- Я очень сильно волновалась и всё забыла.
- Врёшь, мамочка, - улыбнулась я.
- Я тебе потом всё объясню. Скажи, если ты знала, что этот простолюдин – порождение Иного мира, почему не сказала мне?
- А кто мне говорил не пытаться узнавать, кто он такой? Я так поняла, тебя это больше не интересует.
- Ладно, неважно. Алиса, мне доложили, что вам удалось получить признание от одного из магистров. Расскажи подробно.
- Ник сразился в поединке с магистром фехтования, и победил.
- Не может быть! – воскликнула мама. – Он же один из лучших фехтовальщиков королевства!
- Был когда-то, - буркнул Ник.
- Он признался, что леди Эльзу убили её собственным кинжалом, который торчал у неё в спине. Магистр сказал, что это кинжал из кабинета вооружений, и унёс его.
- Зачем? – не поняла мама.
- Кинжал Эльзы украшен очень дорогими драгоценностями – золото, алюминий, серебро, бриллианты, изумруды и рубины. Может, ещё что-то, он перечислил только это. Кинжал продан одному из столичных ювелиров, тот, по условиям сделки, погасил долги магистра ростовщикам.
- Это те деньги, что обнаружила Тайная канцелярия?
- Да, мама.
- А в убийстве он так и не признался?
- Нет.
- Ничего, это необязательно. Расследование окончено, убийца найден. Цель убийства – как обычно, деньги. Завтра же возвращайся.
- Ты не расслышала? Он признался в краже, а не в убийстве.
- Это неважно. Возвращайся!
- Не понимаю.
- Что тут непонятного, Алиса? – хмыкнул Ник. – Магистр – вор, это уже доказано. Если он будет нечаянно убит при попытке к бегству, кто докажет, что он не убийца? Да только ничего хорошего из этого не выйдет. У меня в руках был подозреваемый ещё лучше, верующий мальчишка с кинжалом, да какой толк нам с фальшивого убийцы? Никакого совсем!
- Теперь я не понимаю, - призналась мама.
- Девчонку убили, чтобы герцог поднял мятеж. Ваша специальная служба, Тайная канцелярия, тоже считает именно так. И ещё – ваши сыщики.
- Они, бывает, ошибаются. И те, и другие.
- Может быть. Мы не знаем, кто заказчик убийства. И не узнаем, если вы прекратите расследование. Но он есть.
- Ничего страшного. Нам хватит и убийцы.
- Не хватит, - Ник тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, как он сожалеет, что ему приходится объяснять такие понятные вещи. – Тот, кто это затеял, подбросит герцогу сведения, что вы повесили убийство на первого попавшегося, а настоящий убийца его любимой дочери остался безнаказанным. Угадайте с трёх раз, как поступит герцог. А пока гадаете, отмените приказ об убийстве бедняги магистра. Надеюсь, он ещё жив? Ведь сначала его должны как следует допросить, вдруг он действительно убил девчонку?
- Отменю, - пообещала побледневшая мама и сразу же исчезла из шара.
- Чего она так перепугалась? – спросила я.
- Понимаешь, Алиса, чтобы объявить убийцей непричастного, мало убить его. Нужно ещё обеспечить молчание всех, кто об этом знает. Обеспечивать будет, я так понимаю, спецслужба. Как они это обычно делают? Прячут или убивают?
- Убивают, - почему-то шёпотом ответила я. – Так надёжнее.
- Ну, вот. Значит, после смерти магистра фехтования умереть ещё должны ты, я, трое сыщиков и твоя мать. Кто-то из тех, кого я перечислил, ей очень дорог. Вот и перепугалась за жизнь этого кого-то. Наверно, в основном за свою, но, может, и за твою тоже.
Поговорив с мамой, я совершенно потеряла аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.
Я пила ледяной чай маленькими глотками, пытаясь понять, почему мама скрывала от меня, что умеет говорить на языке Иного мира. Перед кем она изображала дурочку? Передо мной или перед посольскими? Чего хотела этим добиться? Сделать так, чтобы трудность преодолела я? И потом вызвалась помочь с расследованием? Что ж, это ей прекрасно удалось.
Или она показывала, что королевский министр внутренних дел – дурочка, и если Иной мир хочет сохранить выгодные торговые отношения, должен помочь в расследовании? Это тоже удалось – хоть официально она получила безоговорочный отказ, они всё же послали сюда Ника. Другой вопрос, велика ли от него помощь. Как, впрочем, и от меня, если уж на то пошло. Но кого они могли послать вместо Ника? Вряд ли у них под рукой есть опытные сыщики, понимающие наш язык. Кстати, а где он научился так хорошо говорить по-нашему?
- Ник, а трудно выучить чужой язык? Наш, например?
- Наверно, - он пожал плечами. – Наш посол так толком и не смог. Или не захотел. Он же свободно говорит на нескольких языках, как почти все дипломаты.
- А тебе было тяжело?
- Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.
- Всей? У тебя нет братьев или сестёр?
- Есть старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.
Пока мы разговаривали, я собрала всю грязную посуду в угол комнаты, кувшин вина поставила в шкафчик, а столик оттащила в сторону. Ник сразу же захотел опробовать трость, и отправился с ней в душевую. Пока он делал то, что там делают, я забралась под одеяло и прижалась к стенке.
- Меч будем класть? – деловито спросил вернувшийся Ник.
- От твоего меча остался только оплавленный обломок, - напомнила я.
- Давай твой положим.
- Чтобы и его поломали? Природа ясно дала понять, что меч, разделяющий парня и девушку, в тот же день уничтожается. Нет, своё оружие я портить не собираюсь.
- Есть ещё шпага в трости. Можно положить её. В смысле, шпагу. Лезвие сохраняет хоть какую-то видимость приличия.
- Ник, вчера полночи никакого лезвия между нами не было. Случилось что-то страшное? А если тебя так беспокоят приличия, меч ни капельки их не добавляет. Это просто суеверие. Чтобы их соблюсти, кому-то из нас придётся спать на полу. Вот только кому – раненому воину или благородной леди? Почему бы тебе просто не залезть под одеяло и не заснуть? Неужели ты меня боишься?
- Представь себе, боюсь, - буркнул Ник, но всё же залез и повернулся ко мне спиной, даже не пожелав спокойной ночи.
Я немного огорчилась, что его отец, одновременно купец и дипломат, не смог научить сына самой обычной вежливости. Хотя, может, и научил, но Ник – стражник, а они обычно разговаривают вежливо только с начальством, вот парень и разучился.
А как вообще вышло, что сын торгового представителя, дипломата, который по рангу лишь чуть-чуть уступает посланнику – простой стражник? Торговый атташе говорил, что его сын служит в охране, но тогда я на его слова не обратила внимания. В королевстве ни один сын ни одного дипломата не мог бы оказаться в страже или войске, разве что офицером. Но Ник – не офицер. Неужели Иной мир так отличается от нашего?
- Ник, ты не спишь? – спросила я, слегка толкнув его в спину.
- Спал, - недовольно ответил он. – Но ты меня разбудила. У меня был очень тяжёлый день, да ты и сама просила меня лечь и уснуть. Что такого срочного случилось, Алиса?
- Скажи, как вышло, что твой отец – торговый атташе, а ты – простой стражник?
- До утра никак нельзя подождать?
- Ну, скажи, пожалуйста!
- Ладно, слушай, - он повернулся ко мне лицом. – Все, кто работает в нашим посольстве – это четыре семьи. Моя мама – атташе по науке. Жена посла – атташе по культуре. Секретарь посольства, та самая, которая шокировала тебя одеждой – дочь посла. Десяток охранников – дети и племянники дипломатов, которые провели по три месяца в тренировочных лагерях спецназа. Опытным спецназовцам мы, конечно, здорово уступаем, но против гражданских и большинства обычных солдат смотримся довольно неплохо. Дипломатов, собственно, и отбирали из тех, у кого были родственники, способные охранять посольство.
- Вас обучали два года назад? Когда открыли посольство?
- Остальных – да, а меня – позже. Два года назад мне было всего шестнадцать, у нас подростков в армию не берут, так что я работал в посольстве курьером. По-вашему, посыльным. А ещё заочно заканчивал школу. А ещё командир нашей охраны занимался со мной рукопашным боем. Потом, когда мне исполнилось семнадцать, я отправился домой, в смысле, в свой мир, на подготовку в спецназ. Папа был против, мама плакала, но поделать они ничего не могли. Знаешь, Алиса, это были три самых жутких месяца в моей жизни. А потом вернулся сюда, чтобы служить в охране. Уже почти год отслужил. Осталось немного.
- Спецназ – это, наверно, как у нас Особые отряды?
- Если там очень сильные бойцы, то да.
- А почему вас всего четыре семьи?
- Всё ради секретности. Торговля с вами очень выгодна. Но только до тех пор, пока о вас ничего не знают наши конкуренты, они же враги. Ваши соседние королевства не упускают случая чего-нибудь у вас отхватить при первой возможности, и наши соседи ничем не лучше. Поэтому о существовании вашего мира у нас знает меньше сотни человек. А о том, как сюда попасть – едва ли десяток.
- Если это так секретно, почему ты рассказываешь мне?
- Доверяю тебе безгранично, - хмыкнул он.
- А если серьёзно?
- Секретность – по ту сторону портала. Здесь глупо скрывать, что ваш мир существует.
- Я не о том, что от меня надо скрывать, что я существую, - мне не удалось удержаться от хихиканья. – Но ты же выдаёшь мне секретные сведения.
- Что в этом секретного? Ваш король это знает, принц – тоже, ваша спецслужба –обязательно, иначе они даром едят свой хлеб. Папа сказал, что я сам должен решать, что можно тебе говорить, а что – нет. Вот я и решил. А теперь, если ты не против, я немного посплю.
Он снова отвернулся и, похоже, заснул. А я заснуть никак не могла. Попыталась навести на себя сонное заклятие, но оно мне почти никогда не удавалось, не удалось и сейчас. В детстве помогало считать лошадей, обычно к двадцатой лошади я уже спала, но сейчас воображаемые лошади нагло отказались куда-то идти мимо меня. Стояли целым табуном, и щипали траву. Тогда я вообразила стаю волков, чтобы сдвинуть лошадей с места. Волки их разогнали, даже кого-то, кажется, загрызли, и убежали в лес, а я осталась ни с чем.
Сон идти ко мне не желал, и я решила поразмыслить над расследованием. Может, придёт в голову что-то умное, а если просто засну – тоже неплохо. Тем более, если верить моему видению будущего, всё нужное для того, чтобы изобличить убийцу, я знала ещё прошлой ночью. Это что-то такое, чего не знают сыщики, иначе они бы уже всё закончили сами. Так что известно мне, но не известно им?
А может, не одной мне, а нам с Ником? В видении он говорил «мы знали». Разбудить, расспросить? Наверно, не нужно. Вряд ли он, проснувшись, скажет что-то полезное. Сначала попытаюсь разобраться сама. Ключевой вопрос – как убийца обошёл и заклятие правдивости, и моё чутьё на ложь? Никак, это невозможно. Значит, он сказал правду, но так, чтобы его неправильно поняли. Если в устах убийцы «я не убивал леди Эльзу» – правда, то убитая – не леди Эльза. Других объяснений я не нашла.
Как такое может быть? Сообразить не смогла, решила опять попытать счастья в ясновидении. У меня редко получалось заглянуть в чужое будущее или прошлое, но мало ли, вдруг удастся именно сейчас? Попробовала, и кое-что увидела.
Поляна в густом лесу. Две девушки сидят рядышком на стволе поваленного дерева. Они одинакового роста и сложения, в одинаковой одежде, и лица у них похожи просто неотличимо. Но я откуда-то знаю, что одна из них – Эльза, дочь герцога, а вторая – простолюдинка.
- Ты готовилась целый месяц, - говорит Эльза. – Теперь я дам тебе свои платья, драгоценности и немного денег, и ты отправишься в школу «Королевская кровь». Будешь там до каникул изображать меня. Ты – актриса, тебе это не должно составить труда. Одежда и драгоценности – твои уже сейчас. Но если ты провалишь роль или сбежишь, готовься к смерти – найдём даже за границей. Всё понятно? Вопросы есть?
- Всё понятно. Вопросов нет, - и по голосу фальшивую Эльзу не отличить от настоящей.
Актриса уходит по лесной тропинке. На поляну выходит юноша ослепительной красоты, Эльза с возгласом счастья бросается ему на шею и рассказывает, как она рада, что теперь будет жить с ним, а её строгий отец так ничего и не узнает.
Юноша достаёт хрустальный шар, с кем-то связывается, и спрашивает у него, всё ли тот видел и слышал. Получает ответ, что всё, и отключается. Юноша связывается с кем-то другим, и говорит на каком-то незнакомом языке, но я его каким-то образом понимаю. В его голосе сквозит огромное почтение, и он докладывает своему собеседнику, что их человек в школе приступил к выполнению задания. Я думала, что он имеет в виду актрису, но нет.
- Он магистр? – спрашивает начальник Тайной канцелярии чужого королевства, откуда-то я знаю, что это именно он.
- Магистр, - кивает юноша.
- А магистр чего?
- Не помню. Какая разница?
- И то верно, сынок, - кивает начальник и отключается.
Картина перед моими глазами расплывается, и я переношусь в комнату Эльзы. Самой Эльзы там, конечно же, нет и быть не может, на её кровати сидит актриса и кого-то ждёт. Раздаётся тихий стук, она вскакивает, подбегает к двери, распахивает её и бросается на шею пришедшему. Так он и входит в комнату, с повисшей на нём девушкой. Ставит её на кровать, целует в грудь и снимает с неё халатик. Она счастливо смеётся.
- Отвернись, - шёпотом просит магистр, я не узнаю его голоса, а лица мне не видно.
Девушка послушно отворачивается, магистр достаёт кинжал из ножен, и тут видит на столике кинжал Эльзы. Он возвращает в ножны своё оружие, и хватает чужое. Само убийство я не вижу, да и, если честно, не очень и хочется. Зато вижу, как убийца собирается выйти в коридор. Но оттуда вдруг доносятся чьи-то голоса, и перепуганный магистр запечатывает дверь заклинанием, распахивает жутко скрипящее окно и выбирается из комнаты через него. Он очень уверенно держится на стене, практически прилип к ней. Остановившись, он взглядом закрывает створки окна, и ползёт дальше.
И снова смена картинки. Прекрасный юноша держит в руках хрустальный шар, в котором смутно виден образ магистра, узнать его я не могу и сейчас. Юноша рассказывает, что магистр может получить честно заработанные деньги в том банке, о котором договаривались. Хвалит магистра за отлично исполненное задание. Отключает магистра, и вызывает начальника Тайной канцелярии, докладывает, что всё сделано. Тот приказывает действовать по прежнему плану. Юноша достаёт кинжал и наносит удар куда-то в сторону, я не вижу, куда и кому, но слышу девичий вскрик. Теперь кинжал окровавленный, а юноша говорит, что всё сделал. Он улыбается, очень довольный собой.
Я рывком вынырнула из транса. Чувствовала себя так мерзко, будто пару часов простояла на цыпочках в выгребной яме, по шею в вонючей жиже. Всё тело тряслось от озноба, и это у меня, никогда не мёрзнущей повелительницы огненной стихии! Попыталась согреться, но одеяло задымилось, а мне по-прежнему было холодно.
- Ник, помоги, - попросила я, стуча зубами.
Он мгновенно проснулся и повернулся ко мне.
- Что случилось, Алиса? – говорил он совсем не сонным голосом, я даже подумала, что он только делал вид, что спит.
- Врёшь, мамочка, - улыбнулась я.
- Я тебе потом всё объясню. Скажи, если ты знала, что этот простолюдин – порождение Иного мира, почему не сказала мне?
- А кто мне говорил не пытаться узнавать, кто он такой? Я так поняла, тебя это больше не интересует.
- Ладно, неважно. Алиса, мне доложили, что вам удалось получить признание от одного из магистров. Расскажи подробно.
- Ник сразился в поединке с магистром фехтования, и победил.
- Не может быть! – воскликнула мама. – Он же один из лучших фехтовальщиков королевства!
- Был когда-то, - буркнул Ник.
- Он признался, что леди Эльзу убили её собственным кинжалом, который торчал у неё в спине. Магистр сказал, что это кинжал из кабинета вооружений, и унёс его.
- Зачем? – не поняла мама.
- Кинжал Эльзы украшен очень дорогими драгоценностями – золото, алюминий, серебро, бриллианты, изумруды и рубины. Может, ещё что-то, он перечислил только это. Кинжал продан одному из столичных ювелиров, тот, по условиям сделки, погасил долги магистра ростовщикам.
- Это те деньги, что обнаружила Тайная канцелярия?
- Да, мама.
- А в убийстве он так и не признался?
- Нет.
- Ничего, это необязательно. Расследование окончено, убийца найден. Цель убийства – как обычно, деньги. Завтра же возвращайся.
- Ты не расслышала? Он признался в краже, а не в убийстве.
- Это неважно. Возвращайся!
- Не понимаю.
- Что тут непонятного, Алиса? – хмыкнул Ник. – Магистр – вор, это уже доказано. Если он будет нечаянно убит при попытке к бегству, кто докажет, что он не убийца? Да только ничего хорошего из этого не выйдет. У меня в руках был подозреваемый ещё лучше, верующий мальчишка с кинжалом, да какой толк нам с фальшивого убийцы? Никакого совсем!
- Теперь я не понимаю, - призналась мама.
- Девчонку убили, чтобы герцог поднял мятеж. Ваша специальная служба, Тайная канцелярия, тоже считает именно так. И ещё – ваши сыщики.
- Они, бывает, ошибаются. И те, и другие.
- Может быть. Мы не знаем, кто заказчик убийства. И не узнаем, если вы прекратите расследование. Но он есть.
- Ничего страшного. Нам хватит и убийцы.
- Не хватит, - Ник тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, как он сожалеет, что ему приходится объяснять такие понятные вещи. – Тот, кто это затеял, подбросит герцогу сведения, что вы повесили убийство на первого попавшегося, а настоящий убийца его любимой дочери остался безнаказанным. Угадайте с трёх раз, как поступит герцог. А пока гадаете, отмените приказ об убийстве бедняги магистра. Надеюсь, он ещё жив? Ведь сначала его должны как следует допросить, вдруг он действительно убил девчонку?
- Отменю, - пообещала побледневшая мама и сразу же исчезла из шара.
- Чего она так перепугалась? – спросила я.
- Понимаешь, Алиса, чтобы объявить убийцей непричастного, мало убить его. Нужно ещё обеспечить молчание всех, кто об этом знает. Обеспечивать будет, я так понимаю, спецслужба. Как они это обычно делают? Прячут или убивают?
- Убивают, - почему-то шёпотом ответила я. – Так надёжнее.
- Ну, вот. Значит, после смерти магистра фехтования умереть ещё должны ты, я, трое сыщиков и твоя мать. Кто-то из тех, кого я перечислил, ей очень дорог. Вот и перепугалась за жизнь этого кого-то. Наверно, в основном за свою, но, может, и за твою тоже.
***
Поговорив с мамой, я совершенно потеряла аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.
Я пила ледяной чай маленькими глотками, пытаясь понять, почему мама скрывала от меня, что умеет говорить на языке Иного мира. Перед кем она изображала дурочку? Передо мной или перед посольскими? Чего хотела этим добиться? Сделать так, чтобы трудность преодолела я? И потом вызвалась помочь с расследованием? Что ж, это ей прекрасно удалось.
Или она показывала, что королевский министр внутренних дел – дурочка, и если Иной мир хочет сохранить выгодные торговые отношения, должен помочь в расследовании? Это тоже удалось – хоть официально она получила безоговорочный отказ, они всё же послали сюда Ника. Другой вопрос, велика ли от него помощь. Как, впрочем, и от меня, если уж на то пошло. Но кого они могли послать вместо Ника? Вряд ли у них под рукой есть опытные сыщики, понимающие наш язык. Кстати, а где он научился так хорошо говорить по-нашему?
- Ник, а трудно выучить чужой язык? Наш, например?
- Наверно, - он пожал плечами. – Наш посол так толком и не смог. Или не захотел. Он же свободно говорит на нескольких языках, как почти все дипломаты.
- А тебе было тяжело?
- Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.
- Всей? У тебя нет братьев или сестёр?
- Есть старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.
Пока мы разговаривали, я собрала всю грязную посуду в угол комнаты, кувшин вина поставила в шкафчик, а столик оттащила в сторону. Ник сразу же захотел опробовать трость, и отправился с ней в душевую. Пока он делал то, что там делают, я забралась под одеяло и прижалась к стенке.
- Меч будем класть? – деловито спросил вернувшийся Ник.
- От твоего меча остался только оплавленный обломок, - напомнила я.
- Давай твой положим.
- Чтобы и его поломали? Природа ясно дала понять, что меч, разделяющий парня и девушку, в тот же день уничтожается. Нет, своё оружие я портить не собираюсь.
- Есть ещё шпага в трости. Можно положить её. В смысле, шпагу. Лезвие сохраняет хоть какую-то видимость приличия.
- Ник, вчера полночи никакого лезвия между нами не было. Случилось что-то страшное? А если тебя так беспокоят приличия, меч ни капельки их не добавляет. Это просто суеверие. Чтобы их соблюсти, кому-то из нас придётся спать на полу. Вот только кому – раненому воину или благородной леди? Почему бы тебе просто не залезть под одеяло и не заснуть? Неужели ты меня боишься?
- Представь себе, боюсь, - буркнул Ник, но всё же залез и повернулся ко мне спиной, даже не пожелав спокойной ночи.
Я немного огорчилась, что его отец, одновременно купец и дипломат, не смог научить сына самой обычной вежливости. Хотя, может, и научил, но Ник – стражник, а они обычно разговаривают вежливо только с начальством, вот парень и разучился.
А как вообще вышло, что сын торгового представителя, дипломата, который по рангу лишь чуть-чуть уступает посланнику – простой стражник? Торговый атташе говорил, что его сын служит в охране, но тогда я на его слова не обратила внимания. В королевстве ни один сын ни одного дипломата не мог бы оказаться в страже или войске, разве что офицером. Но Ник – не офицер. Неужели Иной мир так отличается от нашего?
- Ник, ты не спишь? – спросила я, слегка толкнув его в спину.
- Спал, - недовольно ответил он. – Но ты меня разбудила. У меня был очень тяжёлый день, да ты и сама просила меня лечь и уснуть. Что такого срочного случилось, Алиса?
- Скажи, как вышло, что твой отец – торговый атташе, а ты – простой стражник?
- До утра никак нельзя подождать?
- Ну, скажи, пожалуйста!
- Ладно, слушай, - он повернулся ко мне лицом. – Все, кто работает в нашим посольстве – это четыре семьи. Моя мама – атташе по науке. Жена посла – атташе по культуре. Секретарь посольства, та самая, которая шокировала тебя одеждой – дочь посла. Десяток охранников – дети и племянники дипломатов, которые провели по три месяца в тренировочных лагерях спецназа. Опытным спецназовцам мы, конечно, здорово уступаем, но против гражданских и большинства обычных солдат смотримся довольно неплохо. Дипломатов, собственно, и отбирали из тех, у кого были родственники, способные охранять посольство.
- Вас обучали два года назад? Когда открыли посольство?
- Остальных – да, а меня – позже. Два года назад мне было всего шестнадцать, у нас подростков в армию не берут, так что я работал в посольстве курьером. По-вашему, посыльным. А ещё заочно заканчивал школу. А ещё командир нашей охраны занимался со мной рукопашным боем. Потом, когда мне исполнилось семнадцать, я отправился домой, в смысле, в свой мир, на подготовку в спецназ. Папа был против, мама плакала, но поделать они ничего не могли. Знаешь, Алиса, это были три самых жутких месяца в моей жизни. А потом вернулся сюда, чтобы служить в охране. Уже почти год отслужил. Осталось немного.
- Спецназ – это, наверно, как у нас Особые отряды?
- Если там очень сильные бойцы, то да.
- А почему вас всего четыре семьи?
- Всё ради секретности. Торговля с вами очень выгодна. Но только до тех пор, пока о вас ничего не знают наши конкуренты, они же враги. Ваши соседние королевства не упускают случая чего-нибудь у вас отхватить при первой возможности, и наши соседи ничем не лучше. Поэтому о существовании вашего мира у нас знает меньше сотни человек. А о том, как сюда попасть – едва ли десяток.
- Если это так секретно, почему ты рассказываешь мне?
- Доверяю тебе безгранично, - хмыкнул он.
- А если серьёзно?
- Секретность – по ту сторону портала. Здесь глупо скрывать, что ваш мир существует.
- Я не о том, что от меня надо скрывать, что я существую, - мне не удалось удержаться от хихиканья. – Но ты же выдаёшь мне секретные сведения.
- Что в этом секретного? Ваш король это знает, принц – тоже, ваша спецслужба –обязательно, иначе они даром едят свой хлеб. Папа сказал, что я сам должен решать, что можно тебе говорить, а что – нет. Вот я и решил. А теперь, если ты не против, я немного посплю.
Он снова отвернулся и, похоже, заснул. А я заснуть никак не могла. Попыталась навести на себя сонное заклятие, но оно мне почти никогда не удавалось, не удалось и сейчас. В детстве помогало считать лошадей, обычно к двадцатой лошади я уже спала, но сейчас воображаемые лошади нагло отказались куда-то идти мимо меня. Стояли целым табуном, и щипали траву. Тогда я вообразила стаю волков, чтобы сдвинуть лошадей с места. Волки их разогнали, даже кого-то, кажется, загрызли, и убежали в лес, а я осталась ни с чем.
***
Сон идти ко мне не желал, и я решила поразмыслить над расследованием. Может, придёт в голову что-то умное, а если просто засну – тоже неплохо. Тем более, если верить моему видению будущего, всё нужное для того, чтобы изобличить убийцу, я знала ещё прошлой ночью. Это что-то такое, чего не знают сыщики, иначе они бы уже всё закончили сами. Так что известно мне, но не известно им?
А может, не одной мне, а нам с Ником? В видении он говорил «мы знали». Разбудить, расспросить? Наверно, не нужно. Вряд ли он, проснувшись, скажет что-то полезное. Сначала попытаюсь разобраться сама. Ключевой вопрос – как убийца обошёл и заклятие правдивости, и моё чутьё на ложь? Никак, это невозможно. Значит, он сказал правду, но так, чтобы его неправильно поняли. Если в устах убийцы «я не убивал леди Эльзу» – правда, то убитая – не леди Эльза. Других объяснений я не нашла.
Как такое может быть? Сообразить не смогла, решила опять попытать счастья в ясновидении. У меня редко получалось заглянуть в чужое будущее или прошлое, но мало ли, вдруг удастся именно сейчас? Попробовала, и кое-что увидела.
Поляна в густом лесу. Две девушки сидят рядышком на стволе поваленного дерева. Они одинакового роста и сложения, в одинаковой одежде, и лица у них похожи просто неотличимо. Но я откуда-то знаю, что одна из них – Эльза, дочь герцога, а вторая – простолюдинка.
- Ты готовилась целый месяц, - говорит Эльза. – Теперь я дам тебе свои платья, драгоценности и немного денег, и ты отправишься в школу «Королевская кровь». Будешь там до каникул изображать меня. Ты – актриса, тебе это не должно составить труда. Одежда и драгоценности – твои уже сейчас. Но если ты провалишь роль или сбежишь, готовься к смерти – найдём даже за границей. Всё понятно? Вопросы есть?
- Всё понятно. Вопросов нет, - и по голосу фальшивую Эльзу не отличить от настоящей.
Актриса уходит по лесной тропинке. На поляну выходит юноша ослепительной красоты, Эльза с возгласом счастья бросается ему на шею и рассказывает, как она рада, что теперь будет жить с ним, а её строгий отец так ничего и не узнает.
Юноша достаёт хрустальный шар, с кем-то связывается, и спрашивает у него, всё ли тот видел и слышал. Получает ответ, что всё, и отключается. Юноша связывается с кем-то другим, и говорит на каком-то незнакомом языке, но я его каким-то образом понимаю. В его голосе сквозит огромное почтение, и он докладывает своему собеседнику, что их человек в школе приступил к выполнению задания. Я думала, что он имеет в виду актрису, но нет.
- Он магистр? – спрашивает начальник Тайной канцелярии чужого королевства, откуда-то я знаю, что это именно он.
- Магистр, - кивает юноша.
- А магистр чего?
- Не помню. Какая разница?
- И то верно, сынок, - кивает начальник и отключается.
Картина перед моими глазами расплывается, и я переношусь в комнату Эльзы. Самой Эльзы там, конечно же, нет и быть не может, на её кровати сидит актриса и кого-то ждёт. Раздаётся тихий стук, она вскакивает, подбегает к двери, распахивает её и бросается на шею пришедшему. Так он и входит в комнату, с повисшей на нём девушкой. Ставит её на кровать, целует в грудь и снимает с неё халатик. Она счастливо смеётся.
- Отвернись, - шёпотом просит магистр, я не узнаю его голоса, а лица мне не видно.
Девушка послушно отворачивается, магистр достаёт кинжал из ножен, и тут видит на столике кинжал Эльзы. Он возвращает в ножны своё оружие, и хватает чужое. Само убийство я не вижу, да и, если честно, не очень и хочется. Зато вижу, как убийца собирается выйти в коридор. Но оттуда вдруг доносятся чьи-то голоса, и перепуганный магистр запечатывает дверь заклинанием, распахивает жутко скрипящее окно и выбирается из комнаты через него. Он очень уверенно держится на стене, практически прилип к ней. Остановившись, он взглядом закрывает створки окна, и ползёт дальше.
И снова смена картинки. Прекрасный юноша держит в руках хрустальный шар, в котором смутно виден образ магистра, узнать его я не могу и сейчас. Юноша рассказывает, что магистр может получить честно заработанные деньги в том банке, о котором договаривались. Хвалит магистра за отлично исполненное задание. Отключает магистра, и вызывает начальника Тайной канцелярии, докладывает, что всё сделано. Тот приказывает действовать по прежнему плану. Юноша достаёт кинжал и наносит удар куда-то в сторону, я не вижу, куда и кому, но слышу девичий вскрик. Теперь кинжал окровавленный, а юноша говорит, что всё сделал. Он улыбается, очень довольный собой.
Я рывком вынырнула из транса. Чувствовала себя так мерзко, будто пару часов простояла на цыпочках в выгребной яме, по шею в вонючей жиже. Всё тело тряслось от озноба, и это у меня, никогда не мёрзнущей повелительницы огненной стихии! Попыталась согреться, но одеяло задымилось, а мне по-прежнему было холодно.
- Ник, помоги, - попросила я, стуча зубами.
Он мгновенно проснулся и повернулся ко мне.
- Что случилось, Алиса? – говорил он совсем не сонным голосом, я даже подумала, что он только делал вид, что спит.
