Накопитель

В желудке привычно пищало. В этой дурацкой стране с ее дурацкими законами быть голодной - это нормальное состояние нормальной принцессы. Как мне это все уже надоело!
       Арни вел себя прилично до самой железной бочки, но когда оттуда высунулась лохматая рожа и открыла рот, Арни бросил клаксон, совершил гигантский прыжок и оказался сидящим на шее у лохматого существа. Рта лохматый так и не закрыл. С жутким воплем несчастное существо выскочило из укрытия. Одежда на нем была чисто символической в том плане, что трусы неопределенного цвета должны были ее символизировать. Невероятно кривые ноги оканчивались копытами, на спине у этого аборигена торчал зеленоватый гребень, но в общем, сходство с Иван Петровичем (соседом) после очередного запоя было несомненным. Проделав в воздухе несколько прыжков, "Петрович" жалобно заскулил и обратился ко мне:
       - Укротите своего ребеночка, мамаша!
       - Но-о!! - завопил "ребеночек", изо всех сил лягая Петровича пятками.
       - Арни! - позвала я.
       Джинн поступил проще. Он подскочил к Петровичу, цапнул всадника подмышки и попытался стащить. Не тут-то было! Арни крепко обхватил ногами шею жертвы, и в результате все трое оказались лежащими, причем, Джинн оказался в самом низу кучи-малы. Арни радостно захохотал, а Петрович возмущенно фыркнул. Он начал катастрофически зеленеть и уже напоминал цветом молодой салат.
       - Арни, оставь дядю в покое! - сказала я самым убедительным голосом.
       - Это кентавра-то? Пусть нас домой отвезет! - Арни не собирался слезать со своего зеленого насеста.
       Джинн ухитрился выползти, но плащ его все еще оставался придавленным спиной Петровича.
       - Я в последний раз говорю, мамаша! Я на ваш сектор жалобу подам!
       Джинн резко дернул, плащ затрещал, и возмущенный Петрович перекатился на живот, причем злополучные трусы оказались попоной. Кентавр яростно заржал и попытался достать Джинна копытом. Глюк проворно отскочил в сторону, взмахнув плащом наподобие тореадорского, а мальчишка издал радостный клич. Мои нервы не выдержали:
       - Арни!
       С шеи Арни соскользнул на лошадиную спину кентавра, вынудил его встать на ноги и прогарцевать вокруг нас не хуже хорошо выезженной лошади.
       - Дальше поедем на нем! - заявил Арни безапелляционно. - Он сожрал двух моих лошадей. Пусть теперь сам вместо лошади бегает.
       - Мамаша! - в последний раз воззвал кентавр, но Джинн, подхватив меня, ловко забросил на конскую спину, а сам примостился почти на хвосте.
       - Н-но! - закричал Арни, и кентавр с места рванул галопом.
       Да-а. А ехать лучше, чем идти.
       У ворот башни новоявленный мустанг остановился.
       - Шли бы вы... - сказал он многозначительно, я на всякий случай стукнула его кулаком по холке, но кентавр и сам прервал фразу. Джинн сполз с хвоста, стянул меня, но когда протянул руку к Арни, мальчуган лихо спрыгнул вниз, а в руке Джинна почему-то оказался кусок попоны. Кентавр гневно заржал, дернулся, и попона осталась у Джинна, сходу превращаясь в прозаическую вещь. Я припомнила королевское достоинство и отвернулась. Арни восторженно заверещал.
       

       Глава 20

       И тут реальность впервые начала искажаться при нас. Злосчастные трусы обратились в сухую листву и развеялись по ветру. Выжженная равнина стала лесной поляной, башня обернулась тем, чем была раньше - копией избушки смотрителя. Повисшая на одной петле дверь, прохудившееся крыльцо - такой я ее запомнил. По всем активным зонам разбросал смотритель подобные базы, в них наилучшим образом сохранялась энергия, не причиняя вреда накопителю.
       Из-за угла избушки вышел Павел, экипированный не хуже гастонского боевика. На нем было нечто вроде легкого скафандра, а в руках он держал энерголовушку СГД-19. Прыжок в сторону я сделал чисто рефлекторно. Ловушка была включена на минимальный отсос, но этого вполне хватило, чтобы остановить меня в воздухе. Я рухнул на землю, не долетев до раскрытой двери каких-нибудь полметра. Дина ахнула. Она успела повернуться, и на мою финальную смерть смотрела шальными глазами. Безусловно, в этой серии я умирал так часто, что можно было бы и привыкнуть, но у меня не хватило духу ее осудить. Я экономил дыхание. Во что бы то ни стало, мне надо было успеть засунуть мальчишку в дом. Я мысленно послал приказ, но у паршивца оказалась слишком хорошая реакция на своих, и я напоролся на глухую защиту. И тогда я героически прохрипел Дине:
       - Арни - в дом!
       Дина перебросила его почти мгновенно, впрочем нет, еще секунда ей понадобилась на то, чтобы преодолеть его сопротивление. А потом дверь захлопнулась у него перед носом, и сам собою захлопнулся тяжелый засов. Дыхание перевести я не успел, нечто кинжально острое вошло в мое солнечное сплетение, и я ухнул в небытие.
       

       Глава 21

       Он умирал так часто, что я почти не испугалась. Только в этот раз, когда его шрамы поблекли, сквозь них вдруг проступило совсем другое, до ужаса знакомое лицо. Я потянулась ближе, пытаясь всмотреться, но меня довольно грубо оттащили.
       - Прячься, дура! - сказал Павел. - Сейчас рванет.
       Он сказал это так спокойно, что я не поверила.
       - Джинн!
       Очертания глюка заколебались и начали таять. По-моему, я закричала, потому что, швыряя на землю, мне еще и зажали рот. Что-то громко хлопнуло, земля чуть слышно содрогнулась, и настала тишина.
       Я подняла голову. Ничего. Ни глюка, ни воронки. Трава, правда, почернела.
       - Ну, и что теперь? - спросил у меня над головой Павел. - И сколько я теперь должен долбить эту избу?
       Я изо всех сил оттолкнула его, бросилась зачем-то бежать к черному пятну, и только тут ощутила, как стремительно расползается на мне комбинезон. Таял, как мыльная пена. Я замерла в отчаянном усилии удержать исчезающую одежду, но она сползла с меня клочьями и впиталась в земли. Позади выразительно хмыкнули. Я медленно обернулась. Павел стоял, широко расставив ноги, и беззастенчиво меня разглядывал.
       Внутри у меня колыхнулась ярость. Ну, что же. Стриптиз так стриптиз. Я положила руку на бедро, вскинула подбородок, и в свою очередь принялась пожирать глазами победителя.
       - А ты неплохо смотришься на этом фоне, - сказал он.
       - А ты неплохо одурачил нас, Пташка, - сказала я.
       Он улыбнулся польщено.
       - Чуть не прокололся на подземном ходе, - решил он немного пококетничать. Я слишком уверенно вел вас к нему. В первый раз в подземелье я проник по этой норе.
       Взгляд его постепенно тяжелел, а дыхание учащалось. Я переменила позу, изобразив по памяти Наполеоновский вариант.
       Пташка оглянулся на избушку, потом на меня. Чувство долга боролось в нем с другим чувством.
       - Отдай мне накопитель, - попросил он внезапно осевшим голосом. - Долго разносить эту хибару!
       - Так ты впереди нас шел? - продолжала я гнуть свое.
       - Твой олух меня чистенько на место вывел. Ему в плащ подарочек вмонтировали еще до начала событий. Кстати, он ведь раньше накопителем в этом секторе был. Ты не знала?
       Мне не совсем нравилось расстояние между нами, и я сделала пару шагов назад.
       - Дина, вызови мальчишку.
       - Ты сдашь его валакам?
       - Что? Нет. Я не на местных работаю и даже не на тех, кто меня сюда запустил. Мне нужна чистая энергия. Знаешь, сколько за нее отвалят снаружи?! Ты в накладе не останешься.
       - А что будет с ребенком?
       - С каким?
       Для него Арни не существовал, также, как и Джинн, впрочем. Существовал способ добычи денег. Как скучно.
       Я спокойненько развернулась и пошла прочь. Туда, где в кустах что-то шуршало. Хорошо, если бы это был медведь. Когда в лесу медведи, это как-то украшает лес!
       Пташка догнал меня слишком быстро и молча повалил на землю. Я даже не сопротивлялась. У него славный нож висел на боку, почти что кинжал. Люблю кинжалы.
       Он перехватил мою руку на рукоятке и изо всех сил хлестнул по лицу:
       - Стерва!
       Из глаз сами собой побежали слезы, рот наполнился солоноватой кровью, но горло его было так близко! Он не сразу оторвал мои пальцы. Его лицо побагровело, а глаза выкатились на лоб. Он ударил меня еще раз, и в ушах противно зазвенело. Я почти уплыла, но какой-то визгливый голосок во мне заверещал: "Он убил твоего глюка!", и я вернулась.
       Вернулась, вовремя, он заломил мне руки за спину, но зубы-то оставались свободными! Он дико вскрикнул, когда я впилась ему в шею, и ребром ладони рубанул меня пониже уха.
       Я думала, он убил меня, но через пару секунд поняла, что мертвецы не швыряются людьми. А он у меня отлетел метра на два. Я вскочила на ноги и поняла, что никто меня не бил. Боль утихла мгновенно, и в голове прояснилось. И комбинезон целехонек, и на ногах даже какие-то сандалии появились.
       А главное: из кустов-то медведь прется! Только не медведь. Морда-то у него рысья, а хвост и вовсе лисий. Тварь безобразная. Смрадом дышит, ступает тяжело, земля прогибается. Павел его увидеть-то успел, да за оружием только потянулся. Хрустнули кости, чавкнуло что-то, а вот тут-то я и отключилась. Глаза еще смотрят, а звуки все тише, а потом и в глазах потемнело.
       Грянулась я на землю, а тела не чувствую. Тишина вокруг адская и туман такой серенький плавает. Только недолго он плавал. Подняли меня и посадили. Арни посадил, я все набок завалиться пытаюсь, а он ничего, держит. Личико белое, глаза громадные, и по подбородку кровяные струйки сбегают. Молча мы так сражались, пока я, наконец, руки не ощутила, тогда я сразу за ветку ухватилась и больше не падала.
       - Пойдем в дом, мама, - сказал Арни. - Пойдем.
       Как поднялась, не помню, знаю, боялась по сторонам смотреть, только под ноги. Арни вел, поддерживал. Хоть и старалась на него не наваливаться, и все же он прогибался, бедный.
       Кое-как дошли до дома: вот и он, родимый, пригорюнился, окнами на нас сверкает, дверью поскрипывает. А цветы-то в палисаднике как разрослись! Когда только успели? Георгины громадные, красные да бардовые, хризантемы качаются, астры пестрят всеми оттенками.
       Вошли мы с Арни, я сразу на стул упала, Арни мне воду подавать бросился, а я ее взять боюсь: руки-то у него в крови по локоть! Я смотрела на него с ужасом, сквозь бледное лицо ребенка отчетливо проступала рысья морда.
       - Ты что так смотришь, ма? Я вымазался, да?
       Его голос дрогнул, и я очнулась. Передо мной стоял испуганный ребенок и не более.
       - Сейчас же умойся!
       Я сама подвела его к крану и заставила снять рубашку. Он хныкал и жаловался на холодную воду, но я все терла и терла его.
       - Ты почему сразу не сказала? - вдруг спросил он, вырываясь из-под колючего полотенца.
       - Что, малыш?
       - Что ты - моя мама!
       Я не смогла ответить, просто набросила ему на плечи коричневый плед и повела в постель.
       - Есть хочу! - заявил он, упираясь. - А спать не буду!
       Я легонько шлепнула его, запихивая в постель, подоткнула одеяло и отправилась искать холодильник. Здесь где-то должен быть запас еды.
       Через полчаса, когда Арни спал, умиротворенный тушенкой с хлебом, а я сидела на кухне и швыряла в кастрюлю очищенные овощи, за окном в четвертый раз взошло солнце. Оно озарило клубящийся туман, сквозь который проступали очертания города. Многоэтажные корпуса поднимались и рушились, колыхались мосты, вздымались и оседали башни. Медленно проплыл гигантский дирижабль, вокруг которого шныряли вертолеты...
       Я с остервенением захлопнула крышку, зажгла газ на плите и поставила кастрюлю на огонь. Где-то вдалеке раздался грохот. Минут пять я прислушивалась, прежде чем поняла, что кто-то стучит во входную дверь. Я взяла со стола нож и отправилась открывать.
       Щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге стоял человек в голубом гусарском мундире и держал в руке бутылку шампанского. Вначале я увидела бутылку, темно-зеленую с надписью "Советское полусухое", потом, скользнув взглядом по ментику, подняла глаза выше... В следующую секунду я уже висела у гусара на шее и рыдала в голос. Гусар оторопело обнимал меня, прижимая к моей спине холодную бутылку. Я бормотала что-то о своей безумной усталости, о мерзавце Павле, о внезапно прорезавшейся у меня власти над строениями сектора и опять плакала. "Ну, почему ты не возвращался так долго?" Я прижималась к нему все крепче, и бутылка в его руке вдруг начала дрожать. Он вздохнул прерывисто, наклонился и поднял меня на руки. Поднял не без труда, я внезапно ощутила свою собственную тяжесть, и его странную нерешительность. Я выронила нож, все еще зажатый в руке и услышала, как стукнула об пол деревянная ручка. Крепко зажмурив глаза, я продолжала смачивать слезами синий мундир. Гусар снова вздохнул и медленно понес меня куда-то, а бутылка все продолжала давить мне спину. Вскоре она исчезла, мы мягко опустились в подушки, и комбинезон пополз с моих плеч.
       Я ощутила горячие жадные губы на своих губах и яростно рванулась навстречу. Мы обезумели вдвоем. Кровать стонала и скрипела, летели в стороны подушки, я едва сдерживалась, чтобы не вогнать свои ногти ему в лопатки. Я стала голодной кошкой. Мне было мало, мало, мало! И чем больше шалела я, тем сильнее заводился он, и вдруг... Кровать явственно тряхнуло, нас оторвало друг от друга и расшвыряло по комнате. Я оказалась на ковре с синим ментиком в руках, партнер мой едва не вышиб спиною дверь, а между нами, стоя на четвереньках с бутылочным горлышком в зубах, материализовался из воздуха Джинн в ослепительно белом плаще и не менее белом камзоле. Вначале я пискнула и попыталась прикрыться, потом ахнула, а потом до меня дошло:
       -Джинн, так это был не ты?!
       Джинн выплюнул горлышко, и бутылка мягко упала на ковер:
       - Это был наш новый смотритель, дурочка, его прислали заменить тебя на твоем временном посту.
       Я перевела взгляд на гусара. Если бы я открыла глаза раньше! Если бы не внезапно прорезавшаяся стыдливость!.. Так вот чье лицо использовал Джинн для собственного облика. Это же парень из второго подъезда! Мы с его сестрой в один класс ходили!
       Откуда-то выскользнула шаровая молния и поплыла по комнате, ослепительно ярким пятном. Гусар опасливо покосился на нее, подтянул поближе рейтузы и принялся одеваться. Ментик я швырнула ему через комнату, а сама изо всех сил постаралась успокоиться. Джинн деловито открыл шампанское, сделал три внушительных глотка, потом протянул бутылку мне. Я, не задумываясь, повторила тот же трюк, вернула ему бутылку и по памяти воскресила на себе алоисский шелк. Серый, отороченный золотистой бахромой плащ с полупоклоном набросил мне на плечи Джинн. Его собственный белый плащ, мозолил мне глаза, мне нестерпимо хотелось плюнуть в него, но я сдержалась. Глюк, он глюк и есть.
       - Мама! - запертая дверь отворилась сама собой, и на пороге появился заспанный Арни. - Джинн вернулся?
       Мальчишка промчался через комнату и с разбегу вскочил глюку на плечи, Джинн, не глядя, поймал проплывающую молнию и протянул ребенку: "Держи!"
       - Мама! А что мне приснилось! На Джинна какие-то дядьки кричали, потом ему одежду поменяли и велели из сектора ловушку убрать!
       Арни с восторгом подбросил молнию к потолку, поймал и только потом заметил поправляющего прическу гусара:
       - А это кто? Папа?
       Лицо гусара сделалось несколько напряженным, он нервно поправил мундир и сказал деревянным голосом:
       - Вообще-то я должен сегодня приступить к обязанностям. Мне сказали, придется взять под контроль накопитель, наладить энергобаланс сектора и... Где здесь ваша техника?
       Джинн опустил мальчика на пол и открыл было рот, но я не дала ему и слова сказать: