зверем я становлюсь, ни кола, ни копья, ни огня не страшусь! Свою жертву настигну в четверть прыжка. Кровь, текущая в твоих жилах, мне нужней, чем горожанину прохладная вода. От меня не укрыться - достану везде и, клыки, вонзив в твоё тело, растаю в ночи. Звериная шкура лишь греет меня, этой ночью стылою вместо очистительного огня! – причитал речитативом Габриэль, разбросав свои руки над телом жертвы.
Слова Габриэля поддержали своими жестами люди в плащах, и свод подземелья, огласили протяжные вопли окружающих камень секстантов.
- Приди хозяин, мы все ждем тебя с очередным подношением! – резко выкрикнул Габриэль, пытаясь перекричать нестройное пение остальных.
Под сводом подземелья раздался шорох, Себастьян поднял вверх глаза, как и остальные присутствующие.
Мягко ступая на когтистых лапах, роняя вниз куски лепнины и засохшего дерьма летучих мышей, в центр залы стал пробираться зверь.
Лежащая на камне девушка, нашла взглядом мохнатое тело волкодлака и истерично закричала, пытаясь вырвать свои руки и ноги из петель волосатой веревки, которой она была привязана к колышкам на краях жертвенного камня.
- Приди и забери наш щедрый дар! – Габриэль простер руки в сторону, дергающейся на камне, жертвы.
Со свода подземелья, на плоскую поверхность жертвенного камня, потекла тягучая слюна изголодавшегося обитателя этого самого подземелья.
Зверь не торопился, обходя сверху по кругу камень, принюхиваясь и издавая грозное рычание. Люди, застывшие вокруг жертвенного камня в мистическом ужасе, перестали петь и начали заунывно скулить, подражая звукам, что издавали шакалы перед более сильным, чем они, зверем.
Жертва, в страшном испуге открыла глаза и пронзительно закричала.
Стоявшие вокруг жертвенного камня, стали подпрыгивать на месте, сначала поодиночке, а затем, в танец смерти стали вовлекаться все больше и больше секстантов.
Вскоре, пыль от ног поднялась до колен танцующих.
Зверь в сладком предвкушении пиршества приоткрыл свою зубастую пасть и приблизил оскаленную морду к обнаженной жертве.
Спрыгнув на камень, волкодлак приблизил свои клыки к шее одурманенной девушки, а затем, стал своим шершавым языком облизывать её шею, с дергающимися в свете факелов бледно-синими венками, что просвечивали сквозь тонкую бледную кожу.
- Начни, уже, наконец, свою трапезу, хозяин! – завопил в нетерпении Габриэль и его истеричный голос поддержали практически все посетители подземелья.
Факел дёрнулся пламенем, выплюнув прогорклый черный дым, а волкодлак вонзил свои клыки в бледную шею жертвы.
- Пошли, Кортес, разведаем, кто, где обретается в ночь полнолуния! – шёпотом произнёс охотник, выныривая из темноты арочного прохода и бегом, минуя неширокую площадь.
Прижавшись к стене таверны, Себастьян осмотревшись по сторонам, направился к чёрному ходу, где располагалась кухня.
- Странно, и здесь никого! – удивился Себастьян, обнаружив запертые двери и полнейшую тишину вокруг.
- Даже, твоих наглых собратьев нет! – обратился охотник к своему псу.
Кортес посмотрел на своего хозяина немигающим взором, в ожидании следующей команды.
- Сиди и жди меня, пока я не открою тебе двери! – произнёс в сторону пса Себастьян, подбежав к дверям черного хода.
Себастьян, забросил одну ногу на перекладину и с несвойственной для своей грузной коренастой фигуры, лёгкостью, подтянулся к окнам второго этажа.
Заглянув через окно в ближайшую каморку, охотник никого там не увидел, и полез дальше наверх.
Добравшись до края кровли, охотник ухватился за водосточную трубу и, подтянувшись, оказался на небольшом выступе перекрытия второго этажа.
- Как хорошо, что я сообразил закрыть ставни своего временного пристанища! – тихо похвалил сам себя охотник, цепляясь за поперечные доски деревянного жалюзи.
Перебирая поперечины руками и опираясь ногами о доски стены, Себастьян быстро подобрался к концу ската кровли.
Закинув одну ногу на желоб сточной трубы, охотник подтянулся и перекатил тело на крышу таверны.
Кровля была пустынной, если не считать лёгкого дымка, обволакивающего одну из труб печного отопления.
- Что за дела, таверна пуста, а огонь где-то горит! – удивился охотник, подходя к трубе и осторожно заглядывая в закопчённое жерло.
Вместе с дымом, из трубы долетали звуки гудения огня в очаге и ещё какие-то, несвойственные каминам и печам, толи крики, толи вопли боли.
Себастьян замер около трубы, прислушиваясь к доносящимся снизу звукам.
- Точно, там что-то происходит! – прошептал Себастьян, бросая печную трубу и направляясь к слуховому окну чердака таверны.
Стараясь, не греметь своими сапогами по крыше таверны, охотник подбежал к окну и, опустившись на кровлю, приник ухом к черепице.
С чердака не доносилось ни звука, но Себастьян не торопился.
Подобрав с кровли валяющееся копьё, брошенное видимо, кем-то из его преследователей, Себастьян зашвырнул его через слуховое окно внутрь чердака.
Древко, загремев по стропилам, покатилось внутрь, но никакого ответа или реакции на копьё не последовало.
Охотник опустил голову внутрь и осмотрел весь чердак.
Кроме, пары свежих трупов, лежащих в пыли чердачного перекрытия, под кровлей больше никого не было.
- Ну что же, видимо, пришло время вернуть все долги, уважаемым и добропорядочным обитателям этого переулка! – со злостью в голосе произнёс охотник, спрыгивая с кровли на перекрытие чердака.
Откинув голову трупа с чердачного окна носком сапога, Себастьян спрыгнул вниз, игнорируя вертикальную деревянную лестницу, что была приставлена с пола второго этажа таверны.
Перекатившись в темный угол, охотник за головами вскочил на ноги, готовый отразить любой удар. Падение тела отразилось многочисленным гулким эхом, звук которого, многократно отражаясь от стен, улетел в темноту второго этажа.
- Странные дела! – тихо выругался Себастьян и обнажив кинжал, направился к лестнице ведущей на первый этаж таверны.
Вот и дверь в его временное пристанище.
Себастьян, осторожно ступая на носки своих сапог, приблизился к полуоткрытой двери своей каморки, которую, он давеча в спешке покинул.
- Свои инструменты, я никому здесь не оставлю! – охотник стал судорожно вспоминать, где он при бегстве мог оставить свой саквояж.
Приоткрыв кончиком кинжала створку двери, которая страшно заскрипела, охотник резко бросился через дверной проём, нанося удар клинком кинжала назад.
Лезвие погрузилось по самую рукоятку во что-то мягкое и, встретив деревянную стену, остановилось, а Себастьян, проскочив за стол, развернулся.
Слева от дверного косяка висело чьё-то тело, которое охотник пригвоздил своим кинжалом к деревянной перегородке стены.
Будущий покойник подавился кровью и закашлялся, пуская кровавые слюни на загаженный пол каморки.
Справа, из темноты его временного пристанища, на него бросился ещё один добрый самаритянин.
Развернув своё тело боком к нападающему, Себастьян нанёс короткий боковой удар в висок незваному гостю. Боёк кастета, встретил височную кость, теперь уже нарушая тишину каморки, треском костей черепа незнакомца.
Нападающий, не издав больше ни звука, рухнул на деревянный пол, угодив своим лицом прямо в ночной горшок с засохшими катышками дерьма.
Себастьян подошёл к висящему на стене незнакомцу и, схватившись за ручку, выдернул из него свой кинжал.
Когда клинок оружия вышел из грязного исподнего, тело гостя мешком сползло на пол и замерло у ног Себастьяна.
Вытерев клинок кинжала о дорожное платье незнакомца, охотник за головами осмотрел свою каморку, саквояжа с драгоценными инструментами, нигде не было.
- Поганые твари, теперь заново продеться собирать весь инструмент! – тихо выругался охотник за головами, направляясь к входной двери.
Миновав лежащий на полу труп самаритянина, Себастьян шагнул через дверной проем, в темноту коридора второго этажа таверны.
Охотник за головами каким-то звериным чутьём почуял опасность и резко развернувшись, нанес кастетом удар с разворотом.
Боёк его миниатюрного оружия встретился с заросшей щетиной челюстью очередного незнакомца.
Роняя на пол выбитые зубы, незваный гость отлетел к стене и врезался лопатками в деревянную перегородку. Затем, затылок его головы стукнулся туда-же, и его грузное тело рухнуло под ноги охотнику.
Себастьян нагнулся к поверженному врагу, но тут, уже в его голове резко взорвалась яркая вспышка, сменившаяся полнейшей темнотой…
- Какой тяжелый, однако, тип, надо за такую тяжелую работу, попросить у хозяина денежной прибавки! – пронеслась чья-то фраза в голове у охотника, и он, почувствовав затылком все рёбра деревянных ступенек, разлепил свои веки и приподнял голову над ступеньками.
Двое незнакомцев тащили его за ноги по деревянной лестнице, что вела на первый этаж таверны.
Себастьян попытался пошевелиться, но его руки и ноги, оказались связаны толстой волосатой верёвкой.
- Что смотришь, проклятый убийца, если бы ты не был нужен нашему хозяину, я лично бы выпотрошил тебя, прямо там, в отместку за своего кореша, которого ты порешил в своей каморке! – злобно выплюнул слова в сторону Себастьяна, один из незнакомцев, что тащил его за связанные ноги вниз.
- Эй, Консуэло беги за Теодором, скажешь, что мы наконец-то схватили этого проклятого убивца и сейчас доставим его к хозяину, пускай быстрее идёт в таверну, в подвале для ритуала почти всё уже готово! – крикнул второй самаритянин, бросая ноги Себастьяна на деревянный пол питейного зала.
- Уже бегу, мой любезный Жан! – крикнул в ответ Консуэло, бросаясь к входной двери.
Громыхнули дверные засовы и, приоткрыв слегка дверь, Консуэло высунул голову на улицу.
- И давай, поторапливайся, жду не дождусь, когда хозяин разрешит мне пустить кровь этой твари! – произнёс Жан, приближая свои горящие ненавистью глаза к лицу охотника.
Себастьян собрал всю слюну, в своем, пересохшем от жажды горле, и смачно плюнул прямо в улыбающиеся лицо самаритянина.
- Ах ты, поганый чужак! – Жан размахнулся и хлестким ударом нанёс пощечину Себастьяну.
Охотник за головами инстинктивно дернул головой и ударился затылком о деревянный пол таверны.
За всей этой суетой, ни смеющийся Жан, ни угодливый Консуэло, улепетывающий в сторону соседнего строения, не заметили чёрную тень, молниеносно промелькнувшую через улицу и дверной проем, ведущий в питейную залу таверны.
- Запри двери, не хватало ещё, чтобы сюда забрел какой-нибудь пьянчуга или случайный прохожий! – крикнул в сторону своего подельника Консуэло, разгибаясь над лежащим Себастьяном.
Напарник бросился в сторону двери и набросил деревянный брус на скобы, запирая входную дверь.
- Ну что, хваленый охотник, пошли в подвал, там тебя ждет очень большой сюрприз! – произнёс Консуэло, нагибаясь над лежащим Себастьяном.
- Да, знал бы он, что его там ждет, тотчас бы обделался от страха! – рассмеялся подельник Консуэло, отходя от входной двери.
- Я ещё спляшу на ваших похоронах, сраные ублюдки! – произнёс охотник, пытаясь разорвать верёвки, что связывали его запястья.
- Даже не пытайся тужиться, я знаю свое дело, недаром же служил в порту, уж там меня научили вязать узлы! – рассмеялся Консуэло, роняя слюни на Себастьяна сквозь щели в своих зубах.
Неожиданно, позади Консуэло раздался легкий приближающийся шорох.
Консуэло обернулся назад, но тут, промеж его ног метнулась тень и огромная собака вцепилась в мошну старых штанов, что свисала промеж его ног.
Грозный речитатив самаритянина сменился на визгливый вопль. Консуэло, не удержавшись на ногах, повалился на Себастьяна, накрыв его своим телом.
Выражение лица Консуэло менялось в доли мгновения. Гримасу ужаса сменяло выражение крайней боли и наоборот.
Наконец, обладатель рваной мошны перестал корчить гримасы и уронил свою голову прямо на грудь Себастьяна.
В стороне громыхнул брус входных дверей и с улицы донёсся топот убегающих ног подельника Консуэло, а затем и его визгливые крики о помощи.
Себастьян свалил обмякшее тело Консуэло с себя на пол и развернулся боком.
Сзади охотника донеслись звуки разгрызаемой псом веревки.
- Ты опять меня спас от неминуемой погибели, мой любимый Кортес! – обернулся за спину охотник за головами.
Когда руки стали свободны, Себастьян приподнялся и встал на ноги.
Потрепав свою собаку за холку, охотник не мешкая ни секунды, направился к входной двери.
Подняв брус с пола, Себастьян накинул его обратно на запирающие скобы, блокируя входную дверь.
- Убей любого, кто попытается открыть эту дверь изнутри, ну или снаружи! – наказал охотник, глядя прямо в глаза Кортесу.
- Сначала казнь, ну а потом уже и приговор! – прошептал Себастьян прямо в глаза своему преданному псу и, подхватив с пола валяющийся там кинжал, направился в сторону кухни.
Там, откуда-то промеж железных котлов и разделочных столов, доносились рваные звуки пения.
Если бы отцы тщательно воспитывали детей своих,
то не нужно было бы ни законов,
ни судилищ, ни наказаний,
ни мучений и публичных убийств.
(Иоанн Златоуст)
Себастьян протиснулся промеж пустых варочных громадин и прижался ухом к стене.
- Молебен они там устроили, что ли? – спросил сам себя Себастьян, обследуя стену на предмет скрытых дверей или лазеек.
Наконец, в самом конце разделочного помещения кухни, охотник нащупал грязный неприметный полог из шерстяной ткани, из-за которого и доносились рваные звуки пения.
Охотник огляделся по сторонам и обнаружил на одном из столов разделочный топор.
- Ну что же господа певуны-кровопийцы, пришло время, с вами за всё поквитаться! – негромко произнёс Себастьян, беря топор в руку, отодвигая полог из ткани и проскальзывая в широкий каменный коридор, что вёл куда-то вниз ступеньками каменной лестницы.
Из под ног Себастьяна, с писком разбегались крысы, тушки которых было еле видно, в дергающимся свете от пламени факелов, что висели на одной из стен каменного прохода.
Осторожно перебирая сапогами ступеньки, охотник за головами стал спускаться вниз.
Чем ниже спускался Себастьян, тем отчетливее были слышны звуки пения.
Вскоре, за одним из поворотов каменного тоннеля, Себастьян увидел многочисленные спины людей, одетых в серые плащи с капюшонами, что напрочь скрывали их головы.
Самаритяне плотной стеной стояли на выходе из тоннеля, не давая увидеть охотнику, что происходило за их спинами.
Себастьян нащупал сапогом последнюю ступеньку и, прижавшись спиной к каменной стене, протиснулся в сторону от коридора.
Из-за спин самаритян стало видно, что в центре каменного мешка располагался плоский круглый камень, на котором лежало обнаженное женское тело.
За камнем, воздев руки к каменному своду подземелья, метался самаритянин в сером рубище.
- Кто бы сомневался, Габриэль собственной персоной! – даже не удивился охотник, узнав в мечущейся фигуре хозяина таверны.
Габриэль читал какие-то заклинания, бросая связки непонятных охотнику слов в окружающих его людей в капюшонах, потрясая руками над лежащим телом.
Руки и ноги обнаженной девушки были крепко привязаны веревками к колышкам, что были вбиты по краям жертвенного камня.
Сама жертва что-то мычала и водила бессмысленным взором по сторонам, как бы не понимая, где она сейчас находится.
- В свете ночного солнца, грозным зверем я становлюсь, ни кола, ни копья, ни огня не страшусь! Свою жертву настигну в четверть прыжка. Кровь, текущая в твоих жилах, мне нужней, чем горожанину прохладная вода. От меня не укрыться - достану везде и, клыки, вонзив в твоё тело, растаю в ночи. Звериная шкура лишь греет меня, этой ночью стылою вместо очистительного огня! – причитал речитативом Габриэль, разбросав свои руки над телом жертвы.
Слова Габриэля поддержали своими жестами люди в плащах, и свод подземелья, огласили протяжные вопли окружающих камень секстантов.
- Приди хозяин, мы все ждем тебя с очередным подношением! – резко выкрикнул Габриэль, пытаясь перекричать нестройное пение остальных.
Под сводом подземелья раздался шорох, Себастьян поднял вверх глаза, как и остальные присутствующие.
Мягко ступая на когтистых лапах, роняя вниз куски лепнины и засохшего дерьма летучих мышей, в центр залы стал пробираться зверь.
Лежащая на камне девушка, нашла взглядом мохнатое тело волкодлака и истерично закричала, пытаясь вырвать свои руки и ноги из петель волосатой веревки, которой она была привязана к колышкам на краях жертвенного камня.
- Приди и забери наш щедрый дар! – Габриэль простер руки в сторону, дергающейся на камне, жертвы.
Со свода подземелья, на плоскую поверхность жертвенного камня, потекла тягучая слюна изголодавшегося обитателя этого самого подземелья.
Зверь не торопился, обходя сверху по кругу камень, принюхиваясь и издавая грозное рычание. Люди, застывшие вокруг жертвенного камня в мистическом ужасе, перестали петь и начали заунывно скулить, подражая звукам, что издавали шакалы перед более сильным, чем они, зверем.
Жертва, в страшном испуге открыла глаза и пронзительно закричала.
Стоявшие вокруг жертвенного камня, стали подпрыгивать на месте, сначала поодиночке, а затем, в танец смерти стали вовлекаться все больше и больше секстантов.
Вскоре, пыль от ног поднялась до колен танцующих.
Зверь в сладком предвкушении пиршества приоткрыл свою зубастую пасть и приблизил оскаленную морду к обнаженной жертве.
Спрыгнув на камень, волкодлак приблизил свои клыки к шее одурманенной девушки, а затем, стал своим шершавым языком облизывать её шею, с дергающимися в свете факелов бледно-синими венками, что просвечивали сквозь тонкую бледную кожу.
- Начни, уже, наконец, свою трапезу, хозяин! – завопил в нетерпении Габриэль и его истеричный голос поддержали практически все посетители подземелья.
Факел дёрнулся пламенем, выплюнув прогорклый черный дым, а волкодлак вонзил свои клыки в бледную шею жертвы.
