— Вези осторожно! — крикнула вслед Лавиния, но Эгер едва услышал: он уже мчался к гаражу. Хотя еще один взгляд на часы немного успокоил: времени оставалось предостаточно. Букет прекрасно лег на заднее сиденье, и Эгер, наконец-то выдохнув, сел за руль и вывел свою «малютку» из гаража.
Малолитражная «Рисва-мини», купленная для него к окончанию школы, а вернее, к началу работы на семью, не была той машиной, которой имеет смысл хвалиться перед девушками. Экономная, удобная для работы на выезде, скромная «рабочая лошадка». С другой стороны, далеко не каждый вчерашний школьник может похвастать даже таким автомобилем. Лана не знала, что Эгер приезжает на свидания на личном авто, а не на такси или автобусе, и открывать ей глаза Эгер пока не собирался. Как и рассказывать подробно о том, чем занимается его семья. Не хотел, чтобы в ее ответе играло роль его благосостояние, а не он сам. Все-таки Лана вызывала у него некоторые сомнения. Ее расчетливость и внимание к состоявшимся мужчинам не заметил бы разве что слепой и глухой. А Эгер хотел, чтобы жена любила его, а не счет в банке.
Любой сказал бы, что в таком случае умнее присмотреться к другим девушкам. Эгер и сам сказал бы именно так, если бы речь шла не о нем… и не о Лане. Но он втрескался в эту высокомерную стерву, ледяную королеву, расчетливую эгоистку, втрескался по уши и ничего не мог с этим поделать. И вот уже два года добивался ответной любви, тщательно скрывая все, что могло подтолкнуть Лану выйти за него по расчету.
Ну не дурак ли?
Он оставил машину на платной стоянке автосервиса, за три квартала от сквера.
— Решительное наступление? — хохотнул Крей, его постоянный механик.
— Что-то вроде того, — слегка нервничая, ответил Эгер.
Букет мешал, идти с цветами наперевес было неловко и неудобно, а опустить его и нести, как нес бы любой груз… это же цветы! Да еще и не просто так букет, а по всем правилам сделанный и упакованный для предложения. И казалось, что каждый встречный-поперечный прохожий, а особенно каждая женщина, догадываются и понимают, что у Эгера на уме. Это все белые розы, они как будто нарочно притягивают все взгляды.
Но самое удивительное, что Лана уже сидела на «их» скамейке, нетерпеливо поглядывая на часы. Эгер ускорил шаг. До оговоренного времени встречи оставалось не меньше десяти минут, а значит, что-то случилось: просто так Лана никогда не пришла бы настолько раньше. Она и вовремя почти никогда не приходила!
— Эгер, наконец-то! — она вскочила навстречу, и Эгер, как всегда, в первые мгновения просто утонул в карих глазах удивительного медового оттенка. — Послушай, у меня такое… такие новости! Потрясающие!
На цветы она даже не глянула, и это была вторая очень большая странность: к знакам внимания Лана всегда относилась ревниво-трепетно. Похоже, его предложение не вовремя, и дай-то боги, чтобы просто не вовремя! В любом случае, пока он не выслушает, что у нее за «потрясающие» новости, и всесторонне их не обсудит, начинать говорить о своем не имеет смысла.
— Прогуляемся? — спросил Эгер, подхватывая девушку под руку. Когда она взбудоражена, ей нужно двигаться, как будто, если не сбросит лишнюю энергию, просто взорвется.
Они отошли всего каких-то шагов десять вглубь сквера, и Лана нетерпеливо спросила:
— Тебе интересно или нет?
— Конечно, рассказывай.
Окинув его подозрительным взглядом, словно сомневалась, что ему действительно интересно, девушка помедлила и выпалила:
— Меня Рейнольд в ученицы берет!
— Что? — Эгер даже остановился.
Лана повернулась к нему.
— Профессор Рейнольд. Меня. Берет в личные ученицы, — отчеканила, выделяя каждое слово. — Я вижу, ты не рад.
— Не рад, — ответил мрачно. — И не понимаю, чему ты радуешься. Рейнольд берет учеников по традиционному контракту. То есть, ученик беспрекословно слушается мастера, все, что сделает ученик, принадлежит мастеру, да еще после окончания ученичества должен выплатить оговоренную плату. И, между нами, я сомневаюсь, что Рейнольд откроет своим ученикам какие-то действительно ценные хитрости. Ему это невыгодно. Очень хочешь неизвестно сколько лет пахать задарма? Или у тебя какие-то особые условия?
Уже спросив, Эгер напрягся: а ведь и правда, что мешает для умницы и красавицы, да еще и магически сильной, составить контракт с особыми условиями? Может, Лана потому и радуется, может, ей предложили что-то получше традиционного ученичества?
— О чем ты? — нахмурилась Лана. — Стандартный контракт. Ну, он так сказал…
— Ты прочитала?
Лана мотнула головой, отбросив упавшую на лицо от порыва ветра прядь. Сегодня она была с распущенными волосами, и это тоже выбивало из равновесия, мешало рассуждать трезво: Эгер залипал на ее волосы, ничего не хотелось так сильно, как прикоснуться к ним, перебирать, пропускать между пальцев, ощущая мягкую, ласковую шелковистость.
— Профессор пока только на словах мне рассказал. У него было мало времени, а я хотела предупредить тебя, что больше не смогу… ну… что мои вечера теперь будут заняты. — Она быстро посмотрела на часы. — Осталось всего двадцать минут! Он меня ждет после уроков.
— Постой, ты что, подписала, не читая?!
Такого… идиотизма! Да, идиотизма. Он от Ланы никак не ожидал. Уж чего-чего, а расчетливости и рассудительности в ней хватило бы на троих. И вот так, не глядя, вляпаться в магический контракт?!
— Да нет же, я сейчас бегу подписывать! — нетерпеливо воскликнула девушка, и Эгер тайком перевел дух. Еще не все потеряно, еще есть возможность переиграть, отказаться… — Эгер, я тебя не понимаю, почему ты так уперся в то, подписала я или нет? Если ты мой друг, ты за меня радоваться должен, а не смотреть вот так…
— Как?!
— Как будто я что-то страшное сотворила!
Боги, она в самом деле не понимает!
— Еще не сотворила, но собираешься. Ты что, прослушала все, что я тебе говорил об этих контрактах? Или не поняла? Лана, это практически рабство! Ты не должна ничего подписывать! Не соглашайся! Какое ученичество, ты с ума сошла, ты пожалеешь об этом очень скоро, но если подпишешь, уже не сможешь отказаться!
— Рейнольд не такой! Он наш профессор, и он очень хорошо учит! А ты, ты… зачем ты меня запугиваешь? Ревнуешь? Или не хочешь, чтобы я чему-то научилась, кроме школьных огрызков? — Лана понизила голос и почти зашипела, а это значило, что она очень, очень сильно разозлилась. — Конечно, ты бесишься, даже когда меня на танец приглашает кто-нибудь, кроме великолепного и бесподобного тебя, а тут аж целое ученичество. И получается, что я не такая уж никчемная и что у меня есть в жизни варианты, кроме тебя, да?
— Лана, ты понимаешь, что говоришь?
— Я понимаю, чем ты недоволен. Это ведь мне? — Лана провела кончиками пальцев по кромке нежных белых лепестков. — Я должна быть польщена, без ума от счастья, упасть в твои объятия и ни о чем больше не думать, тем более о какой-то там учебе. Красивая девушка не должна быть слишком умной, для того чтобы рожать детей, и школьных знаний много, да, Эгер? Так вот – нет! У меня другие планы на жизнь!
— Лана, ты чушь несешь.
— Ах, чушь?! — Она вырвала из его рук букет и, не глядя, отшвырнула в сторону. — Прощай!
Развернулась на каблуках, нервно тряхнув головой, и почти побежала в сторону Речного проспекта. В сторону школы и своего глупого ученичества.
— Лана! Подожди!
И, конечно же, она не то что не обернулась на его оклик, но даже шаг не замедлила.
Эгер посмотрел на букет, лежавший в пыли в грустной компании окурков и конфетных фантиков. Пожал плечами. Он, пожалуй, даже не был слишком удивлен. Как будто всегда в глубине души знал, что рано или поздно его ледяная королева выбросит его из своей жизни так же, как выбросила вот этот букет – ни на секунду не задумавшись. Может, потому и не хотел рассказывать о ней родителям?
Вот только это совсем не значит, что ему сейчас не больно. Больно. Горько. И пусто, ужасающе пусто.
Давно уже Лане не было так горько, обидно и больно. Хотя с Эгером с самого начала было непросто. Пожалуй, только первый вечер их знакомства и прошел по-настоящему безоблачно. Тогда они просто танцевали, шутили, немного перемыли косточки преподам, немного поболтали о том, кому какие фильмы нравятся, и договорились пойти вместе на школьный бал. Но уже с бала все пошло наперекосяк.
Эгер оказался ревнивцем самой противной разновидности: он не устраивал сцен, не пытался отбить девушку, которую хотел видеть только своей, у всех других, нет, он только презрительно кривил губы, всем своим видом будто говоря: «Раз ты не выбираешь ТОЛЬКО меня, то ты меня недостойна». Как будто девушка не имеет права ни потанцевать, ни поболтать с кем-то другим. По-хорошему, стоило бы сразу, раз и навсегда отнести его к категории тех, с кем лучше не общаться. Но. Но! Чертово проклятое «но»!
Он ей понравился.
Нет, даже не так. Она втрескалась в этого высокомерного урода, пусть не с первого взгляда, но с первого вечера. Втрескалась по уши! Как дура!
И даже не потому, ну ладно, не только потому, что он красивый, интересный, отлично танцует, любит те же фильмы, что она, и умеет парой слов дать просто убойную характеристику как раз тем преподам, которые этого заслуживают. Ее магия пела с ним рядом. Ее тянуло к нему так, что впору было поверить в бред об истинных парах: не на физическом уровне, а на каком-то гораздо более глубоком. Казалось, еще немного, и она не сможет дышать без этого парня.
Это пугало. Нет, ладно бы он был нормальным, без этих своих закидонов! Тогда Лана поговорила бы с ним начистоту, объяснила свою ситуацию и предложила… Она горько рассмеялась на бегу. Да уж, в самом деле смешно: предложила бы то самое, что сейчас собирался предложить он.
Но Эгер был слишком закрыт и высокомерен. Да черт возьми, он держался, будто наследный принц инкогнито, хотя Виршовы — Лана узнавала! — были ничем не примечательной семьей. Древней, но сама по себе древность ничего не значит – кому об этом и знать, как не Лане Иверси! Впрочем, по сравнению с Иверси Виршовы были более чем благополучны. Вряд ли мелкая консультационная контора приносила им много денег, но не в деньгах дело. Их семья была живой. Эгер – старший из трех братьев, а еще он как-то обмолвился о кузене и трех кузинах. Два старших поколения. Наверняка есть и крепкие давние связи. А от Иверси остались только больная одинокая женщина, которая никогда уже не сможет ни выйти замуж, ни родить, и две девушки. Лана и Белинда. Причем у Белинды в ее пятнадцать магия слабая и неустойчивая. А это приговор: семья умирает, и только Лана может ее возродить. Если найдет правильного мужа. Не обязательно богатого, не обязательно даже из древней семьи, да хоть бы и вовсе без семьи, без связей, главное – с сильной и подходящей магией.
Как у Эгера.
Как у чертового засранца Эгера, отношения с которым напоминали езду на полной скорости по ухабам и колдобинам — и больно, и не соскочишь, и поговорить не получается: а ну как тряханет, только язык прикусишь.
И еще одно, тоже главное: он должен не Лану забрать в свой род, а согласиться войти в семью Иверси.
Еще и поэтому, наверное, было так больно от этих его белых роз. Самое красивое, самое романтическое, самое желанное для любой девушки предложение. «Будь моей невестой». Но, если расшифровывать точно и по всем правилам, то «Войди в мою семью моей невестой».
Чертов Эгер!
А может, он сам не знает точного значения? Может, стоило с ним все-таки поговорить, объяснить?
Из раскрытого окна неподалеку донеслась мелодия заставки новостей. Нет, некогда было говорить, она и без того почти опаздывает! Тем более что и так уже… поговорили.
Что ж, стоило признать: те два года, которые она позволяла себе мечтать об Эгере, были сплошной беспросветной глупостью. И мечты были глупостью, и фантазии о том, что он может не просто стать ее мужем, а взять ее фамилию и род. Она по-прежнему наедине со всеми своими проблемами, и будущее семьи, да что будущее – выживание, зависит только от нее.
Ну и черт с ним и с его розами! Она еще найдет себе подходящего мужа. Она молодая, красивая, магически сильная, а главное – не собирается немедленно обзаводиться наследником. Да, наследник нужен, и не один, но первым делом нужно дать хорошее образование Белинде. И самой выучиться на мастера! Потому что мастер-артефактор, а лучше даже магистр Лана Иверси – это совсем не то же самое, что выпускница первой имперской школы Лана Иверси. «Первая имперская» — это, конечно, звучит гораздо лучше, чем какая-нибудь двадцать восьмая или триста двенадцатая, но школа есть школа. Глава рода со школьным образованием? Позорище!
А ей не привыкать рассчитывать только на себя. На самом деле, ничего и не изменилось. Могло бы… но жалеть о несбывшемся – пустая трата сил.
Хорошо, что уроки уже закончились и школьные коридоры были пусты. Иначе точно опоздала бы! Перед кабинетом магистра артефакторики Лана притормозила. Поправила растрепавшиеся на ветру волосы, проверила, идеально ли сидит школьная форма. И, нервно выдохнув, постучала.
— Входите! — откликнулся Рейнольд.
— Это я, господин магистр, — Лане казалось, даже каблучки ее туфель сегодня цокают о паркет как-то особенно нервно. С десяток шагов от двери к преподавательскому столу – всего ничего, но это шаги к ее будущему. К выживанию и силе для ее семьи. Он ведь не передумал, нет?
— А, Лана Иверси. Я ждал вас. Не передумали?
— Нет! — Лана даже головой мотнула. — Я хочу стать мастером!
— Отчего бы моей самой талантливой студентке и не стать мастером? — Рейнольд тепло улыбнулся. — Если будете упорно трудиться, станете и мастером, и магистром. Все данные для этого у вас есть. И талант, и ум, и сила. И желания учиться хватает, я успел оценить. Вот только школьных знаний для вас мало, с таким мизерным багажом вы ничего в жизни не добьетесь. Ну да мы это исправим, верно?
— Конечно! — от похвалы загорелись щеки, хотя Лана редко краснела. Но и Рейнольд нечасто хвалил студентов, а настолько высокой оценки от него, наверное, за все время никто не слышал.
— Вот контракт. — На стол перед Ланой лег старинного вида свиток, а голос магистра стал резким и деловитым, совсем как на занятиях, и Лана тут же настроилась на рабочий лад. — Основное вы уже знаете, если, конечно, внимательно меня слушали. Но все же прочтите. Сейчас у вас единственная возможность задать мне любые вопросы по этому контракту. Как только вы его подпишете, время вопросов закончится и начнется время суровой работы.
Он вдруг мимолетно улыбнулся, совсем не похоже на его обычную сияющую улыбку, и добавил:
— Точно так же сказал мне когда-то магистр Рекмарс. Время идет, но традиции ученичества все те же, Лана. Сейчас некоторым стало казаться, что они устарели, что пришло время массовой учебы, но все же много веков именно через личное ученичество появлялись по-настоящему сильные и умелые маги.
Лана хотела стать именно сильной и умелой, а не каким-то там «продуктом массового образования». Это определение она слышала не раз, но чаще всего в нем слышались откровенно презрительные нотки. О ней не будут говорить с таким гадким выражением! Никогда.
Малолитражная «Рисва-мини», купленная для него к окончанию школы, а вернее, к началу работы на семью, не была той машиной, которой имеет смысл хвалиться перед девушками. Экономная, удобная для работы на выезде, скромная «рабочая лошадка». С другой стороны, далеко не каждый вчерашний школьник может похвастать даже таким автомобилем. Лана не знала, что Эгер приезжает на свидания на личном авто, а не на такси или автобусе, и открывать ей глаза Эгер пока не собирался. Как и рассказывать подробно о том, чем занимается его семья. Не хотел, чтобы в ее ответе играло роль его благосостояние, а не он сам. Все-таки Лана вызывала у него некоторые сомнения. Ее расчетливость и внимание к состоявшимся мужчинам не заметил бы разве что слепой и глухой. А Эгер хотел, чтобы жена любила его, а не счет в банке.
Любой сказал бы, что в таком случае умнее присмотреться к другим девушкам. Эгер и сам сказал бы именно так, если бы речь шла не о нем… и не о Лане. Но он втрескался в эту высокомерную стерву, ледяную королеву, расчетливую эгоистку, втрескался по уши и ничего не мог с этим поделать. И вот уже два года добивался ответной любви, тщательно скрывая все, что могло подтолкнуть Лану выйти за него по расчету.
Ну не дурак ли?
Прода от 19.09.2024, 08:53
Он оставил машину на платной стоянке автосервиса, за три квартала от сквера.
— Решительное наступление? — хохотнул Крей, его постоянный механик.
— Что-то вроде того, — слегка нервничая, ответил Эгер.
Букет мешал, идти с цветами наперевес было неловко и неудобно, а опустить его и нести, как нес бы любой груз… это же цветы! Да еще и не просто так букет, а по всем правилам сделанный и упакованный для предложения. И казалось, что каждый встречный-поперечный прохожий, а особенно каждая женщина, догадываются и понимают, что у Эгера на уме. Это все белые розы, они как будто нарочно притягивают все взгляды.
Но самое удивительное, что Лана уже сидела на «их» скамейке, нетерпеливо поглядывая на часы. Эгер ускорил шаг. До оговоренного времени встречи оставалось не меньше десяти минут, а значит, что-то случилось: просто так Лана никогда не пришла бы настолько раньше. Она и вовремя почти никогда не приходила!
— Эгер, наконец-то! — она вскочила навстречу, и Эгер, как всегда, в первые мгновения просто утонул в карих глазах удивительного медового оттенка. — Послушай, у меня такое… такие новости! Потрясающие!
На цветы она даже не глянула, и это была вторая очень большая странность: к знакам внимания Лана всегда относилась ревниво-трепетно. Похоже, его предложение не вовремя, и дай-то боги, чтобы просто не вовремя! В любом случае, пока он не выслушает, что у нее за «потрясающие» новости, и всесторонне их не обсудит, начинать говорить о своем не имеет смысла.
— Прогуляемся? — спросил Эгер, подхватывая девушку под руку. Когда она взбудоражена, ей нужно двигаться, как будто, если не сбросит лишнюю энергию, просто взорвется.
Они отошли всего каких-то шагов десять вглубь сквера, и Лана нетерпеливо спросила:
— Тебе интересно или нет?
— Конечно, рассказывай.
Окинув его подозрительным взглядом, словно сомневалась, что ему действительно интересно, девушка помедлила и выпалила:
— Меня Рейнольд в ученицы берет!
— Что? — Эгер даже остановился.
Лана повернулась к нему.
— Профессор Рейнольд. Меня. Берет в личные ученицы, — отчеканила, выделяя каждое слово. — Я вижу, ты не рад.
— Не рад, — ответил мрачно. — И не понимаю, чему ты радуешься. Рейнольд берет учеников по традиционному контракту. То есть, ученик беспрекословно слушается мастера, все, что сделает ученик, принадлежит мастеру, да еще после окончания ученичества должен выплатить оговоренную плату. И, между нами, я сомневаюсь, что Рейнольд откроет своим ученикам какие-то действительно ценные хитрости. Ему это невыгодно. Очень хочешь неизвестно сколько лет пахать задарма? Или у тебя какие-то особые условия?
Уже спросив, Эгер напрягся: а ведь и правда, что мешает для умницы и красавицы, да еще и магически сильной, составить контракт с особыми условиями? Может, Лана потому и радуется, может, ей предложили что-то получше традиционного ученичества?
— О чем ты? — нахмурилась Лана. — Стандартный контракт. Ну, он так сказал…
— Ты прочитала?
Лана мотнула головой, отбросив упавшую на лицо от порыва ветра прядь. Сегодня она была с распущенными волосами, и это тоже выбивало из равновесия, мешало рассуждать трезво: Эгер залипал на ее волосы, ничего не хотелось так сильно, как прикоснуться к ним, перебирать, пропускать между пальцев, ощущая мягкую, ласковую шелковистость.
— Профессор пока только на словах мне рассказал. У него было мало времени, а я хотела предупредить тебя, что больше не смогу… ну… что мои вечера теперь будут заняты. — Она быстро посмотрела на часы. — Осталось всего двадцать минут! Он меня ждет после уроков.
— Постой, ты что, подписала, не читая?!
Прода от 23.09.2024, 08:27
Такого… идиотизма! Да, идиотизма. Он от Ланы никак не ожидал. Уж чего-чего, а расчетливости и рассудительности в ней хватило бы на троих. И вот так, не глядя, вляпаться в магический контракт?!
— Да нет же, я сейчас бегу подписывать! — нетерпеливо воскликнула девушка, и Эгер тайком перевел дух. Еще не все потеряно, еще есть возможность переиграть, отказаться… — Эгер, я тебя не понимаю, почему ты так уперся в то, подписала я или нет? Если ты мой друг, ты за меня радоваться должен, а не смотреть вот так…
— Как?!
— Как будто я что-то страшное сотворила!
Боги, она в самом деле не понимает!
— Еще не сотворила, но собираешься. Ты что, прослушала все, что я тебе говорил об этих контрактах? Или не поняла? Лана, это практически рабство! Ты не должна ничего подписывать! Не соглашайся! Какое ученичество, ты с ума сошла, ты пожалеешь об этом очень скоро, но если подпишешь, уже не сможешь отказаться!
— Рейнольд не такой! Он наш профессор, и он очень хорошо учит! А ты, ты… зачем ты меня запугиваешь? Ревнуешь? Или не хочешь, чтобы я чему-то научилась, кроме школьных огрызков? — Лана понизила голос и почти зашипела, а это значило, что она очень, очень сильно разозлилась. — Конечно, ты бесишься, даже когда меня на танец приглашает кто-нибудь, кроме великолепного и бесподобного тебя, а тут аж целое ученичество. И получается, что я не такая уж никчемная и что у меня есть в жизни варианты, кроме тебя, да?
— Лана, ты понимаешь, что говоришь?
— Я понимаю, чем ты недоволен. Это ведь мне? — Лана провела кончиками пальцев по кромке нежных белых лепестков. — Я должна быть польщена, без ума от счастья, упасть в твои объятия и ни о чем больше не думать, тем более о какой-то там учебе. Красивая девушка не должна быть слишком умной, для того чтобы рожать детей, и школьных знаний много, да, Эгер? Так вот – нет! У меня другие планы на жизнь!
— Лана, ты чушь несешь.
— Ах, чушь?! — Она вырвала из его рук букет и, не глядя, отшвырнула в сторону. — Прощай!
Развернулась на каблуках, нервно тряхнув головой, и почти побежала в сторону Речного проспекта. В сторону школы и своего глупого ученичества.
— Лана! Подожди!
И, конечно же, она не то что не обернулась на его оклик, но даже шаг не замедлила.
Эгер посмотрел на букет, лежавший в пыли в грустной компании окурков и конфетных фантиков. Пожал плечами. Он, пожалуй, даже не был слишком удивлен. Как будто всегда в глубине души знал, что рано или поздно его ледяная королева выбросит его из своей жизни так же, как выбросила вот этот букет – ни на секунду не задумавшись. Может, потому и не хотел рассказывать о ней родителям?
Вот только это совсем не значит, что ему сейчас не больно. Больно. Горько. И пусто, ужасающе пусто.
Прода от 26.09.2024, 08:26
ГЛАВА 2. Планы на жизнь Ланы Иверси
Давно уже Лане не было так горько, обидно и больно. Хотя с Эгером с самого начала было непросто. Пожалуй, только первый вечер их знакомства и прошел по-настоящему безоблачно. Тогда они просто танцевали, шутили, немного перемыли косточки преподам, немного поболтали о том, кому какие фильмы нравятся, и договорились пойти вместе на школьный бал. Но уже с бала все пошло наперекосяк.
Эгер оказался ревнивцем самой противной разновидности: он не устраивал сцен, не пытался отбить девушку, которую хотел видеть только своей, у всех других, нет, он только презрительно кривил губы, всем своим видом будто говоря: «Раз ты не выбираешь ТОЛЬКО меня, то ты меня недостойна». Как будто девушка не имеет права ни потанцевать, ни поболтать с кем-то другим. По-хорошему, стоило бы сразу, раз и навсегда отнести его к категории тех, с кем лучше не общаться. Но. Но! Чертово проклятое «но»!
Он ей понравился.
Нет, даже не так. Она втрескалась в этого высокомерного урода, пусть не с первого взгляда, но с первого вечера. Втрескалась по уши! Как дура!
И даже не потому, ну ладно, не только потому, что он красивый, интересный, отлично танцует, любит те же фильмы, что она, и умеет парой слов дать просто убойную характеристику как раз тем преподам, которые этого заслуживают. Ее магия пела с ним рядом. Ее тянуло к нему так, что впору было поверить в бред об истинных парах: не на физическом уровне, а на каком-то гораздо более глубоком. Казалось, еще немного, и она не сможет дышать без этого парня.
Это пугало. Нет, ладно бы он был нормальным, без этих своих закидонов! Тогда Лана поговорила бы с ним начистоту, объяснила свою ситуацию и предложила… Она горько рассмеялась на бегу. Да уж, в самом деле смешно: предложила бы то самое, что сейчас собирался предложить он.
Но Эгер был слишком закрыт и высокомерен. Да черт возьми, он держался, будто наследный принц инкогнито, хотя Виршовы — Лана узнавала! — были ничем не примечательной семьей. Древней, но сама по себе древность ничего не значит – кому об этом и знать, как не Лане Иверси! Впрочем, по сравнению с Иверси Виршовы были более чем благополучны. Вряд ли мелкая консультационная контора приносила им много денег, но не в деньгах дело. Их семья была живой. Эгер – старший из трех братьев, а еще он как-то обмолвился о кузене и трех кузинах. Два старших поколения. Наверняка есть и крепкие давние связи. А от Иверси остались только больная одинокая женщина, которая никогда уже не сможет ни выйти замуж, ни родить, и две девушки. Лана и Белинда. Причем у Белинды в ее пятнадцать магия слабая и неустойчивая. А это приговор: семья умирает, и только Лана может ее возродить. Если найдет правильного мужа. Не обязательно богатого, не обязательно даже из древней семьи, да хоть бы и вовсе без семьи, без связей, главное – с сильной и подходящей магией.
Как у Эгера.
Как у чертового засранца Эгера, отношения с которым напоминали езду на полной скорости по ухабам и колдобинам — и больно, и не соскочишь, и поговорить не получается: а ну как тряханет, только язык прикусишь.
И еще одно, тоже главное: он должен не Лану забрать в свой род, а согласиться войти в семью Иверси.
Еще и поэтому, наверное, было так больно от этих его белых роз. Самое красивое, самое романтическое, самое желанное для любой девушки предложение. «Будь моей невестой». Но, если расшифровывать точно и по всем правилам, то «Войди в мою семью моей невестой».
Чертов Эгер!
А может, он сам не знает точного значения? Может, стоило с ним все-таки поговорить, объяснить?
Из раскрытого окна неподалеку донеслась мелодия заставки новостей. Нет, некогда было говорить, она и без того почти опаздывает! Тем более что и так уже… поговорили.
Прода от 30.09.2024, 08:03
Что ж, стоило признать: те два года, которые она позволяла себе мечтать об Эгере, были сплошной беспросветной глупостью. И мечты были глупостью, и фантазии о том, что он может не просто стать ее мужем, а взять ее фамилию и род. Она по-прежнему наедине со всеми своими проблемами, и будущее семьи, да что будущее – выживание, зависит только от нее.
Ну и черт с ним и с его розами! Она еще найдет себе подходящего мужа. Она молодая, красивая, магически сильная, а главное – не собирается немедленно обзаводиться наследником. Да, наследник нужен, и не один, но первым делом нужно дать хорошее образование Белинде. И самой выучиться на мастера! Потому что мастер-артефактор, а лучше даже магистр Лана Иверси – это совсем не то же самое, что выпускница первой имперской школы Лана Иверси. «Первая имперская» — это, конечно, звучит гораздо лучше, чем какая-нибудь двадцать восьмая или триста двенадцатая, но школа есть школа. Глава рода со школьным образованием? Позорище!
А ей не привыкать рассчитывать только на себя. На самом деле, ничего и не изменилось. Могло бы… но жалеть о несбывшемся – пустая трата сил.
Хорошо, что уроки уже закончились и школьные коридоры были пусты. Иначе точно опоздала бы! Перед кабинетом магистра артефакторики Лана притормозила. Поправила растрепавшиеся на ветру волосы, проверила, идеально ли сидит школьная форма. И, нервно выдохнув, постучала.
— Входите! — откликнулся Рейнольд.
— Это я, господин магистр, — Лане казалось, даже каблучки ее туфель сегодня цокают о паркет как-то особенно нервно. С десяток шагов от двери к преподавательскому столу – всего ничего, но это шаги к ее будущему. К выживанию и силе для ее семьи. Он ведь не передумал, нет?
— А, Лана Иверси. Я ждал вас. Не передумали?
— Нет! — Лана даже головой мотнула. — Я хочу стать мастером!
— Отчего бы моей самой талантливой студентке и не стать мастером? — Рейнольд тепло улыбнулся. — Если будете упорно трудиться, станете и мастером, и магистром. Все данные для этого у вас есть. И талант, и ум, и сила. И желания учиться хватает, я успел оценить. Вот только школьных знаний для вас мало, с таким мизерным багажом вы ничего в жизни не добьетесь. Ну да мы это исправим, верно?
— Конечно! — от похвалы загорелись щеки, хотя Лана редко краснела. Но и Рейнольд нечасто хвалил студентов, а настолько высокой оценки от него, наверное, за все время никто не слышал.
— Вот контракт. — На стол перед Ланой лег старинного вида свиток, а голос магистра стал резким и деловитым, совсем как на занятиях, и Лана тут же настроилась на рабочий лад. — Основное вы уже знаете, если, конечно, внимательно меня слушали. Но все же прочтите. Сейчас у вас единственная возможность задать мне любые вопросы по этому контракту. Как только вы его подпишете, время вопросов закончится и начнется время суровой работы.
Он вдруг мимолетно улыбнулся, совсем не похоже на его обычную сияющую улыбку, и добавил:
— Точно так же сказал мне когда-то магистр Рекмарс. Время идет, но традиции ученичества все те же, Лана. Сейчас некоторым стало казаться, что они устарели, что пришло время массовой учебы, но все же много веков именно через личное ученичество появлялись по-настоящему сильные и умелые маги.
Лана хотела стать именно сильной и умелой, а не каким-то там «продуктом массового образования». Это определение она слышала не раз, но чаще всего в нем слышались откровенно презрительные нотки. О ней не будут говорить с таким гадким выражением! Никогда.
