- Тряпка, - сказал он, и я чуть слышно икнула, не понимая, обзывается он или играет в шарады. Михаил Александрович стрельнул глазами в сторону доски, и с задней парты Юля прошипела:
- Да намочи ты её.
Вид засохшей ветоши, сиротливо прилипшей к узкой полочке под старой коричневой доской вернул меня в реальность, и я, покрываясь румянцем в тон своего плаща, взяла двумя пальцами тряпку и пошла мочить её в туалет, так как в классе не оказалось умывальника. По дороге я думала, почему именно меня выбрали на эту роль, из-за того что сидела ближе всего к двери, за первой партой третьего ряда, или потому что не слушала лекцию, и за это была наказана. Ответ так и не пришёл, а когда я с многострадальным видом собиралась вручить мокрую тряпку Рыкову, тот бросил мне лишь короткое:
- Вытрите.
Я наспех поелозила по доске, наконец-то вернулась на своё место.
- Спасибо, девушка, - бросил в мою сторону Рыков, прерывая увлекательный рассказ и в то же время высыпав на стол из упаковки новые мелки.
- Меня Алиса зовут, - сказала я негромко, сомневаясь, что меня слышат.
Я села на место, и дальше старалась делать вид, что интересуюсь лекцией, с нарочито широко раскрытыми глазами следя за надписями на доске.
Но чем больше пыталась слушать лекцию, тем сильнее ловила себя на мысли, что рассматриваю Рыкова. Немного небрежный вид с первого взгляда отталкивал, но если присмотреться, то видно было, что мужчина отнюдь не неряха. Борода была хорошо подстрижена, а ногти на руках вполне приличные, без грязи и въевшихся пятен, но с трудовыми мозолями. А запах... сквозняк раскрыл дверь, и Михаил автоматически, не прерывая повествования, бросился её закрывать. Порыв ветра донес до меня аромат мужского одеколона, заставив вдохнуть полной грудью. Что-то мягкое и нежное с капелькой терпкости и ноткой гвоздики. Такое знакомое, но откуда? До конца лекции я была поглощена своими мыслями, но неотрывно продолжала следить за Михаилом Александровичем, вплоть до того, как он сказал, что встретимся после обеда.
Я сразу покинула кабинет, направляясь на крыльцо, потому что почувствовала, что мне позарез требуется свежий воздух. За спиной я слышала, как Ирина Александровна просила никого не уходить со школьного двора.
На крыльце было прохладно. Я застегнула свой плащик, и зябко поёжилась, но голова вмиг прояснилась. Немного странные чувства бушевали в душе, будто я что-то постыдное совершила. Ситуацию усугубила тяжелая дверь, глухо хлопнувшая за моей спиной. Я обернулась, а там был Михаил Александрович. Он не спеша закурил, потом натянул капюшон на голову, хоть дождя на данный момент не было, и ушёл. Выйдя со школьного двора, повернул налево, спрятавшись в густых кустах сирени смородины. А я… так и стояла, вполоборота к нему, стараясь делать вид, что я тут просто стою, дышу воздухом. А чего переживаю-то, это ведь так и есть, да?
Той ночью мне впервые приснился необычный сон. После лицезрения всяких незначительных картин, сюжет которых нашёптывал Морфей, внезапно я очутилась в спортивном зале, том самом, в котором сейчас "уютно" обустроились студенты. Однако матов, матрасов и спальных мешков там не оказалось, только в сумраке виднелся чей-то силуэт. Без задней мысли я пошла к нему. Высокий мужчина стоял спиной, но когда между нами оставалось несколько шагов, он обернулся, и я замерла на месте.
"Почему Михаил Александрович здесь?" - мысленно удивилась, думая, откуда он взялся в актовом зале, а надо бы было думать, откуда он в моем сне. Мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, рассматривая меня. Я стояла не в майке и свободных шортах, которые взяла в экспедицию вместо пижамы, а в тонкой шёлковой комбинации цвета топленного молока, той самой, что сестра подарила на день рождения. Ткань льнула к телу, прикрывая двумя треугольниками грудь и едва пряча попу. От этого осознания по спине пошёл холодок, и я поняла, почему Михаил так смотрел... Томно, с поволокой во взгляде... Мужчина сделал пару шагов, чтобы приблизиться. Вытащив ладонь из кармана, он провёл двумя пальцами вверх по руке, начиная от запястья и всё выше и выше, пока его пальцы не достигли тонкой бретельки. Тогда он сдвинул её вниз, чтобы она не мешала наслаждаться кожей. Я всё это время заворожено не могла отвести взгляд от мужского лица, гадая, что же дальше Михаил будет делать. В животе что-то сжалось, когда его пальцы достигли затылка и затерялись в волосах, дыхание перехватило, и очень даже не кстати, потому что мужчина... поцеловал меня. Освободив вторую руку из брюк, он крепко обхватил мою талию, чтобы прижать к себе посильнее. По мере накала страстей, действия Михаила стали настойчивее, поцелуй горячее, а руки нетерпеливее, и левая уже вовсю хозяйствовала на моём дрожащем теле, подлезая под коротенькую комбинацию. Я пребывала в восторге, никогда ещё не чувствовала себя такой возбужденной, такой свободной и желанной, не знающей стеснения и неловкости! Я расстегнула ремень и начала спускать брюки с мужчины, и в другую секунду оба оказались на полу, обдало жаром и чувством блаженства от внезапной близости, потом я непроизвольно вскрикнула и... проснулась. Видимо, закричала я по-настоящему, потому что от этого звука, видимо, и очнулась. В спортзале все спали, никто моей реакции не заметил или не подал вида. Почему-то я оказалась на голом полу около своего спального мешка. Ну, хоть опасности нет, что с кровати упаду здесь!
Я перелезла обратно на свою жёсткую постель, потом замерла и прислушалась, не разбудила ли кого. По залу в унисон раздавалось мирное сопение. Я удостоверилась, что все спят, и окунулась в размышления об увиденном сне. Что это за...? От воспоминаний снова перехватило дыхание, и я перевернулась на бочок и свернулась калачиком. Тело и разум до сих пор не могли отойти от пережитого возбуждения, от него даже пальцы на ногах ещё покалывало... а между ног было горячо... Такого никогда не было, но почему именно он? Вот уж совсем не в моём вкусе! Я призадумалась, вспоминая тех, кто был до этого в моём вкусе... вот они точно таких эмоций не вызывали. Я попыталась воссоздать в голове увиденный только что сон, - щёки снова покраснели, утихшая пульсация в животе возродилась. Да чтоб тебя! Пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Я поняла, что не могла вспомнить, каковы были его прикосновения, помнила только свои чувства. Ну, это нормально, это же сон... Сон, сон, это был сон! Я пыталась успокоить себя, но тщетно.
Сквозь зеленые толстые окна спортзала уже виднелись первые лучи солнца, когда сон, наконец, пришёл ко мне. На этот раз он был пустой и тёмный, никто не посетил мои скромные грёзы, но из-за своих ночных переживания я так и не выспалась. Кто-то встал, за ним другой, третий, и так далее, пока не пришла Ирина и не разбудила оставшихся лежебок. Через час был общий сбор с Михаилом Александровичем. Странное чувство вызывал у меня этот человек, смешанное. Я вроде и хочу бы увидеть его, а вроде и не очень... Только вот выбора нет, хочешь-не хочешь, а на занятие идти надо.
Оказалось, что плита исправно работала, а эти умники вчера просто не смогли включить этого огромного старого монстра советской эпохи. Дежурные приготовили всем кашу, кофе и булочки с корицей. Верней, кашу и кофе сварили, а булки достали с контейнеров. Овсянку я не ем, а вот кофе попила с удовольствием, жалко, что без молока. Глядя на дежурных, пришла в голову мысль с кем-нибудь из них поменяться, чтобы на лекцию не ходить, но перспектива мыть посуду и готовить обед показалась более пугающей, чем встреча с преподом из моего сна. Решив оставить дежурство на потом (кстати, когда там моя очередь? Надо у Ирины спросить), я отправилась на крыльцо, где уже собирались оттрапезничавшие студенты.
В дверях я столкнулась с... Михаилом Александровичем. Он поймал меня за плечи, иначе я сшибла бы мужчину с ног.
- Осторожнее! - с укоризной произнес преподаватель, отпуская меня.
Вместо того чтобы извиниться или поздороваться, я с шумом втянула аромат знакомого одеколона, от которого по телу разлился жар, и убежала. У ворот на старом бревне, с которого давно слезла вся кора, сидели студенты. К ним я и подсела, пытаясь как менее заметно взять себя в руки.
- Ты что, замёрзла? - обратилась ко мне Юля.
- Нет, - ответила я, пытаясь вложить в свою интонацию всю невозмутимость, на которую я была способна.
- Да тебя трясёт всю! – засмеялась девушка, схватив меня за локоть, наверно хотела удостовериться, правда ли меня бьёт озноб или ей показалось.
Уже была мысль найти более уединенное место на площадке, но девушка не задавала других вопросов. Периодически она смотрела в телефон, который держала в руке, на запястье я заметила тату в виде звёздочки. Короче, я изо всех сил пыталась не смотреть в окно кабинета, где у нас проходила вчера лекция. А хотелось... боковым зрением видно было, что занавеска дернулась и опять встала на место.
Только Юля достала пачку сигарет, как на крыльце появилась Ирина Дмитриевна, и громко позвала всех к себе. Сегодня мы шли на полигон, должны были оглядеть местность. Я порадовалась, что надела кеды.
Все были готовы выходить через пять минут, а Михаила Александровича всё не было. Даже не знаю, удовлетворение или дискомфорт я ощутила по этому поводу. Я чётко ехала в эту экспедицию, чтобы получить зачет и продлить себе стипендию, а этот странный сон, непонятные чувства... нет! Что я, со своей фантазией не справлюсь, в самом-то деле?
Я переключила своё внимание. Рядом со мной опять оказалась Юля, когда наша толпа вышла на проселочную дорогу. Я сначала хотела что-то сказать ей, чтобы нарушить неловкое молчание, но потом заметила, что девушка шла в наушниках. Пожав плечами, утонувшими в плаще, я облегченно вздохнула и стала рассматривать природу. А посмотреть было на что. Старенькие дворики, с крашенными ставнями, беленые стеночки, деревянный забор - такое всё милое, напоминающее мою бабушку, которая жила в небольшой деревеньке на Волге. Встречались, конечно, и новые дома, обитые сайдингом, но их было мало. Я любовалась каждым деревянным домиком, садами, с только-только начинающими спеть фруктами за высокими заборами из штакетника, украшенного колючей проволокой. Каждая хозяйка могла похвастаться клумбой, росшей перед двором. Особое восхищение у меня вызывали мальвы - высокие, ростом с человека, цветы. Кроваво-красные, ярко-розовые, они возвышались над своими соседями по клумбе. Название я знала, потому что у бабули росли такие всегда.
Откуда-то вкусно запахло свежим хлебом, и я завертела головой в поисках источника. Оказалось, к единственному в селе магазину привезли утреннюю выпечку, сейчас разгружали белую газель. От запаха закружилась голова и по спине побежали приятные мурашки.
- Привет, - нарушил созерцание сельской идиллии магистрант Андрей Христенко, моя давняя и забытая симпатия, или как сейчас говорят "краш". Дело в том, что как только у меня появлялись отношения, они заканчивались у него, и наоборот. И вот когда я рассталась с Егором полгода назад, Андрей начал встречаться с кем-то. Не то, чтобы я специально любопытствовала, но слухи разносились со скоростью ветра. Тем более внешностью Андрей смахивал на молодого Криса Пайна…
- Привет, - сказала я, состроив милую улыбку. Но удача мне не улыбалась, подошёл Андрей не ради меня.
- Юлька, - позвал он мою спутницу в наушниках, но та не отреагировала, и он дернул её за рукав. Девушка вытащила левый из уха.
- Чего тебе?
- Твой бойфренд ещё билетами занимается?
- Ну и?
- Мне билеты нужны на игру, можешь номер Женькин дать, а то я потерял его контакты.
А я уже напридумывала. Юля дала телефон, чтобы Андрей скопировал номер телефона себе. Он всё сделал, подмигнул мне, и убежал в компанию, которая шла во главе нашей процессии. Ладно, иди, я давно уже к тебе охладела.
Начались наши трудовые будни. В среду вечером показалось солнышко, и окрасило Сине-Славянск в золотые цвета. Так же это означало, что на следующий день начнутся полноценные раскопки предполагаемой стоянки врёмен Золотой орды. Я ещё ни разу не была на раскопках, поэтому нервничала и перечитывала тетради, рассматривала по сто раз выданные мне инструменты, слушала рассказы Ирины Дмитриевны и старших студентов. Предполагалось, что на указанном участке, на месте высохшего рукава речки Полынки, должны быть доказательства, что Сине-Славянск основан татаро-монголами. Эту версию выдвинул Рыков, и кафедра нашего университета отнеслась к ней с подозрением и заинтересованностью, поэтому и выслала студенческую экспедицию. По мнению Михаила Александровича, это место называлось Сарай-Саян, а русские потом окрестили поселение Сине-Славянск. Созвучно и более понятно для славян.
На полигоне Рыков показал место, расчерченное под раскопки, уже с флажками и указателями, а в доказательство своей теории из кармана достал пару монет четырнадцатого века. Он рассказывал очень увлеченно и требовал со студентов такой же отдачи. Мне пару раз досталось за рассеянность, но это получалось от того, что я немного нервничала в его присутствии. Хотелось сказать что-то умное, а получалось, что пока я придумаю, кто-то ответит уже за меня. Это жутко раздражало, и я начала держаться подальше от Рыкова, чтобы не попадаться ему на глаза, и целиком с головой уйти в раскопки. На вторые сутки я нашла расколотый горшок, чем обеспечила себе работу на несколько дней.
Большой интерес к нашему делу проявляли местные. Ребятня, а порой и взрослые следили за нашей работой, но никто не решался пересечь ограждение, чему мы все были благодарны. Все с уважением относились к Рыкову, даже старики, которых мы встречали по пути к полигону, спешили поздороваться с преподавателем. Чем он заслужил такое отношение, известно не было, а ещё я пару раз замечала одну женщину, которая при виде Михаила Александровича покрывалась румянцем и поспешно поправляла прическу. Это было почти каждое утро, когда Рыков шёл с нами на полигон. Нам с Юлькой казалось, что это была его дама сердца, или та, кто очень хотел ею стать.
Если на полигоне к нам относились с осторожностью, то в школе очень скоро нашлись друзья. На время, пока мы разместились в школе, летнюю трудовую практику не прикрыли, и мы периодически встречали учеников, которые пололи сорняки в небольшом огородике, или сгребали в кучу сухую траву. Делали они это вяло, нехотя, желая побыстрее сбежать на пустырь за школой, где катались на велосипедах, играли в футбол или просто болтали, сидя на импровизированных скамейках. Больше интереса к нам проявляли старшеклассники, самые смелые мальчишки даже пытались заигрывать со студентками.
- А вы к нам на дискотеку придёте завтра? – спросил в пятницу долговязый старшеклассник у кого-то из парней нашей экспедиции. Юля толкнула меня локтём, привлекая моё внимание к местному казанове, но я и так всё слышала. Мы в этот момент сидели на ступеньках школы, смотря какое-то видео на моём телефоне. Мальчишка так и стрелял глазами в нашу сторону, я не выдержала, и прыснула от смеха.
- А девушки красивые у вас есть? - спросил Артур, гася сигарету.
- Да, конечно. Есть даже те, кто с города на каникулы приехал, - с жаром поспешил уверить паренек.
- Да намочи ты её.
Вид засохшей ветоши, сиротливо прилипшей к узкой полочке под старой коричневой доской вернул меня в реальность, и я, покрываясь румянцем в тон своего плаща, взяла двумя пальцами тряпку и пошла мочить её в туалет, так как в классе не оказалось умывальника. По дороге я думала, почему именно меня выбрали на эту роль, из-за того что сидела ближе всего к двери, за первой партой третьего ряда, или потому что не слушала лекцию, и за это была наказана. Ответ так и не пришёл, а когда я с многострадальным видом собиралась вручить мокрую тряпку Рыкову, тот бросил мне лишь короткое:
- Вытрите.
Я наспех поелозила по доске, наконец-то вернулась на своё место.
- Спасибо, девушка, - бросил в мою сторону Рыков, прерывая увлекательный рассказ и в то же время высыпав на стол из упаковки новые мелки.
- Меня Алиса зовут, - сказала я негромко, сомневаясь, что меня слышат.
Я села на место, и дальше старалась делать вид, что интересуюсь лекцией, с нарочито широко раскрытыми глазами следя за надписями на доске.
Но чем больше пыталась слушать лекцию, тем сильнее ловила себя на мысли, что рассматриваю Рыкова. Немного небрежный вид с первого взгляда отталкивал, но если присмотреться, то видно было, что мужчина отнюдь не неряха. Борода была хорошо подстрижена, а ногти на руках вполне приличные, без грязи и въевшихся пятен, но с трудовыми мозолями. А запах... сквозняк раскрыл дверь, и Михаил автоматически, не прерывая повествования, бросился её закрывать. Порыв ветра донес до меня аромат мужского одеколона, заставив вдохнуть полной грудью. Что-то мягкое и нежное с капелькой терпкости и ноткой гвоздики. Такое знакомое, но откуда? До конца лекции я была поглощена своими мыслями, но неотрывно продолжала следить за Михаилом Александровичем, вплоть до того, как он сказал, что встретимся после обеда.
Я сразу покинула кабинет, направляясь на крыльцо, потому что почувствовала, что мне позарез требуется свежий воздух. За спиной я слышала, как Ирина Александровна просила никого не уходить со школьного двора.
На крыльце было прохладно. Я застегнула свой плащик, и зябко поёжилась, но голова вмиг прояснилась. Немного странные чувства бушевали в душе, будто я что-то постыдное совершила. Ситуацию усугубила тяжелая дверь, глухо хлопнувшая за моей спиной. Я обернулась, а там был Михаил Александрович. Он не спеша закурил, потом натянул капюшон на голову, хоть дождя на данный момент не было, и ушёл. Выйдя со школьного двора, повернул налево, спрятавшись в густых кустах сирени смородины. А я… так и стояла, вполоборота к нему, стараясь делать вид, что я тут просто стою, дышу воздухом. А чего переживаю-то, это ведь так и есть, да?
Той ночью мне впервые приснился необычный сон. После лицезрения всяких незначительных картин, сюжет которых нашёптывал Морфей, внезапно я очутилась в спортивном зале, том самом, в котором сейчас "уютно" обустроились студенты. Однако матов, матрасов и спальных мешков там не оказалось, только в сумраке виднелся чей-то силуэт. Без задней мысли я пошла к нему. Высокий мужчина стоял спиной, но когда между нами оставалось несколько шагов, он обернулся, и я замерла на месте.
"Почему Михаил Александрович здесь?" - мысленно удивилась, думая, откуда он взялся в актовом зале, а надо бы было думать, откуда он в моем сне. Мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, рассматривая меня. Я стояла не в майке и свободных шортах, которые взяла в экспедицию вместо пижамы, а в тонкой шёлковой комбинации цвета топленного молока, той самой, что сестра подарила на день рождения. Ткань льнула к телу, прикрывая двумя треугольниками грудь и едва пряча попу. От этого осознания по спине пошёл холодок, и я поняла, почему Михаил так смотрел... Томно, с поволокой во взгляде... Мужчина сделал пару шагов, чтобы приблизиться. Вытащив ладонь из кармана, он провёл двумя пальцами вверх по руке, начиная от запястья и всё выше и выше, пока его пальцы не достигли тонкой бретельки. Тогда он сдвинул её вниз, чтобы она не мешала наслаждаться кожей. Я всё это время заворожено не могла отвести взгляд от мужского лица, гадая, что же дальше Михаил будет делать. В животе что-то сжалось, когда его пальцы достигли затылка и затерялись в волосах, дыхание перехватило, и очень даже не кстати, потому что мужчина... поцеловал меня. Освободив вторую руку из брюк, он крепко обхватил мою талию, чтобы прижать к себе посильнее. По мере накала страстей, действия Михаила стали настойчивее, поцелуй горячее, а руки нетерпеливее, и левая уже вовсю хозяйствовала на моём дрожащем теле, подлезая под коротенькую комбинацию. Я пребывала в восторге, никогда ещё не чувствовала себя такой возбужденной, такой свободной и желанной, не знающей стеснения и неловкости! Я расстегнула ремень и начала спускать брюки с мужчины, и в другую секунду оба оказались на полу, обдало жаром и чувством блаженства от внезапной близости, потом я непроизвольно вскрикнула и... проснулась. Видимо, закричала я по-настоящему, потому что от этого звука, видимо, и очнулась. В спортзале все спали, никто моей реакции не заметил или не подал вида. Почему-то я оказалась на голом полу около своего спального мешка. Ну, хоть опасности нет, что с кровати упаду здесь!
Я перелезла обратно на свою жёсткую постель, потом замерла и прислушалась, не разбудила ли кого. По залу в унисон раздавалось мирное сопение. Я удостоверилась, что все спят, и окунулась в размышления об увиденном сне. Что это за...? От воспоминаний снова перехватило дыхание, и я перевернулась на бочок и свернулась калачиком. Тело и разум до сих пор не могли отойти от пережитого возбуждения, от него даже пальцы на ногах ещё покалывало... а между ног было горячо... Такого никогда не было, но почему именно он? Вот уж совсем не в моём вкусе! Я призадумалась, вспоминая тех, кто был до этого в моём вкусе... вот они точно таких эмоций не вызывали. Я попыталась воссоздать в голове увиденный только что сон, - щёки снова покраснели, утихшая пульсация в животе возродилась. Да чтоб тебя! Пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Я поняла, что не могла вспомнить, каковы были его прикосновения, помнила только свои чувства. Ну, это нормально, это же сон... Сон, сон, это был сон! Я пыталась успокоить себя, но тщетно.
Сквозь зеленые толстые окна спортзала уже виднелись первые лучи солнца, когда сон, наконец, пришёл ко мне. На этот раз он был пустой и тёмный, никто не посетил мои скромные грёзы, но из-за своих ночных переживания я так и не выспалась. Кто-то встал, за ним другой, третий, и так далее, пока не пришла Ирина и не разбудила оставшихся лежебок. Через час был общий сбор с Михаилом Александровичем. Странное чувство вызывал у меня этот человек, смешанное. Я вроде и хочу бы увидеть его, а вроде и не очень... Только вот выбора нет, хочешь-не хочешь, а на занятие идти надо.
Оказалось, что плита исправно работала, а эти умники вчера просто не смогли включить этого огромного старого монстра советской эпохи. Дежурные приготовили всем кашу, кофе и булочки с корицей. Верней, кашу и кофе сварили, а булки достали с контейнеров. Овсянку я не ем, а вот кофе попила с удовольствием, жалко, что без молока. Глядя на дежурных, пришла в голову мысль с кем-нибудь из них поменяться, чтобы на лекцию не ходить, но перспектива мыть посуду и готовить обед показалась более пугающей, чем встреча с преподом из моего сна. Решив оставить дежурство на потом (кстати, когда там моя очередь? Надо у Ирины спросить), я отправилась на крыльцо, где уже собирались оттрапезничавшие студенты.
В дверях я столкнулась с... Михаилом Александровичем. Он поймал меня за плечи, иначе я сшибла бы мужчину с ног.
- Осторожнее! - с укоризной произнес преподаватель, отпуская меня.
Вместо того чтобы извиниться или поздороваться, я с шумом втянула аромат знакомого одеколона, от которого по телу разлился жар, и убежала. У ворот на старом бревне, с которого давно слезла вся кора, сидели студенты. К ним я и подсела, пытаясь как менее заметно взять себя в руки.
- Ты что, замёрзла? - обратилась ко мне Юля.
- Нет, - ответила я, пытаясь вложить в свою интонацию всю невозмутимость, на которую я была способна.
- Да тебя трясёт всю! – засмеялась девушка, схватив меня за локоть, наверно хотела удостовериться, правда ли меня бьёт озноб или ей показалось.
Уже была мысль найти более уединенное место на площадке, но девушка не задавала других вопросов. Периодически она смотрела в телефон, который держала в руке, на запястье я заметила тату в виде звёздочки. Короче, я изо всех сил пыталась не смотреть в окно кабинета, где у нас проходила вчера лекция. А хотелось... боковым зрением видно было, что занавеска дернулась и опять встала на место.
Только Юля достала пачку сигарет, как на крыльце появилась Ирина Дмитриевна, и громко позвала всех к себе. Сегодня мы шли на полигон, должны были оглядеть местность. Я порадовалась, что надела кеды.
Все были готовы выходить через пять минут, а Михаила Александровича всё не было. Даже не знаю, удовлетворение или дискомфорт я ощутила по этому поводу. Я чётко ехала в эту экспедицию, чтобы получить зачет и продлить себе стипендию, а этот странный сон, непонятные чувства... нет! Что я, со своей фантазией не справлюсь, в самом-то деле?
Я переключила своё внимание. Рядом со мной опять оказалась Юля, когда наша толпа вышла на проселочную дорогу. Я сначала хотела что-то сказать ей, чтобы нарушить неловкое молчание, но потом заметила, что девушка шла в наушниках. Пожав плечами, утонувшими в плаще, я облегченно вздохнула и стала рассматривать природу. А посмотреть было на что. Старенькие дворики, с крашенными ставнями, беленые стеночки, деревянный забор - такое всё милое, напоминающее мою бабушку, которая жила в небольшой деревеньке на Волге. Встречались, конечно, и новые дома, обитые сайдингом, но их было мало. Я любовалась каждым деревянным домиком, садами, с только-только начинающими спеть фруктами за высокими заборами из штакетника, украшенного колючей проволокой. Каждая хозяйка могла похвастаться клумбой, росшей перед двором. Особое восхищение у меня вызывали мальвы - высокие, ростом с человека, цветы. Кроваво-красные, ярко-розовые, они возвышались над своими соседями по клумбе. Название я знала, потому что у бабули росли такие всегда.
Откуда-то вкусно запахло свежим хлебом, и я завертела головой в поисках источника. Оказалось, к единственному в селе магазину привезли утреннюю выпечку, сейчас разгружали белую газель. От запаха закружилась голова и по спине побежали приятные мурашки.
- Привет, - нарушил созерцание сельской идиллии магистрант Андрей Христенко, моя давняя и забытая симпатия, или как сейчас говорят "краш". Дело в том, что как только у меня появлялись отношения, они заканчивались у него, и наоборот. И вот когда я рассталась с Егором полгода назад, Андрей начал встречаться с кем-то. Не то, чтобы я специально любопытствовала, но слухи разносились со скоростью ветра. Тем более внешностью Андрей смахивал на молодого Криса Пайна…
- Привет, - сказала я, состроив милую улыбку. Но удача мне не улыбалась, подошёл Андрей не ради меня.
- Юлька, - позвал он мою спутницу в наушниках, но та не отреагировала, и он дернул её за рукав. Девушка вытащила левый из уха.
- Чего тебе?
- Твой бойфренд ещё билетами занимается?
- Ну и?
- Мне билеты нужны на игру, можешь номер Женькин дать, а то я потерял его контакты.
А я уже напридумывала. Юля дала телефон, чтобы Андрей скопировал номер телефона себе. Он всё сделал, подмигнул мне, и убежал в компанию, которая шла во главе нашей процессии. Ладно, иди, я давно уже к тебе охладела.
Глава 3
Начались наши трудовые будни. В среду вечером показалось солнышко, и окрасило Сине-Славянск в золотые цвета. Так же это означало, что на следующий день начнутся полноценные раскопки предполагаемой стоянки врёмен Золотой орды. Я ещё ни разу не была на раскопках, поэтому нервничала и перечитывала тетради, рассматривала по сто раз выданные мне инструменты, слушала рассказы Ирины Дмитриевны и старших студентов. Предполагалось, что на указанном участке, на месте высохшего рукава речки Полынки, должны быть доказательства, что Сине-Славянск основан татаро-монголами. Эту версию выдвинул Рыков, и кафедра нашего университета отнеслась к ней с подозрением и заинтересованностью, поэтому и выслала студенческую экспедицию. По мнению Михаила Александровича, это место называлось Сарай-Саян, а русские потом окрестили поселение Сине-Славянск. Созвучно и более понятно для славян.
На полигоне Рыков показал место, расчерченное под раскопки, уже с флажками и указателями, а в доказательство своей теории из кармана достал пару монет четырнадцатого века. Он рассказывал очень увлеченно и требовал со студентов такой же отдачи. Мне пару раз досталось за рассеянность, но это получалось от того, что я немного нервничала в его присутствии. Хотелось сказать что-то умное, а получалось, что пока я придумаю, кто-то ответит уже за меня. Это жутко раздражало, и я начала держаться подальше от Рыкова, чтобы не попадаться ему на глаза, и целиком с головой уйти в раскопки. На вторые сутки я нашла расколотый горшок, чем обеспечила себе работу на несколько дней.
Большой интерес к нашему делу проявляли местные. Ребятня, а порой и взрослые следили за нашей работой, но никто не решался пересечь ограждение, чему мы все были благодарны. Все с уважением относились к Рыкову, даже старики, которых мы встречали по пути к полигону, спешили поздороваться с преподавателем. Чем он заслужил такое отношение, известно не было, а ещё я пару раз замечала одну женщину, которая при виде Михаила Александровича покрывалась румянцем и поспешно поправляла прическу. Это было почти каждое утро, когда Рыков шёл с нами на полигон. Нам с Юлькой казалось, что это была его дама сердца, или та, кто очень хотел ею стать.
Если на полигоне к нам относились с осторожностью, то в школе очень скоро нашлись друзья. На время, пока мы разместились в школе, летнюю трудовую практику не прикрыли, и мы периодически встречали учеников, которые пололи сорняки в небольшом огородике, или сгребали в кучу сухую траву. Делали они это вяло, нехотя, желая побыстрее сбежать на пустырь за школой, где катались на велосипедах, играли в футбол или просто болтали, сидя на импровизированных скамейках. Больше интереса к нам проявляли старшеклассники, самые смелые мальчишки даже пытались заигрывать со студентками.
- А вы к нам на дискотеку придёте завтра? – спросил в пятницу долговязый старшеклассник у кого-то из парней нашей экспедиции. Юля толкнула меня локтём, привлекая моё внимание к местному казанове, но я и так всё слышала. Мы в этот момент сидели на ступеньках школы, смотря какое-то видео на моём телефоне. Мальчишка так и стрелял глазами в нашу сторону, я не выдержала, и прыснула от смеха.
- А девушки красивые у вас есть? - спросил Артур, гася сигарету.
- Да, конечно. Есть даже те, кто с города на каникулы приехал, - с жаром поспешил уверить паренек.
