- И вовсе я не старая! – сквозь слёзы улыбнулась Ирма.
- Вот и хорошо, юная жопа. Ты тут прибери срач, что мы развели, а мне пора.
Мы обнялась на прощание, и я быстрым шагом вышла в коридор. Но кое-что успела расслышать.
- О сёстры-богини Смерть, Судьба и Тьма! Сберегите эту милую девочку, молю Вас!
Не дослушав молитву Ирмы, я закрыла дверь.
Приятный сюрприз: меня не узнавали. Я только и слышала вокруг «Наверно, она дочь герцога». Зеркало на входе в потайной ход подтвердило, что я мало похожа и на ту леди Аллу, что отправилась на войну, и на ту оборванку, что оттуда вернулась. Короткая стрижка, короткие ногти, покрытые розовым лаком, какого отродясь на моих ногтях не бывало, посмуглевшая покрытая заживающими царапинами кожа, как у крестьянки, и бесконечная усталость в глазах. Уж точно не я, а какая-то незнакомая мне дочь какого-то герцога.
В отличие от Аньки, я косметикой не пользовалась – не нуждалась, и так хороша. Но это было раньше. Теперь, глядя на своё отражение, я понимала, что помада, тени для век и краска для ресниц вовсе не будут лишними. Разве что ко мне каким-то чудом вернётся прежняя, довоенная внешность. Но об этом я подумаю позже, если, конечно, моя голова останется на плечах, а не будет обменена на награду от герцога.
Курить особо не хотелось, но я всё же зажгла самокрутку, всё так же стоя перед зеркалом. В потайных ходах лучше не курить – в царящей там кромешной темноте огонёк самокрутки мало того, что показывает врагу, где ты, так ещё и напрочь выключает твоё ночное зрение. Конечно, вряд ли там есть враги – войти туда может только сильный маг, знающий входное кодовое заклинание. Но зачем рисковать? За последние три месяца я и так рисковала слишком сильно и слишком часто, хватит уже.
Заодно собственными глазами увидела, как я выгляжу с самокруткой. Зрелище не понравилось, но я ничуть не расстроилась. Позже, если миную Чертоги, потренируюсь, это зеркало не единственное в Мироздании, а сейчас есть проблемы и поважнее. Избавившись от окурка, шагнула в потайной лабиринт. Дверь за спиной еле слышно закрылась, и я оказалась в полной темноте, ни демона не видя. Но через полминуты заработало ночное зрение, и я уверенно зашагала к тайному подземному выходу из замка. Задребезжал мой хрустальный шар. Дребезжание, разумеется, могла слышать только я, будь иначе, я бы заранее связь отключила. А так отключила только образы. При связи с образами каждый видит собеседника внутри своего шара (и я при этом временно, на те же полминуты, утрачу ночное зрение), без образов – собеседники отправляют свои слова прямо в головы друг другу. Так тратится меньше магии, но разница несущественна.
- Чего надо, Линда? – мрачно поинтересовалась я.
- Алла, ты где? – ответила вопросом на вопрос.
- В замке, - не стала я скрывать правду.
- Но не у себя.
- Ага.
- Я не тебя видела входящей в тайный ход?
- Не знаю, кого ты видела.
- Кто-то очень похожая на тебя, но с розовыми ногтями. У тебя всегда были красные.
- Линда, отвали, мне некогда обсуждать маникюр. Ещё раз ко мне полезешь, вернусь – в лучшем случае набью морду.
Сразу же прервала связь. Конечно, угроза моя пустая – вряд ли я когда-нибудь вернусь в свои покои, даже если сохраню голову на плечах, так что морда Линды, скорее всего, так и останется не набитой.
Не успела сделать и десяти шагов, как шар просигналил о новом вызове. Папа. Что это они, сговорились? Считайте, что я уже сбежала из замка! Допустим, цирюльник бы провозился со мной чуть меньше. Или Ирма отложила бы для меня не так много вещей, и я бы просто засунула их в вещмешок, не перебирая. Но увы. Чуть поколебавшись, решила всё же ответить на вызов.
- Чего надо? – буркнула я.
- Алла, почему ты ответила без образов? – обеспокоился папа.
- Резерв на исходе, - соврала я.
- Тем лучше. Доченька, мне срочно нужна твоя помощь. Кроме тебя, помочь не сможет никто.
- Чем дочь с пустым резервом для тебя лучше дочери с полным? – удивилась я.
- Забудь! Иди сюда, в подземелье, в ритуальный зал.
- Чего ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?
- Я всё тебе объясню на месте.
- Нет, папа. Я не попрусь к тебе хер знает куда, чтобы сделать там хер знает что. Так не будет, даже не мечтай.
- Ладно, Алла, - тяжко вздохнул он. – Сейчас не время нам спорить, да и сил на это у меня нет. Мне от тебя нужно только одно – удар милосердия. Лучше, чтобы его нанёс близкий мне человек, и я уверен, что именно ты не промахнёшься.
От неожиданности я замерла и чуть не рухнула носом в пол, но оторопь быстро прошла, и я зашагала дальше.
- Нет, - решительно ответила я. – Самый близкий тебе человек – это ты сам. Оставь меня в покое, я жутко занята.
За последние месяцы мне слишком часто приходилось раздавать удары милосердия тяжело раненым, в основном врагам, но иногда и своим. Ни малейшего удовольствия мне это не доставляло. А кроме того, я не доверяла папе. Опасалась, что он заманивает меня в какую-нибудь смертельную ловушку. Я не исключала, что герцог или его сын Ричард, уж не знаю, кто из них ведёт переговоры, выставил непременное условие – моя голова на серебряном блюде, и папа это условие принял.
- Может, ты чего-то боишься? – спросил он.
- Проявляю осторожность, - поправила его я.
- Поверь, здесь тебе ничего не грозит. И, Алла… В такой просьбе не отказывают.
Тут он был прав, не отказывают. Но интуиция даже не шептала, а орала в полный голос, что в ритуальном зале мне грозит смертельная опасность. Надо хорошенько подумать. С того места, где я стояла, до ритуального зала идти минут пять. Но папа не знает, где именно я сейчас. Вот и время на раздумья.
- Хорошо, папа, за час я до тебя доберусь. А если не доберусь за час, не жди, ищи другие варианты.
- Поверь, Алла, других вариантов у меня нет, - тяжко вздохнул он.
Прервав связь, я села на корточки погрузилась в размышления. Но очень трудно что-то обдумывать, когда в голове туман, и глаза слипаются. Додумалась только до того, что раз папа надумал умереть в ритуальном зале, то готовит какой-то ритуал с жертвоприношением. Но в чёрной магии почти все ритуалы требуют кровавых жертв Тьме, Судьбе или Смерти, и зачастую жертва именно человеческая.
Сама я проводила только призыв демонов, но в замок, даже в подземелье, демоны попасть не могут. Никакими путями. Мешают встроенные в стены именно на такой случай защитные амулеты. А другие ритуалы, да и то всего несколько, я знала лишь по названиям. Например, подтверждение родства, превращение в призрака, привязка к магу хрустального шара и тому подобное. Я их не только не проводила, но даже не знаю, как это делать. Как и по остальным нескольким сотням, перечисленным в справочнике, у которых я даже названия не запомнила.
Понимая, что я скоро усну, если так и буду сидеть, решила положиться на Судьбу. Достала из вещмешка монету, и подбросила её. Орёл – иду на помощь папе, решка – уношу отсюда ноги подобру-поздорову. Выпал орёл. Зашагала к ритуальному залу, размахивая руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. У входа, как могла, подготовилась – кинжал спрятала в рукаве, вещмешок оставила в коридоре, чтоб не стеснял движения, а спину прикрыла магическим щитом. Если в ритуале роль жертвы отведена мне, вместе с папой или вместо него, я намеревалась сопротивляться изо всех сил. Не для того вернулась с войны почти невредимой, чтобы погибнуть в ходе каких-то интриг внутри Рода.
Бесшумно, на носочках, вошла в ритуальный зал, и первое, что заметила – это обнажённую маму с зияющей раной с левой стороны груди, лежащую на спине возле главной пентаграммы. Без сомнения, труп. Я их достаточно повидала, чтобы не ошибиться. Её принесли в жертву? Но зачем тогда раздели? Кто-то с ней сношался перед смертельным ударом, а то и после – уже с трупом?
Тут я уловила чьи-то почти беззвучные всхлипывания, глянула в ту сторону, но увидела только статую Смерти. Всё так же на носочках подошла к каменной красавице с косой, не той, что из волос, заглянула за неё, а там на полу сидел папа, обнимая и гладя по голове плачущую Аньку. Оба, между прочим, тоже голые. Они тут что, свальную вечеринку организовали, а потом осознали острую необходимость моего на ней присутствия?
- Привет вам, драгоценные мои родственники, - вежливо поздоровалась я.
- Алла! – обрадовался папа. – А мы тебя с другого входа ждали.
Я молча пожала плечами. Последние недели я выжила только потому, что мой крохотный отряд маневрировал неожиданно для врагов. Даже в замок мы вернулись тем ходом, где нас не ждали. Жаль, что я научилась этому далеко не сразу, а то сохранила бы жизни ещё, может, сотне воинов. Но тут сама виновата, нечего сетовать на Судьбу. Да и у других офицеров результаты ещё хуже.
Папа мягко отстранил Аньку и поднялся навстречу мне. Мне бросились в глаза сразу две детали – несколько царапин на груди, примерно там, куда наносится удар милосердия, и полное отсутствие эрекции, что с обнажённой красавицей в объятиях довольно странно, даже если она твоя дочь. Разве что свою похоть он уже удовлетворил, а вот с мамой, живой или уже мёртвой, или с Анькой – непонятно. И ещё более непонятно, зачем ему здесь понадобилась я.
- Ты убил маму? – мрачно поинтересовалась я.
- И да, и нет. В каком-то смысле она жива.
С мамой я ладила плохо, сколько себя помню, и уж оплакивать её не собиралась. У Аньки с ней отношения были ещё хуже, так чего ревёт она? Просто изображает скорбь перед папой? На всякий случай я тоже сотворила скорбную мину. А сама лихорадочно пыталась сообразить, что за ритуал использует одновременно и трупы, и секс. В голове, всё ещё затуманенной, крутилось только «Венчание Смертью», но я знала, что Смерть не утвердит брак папы с Анькой, даже если та от него беременна. Тем более, он венчан Тьмой с мамой, а та совсем недавно была жива. За час беременность не проявляется! Или богиня потребовала дополнительной жертвы – меня? А байка о том, что сестрица предназначена в супруги лорду Ричарду – ложь? Папа, конечно, легко мог соврать, но чтобы сама Смерть поддалась подкупу? Невозможно!
Едва я задумалась над тем, в каком смысле мама может быть жива, когда совсем рядом валяется её труп, как сразу сообразила, что за ритуал тут проводили и собираются повторить уже с моим участием. Превращение в призрака! В нём тесно переплетаются секс и убийство. Я не очень им интересовалась, но всё же когда-то давно описание прочла, ведь не по годам развитую маленькую девочку очень интересовали любые описания секса, до каких удавалось дотянуться. Насколько помню, там требуется удар кинжалом в сердце в момент оргазма того, кому наносят этот удар.
А вот почему Анька сама не прикончила папу, и понадобилась замена в моём лице, я не понимала. Царапины на его груди показывали, что она пробовала, но не смогла. Или притворилась, что не смогла. Допустим, она в очередной раз задумала отправить меня в Чертоги. В момент моего оргазма, при том, что кинжал застрял в папином сердце, я стану лёгкой добычей своей агрессивной сестрицы. Или просто подождать убийства папы, стать графиней, а потом арестовать меня за это убийство. Судить и казнить даже ни к чему – достаточно выдать герцогу или лорду Ричарду в качестве приданого, они сами всё сделают.
Пребывая в раздумьях, я закурила. Папа с Анькой грязно выматерились – сама-то я крепко зажмурилась, зажигая файербол, а вот их предупредить «забыла», вот они и ослепли на несколько секунд. В ругательства я не вслушивалась – теперь, после рейда, мой словарный запас по этой части превышал всё, что они могли изречь, а вот мамин голос у меня за спиной мог бы удивить, ведь её бездыханный труп всё так же валялся возле пентаграммы. Но не удивил.
- Алла, я тебе сто раз уже говорила, что в моём замке женщины не курят! – возмущённо выкрикнула мама, точнее, её призрак. – Я этого не потерплю!
- Это уже не твой замок, мамочка, - с ласковой улыбкой возразила я. – Призраки не владеют собственностью. Даже узы Тьмы, наложенные на вас с папой при венчании, которые не допускают супружеской измены, больше не действует – папа спокойно изменил тебе с Анькой, причём, уверена, неоднократно. Мама, тебя больше нет, осталась одна видимость. Так что не приставай, пожалуйста.
Я слишком мало знала о призраках. Слышала, конечно, что они могут быть опасны для людей, но не верила этим слухам. А зря. Мама начала издавать гудение, от которого у меня в животе всё сжалось, а сердце сбилось с ритма. Пущенный мной файербол пролетел сквозь эктоплазму призрака, не причинив ни малейшего вреда. Окурок – тоже. На папу и Аньку это гудение действовало явно меньше, значит, оно направленное. А раз так, нужно не стоять на месте, как статуя. Я принялась метаться по залу, стараясь почаще оставлять Аньку между призраком и мной. В очередной раз сестрица заорала и рухнула а пол, дёргаясь в судорогах.
- Остановись! – заорал папа, которому тоже досталось. – Ты же так и нас с Анной отправишь в Чертоги! Да и Алла мне ещё нужна!
- Ничего! – злобно ответил призрак. – Пусть эта гадина отведает инфразвука! А вы, если вам всё это не нравится, помогите мне её убить!
На самом деле мама не нуждалась ни в чьей помощи, чтобы покончить со мной. Как бы я не уворачивалась от этого инфразвука, она попадала в меня довольно часто, и каждое попадание было очень болезненным. Долго я так не продержусь, эту дурацкую битву нужно срочно заканчивать. Мелькнула мысль, что я конченная дура, раз без особой цели стала задирать противника, оказавшегося мне не по зубам, но я это выбросила из головы – ругательства в собственный адрес ещё никому не помогли выжить в схватке.
Я видела всего два способа спастись – как-то удрать из подземелья, слыхала я, что призраки якобы могут слоняться лишь по подземельям и потайным ходам, и наложить на призрак заклятие молчания. Но тут были сомнения – все знают, как наложить это заклятие на простолюдина, но оно против людей, а призрак же не человек. Бегство, казалось, давало больше шансов. Всё так же выписывая зигзаги, я подбежала к ближайшему выходу из зала и открыла его. Пока открывалась дверь, бросила заклятие в призрака, почему бы не попробовать, пока жду? И, о, чудо, гудение прекратилось.
- Что, так можно было? – удивился папа. – Без родовой магии, просто заткнула ей рот простеньким заклятием?
Призрак корчил злобные рожи, но молча, меня это вполне устраивало. Анька встала на ноги, не так и сильно ей досталось инфразвуком. А вот у меня ноги подкашивались, да и сердце колотилось, как сумасшедшее. Сестрица решила воспользоваться моей слабостью, швырнула в меня файербол и рванула ко мне, занося для удара кинжал, откуда она его только выхватила, голая же всё-таки. Убегать или уклоняться от ударов не было сил, я всё отразила магическим щитом, а потом с огромным удовольствием всадила острый каблук своего кавалерийского сапога в Анькину босую ступню. Она вскрикнула и наклонилась, а я с ещё большим удовольствием ударила кинжалом в шею. И, как всегда, промазала.
- Девочки, хватит заниматься ерундой, - весело предложил папа. – Неужели за столько лет до вас не дошло, что ни одна из вас так и не сможет убить другую?
- Очень жаль, - процедила я.
- Я втайне от вас провёл ритуал укрепления единства Рода. Втайне, потому что вы бы принялись искать обходные пути, нашли бы, вы у меня сообразительные по части гадостей и подлостей.
- Вот и хорошо, юная жопа. Ты тут прибери срач, что мы развели, а мне пора.
Мы обнялась на прощание, и я быстрым шагом вышла в коридор. Но кое-что успела расслышать.
- О сёстры-богини Смерть, Судьба и Тьма! Сберегите эту милую девочку, молю Вас!
Не дослушав молитву Ирмы, я закрыла дверь.
***
Приятный сюрприз: меня не узнавали. Я только и слышала вокруг «Наверно, она дочь герцога». Зеркало на входе в потайной ход подтвердило, что я мало похожа и на ту леди Аллу, что отправилась на войну, и на ту оборванку, что оттуда вернулась. Короткая стрижка, короткие ногти, покрытые розовым лаком, какого отродясь на моих ногтях не бывало, посмуглевшая покрытая заживающими царапинами кожа, как у крестьянки, и бесконечная усталость в глазах. Уж точно не я, а какая-то незнакомая мне дочь какого-то герцога.
В отличие от Аньки, я косметикой не пользовалась – не нуждалась, и так хороша. Но это было раньше. Теперь, глядя на своё отражение, я понимала, что помада, тени для век и краска для ресниц вовсе не будут лишними. Разве что ко мне каким-то чудом вернётся прежняя, довоенная внешность. Но об этом я подумаю позже, если, конечно, моя голова останется на плечах, а не будет обменена на награду от герцога.
Курить особо не хотелось, но я всё же зажгла самокрутку, всё так же стоя перед зеркалом. В потайных ходах лучше не курить – в царящей там кромешной темноте огонёк самокрутки мало того, что показывает врагу, где ты, так ещё и напрочь выключает твоё ночное зрение. Конечно, вряд ли там есть враги – войти туда может только сильный маг, знающий входное кодовое заклинание. Но зачем рисковать? За последние три месяца я и так рисковала слишком сильно и слишком часто, хватит уже.
Заодно собственными глазами увидела, как я выгляжу с самокруткой. Зрелище не понравилось, но я ничуть не расстроилась. Позже, если миную Чертоги, потренируюсь, это зеркало не единственное в Мироздании, а сейчас есть проблемы и поважнее. Избавившись от окурка, шагнула в потайной лабиринт. Дверь за спиной еле слышно закрылась, и я оказалась в полной темноте, ни демона не видя. Но через полминуты заработало ночное зрение, и я уверенно зашагала к тайному подземному выходу из замка. Задребезжал мой хрустальный шар. Дребезжание, разумеется, могла слышать только я, будь иначе, я бы заранее связь отключила. А так отключила только образы. При связи с образами каждый видит собеседника внутри своего шара (и я при этом временно, на те же полминуты, утрачу ночное зрение), без образов – собеседники отправляют свои слова прямо в головы друг другу. Так тратится меньше магии, но разница несущественна.
- Чего надо, Линда? – мрачно поинтересовалась я.
- Алла, ты где? – ответила вопросом на вопрос.
- В замке, - не стала я скрывать правду.
- Но не у себя.
- Ага.
- Я не тебя видела входящей в тайный ход?
- Не знаю, кого ты видела.
- Кто-то очень похожая на тебя, но с розовыми ногтями. У тебя всегда были красные.
- Линда, отвали, мне некогда обсуждать маникюр. Ещё раз ко мне полезешь, вернусь – в лучшем случае набью морду.
Сразу же прервала связь. Конечно, угроза моя пустая – вряд ли я когда-нибудь вернусь в свои покои, даже если сохраню голову на плечах, так что морда Линды, скорее всего, так и останется не набитой.
Не успела сделать и десяти шагов, как шар просигналил о новом вызове. Папа. Что это они, сговорились? Считайте, что я уже сбежала из замка! Допустим, цирюльник бы провозился со мной чуть меньше. Или Ирма отложила бы для меня не так много вещей, и я бы просто засунула их в вещмешок, не перебирая. Но увы. Чуть поколебавшись, решила всё же ответить на вызов.
- Чего надо? – буркнула я.
- Алла, почему ты ответила без образов? – обеспокоился папа.
- Резерв на исходе, - соврала я.
- Тем лучше. Доченька, мне срочно нужна твоя помощь. Кроме тебя, помочь не сможет никто.
- Чем дочь с пустым резервом для тебя лучше дочери с полным? – удивилась я.
- Забудь! Иди сюда, в подземелье, в ритуальный зал.
- Чего ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?
- Я всё тебе объясню на месте.
- Нет, папа. Я не попрусь к тебе хер знает куда, чтобы сделать там хер знает что. Так не будет, даже не мечтай.
- Ладно, Алла, - тяжко вздохнул он. – Сейчас не время нам спорить, да и сил на это у меня нет. Мне от тебя нужно только одно – удар милосердия. Лучше, чтобы его нанёс близкий мне человек, и я уверен, что именно ты не промахнёшься.
От неожиданности я замерла и чуть не рухнула носом в пол, но оторопь быстро прошла, и я зашагала дальше.
- Нет, - решительно ответила я. – Самый близкий тебе человек – это ты сам. Оставь меня в покое, я жутко занята.
За последние месяцы мне слишком часто приходилось раздавать удары милосердия тяжело раненым, в основном врагам, но иногда и своим. Ни малейшего удовольствия мне это не доставляло. А кроме того, я не доверяла папе. Опасалась, что он заманивает меня в какую-нибудь смертельную ловушку. Я не исключала, что герцог или его сын Ричард, уж не знаю, кто из них ведёт переговоры, выставил непременное условие – моя голова на серебряном блюде, и папа это условие принял.
- Может, ты чего-то боишься? – спросил он.
- Проявляю осторожность, - поправила его я.
- Поверь, здесь тебе ничего не грозит. И, Алла… В такой просьбе не отказывают.
Тут он был прав, не отказывают. Но интуиция даже не шептала, а орала в полный голос, что в ритуальном зале мне грозит смертельная опасность. Надо хорошенько подумать. С того места, где я стояла, до ритуального зала идти минут пять. Но папа не знает, где именно я сейчас. Вот и время на раздумья.
- Хорошо, папа, за час я до тебя доберусь. А если не доберусь за час, не жди, ищи другие варианты.
- Поверь, Алла, других вариантов у меня нет, - тяжко вздохнул он.
Прервав связь, я села на корточки погрузилась в размышления. Но очень трудно что-то обдумывать, когда в голове туман, и глаза слипаются. Додумалась только до того, что раз папа надумал умереть в ритуальном зале, то готовит какой-то ритуал с жертвоприношением. Но в чёрной магии почти все ритуалы требуют кровавых жертв Тьме, Судьбе или Смерти, и зачастую жертва именно человеческая.
Сама я проводила только призыв демонов, но в замок, даже в подземелье, демоны попасть не могут. Никакими путями. Мешают встроенные в стены именно на такой случай защитные амулеты. А другие ритуалы, да и то всего несколько, я знала лишь по названиям. Например, подтверждение родства, превращение в призрака, привязка к магу хрустального шара и тому подобное. Я их не только не проводила, но даже не знаю, как это делать. Как и по остальным нескольким сотням, перечисленным в справочнике, у которых я даже названия не запомнила.
Понимая, что я скоро усну, если так и буду сидеть, решила положиться на Судьбу. Достала из вещмешка монету, и подбросила её. Орёл – иду на помощь папе, решка – уношу отсюда ноги подобру-поздорову. Выпал орёл. Зашагала к ритуальному залу, размахивая руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. У входа, как могла, подготовилась – кинжал спрятала в рукаве, вещмешок оставила в коридоре, чтоб не стеснял движения, а спину прикрыла магическим щитом. Если в ритуале роль жертвы отведена мне, вместе с папой или вместо него, я намеревалась сопротивляться изо всех сил. Не для того вернулась с войны почти невредимой, чтобы погибнуть в ходе каких-то интриг внутри Рода.
Бесшумно, на носочках, вошла в ритуальный зал, и первое, что заметила – это обнажённую маму с зияющей раной с левой стороны груди, лежащую на спине возле главной пентаграммы. Без сомнения, труп. Я их достаточно повидала, чтобы не ошибиться. Её принесли в жертву? Но зачем тогда раздели? Кто-то с ней сношался перед смертельным ударом, а то и после – уже с трупом?
Тут я уловила чьи-то почти беззвучные всхлипывания, глянула в ту сторону, но увидела только статую Смерти. Всё так же на носочках подошла к каменной красавице с косой, не той, что из волос, заглянула за неё, а там на полу сидел папа, обнимая и гладя по голове плачущую Аньку. Оба, между прочим, тоже голые. Они тут что, свальную вечеринку организовали, а потом осознали острую необходимость моего на ней присутствия?
- Привет вам, драгоценные мои родственники, - вежливо поздоровалась я.
- Алла! – обрадовался папа. – А мы тебя с другого входа ждали.
Я молча пожала плечами. Последние недели я выжила только потому, что мой крохотный отряд маневрировал неожиданно для врагов. Даже в замок мы вернулись тем ходом, где нас не ждали. Жаль, что я научилась этому далеко не сразу, а то сохранила бы жизни ещё, может, сотне воинов. Но тут сама виновата, нечего сетовать на Судьбу. Да и у других офицеров результаты ещё хуже.
Папа мягко отстранил Аньку и поднялся навстречу мне. Мне бросились в глаза сразу две детали – несколько царапин на груди, примерно там, куда наносится удар милосердия, и полное отсутствие эрекции, что с обнажённой красавицей в объятиях довольно странно, даже если она твоя дочь. Разве что свою похоть он уже удовлетворил, а вот с мамой, живой или уже мёртвой, или с Анькой – непонятно. И ещё более непонятно, зачем ему здесь понадобилась я.
- Ты убил маму? – мрачно поинтересовалась я.
- И да, и нет. В каком-то смысле она жива.
С мамой я ладила плохо, сколько себя помню, и уж оплакивать её не собиралась. У Аньки с ней отношения были ещё хуже, так чего ревёт она? Просто изображает скорбь перед папой? На всякий случай я тоже сотворила скорбную мину. А сама лихорадочно пыталась сообразить, что за ритуал использует одновременно и трупы, и секс. В голове, всё ещё затуманенной, крутилось только «Венчание Смертью», но я знала, что Смерть не утвердит брак папы с Анькой, даже если та от него беременна. Тем более, он венчан Тьмой с мамой, а та совсем недавно была жива. За час беременность не проявляется! Или богиня потребовала дополнительной жертвы – меня? А байка о том, что сестрица предназначена в супруги лорду Ричарду – ложь? Папа, конечно, легко мог соврать, но чтобы сама Смерть поддалась подкупу? Невозможно!
Едва я задумалась над тем, в каком смысле мама может быть жива, когда совсем рядом валяется её труп, как сразу сообразила, что за ритуал тут проводили и собираются повторить уже с моим участием. Превращение в призрака! В нём тесно переплетаются секс и убийство. Я не очень им интересовалась, но всё же когда-то давно описание прочла, ведь не по годам развитую маленькую девочку очень интересовали любые описания секса, до каких удавалось дотянуться. Насколько помню, там требуется удар кинжалом в сердце в момент оргазма того, кому наносят этот удар.
А вот почему Анька сама не прикончила папу, и понадобилась замена в моём лице, я не понимала. Царапины на его груди показывали, что она пробовала, но не смогла. Или притворилась, что не смогла. Допустим, она в очередной раз задумала отправить меня в Чертоги. В момент моего оргазма, при том, что кинжал застрял в папином сердце, я стану лёгкой добычей своей агрессивной сестрицы. Или просто подождать убийства папы, стать графиней, а потом арестовать меня за это убийство. Судить и казнить даже ни к чему – достаточно выдать герцогу или лорду Ричарду в качестве приданого, они сами всё сделают.
Пребывая в раздумьях, я закурила. Папа с Анькой грязно выматерились – сама-то я крепко зажмурилась, зажигая файербол, а вот их предупредить «забыла», вот они и ослепли на несколько секунд. В ругательства я не вслушивалась – теперь, после рейда, мой словарный запас по этой части превышал всё, что они могли изречь, а вот мамин голос у меня за спиной мог бы удивить, ведь её бездыханный труп всё так же валялся возле пентаграммы. Но не удивил.
- Алла, я тебе сто раз уже говорила, что в моём замке женщины не курят! – возмущённо выкрикнула мама, точнее, её призрак. – Я этого не потерплю!
- Это уже не твой замок, мамочка, - с ласковой улыбкой возразила я. – Призраки не владеют собственностью. Даже узы Тьмы, наложенные на вас с папой при венчании, которые не допускают супружеской измены, больше не действует – папа спокойно изменил тебе с Анькой, причём, уверена, неоднократно. Мама, тебя больше нет, осталась одна видимость. Так что не приставай, пожалуйста.
Я слишком мало знала о призраках. Слышала, конечно, что они могут быть опасны для людей, но не верила этим слухам. А зря. Мама начала издавать гудение, от которого у меня в животе всё сжалось, а сердце сбилось с ритма. Пущенный мной файербол пролетел сквозь эктоплазму призрака, не причинив ни малейшего вреда. Окурок – тоже. На папу и Аньку это гудение действовало явно меньше, значит, оно направленное. А раз так, нужно не стоять на месте, как статуя. Я принялась метаться по залу, стараясь почаще оставлять Аньку между призраком и мной. В очередной раз сестрица заорала и рухнула а пол, дёргаясь в судорогах.
- Остановись! – заорал папа, которому тоже досталось. – Ты же так и нас с Анной отправишь в Чертоги! Да и Алла мне ещё нужна!
- Ничего! – злобно ответил призрак. – Пусть эта гадина отведает инфразвука! А вы, если вам всё это не нравится, помогите мне её убить!
На самом деле мама не нуждалась ни в чьей помощи, чтобы покончить со мной. Как бы я не уворачивалась от этого инфразвука, она попадала в меня довольно часто, и каждое попадание было очень болезненным. Долго я так не продержусь, эту дурацкую битву нужно срочно заканчивать. Мелькнула мысль, что я конченная дура, раз без особой цели стала задирать противника, оказавшегося мне не по зубам, но я это выбросила из головы – ругательства в собственный адрес ещё никому не помогли выжить в схватке.
Я видела всего два способа спастись – как-то удрать из подземелья, слыхала я, что призраки якобы могут слоняться лишь по подземельям и потайным ходам, и наложить на призрак заклятие молчания. Но тут были сомнения – все знают, как наложить это заклятие на простолюдина, но оно против людей, а призрак же не человек. Бегство, казалось, давало больше шансов. Всё так же выписывая зигзаги, я подбежала к ближайшему выходу из зала и открыла его. Пока открывалась дверь, бросила заклятие в призрака, почему бы не попробовать, пока жду? И, о, чудо, гудение прекратилось.
- Что, так можно было? – удивился папа. – Без родовой магии, просто заткнула ей рот простеньким заклятием?
Призрак корчил злобные рожи, но молча, меня это вполне устраивало. Анька встала на ноги, не так и сильно ей досталось инфразвуком. А вот у меня ноги подкашивались, да и сердце колотилось, как сумасшедшее. Сестрица решила воспользоваться моей слабостью, швырнула в меня файербол и рванула ко мне, занося для удара кинжал, откуда она его только выхватила, голая же всё-таки. Убегать или уклоняться от ударов не было сил, я всё отразила магическим щитом, а потом с огромным удовольствием всадила острый каблук своего кавалерийского сапога в Анькину босую ступню. Она вскрикнула и наклонилась, а я с ещё большим удовольствием ударила кинжалом в шею. И, как всегда, промазала.
- Девочки, хватит заниматься ерундой, - весело предложил папа. – Неужели за столько лет до вас не дошло, что ни одна из вас так и не сможет убить другую?
- Очень жаль, - процедила я.
- Я втайне от вас провёл ритуал укрепления единства Рода. Втайне, потому что вы бы принялись искать обходные пути, нашли бы, вы у меня сообразительные по части гадостей и подлостей.
