Лагерь разбили на поляне в нескольких метрах от дороги. Лошадей стреножили и пустили пастись, разожгли два больших костра, вытащили еду, предусмотрительно захваченную Гарунди в Эрендисе. При виде еды Роберо совсем утешился, да еще и Дов пообещал назавтра уступить ему своего коня.
- Только постарайся его не раздавить! - добавил он, улыбаясь.
Элен предусмотрительно захватила с собой вторую куртку и оказалась права: хотя дым костров и отпугивал большую часть комаров и москитов, но отдельные, самые голодные, особи все же прорывались на пиршество. Укрывшись с головой, Элен слышала, как Клаус распределял часы ночного дежурства. Первому выпало следить за кострами Лани.
Не успела Элен задремать, как ее разбудил выстрел. Оказывается, пока Лани отходил за хворостом, откуда-то из-за деревьев появился укутанный в плащ карлик и направился прямехонько к лошадям. Лани бросил хворост и схватился за оружие. Он окликнул незваного гостя, но карлик не только не остановился, а, наоборот, пошел еще быстрее. Лани предупреждающе крикнул, вскинул винтовку, и тогда карлик обернулся.
- Это был не человек! - зубы у Лани лязгали, поэтому он говорил не совсем разборчиво. - У него вместо носа - клюв!
С перепугу Лани выстрелил, а куда делся карлик, он не знает. Скрылся.
- Зато я знаю, куда делась моя лошадь, - печально сказала Элен, вглядываясь в полутьму. - Ты ее застрелил!
В самом деле, одна из лошадей лежала на земле бездыханной, а ночного гостя и след простыл. Прибрежники обошли окрестности с горящими головнями. Ничего.
- Почему ты попал именно в мою лошадь?! – возмущалась Элен.
- Для справедливости! - буркнул Роберо. Похоже, его единственного ночная суматоха позабавила. - Пешком ходить полезно.
Разожгли еще два костра так, чтобы и люди, и лошади оказались на освещенном пятачке. Туша убитой лошади, однако, осталась за его пределами. Не успели улечься снова, как Арнек воскликнул звенящим голосом:
- Он здесь!
С дерева соскочил низкорослый человечек в длинном плаще и вразвалочку заковылял к туше.
- Стой!
Карлик с разбегу вскочил на тушу, наклонился и впился в горло лошади... огромным клювом! Арнек спустил курок. Оглушительно грянул выстрел. Карлик пронзительно заверещал, подпрыгнул и вдруг распахнул крылья, до сих пор казавшиеся складками плаща. Щелкая клювами, из перьев выглянули две маленькие головы. Взмах мощными крыльями, и птица Джеод поднялась в воздух! Заржали перепуганные лошади, закричали люди.
Прибрежники палили, как сумасшедшие. Каждому казалось, что птица Джеод кружит именно над его головой. Элен зажала уши ладонями и безостановочно повторяла про себя единственное, вспомнившееся ей заклинание: «Парко ву». Вокруг трещали кусты, хотя никого видно не было. Поднятый крыльями Джеода ветер разметал один из костров, но нападать птица не пыталась. Сделав над поляной последний круг, Джеод звонко ахнул и набрал высоту.
- Попал! - радостно завопил Роберо, потрясая винтовкой.
- В кого? - осведомился Дов.
- В него! Слышал, как закричал?
Элен убрала ладони:
- Если тут кто и кричал, так это вы все. Один господин Гарунди молчал.
Ларош Гарунди и в самом деле за все время не проронил ни звука. Он вообще стал удивительно молчаливым, с тех пор, как они покинули Эрендис.
Решили дежурить по двое, однако до самого утра никто больше не потревожил лагерь. Зато утро началось с перебранки.
- Какой дурак всю ночь хрюкал у меня под ухом?! - громко спросил Клаус, глядя при этом на Роберо.
Роберо почувствовал себя оскорбленным:
- Если здесь кто-то храпел, это еще не значит, что надо орать на меня! Почему бы не спросить Авачи?
- Спросить-то можно... - ухмыльнулся Дов. - Но захочет ли он отвечать?
Авачи как раз устраивал на спину лошади чучело леопарда, работа не ладилась, и он только бросил на Дова сумрачный взгляд.
- Живее собирайтесь! - велел Клаус. - Где девчонка?
Элен с шумом выбралась из кустов, сжимая в руке большое коричневое перо. Вместо пушинок перьевой стержень был утыкан тонкими костяными пластинками, пластины находили друг на друга, издавая жестяной звук при встряхивании. Птица Джеод имела снаряжение не хуже королевского броневика.
- Где тебя носит?! - рявкнул Клаус. - Учти, здесь зверья полно, сожрут в два счета!
Элен бросила перо, и оно вонзилось в ствол дерева, наподобие ножа. Пока перо находилось в крыле, оно было упругим и эластичным, но, выпав, сразу стало жестким и неподатливым. Удобная вещь.
- Кончай эти штучки! Ехать пора, Дов, она возьмет твоего коня.
- А я?! - возмутился Роберо. - Он мне обещал!
Элен стало жаль несчастного толстяка.
- Я давно собиралась прогуляться с Довом! - заявила она и без лишних церемоний схватила избранника под руку. - Он не чета вам всем!
Громко хмыкнул Арнек, но Дов не дал ему заговорить.
- Езжайте за нами, олухи! - распорядился он и двинулся вперед важный, как придворный церемониймейстер. - Да не вздумайте нам мешать!
Роберо с облегченным вздохом вскарабкался в седло. Клаус хотел было что-то сказать, но передумал и тоже тронул коня. Кавалькада двинулась.
(Вначале я полагал, что Ларошу Гарунди с самого начала было известно местонахождение храма Кеоде, потом я понял, что ошибся. Чердже просто не удосужился уточнить координаты. Остров Сазе. А там как-нибудь отыщется. Нелюбовь Чердже к географии шефу морского отдела вылезла боком. Гарунди вел своих людей к бухте Маоличе, полагая,, что Корнелий Данни именно оттуда добирался до храма. Но Данни вообще не был у храма! Он выгрузил ящики, переговорил со жрецами и пустился в обратный путь. Если бы Гарунди не тратил время на окружную дорогу, а повернул бы в направлении колодца Има, углубившись в джунгли, эта история кончилась бы для него несколько иначе.
Когда Элен утратила вкус к пешим прогулкам и рассказы о бродячих покойниках перестали ее занимать, Арнек в свою очередь уступил ей коня и пошел рядом с братом.
- А я вчера до вечера пешком шел! - пробурчал Роберо.
- Что я наделал?! - вскричал Дов, патетически заламывал руки. - Я лишил тебя сегодня такого удовольствия! Слезай с моего коня.
Роберо не успел испугаться по-настоящему: отряд остановился. Лошадь Арнека, на которую пересела Элен, вдруг жалобно заржала и рухнула на колени. Изо рта животного повалила пена.
- Взбесилась, что ли? - удивился Клаус.
- Скорее, съела какую-то дрянную траву, - предположил Авачи.
- Какая трава?! - шеф морского отдела переменился в лице. Он смотрел на Элен с такой ненавистью, что девушке стало не по себе. - Какая трава, мы уже два часа в дороге!
Прибрежники спешились. Авачи, как главный знаток лошадей (его отец когда-то держал ферму), осмотрел животное.
- Подыхает! - авторитетно изрек он.
И тут Гарунди взорвался. Он излил на голову Элен потоки ругательств, поклялся всеми святыми, что не потерпит больше издевательств над собой, что не вернется в Стэкат и вице-губернатор может убираться ко всем чертям, что против пули, наконец, не устоит ни одно колдовство.
Сердце у Элен остановилось, а потом забилось с удвоенной скоростью. Вот когда она пожалела, что не убежала утром, когда сонные часовые клевали носами у полупогасших костров?! Побоялась остаться одна в джунглях? А с Гарунди, значит, спокойнее?..
- По-моему, я в компанию с вами не напрашивалась. Могу вернуться.
- Мерзкая девчонка!
- И перестаньте на меня кричать!
Гарунди рванул из кобуры револьвер...
- Карлик! - ужаснулась Элен, гладя вверх.
Братья Олонжи одновременно, как хорошие акробаты, прыгнули в придорожные кусты. Роберо застыл столбом. Авачи потянулся за притороченной к седлу винтовкой. Лани опустился на четвереньки и юркнул под брюхо своей лошади. Клаус просто вытаращил глаза. Дуло револьвера Гарунди нацелилось в небо.
- Где?! - выдохнул шеф.
Нигде. Ни карлика, ни Элен. Один треск в кустах. Не раздумывая ни секунды, Гарунди выстрелил по кустам. Раз, потом второй. Истошно завизжала свинья. Громадная щетинистая образина раздвинула ветки, показала злобно оскаленные зубы, чихнула и скрылась.
- Шеф, не стреляйте! - из кустов вынырнул слегка смущенный Дов. - Вы мне ухо зацепили.
- Мерзкая девчонка! - Гарунди схватился за голову.
Элен мчалась так, как не бегала уже давно, продиралась сквозь заросли не хуже антилопы. Ее гнал вперед топот чужих ног за спиной. Целый эскадрон скакал по джунглям, не меньше! Элен бежала до тех пор, пока не выбилась из сил и не упала, завязнув в сетке переплетенных лиан. Эскадрон встал. Элен повернула голову и увидела... свиные рыла. Белые, серые, коричневые, розовые, черные, пегие и даже одно лиловое.
- А... максики,.. - сказала она.
«Максики» дружно хрюкнули, и от этого звука обломилась сухая ветка вместе с желто-зеленой ящерицей. Ветка упала Элен на колени, ящерица оказалась у нее на плече. Элен вздрогнула, сбросила ящерицу и вскочила на ноги.
- Я возвращаюсь в Эрендис, парко ву. Вы меня проводите?
Туман сгустился внезапно. Влажный и липкий, наполненный запахом гниющей зелени, он клубился меж стволами деревьев, окутывая их непроницаемой пеленой.
Едущая верхом на оборотне Элен,, оказалась в самой гуще тумана и потеряла из виду остальных «максиков». Ее поросячий «конь» сразу же остановился, втянул ноздрями воздух и злобно хрюкнул. Элен, на всякий случай, соскочила со спины зверя, но импровизированную уздечку из лианы продолжала держать в руках. Вдруг из тумана донесся шумный вздох, а за ним протяжное волчье «у-у». Элен испуганно шарахнулась, нечаянно коснулась рукой спины своего «коня» и ощутила ладонью шерсть! Огромный волк с наброшенной на морду уздой, испустил ответный вой.
- Что, максики, всполошились? - Элен отпустила лиану, всматриваясь в густую пелену.
Что-то ворочалось между деревьями, чавкало и дышало сыростью. На какое-то мгновение Элен почувствовала, как струя холодного воздуха коснулась щеки, но тут оборотень вздыбил шерсть и со свирепым рыком прыгнул вперед. Лязгнули зубы. Опять резко запахло сыростью. Так же стремительно волк вернулся и вновь встал рядом. Уши его настороженно поворачивались, ноздри трепетали. Вокруг слышались какие-то шлепки, время от времени кто-то рычал, под ногами трещали ветки. Элен вертела головой, но все равно ничего не видела.
Вдруг чавкнуло совсем близко, и некая бесформенная масса выдвинулась из белесой мути. Элен успела только вскинуть руки, защищая лицо, и тотчас же ее кисти погрузились в липкую холодную жижу с острым запахом гнили. Элен дернулась изо всех сил, но жижа издала противное чмоканье, и руки затянуло до локтя. Эл закричала, и замешкавшийся было волк вцепился в бок Гнилого Ура. Туман развеялся.
Нельзя сказать, чтобы вид Гнилого Ура мог кому-то доставить эстетическое удовольствие! В сухой сезон Ур становится похожим на старый матрац, сплошь состоящий из бугров и впадин. К тому же обросший мхом. Обычно Ур тихо отлеживается в какой-нибудь яме и лишь с наступлением сумерек выбирается на охоту. Но за пару дней до описываемых событий неосторожный буйвол провалился в его логово. Ур вдоволь насосался крови, чуть-чуть разбух, осмелел и решился на дневную вылазку.
На Ура набросилась вся стая. Они остервенело рвали на куски студнеподобное тело, выплевывали бурую массу и вцеплялись вновь. Элен освободила руки, но прошло не менее пяти минут, пока она снова начала их ощущать. Ур вяло отбивался, чавкал и худел на глазах. Он не ждал такого отпора. Теперь его бока больше напоминали рваный матрас: то тут, то там висели бурые клочья.
- Довольно!
Волки не сразу отпустили Ура, тот, лиловый, подпрыгнул в последний раз, цапнул зубами клок мха и с треском отодрал его. Гнилой Ур совсем съежился.
- Уходи, - сказала Элен. - Уходи отсюда, и чтоб больше тебя никто не видел!
Ур жалобно чавкнул и окутался туманом. Только этот туман был совсем прозрачным. Ур с вожделением впитывал в себя аромат ускользающей добычи.
- Голодный дурак! - в голосе Элен не было злости. Она слишком хорошо относилась ко всему прыгающему, бегающему, ползающему и летающему, чтобы возненавидеть несчастную голодную тварь, пусть даже похожую на мешок с грязью. Не съела и ладно!
- Оши Ур? - вдруг раздался повелительный окрик.
Волк-вожак ощетинился было, но тут же поджал хвост и припал брюхом к земле. Прочие вообще испарились. Даже Ур быстро ретировался, на ходу сгущая вокруг себя туман.
Элен обернулась и увидела двух стариков-туземцев, задрапированных в полосы ярко-желтой ткани. В волосах почтенные старцы имели перья птицы Джеод. Элен очень не понравилось поспешное бегство оборотней и Ура, но в частном пансионе, где девушек обучали хорошим манерам, предписывалось вежливое обращение со старшими.
- Добрый день! - поздоровалась она. - Мы вам не помешали?
Старший жрец храма Кеоде Инмаэ (а это был он) перешел на язык Королевства:
- Ур побежден?
Элен пришло в голову, что оборотни напали на чужую собственность.
- Простите, пожалуйста, мы не хотели его обидеть! Он напал первый. Максики немножко его потрепали...
- Максики? - в свою очередь вступил в разговор Апмаэ, второй жрец.
- Ну... эти звери... парко,
- Откуда ты знаешь собак Кеоде?
- А разве они собаки? - удивилась Элен. - Я думала, они - простые оборотни.
Жрецы заговорили между собой. Инмаэ сказал, что час искупления пробил, но Апмаэ не согласился. Апмаэ не ждал ничего хорошего от появления чужаков в джунглях. Чужаки погубили Кеоде. Кеоде погубила нерадивость служителей. Всем известно, что защитные заклинания слабеют со временем, но никто не позаботился наложить новые. Сторожевой пес ловил крабов, деревня праздновала рождение новой луны, жрецы били в барабаны и горланили песни чужаков. Жрецы молились! Горланили песни чужаков! Кеоде отвернулась от народа, который ее забыл, и только потом храм сгорел. Храм сожгли солдаты чужаков! А кто их привел, кто указал дорогу? Кто продался за новое ружье? Жрецы Кеоде недостойны своей богини! Неправда, храм выдал не жрец. Мы чтим старую веру! Вы чтите свои желудки, когда они пусты! Ни один из вас не призвал на помощь великого Одо, это сделал я. Это Одо прислал к нам чужака с его свиными копытами, это он своей волей сотворил двадцать четыре новых пса и повелел им скитаться по нашей земле. А вы дрожали от страха, заслыша их вой, между тем, как с ними справляется ребенок! Это наверняка сын колдуна... Ты ослеп, Апмаэ, во-первых, это не сын, а дочь, во-вторых, предсказание Одо сбывается, и если ты хочешь остаться жрецом, ты будешь повиноваться мне! За этой дочерью чужаков придут их воины, а с ними вернется Кеоде. Богиня испытывает свой народ, и мы должны доказать ей нашу преданность. Пепелище перестанет быть пепелищем!..
Из всей этой перебранки Элен не поняла ни слова, потому что велась она на родном языке жрецов. Зато Элен увидела, как волк вернулся в свиное обличье и тихо удалился в заросли. Ей тоже захотелось исчезнуть.
- Простите, если продолжать идти в этом направлении, я дойду до Эрендиса? - Старики разом замолчали и уставились на нее внимательными черными глазами. Элен испугалась, что перебила беседу, и на всякий случай извинилась еще раз: - Прошу прощения, но я впервые в здешних местах и не совсем хорошо ориентируюсь!.
Инмаэ выпятил грудь, поправил перо птицы Джеод в прическе и заговорил на языке Королевства:
- Только постарайся его не раздавить! - добавил он, улыбаясь.
Элен предусмотрительно захватила с собой вторую куртку и оказалась права: хотя дым костров и отпугивал большую часть комаров и москитов, но отдельные, самые голодные, особи все же прорывались на пиршество. Укрывшись с головой, Элен слышала, как Клаус распределял часы ночного дежурства. Первому выпало следить за кострами Лани.
Не успела Элен задремать, как ее разбудил выстрел. Оказывается, пока Лани отходил за хворостом, откуда-то из-за деревьев появился укутанный в плащ карлик и направился прямехонько к лошадям. Лани бросил хворост и схватился за оружие. Он окликнул незваного гостя, но карлик не только не остановился, а, наоборот, пошел еще быстрее. Лани предупреждающе крикнул, вскинул винтовку, и тогда карлик обернулся.
- Это был не человек! - зубы у Лани лязгали, поэтому он говорил не совсем разборчиво. - У него вместо носа - клюв!
С перепугу Лани выстрелил, а куда делся карлик, он не знает. Скрылся.
- Зато я знаю, куда делась моя лошадь, - печально сказала Элен, вглядываясь в полутьму. - Ты ее застрелил!
В самом деле, одна из лошадей лежала на земле бездыханной, а ночного гостя и след простыл. Прибрежники обошли окрестности с горящими головнями. Ничего.
- Почему ты попал именно в мою лошадь?! – возмущалась Элен.
- Для справедливости! - буркнул Роберо. Похоже, его единственного ночная суматоха позабавила. - Пешком ходить полезно.
Разожгли еще два костра так, чтобы и люди, и лошади оказались на освещенном пятачке. Туша убитой лошади, однако, осталась за его пределами. Не успели улечься снова, как Арнек воскликнул звенящим голосом:
- Он здесь!
С дерева соскочил низкорослый человечек в длинном плаще и вразвалочку заковылял к туше.
- Стой!
Карлик с разбегу вскочил на тушу, наклонился и впился в горло лошади... огромным клювом! Арнек спустил курок. Оглушительно грянул выстрел. Карлик пронзительно заверещал, подпрыгнул и вдруг распахнул крылья, до сих пор казавшиеся складками плаща. Щелкая клювами, из перьев выглянули две маленькие головы. Взмах мощными крыльями, и птица Джеод поднялась в воздух! Заржали перепуганные лошади, закричали люди.
Прибрежники палили, как сумасшедшие. Каждому казалось, что птица Джеод кружит именно над его головой. Элен зажала уши ладонями и безостановочно повторяла про себя единственное, вспомнившееся ей заклинание: «Парко ву». Вокруг трещали кусты, хотя никого видно не было. Поднятый крыльями Джеода ветер разметал один из костров, но нападать птица не пыталась. Сделав над поляной последний круг, Джеод звонко ахнул и набрал высоту.
- Попал! - радостно завопил Роберо, потрясая винтовкой.
- В кого? - осведомился Дов.
- В него! Слышал, как закричал?
Элен убрала ладони:
- Если тут кто и кричал, так это вы все. Один господин Гарунди молчал.
Ларош Гарунди и в самом деле за все время не проронил ни звука. Он вообще стал удивительно молчаливым, с тех пор, как они покинули Эрендис.
Решили дежурить по двое, однако до самого утра никто больше не потревожил лагерь. Зато утро началось с перебранки.
- Какой дурак всю ночь хрюкал у меня под ухом?! - громко спросил Клаус, глядя при этом на Роберо.
Роберо почувствовал себя оскорбленным:
- Если здесь кто-то храпел, это еще не значит, что надо орать на меня! Почему бы не спросить Авачи?
- Спросить-то можно... - ухмыльнулся Дов. - Но захочет ли он отвечать?
Авачи как раз устраивал на спину лошади чучело леопарда, работа не ладилась, и он только бросил на Дова сумрачный взгляд.
- Живее собирайтесь! - велел Клаус. - Где девчонка?
Элен с шумом выбралась из кустов, сжимая в руке большое коричневое перо. Вместо пушинок перьевой стержень был утыкан тонкими костяными пластинками, пластины находили друг на друга, издавая жестяной звук при встряхивании. Птица Джеод имела снаряжение не хуже королевского броневика.
- Где тебя носит?! - рявкнул Клаус. - Учти, здесь зверья полно, сожрут в два счета!
Элен бросила перо, и оно вонзилось в ствол дерева, наподобие ножа. Пока перо находилось в крыле, оно было упругим и эластичным, но, выпав, сразу стало жестким и неподатливым. Удобная вещь.
- Кончай эти штучки! Ехать пора, Дов, она возьмет твоего коня.
- А я?! - возмутился Роберо. - Он мне обещал!
Элен стало жаль несчастного толстяка.
- Я давно собиралась прогуляться с Довом! - заявила она и без лишних церемоний схватила избранника под руку. - Он не чета вам всем!
Громко хмыкнул Арнек, но Дов не дал ему заговорить.
- Езжайте за нами, олухи! - распорядился он и двинулся вперед важный, как придворный церемониймейстер. - Да не вздумайте нам мешать!
Роберо с облегченным вздохом вскарабкался в седло. Клаус хотел было что-то сказать, но передумал и тоже тронул коня. Кавалькада двинулась.
ГЛАВА 30
(Вначале я полагал, что Ларошу Гарунди с самого начала было известно местонахождение храма Кеоде, потом я понял, что ошибся. Чердже просто не удосужился уточнить координаты. Остров Сазе. А там как-нибудь отыщется. Нелюбовь Чердже к географии шефу морского отдела вылезла боком. Гарунди вел своих людей к бухте Маоличе, полагая,, что Корнелий Данни именно оттуда добирался до храма. Но Данни вообще не был у храма! Он выгрузил ящики, переговорил со жрецами и пустился в обратный путь. Если бы Гарунди не тратил время на окружную дорогу, а повернул бы в направлении колодца Има, углубившись в джунгли, эта история кончилась бы для него несколько иначе.
ГЛАВА 31
Когда Элен утратила вкус к пешим прогулкам и рассказы о бродячих покойниках перестали ее занимать, Арнек в свою очередь уступил ей коня и пошел рядом с братом.
- А я вчера до вечера пешком шел! - пробурчал Роберо.
- Что я наделал?! - вскричал Дов, патетически заламывал руки. - Я лишил тебя сегодня такого удовольствия! Слезай с моего коня.
Роберо не успел испугаться по-настоящему: отряд остановился. Лошадь Арнека, на которую пересела Элен, вдруг жалобно заржала и рухнула на колени. Изо рта животного повалила пена.
- Взбесилась, что ли? - удивился Клаус.
- Скорее, съела какую-то дрянную траву, - предположил Авачи.
- Какая трава?! - шеф морского отдела переменился в лице. Он смотрел на Элен с такой ненавистью, что девушке стало не по себе. - Какая трава, мы уже два часа в дороге!
Прибрежники спешились. Авачи, как главный знаток лошадей (его отец когда-то держал ферму), осмотрел животное.
- Подыхает! - авторитетно изрек он.
И тут Гарунди взорвался. Он излил на голову Элен потоки ругательств, поклялся всеми святыми, что не потерпит больше издевательств над собой, что не вернется в Стэкат и вице-губернатор может убираться ко всем чертям, что против пули, наконец, не устоит ни одно колдовство.
Сердце у Элен остановилось, а потом забилось с удвоенной скоростью. Вот когда она пожалела, что не убежала утром, когда сонные часовые клевали носами у полупогасших костров?! Побоялась остаться одна в джунглях? А с Гарунди, значит, спокойнее?..
- По-моему, я в компанию с вами не напрашивалась. Могу вернуться.
- Мерзкая девчонка!
- И перестаньте на меня кричать!
Гарунди рванул из кобуры револьвер...
- Карлик! - ужаснулась Элен, гладя вверх.
Братья Олонжи одновременно, как хорошие акробаты, прыгнули в придорожные кусты. Роберо застыл столбом. Авачи потянулся за притороченной к седлу винтовкой. Лани опустился на четвереньки и юркнул под брюхо своей лошади. Клаус просто вытаращил глаза. Дуло револьвера Гарунди нацелилось в небо.
- Где?! - выдохнул шеф.
Нигде. Ни карлика, ни Элен. Один треск в кустах. Не раздумывая ни секунды, Гарунди выстрелил по кустам. Раз, потом второй. Истошно завизжала свинья. Громадная щетинистая образина раздвинула ветки, показала злобно оскаленные зубы, чихнула и скрылась.
- Шеф, не стреляйте! - из кустов вынырнул слегка смущенный Дов. - Вы мне ухо зацепили.
- Мерзкая девчонка! - Гарунди схватился за голову.
Элен мчалась так, как не бегала уже давно, продиралась сквозь заросли не хуже антилопы. Ее гнал вперед топот чужих ног за спиной. Целый эскадрон скакал по джунглям, не меньше! Элен бежала до тех пор, пока не выбилась из сил и не упала, завязнув в сетке переплетенных лиан. Эскадрон встал. Элен повернула голову и увидела... свиные рыла. Белые, серые, коричневые, розовые, черные, пегие и даже одно лиловое.
- А... максики,.. - сказала она.
«Максики» дружно хрюкнули, и от этого звука обломилась сухая ветка вместе с желто-зеленой ящерицей. Ветка упала Элен на колени, ящерица оказалась у нее на плече. Элен вздрогнула, сбросила ящерицу и вскочила на ноги.
- Я возвращаюсь в Эрендис, парко ву. Вы меня проводите?
ГЛАВА 32
Туман сгустился внезапно. Влажный и липкий, наполненный запахом гниющей зелени, он клубился меж стволами деревьев, окутывая их непроницаемой пеленой.
Едущая верхом на оборотне Элен,, оказалась в самой гуще тумана и потеряла из виду остальных «максиков». Ее поросячий «конь» сразу же остановился, втянул ноздрями воздух и злобно хрюкнул. Элен, на всякий случай, соскочила со спины зверя, но импровизированную уздечку из лианы продолжала держать в руках. Вдруг из тумана донесся шумный вздох, а за ним протяжное волчье «у-у». Элен испуганно шарахнулась, нечаянно коснулась рукой спины своего «коня» и ощутила ладонью шерсть! Огромный волк с наброшенной на морду уздой, испустил ответный вой.
- Что, максики, всполошились? - Элен отпустила лиану, всматриваясь в густую пелену.
Что-то ворочалось между деревьями, чавкало и дышало сыростью. На какое-то мгновение Элен почувствовала, как струя холодного воздуха коснулась щеки, но тут оборотень вздыбил шерсть и со свирепым рыком прыгнул вперед. Лязгнули зубы. Опять резко запахло сыростью. Так же стремительно волк вернулся и вновь встал рядом. Уши его настороженно поворачивались, ноздри трепетали. Вокруг слышались какие-то шлепки, время от времени кто-то рычал, под ногами трещали ветки. Элен вертела головой, но все равно ничего не видела.
Вдруг чавкнуло совсем близко, и некая бесформенная масса выдвинулась из белесой мути. Элен успела только вскинуть руки, защищая лицо, и тотчас же ее кисти погрузились в липкую холодную жижу с острым запахом гнили. Элен дернулась изо всех сил, но жижа издала противное чмоканье, и руки затянуло до локтя. Эл закричала, и замешкавшийся было волк вцепился в бок Гнилого Ура. Туман развеялся.
Нельзя сказать, чтобы вид Гнилого Ура мог кому-то доставить эстетическое удовольствие! В сухой сезон Ур становится похожим на старый матрац, сплошь состоящий из бугров и впадин. К тому же обросший мхом. Обычно Ур тихо отлеживается в какой-нибудь яме и лишь с наступлением сумерек выбирается на охоту. Но за пару дней до описываемых событий неосторожный буйвол провалился в его логово. Ур вдоволь насосался крови, чуть-чуть разбух, осмелел и решился на дневную вылазку.
На Ура набросилась вся стая. Они остервенело рвали на куски студнеподобное тело, выплевывали бурую массу и вцеплялись вновь. Элен освободила руки, но прошло не менее пяти минут, пока она снова начала их ощущать. Ур вяло отбивался, чавкал и худел на глазах. Он не ждал такого отпора. Теперь его бока больше напоминали рваный матрас: то тут, то там висели бурые клочья.
- Довольно!
Волки не сразу отпустили Ура, тот, лиловый, подпрыгнул в последний раз, цапнул зубами клок мха и с треском отодрал его. Гнилой Ур совсем съежился.
- Уходи, - сказала Элен. - Уходи отсюда, и чтоб больше тебя никто не видел!
Ур жалобно чавкнул и окутался туманом. Только этот туман был совсем прозрачным. Ур с вожделением впитывал в себя аромат ускользающей добычи.
- Голодный дурак! - в голосе Элен не было злости. Она слишком хорошо относилась ко всему прыгающему, бегающему, ползающему и летающему, чтобы возненавидеть несчастную голодную тварь, пусть даже похожую на мешок с грязью. Не съела и ладно!
ГЛАВА 33
- Оши Ур? - вдруг раздался повелительный окрик.
Волк-вожак ощетинился было, но тут же поджал хвост и припал брюхом к земле. Прочие вообще испарились. Даже Ур быстро ретировался, на ходу сгущая вокруг себя туман.
Элен обернулась и увидела двух стариков-туземцев, задрапированных в полосы ярко-желтой ткани. В волосах почтенные старцы имели перья птицы Джеод. Элен очень не понравилось поспешное бегство оборотней и Ура, но в частном пансионе, где девушек обучали хорошим манерам, предписывалось вежливое обращение со старшими.
- Добрый день! - поздоровалась она. - Мы вам не помешали?
Старший жрец храма Кеоде Инмаэ (а это был он) перешел на язык Королевства:
- Ур побежден?
Элен пришло в голову, что оборотни напали на чужую собственность.
- Простите, пожалуйста, мы не хотели его обидеть! Он напал первый. Максики немножко его потрепали...
- Максики? - в свою очередь вступил в разговор Апмаэ, второй жрец.
- Ну... эти звери... парко,
- Откуда ты знаешь собак Кеоде?
- А разве они собаки? - удивилась Элен. - Я думала, они - простые оборотни.
Жрецы заговорили между собой. Инмаэ сказал, что час искупления пробил, но Апмаэ не согласился. Апмаэ не ждал ничего хорошего от появления чужаков в джунглях. Чужаки погубили Кеоде. Кеоде погубила нерадивость служителей. Всем известно, что защитные заклинания слабеют со временем, но никто не позаботился наложить новые. Сторожевой пес ловил крабов, деревня праздновала рождение новой луны, жрецы били в барабаны и горланили песни чужаков. Жрецы молились! Горланили песни чужаков! Кеоде отвернулась от народа, который ее забыл, и только потом храм сгорел. Храм сожгли солдаты чужаков! А кто их привел, кто указал дорогу? Кто продался за новое ружье? Жрецы Кеоде недостойны своей богини! Неправда, храм выдал не жрец. Мы чтим старую веру! Вы чтите свои желудки, когда они пусты! Ни один из вас не призвал на помощь великого Одо, это сделал я. Это Одо прислал к нам чужака с его свиными копытами, это он своей волей сотворил двадцать четыре новых пса и повелел им скитаться по нашей земле. А вы дрожали от страха, заслыша их вой, между тем, как с ними справляется ребенок! Это наверняка сын колдуна... Ты ослеп, Апмаэ, во-первых, это не сын, а дочь, во-вторых, предсказание Одо сбывается, и если ты хочешь остаться жрецом, ты будешь повиноваться мне! За этой дочерью чужаков придут их воины, а с ними вернется Кеоде. Богиня испытывает свой народ, и мы должны доказать ей нашу преданность. Пепелище перестанет быть пепелищем!..
Из всей этой перебранки Элен не поняла ни слова, потому что велась она на родном языке жрецов. Зато Элен увидела, как волк вернулся в свиное обличье и тихо удалился в заросли. Ей тоже захотелось исчезнуть.
- Простите, если продолжать идти в этом направлении, я дойду до Эрендиса? - Старики разом замолчали и уставились на нее внимательными черными глазами. Элен испугалась, что перебила беседу, и на всякий случай извинилась еще раз: - Прошу прощения, но я впервые в здешних местах и не совсем хорошо ориентируюсь!.
Инмаэ выпятил грудь, поправил перо птицы Джеод в прическе и заговорил на языке Королевства:
