Почти бессознательно, инстинктивно, всем своим существом Лиза пыталась отстраниться от собственных смущения и тревоги, отодвинуть их. Пусть пройдет хоть немного времени, когда она не будет думать о внезапных ухаживаниях Виктора Николаевича и собственной на них реакции, и все само собой станет ясным. Недаром же говорят: «утро вечера мудренее». Она, как Скарлетт, подумает об этом завтра.
Похоже, Виктор Николаевич тоже почувствовал это ее желание: сейчас он вел себя совсем как раньше — чуть более чем просто вежливо. Как, в общем, и должен вести себя с девушкой мужчина, всего лишь пригласивший ее погулять. С другой стороны, в кафе полно народу, не флиртовать же прямо здесь, за столиком!
Об ноги потерлась полосатая кошка, Лиза опустила руку, почесала за ушком:
— Извини, угостить нечем, все съели уже. Где ты раньше ходила?
— Они здесь не голодают, — усмехнулся Виктор Николаевич. — Ну что, поехали домой? Отдыхать?
— Отдыхать, — кивнула Лиза.
В пути шеф молчал. Но отыгрался одним-единственным вопросом, уже сворачивая во двор. Посмотрел в упор, так, что аж мурашки пробежали по коже, и спросил:
— Скажите, Лиза, а как вы смотрите на перспективу стать администратором гостиницы в Сочи? Мне кажется, у вас бы получилось.
Она? Администратором? Вот этой самой гостиницы, которая пока на сезон, а потом — «есть серьезные шансы»?
— Э-э… я? Вы думаете?..
— Вы очень забавно удивляетесь, — негромко рассмеялся Виктор Николаевич. Завел машину во двор, выключил мотор, устало откинулся на спинку сиденья. Посмотрел на часы: — Вот что, Лиза. Час вам на отдых, а потом поговорим серьезно. Настраивайтесь. Я уже все решил и надеюсь вас убедить в том, что мое решение правильное.
«Час на отдых» обернулся форменным издевательством. Какой там отдых! Долгожданные душ и кровать помогли расслабиться телу, но не мозгам. В мыслях вертелось и вертелось это «администратором», «у вас бы получилось» и, самое главное: «Я уже все решил». Лиза даже не знала, что должен делать администратор гостиницы. Отдыхающих принимать, следить за порядком? Вести какие-то документы? Она ведь только и умеет, что клиентам подходящие туры подбирать…
Правда, это она умеет хорошо, и научилась быстро. Так что, может, шеф прав, и у нее все получится? Он, наверное, не с бухты-барахты выбрал именно ее? Уж если человек — директор и хозяин преуспевающей фирмы, то должен же он разбираться, кто из его сотрудников на что годится?
То, что шеф верит в нее больше, чем она сама, было, конечно, приятно. Но и пугало: а вдруг не оправдает доверия? Опозориться уж точно не хотелось!
На фоне этих мыслей и сомнений как-то до странности быстро вылетели из головы попытки шефа сократить дистанцию до неофициальной. Мелькнувшее определение «до интимной» Лиза и вовсе отогнала, хотя и с трудом: все-таки Виктор Николаевич вел себя сегодня слишком вольно. Неужели ее симпатия настолько заметна? Ведь явных поводов распускать руки она точно не давала!
«Если продолжит в том же духе, будет смысл гадать. А пока сосредоточусь на работе, чтобы не выглядеть влюбленной дурочкой».
Казалось, прошло гораздо меньше часа, когда в дверь постучали. Лиза вскочила, поправила халатик:
— Да, сейчас!
Собиралась сама открыть, но Виктор Николаевич уже вошел, осмотрел комнату, словно выискивая, куда бы присесть, спросил:
— Ну что, Лиза, отдохнули немного? Готовы к серьезному разговору?
— Отдохнула, спасибо. Пойдемте куда-нибудь на улицу?
Оставаться вдвоем в комнате отчаянно не хотелось. Как будто это само собой спровоцировало бы совсем не то направление разговора, которого Лиза сейчас ждала.
Шеф усмехнулся так понимающе, будто мысли прочитал.
— Что ж, пойдемте. Пристроимся во дворе на скамейке, там сейчас никого, все на пляже.
Над предложенной шефом скамейкой нависал козырек, с трех сторон ее заплел виноград, местечко было уединенное и уютное. «Слишком уединенное», — мелькнула непрошеная мысль. Почему-то это встревожило. Лиза села к шефу вполоборота, опершись локтем о кованую спинку. Руку щекотали виноградные листья.
Виктор Николаевич закинул ногу на ногу, сцепил пальцы в замок и поднял брови:
— Итак? Вы подумали?
— Я не знаю, о чем думать, — честно ответила Лиза. — Я ведь совершенно не представляю себе эту работу!
— Ерунда, всему научитесь! Согласны ли вы остаться работать в Сочи, вот о чем я спрашиваю.
Согласна ли она жить рядом с морем?!
— Конечно! — Лиза даже фыркнула: что за вопросы! И только потом спохватилась: — Но дома у меня квартира своя, а здесь? Снимать ведь дорого?
— Лиза-Лиза, какая же вы иногда наивная. Этот сезон будете жить прямо там, в гостинице. Разумеется, за счет фирмы. А если дальше все сложится так, как я загадываю, уж поверьте, вы себе за несколько лет на собственную квартиру в Сочи накопите. Я предлагаю вам будущее — солидное, обеспеченное, самостоятельное будущее.
Виктор Николаевич, как будто желая сгладить неловкость, взял ее ладонь в свою и поднес к губам. Поцеловал запястье, спустился губами вниз, к пальцам. Не торопился, будто находил особенное удовольствие в смаковании, растягивании поцелуев. Лизу бросило в жар; она и хотела отдернуть руку, и не могла. Тонкий аромат одеколона кружил голову, смешивался с запахами нагретых жарким южным солнцем деревьев, травы, земли. Порыв ветра принес свежую нотку кедровой хвои, Лиза отвернулась, вздохнула глубоко, и — словно наваждение спало.
— Виктор Николаевич! Не надо так делать, — она вырвала руку и вскочила.
— Разве я сделал что-то «из ряда вон»? — с неискренним удивлением вопросил шеф. — Впрочем, если вы стесняетесь… — сделал паузу, словно предлагая возразить, но Лиза промолчала, и он закончил с легким демонстративным вздохом:
— Стесняетесь. Но, Лиза, милая, это же глупо.
Его ладонь скользнула по открытым плечам, погладила шею под волосами, и Лиза невольно ахнула — так это оказалось возбуждающе, приятно и стыдно одновременно. Вот уж точно, «ничто не предвещало»! А шеф притянул ее ближе и впился губами в губы. Настойчиво, жадно и бесцеремонно. Язык ворвался в рот, а тем временем ладони гладили Лизины плечи, скользили по спине, задерживались на талии, спускались ниже и снова скользили вверх… А она будто оцепенела. Хотела оттолкнуть, отстраниться — но даже пальцем шевельнуть не получалось. Только пискнула что-то протестующее, но, похоже, Виктор Николаевич принял это за одобрение. Оторвался наконец от ее губ, подцепил пальцами подбородок, приподнял голову, заставив встретиться взглядами.
— Нравится?
Лиза хватанула ртом воздух, чувствуя, как вся полыхает: от стыда, ошеломления или гнева — не понять! А Виктор Николаевич усмехнулся вдруг, сказал довольно:
— Вот ты мне очень даже нравишься. Такая милая, непосредственная девочка, и красивая, и умница. Целоваться только не умеешь, но это ничего, дело поправимое. Давай, поцелуй меня. Я ведь вижу, что хочешь.
Тихо шуршала листва над головой, звенели цикады, в доме напротив кто-то засмеялся, пропел: «В городе Сочи темные ночи, темные, темные, тем-ны-е». «Нас никто здесь не видит!» — в панике подумала Лиза.
— Девочка, — с чуть заметной, какой-то словно одобрительной усмешкой повторил Виктор Николаевич. И поцеловал ее сам — длинным, глубоким, настойчивым поцелуем. Прижал ладонью затылок, не позволяя отстраниться. От него пахло приятным терпким одеколоном, но запах сигарет ощущался сильнее, и Лиза не знала, от чего ее вдруг затошнило — просто от поцелуя или от поцелуя со вкусом табака.
Уперлась кулаками шефу в грудь, и тот отступил. Сказал:
— Ты, похоже, из таких, кто долго раскачивается. Ладно, к делу. Завтра покажу тебе гостиницу. Представлю всем как моего администратора, и начнешь работать. Я побуду там несколько дней, пригляжу, чтобы все в порядке было. Но ты быстро освоишься, я уверен. Персонал там набран, и, кстати, набирал их не я, а хозяин, так что в случае каких-то проблем разбираться придется с ним. Там своя специфика, и вот об этом мы поговорим отдельно и детально.
Лиза и слышала и не слышала. Гостиница, персонал, специфика… Хотелось заорать. Ударить. Убежать. Вот только ноги словно ватные, в коленках слабость и дрожат.
Давно ведь собиралась уволиться!
Виктор Николаевич, кажется, принял ее неподвижность и молчание за повышенное внимание.
— Проблема, милая моя Лиза, вот в чем. Гостиничный бизнес — дело для меня новое, какие в нем тонкости, нюансы, риски и подводные камни, я пока не знаю. А здесь это у многих семейное, наследственное. То, до чего нам придется доходить ценой ошибок и убытков, они знают чуть ли не с детства. Глупо было бы не воспользоваться, верно?
Лиза будто оказалась в кошмарном сне, когда понимаешь, что это сон, но не можешь проснуться, и даже пошевелиться не получается. А она еще гадала, почему шеф так много себе позволяет, не поощрила ли она невольно… Да плевал он на поощрения! «Я хочу», и вопрос закрыт, так?! За собственную то ли симпатию, то ли влюбленность стало до того стыдно, что хотелось заорать. Но эта ошеломленная и взбешенная Лиза никак не могла пробиться наверх из глубины сознания, а тем временем какая-то другая, привычная Лиза не могла поверить, что все это происходит с ней. Даже машинально кивнула на слова шефа: конечно, чужой готовый опыт грех не использовать.
«Вот и используй! Дура! Ни до чего хорошего не может довести, когда шеф начинает домогаться сотрудницы! Беги с этой работы, теряя тапки!»
— Сейчас, правда, никто не станет делиться опытом просто так. Но к каждому можно найти ключик. У него, видишь ли, дочка. И я ей нравлюсь.
«Значит, Никита не ошибся насчет той девушки…»
— Я бы даже больше сказал, она от меня без ума, — Виктор Николаевич самодовольно усмехнулся. Он так увлекся расписыванием своих планов, что не замечал Лизиного настроения. Жмурился, смаковал каждое слово: — А она у папы одна, любимое дитятко, и все его капиталы достанутся ей. Да и сейчас папа ничего для нее не пожалеет. Я так думаю, он и гостиницу эту так легко мне сдал, и с персоналом помог, только чтобы ко мне присмотреться поближе. К осени дело решится, а пока мне нужно, чтобы мой человек здесь держал руку на пульсе. Ты идеально подходишь.
— А осенью — свадьба? — дрогнувшим голосом спросила Лиза. Казалось бы, о себе надо сейчас думать, но отчего-то вдруг стало до слез жаль ту неизвестную девушку, красивую, чернявенькую и большеглазую.
— Еще бы. Такая жена — это вложение покруче… — Виктор Николаевич запнулся, вгляделся в Лизу. Снова подцепил пальцами подбородок, заставил поглядеть в глаза. — Эй, Лиза! Лизонька! Да ты, что ли, ревнуешь? Не нужно этих глупостей, — он рассмеялся. — Ох уж вы, женщины, каждая хочет, чтобы все ей одной досталось!
— Совсем я не… — теперь уже запнулась Лиза. Что-то говорить, объяснять? Зачем?
— Ох, Лиза-Лиза, наивная моя девочка, — Виктор Николаевич притянул ее к себе, поцеловал и отпустил мгновением раньше, чем она опомнилась. — Что ты как маленькая! У какого нормального мужчины жена мешает личной жизни? Женятся на одних, а любят других, даже поговорка такая есть.
— Не все, — отчаянно прошептала она. Стало обидно даже не за себя или за неизвестную ей дочку владельца гостиницы — а за Володьку, за родителей…
У шефа зазвонил мобильник. Взглянув на экран, тот прижал палец к губам Лизы — мол, помолчи пока. И даже не заметил, как она отшатнулась. Ответил в трубку бодро и ласково:
— Да, милая. Как я рад тебя слышать. Весь день на ногах, только до квартиры добрался. Не поверишь, решил уделить день достопримечательностям. Да, представь себе! В дендрарии. Прекрасно. Но устал, как не знаю кто! Да, знаешь, нет привычки пешком по горам… — Он рассмеялся, очевидно, вместе с собеседницей, спросил: — Ну а ты как? Да, правда?! Вот молодец, поздравляю! Умничка, просто умничка! Невероятно за тебя рад! Последний экзамен? Но, послушай, это непременно надо отметить! Что, сегодня? Хорошо, давай сегодня! Я подъеду, — он взглянул на часы, — минут через сорок, идет? Да, отлично. До встречи, милая. Целую тебя.
— Экзамен? — переспросила Лиза, когда шеф спрятал телефон. — Она школьница или студентка?
— Ну что ты, Лизонька, я не ем маленьких девочек, — рассмеялся Виктор Николаевич. — Студентка, третий курс. Гостиничный и ресторанный бизнес, между прочим. Всерьез готовится продолжать отцовское дело. Прелесть, правда? Ну, ты все слышала, я должен ехать. А ты отдыхай. Завтра будем тебя устраивать на новое место работы.
Встал и ушел. Хлопнула дверца машины, мягко зашумел мотор. А Лиза осталась стоять, ошарашенная, растерянная, едва сдерживая злость и подступившие слишком близко слезы.
Вот оно, значит, как! «Женятся на одних, а любят других»? Лиза даже не знала, кого жалеет больше: кандидатку в нелюбимые жены или себя. Все-таки и работа, и шеф ей нравились… И если с работой все ясно, то за симпатию к шефу — да что там, и правда почти что влюбленность! — было до бешенства стыдно.
Охмурять одновременно выгодную невесту и симпатичную сотрудницу… А может, и вовсе даже не в том дело, что симпатичную, а просто… Как это он сказал: «Нужен свой человек, держать руку на пульсе»? Лиза рассмеялась надрывным, испугавшим ее саму смехом: «Не ту шеф сюда взял. Вера была бы счастлива! А я-то хороша, нет бы сразу по морде врезать! Стояла, тупила!»
Слезы отступили, выжженные злостью.
— Нет уж! Должность любовницы меня не устраивает, и пусть он свое солидное, обеспеченное и какое-то там еще будущее засунет себе в одно место! Я увольняюсь. И даже объясняться не буду.
Произнесенное вслух, это решение показалось не просто единственно верным, а совершенно естественным. Лиза запихнула вещи в чемодан — как попало, не заботясь о том, чтобы аккуратно их сложить. Осмотрела комнату: не забыла ли чего? Вспомнила, что со вчерашнего вечера купальник и пляжное полотенце так и висят во дворе на веревке. Побежала снять, столкнулась с хозяйкой, спросила:
— Скажите, а такси можно вызвать?
— Конечно, — ничуть не удивилась та, — сейчас соседа позову, он отвезет.
— Ой, спасибо! — обрадовалась Лиза.
А хозяйка уже кричала, углядев кого-то в соседнем дворе:
— Галя, эй, Галя, Андрей твой далеко? Здесь такси нужно.
Через несколько минут подошел мужчина лет сорока или сорока пяти, с комплекцией медведя, заросший черной щетиной. Пожалуй, встретив такого в темном переулке, перепугалась бы до полусмерти! Спросил весело:
— Кому такси?
— Мне, — Лиза сглотнула. — На вокзал можете отвезти?
— Можем, красавица, все можем. Когда тебе? Завтра? — Андрей оглядел Лизу, так что она ясно представила, какой он ее видит: в коротком халатике, с купальником и полотенцем в руках, в общем, вид совсем не тот, который сочетается со словом «вокзал».
— Сейчас, — решительно отозвалась Лиза. — Через пять минут буду готова. Сможете?
— Понял, пять минут, — отозвался Андрей. — Давай, красавица, одевайся, через пять минут карета будет подана.
Лиза опрометью бросилась к себе. Засунула в чемодан полотенце и купальник, выдернула сарафан. Переложила поближе паспорт и кошелек. Переоделась.
И выбежала к воротам в точности в тот момент, когда рядом затормозила синяя «Волга». Андрей вышел, раскрыл багажник, перехватил у Лизы чемодан:
— Дай сюда, красавица, не таскай тяжести. Что, кончился отдых?
Похоже, Виктор Николаевич тоже почувствовал это ее желание: сейчас он вел себя совсем как раньше — чуть более чем просто вежливо. Как, в общем, и должен вести себя с девушкой мужчина, всего лишь пригласивший ее погулять. С другой стороны, в кафе полно народу, не флиртовать же прямо здесь, за столиком!
Об ноги потерлась полосатая кошка, Лиза опустила руку, почесала за ушком:
— Извини, угостить нечем, все съели уже. Где ты раньше ходила?
— Они здесь не голодают, — усмехнулся Виктор Николаевич. — Ну что, поехали домой? Отдыхать?
— Отдыхать, — кивнула Лиза.
В пути шеф молчал. Но отыгрался одним-единственным вопросом, уже сворачивая во двор. Посмотрел в упор, так, что аж мурашки пробежали по коже, и спросил:
— Скажите, Лиза, а как вы смотрите на перспективу стать администратором гостиницы в Сочи? Мне кажется, у вас бы получилось.
Она? Администратором? Вот этой самой гостиницы, которая пока на сезон, а потом — «есть серьезные шансы»?
— Э-э… я? Вы думаете?..
— Вы очень забавно удивляетесь, — негромко рассмеялся Виктор Николаевич. Завел машину во двор, выключил мотор, устало откинулся на спинку сиденья. Посмотрел на часы: — Вот что, Лиза. Час вам на отдых, а потом поговорим серьезно. Настраивайтесь. Я уже все решил и надеюсь вас убедить в том, что мое решение правильное.
«Час на отдых» обернулся форменным издевательством. Какой там отдых! Долгожданные душ и кровать помогли расслабиться телу, но не мозгам. В мыслях вертелось и вертелось это «администратором», «у вас бы получилось» и, самое главное: «Я уже все решил». Лиза даже не знала, что должен делать администратор гостиницы. Отдыхающих принимать, следить за порядком? Вести какие-то документы? Она ведь только и умеет, что клиентам подходящие туры подбирать…
Правда, это она умеет хорошо, и научилась быстро. Так что, может, шеф прав, и у нее все получится? Он, наверное, не с бухты-барахты выбрал именно ее? Уж если человек — директор и хозяин преуспевающей фирмы, то должен же он разбираться, кто из его сотрудников на что годится?
То, что шеф верит в нее больше, чем она сама, было, конечно, приятно. Но и пугало: а вдруг не оправдает доверия? Опозориться уж точно не хотелось!
На фоне этих мыслей и сомнений как-то до странности быстро вылетели из головы попытки шефа сократить дистанцию до неофициальной. Мелькнувшее определение «до интимной» Лиза и вовсе отогнала, хотя и с трудом: все-таки Виктор Николаевич вел себя сегодня слишком вольно. Неужели ее симпатия настолько заметна? Ведь явных поводов распускать руки она точно не давала!
«Если продолжит в том же духе, будет смысл гадать. А пока сосредоточусь на работе, чтобы не выглядеть влюбленной дурочкой».
Казалось, прошло гораздо меньше часа, когда в дверь постучали. Лиза вскочила, поправила халатик:
— Да, сейчас!
Собиралась сама открыть, но Виктор Николаевич уже вошел, осмотрел комнату, словно выискивая, куда бы присесть, спросил:
— Ну что, Лиза, отдохнули немного? Готовы к серьезному разговору?
— Отдохнула, спасибо. Пойдемте куда-нибудь на улицу?
Оставаться вдвоем в комнате отчаянно не хотелось. Как будто это само собой спровоцировало бы совсем не то направление разговора, которого Лиза сейчас ждала.
Шеф усмехнулся так понимающе, будто мысли прочитал.
— Что ж, пойдемте. Пристроимся во дворе на скамейке, там сейчас никого, все на пляже.
Над предложенной шефом скамейкой нависал козырек, с трех сторон ее заплел виноград, местечко было уединенное и уютное. «Слишком уединенное», — мелькнула непрошеная мысль. Почему-то это встревожило. Лиза села к шефу вполоборота, опершись локтем о кованую спинку. Руку щекотали виноградные листья.
Виктор Николаевич закинул ногу на ногу, сцепил пальцы в замок и поднял брови:
— Итак? Вы подумали?
— Я не знаю, о чем думать, — честно ответила Лиза. — Я ведь совершенно не представляю себе эту работу!
— Ерунда, всему научитесь! Согласны ли вы остаться работать в Сочи, вот о чем я спрашиваю.
Согласна ли она жить рядом с морем?!
— Конечно! — Лиза даже фыркнула: что за вопросы! И только потом спохватилась: — Но дома у меня квартира своя, а здесь? Снимать ведь дорого?
— Лиза-Лиза, какая же вы иногда наивная. Этот сезон будете жить прямо там, в гостинице. Разумеется, за счет фирмы. А если дальше все сложится так, как я загадываю, уж поверьте, вы себе за несколько лет на собственную квартиру в Сочи накопите. Я предлагаю вам будущее — солидное, обеспеченное, самостоятельное будущее.
Виктор Николаевич, как будто желая сгладить неловкость, взял ее ладонь в свою и поднес к губам. Поцеловал запястье, спустился губами вниз, к пальцам. Не торопился, будто находил особенное удовольствие в смаковании, растягивании поцелуев. Лизу бросило в жар; она и хотела отдернуть руку, и не могла. Тонкий аромат одеколона кружил голову, смешивался с запахами нагретых жарким южным солнцем деревьев, травы, земли. Порыв ветра принес свежую нотку кедровой хвои, Лиза отвернулась, вздохнула глубоко, и — словно наваждение спало.
— Виктор Николаевич! Не надо так делать, — она вырвала руку и вскочила.
— Разве я сделал что-то «из ряда вон»? — с неискренним удивлением вопросил шеф. — Впрочем, если вы стесняетесь… — сделал паузу, словно предлагая возразить, но Лиза промолчала, и он закончил с легким демонстративным вздохом:
— Стесняетесь. Но, Лиза, милая, это же глупо.
Его ладонь скользнула по открытым плечам, погладила шею под волосами, и Лиза невольно ахнула — так это оказалось возбуждающе, приятно и стыдно одновременно. Вот уж точно, «ничто не предвещало»! А шеф притянул ее ближе и впился губами в губы. Настойчиво, жадно и бесцеремонно. Язык ворвался в рот, а тем временем ладони гладили Лизины плечи, скользили по спине, задерживались на талии, спускались ниже и снова скользили вверх… А она будто оцепенела. Хотела оттолкнуть, отстраниться — но даже пальцем шевельнуть не получалось. Только пискнула что-то протестующее, но, похоже, Виктор Николаевич принял это за одобрение. Оторвался наконец от ее губ, подцепил пальцами подбородок, приподнял голову, заставив встретиться взглядами.
— Нравится?
Лиза хватанула ртом воздух, чувствуя, как вся полыхает: от стыда, ошеломления или гнева — не понять! А Виктор Николаевич усмехнулся вдруг, сказал довольно:
— Вот ты мне очень даже нравишься. Такая милая, непосредственная девочка, и красивая, и умница. Целоваться только не умеешь, но это ничего, дело поправимое. Давай, поцелуй меня. Я ведь вижу, что хочешь.
Тихо шуршала листва над головой, звенели цикады, в доме напротив кто-то засмеялся, пропел: «В городе Сочи темные ночи, темные, темные, тем-ны-е». «Нас никто здесь не видит!» — в панике подумала Лиза.
— Девочка, — с чуть заметной, какой-то словно одобрительной усмешкой повторил Виктор Николаевич. И поцеловал ее сам — длинным, глубоким, настойчивым поцелуем. Прижал ладонью затылок, не позволяя отстраниться. От него пахло приятным терпким одеколоном, но запах сигарет ощущался сильнее, и Лиза не знала, от чего ее вдруг затошнило — просто от поцелуя или от поцелуя со вкусом табака.
Уперлась кулаками шефу в грудь, и тот отступил. Сказал:
— Ты, похоже, из таких, кто долго раскачивается. Ладно, к делу. Завтра покажу тебе гостиницу. Представлю всем как моего администратора, и начнешь работать. Я побуду там несколько дней, пригляжу, чтобы все в порядке было. Но ты быстро освоишься, я уверен. Персонал там набран, и, кстати, набирал их не я, а хозяин, так что в случае каких-то проблем разбираться придется с ним. Там своя специфика, и вот об этом мы поговорим отдельно и детально.
Лиза и слышала и не слышала. Гостиница, персонал, специфика… Хотелось заорать. Ударить. Убежать. Вот только ноги словно ватные, в коленках слабость и дрожат.
Давно ведь собиралась уволиться!
Виктор Николаевич, кажется, принял ее неподвижность и молчание за повышенное внимание.
— Проблема, милая моя Лиза, вот в чем. Гостиничный бизнес — дело для меня новое, какие в нем тонкости, нюансы, риски и подводные камни, я пока не знаю. А здесь это у многих семейное, наследственное. То, до чего нам придется доходить ценой ошибок и убытков, они знают чуть ли не с детства. Глупо было бы не воспользоваться, верно?
Лиза будто оказалась в кошмарном сне, когда понимаешь, что это сон, но не можешь проснуться, и даже пошевелиться не получается. А она еще гадала, почему шеф так много себе позволяет, не поощрила ли она невольно… Да плевал он на поощрения! «Я хочу», и вопрос закрыт, так?! За собственную то ли симпатию, то ли влюбленность стало до того стыдно, что хотелось заорать. Но эта ошеломленная и взбешенная Лиза никак не могла пробиться наверх из глубины сознания, а тем временем какая-то другая, привычная Лиза не могла поверить, что все это происходит с ней. Даже машинально кивнула на слова шефа: конечно, чужой готовый опыт грех не использовать.
«Вот и используй! Дура! Ни до чего хорошего не может довести, когда шеф начинает домогаться сотрудницы! Беги с этой работы, теряя тапки!»
— Сейчас, правда, никто не станет делиться опытом просто так. Но к каждому можно найти ключик. У него, видишь ли, дочка. И я ей нравлюсь.
«Значит, Никита не ошибся насчет той девушки…»
— Я бы даже больше сказал, она от меня без ума, — Виктор Николаевич самодовольно усмехнулся. Он так увлекся расписыванием своих планов, что не замечал Лизиного настроения. Жмурился, смаковал каждое слово: — А она у папы одна, любимое дитятко, и все его капиталы достанутся ей. Да и сейчас папа ничего для нее не пожалеет. Я так думаю, он и гостиницу эту так легко мне сдал, и с персоналом помог, только чтобы ко мне присмотреться поближе. К осени дело решится, а пока мне нужно, чтобы мой человек здесь держал руку на пульсе. Ты идеально подходишь.
— А осенью — свадьба? — дрогнувшим голосом спросила Лиза. Казалось бы, о себе надо сейчас думать, но отчего-то вдруг стало до слез жаль ту неизвестную девушку, красивую, чернявенькую и большеглазую.
— Еще бы. Такая жена — это вложение покруче… — Виктор Николаевич запнулся, вгляделся в Лизу. Снова подцепил пальцами подбородок, заставил поглядеть в глаза. — Эй, Лиза! Лизонька! Да ты, что ли, ревнуешь? Не нужно этих глупостей, — он рассмеялся. — Ох уж вы, женщины, каждая хочет, чтобы все ей одной досталось!
— Совсем я не… — теперь уже запнулась Лиза. Что-то говорить, объяснять? Зачем?
— Ох, Лиза-Лиза, наивная моя девочка, — Виктор Николаевич притянул ее к себе, поцеловал и отпустил мгновением раньше, чем она опомнилась. — Что ты как маленькая! У какого нормального мужчины жена мешает личной жизни? Женятся на одних, а любят других, даже поговорка такая есть.
— Не все, — отчаянно прошептала она. Стало обидно даже не за себя или за неизвестную ей дочку владельца гостиницы — а за Володьку, за родителей…
У шефа зазвонил мобильник. Взглянув на экран, тот прижал палец к губам Лизы — мол, помолчи пока. И даже не заметил, как она отшатнулась. Ответил в трубку бодро и ласково:
— Да, милая. Как я рад тебя слышать. Весь день на ногах, только до квартиры добрался. Не поверишь, решил уделить день достопримечательностям. Да, представь себе! В дендрарии. Прекрасно. Но устал, как не знаю кто! Да, знаешь, нет привычки пешком по горам… — Он рассмеялся, очевидно, вместе с собеседницей, спросил: — Ну а ты как? Да, правда?! Вот молодец, поздравляю! Умничка, просто умничка! Невероятно за тебя рад! Последний экзамен? Но, послушай, это непременно надо отметить! Что, сегодня? Хорошо, давай сегодня! Я подъеду, — он взглянул на часы, — минут через сорок, идет? Да, отлично. До встречи, милая. Целую тебя.
— Экзамен? — переспросила Лиза, когда шеф спрятал телефон. — Она школьница или студентка?
— Ну что ты, Лизонька, я не ем маленьких девочек, — рассмеялся Виктор Николаевич. — Студентка, третий курс. Гостиничный и ресторанный бизнес, между прочим. Всерьез готовится продолжать отцовское дело. Прелесть, правда? Ну, ты все слышала, я должен ехать. А ты отдыхай. Завтра будем тебя устраивать на новое место работы.
Встал и ушел. Хлопнула дверца машины, мягко зашумел мотор. А Лиза осталась стоять, ошарашенная, растерянная, едва сдерживая злость и подступившие слишком близко слезы.
ГЛАВА 8. Дайте билет куда-нибудь!
Вот оно, значит, как! «Женятся на одних, а любят других»? Лиза даже не знала, кого жалеет больше: кандидатку в нелюбимые жены или себя. Все-таки и работа, и шеф ей нравились… И если с работой все ясно, то за симпатию к шефу — да что там, и правда почти что влюбленность! — было до бешенства стыдно.
Охмурять одновременно выгодную невесту и симпатичную сотрудницу… А может, и вовсе даже не в том дело, что симпатичную, а просто… Как это он сказал: «Нужен свой человек, держать руку на пульсе»? Лиза рассмеялась надрывным, испугавшим ее саму смехом: «Не ту шеф сюда взял. Вера была бы счастлива! А я-то хороша, нет бы сразу по морде врезать! Стояла, тупила!»
Слезы отступили, выжженные злостью.
— Нет уж! Должность любовницы меня не устраивает, и пусть он свое солидное, обеспеченное и какое-то там еще будущее засунет себе в одно место! Я увольняюсь. И даже объясняться не буду.
Произнесенное вслух, это решение показалось не просто единственно верным, а совершенно естественным. Лиза запихнула вещи в чемодан — как попало, не заботясь о том, чтобы аккуратно их сложить. Осмотрела комнату: не забыла ли чего? Вспомнила, что со вчерашнего вечера купальник и пляжное полотенце так и висят во дворе на веревке. Побежала снять, столкнулась с хозяйкой, спросила:
— Скажите, а такси можно вызвать?
— Конечно, — ничуть не удивилась та, — сейчас соседа позову, он отвезет.
— Ой, спасибо! — обрадовалась Лиза.
А хозяйка уже кричала, углядев кого-то в соседнем дворе:
— Галя, эй, Галя, Андрей твой далеко? Здесь такси нужно.
Через несколько минут подошел мужчина лет сорока или сорока пяти, с комплекцией медведя, заросший черной щетиной. Пожалуй, встретив такого в темном переулке, перепугалась бы до полусмерти! Спросил весело:
— Кому такси?
— Мне, — Лиза сглотнула. — На вокзал можете отвезти?
— Можем, красавица, все можем. Когда тебе? Завтра? — Андрей оглядел Лизу, так что она ясно представила, какой он ее видит: в коротком халатике, с купальником и полотенцем в руках, в общем, вид совсем не тот, который сочетается со словом «вокзал».
— Сейчас, — решительно отозвалась Лиза. — Через пять минут буду готова. Сможете?
— Понял, пять минут, — отозвался Андрей. — Давай, красавица, одевайся, через пять минут карета будет подана.
Лиза опрометью бросилась к себе. Засунула в чемодан полотенце и купальник, выдернула сарафан. Переложила поближе паспорт и кошелек. Переоделась.
И выбежала к воротам в точности в тот момент, когда рядом затормозила синяя «Волга». Андрей вышел, раскрыл багажник, перехватил у Лизы чемодан:
— Дай сюда, красавица, не таскай тяжести. Что, кончился отдых?
