Ее дыхание запотевало в холодном ночном воздухе, пряди ее темно-каштановых волос, длинные и волнистые, прилипли к ее лицу и губам. Ее острые темно-карие глаза сканировали тени, инстинкт направлял ее взгляд к местам, где могла таиться беда. Эта часть города всегда казалась ловушкой — той, в которой она хорошо знала, как ориентироваться. Однако сегодня все было по-другому. Лия почти чувствовала это, чувство того, что за ней охотятся, тяжелым грузом лежало на ее плечах.
Мысли Лии неслись, как всегда, когда она была на задании. Приказы Антона Волкова были точны, остры для ее разума, как нож. Собирайте разведданные о Щ.И.Т.е. Будьте осторожны, не оставляйте следов. Лия следовала по этому пути уже два года, запертая в соглашении, которого она никогда по-настоящему не хотела. Волков нашел ее, когда она сбежала от ГИДРЫ, предложив безопасность, выход. Она приняла его, отчаявшись и испугавшись, но побег был всего лишь иллюзией.
ГИДРА была ее первыми похитителями. Они уничтожили ее семью, когда ей было всего восемь лет, хладнокровно и эффективно. Ее родители, ее сестра... все исчезли в одно мгновение. Ее забрали, обучили и превратили во что-то неузнаваемое. Оружие, инструмент смерти. Обучение было суровым, жестоким, сломавшим девочку, которой она когда-то была, и перестроившим ее в то, что ГИДРА могла использовать. Лия все еще носила шрамы — как физические, так и эмоциональные — из своего прошлого с ГИДРОЙ. Она не думала, что когда-либо сможет избавиться от них.
Теперь она сменила одну тюрьму на другую. Выхода больше не было, Лия слишком глубоко проникла в организацию Волкова. Лия знала настоящую причину, по которой Волков держал ее рядом. Он видел, как она двигалась, как точно она обращалась с оружием, как ее разум мог переключаться от спокойного к смертоносному без секунды колебания. Он видел, во что ее превратили — в оружие, отточенное, эффективное, смертоносное. Она была одной из его лучших, смертоносным активом, которым Волков пользовался без всякого стыда. У нее была маленькая фигура, она была невысокой и выглядела молодой. Это было как недостатком, так и преимуществом. Она могла быть слабее других в некотором роде, да, но ее маленькая фигура делала ее чрезвычайно быстрой и ловкой. Враги, как правило, недооценивали ее из-за ее внешности, но это только облегчало работу. Сейчас ей было всего двадцать лет, и на ее счету было больше крови, чем у многих других людей Волкова. Ее навыки заслужили ей репутацию, о которой пронюхал Щ.И.Т.
Лия вздрогнула, пытаясь стряхнуть с себя гнетущее ее ужасное чувство прошлого. У нее была миссия, на которой нужно было сосредоточиться, и она не могла позволить себе никаких ошибок. Дело было не только в том, что Волков был безжалостным человеком, который принимал только совершенство, нет. Теперь Щ. И. Т. и Мстители вынюхивали ее след. Несколько недель назад тайное задание пошло не так, и обнаружилась крошечная нить операций Волкова. Лию послали зачистить этот беспорядок, стереть все следы влияния Волкова, но Мстители уловили след. Они знали, что кто-то работает против них за тенями, но они не знали, кто. Пока нет. И это было единственное преимущество, за которое цеплялась Лия. Ее личность все еще была скрыта от Щ. И. Т., и она хотела бы сохранить это так.
Ее ноги бесшумно ступали по мокрому асфальту, а ее мысли вернулись к перехваченным ею сообщениям: Щ.И.Т. воспринимал ее всерьез. Они пошлют кого-нибудь, чтобы выследить ее. Лия прочитала имя в секретном досье — Наташа Романофф, Черная Вдова. Она почувствовала проблеск чего-то, что не могла точно определить, когда увидела файл, неприятный изгиб в груди, который она быстро подавила. Страх? Предвкушение? Или, может быть, просто чувство ужаса.
В любом случае, она не могла позволить себе совершить ошибку сегодня вечером. Лия заставила себя снова сосредоточиться на миссии. Волков дал ей простую инструкцию — устранить цель, которая слила свою информацию Щ.И.Т. Лия знала это лицо, знала имя. Это должно было быть легкой работой, просто еще одним свободным концом. Но пока она шла, ее мысли вернулись к ее прежней жизни. До ГИДРЫ, до Волкова. К ночам, проведенным под теплым одеялом с сестрой, за чтением при тусклом свете фонарика. К семейным ужинам, которые когда-то заставляли ее чувствовать себя цельной, к смеху, который она сейчас едва могла вспомнить.
Она покачала головой, чертыхаясь себе под нос. Сентиментальность была опасной слабостью, и она не могла позволить себе быть слабой — не тогда, когда Романофф была где-то там, выслеживая ее. Ей нужно было сосредоточиться.
—
Впереди маячила квартира ее цели, полуразрушенное здание с разбитыми окнами и ржавой пожарной лестницей. Лия остановилась, ее глаза сканировали каждое окно, каждую тень. Ее пальцы коснулись ножа, висящего на боку, его тяжесть приземлила ее. Это было утешение, холодное и острое, как лезвие, которое она держала у своего сердца. Единственное утешение, к которому она привыкла. Она поднялась по пожарной лестнице, тихо, как шепот, скользя в темноту.
Цель — мужчина лет пятидесяти, с редеющими волосами и усталыми глазами — едва успела среагировать, когда она проскользнула в окно. Его рот открылся, но ее рука зажала его, прижав нож к его горлу. Он боролся, страх расширил его глаза. Выражение лица Лии было холодным, отстраненным, даже когда она сдерживала дрожь в руках. Мужчина попытался что-то пробормотать ей в ладонь, возможно, отчаянную мольбу, но Лия не слушала. Она просто сосредоточилась на завершении работы. Один чистый порез, без колебаний.
Но пришло колебание. Ее рука задрожала, и ее разум предал ее, вспыхнув воспоминаниями об угрозах Волкова, о том, как его люди обращались с ней, когда она показывала даже малейший признак сопротивления. Они придут за ней, если она потерпит неудачу. Лия сделала вдох, сосредоточившись на испуганных глазах мужчины. Не давая себе возможности колебаться больше, она сделала это. Один чистый порез, и горло мужчины было перерезано. Он издал булькающий звук, его глаза были широко раскрыты, но оставались неподвижными. Он рухнул на землю, и Лия быстро отодвинулась с его пути. Она смотрела, как алая кровь пролилась на деревянный пол. Лия заставила свой разум затвердеть. Она не хотела этого делать, она не хотела этой жизни, но у нее не было другого выбора.
Лия оторвала взгляд от безжизненного тела мужчины. Она пошла на кухню, открыла раковину и вымыла руки. Она наблюдала, как кровь смешивалась с водой, закручиваясь в раковине. Это была ее жизнь, и у нее не было выхода.
Лия вышла из квартиры, выскользнув из окна. Когда она спрыгнула в переулок, шлепая сапогами по луже, она снова почувствовала это — ощущение, что за ней следят. Ее чувства обострились, она осматривала крыши и тени, выискивая отблеск снайперского прицела. Но ничего не было, только дождь и гул города.
Лия отступила вглубь переулка, ее дыхание участилось. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то или кто-то приближается. Она потянулась к своему устройству связи, тому, которое связывало ее с сетью Волкова, ее пальцы дернулись от желания вызвать подкрепление. Но прежде чем она успела нажать кнопку, она услышала шепот движения, звук настолько тихий, что только кто-то вроде нее мог его уловить.
Ее пульс участился. Ее разум кричал предупреждение, которое она слышала много раз прежде: Беги.
Она повернулась, глаза поймали фигуру, движущуюся в тени, скользящую ближе с грацией, которая могла принадлежать только одному человеку. Печально известной Черной Вдове. Лия тяжело сглотнула, понимая, что она была скомпрометирована, понимая, что она не сможет убежать от того, что приближается.
Но она все равно побежала.
Текст главы
Елена наблюдала, как поднималась и опускалась грудь Кейт, как она дышала ровно, пока спала на диване. То, как она раскинулась, заняв большую часть пространства, напомнило Елене Наташу — смелую, непримиримую, но с подспудной уязвимостью. Ей пришло в голову, что моменты, которые она разделяла с Кейт, больше не были просто случайными стычками; они начинали что-то значить. Кейт превратилась из избалованного богатого ребенка в того, кто действительно имел значение, того, кто заставлял боль от тоски по Наташе казаться немного менее острой, даже если Елена никогда не могла признать это вслух.
Елена вздохнула, отложила свои заметки и пошла на кухню. Ночная тишина делала все более интимным, более хрупким. Она схватила две кружки из шкафа, намереваясь заварить чай, когда услышала бормотание Кейт с дивана.
«Доктор… Елена… Помогите…» — голос Кейт был сонным и невнятным, и Елена ухмыльнулась.
«Тебе сейчас снится я, епископ?» — игриво крикнула Елена.
Кейт пошевелилась, сонно моргая, когда она села. «А? Ой… я уснула?»
«Да, на моем диване, в одежде, которая стоит больше, чем моя месячная арендная плата», — поддразнила Елена, подходя, чтобы подать ей дымящуюся чашку чая. «Как это приземленно с твоей стороны».
Кейт усмехнулась, потирая глаза. «Эй, диван удобный, ладно? Тебе должно быть приятно, что я вообще соизволила на нем поспать».
«Ладно. Я разошлю пресс-релиз», — парировала Елена, хотя и села рядом с Кейт, немного ближе, чем обычно.
Кейт взяла чай и отпила его, удовлетворенно вздохнув. «Так, который час? Я что-то важное пропустила?»
«Очередная глава по анатомии, которую ты, вероятно, собираешься пробежать глазами», — сказала Елена, притворяясь раздраженной, хотя в глубине души ей нравились их учебные вечера.
Кейт ухмыльнулась, толкнув плечом Елену. «Ты такой ботаник, ты знаешь это? Я не такая безнадежная, как ты думаешь».
«Ты уверен? На прошлой неделе ты спрашивал меня, где печень».
«Я *проверяла* тебя», — съязвила Кейт, пытаясь казаться серьезной, но безуспешно, поскольку смех сорвался с ее губ.
Елена закатила глаза. «Конечно, ты была». Она встала, потянулась и взглянула на часы. Было уже за полночь. «Тебе пора домой, епископ. Завтра у тебя занятия пораньше, и я не собираюсь снова спасать твою задницу, когда ты их пропустишь».
Кейт застонала, откидываясь на спинку дивана, явно слишком удобно, чтобы двигаться. «Фу, не напоминай мне. У меня тоже ранняя операция. Как думаешь, я могла бы просто, ну, знаешь, спать здесь вечно и не быть врачом?»
Елена скрестила руки, делая вид, что размышляет об этом. «Заманчивое предложение. Но нет, я не буду делить с тобой диван каждую ночь».
Кейт надула губы, но затем ее выражение лица смягчилось. Она долго смотрела на Елену, ее усталые глаза внезапно наполнились чем-то вроде благодарности. «Знаешь… Сначала я не была уверена насчет медшколы. Это была идея моего отца. Но теперь…» Она замолчала, словно подбирая нужные слова. «Теперь я чувствую, что это то, чего я действительно хочу. И ты помог мне это понять».
Елена была застигнута врасплох, ее обычная саркастическая броня дрогнула. «Я?»
«Да, ты. Ты серьезно к этому относишься, к помощи людям, и... это заставило меня понять, что я тоже хочу серьезно к этому относиться. Я не хочу просто плыть по течению, понимаешь? Я хочу быть хороша в чем-то настоящем». Голос Кейт был тихим, почти уязвимым, как будто она не привыкла делиться этой стороной себя.
Елена почувствовала, как комок подступил к горлу. Она не ожидала, что Кейт скажет что-то подобное, и на мгновение не знала, как ответить. Вместо этого она откинулась на спинку дивана, позволяя тишине растянуться между ними, одновременно комфортной и тяжелой. Наконец она заговорила.
«Ты не так уж плох, епископ», — тихо сказала она. «Ты даже в этом хорош».
Губы Кейт изогнулись в легкой улыбке, и она придвинулась ближе, их плечи соприкоснулись. «Вы тоже не так уж плохи, доктор».
Они сидели молча несколько мгновений, тяжесть дня — и тяжесть их жизни — висела между ними. Елена подумала о Наташе, о том, как бы она дразнила Елену за то, что она становится мягкой с кем-то вроде Кейт. Но она также знала, что Наташе понравилась бы Кейт, с ее острым языком и удивительно большим сердцем.
Наконец Кейт нарушила молчание. «Эй, я знаю, ты не очень много об этом говоришь, но... Наташа? Она бы гордилась тобой, ты знаешь».
У Елены перехватило дыхание, слова пронзили ее глубже, чем она ожидала. Она взглянула на Кейт, которая смотрела на нее с такой искренностью, что Елене пришлось отвести взгляд. Ее горло сжалось, но она выдавила из себя ухмылку. «Ты этого не знаешь».
«Я», — настаивала Кейт, ее голос был тихим, но твердым. «Ты делаешь это для нее, верно? Это твой способ держать ее рядом».
Елена с трудом сглотнула, не доверяя себе говорить. Кейт попала в точку — быть врачом, помогать другим, приносить жизнь в мир — было ее способом оставаться на связи с Наташей. Не позволять смерти сестры казаться бессмысленной.
«Может быть», — пробормотала Елена после долгой паузы. «А может быть, я просто очень хорошо разбираюсь в УЗИ».
Кейт тихонько усмехнулась, почувствовав, что Елена не готова к более глубокому разговору. «Ну, в любом случае, ты будешь крутым врачом».
Елена выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание. «Да... и ты будешь крутым хирургом, Бишоп. Просто перестань спрашивать меня, где печень».
«Я ничего не обещаю».
Они рассмеялись, напряжение между ними растворилось во что-то более легкое, более простое. Пока они сидели там, разделяя тепло чая и комфорт присутствия друг друга, Елена поняла, что, возможно, она не так одинока, как думала. Возможно, Кейт, со всеми ее недостатками и причудами, была именно тем человеком, который ей нужен в жизни — тем, кто мог заставить ее смеяться, бросить ей вызов и, возможно, просто возможно, помочь ей исцелиться.
Текст главы
Дни превратились в недели, и Елена обнаружила, что с нетерпением ждет своих вечеров с Кейт больше, чем ожидала. Их динамика изменилась; поддразнивание больше походило на флирт, общий смех был переплетен с чем-то более глубоким, чем-то интимным. Елена входила в неожиданный ритм с Кейт, который казался естественным и волнующим.
Однажды вечером в пятницу, когда они сидели, скрестив ноги, на полу в квартире Елены, окруженные учебниками и пустыми контейнерами из-под еды на вынос, Кейт бросила в Елену бумажный шарик, попав ей прямо в лоб.
«Эй!» — воскликнула Елена, притворяясь возмущенной. «Ты могла устроить мне сотрясение мозга!»
«Пожалуйста, ты круче этого. К тому же, это был идеально прицельный выстрел». Кейт ухмыльнулась, ее глаза озорно сверкнули. «Ты просто злишься, потому что я выигрываю в этом тесте по анатомии».
Елена игриво прищурила глаза. «Ты побеждаешь, потому что ты вздремнул во время нашей последней учебной сессии, а не потому что ты действительно учился».
«Хорошо», — ответила Кейт, подняв руки в знак капитуляции. «Но я все равно заявляю о своей победе. Вы не можете отрицать моего врожденного превосходства».
Елена закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку, растянувшуюся на ее губах. «И все же, вы все еще не можете найти органическую пасту без глютена».
Кейт расхохоталась, ее волосы упали ей на лицо, когда она наклонилась вперед. «Ладно, это было низко. Но я обещаю тебе, у меня есть свои сильные стороны!»
Мысли Лии неслись, как всегда, когда она была на задании. Приказы Антона Волкова были точны, остры для ее разума, как нож. Собирайте разведданные о Щ.И.Т.е. Будьте осторожны, не оставляйте следов. Лия следовала по этому пути уже два года, запертая в соглашении, которого она никогда по-настоящему не хотела. Волков нашел ее, когда она сбежала от ГИДРЫ, предложив безопасность, выход. Она приняла его, отчаявшись и испугавшись, но побег был всего лишь иллюзией.
ГИДРА была ее первыми похитителями. Они уничтожили ее семью, когда ей было всего восемь лет, хладнокровно и эффективно. Ее родители, ее сестра... все исчезли в одно мгновение. Ее забрали, обучили и превратили во что-то неузнаваемое. Оружие, инструмент смерти. Обучение было суровым, жестоким, сломавшим девочку, которой она когда-то была, и перестроившим ее в то, что ГИДРА могла использовать. Лия все еще носила шрамы — как физические, так и эмоциональные — из своего прошлого с ГИДРОЙ. Она не думала, что когда-либо сможет избавиться от них.
Теперь она сменила одну тюрьму на другую. Выхода больше не было, Лия слишком глубоко проникла в организацию Волкова. Лия знала настоящую причину, по которой Волков держал ее рядом. Он видел, как она двигалась, как точно она обращалась с оружием, как ее разум мог переключаться от спокойного к смертоносному без секунды колебания. Он видел, во что ее превратили — в оружие, отточенное, эффективное, смертоносное. Она была одной из его лучших, смертоносным активом, которым Волков пользовался без всякого стыда. У нее была маленькая фигура, она была невысокой и выглядела молодой. Это было как недостатком, так и преимуществом. Она могла быть слабее других в некотором роде, да, но ее маленькая фигура делала ее чрезвычайно быстрой и ловкой. Враги, как правило, недооценивали ее из-за ее внешности, но это только облегчало работу. Сейчас ей было всего двадцать лет, и на ее счету было больше крови, чем у многих других людей Волкова. Ее навыки заслужили ей репутацию, о которой пронюхал Щ.И.Т.
Лия вздрогнула, пытаясь стряхнуть с себя гнетущее ее ужасное чувство прошлого. У нее была миссия, на которой нужно было сосредоточиться, и она не могла позволить себе никаких ошибок. Дело было не только в том, что Волков был безжалостным человеком, который принимал только совершенство, нет. Теперь Щ. И. Т. и Мстители вынюхивали ее след. Несколько недель назад тайное задание пошло не так, и обнаружилась крошечная нить операций Волкова. Лию послали зачистить этот беспорядок, стереть все следы влияния Волкова, но Мстители уловили след. Они знали, что кто-то работает против них за тенями, но они не знали, кто. Пока нет. И это было единственное преимущество, за которое цеплялась Лия. Ее личность все еще была скрыта от Щ. И. Т., и она хотела бы сохранить это так.
Ее ноги бесшумно ступали по мокрому асфальту, а ее мысли вернулись к перехваченным ею сообщениям: Щ.И.Т. воспринимал ее всерьез. Они пошлют кого-нибудь, чтобы выследить ее. Лия прочитала имя в секретном досье — Наташа Романофф, Черная Вдова. Она почувствовала проблеск чего-то, что не могла точно определить, когда увидела файл, неприятный изгиб в груди, который она быстро подавила. Страх? Предвкушение? Или, может быть, просто чувство ужаса.
В любом случае, она не могла позволить себе совершить ошибку сегодня вечером. Лия заставила себя снова сосредоточиться на миссии. Волков дал ей простую инструкцию — устранить цель, которая слила свою информацию Щ.И.Т. Лия знала это лицо, знала имя. Это должно было быть легкой работой, просто еще одним свободным концом. Но пока она шла, ее мысли вернулись к ее прежней жизни. До ГИДРЫ, до Волкова. К ночам, проведенным под теплым одеялом с сестрой, за чтением при тусклом свете фонарика. К семейным ужинам, которые когда-то заставляли ее чувствовать себя цельной, к смеху, который она сейчас едва могла вспомнить.
Она покачала головой, чертыхаясь себе под нос. Сентиментальность была опасной слабостью, и она не могла позволить себе быть слабой — не тогда, когда Романофф была где-то там, выслеживая ее. Ей нужно было сосредоточиться.
—
Впереди маячила квартира ее цели, полуразрушенное здание с разбитыми окнами и ржавой пожарной лестницей. Лия остановилась, ее глаза сканировали каждое окно, каждую тень. Ее пальцы коснулись ножа, висящего на боку, его тяжесть приземлила ее. Это было утешение, холодное и острое, как лезвие, которое она держала у своего сердца. Единственное утешение, к которому она привыкла. Она поднялась по пожарной лестнице, тихо, как шепот, скользя в темноту.
Цель — мужчина лет пятидесяти, с редеющими волосами и усталыми глазами — едва успела среагировать, когда она проскользнула в окно. Его рот открылся, но ее рука зажала его, прижав нож к его горлу. Он боролся, страх расширил его глаза. Выражение лица Лии было холодным, отстраненным, даже когда она сдерживала дрожь в руках. Мужчина попытался что-то пробормотать ей в ладонь, возможно, отчаянную мольбу, но Лия не слушала. Она просто сосредоточилась на завершении работы. Один чистый порез, без колебаний.
Но пришло колебание. Ее рука задрожала, и ее разум предал ее, вспыхнув воспоминаниями об угрозах Волкова, о том, как его люди обращались с ней, когда она показывала даже малейший признак сопротивления. Они придут за ней, если она потерпит неудачу. Лия сделала вдох, сосредоточившись на испуганных глазах мужчины. Не давая себе возможности колебаться больше, она сделала это. Один чистый порез, и горло мужчины было перерезано. Он издал булькающий звук, его глаза были широко раскрыты, но оставались неподвижными. Он рухнул на землю, и Лия быстро отодвинулась с его пути. Она смотрела, как алая кровь пролилась на деревянный пол. Лия заставила свой разум затвердеть. Она не хотела этого делать, она не хотела этой жизни, но у нее не было другого выбора.
Лия оторвала взгляд от безжизненного тела мужчины. Она пошла на кухню, открыла раковину и вымыла руки. Она наблюдала, как кровь смешивалась с водой, закручиваясь в раковине. Это была ее жизнь, и у нее не было выхода.
Лия вышла из квартиры, выскользнув из окна. Когда она спрыгнула в переулок, шлепая сапогами по луже, она снова почувствовала это — ощущение, что за ней следят. Ее чувства обострились, она осматривала крыши и тени, выискивая отблеск снайперского прицела. Но ничего не было, только дождь и гул города.
Лия отступила вглубь переулка, ее дыхание участилось. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то или кто-то приближается. Она потянулась к своему устройству связи, тому, которое связывало ее с сетью Волкова, ее пальцы дернулись от желания вызвать подкрепление. Но прежде чем она успела нажать кнопку, она услышала шепот движения, звук настолько тихий, что только кто-то вроде нее мог его уловить.
Ее пульс участился. Ее разум кричал предупреждение, которое она слышала много раз прежде: Беги.
Она повернулась, глаза поймали фигуру, движущуюся в тени, скользящую ближе с грацией, которая могла принадлежать только одному человеку. Печально известной Черной Вдове. Лия тяжело сглотнула, понимая, что она была скомпрометирована, понимая, что она не сможет убежать от того, что приближается.
Но она все равно побежала.
Глава 4 : Ультразвуковое исследование сердца
Текст главы
Елена наблюдала, как поднималась и опускалась грудь Кейт, как она дышала ровно, пока спала на диване. То, как она раскинулась, заняв большую часть пространства, напомнило Елене Наташу — смелую, непримиримую, но с подспудной уязвимостью. Ей пришло в голову, что моменты, которые она разделяла с Кейт, больше не были просто случайными стычками; они начинали что-то значить. Кейт превратилась из избалованного богатого ребенка в того, кто действительно имел значение, того, кто заставлял боль от тоски по Наташе казаться немного менее острой, даже если Елена никогда не могла признать это вслух.
Елена вздохнула, отложила свои заметки и пошла на кухню. Ночная тишина делала все более интимным, более хрупким. Она схватила две кружки из шкафа, намереваясь заварить чай, когда услышала бормотание Кейт с дивана.
«Доктор… Елена… Помогите…» — голос Кейт был сонным и невнятным, и Елена ухмыльнулась.
«Тебе сейчас снится я, епископ?» — игриво крикнула Елена.
Кейт пошевелилась, сонно моргая, когда она села. «А? Ой… я уснула?»
«Да, на моем диване, в одежде, которая стоит больше, чем моя месячная арендная плата», — поддразнила Елена, подходя, чтобы подать ей дымящуюся чашку чая. «Как это приземленно с твоей стороны».
Кейт усмехнулась, потирая глаза. «Эй, диван удобный, ладно? Тебе должно быть приятно, что я вообще соизволила на нем поспать».
«Ладно. Я разошлю пресс-релиз», — парировала Елена, хотя и села рядом с Кейт, немного ближе, чем обычно.
Кейт взяла чай и отпила его, удовлетворенно вздохнув. «Так, который час? Я что-то важное пропустила?»
«Очередная глава по анатомии, которую ты, вероятно, собираешься пробежать глазами», — сказала Елена, притворяясь раздраженной, хотя в глубине души ей нравились их учебные вечера.
Кейт ухмыльнулась, толкнув плечом Елену. «Ты такой ботаник, ты знаешь это? Я не такая безнадежная, как ты думаешь».
«Ты уверен? На прошлой неделе ты спрашивал меня, где печень».
«Я *проверяла* тебя», — съязвила Кейт, пытаясь казаться серьезной, но безуспешно, поскольку смех сорвался с ее губ.
Елена закатила глаза. «Конечно, ты была». Она встала, потянулась и взглянула на часы. Было уже за полночь. «Тебе пора домой, епископ. Завтра у тебя занятия пораньше, и я не собираюсь снова спасать твою задницу, когда ты их пропустишь».
Кейт застонала, откидываясь на спинку дивана, явно слишком удобно, чтобы двигаться. «Фу, не напоминай мне. У меня тоже ранняя операция. Как думаешь, я могла бы просто, ну, знаешь, спать здесь вечно и не быть врачом?»
Елена скрестила руки, делая вид, что размышляет об этом. «Заманчивое предложение. Но нет, я не буду делить с тобой диван каждую ночь».
Кейт надула губы, но затем ее выражение лица смягчилось. Она долго смотрела на Елену, ее усталые глаза внезапно наполнились чем-то вроде благодарности. «Знаешь… Сначала я не была уверена насчет медшколы. Это была идея моего отца. Но теперь…» Она замолчала, словно подбирая нужные слова. «Теперь я чувствую, что это то, чего я действительно хочу. И ты помог мне это понять».
Елена была застигнута врасплох, ее обычная саркастическая броня дрогнула. «Я?»
«Да, ты. Ты серьезно к этому относишься, к помощи людям, и... это заставило меня понять, что я тоже хочу серьезно к этому относиться. Я не хочу просто плыть по течению, понимаешь? Я хочу быть хороша в чем-то настоящем». Голос Кейт был тихим, почти уязвимым, как будто она не привыкла делиться этой стороной себя.
Елена почувствовала, как комок подступил к горлу. Она не ожидала, что Кейт скажет что-то подобное, и на мгновение не знала, как ответить. Вместо этого она откинулась на спинку дивана, позволяя тишине растянуться между ними, одновременно комфортной и тяжелой. Наконец она заговорила.
«Ты не так уж плох, епископ», — тихо сказала она. «Ты даже в этом хорош».
Губы Кейт изогнулись в легкой улыбке, и она придвинулась ближе, их плечи соприкоснулись. «Вы тоже не так уж плохи, доктор».
Они сидели молча несколько мгновений, тяжесть дня — и тяжесть их жизни — висела между ними. Елена подумала о Наташе, о том, как бы она дразнила Елену за то, что она становится мягкой с кем-то вроде Кейт. Но она также знала, что Наташе понравилась бы Кейт, с ее острым языком и удивительно большим сердцем.
Наконец Кейт нарушила молчание. «Эй, я знаю, ты не очень много об этом говоришь, но... Наташа? Она бы гордилась тобой, ты знаешь».
У Елены перехватило дыхание, слова пронзили ее глубже, чем она ожидала. Она взглянула на Кейт, которая смотрела на нее с такой искренностью, что Елене пришлось отвести взгляд. Ее горло сжалось, но она выдавила из себя ухмылку. «Ты этого не знаешь».
«Я», — настаивала Кейт, ее голос был тихим, но твердым. «Ты делаешь это для нее, верно? Это твой способ держать ее рядом».
Елена с трудом сглотнула, не доверяя себе говорить. Кейт попала в точку — быть врачом, помогать другим, приносить жизнь в мир — было ее способом оставаться на связи с Наташей. Не позволять смерти сестры казаться бессмысленной.
«Может быть», — пробормотала Елена после долгой паузы. «А может быть, я просто очень хорошо разбираюсь в УЗИ».
Кейт тихонько усмехнулась, почувствовав, что Елена не готова к более глубокому разговору. «Ну, в любом случае, ты будешь крутым врачом».
Елена выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание. «Да... и ты будешь крутым хирургом, Бишоп. Просто перестань спрашивать меня, где печень».
«Я ничего не обещаю».
Они рассмеялись, напряжение между ними растворилось во что-то более легкое, более простое. Пока они сидели там, разделяя тепло чая и комфорт присутствия друг друга, Елена поняла, что, возможно, она не так одинока, как думала. Возможно, Кейт, со всеми ее недостатками и причудами, была именно тем человеком, который ей нужен в жизни — тем, кто мог заставить ее смеяться, бросить ей вызов и, возможно, просто возможно, помочь ей исцелиться.
Глава 5 : Приливы перемен
Текст главы
Дни превратились в недели, и Елена обнаружила, что с нетерпением ждет своих вечеров с Кейт больше, чем ожидала. Их динамика изменилась; поддразнивание больше походило на флирт, общий смех был переплетен с чем-то более глубоким, чем-то интимным. Елена входила в неожиданный ритм с Кейт, который казался естественным и волнующим.
Однажды вечером в пятницу, когда они сидели, скрестив ноги, на полу в квартире Елены, окруженные учебниками и пустыми контейнерами из-под еды на вынос, Кейт бросила в Елену бумажный шарик, попав ей прямо в лоб.
«Эй!» — воскликнула Елена, притворяясь возмущенной. «Ты могла устроить мне сотрясение мозга!»
«Пожалуйста, ты круче этого. К тому же, это был идеально прицельный выстрел». Кейт ухмыльнулась, ее глаза озорно сверкнули. «Ты просто злишься, потому что я выигрываю в этом тесте по анатомии».
Елена игриво прищурила глаза. «Ты побеждаешь, потому что ты вздремнул во время нашей последней учебной сессии, а не потому что ты действительно учился».
«Хорошо», — ответила Кейт, подняв руки в знак капитуляции. «Но я все равно заявляю о своей победе. Вы не можете отрицать моего врожденного превосходства».
Елена закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку, растянувшуюся на ее губах. «И все же, вы все еще не можете найти органическую пасту без глютена».
Кейт расхохоталась, ее волосы упали ей на лицо, когда она наклонилась вперед. «Ладно, это было низко. Но я обещаю тебе, у меня есть свои сильные стороны!»
