— Да, очень жарко, однако в Мар-дель-Плате хороший климат, даже при сильной жаре дышится и переносится легко, не так, как на севере страны.
— А как в России? Так же?
Артему стало весело — они что, в школе не учились, географию не проходили, ничего не знают, — и поэтому он ответил так:
— Нет, у нас суровый континентальный климат, летом 20–25 градусов, а зимой до 30 мороза, бывает и ниже.
— Тридцать градусов мороза??? — недоуменно восклицали поочередно все присутствующие, цокая языками и изображая ужас на лицах.
— Такая температура не всегда, иногда, а так минус 5 или 15 градусов зимой.
— У нас тут зимой такая погода, как у вас летом, — сказал Хосе и отпил с шумом из трубочки свое мате.
— Этот климат мне больше нравится и подходит, морозы мне тоже не по душе, так что планирую тут и остаться, — улыбнулся Артем.
— Да, здесь хорошо и тепло, намного теплее, чем у вас, — послышалось со всех сторон.
После Хосе вытряхнул в ведро свою деревянную кружку, из которой пил свой мате, и насыпал из пакета, который принес с собой в кармане, новую порцию травы. Потом он залил содержимое доверху кипятком и вставил туда трубочку, с ситечком на конце.
— Это наше мате, ты пьешь, тебе нравится? — спросил Хосе.
— Я пробовал, но это непривычно для меня, в России его не знают и не пьют, там пьют чай, кофе.
— Чай и кофе у нас тоже пьют, но все дело в том, что ты не пил настоящего мате. Настоящий мате в провинции Санта-Круз производят, у меня как раз оттуда. Мы его пьем в сильную жару, это хороший напиток, его изготавливают из отборных трав, срезая верхнюю часть. Аргентинский мате — лучший мате в мире, хочешь попробовать? — изрек Хосе, последняя его фраза прозвучала как реклама.
Артем решил попробовать, а заодно и сравнить с тем, что он пил у Ольги Ивановны дома.
— Ладно, давай, — согласился он и втянул в себя через трубочку жидкость, похожую на зеленый чай, только значительно насыщенней и более горькую. Вкус немного отличался от того, что он пил раньше, и был более терпким.
— Ну как? — Все с любопытством слушали, что скажет Артем. Как если бы его появление тут было идентичным появлению белого человека в стане индейцев во времена, когда Колумб еще не открыл Америку.
— Да, напиток особый, хороший, но к нему надо привыкнуть, мне больше нравится пить чай или кофе, а к мате нужно время, это забавная штука.
Все вместе искренне посмеялись, и Хосе продолжил пить свой мате, а вместе с ним и еще несколько человек. Чайник тем временем вскипел, и Артем налил себе в кружку воды, куда бросил пакетик черного чая.
— А что у вас кушают? — спросил курчавый, смуглый парень, представившийся как Мауро.
— Да самая обычная еда: супы, картошка, колбаса, мясо, птица, фрукты. Все как и здесь, только качество продуктов мне здесь больше нравится.
— Асадо ты у нас ел, на парилье приготовленное? — спросил добродушный толстячок, назвавшийся Хуаном.
— Да, мясо у вас отменное, но мы его не так делаем, мы его мелко строгаем и жарим с луком на сковороде.
Все удивленно выкатили глаза:
— Так и едите? и вкусно, съедобно?
— Еще как, очень вкусно, особенно с жареной картошкой. И еще мы делаем небольшие такие, кругленькие из мяса, как это по-вашему называется? — Артем показал ладошками движения, когда котлеты лепят.
— А, это альбондигас здесь называется, — догадалась одна из женщин, Кристина.
— А фрукты какие у нас, яблоки, — с гордостью сказал Хосе, — ты правильно сделал, что приехал сюда.
— Я надеюсь, — сказал Артем и подумал, что главное условие — это зарабатывать тут деньги на достойную жизнь.
Затем разговор зашел об Аргентине как о стране в целом, о политике, в том числе и международной, о прошлом противостоянии СССР и США, временах военного режима в Аргентине, множестве арестованных людей во время этого режима. И много чего еще они обсуждали, и никто никуда не торопился, хотя был рабочий день. Артем узнал, что в Аргентине сейчас сильный кризис, и он во многих отраслях ощущается, а вот раньше было намного лучше, но все равно люди в целом довольны. Аргентинцы гордятся тем, что они всегда и всех принимали с радушием, так как страна состоит в основном из иммигрантов и все население очень дружное и солидарное.
В итоге чаепитие заняло часа три или больше, после чего все разошлись, опять же не спеша, и каждый занялся своими делами. У Артема после этой беседы сложилось хорошее впечатление о людях, их взаимоотношениях, о стране в целом. Ему понравилось, как они относятся к иммигрантам и просто к чужеземцам, хотя их неосведомленность о России удивила. У него было прекрасное настроение, самочувствие, хорошее отношение к нему со стороны местных жителей, обстановка, все этому способствовало. Артем почувствовал себя как ребенок, который получил в подарок то, чего он давно желал и мечтал, и все будущее ему вырисовывалось очень перспективно, он был в этом уверен. Но это было на уровне эмоций, конечно, а разумом он понимал, что не все будет просто и гладко, но он был к этому готов и знал, что со всем справится.
Сегодня он решил погулять по городу и, конечно, сходить на побережье. Артем подумал, что имеет в сезон полное право просто устроить себе неделю отдыха в курортном городе, а заодно и прикинуть, чем можно будет здесь заниматься. Район, в котором он проживал в отеле «Колумб», или «Колон», как правильно звучало, находился в географическом центре города, в квартале, застроенном в основном одно-, двух- и трехэтажными домами и редкими зданиями в 6–9 и более этажей. До моря, или до набережной, было кварталов 30–35, или три с половиной километра. Вся Мар-дель-Плата была вытянута вдоль моря километров на 20–25, а в глубину на 9–12 километров. Это был крупный город, насчитывающий около шестисот тысяч населения. Здесь были проспекты, улицы, пешеходные зоны, велосипедные дорожки— все, что было положено.
По дороге он зашел в магазин и купил пляжный зонт, как потом выяснилось, цвета футбольного клуба «Бока Хуниорс» и небольшой раскладной шезлонг. На пляж он пришел около двух часов дня, народу было очень много и солнце палило сильно, но возле воды — о чудо! — было удивительно свежо. Артем выбрал себе местечко, уютно расположился и расслабился в тени своего зонта, попивая минералку, предался размышлениям, слегка прикрыв глаза.
«Вот и свершилось, сколько лет я мечтал об этом. Вот страна, вид на жительство, побережье, климат, прекрасное место, добродушное население, все, что я хотел, о чем мечтал, осталось-то в принципе найти себе занятие и жить, вот и все. Можно быть счастливым, не нужны ни дворцы, ни яхты, ни сумасшедшие деньги, ведь нужно, собственно, не так много. Неужели же я не заработаю здесь на скромную жизнь».
Хотя нет-нет да и проскакивали скептические мысли типа: а как все это сделать, а главное, какой доход это будет приносить и будет ли он достаточный.
Весьма разморившись в тени под зонтом — а жара была сильнейшая, — он решил искупаться, окунуться-таки в Атлантический океан, открыть новую страницу, а заодно и сравнить с морем, ведь в океане он никогда еще не плавал. Надо сказать, что на пляже в плавках был один Артем, все остальные, имелось в виду мужское население, были одеты в шорты-трусы, иногда до колен, видимо это было более практично, удобно и согласно местной моде. Войдя в воду, он ощутил более чем приятную прохладу. Артем полагал, что вода при такой жаре будет похожа на парное молоко, но это было не так — она обжигала своей прохладой.
Все купающиеся вокруг в основном прыгали возле берега через волны, плавали лишь немногие — это объяснялось тем, что на берег одна за ругой накатывались волны, они были пологие, но тем не менее имели 2–3 метра в высоту, поэтому плавание как таковое затруднялось, разве что на досках можно было получать удовольствие. И действительно, на пенопластовых досках плавало очень много народа, стараясь оседлать гребень волны. Плывя вдоль берега, ныряя между волн, Артем доплыл до волнореза, который состоял из огромных, с три человеческих роста, треугольных бетонных глыб, которые шли дугой от берега в море, метров на сто – сто пятьдесят. Он забрался наверх отдохнуть, волны били о камни, обдавая его солеными брызгами. Вода была абсолютно соленая, почти горькая, а брызги были даже холодными, а может, это было из-за сильного бриза.
Он посидел минут двадцать, потом, чувствуя, что начинает мерзнуть, это в такую-то жару, нырнул в воду и поплыл обратно. Несмотря на то, что он отсутствовал полчаса, ничего не пропало, хоть никаких ценностей он с собой и не брал. Обмакнувшись слегка полотенцем, расположился снова на шезлонге и опять расслабился, чувствуя себя довольным. Накупавшись и назагоравшись вдоволь, он, слегка разморенный, зашел в пиццерию перекусить: идти и готовить в отеле не хотелось, особенно после сегодняшнего вопросного штурма. Там он съел три порции обалденно вкусной пиццы и запил пивом «Кильмес». Вернувшись в отель, на пороге встретил хозяина.
— О, Артэм, уже с покупками, как отдыхается? — спросил тот, глядя на зонтик и шезлонг.
— Хорошо, спасибо. Я человек северный, и без зонта на пляже мне не высидеть.
— Очень-очень хорошо, а зонт этот цвета «Бока», знаешь это?
— Нет, а что значит «Бока»?
— «Бока» один из сильнейших футбольных клубов страны и вообще Южной Америки, это его цвета — желтый и синий, — есть еще «Ривер».
— А, это я знаю. «Бока Хуниорс», футбольный клуб.
— Ты с этим зонтом во время проведения матчей поосторожней будь.
— Ясно, спасибо, буду иметь в виду.
— Как море, понравилось?
— Да, здорово, но я думал, вода теплее будет.
— У нас море всегда прохладное, течение холодное, да и юг близко, Антарктида.
— Я об этом даже не задумывался таким образом. Ладно, пойду к себе в номер.
Расставив все в шкаф, Артем пошел на кухню приготовить чай. Там жена Хосе жарила мясо на решетке, дым стоял коромыслом: то ли дымоход не работал, то ли не был рассчитан на такое количество одновременно жарящегося мяса. Артем решил вскипятить воду и попить чай затем у себя в номере.
— Артэм, Ола! — приветствовала его Моника.
— Ола, Моника.
— Будешь что-нибудь готовить, свое национальное? Я сейчас уже заканчиваю, у меня почти готово.
— Нет, спасибо, я только воду поставлю, чай пить буду.
Стараясь не ввязываться в долгие разговоры — на сегодня хватит, он уже знал, насколько аргентинцы любят поболтать, медом не корми, — Артем юркнул к себе в коморку. Соседей по комнате еще не было, и он пил чай в гордом одиночестве и тишине. В комнате было прохладно и хорошо, без кондиционера, спасибо местной архитектуре. Отдохнув, он решил еще пойти прогуляться; он очень любил ходить пешком, и ему не терпелось везде побывать. Выйдя из отеля, он пересек авениду Колумб и пошел вдоль, по перпендикулярной улочке, уже вечерело, но еще было светло.
На улице и во дворах шла своя размеренная жизнь: кое-где играли в мяч дети, кто-то убирал тротуар перед своим домом, кто-то ехал на велосипеде, не спеша крутя педали, и иногда проносились мимо машины, визжа тормозами на перекрестках, на каждом квартале. Дома вдоль улицы были очень разные, попадались совсем лачуги или развалюхи, их и домами-то сложно было назвать, даже непонятно было, жил там кто-нибудь или нет. Были простые домики в один этаж, с красивыми небольшими палисадниками, а были также двух- и трехэтажные, которые выделялись издалека, с красивыми, кованными, резными воротами. Прохожие, которые попадались изредка навстречу, всегда здоровались и при этом улыбались — видимо для них это было нормально, — Артем отвечал им тем же.
Километра через полтора дорожка перетекла в другую, более широкую и благоустроенную. По обеим сторонам дороги дома стали уже совершенно другого плана, с большими, зелеными, подстриженными газонами на фасадах, а сами здания находились в глубине. Тут были дома, выложенные камнем или кирпичом в старинном стиле, с главными входами типа арок, с фонарями по периметру забора, за которым стояли, как правило, шикарные автомобили, спорткары, кабриолеты. Он понял, что попал в какой-то престижный баррио, или район.
С левой стороны дома закончились, и начался парк с вековыми деревьями, а по правой — строения продолжались. Людей или прохожих было крайне мало, можно сказать, что он один был на улице. На бордюре возле одного из таких домов сидел мужичок, с европейскими чертами лица, на вид лет 60–65, но подтянутый, спортивного вида, старичком его назвать нельзя было. Он был одет, как, впрочем, и многие, в шорты и майку, пил свое мате через трубочку и безразлично посматривал по сторонам, видимо ему нечем было заняться или все надоело и он скучал. Когда Артем поравнялся с ним, то хотел сам первым поздороваться, но хозяин дома его опередил и произнес:
— Буэнос тардес, — что означало «добрый вечер».
— Ола, буэнос тардес, — ответил Артем.
Услыхав акцент, аргентинец оживился, широко заулыбался и спросил:
— Ты откуда?
Артем уже было открыл рот сказать, кто он и откуда, но в последний момент передумал, во избежание большого количества вопросов и долгих бесед.
— Я из Словакии, — ответил Артем, — я словак.
— О, как здорово, — воскликнул собеседник, — отдыхаешь или работаешь?
— Отдыхаю, приехал в отпуск, — продолжал сочинять на ходу Артем.
— Добро пожаловать в Мар-дель-Плату, меня зовут Сесар, а тебя?
— Артем.
— Какое интересное имя, давно в Аргентине?
— Две недели, приехал на месяц.
— Тебе нравится здесь?
— Да, красивый город, есть отличие от европейских, но в принципе все похоже.
— Да, отличие, конечно, есть. Как там, в Словакии, ты из какого места? — с интонацией в голосе некоторой тоски спросил Сесар.
— Из Братиславы, — на всякий случай сказал Артем, благо он знал этот город и был там.
— Я поляк, — с гордостью сказал Сесар, — по отцу, родился здесь, приятно встретить почти земляка. — Он встал, ростом оказался выше Артема, наверное, метр восемьдесят пять. — Пойдем в дом, я тебе покажу, как мы живем. Ты был уже в наших домах?
— Да, уже приглашали.
— Ну и как тебе, есть разница?
— Есть небольшая: у вас климат более теплый и дома более открытые, много открытых террас, балконов. Это, наверное, не очень удобно, вы же меня совсем не знаете, — улыбаясь, ответил Артем.
— Пойдем, пойдем, я приглашаю, — настаивал Сесар, дружески похлопав Артема по плечу.
Они вошли в ворота, прошли по выложенной камнем дорожке, между красивым газоном и клумбой с розовыми цветами и через большие раздвигающиеся деревянные ворота, попали в гараж, который был сквозной и довольно просторный. Посреди стоял «Фольксваген-Гольф» белого цвета, и оставалось много свободного места, чтобы пройти. Задней стены в гараже не было — был вход во внутренний двор.
— Это гараж, — рассказывал Сесар, — он у меня на две машины, моей и жены, но с женой я уже давно не живу, мы в разводе.
Они прошли гараж и вошли во двор.
— Здесь гостевой домик, с ванной, на втором этаже, — рассказывал Сесар, показывая на правое строение.
Внутренний дворик был выложен плиткой, посередине росло дерево, похожее на эвкалипт. Они повернули во дворике налево и вошли в основной дом.
— Здесь спальня жены, сейчас тут живет моя сестра, еще одна ванная комната, дальше зала для занятий спортом, — Сесар несколько раз подергал руками, изображая, как обычно делают гимнастику, — дальше гостиная и библиотека. Ну как тебе, нравится? так живут в Европе? — Они вошли тем временем в просторную комнату.
— А как в России? Так же?
Артему стало весело — они что, в школе не учились, географию не проходили, ничего не знают, — и поэтому он ответил так:
— Нет, у нас суровый континентальный климат, летом 20–25 градусов, а зимой до 30 мороза, бывает и ниже.
— Тридцать градусов мороза??? — недоуменно восклицали поочередно все присутствующие, цокая языками и изображая ужас на лицах.
— Такая температура не всегда, иногда, а так минус 5 или 15 градусов зимой.
— У нас тут зимой такая погода, как у вас летом, — сказал Хосе и отпил с шумом из трубочки свое мате.
— Этот климат мне больше нравится и подходит, морозы мне тоже не по душе, так что планирую тут и остаться, — улыбнулся Артем.
— Да, здесь хорошо и тепло, намного теплее, чем у вас, — послышалось со всех сторон.
После Хосе вытряхнул в ведро свою деревянную кружку, из которой пил свой мате, и насыпал из пакета, который принес с собой в кармане, новую порцию травы. Потом он залил содержимое доверху кипятком и вставил туда трубочку, с ситечком на конце.
— Это наше мате, ты пьешь, тебе нравится? — спросил Хосе.
— Я пробовал, но это непривычно для меня, в России его не знают и не пьют, там пьют чай, кофе.
— Чай и кофе у нас тоже пьют, но все дело в том, что ты не пил настоящего мате. Настоящий мате в провинции Санта-Круз производят, у меня как раз оттуда. Мы его пьем в сильную жару, это хороший напиток, его изготавливают из отборных трав, срезая верхнюю часть. Аргентинский мате — лучший мате в мире, хочешь попробовать? — изрек Хосе, последняя его фраза прозвучала как реклама.
Артем решил попробовать, а заодно и сравнить с тем, что он пил у Ольги Ивановны дома.
— Ладно, давай, — согласился он и втянул в себя через трубочку жидкость, похожую на зеленый чай, только значительно насыщенней и более горькую. Вкус немного отличался от того, что он пил раньше, и был более терпким.
— Ну как? — Все с любопытством слушали, что скажет Артем. Как если бы его появление тут было идентичным появлению белого человека в стане индейцев во времена, когда Колумб еще не открыл Америку.
— Да, напиток особый, хороший, но к нему надо привыкнуть, мне больше нравится пить чай или кофе, а к мате нужно время, это забавная штука.
Все вместе искренне посмеялись, и Хосе продолжил пить свой мате, а вместе с ним и еще несколько человек. Чайник тем временем вскипел, и Артем налил себе в кружку воды, куда бросил пакетик черного чая.
— А что у вас кушают? — спросил курчавый, смуглый парень, представившийся как Мауро.
— Да самая обычная еда: супы, картошка, колбаса, мясо, птица, фрукты. Все как и здесь, только качество продуктов мне здесь больше нравится.
— Асадо ты у нас ел, на парилье приготовленное? — спросил добродушный толстячок, назвавшийся Хуаном.
— Да, мясо у вас отменное, но мы его не так делаем, мы его мелко строгаем и жарим с луком на сковороде.
Все удивленно выкатили глаза:
— Так и едите? и вкусно, съедобно?
— Еще как, очень вкусно, особенно с жареной картошкой. И еще мы делаем небольшие такие, кругленькие из мяса, как это по-вашему называется? — Артем показал ладошками движения, когда котлеты лепят.
— А, это альбондигас здесь называется, — догадалась одна из женщин, Кристина.
— А фрукты какие у нас, яблоки, — с гордостью сказал Хосе, — ты правильно сделал, что приехал сюда.
— Я надеюсь, — сказал Артем и подумал, что главное условие — это зарабатывать тут деньги на достойную жизнь.
Затем разговор зашел об Аргентине как о стране в целом, о политике, в том числе и международной, о прошлом противостоянии СССР и США, временах военного режима в Аргентине, множестве арестованных людей во время этого режима. И много чего еще они обсуждали, и никто никуда не торопился, хотя был рабочий день. Артем узнал, что в Аргентине сейчас сильный кризис, и он во многих отраслях ощущается, а вот раньше было намного лучше, но все равно люди в целом довольны. Аргентинцы гордятся тем, что они всегда и всех принимали с радушием, так как страна состоит в основном из иммигрантов и все население очень дружное и солидарное.
В итоге чаепитие заняло часа три или больше, после чего все разошлись, опять же не спеша, и каждый занялся своими делами. У Артема после этой беседы сложилось хорошее впечатление о людях, их взаимоотношениях, о стране в целом. Ему понравилось, как они относятся к иммигрантам и просто к чужеземцам, хотя их неосведомленность о России удивила. У него было прекрасное настроение, самочувствие, хорошее отношение к нему со стороны местных жителей, обстановка, все этому способствовало. Артем почувствовал себя как ребенок, который получил в подарок то, чего он давно желал и мечтал, и все будущее ему вырисовывалось очень перспективно, он был в этом уверен. Но это было на уровне эмоций, конечно, а разумом он понимал, что не все будет просто и гладко, но он был к этому готов и знал, что со всем справится.
Сегодня он решил погулять по городу и, конечно, сходить на побережье. Артем подумал, что имеет в сезон полное право просто устроить себе неделю отдыха в курортном городе, а заодно и прикинуть, чем можно будет здесь заниматься. Район, в котором он проживал в отеле «Колумб», или «Колон», как правильно звучало, находился в географическом центре города, в квартале, застроенном в основном одно-, двух- и трехэтажными домами и редкими зданиями в 6–9 и более этажей. До моря, или до набережной, было кварталов 30–35, или три с половиной километра. Вся Мар-дель-Плата была вытянута вдоль моря километров на 20–25, а в глубину на 9–12 километров. Это был крупный город, насчитывающий около шестисот тысяч населения. Здесь были проспекты, улицы, пешеходные зоны, велосипедные дорожки— все, что было положено.
По дороге он зашел в магазин и купил пляжный зонт, как потом выяснилось, цвета футбольного клуба «Бока Хуниорс» и небольшой раскладной шезлонг. На пляж он пришел около двух часов дня, народу было очень много и солнце палило сильно, но возле воды — о чудо! — было удивительно свежо. Артем выбрал себе местечко, уютно расположился и расслабился в тени своего зонта, попивая минералку, предался размышлениям, слегка прикрыв глаза.
«Вот и свершилось, сколько лет я мечтал об этом. Вот страна, вид на жительство, побережье, климат, прекрасное место, добродушное население, все, что я хотел, о чем мечтал, осталось-то в принципе найти себе занятие и жить, вот и все. Можно быть счастливым, не нужны ни дворцы, ни яхты, ни сумасшедшие деньги, ведь нужно, собственно, не так много. Неужели же я не заработаю здесь на скромную жизнь».
Хотя нет-нет да и проскакивали скептические мысли типа: а как все это сделать, а главное, какой доход это будет приносить и будет ли он достаточный.
Весьма разморившись в тени под зонтом — а жара была сильнейшая, — он решил искупаться, окунуться-таки в Атлантический океан, открыть новую страницу, а заодно и сравнить с морем, ведь в океане он никогда еще не плавал. Надо сказать, что на пляже в плавках был один Артем, все остальные, имелось в виду мужское население, были одеты в шорты-трусы, иногда до колен, видимо это было более практично, удобно и согласно местной моде. Войдя в воду, он ощутил более чем приятную прохладу. Артем полагал, что вода при такой жаре будет похожа на парное молоко, но это было не так — она обжигала своей прохладой.
Все купающиеся вокруг в основном прыгали возле берега через волны, плавали лишь немногие — это объяснялось тем, что на берег одна за ругой накатывались волны, они были пологие, но тем не менее имели 2–3 метра в высоту, поэтому плавание как таковое затруднялось, разве что на досках можно было получать удовольствие. И действительно, на пенопластовых досках плавало очень много народа, стараясь оседлать гребень волны. Плывя вдоль берега, ныряя между волн, Артем доплыл до волнореза, который состоял из огромных, с три человеческих роста, треугольных бетонных глыб, которые шли дугой от берега в море, метров на сто – сто пятьдесят. Он забрался наверх отдохнуть, волны били о камни, обдавая его солеными брызгами. Вода была абсолютно соленая, почти горькая, а брызги были даже холодными, а может, это было из-за сильного бриза.
Он посидел минут двадцать, потом, чувствуя, что начинает мерзнуть, это в такую-то жару, нырнул в воду и поплыл обратно. Несмотря на то, что он отсутствовал полчаса, ничего не пропало, хоть никаких ценностей он с собой и не брал. Обмакнувшись слегка полотенцем, расположился снова на шезлонге и опять расслабился, чувствуя себя довольным. Накупавшись и назагоравшись вдоволь, он, слегка разморенный, зашел в пиццерию перекусить: идти и готовить в отеле не хотелось, особенно после сегодняшнего вопросного штурма. Там он съел три порции обалденно вкусной пиццы и запил пивом «Кильмес». Вернувшись в отель, на пороге встретил хозяина.
— О, Артэм, уже с покупками, как отдыхается? — спросил тот, глядя на зонтик и шезлонг.
— Хорошо, спасибо. Я человек северный, и без зонта на пляже мне не высидеть.
— Очень-очень хорошо, а зонт этот цвета «Бока», знаешь это?
— Нет, а что значит «Бока»?
— «Бока» один из сильнейших футбольных клубов страны и вообще Южной Америки, это его цвета — желтый и синий, — есть еще «Ривер».
— А, это я знаю. «Бока Хуниорс», футбольный клуб.
— Ты с этим зонтом во время проведения матчей поосторожней будь.
— Ясно, спасибо, буду иметь в виду.
— Как море, понравилось?
— Да, здорово, но я думал, вода теплее будет.
— У нас море всегда прохладное, течение холодное, да и юг близко, Антарктида.
— Я об этом даже не задумывался таким образом. Ладно, пойду к себе в номер.
Расставив все в шкаф, Артем пошел на кухню приготовить чай. Там жена Хосе жарила мясо на решетке, дым стоял коромыслом: то ли дымоход не работал, то ли не был рассчитан на такое количество одновременно жарящегося мяса. Артем решил вскипятить воду и попить чай затем у себя в номере.
— Артэм, Ола! — приветствовала его Моника.
— Ола, Моника.
— Будешь что-нибудь готовить, свое национальное? Я сейчас уже заканчиваю, у меня почти готово.
— Нет, спасибо, я только воду поставлю, чай пить буду.
Стараясь не ввязываться в долгие разговоры — на сегодня хватит, он уже знал, насколько аргентинцы любят поболтать, медом не корми, — Артем юркнул к себе в коморку. Соседей по комнате еще не было, и он пил чай в гордом одиночестве и тишине. В комнате было прохладно и хорошо, без кондиционера, спасибо местной архитектуре. Отдохнув, он решил еще пойти прогуляться; он очень любил ходить пешком, и ему не терпелось везде побывать. Выйдя из отеля, он пересек авениду Колумб и пошел вдоль, по перпендикулярной улочке, уже вечерело, но еще было светло.
На улице и во дворах шла своя размеренная жизнь: кое-где играли в мяч дети, кто-то убирал тротуар перед своим домом, кто-то ехал на велосипеде, не спеша крутя педали, и иногда проносились мимо машины, визжа тормозами на перекрестках, на каждом квартале. Дома вдоль улицы были очень разные, попадались совсем лачуги или развалюхи, их и домами-то сложно было назвать, даже непонятно было, жил там кто-нибудь или нет. Были простые домики в один этаж, с красивыми небольшими палисадниками, а были также двух- и трехэтажные, которые выделялись издалека, с красивыми, кованными, резными воротами. Прохожие, которые попадались изредка навстречу, всегда здоровались и при этом улыбались — видимо для них это было нормально, — Артем отвечал им тем же.
Километра через полтора дорожка перетекла в другую, более широкую и благоустроенную. По обеим сторонам дороги дома стали уже совершенно другого плана, с большими, зелеными, подстриженными газонами на фасадах, а сами здания находились в глубине. Тут были дома, выложенные камнем или кирпичом в старинном стиле, с главными входами типа арок, с фонарями по периметру забора, за которым стояли, как правило, шикарные автомобили, спорткары, кабриолеты. Он понял, что попал в какой-то престижный баррио, или район.
С левой стороны дома закончились, и начался парк с вековыми деревьями, а по правой — строения продолжались. Людей или прохожих было крайне мало, можно сказать, что он один был на улице. На бордюре возле одного из таких домов сидел мужичок, с европейскими чертами лица, на вид лет 60–65, но подтянутый, спортивного вида, старичком его назвать нельзя было. Он был одет, как, впрочем, и многие, в шорты и майку, пил свое мате через трубочку и безразлично посматривал по сторонам, видимо ему нечем было заняться или все надоело и он скучал. Когда Артем поравнялся с ним, то хотел сам первым поздороваться, но хозяин дома его опередил и произнес:
— Буэнос тардес, — что означало «добрый вечер».
— Ола, буэнос тардес, — ответил Артем.
Услыхав акцент, аргентинец оживился, широко заулыбался и спросил:
— Ты откуда?
Артем уже было открыл рот сказать, кто он и откуда, но в последний момент передумал, во избежание большого количества вопросов и долгих бесед.
— Я из Словакии, — ответил Артем, — я словак.
— О, как здорово, — воскликнул собеседник, — отдыхаешь или работаешь?
— Отдыхаю, приехал в отпуск, — продолжал сочинять на ходу Артем.
— Добро пожаловать в Мар-дель-Плату, меня зовут Сесар, а тебя?
— Артем.
— Какое интересное имя, давно в Аргентине?
— Две недели, приехал на месяц.
— Тебе нравится здесь?
— Да, красивый город, есть отличие от европейских, но в принципе все похоже.
— Да, отличие, конечно, есть. Как там, в Словакии, ты из какого места? — с интонацией в голосе некоторой тоски спросил Сесар.
— Из Братиславы, — на всякий случай сказал Артем, благо он знал этот город и был там.
— Я поляк, — с гордостью сказал Сесар, — по отцу, родился здесь, приятно встретить почти земляка. — Он встал, ростом оказался выше Артема, наверное, метр восемьдесят пять. — Пойдем в дом, я тебе покажу, как мы живем. Ты был уже в наших домах?
— Да, уже приглашали.
— Ну и как тебе, есть разница?
— Есть небольшая: у вас климат более теплый и дома более открытые, много открытых террас, балконов. Это, наверное, не очень удобно, вы же меня совсем не знаете, — улыбаясь, ответил Артем.
— Пойдем, пойдем, я приглашаю, — настаивал Сесар, дружески похлопав Артема по плечу.
Они вошли в ворота, прошли по выложенной камнем дорожке, между красивым газоном и клумбой с розовыми цветами и через большие раздвигающиеся деревянные ворота, попали в гараж, который был сквозной и довольно просторный. Посреди стоял «Фольксваген-Гольф» белого цвета, и оставалось много свободного места, чтобы пройти. Задней стены в гараже не было — был вход во внутренний двор.
— Это гараж, — рассказывал Сесар, — он у меня на две машины, моей и жены, но с женой я уже давно не живу, мы в разводе.
Они прошли гараж и вошли во двор.
— Здесь гостевой домик, с ванной, на втором этаже, — рассказывал Сесар, показывая на правое строение.
Внутренний дворик был выложен плиткой, посередине росло дерево, похожее на эвкалипт. Они повернули во дворике налево и вошли в основной дом.
— Здесь спальня жены, сейчас тут живет моя сестра, еще одна ванная комната, дальше зала для занятий спортом, — Сесар несколько раз подергал руками, изображая, как обычно делают гимнастику, — дальше гостиная и библиотека. Ну как тебе, нравится? так живут в Европе? — Они вошли тем временем в просторную комнату.
