ГЛАВА 1. Загнанных лошадей пристреливают
Хагос Лоссеиваль шел следом за дедом по темным, пыльным коридорам и невольно морщился от слишком громкого звука шагов. После пятилетнего отсутствия дом казался чужим. Пусть Хагос покидал его не в лучшие времена, но все же в памяти родной дом оставался живым. А вернулся – в склеп, где царят запустение и бедность.
Конечно, этого следовало ожидать. Утратив магию, дед не мог следить за домом, как положено, проводить должные ритуалы, да и для внешнего мира он все равно что умер. Былые связи, влияние, толпы прихлебателей и подхалимов – где они? Всем нужен был архимагистр Гарсин Лоссеиваль, богач и аристократ, глава Королевского Совета магов и первый советник короля, а не беспомощный, сломленный старик.
Деду бы еще тогда передать титул главы старшему внуку. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Жаль только, что пришлось обращаться в Гильдию ритуалистов и проводить церемонию там. Лишнее напоминание себе и людям, что глава великого дома лишен магии – боги, как унизительно! И только теперь, когда Хагос стал главой, он может ввести деда в родовой ритуальный зал. Поддержать, вернуть хотя бы малую часть магии. Первый крохотный шаг на пути к возрождению.
— Величие Лоссеивалей.
Портальный пароль жестоко бил по гордости: что осталось от величия? Только память и пустые слова. Но менять пароль Хагос не стал бы, даже если бы мог. Пусть жестокое, но напоминание. Былое величие он вернет. Вернет и приумножит! Дом Лоссеивалей вновь станет таким, каким и должен быть: могущественным, опасным и уважаемым, первым после королевского. Он, Хагос, новый глава рода, довершит то, что не сумел сделать дед. Отомстит за отца, уничтожит врагов, заставит всех помнить о Лоссеивалях и бояться! Займет подобающее ему место у трона. А там, как знать… у короля подрастают сыновья, а у него будут дочери. Не исключено, что кому-нибудь из его внуков достанется корона.
Ритуальный зал должен был встретить людей тишиной и сонным покоем. Но нет: пространство звенело от бушевавшей здесь совсем недавно магии, а родовой камень, казалось, выл от боли.
— Что за… — не договорив, Хагос кинулся к деду: тот побелел и пошатнулся, хватаясь за сердце. Поддержал его под локоть, спросил: — Ты понимаешь, что здесь произошло?
— Делсен, — выплюнул дед. — Проклятый мальчишка. Сбежал.
— Сбежал?
Да, Делсен мечтал о свободе и не скрывал этого. Для него величие рода оставалось пустым звуком. Он почти открыто позорил фамилию, занимаясь презренной торговлей и поддерживая дружбу со всяческим сбродом. Внешне приличия оставались соблюдены: ходил за товаром и считал монеты не Делсен Лоссеиваль, а безликий и безымянный авантюрист. Чары личины, глупая кличка… Но все, кому надо, знали! В дом великого рода приходили за товаром, словно в какую-нибудь мелочную лавку! Конечно же, новый глава рода намеревался пресечь это непотребство и уже предпринял определенные шаги.
Хагос был уверен, что предприимчивый младший братец как раз сейчас занят продажей добытого в последней экспедиции товара. Он должен торопиться: сегодня первое, а четвертого истекает срок оплаты по заключенному им договору. А если успел узнать, что глава рода потребовал перенести срок на сегодня? Тогда или скандалит с цвергами, требуя вернуть прежний договор, или сбывает все по дешевке, лишь бы успеть. Хотя это ему не поможет: став главой, Хагос получил власть приказывать и добиваться повиновения. Это дед, утратив магию, не мог призвать распоясавшегося внука к порядку. Теперь деньки своеволия для младшего кончились.
Но «сбежал»? Куда? Как? Зачем, демоны его дери?! Неужели не понимает, что глава рода везде его отыщет?
— Отрекся. Поторопись, — вырвал из размышлений севший голос деда.
— Но… — в ритуале, ради которого они сюда пришли, от деда требовалось слишком много сил. Рискованно, а в таком состоянии – почти наверняка смертельно! — Давай отложим. Вернемся в дом, я вызову целителя. Тебе станет лучше, разберемся с Делсеном. Вернем его.
И тут окончательно дошло: «отрекся». Можно найти, можно даже наказать, но принудить к чему-то уже не получится. Делсен получил желанную свободу. Правда, сорванная сделка с цвергами оставит его нищим, но, видят боги, невелика разница.
А у рода остался теперь только он, Хагос. Один. Глава… голова без тела.
— Не будь слюнтяем, внук! Отступника не вернуть, но мы еще можем обратить ситуацию на пользу роду, если не упустим время. Ты проведешь другой ритуал.
— Какой? — не настолько же дед выжил из ума, чтобы предлагать себя в жертву?! Теперь, когда появилась возможность помочь ему?
— Не разочаровывай меня. Ты глава рода. Если у тебя не хватает ума, знаний или решимости, значит, я ошибся, передав тебе свое место.
Хагос выпрямился, задрав подбородок. Хоть и глава теперь, перед дедом по-прежнему чувствовал себя щенком, но знал – показать это будет неправильно.
— Не думаю, что потерять тебя будет разумным решением. Все мои знания и вся решимость мало стоят без твоего опыта. Ты мне нужен. И мы ведь уже все решили! — почти сорвался на истерический вопль.
— Слюнтяй. Так или иначе ты скоро меня потеряешь. Я стар, а значит, мои дни в любом случае сочтены, с магией или без. Но сейчас у меня есть возможность умереть с пользой. Я и не мечтал уже…
Хагос молчал, и дед, отстранившись и выпрямившись, отчеканил:
— Я решил. Уважь мое последнее решение, новый глава великого рода. Прошу тебя.
Он не хотел. Все в нем протестовало, но сказать сейчас «нет»… Хагос Лоссеиваль достаточно знал своего деда. Откажешь – оскорбится и все равно сделает по-своему.
— Будет так, как ты желаешь, — Хагос склонил голову. — Но объясни. Почему?!
— Твой брат… теперь уже бывший брат, — медленно заговорил дед. — Оборвал связи с родом. Отрекся здесь, в родовом ритуальном зале, перед краеугольным камнем рода. Разве ты не слышишь, как плачет камень? Оборванные связи – это больно. Сейчас, пока раны не заросли и магия отречения не успокоилась, легко привязать к оборванным нитям новую душу.
— Легко, — согласился Хагос, — но зачем? У нас нет кандидатов на вхождение в род, а если появятся, ритуал достаточно прост.
— Прост – для человека. И ты еще найдешь достойных, я верю. Но сейчас тебе нужна сила. Нам нужен демон.
— Что?! Дед, ты… — «с ума сошел» замерло на губах, не мог Хагос высказаться настолько непочтительно. Но и ничего другого на язык не шло. Наконец выдавил: — Зачем нам сила, которая при малейшей ошибке обратится против нас же?
—Ты учился пять лет, — дед неодобрительно поморщился. — Конечно, этого мало, чтобы стать умелым демонологом, но неужели ты остался настолько невежественен, что не подумал о привязке и клятве? Я разочарован.
Хагос не стал говорить, что сам он разочарован своим обучением в принципе и считает большой ошибкой то решение пятилетней давности. Чего ждал дед, отправляя его к старому другу без денег, без ценных артефактов или ингредиентов, без раритетных книг, только с письмом в дырявом кармане? Неужто и впрямь надеялся, что магистр Арссах окажется достаточно дальновиден и сделает ставку на будущие победы своего ученика и его благодарность? Если так – значит, и Гарсин Лоссеиваль может фатально ошибаться, потому что Арссах предпочитал оплату немедленно, а не в далеком и прекрасном будущем, и на старых друзей, растерявших силу и влияние, ему было плевать. Он взял Хагоса в обучение на правах нищих приемышей, которые отмывают пол до и после ритуалов, выгребают нечистоты, таскают дрова и воду для кухни и купален, и только после того, как вся работа переделана, имеют право заглянуть в книги и задать два-три вопроса мессиру. Хагос и эти пять лет продержался на чистом упрямстве. Но однажды понял, что Арссах получает удовольствие, нагружая Хагоса Лоссеиваля, вполне состоявшегося мага, старшего магистра боевой магии, самой грязной работой наравне с младшими учениками. Что «старому другу» деда нравится топтаться по его гордости и выдавать крохи знаний так, словно подает милостыню. И тогда он ушел. Вернулся домой, чтобы найти дом почти умершим. Пять потерянных лет – ради чего?!
Ничего, он еще припомнит «господину магистру» это обучение. Вернет роду былую славу и влияние, отыщет себе другого наставника, выучится, и тогда…
— Твой друг оказался не слишком хорошим учителем, — сказал он, чтобы сказать хоть что-то. — Я не понимаю, о какой привязке ты сейчас говоришь. Лучше бы ты сам меня учил. Хотя бы теории.
— Теория ничто без практики. Вызвать демона ты сумеешь?
— Да. — Сам, с нуля, не сумел бы, но здесь, на готовых ритуальных схемах с запиткой от родового камня – справится.
— Хорошо. Остальное предоставь мне. Смотри и запоминай. Ты не останешься один. Получишь младшего члена рода. Сильного, опасного и абсолютно преданного. Распорядись им с умом, — дед помолчал, сжав иссохшие губы в линию и надменно вздернув подбородок. И добавил словно через силу: — Я надеюсь на тебя, Хагос. Весь наш род на тебя надеется. Не подведи.
Конечно же, среди прочих схем здесь была «ловушка демонов» — демонологи в роду пусть редко, но случались, а афишировать подобные занятия не всегда уместно.
— Тебе сюда, — указал дед на место призывающего, сам же занял круг жертвы внутри ловушки.
— Ты уверен? — голос все-таки дрогнул, как ни старался Хагос говорить ровно. Дед зыркнул сердито, скомандовал:
— Начинай.
Оставалось только подчиниться. Отбросить эмоции – он все же боевой маг и глава рода, не должен уподобляться нервной барышне. Решение принято, сомневаться поздно.
Рваные строки древнего ритуала казались тяжелыми, словно налитыми свинцом. Падали к ногам, разбегались алым огнем по линиям пентаграммы, по запирающим и подчиняющим символам. Когда «ловушка демонов» вся заполыхала адским пламенем, дед достал кинжал, полоснул по руке и окропил своей кровью круг призыва. Ровно в тот миг, когда Хагос произнес последние слова ритуала вызова. Идеально.
Ткань мира разошлась, открывая портал в иной мир, порыв чуждого ветра пронесся по ритуальному залу – жарко-пряного, тревожащего. Хагос невольно сморгнул, а когда открыл глаза, портал исчез, а в круге призыва стоял демон.
Демоны, которых призывал Арссах, являлись, все как один, в боевой ипостаси. Этот же словно застрял между двумя формами – фигура и облик человека, без устрашающих когтей, хвоста и крыльев, но объятый пламенем, с давящей, зловещей аурой. Хагос ощутил его внимательный, оценивающий взгляд – право же, так должна чувствовать себя рыба на базаре, когда покупатель проверяет, не тухлая ли она. Но тут заговорил дед.
— Ты в нашей власти, демон. Ты в ловушке. Проверишь?
— Вижу, — отозвался тот, все еще рассматривая Хагоса. — И что?
«Это неправильный демон», — ошарашенно подумал Хагос. Веди разговор он, сейчас и не знал бы, что сказать. Демон! Существо по определению жуткое, невероятно опасное, почти бессмертное, обладающее знаниями, какие и не снились людям! Те, которых усмирял Арссах, швырялись огнем и молниями, насылали кошмарные видения, пытались замутить разум и обмануть чувства. В первые минуты после усмирения сыпали проклятиями – не бранью, а вполне действенными, отборными проклятиями, от которых тоже нужно было уметь защититься! А этот… Будто шпана с рынка! Разве только вполне культурное «что», а не тягучее, сквозь зубы и в шелухе от семечек «чё-о», хотя презрительной насмешки не меньше.
— Желаешь остаться запертым навеки?
Голос деда оставался уверенным, а Хагос впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему беспомощным. Демонолог! Ха! Недоучка. Он представления не имел, как себя вести с таким демоном. Как торговаться, если тот снова сейчас выдаст свое издевательское «и что»? Надо было запретить деду… утащить домой, вызвать лекаря… обговорить спокойно, как действовать, как преподнести в обществе бегство Делсена… все-таки вернуть его, в конце концов! Зачем сразу кидаться в крайность, в настолько отчаянные методы?
Демон уселся на пол, скрестив ноги, поерзал и сказал насмешливо:
—Уютненько. С радостью понаблюдаю, как вы справитесь.
— Зачем же наблюдать, — отзеркалил насмешку дед, — я расскажу. С радостью. Схема, как можешь видеть, поддерживается энергией пленника. Нужно не много, тебе это не доставит отдельных неудобств, может, даже и не почувствуешь оттока. Будешь тут сидеть, скучать… Нам, конечно, тоже пользы мало, разве что детворе за монетку показывать. Но с паршивого пса хоть какой толк.
Демон повертел головой — не иначе, оценил схему. Кивнул:
— Когда начнем? С радостью полюбуюсь на вашу детвору и особенно на процесс собирания монеток. Кто собирать будет, сам глава высокого рода? По медячку или по серебрушке?
Хагос едва не задохнулся от ярости.
А дед… дед рассмеялся. Покачал головой, сказал:
— Вот почему, внук, я в юности мечтал учиться на демонолога. Вот почему предложил выучиться тебе. Разве это не прекрасно?!
— Что прекрасного ты находишь в этом… этом… этой хамской дипломатии?! — на ум шли совершенно не те выражения, которые уместно произносить в доме великого рода.
— Ты сам ответил. Восхитительная, выводящая из себя, блестяще наглая дипломатия. С такой манерой вести переговоры… Ты уже в тупике, верно?
— Нисколько, — зло процедил Хагос. — Я всего лишь готов перейти к силовым методам.
— Да, — дед закаменел лицом. — Вижу, я в самом деле совершил огромную ошибку, отправив тебя к Арссаху. Жаль, что у нас нет времени показать тебе на практике, к чему приведут силовые методы. Поверь на слово. Перед тобой высший демон, а не мелкий жулик, который хорохорится, пока не получил хорошего тычка. Все его слова – только ради того, чтобы вывести нас из себя. Надеюсь, ты понимаешь, зачем? Или даже основы основ остались для тебя тайной?
— Вывести из себя, — пробормотал Хагос. Что-то такое попадалось в одной из книг… если бы у него тогда еще оставались силы на нормальное, вдумчивое чтение! — Утратить самоконтроль – стать уязвимым. Пустить демона в душу. Но ведь он все равно в ловушке!
— Что ничуть не мешает ему изучать нас, искать уязвимые точки, проверять реакцию на уколы и продумывать стратегию и тактику освобождения. Второе имя любого демона – обман, а ты принял его игру за чистую монету.
Почему тогда демоны, которых вызывал Арссах, вели себя совсем иначе? Но не спрашивать же об этом сейчас!
— Но к делу, — дед собрался, сосредоточился. Почудилось, или запертый в ловушке демон тоже напрягся? — Запомни, внук, в обмане людям с демонами не тягаться. А вот честность может принести плоды. Демон, я предлагаю честную сделку. Выслушаешь?
— Излагай, смертный, — без тени насмешки ответил демон.
— Ты станешь Лоссеивалем. Членом рода. Глава – мой внук, будешь ему подчиняться. Будешь честным с ним. Будешь действовать во благо рода Лоссеивалей. Женишься на человеческой девушке равного с Лоссеивалями положения, обеспечишь ей не меньше двух здоровых и магически сильных детей. Наложницы тоже не возбраняются, если пожелаешь, но их дети должны быть приняты в род. Можешь отправляться обратно к себе не раньше, чем все твои дети получат должное воспитание и образование, а род обретет силу и уважение.
— Ты многого желаешь.
— Я знаю цену и не считаю ее низкой.
Несколько мгновений демон и Гарсин Лоссеиваль смотрели друг другу в глаза, и для Хагоса эти секунды показались вечностью. Жуткой вечностью, наполненной отблесками адского пламени, ожиданием чего-то, несомненно, страшного, и приводящим в бешенство осознанием, как ничтожно мало он знает.
