Лишь марево еще долго дрожало над россыпью алых углей, выглядывающих из-под слоя золы и пепла, перемигивающихся со сверкающими в бездонном небе искрами звезд. Темные колонны деревьев обступали лагерь со всех сторон, уходя вглубь и теряясь в непроглядном мраке. Под чьей-то тяжелой лапой хрустнула случайная ветка. Хищники вышли на охоту. Может быть, кто-то затаился в кустах и наблюдает за нами, выжидая? В густой тьме, воцарившейся под пологом леса, не увидишь приближения опасности, пока не станет поздно.
Я фыркнула. Самый главный хищник безмятежно дрых по соседству, слишком устав, чтобы покушаться на мою честь или жизнь. Глупости, Лана. Звери обычно не нападают на людей, если только не защищают логово. Или не голодны. Или больны. Или… Я нырнула под одеяло, натянув его до самой макушки. Как ни странно, нехитрая уловка успокоила, и я наконец задремала.
Сон не запомнился — что-то тревожное и незначительное. Очнулась я посреди ночи, дрожа и стуча зубами от пробирающего до костей холода. Звезды едва начали бледнеть, до зари — несколько бесконечных часов. Я сжалась в комок, плотнее подоткнула одеяло. Не спасло: от промерзшей земли тянуло стужей. Ненавижу зиму! Ненавижу снег! Ненавижу север! Тоскливо мечтая об обжигающем зное летнего солнца и жаре горящего камина, я так и провела остаток ночи, безнадежно пытаясь согреться, то просыпаясь в сильном ознобе, то проваливаясь в полудрему, в которой властвовал тот же всепроникающий холод.
Рассвет принес небольшое облегчение. Я чувствовала себя усталой и совершенно разбитой, но, по крайней мере, вскоре мы продолжим путь и я смогу отогреться. Зашуршал валежник — встал Рик. С завистью подумалось, что меченый-то, наверно, хорошо выспался. Сейчас тоже вылезу, дайте мне несколько минут, чтобы собраться с силами и поднять налитые свинцом веки.
Дракон развел костер. Я с благодарностью внимала идущему от огня потоку теплого воздуха, ощущая, как колотун постепенно отпускает внутренности, как возвращается жизнь в замерзшие до ледышек пальцы. Я начала проваливаться в бескрайнее рыжее пламя, доброе, ласковое, приветливое. Только бы не уснуть. Не уснуть. Не…
Уснула, поняла я, когда открыв глаза, увидела желтый шар солнца, подмигивающий мне сквозь верхушки деревьев. Меченый сидел у огня, что-то помешивая в весело бурлящем котелке. Я жадно принюхалась — пахло мясным бульоном. Пока кое-кто бессовестно дрых, дракон успел сходить на охоту и даже кого-то поймать.
— Мы уже никуда не спешим? — ехидно поинтересовалась я.
— А? — меченый недоуменно обернулся. — С добрым утром, жрица. Завтрак практически готов.
Похоже, у Рика сегодня хорошее настроение, в отличие от одной брюзгливой ящерицы. Что поделаешь: сон на мокрой мерзлой земле не предел моих мечтаний. А как подумаю, что впереди ожидает месяц пути, хочется взвыть. Да так, чтоб все волки удавились от зависти.
— Почему не разбудил? Мы договаривались выйти на рассвете!
Рик отложил ложку в сторону, внимательно посмотрел на меня.
— Ты вчера сильно вымоталась, жрица. Тебе требовался отдых. Иначе часа через два мне пришлось бы тащить тебя на загривке, — прямолинейно заявил дракон. И снова он прав, возразить нечего: ноют даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Но ужасно хочется.
— И вовсе я не…
— Как будто я не видел, что ты плетешься из последних сил. Если не способна выдерживать заданный темп, попросила бы идти помедленней.
— Попросить?! — возмутилась я. Хам! И как ему не стыдно издеваться над слабой женщиной!
— Слишком гордая, да? — изгой горько усмехнулся. Его взгляд на мгновение стал пустым, мертвым, в очередной раз пугая меня. — Но гордость выбивают плетьми, выжигают каленым железом, обращают в прах, втаптывают в грязь. — Он провел рукой по лицу, стряхивая наваждение. — Не бери в голову.
Его внезапное откровение заставило меня глубоко задуматься. Каленое железо? Горящие дома? Изгнанные драконы оказались подобны собакам, выброшенным на улицу, которых может ударить и пнуть любой бродяга. Большинство предателей погибло в первые годы после войны: многие не выдержали потери Неба и сошли с ума, кто-то сорвался и был казнен Карателями, другие — разгневанными людьми. Проклинаемые целым миром, они нигде не находили места.
Через какое пламя прошел ты, меченый? Я вспомнила постоянную настороженность в глазах дракона, когда он общался с людьми из поселка. Чужак. Как и я. Нет, оборвала я себя, не такой. Мне есть, куда возвращаться. Есть те, кто любит и ждет меня. Кто попытается помочь, если я попаду в беду. У него нет никого. На секунду я испытала сострадание к предателю. Взглянула на сгорбленную нахохлившуюся фигуру и поняла: меченому не нужна моя жалость. Он для нее…слишком гордый.
Пальцы напряженно вцепились в ткань штанин, собирая ее в складки.
— Тебе очень нравится меня дразнить? — прозвучало жалобно и по-детски обиженно.
Он никак не отреагировал на вопрос, размышляя о чем-то своем. Молчание затягивалось. Нерешительно зачирикала какая-то птаха. Свистел ветер, запутавшийся в оголенных кронах деревьев. Потрескивал костерок. Бурлила, выплескиваясь через край, похлебка. Я уже решила, что он вообще не ответит, но внезапно Рик поднял взгляд и улыбнулся.
— У тебя забавное лицо, когда ты дуешь губы. Не куксись. Я тоже не умею просить.
Он осторожно снял котелок с огня, поставил на землю. Легонько хлопнул по моей руке, нетерпеливо потянувшейся к миске.
— Обожжешься. Горячее. Да и зарядку лучше делать на пустой желудок.
— Зарядку? — подозрительно уточнила я.
— Держи, — воин перекинул мне один из своих клинков. Встал в стойку. — Нападай, жрица!
— Не думаю, что это хорошая идея, — изучая лезвие, протянула я. Острое какое! Поежилась, вспоминая, как недавно эту сталь покрывала кровавая вязь.
— Я должен знать, на что ты способна, девочка. Иначе не смогу правильно оценивать ситуацию.
Уговорил. Помашу немного железякой, иначе не отстанет. Морщась, я поднялась — тело отзывалось на любую нагрузку резким протестом. Пару раз рассекла воздух, приноравливаясь к балансу клинка. Тяжелый. Рукоять неудобная, сделана не под мою узкую ладонь. Глубоко вздохнув, я неумело рубанула сверху вниз. Дракон лениво, не напрягаясь, отбил. Я повторила удар, с широким размахом, открыв бок, как бьют только новички.
— Врешь, жрица! Не будешь стараться — останешься без завтрака! — снова он дразнится? Даже меч держит в левой руке, будто издеваясь: на тебя и этого хватит. Я упрямо закусила губу. Хочешь серьезного боя? Сам напросился. Продырявлю твою драгоценную шкуру — сразу станет меньше проблем.
Когда-то меня учили, что атака всегда начинается с ног. Шаг, движение передается через поворот бедер, корпус, плечи, руки. Быстрый замах, резкий хлесткий удар, наискось, сверху вниз. Дзянг. Лезвия заскользили одно по другому. Шаг в сторону, освобождая клинок, уйдя из-под ответного выпада. Он сильнее, значит, надо избегать сцепок. Снова напасть. Шаг, удар. Шаг, разворот, удар. Отточенные до совершенства па изученного до мелочей танца. Я словно вновь перенеслась в полутемный прохладный зал Южного Храма, где под руководством учителя долгими часами овладевала искусством убивать. Горло сжал болезненный комок… Я ненавижу тебя. Но прошлое мертво. А я жива и должна сражаться за свое будущее. Только ты мне так и не сказал…
…Почему?..
С каждым шагом становилось легче и проще. Клинки встречались и со звоном разлетались. Бой захватил меня, я внезапно осознала, что хочу победить. Несмотря ни на что. Победить слабость, боль, свой страх. Неважно, поддашься ты или нет. Потому что я выложусь на полную, я заслужу эту победу. Смотри! Я сильная, я сильнее тебя!.. Враг окажется повержен, полностью и окончательно. И тогда я буду готова принять твой ответ…
— Лана, довольно! Остановись!
Эмоции ушли, оставив холодный расчет. Растаяла ярость, угасла боль, потерялись сомнения и страх. Я совершенно спокойна. Удивительное неестественное состояние. Время утратило целостность, обратившись в бесчисленное множество отдельных моментов. Я не думала, как бить. Тело, словно хорошо отлаженный механизм, действовало само, выполняя мои желания. Изящный танец мечей вел меня по избранному однажды пути к уже видимой на горизонте цели. Но… этого ли я хочу на самом деле? Почему сражаюсь? Зачем мне эта победа? Ведь все, что мне нужно…
…Нет ничего прекрасней мига, когда земля уходит из-под ног и ветер, подхваченный могучими крыльями, поднимает тебя выше и выше, к призывно мерцающим звездам. Это время могло бы длиться вечно…
Клинок умело сплетал стальную паутину. Быстро, еще быстрей. Не играй со мной! Рик отступал, ведя бой уже по-настоящему. Внезапно я будто очутилась сразу в нескольких местах: с неистовством дикой кошки пыталась прорваться сквозь защиту меченого и смотрела на скалистую равнину с редкой пожухлой травой, над которой парили огромные черные тени.
…Но в этом бескрайнем небе все равно не хватит места для всех…
И стремительно обрушивалась на спину врага, глубоко всаживая когти в чешуйчатую броню, яростно рвала чужие крылья, окропляя далекую землю тяжелыми каплями черной крови.
...И тогда приходит другое время. Время убивать…
Нет. Не хочу!
Синее нереально глубокое небо, в котором можно утонуть, яркое весеннее солнце, раскачивающиеся верхушки сосен, обеспокоенное лицо дракона. Я застонала: последняя деталь явно портила окружавший меня пейзаж.
— Жива?
Капли ледяной воды текли по щекам, пробирались за шиворот. Брр, мерзко. И почему гудит голова? Что-то липкое на волосах. Я провела рукой, изучила пальцы.
— Ты ударил меня!
Меченый внезапно смутился.
— Да. Прости. Ты вошла в Раж. Я не ожидал, что сработает Память Крови.
Память Крови? Раж? На каком языке он говорит? Или просто меня слишком сильно приложили по голове? Второй раз за неделю, между прочим. Беречься надо, Лана, а то последние остатки разума вышибут.
— На что это было похоже? — поморщилась я, представляя очередную шишку.
— На что похож сражающийся дракон? Только на сражающегося дракона. Безжалостные, самоубийственные атаки, когда единственная цель — разорвать врага на клочки. Я не знаю, почему ты остановилась, — изгой резко припечатал одеяло по обе стороны от моей головы, по-звериному навис сверху. Я вздрогнула от неожиданности, но не смогла отвернуться. — Зачем ты спасла меня, если ненавидишь до глубины души?
Я задумалась, что на самом деле чувствую к меченому. Раздражение. Страх. Благодарность. Растерянность. Он уберег меня и Диньку, помог жителям поселка. Он убийца, он виновен в гибели многих людей и драконов, и… не исключено, даже моей матери. Ненавижу ли я его? Нет.
— Я сражалась не с тобой... то есть с тобой, но моим противником был не ты… или ты, но… я запуталась, — созналась я, напрасно стараясь собрать ощущения во что-то более-менее связное. — Я вообще не понимаю, что произошло. Мир в какой-то миг рассыпался на кусочки и сложился в неправильном порядке.
— Я тоже. Раж почти не контролируется разумом — это защитная реакция на уровне инстинктов. Я тебе настолько противен?
Черная бездна его глаз пугает меня больше всего на свете, но я не способна отвести взор. Есть нечто запретно-притягательное в этом пронзительном взгляде.
— От тебя пахнет смертью.
— Боишься смерти, жрица?
Я секунду помедлила, прежде чем дать ответ.
— Нет. Не боюсь. Я в нее не верю.
— Дура ты, жрица! — дракон убрал руки, отстранился, задумался.
Я села, замерла, пытаясь совладать с головокружением. Взгляд упал на позабытый котелок, меня замутило. Пожалуй, после такой «зарядки» я обойдусь без завтрака. А вот пить хотелось. Я отвинтила крышку фляги, сделала большой глоток, закашлялась. Вода потекла по подбородку.
— Забавно, — меченый проницательно прищурился. — Веретта не относятся к верховным семьям южного клана. А ты чистокровная.
Великое открытие! Как будто он раньше не догадывался о моей маленькой лжи. Подождите, что он сказал?!
– Чистокровная? Что это значит?
— Живущие сейчас «драконы» в большинстве рождены от смешанных браков, — ответил меченый с таким видом, словно объяснял прописные истины. — Обращенных, избранных, с которыми Крылатые Властители поделились своей магией, выжило относительно мало, и они вступали в союз с обычными людьми. Кровь Древних сильнее, поэтому вырождение начиналось только в четвертом-пятом поколении. Те, кто сохранил способность летать, стали называться «драконами». Полукровки потеряли крылья и мир снов, но еще могут овладеть колдовством. Людей с изначальной кровью практически не осталось. Пятнадцать лет назад я знал о тысяче с небольшим. Хаос! Что же творится под этими лунами, если чистокровные птенцы разгуливают без охраны!
Я недовольно поджала губы.
— Подумаешь. И что такого?
— Ничего. За исключением одной милой особенности под названием Память Крови, или Память Предков, которой ты не умеешь управлять.
— Раж? — я поежилась, вспоминая смесь ярости, азарта и экстаза, когда мои… мои? стальные когти вонзились в спину другого дракона. Зябко обхватила плечи руками. В тех неприветливых небесах мне было по-настоящему страшно.
— Как одно из проявлений, — уточнил меченый. — Где-то в глубине ты помнишь все жизни, прожитые твоими предками, включая чешуйчатых и хвостатых. К сожалению, Древние вовсе не отличались мирным нравом, как нам нынче настойчиво стараются внушить.
Проигнорирую непочтительное высказывание меченого об Истинных Драконах, тем более оно, похоже, недалеко от правды. Сейчас меня волновали вещи поважнее. Так-так, Харатель, а ты наверняка в курсе о подлянках, заключенных в чистой крови. Но почему-то не посчитала необходимым просветить меня. Оказывается, ты многого не договаривала, сестрица.
— И… часто я буду бросаться на окружающих? — я с опаской смотрела на сжатые в кулак пальцы, ожидая, что в любой момент вновь потеряю контроль. Ладно, меченый, сам спровоцировал. А вдруг я нападу на Криса или Алика? Или кого-нибудь из людей. Впервые я пожалела, что решила избавиться от сопровождения: если снова свихнусь, кто удержит берсерка в узде?
— Нет, — меченый отвернулся. — Ты атаковала, потому что считаешь меня угрозой.
Дракон нахмурился, продолжил.
— Разве раньше не возникали моменты, словно кто-то посторонний настойчиво шепчет тебе, как поступить. Или занимает твое место, а ты просто наблюдаешь, спокойно отдавая чужаку полную власть над телом. Потому что происходящее кажется совершенно нормальным. Это и есть Память Крови.
Я подобрала ноги, прикусила костяшку большого пальца. Дракон угадал — было. На руинах полуразрушенной крепости, когда передо мной лежало изломанное тело друга, юный перепуганный птенец не знал, что делать. Не знал, у кого просить помощи. Отчаянно не хотел признавать, что все кончено. И тогда кто-то другой стал действовать, кто мог изменить предначертанную судьбу. Хаос, я схожу с ума! Уже сошла. И даже догадываюсь, чье это тлетворное влияние. Я скосила глаза в сторону меченого. Он внезапно усмехнулся.
— Хранители Памяти(34) редко ошибаются. Тебе подходит твое имя, любимица солнца.
Знал бы ты насколько! Ведь древние руны можно толковать по-разному. Но я не собираюсь раскрывать тебе мой секрет. Зато теперь понимаю, почему колебалась во время боя.
Я фыркнула. Самый главный хищник безмятежно дрых по соседству, слишком устав, чтобы покушаться на мою честь или жизнь. Глупости, Лана. Звери обычно не нападают на людей, если только не защищают логово. Или не голодны. Или больны. Или… Я нырнула под одеяло, натянув его до самой макушки. Как ни странно, нехитрая уловка успокоила, и я наконец задремала.
Сон не запомнился — что-то тревожное и незначительное. Очнулась я посреди ночи, дрожа и стуча зубами от пробирающего до костей холода. Звезды едва начали бледнеть, до зари — несколько бесконечных часов. Я сжалась в комок, плотнее подоткнула одеяло. Не спасло: от промерзшей земли тянуло стужей. Ненавижу зиму! Ненавижу снег! Ненавижу север! Тоскливо мечтая об обжигающем зное летнего солнца и жаре горящего камина, я так и провела остаток ночи, безнадежно пытаясь согреться, то просыпаясь в сильном ознобе, то проваливаясь в полудрему, в которой властвовал тот же всепроникающий холод.
Рассвет принес небольшое облегчение. Я чувствовала себя усталой и совершенно разбитой, но, по крайней мере, вскоре мы продолжим путь и я смогу отогреться. Зашуршал валежник — встал Рик. С завистью подумалось, что меченый-то, наверно, хорошо выспался. Сейчас тоже вылезу, дайте мне несколько минут, чтобы собраться с силами и поднять налитые свинцом веки.
Дракон развел костер. Я с благодарностью внимала идущему от огня потоку теплого воздуха, ощущая, как колотун постепенно отпускает внутренности, как возвращается жизнь в замерзшие до ледышек пальцы. Я начала проваливаться в бескрайнее рыжее пламя, доброе, ласковое, приветливое. Только бы не уснуть. Не уснуть. Не…
Уснула, поняла я, когда открыв глаза, увидела желтый шар солнца, подмигивающий мне сквозь верхушки деревьев. Меченый сидел у огня, что-то помешивая в весело бурлящем котелке. Я жадно принюхалась — пахло мясным бульоном. Пока кое-кто бессовестно дрых, дракон успел сходить на охоту и даже кого-то поймать.
— Мы уже никуда не спешим? — ехидно поинтересовалась я.
— А? — меченый недоуменно обернулся. — С добрым утром, жрица. Завтрак практически готов.
Похоже, у Рика сегодня хорошее настроение, в отличие от одной брюзгливой ящерицы. Что поделаешь: сон на мокрой мерзлой земле не предел моих мечтаний. А как подумаю, что впереди ожидает месяц пути, хочется взвыть. Да так, чтоб все волки удавились от зависти.
— Почему не разбудил? Мы договаривались выйти на рассвете!
Рик отложил ложку в сторону, внимательно посмотрел на меня.
— Ты вчера сильно вымоталась, жрица. Тебе требовался отдых. Иначе часа через два мне пришлось бы тащить тебя на загривке, — прямолинейно заявил дракон. И снова он прав, возразить нечего: ноют даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Но ужасно хочется.
— И вовсе я не…
— Как будто я не видел, что ты плетешься из последних сил. Если не способна выдерживать заданный темп, попросила бы идти помедленней.
— Попросить?! — возмутилась я. Хам! И как ему не стыдно издеваться над слабой женщиной!
— Слишком гордая, да? — изгой горько усмехнулся. Его взгляд на мгновение стал пустым, мертвым, в очередной раз пугая меня. — Но гордость выбивают плетьми, выжигают каленым железом, обращают в прах, втаптывают в грязь. — Он провел рукой по лицу, стряхивая наваждение. — Не бери в голову.
Его внезапное откровение заставило меня глубоко задуматься. Каленое железо? Горящие дома? Изгнанные драконы оказались подобны собакам, выброшенным на улицу, которых может ударить и пнуть любой бродяга. Большинство предателей погибло в первые годы после войны: многие не выдержали потери Неба и сошли с ума, кто-то сорвался и был казнен Карателями, другие — разгневанными людьми. Проклинаемые целым миром, они нигде не находили места.
Через какое пламя прошел ты, меченый? Я вспомнила постоянную настороженность в глазах дракона, когда он общался с людьми из поселка. Чужак. Как и я. Нет, оборвала я себя, не такой. Мне есть, куда возвращаться. Есть те, кто любит и ждет меня. Кто попытается помочь, если я попаду в беду. У него нет никого. На секунду я испытала сострадание к предателю. Взглянула на сгорбленную нахохлившуюся фигуру и поняла: меченому не нужна моя жалость. Он для нее…слишком гордый.
Пальцы напряженно вцепились в ткань штанин, собирая ее в складки.
— Тебе очень нравится меня дразнить? — прозвучало жалобно и по-детски обиженно.
Он никак не отреагировал на вопрос, размышляя о чем-то своем. Молчание затягивалось. Нерешительно зачирикала какая-то птаха. Свистел ветер, запутавшийся в оголенных кронах деревьев. Потрескивал костерок. Бурлила, выплескиваясь через край, похлебка. Я уже решила, что он вообще не ответит, но внезапно Рик поднял взгляд и улыбнулся.
— У тебя забавное лицо, когда ты дуешь губы. Не куксись. Я тоже не умею просить.
Он осторожно снял котелок с огня, поставил на землю. Легонько хлопнул по моей руке, нетерпеливо потянувшейся к миске.
— Обожжешься. Горячее. Да и зарядку лучше делать на пустой желудок.
— Зарядку? — подозрительно уточнила я.
— Держи, — воин перекинул мне один из своих клинков. Встал в стойку. — Нападай, жрица!
— Не думаю, что это хорошая идея, — изучая лезвие, протянула я. Острое какое! Поежилась, вспоминая, как недавно эту сталь покрывала кровавая вязь.
— Я должен знать, на что ты способна, девочка. Иначе не смогу правильно оценивать ситуацию.
Уговорил. Помашу немного железякой, иначе не отстанет. Морщась, я поднялась — тело отзывалось на любую нагрузку резким протестом. Пару раз рассекла воздух, приноравливаясь к балансу клинка. Тяжелый. Рукоять неудобная, сделана не под мою узкую ладонь. Глубоко вздохнув, я неумело рубанула сверху вниз. Дракон лениво, не напрягаясь, отбил. Я повторила удар, с широким размахом, открыв бок, как бьют только новички.
— Врешь, жрица! Не будешь стараться — останешься без завтрака! — снова он дразнится? Даже меч держит в левой руке, будто издеваясь: на тебя и этого хватит. Я упрямо закусила губу. Хочешь серьезного боя? Сам напросился. Продырявлю твою драгоценную шкуру — сразу станет меньше проблем.
Когда-то меня учили, что атака всегда начинается с ног. Шаг, движение передается через поворот бедер, корпус, плечи, руки. Быстрый замах, резкий хлесткий удар, наискось, сверху вниз. Дзянг. Лезвия заскользили одно по другому. Шаг в сторону, освобождая клинок, уйдя из-под ответного выпада. Он сильнее, значит, надо избегать сцепок. Снова напасть. Шаг, удар. Шаг, разворот, удар. Отточенные до совершенства па изученного до мелочей танца. Я словно вновь перенеслась в полутемный прохладный зал Южного Храма, где под руководством учителя долгими часами овладевала искусством убивать. Горло сжал болезненный комок… Я ненавижу тебя. Но прошлое мертво. А я жива и должна сражаться за свое будущее. Только ты мне так и не сказал…
…Почему?..
С каждым шагом становилось легче и проще. Клинки встречались и со звоном разлетались. Бой захватил меня, я внезапно осознала, что хочу победить. Несмотря ни на что. Победить слабость, боль, свой страх. Неважно, поддашься ты или нет. Потому что я выложусь на полную, я заслужу эту победу. Смотри! Я сильная, я сильнее тебя!.. Враг окажется повержен, полностью и окончательно. И тогда я буду готова принять твой ответ…
— Лана, довольно! Остановись!
Эмоции ушли, оставив холодный расчет. Растаяла ярость, угасла боль, потерялись сомнения и страх. Я совершенно спокойна. Удивительное неестественное состояние. Время утратило целостность, обратившись в бесчисленное множество отдельных моментов. Я не думала, как бить. Тело, словно хорошо отлаженный механизм, действовало само, выполняя мои желания. Изящный танец мечей вел меня по избранному однажды пути к уже видимой на горизонте цели. Но… этого ли я хочу на самом деле? Почему сражаюсь? Зачем мне эта победа? Ведь все, что мне нужно…
…Нет ничего прекрасней мига, когда земля уходит из-под ног и ветер, подхваченный могучими крыльями, поднимает тебя выше и выше, к призывно мерцающим звездам. Это время могло бы длиться вечно…
Клинок умело сплетал стальную паутину. Быстро, еще быстрей. Не играй со мной! Рик отступал, ведя бой уже по-настоящему. Внезапно я будто очутилась сразу в нескольких местах: с неистовством дикой кошки пыталась прорваться сквозь защиту меченого и смотрела на скалистую равнину с редкой пожухлой травой, над которой парили огромные черные тени.
…Но в этом бескрайнем небе все равно не хватит места для всех…
И стремительно обрушивалась на спину врага, глубоко всаживая когти в чешуйчатую броню, яростно рвала чужие крылья, окропляя далекую землю тяжелыми каплями черной крови.
...И тогда приходит другое время. Время убивать…
Нет. Не хочу!
Синее нереально глубокое небо, в котором можно утонуть, яркое весеннее солнце, раскачивающиеся верхушки сосен, обеспокоенное лицо дракона. Я застонала: последняя деталь явно портила окружавший меня пейзаж.
— Жива?
Капли ледяной воды текли по щекам, пробирались за шиворот. Брр, мерзко. И почему гудит голова? Что-то липкое на волосах. Я провела рукой, изучила пальцы.
— Ты ударил меня!
Меченый внезапно смутился.
— Да. Прости. Ты вошла в Раж. Я не ожидал, что сработает Память Крови.
Память Крови? Раж? На каком языке он говорит? Или просто меня слишком сильно приложили по голове? Второй раз за неделю, между прочим. Беречься надо, Лана, а то последние остатки разума вышибут.
— На что это было похоже? — поморщилась я, представляя очередную шишку.
— На что похож сражающийся дракон? Только на сражающегося дракона. Безжалостные, самоубийственные атаки, когда единственная цель — разорвать врага на клочки. Я не знаю, почему ты остановилась, — изгой резко припечатал одеяло по обе стороны от моей головы, по-звериному навис сверху. Я вздрогнула от неожиданности, но не смогла отвернуться. — Зачем ты спасла меня, если ненавидишь до глубины души?
Я задумалась, что на самом деле чувствую к меченому. Раздражение. Страх. Благодарность. Растерянность. Он уберег меня и Диньку, помог жителям поселка. Он убийца, он виновен в гибели многих людей и драконов, и… не исключено, даже моей матери. Ненавижу ли я его? Нет.
— Я сражалась не с тобой... то есть с тобой, но моим противником был не ты… или ты, но… я запуталась, — созналась я, напрасно стараясь собрать ощущения во что-то более-менее связное. — Я вообще не понимаю, что произошло. Мир в какой-то миг рассыпался на кусочки и сложился в неправильном порядке.
— Я тоже. Раж почти не контролируется разумом — это защитная реакция на уровне инстинктов. Я тебе настолько противен?
Черная бездна его глаз пугает меня больше всего на свете, но я не способна отвести взор. Есть нечто запретно-притягательное в этом пронзительном взгляде.
— От тебя пахнет смертью.
— Боишься смерти, жрица?
Я секунду помедлила, прежде чем дать ответ.
— Нет. Не боюсь. Я в нее не верю.
— Дура ты, жрица! — дракон убрал руки, отстранился, задумался.
Я села, замерла, пытаясь совладать с головокружением. Взгляд упал на позабытый котелок, меня замутило. Пожалуй, после такой «зарядки» я обойдусь без завтрака. А вот пить хотелось. Я отвинтила крышку фляги, сделала большой глоток, закашлялась. Вода потекла по подбородку.
— Забавно, — меченый проницательно прищурился. — Веретта не относятся к верховным семьям южного клана. А ты чистокровная.
Великое открытие! Как будто он раньше не догадывался о моей маленькой лжи. Подождите, что он сказал?!
– Чистокровная? Что это значит?
— Живущие сейчас «драконы» в большинстве рождены от смешанных браков, — ответил меченый с таким видом, словно объяснял прописные истины. — Обращенных, избранных, с которыми Крылатые Властители поделились своей магией, выжило относительно мало, и они вступали в союз с обычными людьми. Кровь Древних сильнее, поэтому вырождение начиналось только в четвертом-пятом поколении. Те, кто сохранил способность летать, стали называться «драконами». Полукровки потеряли крылья и мир снов, но еще могут овладеть колдовством. Людей с изначальной кровью практически не осталось. Пятнадцать лет назад я знал о тысяче с небольшим. Хаос! Что же творится под этими лунами, если чистокровные птенцы разгуливают без охраны!
Я недовольно поджала губы.
— Подумаешь. И что такого?
— Ничего. За исключением одной милой особенности под названием Память Крови, или Память Предков, которой ты не умеешь управлять.
— Раж? — я поежилась, вспоминая смесь ярости, азарта и экстаза, когда мои… мои? стальные когти вонзились в спину другого дракона. Зябко обхватила плечи руками. В тех неприветливых небесах мне было по-настоящему страшно.
— Как одно из проявлений, — уточнил меченый. — Где-то в глубине ты помнишь все жизни, прожитые твоими предками, включая чешуйчатых и хвостатых. К сожалению, Древние вовсе не отличались мирным нравом, как нам нынче настойчиво стараются внушить.
Проигнорирую непочтительное высказывание меченого об Истинных Драконах, тем более оно, похоже, недалеко от правды. Сейчас меня волновали вещи поважнее. Так-так, Харатель, а ты наверняка в курсе о подлянках, заключенных в чистой крови. Но почему-то не посчитала необходимым просветить меня. Оказывается, ты многого не договаривала, сестрица.
— И… часто я буду бросаться на окружающих? — я с опаской смотрела на сжатые в кулак пальцы, ожидая, что в любой момент вновь потеряю контроль. Ладно, меченый, сам спровоцировал. А вдруг я нападу на Криса или Алика? Или кого-нибудь из людей. Впервые я пожалела, что решила избавиться от сопровождения: если снова свихнусь, кто удержит берсерка в узде?
— Нет, — меченый отвернулся. — Ты атаковала, потому что считаешь меня угрозой.
Дракон нахмурился, продолжил.
— Разве раньше не возникали моменты, словно кто-то посторонний настойчиво шепчет тебе, как поступить. Или занимает твое место, а ты просто наблюдаешь, спокойно отдавая чужаку полную власть над телом. Потому что происходящее кажется совершенно нормальным. Это и есть Память Крови.
Я подобрала ноги, прикусила костяшку большого пальца. Дракон угадал — было. На руинах полуразрушенной крепости, когда передо мной лежало изломанное тело друга, юный перепуганный птенец не знал, что делать. Не знал, у кого просить помощи. Отчаянно не хотел признавать, что все кончено. И тогда кто-то другой стал действовать, кто мог изменить предначертанную судьбу. Хаос, я схожу с ума! Уже сошла. И даже догадываюсь, чье это тлетворное влияние. Я скосила глаза в сторону меченого. Он внезапно усмехнулся.
— Хранители Памяти(34) редко ошибаются. Тебе подходит твое имя, любимица солнца.
Знал бы ты насколько! Ведь древние руны можно толковать по-разному. Но я не собираюсь раскрывать тебе мой секрет. Зато теперь понимаю, почему колебалась во время боя.
