Что творится в Великом Устюге?

- А давайте с зеркалом гадать! - восклицает милая круглощёкая Арина, и я рада, что она переводит тему.
       - С зеркалом гадают в полночь, - возражает Оксана.
       - Тогда на воде! - предлагает Дарина.
       После единогласного решения, мне приходится тащить блюдо с водой, грецкие орехи, бумагу и карандаши.
       Девушки колят орехов, чтобы добыть с них скорлупки. В каждую скорлупку помещают свернутую бумажку с предсказаниями, которые пишет самая старшая из присутствующих, а именно Катерина, самая недовольная из княжон. Скорлупки пускают плавать по воде, и княжна начинает обводить свечой вокруг блюда, приговаривая: "Гадаю, судьбу пытаю, скажи-ка мне, водица, что уготовлено сестрицам?"
       Все сидят вокруг, заворожено смотря на плавающие скорлупки. Не знаю, совпадение или нет, но они плавают по кругу, словно следуя за свечой Катерины.
       Потом все берут себе по одной, и ещё остаются лишние.
       - Жень, возьми себе тоже, - предлагает Софа. Я выхожу из своего укрытия за древним резным комодом, и тоже хватаю скорлупку под недовольные взгляды некоторых присутствующих.
       - Ну, все готовы? - спрашивает Катерина. Девушки закивали, - вскрываем!
       Под возбужденный хохот и шум каждая читает своё послание, и я тоже. На узкой полоске одно единственное слово СМЕРТЬ. Это так неожиданно, странно и страшно, что в глазах темнеет. Что? Почему смерть? Зачем такое написали? Пока никто не смотрит, я задом пячусь к двери и выскальзываю.
       Хочется пойти и повыщипать ресницы той, кто написал такое предсказание, но... нельзя же. Вместо этого я отправляюсь на кухню, рву бумажку на мелкие кусочки и кидаю в очаг. Тита и Оськи нет, на столе стоят угощения, которые я должна отнести княжнам. А вот и фиг им! В миске лежат аппетитные мармеладки в виде сердечек, и я нервно заедаю стресс. Сладости пахнут малиной и очень приятные на вкус, агрессивно жуя, не заметно уминаю всю тарелку.
       Злость, по мере уменьшения мармелада, постепенно стихает, голова снова ясно мыслит, но время от времени вспыхивают отголоски в моей расстроенной голове.
       Вскоре звенит колокольчик из гостиной, и стало понятно, что там ждут меня с новой порцией угощений. Какие прожорливые княжны!
       Беру бутерброды, конфеты и иду на колокольный звон. Когда все пожелания исполнены, удаляюсь снова на кухню, терпения не хватает сидеть там с ними. Я устраиваюсь поудобнее у очага, и слушаю, как в трубе завывает метель. Протяжно так, с надрывом: у-у-у-у... у-у-у-у... сама не замечаю, как от жара меня разморило, и я стала клевать носом.
       - Женя, ты что, уснула здесь? - слышится откуда-то из далека голос Софы.
       - А? Что? - резко возвращаюсь я в реальность. Смотрю на большой зеленый будильник, стоящий у Тита на буфете, и вижу, что уже половина двенадцатого.
       - Пойдём наверх, все уехали, - смеётся княжна.
       Я всё ещё не могу проснуться, так и поднимаюсь, словно сомнамбула, спотыкаясь на ступеньках. Состояние такое, будто не спала целую вечность, глаза так и закрываются, наверное, сказывается стресс. Еле добравшись до комнатки, падаю в одежде на кровать, с мыслью полежать немного и заняться своими обязанностями, но просыпаюсь уже посреди ночи. Софа тихо сопит под одеялом, я бережно прикрыта пледом. От съеденного мармелада хочется пить, и жажда такая, что проигнорировать её не удаётся.
       После того, как попила, быстро и наощупь переодеваюсь и снова ложусь, но только уже под одеяло.
       
       Наутро чувствую себя отдохнувшей, вымотанной морально, но выспавшейся без снов и кошмаров. С постели меня поднимает мысль, что сегодня иду в город!
       Софа в отличие от меня вялая, проснулась с мешками под глазами. Быстро набираю ей ванну, лью туда масла и отправляю свою княжну откисать. В это время быстро накрываю завтрак, потом как младенца принимаю в полотенце Софу из ванной, кутаю её, сушу волосы, подаю длинное свободное платье, кремовое, с кружевным поясом.
       - Купи чипсы в городе, - просит она, хлебая ароматное какао.
       Я внутренне ликую - не забыла, моя хорошая! Но вида не подаю.
       - А как же фигура? - укоряю её каждый раз, когда она просит что-то подобное.
       - А, - махает она рукой, - сегодня опять на каток Невмержицкие позвали, там столько калорий потеряю, что не страшно.
       - Ладно, что ещё?
       - Так, - Софа осматривает комнату, размышляя, - купи фруктов, авокадо, физалис.
       - А у нас нет?
       - Нет, я спрашивала у Тита. В этот раз не привезли, а до следующего неделя.
       - Кстати, как ты себя чувствуешь? - спрашивает княжна, и я вспоминаю, что забыла шморгать носом и кашлять при ней.
       - Нос заложен, и голова болит, как бы не гайморит, - жалуюсь я и быстренько несу посуду на кухню.
       После этого у меня вольная - беру из шкатулки заветную карточку и зеркальце, и иду одеваться, оставляя Софу с книгой.
       Зеркальце хлоп! и я в Великом Устюге. Наверное, Никитин снег успел уже растаять, потому что асфальт голый, тротуары тоже, талый снег подморозился и превратился в ледяные корки на обочинах. Это хорошо, могла быть и каша под ногами.
       Иду, а сама думаю - что теперь? Хорошо бы лекарство не забыть, чтобы всё правдоподобно было. В первой попавшейся аптеке покупаю самые дешёвые антибиотики и мятные леденцы, сразу кидаю один в рот. Фрукты куплю в последнюю очередь, а сейчас пойду к тому торговому центру в кафе которого мы с Никитой встретились в прошлый раз.
       Не иду, а лечу! Всё время оглядываюсь по сторонам, как бешеная всматриваюсь в каждого прохожего в светлой куртке, но никого не встречаю. Минут пять стою у торгушки, смотрю по сторонам. Время идёт, и я опять в унынии. В супермаркете покупаю фрукты по списку Софы, сдерживаю слегка подкатывающую тошноту. Всё, если сегодня возвращаюсь к княжне, не увидев Мороза, забуду про него, про его проблемы, которые, кажется, нужны мне больше чем ему.
       На улице пасмурно, машины едут с включённым фарами. Надо бы надеть перчатку, чтобы пакет не давил руку, но мне лень.
       Прохожу мимо того места, где стояли с Никитой в прошлый раз. Мимо проходит за ручки молодая парочка. Смотрю на них с завистью.
       - Никита-Никита, где же ты? – вырывается вслух у меня не нарочно...
       - Фух, думал, так и не позовёшь! - раздается за спиной облегченный возглас. От неожиданности роняю пакет, и собирать бы мне авокадо по тротуару, если бы Мороз лихо не подхватил его.
       - Ты!.. - кричу, и захлебываюсь воздухом от возмущения.
       - Я, - радостно подтверждает Никита, - рада меня видеть?
       Ах, как я рада! Особенно тому, что чуть сердце не выпрыгнуло от страха.
       - Радости полные штаны! - ругаюсь, но сама смеюсь. Неужели я его встретила?
       - А что ты здесь делаешь? - задаю глупый вопрос.
       - Как что? - Никита смешно произносит звук "ч", это так забавно, - я сказал тебе в последнюю встречу, что пока сама не позовёшь, не появлюсь.
       В голове складывается пазл. Значит, я позвала его вслух, и он очутился передо мной.
       - А ты так перед всеми тебя зовущими появляешься? – я улыбаюсь как дурочка и до сих пор не верю, что вижу Мороза.
       - Нет, только перед тобой, - Никита улыбается, и синие глаза сияют посреди пасмурности и серости улицы.
       - Я... мне... - заикаюсь, а сама думаю, что хорошо сделала, что утром накрасила ресницы, - надо тебе кое-что сказать.
       - Да? - теперь озадачен Никита, - пойдём в парк, там сейчас не так людно.
       Киваю головой и мы идём. Я та-ак втайне кайфую от его присутствия, будто у меня свидание с ним, а не случайная (но очень желанная) встреча. Отмечаю зачем-то, что он несёт мой пакет в правой руке, а левая, которая ближе ко мне, свободно болтается. Эх... засовываю руки в карманы и сжимаю кулаки. Женя, это не свидание!
       - Так ты правда оказался здесь из-за того, что я позвала? - решаю прервать молчание, когда мы зашли в парк.
       - Конечно, - по тону Никиты не понятно, шутит он или говорит серьёзно. Не исключаю мысль, что он просто тихо подкрался, но, если учесть, что за секунду до этого я обернулась посмотреть назад вслед автобусу, то выглядит эта догадка нелепой. Ему-то и укрыться негде было бы, сплошной забор какой-то застройки.
       Веду Мороза к лавочке за можжевельником. Её не видно за разросшимся кустом, и там можно спокойно поговорить. Я тут весной часто сижу, скрывшись от взгляда прохожих, если конечно она оказывается пустой.
       Никита всё в той же дублёнке, чёрные брюки и ботинки, на голове нет шапки, и заметно, что волосы он собрал в хвост не расчесывая. Мужчина видит, что я разглядываю его и улыбается, хорошо, что скамейка вовремя появляется перед нами.
       - Сюда, - говорю я, и усаживаюсь на тёмно-коричневую деревянную скамейку с коваными ножками, предварительно критически осмотрев её.
       - Так что ты мне хотела сказать? - Мороз приготовился слушать, предвкушающе потирая руки.
       - Я кое-что подслушала. Не специально. Это касается твоего отца и князя Белославского.
       Вижу, как моментально покрывается льдом синева Никитиных глаз. Не приятно, но рассказать надо, это же цель моего разговора. Вкратце пересказываю услышанное.
       - Будь осторожен, они что-то замышляют против тебя, только я не знаю что. Это и дедушки твоего касается, а ещё отец тебя ни в грош не ставит, - я морщусь произнося последнее, а Никита усмехается.
       - Я не удивлён, скорее разочарован. Хотя это очень мило, - вдруг выдаёт мужчина.
       - Э-э, что именно? - ломаю голову, что тут милого?
       - Я думал, ты соскучилась по мне, вот и позвала, а ты про отца... это я и сам знаю, - опять ёрничает? Совсем его не понимаю.
       - Но я очень польщён, что ты так заботишься обо мне, - мы сидим в пол оборота друг к другу, и Никита вдруг хватает мою руку, лежащую на скамейке.
       - Не расстраивайся, папаша не впервые затевает против меня подляну, - крепко сжимает Никита свои ладони, и чувствую, что моему позвоночнику горячо, - я ничего хорошего не жду от этого человека. Давай не будем о грустном. Тебе наверно скоро бежать к своей княжне?
       - Да, - совсем забыла об этом. А ведь и правда, рассиживать тут некогда, но так не хочу уходить… Даю себе тридцать минут.
       - Я говорил уже, что мне нравится твой цвет волос? – переводит тему Никита, пока осмысливаю, добавляет,- в отличие от того, что был на балу.
       Вдруг краснею от такого безобидного замечания, когда вижу, как Мороз, наклонившись ко мне поближе, рассматривает волосы, выбившиеся из шапки, - больше не используй никакие гребешки.
       - Хорошо, - растерянно обещаю я, - а как ты узнал, что это был гребешок?
       - А что же ещё? – Мороз явно смеётся надо мной.
       Мда уж… В Волшебном Устюге есть свои тайны и обычаи, и я часто ловлю себя на мысли, что совсем не вписываюсь в это общество. Вот один из примеров- изменяющий цвет волос гребешок оказывается не такая уж и редкость, судя по тому, что не только Софа про него знает.
       - Тебя кто-то ждёт дома? - задаёт ещё вопрос мужчина, прерывая мои размышления.
       - Ну, мама, папа... - начинаю перечислять, но Никита перебивает.
       - Нет, я имею в виду парня.
       - Нет! - выпаливаю громче, чем следовало бы, - у меня никого нет.
       И как школьница смущаясь, стесняюсь смотреть на Никиту. Он отпускает мои руки, и откидывается на спинку скамьи. Сердце разочаровано ёкает.
       - Никогда не понимал этих влюбленных, - Я прослеживаю его взгляд, и вижу, что он смотрит на обнимающуюся парочку с соседней аллейки. Разочаровано фыркаю.
       - Почему не понимал?
       - Не знаю. Какой смысл обниматься в людном месте, о! смотри, целоваться стали, - я, конечно, не хочу туда смотреть, ищу что-то сказать, но не придумываю подходящего замечания. Странная реакция у Мороза, мне даже обидно за этих молодых людей.
       - Расскажи о себе, - прошу этого снежного сноба, противника поцелуев.
       - Я родился здесь, ну то есть в Волшебном Устюге. Много времени проводил с дедом, он берег меня как зеницу ока, да и сейчас бережёт. Когда дед был в отлучке, отец вывез меня в лес, и оставил там, сказав, что силы проявятся - сам приду. Мать пешком шла в лютый мороз и метель, после этого заболела пневмонией. Со мной ничего не случилось, но матушка так и не оправилась, прожила только пять лет. После её смерти я не разговаривал с отцом до восемнадцати, дед меня прятал в северных странах. Теперь ты поняла, почему я к папаше так отношусь?
       - Да, - киваю я головой. Теперь понятно, что от его отца надо держаться подальше. Что бы такого ещё спросить? Может, знание его биографии поможет лучше понять его? - А почему ты вернулся в Устюг? Не для того же, чтобы жениться на Софе.
       - На ком? - переспрашивает Никита, - ах да, Белославская. Нет, конечно, нет. Я же наследник деда, ему понадобилась помощь, против моего отца просто так не устоишь, он любит играть подло.
       Никита грустно замолкает. Видно, что его душу что-то терзает, но как узнать? Зря попросила рассказать о себе, судьба у внука Мороза не сахар.
       Но не только укол совести терзает меня. Смотрю на этого мужчину и понимаю, что он притягивает меня к себе, сижу с ним рядом, и все время такое ощущение... словно батарейку лизнула. Будто током пробивает до сердца, что это со мной? Никита рассказывает, я слушаю, но сама в каком-то трансе, взор цепляется за губы мужчины, приходится отвернуться. Это наваждение, морок, и чем больше я сижу, тем больше понимаю, что не могу оторваться.
       По Никите видно, что тема семьи не очень приятна, поэтому он переводит разговор на нравы и обычаи жителей современного Волшебного Устюга. Это даётся ему легко, отпуская шуточки о своих соотечественниках, он веселится, сам смеётся и смешит меня, и это так заразительно, легко и задорно, что я забываю о ходе времени.
       Вдруг пара с соседней аллеи встаёт, и реальность отрезвляет меня.
       - Пора идти, - вздыхаю я, перебивая Никиту.
       - Ах да, - повисает пауза, - совсем потерял счёт времени рядом с тобой.
       Это был комплимент? Его слова вторят моим мыслям.
       Мы встаём, я беру пакет, который всё это время стоял на скамье около Никиты. Повисает неловкая пауза. Стою, смотрю на него, и не знаю, что сказать. Мороз смотрит приветливо, серьёзен, но улыбается глазами, такими синими, будто тучи на небе разошлись и показали солнце.
       - Мы увидимся снова? - задаю дурацкий вопрос и тут же мысленно укоряю себя. Мороз просиял.
       - А ты хочешь?
       - Если честно - да, - признаюсь я, - но нельзя, ты понимаешь?
       - Конечно, понимаю. Мне много чего нельзя, но я люблю нарушать правила, - изрекает мужчина очень самодовольно, и тут же серьёзнеет, - хотел бы я тебя проводить до самого терема...
       - Лучше не надо, - перебиваю его, - давай здесь простимся.
       - Закрой глаза, - вдруг просит Никита.
       Я заинтригована и в предвкушении. Немного помявшись, выполняю просьбу. Хорошо, что губы не выпятила для поцелуя, потому что его не последовало, только холодные пальцы пробежали по щеке, а ещё показалось, что почувствовала тёплое дыхание и снова холод.
       - Никита? - раскрываю глаза, но передо мной никого, только с неба медленно опускаются большие пушистые снежинки. И только в том месте, где стоял Мороз.
       Я осматриваюсь по сторонам, но нигде не видно моего спутника. Опять чудеса какие-то!
       Иду к месту портала, за угол магазина. Вспоминаю, что здесь мы с Морозом впервые встретились. Он, наверно и не помнит, а вот я хорошо запомнила. Куда он тогда спешил? У меня к нему столько вопросов, и я ничего не спросила. Ну, хоть предупредить не забыла, и то хорошо. Может, в следующий раз спрошу. Я не должна встречаться с Никитой Морозом, но что поделать? Эта мысль отравляет душу, и приходится привести в порядок мысли, прежде чем хлопнуть волшебным зеркальцем и очутиться в морозном снежном царстве.