Он уже заранее составил примерный план, и его нужно было только скорректировать согласно обстоятельствам. Может, он был немного самонадеянным, но с улыбкой смотрел на то, как вновь приезжие облепляли стайками какого-нибудь «знающего», с целью получить что-то важное. Он рассуждал так: «Если тот, кто что-нибудь и знает действительно стоящее, то никогда не скажет, если он умный. А то, что говорилось на всеобщее слушанье, означало, что ничего реально нужного и полезного окружающие не получат, разве что только сплетни, домыслы или слухи».
Очередь действительно продвигалась быстро. Через стеклянную дверь по лестнице на второй этаж Артем попал в большой зал, где служащий, посмотрев его номер, показал ему на кассу, сказав при этом: «Каха». В кассе взяли тридцать баксов и жестом показали, куда пройти, чтобы сделать фотографию.
Комнатка для фотографий была малюсенькая, впрочем, какой ей и положено быть; она была просто отделена от общего зала тремя небольшими ширмами. Фотограф — истинный коренной житель Америки с грубыми чертами лица, как будто сошедший с картины «Сюжет из жизни ацтеков» — молча указал, куда сесть и куда смотреть, щелкнул снимок и через три минуты отдал Артему готовые фотографии. Такую же процедуру проделали все остальные. А после сдачи фотографий все расселись в общем зале и ждали, когда назовут их фамилию.
Через некоторое время одна из десяти девушек-служащих, сидящих за столами, произнесла фамилию Артема как Ре-па-кин. «Как китайца», — подумал он и подошел к ней. Та приветливо улыбнулась и спросила:
— Тебя зовут Артэм?
— Да, — ответил он.
— Русский из Москвы, ты приехал вчера?
— Да.
— Тебе нравится Аргентина? — она опять улыбнулась. Можно сказать, что она и не переставала улыбаться, и, похоже, это было искренне, а может, чисто профессионально.
— Пока не разобрался,— ответил он по-русски и пожал плечами.
Это вызвало веселый смех девушки и ее соседок за ближайшими столами.
— Вот, возьми документ, распишись здесь и иди вон туда. — Она указала пальчиком в направлении стойки.
Артем взял в руки небольшую книжицу, размером что-то типа пропуска в библиотеку, в полутвердой обложке, темно-бардового цвета и направился к стойке. Там находился служащий лет сорока пяти. С серьезным лицом он взял его за правое запястье, промокнул валиком с чернилами пальцы и затем поочередно отпечатал на листе бумаги. После дал Артему салфетки и по-русски сказал спасибо, получилось что-то вроде «эспасибо». За очередным по счету столом ему пришлось еще раз расписаться, там же сказали прийти за готовым документом 10 января.
Счастливый и довольный, он вышел из Регистро Цивиль, очереди уже не было, все прошли. Ему не терпелось пройтись, прогуляться по городу. Он заранее спросил Александра, как называется район и улица, где находился их отель, и не боялся потеряться. Он решил пройтись по пешеходной улице, которая называлась Флорида, а сама пешеходная зона — Пеатональ. Артем намеревался заодно купить карту города и страны, а также что-нибудь перекусить; он уже чувствовал в этом острую потребность. Это был его первый день пребывания в Буэнос-Айресе, и он с интересом смотрел по сторонам.
«Если сравнивать с Европой, то точно не с передовыми странами», — думал он, глядя на где-то неровно положенный асфальт или на выбитую кое-где тротуарную плитку. Чем-то это напоминало Италию, на окраине какого-нибудь провинциального города. Очень непривычен был характер застройки: кварталы и улицы, улицы и кварталы, ни одного двора или подворотни, столь привычных глазу. Дома стояли вплотную и если и имели двор, то только внутри собственного строения, с улицы невидимого. Цвет домов тоже разнился: розовые и зеленые, фиолетовые и красные, желтые и голубые, но больше серые или коричневые. На углах кварталов, на пересечении улиц стояли кучками черные полиэтиленовые пакеты с мусором: баков у них для этой цели не было предусмотрено.
По улице не спеша редкие прохожие шли по своим делам. Коммерции имели какие-то странные и непонятные названия типа «Автосервисио» или «Гомерия». Первый не был автосервисом, а второй был непонятно чем. Через некоторое время он понял, что это шиномонтаж. Все они были и по правой, и по левой стороне. Улица, по которой он шел, была прямая, шириной примерно метров десять, может двенадцать, и имела застройку домами в 5, 7, 10 этажей. Посмотрев вверх, можно было увидеть небо, узкой голубой полоской. Через стеклянную витрину одной из коммерций он увидел, как раскатывают тесто и, подняв голову вверх, прочитал название: «Пиццеро».
«Отлично, вот здесь я и покушаю», — подумал он и зашел внутрь.
В пиццерии было малолюдно, служащий за прилавком в белом поварском пиджаке, с какой-то надписью на нем, приветливо улыбнулся и спросил, что клиент желает.
Артем объяснил, насколько мог позволить его испанский, помогая себе жестами, что хочет две порции пиццы, и сел ждать за столик. Ему очень понравилось, что пиццу готовят при нем, на большом мраморном столе. Служащий «Пиццеро» — их там было двое — раскатал тесто, намазал на получившийся блин томатную пасту, сверху положил сыр и специи, после чего поставил в печь с помощью большой, плоской, деревянной лопаты. Может быть, и не печь, а большой духовой шкаф с тремя дверцами. Минут через двадцать он уже выходил из пиццерии сытый и довольный; пицца оказалась наисвежайшей и очень вкусной; в России он такой не ел. Пройдя еще немного по улице вперед, он вышел на пересечение с большим проспектом (как здесь называлось, авенида) и первое, что бросилось в глаза, — огромное количество такси черно-желтого цвета. Такси не спеша — может быть, 30 км/час — ехали по авениде в обоих направлениях. Стоило клиенту поднять руку, как он уже через несколько секунд оказывался в машине.
Артем потоптался возле газетного киоска, попросил продавца дать ему газету с объявлениями по работе и съему жилья, а также карту города и страны. Для этого ему потребовалось сказать всего несколько слов по-испански. Он их подготовил заранее, и ему дали то, что он хотел. Сразу же за авенидой начиналась пешеходная улица Пеатональ. Она напоминала Старый Арбат в Москве, только здания на ней были не старинные, а современные и многоэтажные. Некоторые были настоящими небоскребами, а все первые этажи были заняты коммерциями и галереями.
Постояв возле витрины оружейного магазина, Артем в числе многочисленных видов оружия заметил знакомый калаш, причем довольно дорогой по сравнению с другим оружием. «Неужели все это в свободной продаже? или это макеты? Наверное, все-таки это настоящий оружейный магазин», — подумалось ему. Само оружие выглядело довольно правдоподобно, и покупатели, которые что-то смотрели — это было видно сквозь стеклянную витрину, — передергивали затвор и осматривали стволы. Внутрь Артем заходить не стал, обошелся внешним осмотром оружейной лавки. Все это было непривычно для него. В галерее подарков и сувениров его внимание привлекла карта Аргентины на огромном куске толстой кожи, со всеми городами и провинциями, выполненная методом тиснения; все это было раскрашено. Он шел по Пеатонале уже целый час, а конца и не видно было. Сама улица и коммерции на ней уходили вдаль.
«Наверное, на сегодня хватит, пора закругляться. Остальное посмотрим в другой день», — решил он. Обратно он возвращался тем же путем, поэтому это не вызвало проблем с ориентирами в незнакомом городе. Когда он был уже в районе Ла-Бока, где находился его отель, вспомнил, что тут должен быть недалеко хороший супермаркет «КОТО», за парком Лесама.
Парк располагался на горке, был небольшой и квадратный, занимал два квартала, а значит, имел около двухсот метров в длину и ширину, очень красивый и аккуратный. На углу парка, при самом входе, виднелся памятник основателю Буэнос-Айреса сеньору Мендосе, а в центре парка выделялось дерево с огромными корнями, часть которых росла по поверхности, а крона была такая огромная, что издалека казалось, что это целый перелесок.
По левой стороне парка Артем заметил православную церковь. Она экзотически смотрелась в непривычной архитектуре вокруг, ее золотые купола поблескивали на ярком солнце. Церковь была действующая, и двери были открыты. Заходить внутрь он не стал, а только полюбовался самим строением и прочитал табличку, в которой указывалось, что сия церковь была построена на средства великой княгини в 1898 году. С другой стороны парка располагался музей истории Аргентины, в который Артем пообещал себе обязательно зайти, в другой раз.
Супермаркет находился в ста метрах, сразу за парком, и назывался действительно «КОТО». Он был небольшой и полон народу. Все ходили не спеша по залу, набирая товары в тележки. Артем решил немного пообжиться и поэтому купил себе сковородку и небольшую кастрюльку, так как собирался сам готовить еду. Накупив разных продуктов, он перешел к мясному прилавку: его привлекло изобилие, цвет и выбор предлагаемой продукции. Он заранее прочитал, что Аргентина славится мясной промышленностью и поставляет мясо по всему миру, но и представления не имел, что настолько. Огромной длины прилавок — метров двадцать — был забит разнообразным мясом и, главное, недорогим: от 1 доллара за килограмм и 5 долларов отборное.
Выбрав себе понравившийся кусочек и докупив растительного масла и вина, наш герой вышел на улицу, потратив всего 20 баксов. Тащить шесть тяжелых и полных пакетов пришлось целый километр; жена Александра сказала правду. Подходя к отелю, он решил, что часто на такие походы рассчитывать не нужно. Взобравшись по ступенькам, он поставил сумки и, переводя дух, искал ключ в кармане, тем временем впервые прочитал название отеля. На табличке, покрытой толстым стеклом, было написано: «Отель „Кристина“, фамильяр», что означало в переводе «семейный».
Большую часть продуктов он поставил в общий холодильник на третьем этаже, который был забит битком. Артему пришлось постараться, чтобы все расставить и уместить. Съев пару сочных персиков, он решил обновить купленную сковородку и опробовать кухню, которая была на четвертом этаже, практически его отдельная, так как жильцов днем не было видно. Артем хоть и окончил техникум общественного питания в Москве, но готовить хорошо не умел — готовил, в основном полагаясь на интуицию. В этом не было ничего удивительного, так как он учился в техникуме на холодильном отделении и в механизмах разбирался лучше.
Решив приготовить мясо с овощами, он налил в сковороду немного воды, порезал туда помидоры, лук и чеснок, положил сверху плоский кусочек мяса и посолил. Когда выкипит вода, он собирался добавить оливкового масла и затем слегка обжарить само мясо. Именно так он и сделал и через полчаса уже сидел у себя, в своей комнатенке, наполненной ароматом свежеприготовленной еды, и ужинал. Мясо — а это говядина — действительно было нежнейшем, сочным, мягким и вкусным. Оно таяло само во рту. Он впервые в жизни такое попробовал. Все остальное, включая вино, было соответствующим.
После ужина Артем стал изучать карту Буэнос-Айреса и Аргентины. Город находился точно на 34-й параллели, что соответствовало положению Дамаска в Сирии, например, если сравнивать с Северным полушарием. Это говорило о весьма теплом климате. Располагался он в дельте реки Ла-Плата, больше похожей на океанский залив в месте впадения в Атлантический океан, так как ее ширина была около ста километров. Город состоял, собственно, из центральной части, по размерам сопоставим с Москвой, в пределах садового кольца, и назывался Капиталь Федераль. Остальная часть города, которая располагалась вокруг, называлась Гранд Буэнос-Айрес и была больше центральной во много раз.
Нумерация домов начиналась от центра Капиталь Федераль, от самой набережной, и заканчивалась на окраинах под номерами 10500 или 15900 и так далее. Было очень много стадионов и парков, недалеко от отеля находился железнодорожный вокзал «Конститусьон». Всего Артем насчитал три вокзала, а также один аэропорт в черте города Капиталь Федераль. Он располагался прямо возле набережной и назывался Хорхе Ньюбери.
В ходе изучения карты Артем решил, что он поочередно будет изучать каждый район, не спеша, пока ждет ДНИ, а все остальное время посвятит изучению испанского языка. Затем он занялся просмотром купленной газеты, чтобы найти объявления о работе и аренде жилья, а также узнать уровень оплаты труда. Слабое знание языка его не смущало. Он знал, как пишутся и произносятся эти слова.
После часового просмотра газеты он понял, что сдается полно жилья в отелях типа фамильяр от 120 долларов в месяц на одного человека, а работа оплачивается так: низкоквалифицированная от 300 долларов в месяц, а специалисты — от 800 долларов. За отдельную простенькую однокомнатную квартиру, расположенную не в центральной части, нужно было платить в месяц от 250 долларов, а хорошая однокомнатная квартира в центре стоила в разы дороже. В конце концов он устал от этого занятия. «Пора закругляться, уже глаза слипаются», — подумал Артем, отложил газету и вышел на балкон.
Уже стемнело. Было около 23.00 по местному времени, и дул теплый весенний ветерок. Постояв немного, он пошел принять душ, а после водной процедуры лег спать и тотчас уснул, так как устал за прошедший день, а на завтра у него были намечены планы.
Детство Артема. Часть вторая
За окном падал большими, крупными и пушистыми хлопьями снег. Урок русского языка в 6-м «А» классе тянулся мучительно долго, учительница рассказывала какие-то правила. Артем иногда что-то записывал к себе в тетрадь, а так в основном слушал и, наконец, не выдержав, предложил Кольке-соседу:
— Колян, давай «таки» считать? Чувствую, сегодня рекорд будет, еще 20 минут до конца урока.
Учительница русского языка и литературы Тамара Николаевна была полная женщина, невысокого роста, лет пятидесяти. Она очень любила повторять после каждого предложения или фразы слово «так», особенно это было заметно и часто, когда кто-нибудь из учеников отвечал у доски. Артем это давно заметил и иногда считал про себя, и получалось временами до 70–80 раз за урок. Это совсем не означало, что Артем недолюбливал учительницу или насмехался над ней — он просто всегда обращал внимание на нечто необычное, нехарактерное, такое ему сразу же бросалось в глаза или резало слух.
— Давай, — хихикнул Колька. Как раз в тот момент Тамара Николаевна сказала «так» два раза подряд. При количестве 25 «таков» у них вспыхнул спор.
— Я тебе говорю, 27 было, — настаивал Артем, который очень чутко следил за каждым словом, — ты писал в то время, когда она говорила.
— Да ничего я не писал, 25, тебе говорю.
— Репкин, Федосов! Так, в чем дело? — громко спросила Тамара Николаевна.
Спор резко прекратился, и оба ученика сделали лица сосредоточенными и внимательно слушающими урок.
— Так, почему разговариваем на уроке? — продолжила Тамара Николаевна.
Очередь действительно продвигалась быстро. Через стеклянную дверь по лестнице на второй этаж Артем попал в большой зал, где служащий, посмотрев его номер, показал ему на кассу, сказав при этом: «Каха». В кассе взяли тридцать баксов и жестом показали, куда пройти, чтобы сделать фотографию.
Комнатка для фотографий была малюсенькая, впрочем, какой ей и положено быть; она была просто отделена от общего зала тремя небольшими ширмами. Фотограф — истинный коренной житель Америки с грубыми чертами лица, как будто сошедший с картины «Сюжет из жизни ацтеков» — молча указал, куда сесть и куда смотреть, щелкнул снимок и через три минуты отдал Артему готовые фотографии. Такую же процедуру проделали все остальные. А после сдачи фотографий все расселись в общем зале и ждали, когда назовут их фамилию.
Через некоторое время одна из десяти девушек-служащих, сидящих за столами, произнесла фамилию Артема как Ре-па-кин. «Как китайца», — подумал он и подошел к ней. Та приветливо улыбнулась и спросила:
— Тебя зовут Артэм?
— Да, — ответил он.
— Русский из Москвы, ты приехал вчера?
— Да.
— Тебе нравится Аргентина? — она опять улыбнулась. Можно сказать, что она и не переставала улыбаться, и, похоже, это было искренне, а может, чисто профессионально.
— Пока не разобрался,— ответил он по-русски и пожал плечами.
Это вызвало веселый смех девушки и ее соседок за ближайшими столами.
— Вот, возьми документ, распишись здесь и иди вон туда. — Она указала пальчиком в направлении стойки.
Артем взял в руки небольшую книжицу, размером что-то типа пропуска в библиотеку, в полутвердой обложке, темно-бардового цвета и направился к стойке. Там находился служащий лет сорока пяти. С серьезным лицом он взял его за правое запястье, промокнул валиком с чернилами пальцы и затем поочередно отпечатал на листе бумаги. После дал Артему салфетки и по-русски сказал спасибо, получилось что-то вроде «эспасибо». За очередным по счету столом ему пришлось еще раз расписаться, там же сказали прийти за готовым документом 10 января.
Счастливый и довольный, он вышел из Регистро Цивиль, очереди уже не было, все прошли. Ему не терпелось пройтись, прогуляться по городу. Он заранее спросил Александра, как называется район и улица, где находился их отель, и не боялся потеряться. Он решил пройтись по пешеходной улице, которая называлась Флорида, а сама пешеходная зона — Пеатональ. Артем намеревался заодно купить карту города и страны, а также что-нибудь перекусить; он уже чувствовал в этом острую потребность. Это был его первый день пребывания в Буэнос-Айресе, и он с интересом смотрел по сторонам.
«Если сравнивать с Европой, то точно не с передовыми странами», — думал он, глядя на где-то неровно положенный асфальт или на выбитую кое-где тротуарную плитку. Чем-то это напоминало Италию, на окраине какого-нибудь провинциального города. Очень непривычен был характер застройки: кварталы и улицы, улицы и кварталы, ни одного двора или подворотни, столь привычных глазу. Дома стояли вплотную и если и имели двор, то только внутри собственного строения, с улицы невидимого. Цвет домов тоже разнился: розовые и зеленые, фиолетовые и красные, желтые и голубые, но больше серые или коричневые. На углах кварталов, на пересечении улиц стояли кучками черные полиэтиленовые пакеты с мусором: баков у них для этой цели не было предусмотрено.
По улице не спеша редкие прохожие шли по своим делам. Коммерции имели какие-то странные и непонятные названия типа «Автосервисио» или «Гомерия». Первый не был автосервисом, а второй был непонятно чем. Через некоторое время он понял, что это шиномонтаж. Все они были и по правой, и по левой стороне. Улица, по которой он шел, была прямая, шириной примерно метров десять, может двенадцать, и имела застройку домами в 5, 7, 10 этажей. Посмотрев вверх, можно было увидеть небо, узкой голубой полоской. Через стеклянную витрину одной из коммерций он увидел, как раскатывают тесто и, подняв голову вверх, прочитал название: «Пиццеро».
«Отлично, вот здесь я и покушаю», — подумал он и зашел внутрь.
В пиццерии было малолюдно, служащий за прилавком в белом поварском пиджаке, с какой-то надписью на нем, приветливо улыбнулся и спросил, что клиент желает.
Артем объяснил, насколько мог позволить его испанский, помогая себе жестами, что хочет две порции пиццы, и сел ждать за столик. Ему очень понравилось, что пиццу готовят при нем, на большом мраморном столе. Служащий «Пиццеро» — их там было двое — раскатал тесто, намазал на получившийся блин томатную пасту, сверху положил сыр и специи, после чего поставил в печь с помощью большой, плоской, деревянной лопаты. Может быть, и не печь, а большой духовой шкаф с тремя дверцами. Минут через двадцать он уже выходил из пиццерии сытый и довольный; пицца оказалась наисвежайшей и очень вкусной; в России он такой не ел. Пройдя еще немного по улице вперед, он вышел на пересечение с большим проспектом (как здесь называлось, авенида) и первое, что бросилось в глаза, — огромное количество такси черно-желтого цвета. Такси не спеша — может быть, 30 км/час — ехали по авениде в обоих направлениях. Стоило клиенту поднять руку, как он уже через несколько секунд оказывался в машине.
Артем потоптался возле газетного киоска, попросил продавца дать ему газету с объявлениями по работе и съему жилья, а также карту города и страны. Для этого ему потребовалось сказать всего несколько слов по-испански. Он их подготовил заранее, и ему дали то, что он хотел. Сразу же за авенидой начиналась пешеходная улица Пеатональ. Она напоминала Старый Арбат в Москве, только здания на ней были не старинные, а современные и многоэтажные. Некоторые были настоящими небоскребами, а все первые этажи были заняты коммерциями и галереями.
Продавцы-лоточники, такие привычные в России, отсутствовали, а единственные, кто торговали на улице, это негры с зонтиками, на которые была нанизана бижутерия. Также из бродячих продавцов были люди со странными высокими тележками, где на уровне груди стояла целая куча термосов. Они медленно брели вдоль торговых коммерций, их иногда окликали, и те что-то разливали из термосов в стаканчики.
Постояв возле витрины оружейного магазина, Артем в числе многочисленных видов оружия заметил знакомый калаш, причем довольно дорогой по сравнению с другим оружием. «Неужели все это в свободной продаже? или это макеты? Наверное, все-таки это настоящий оружейный магазин», — подумалось ему. Само оружие выглядело довольно правдоподобно, и покупатели, которые что-то смотрели — это было видно сквозь стеклянную витрину, — передергивали затвор и осматривали стволы. Внутрь Артем заходить не стал, обошелся внешним осмотром оружейной лавки. Все это было непривычно для него. В галерее подарков и сувениров его внимание привлекла карта Аргентины на огромном куске толстой кожи, со всеми городами и провинциями, выполненная методом тиснения; все это было раскрашено. Он шел по Пеатонале уже целый час, а конца и не видно было. Сама улица и коммерции на ней уходили вдаль.
«Наверное, на сегодня хватит, пора закругляться. Остальное посмотрим в другой день», — решил он. Обратно он возвращался тем же путем, поэтому это не вызвало проблем с ориентирами в незнакомом городе. Когда он был уже в районе Ла-Бока, где находился его отель, вспомнил, что тут должен быть недалеко хороший супермаркет «КОТО», за парком Лесама.
Парк располагался на горке, был небольшой и квадратный, занимал два квартала, а значит, имел около двухсот метров в длину и ширину, очень красивый и аккуратный. На углу парка, при самом входе, виднелся памятник основателю Буэнос-Айреса сеньору Мендосе, а в центре парка выделялось дерево с огромными корнями, часть которых росла по поверхности, а крона была такая огромная, что издалека казалось, что это целый перелесок.
По левой стороне парка Артем заметил православную церковь. Она экзотически смотрелась в непривычной архитектуре вокруг, ее золотые купола поблескивали на ярком солнце. Церковь была действующая, и двери были открыты. Заходить внутрь он не стал, а только полюбовался самим строением и прочитал табличку, в которой указывалось, что сия церковь была построена на средства великой княгини в 1898 году. С другой стороны парка располагался музей истории Аргентины, в который Артем пообещал себе обязательно зайти, в другой раз.
Супермаркет находился в ста метрах, сразу за парком, и назывался действительно «КОТО». Он был небольшой и полон народу. Все ходили не спеша по залу, набирая товары в тележки. Артем решил немного пообжиться и поэтому купил себе сковородку и небольшую кастрюльку, так как собирался сам готовить еду. Накупив разных продуктов, он перешел к мясному прилавку: его привлекло изобилие, цвет и выбор предлагаемой продукции. Он заранее прочитал, что Аргентина славится мясной промышленностью и поставляет мясо по всему миру, но и представления не имел, что настолько. Огромной длины прилавок — метров двадцать — был забит разнообразным мясом и, главное, недорогим: от 1 доллара за килограмм и 5 долларов отборное.
Выбрав себе понравившийся кусочек и докупив растительного масла и вина, наш герой вышел на улицу, потратив всего 20 баксов. Тащить шесть тяжелых и полных пакетов пришлось целый километр; жена Александра сказала правду. Подходя к отелю, он решил, что часто на такие походы рассчитывать не нужно. Взобравшись по ступенькам, он поставил сумки и, переводя дух, искал ключ в кармане, тем временем впервые прочитал название отеля. На табличке, покрытой толстым стеклом, было написано: «Отель „Кристина“, фамильяр», что означало в переводе «семейный».
Большую часть продуктов он поставил в общий холодильник на третьем этаже, который был забит битком. Артему пришлось постараться, чтобы все расставить и уместить. Съев пару сочных персиков, он решил обновить купленную сковородку и опробовать кухню, которая была на четвертом этаже, практически его отдельная, так как жильцов днем не было видно. Артем хоть и окончил техникум общественного питания в Москве, но готовить хорошо не умел — готовил, в основном полагаясь на интуицию. В этом не было ничего удивительного, так как он учился в техникуме на холодильном отделении и в механизмах разбирался лучше.
Решив приготовить мясо с овощами, он налил в сковороду немного воды, порезал туда помидоры, лук и чеснок, положил сверху плоский кусочек мяса и посолил. Когда выкипит вода, он собирался добавить оливкового масла и затем слегка обжарить само мясо. Именно так он и сделал и через полчаса уже сидел у себя, в своей комнатенке, наполненной ароматом свежеприготовленной еды, и ужинал. Мясо — а это говядина — действительно было нежнейшем, сочным, мягким и вкусным. Оно таяло само во рту. Он впервые в жизни такое попробовал. Все остальное, включая вино, было соответствующим.
После ужина Артем стал изучать карту Буэнос-Айреса и Аргентины. Город находился точно на 34-й параллели, что соответствовало положению Дамаска в Сирии, например, если сравнивать с Северным полушарием. Это говорило о весьма теплом климате. Располагался он в дельте реки Ла-Плата, больше похожей на океанский залив в месте впадения в Атлантический океан, так как ее ширина была около ста километров. Город состоял, собственно, из центральной части, по размерам сопоставим с Москвой, в пределах садового кольца, и назывался Капиталь Федераль. Остальная часть города, которая располагалась вокруг, называлась Гранд Буэнос-Айрес и была больше центральной во много раз.
Нумерация домов начиналась от центра Капиталь Федераль, от самой набережной, и заканчивалась на окраинах под номерами 10500 или 15900 и так далее. Было очень много стадионов и парков, недалеко от отеля находился железнодорожный вокзал «Конститусьон». Всего Артем насчитал три вокзала, а также один аэропорт в черте города Капиталь Федераль. Он располагался прямо возле набережной и назывался Хорхе Ньюбери.
В ходе изучения карты Артем решил, что он поочередно будет изучать каждый район, не спеша, пока ждет ДНИ, а все остальное время посвятит изучению испанского языка. Затем он занялся просмотром купленной газеты, чтобы найти объявления о работе и аренде жилья, а также узнать уровень оплаты труда. Слабое знание языка его не смущало. Он знал, как пишутся и произносятся эти слова.
После часового просмотра газеты он понял, что сдается полно жилья в отелях типа фамильяр от 120 долларов в месяц на одного человека, а работа оплачивается так: низкоквалифицированная от 300 долларов в месяц, а специалисты — от 800 долларов. За отдельную простенькую однокомнатную квартиру, расположенную не в центральной части, нужно было платить в месяц от 250 долларов, а хорошая однокомнатная квартира в центре стоила в разы дороже. В конце концов он устал от этого занятия. «Пора закругляться, уже глаза слипаются», — подумал Артем, отложил газету и вышел на балкон.
Уже стемнело. Было около 23.00 по местному времени, и дул теплый весенний ветерок. Постояв немного, он пошел принять душ, а после водной процедуры лег спать и тотчас уснул, так как устал за прошедший день, а на завтра у него были намечены планы.
Глава V
Детство Артема. Часть вторая
За окном падал большими, крупными и пушистыми хлопьями снег. Урок русского языка в 6-м «А» классе тянулся мучительно долго, учительница рассказывала какие-то правила. Артем иногда что-то записывал к себе в тетрадь, а так в основном слушал и, наконец, не выдержав, предложил Кольке-соседу:
— Колян, давай «таки» считать? Чувствую, сегодня рекорд будет, еще 20 минут до конца урока.
Учительница русского языка и литературы Тамара Николаевна была полная женщина, невысокого роста, лет пятидесяти. Она очень любила повторять после каждого предложения или фразы слово «так», особенно это было заметно и часто, когда кто-нибудь из учеников отвечал у доски. Артем это давно заметил и иногда считал про себя, и получалось временами до 70–80 раз за урок. Это совсем не означало, что Артем недолюбливал учительницу или насмехался над ней — он просто всегда обращал внимание на нечто необычное, нехарактерное, такое ему сразу же бросалось в глаза или резало слух.
— Давай, — хихикнул Колька. Как раз в тот момент Тамара Николаевна сказала «так» два раза подряд. При количестве 25 «таков» у них вспыхнул спор.
— Я тебе говорю, 27 было, — настаивал Артем, который очень чутко следил за каждым словом, — ты писал в то время, когда она говорила.
— Да ничего я не писал, 25, тебе говорю.
— Репкин, Федосов! Так, в чем дело? — громко спросила Тамара Николаевна.
Спор резко прекратился, и оба ученика сделали лица сосредоточенными и внимательно слушающими урок.
— Так, почему разговариваем на уроке? — продолжила Тамара Николаевна.
