Мод и тётя Агнесс стояли в воротах в окружении кузенов и издалека заметили одинокого окровавленного волка, но останавливаться Ричард не стал, на бегу крикнул, про засаду и опасность, и помчался дальше, в прыжке трансформировавшись обратно в получеловека — открывать двери лапами было неудобно.
В часовне, прятавшейся в саду за особняком, царила умиротворённая тишина. Лорд Бэзил, бдевший над гробом покойного отца, поднял взгляд от молитвенника на бухнувшую дверь и вскочил со скамьи, глядя на окровавленного двоюродного племянника, но Ричард не был готов объясняться. Он оттолкнул вожака от гроба и сунул под руку двоюродному деду витую раковину, утыканную длинными белыми шипами, без спроса позаимствованную из кабинета лорда.
— «...И продлится мир между нашими народами до тех пор, пока держит священную раковину Чарльз Скричол, глава клана Скричолов. И пускай сила Великого Океана оставит детей Его, если посмеют они это перемирие нарушить»! — Цитата из договора вырвалась из груди Ричарда с хрипом и свистами, он почти задохнулся на последних словах.
Несколько мгновений казалось, что ничего не произошло, и побег с поля боя был напрасным, но, немного помедлив, раковина едва заметно засветилась и издала протяжный утробный рёв, который, подхваченный чарами, пролетел над всем поместьем, над ночными полями, спящим городом, до самого берега океана.
Договор снова действовал.
Мерроу выбили у своих врагов требование, что держателем раковины-залога должен быть именно дед Чарльз, но забыли упомянуть, что он должен быть непременно живым.
Ричард сполз вниз по каменному постаменту гроба, и, наконец, обернулся к новому лорду.
— Мы попали в засаду. Срочно нужна помощь!
Бьолэнд, город Фьондара, здание семнадцатого столичного полицейского округа
Вызовы к старшему инспектору Оливер не любил. Не то, чтобы его часто ругали, или редко давали премии, просто следователь недолюбливал господина Лоуренса Филдса, и это чувство было взаимным. И, кстати, ничем, кроме проявления глубокой личной неприязни, вызов в пятницу вечером за десять минуть до окончания рабочего дня, быть не мог.
Пока коллеги из дневной смены обматывались шарфами и обсуждали, в какой паб завалиться бахнуть по кружечке эля в честь выходных, Оливер топал на второй этаж, гадая, чем его на этот раз осчастливит любимое начальство. Никаких проступков за собой следователь не помнил, но всё равно сомневался, что это шеф решил выписать ему премию за поимку банды гробокопателей, которую он сдал вчера в заботливые руки ребят из Ржавого Гарнизона. Чутьё и опыт хором твердили, что под конец недели могла появиться только работа, причём опять какая-нибудь дурная, которую следователям постарше так просто не всунешь: весь мозг чайной ложкой потом выжрут. Скорей бы уж новичка какого-нибудь взяли, надоело три года подряд самым младшим бегать!
Подозрения начали подтверждаться, едва Оливер зашёл в кабинет: господин Филдс сидел за столом, заваленным бумагами и фотографиями, и домой, к семейному очагу, явно не торопился.
Шеф настолько ушел в свои мысли, что даже появление подчинённого проворонил. Так и смотрел не отрываясь на фотографическую карточку, которую держал в руках. Оливеру была видна только задняя её сторона со штемпелем остерландского отделения полиции. Марул, неужели опять командировка в какую-то глушь, где из всех благ цивилизации имеются только почта и стоматолог?
— Следователь Оливер Джонстон прибыл по вашему указанию, господин Филдс!
Плотный мужчина с изрядно поредевшей на висках пшеничной шевелюрой вздрогнул от молодецкого гарка своего подчинённого и неодобрительно смерил его взглядом.
— Замечательно, Джонстон, рад вашему энтузиазму. Потому что сегодня у вас наконец-то появилась возможность сделать то, ради чего я три года назад взял вас на службу.
Оливер собрался от души ответить на такое возмутительное заявление, но едкая реплика застряла в горле: фотокарточка наконец-то опустилась на стол, и с неё на следователя взглянуло лицо, неприлично похожее на его собственное: узкое, длинное, угловатое, с очень светлыми глазами, которые диковато посверкивали из-под густых тёмных бровей, с тёмной, чуть вьющейся шевелюрой. Была только одна маленькая неточность: владелец этого лица был облачён не в полицейский мундир, а в арестантскую робу.
Нет, поставь их двоих рядом — не перепутаешь, но вот если давать словесную ориентировку для патрульных...
— Знакомьтесь, Джонстон, это Джордж Скричол, мошенник, осуждённый на пять лет каторги. Сбежал от правосудия, (и, кстати, от обманутых подельников тоже), в Новые Земли. По слухам, продолжает там своё чёрное дело, хорошо устроился, назад не собирается.
Оливер поражённо уставился на шефа, пытаясь выстроить логическую цепочку, и приходя в ужас.
— Я что, еду за ним в Новые Земли?!
— Нет, — оскалился господин Филдс, и следователь не мог бы сказать, чего в этой улыбке было больше: торжества или веселья. — Ты едешь вместо него на похороны деда.
Старший инспектор семнадцатого столичного округа жаждал мести. Он жаждал её уже восемнадцать лет, и мнение главного орудия оной его не интересовало.
Оливер сидел на диванчике для посетителей и крутил головой вслед за меряющим кабинет шагами шефом.
— Обоснование твоей тайной командировки в чужой округ шикарное, ни один крючкотвор не подкопается! По закону короля Марка II «О надзоре за деятельностью служащих правопорядка» тебя отправлю. — Филдс остановился и тяжело уставился подчинённому в глаза. — Если дойдёт до расспросов, скажешь, что я, старший следователь одного из столичных округов, получил анонимку о том, что мои коллеги из барнингстоунского округа могут злоупотреблять своим положением во вред простым гражданам. Как ты понимаешь, анонимка — не доказательство, и чтобы не распространять клевету по официальным инстанциям, я отправляю тебя под прикрытием, чтобы ты на месте посмотрел, правдива информация, или нет. Если нет — никто не узнает об этом гнусном поклёпе, а если да, то дело сразу же пойдёт в суд. Расследуй всё внимательно и не торопясь, тебе ещё моё доброе имя восстанавливать!
Шеф снова осклабился. Смотреть на него сейчас было неприятно — извечная нудная рассудительность сползла с Филдса, как чужая шкурка, и из-под неё выглянул кто-то незнакомый, и, похоже, буйнопомешанный.
Оливер дисциплинированно кивнул, не решаясь вклиниться в горячечный монолог, и подумал, что старый лорд Чарльз нанёс Филдсу гораздо более серьёзный ущерб, чем свернувшая в тупик карьера. Он ему и мозги, похоже, задел. Не должен нормальный человек быть настолько одержимым.
Тем более, что имя Филдса среди коллег было вполне себе добрым, дело своё старший следователь знал хорошо, а если кто его и недолюбливал, так это за характер, а не за то старое расследование, которое он на заре карьеры запорол. Ну не верил Оливер, что шеф мог бы сейчас сидеть в кресле главного комиссара столичной полиции! Ни родом не вышел, ни титулом, и отношения с теми, кто мог бы стать его покровителем, довольно натянутые. При чём тут вообще Скричол?
Филдс тем временем покопался в развалах на столе и достал вскрытое письмо.
— Вот, сегодня с почтовым дирижаблем пришло. Кто-то из родственников на старый адрес Джорджа прислал извещение о похоронах и дате оглашения завещания. Подписи нет, но вряд ли у старины Уильяма, «твоего» папаши, остались в городе какие-то друзья. Так что родня подсуетилась, больше некому. А я всю корреспонденцию Джорджа ещё со времён расследования дела о мошенничестве распорядился сразу ко мне пересылать, так что всё складывается удачно. Даже если именно к похоронам опоздаешь, на оглашение завещания точно попадёшь, будет повод зацепиться. Я тебе подскажу, на что давить.
Здесь Филдс не бахвалился, он был уверен, что знал о семействе Скричолов всё. Или почти всё. Когда Чарльз ловко вывернулся из расследования о контрабанде экзотических ядов из Новых Земель, оставив Чарльза без повышения и надежды когда либо занять пост выше старшего следователя в самом задрипанном округе столицы, Филдс твёрдо решил если не восстановить справедливость, то хотя бы получить моральную компенсацию, и как следует готовился к этому долгожданному моменту.
Он знал полный состав клана, включая любовниц второстепенных членов рода, знал (хотя и без пригодных для суда доказательств) что именно тащат через океан контрабандисты, которым покровительствует клан Скричолов, знал, кто где учится, и кто чем занят. Вот за Джорджем в своё время недосмотрел, это да. Думал, что раз папаша его от семьи аж на другой конец страны сбежал и там помер, то можно уже не присматривать особо, ан нет! Семейные традиции нарушения закона из крови так просто не вытравишь. Скользкий парень, на допросе ни на один вопрос по делу толком не ответил, забалтывал, как мог. Жаль только, не знал, что одному из следователей были как раз интересны не его собственные афёры, а безобидные семейные байки, которые Джордж травил вместо покаяния в преступлениях.
И славно, Джонстону эти байки как раз и пригодятся для того, чтобы в доверие втереться. Письма можно украсть, паспорт можно подделать, но милые семейные пустячки, вроде рассказа о детских проказах отца и дядюшек, или о том, как дед учил папу читать, они гораздо больше доверия вызывают.
Джонстон от этих многолетних исследований был далёк, а потому всё ещё сомневался.
— Вы уверены, что родня не знает Джорджа в лицо? Может, он ездил к ним после смерти отца? Или карточку свою присылал? Вы же сами говорите, что не следили за ним пристально до задержания, могли и упустить.
— Уверен. — Лоуренс сдержал резкие ноты, оставив голос доброжелательным. Сейчас не время срывать раздражение на туповатом подчинённом: ему ещё в Барнингстоун ехать, расследование вести. — Во-первых, я говорил с самим Джорджем, во-вторых, мои источники в городе подтвердили, что если бы отпрыск блудного Скричола заявился в родовое гнездо, весь Барнингстоун гудел бы ещё месяц. Так что всё в порядке. Иначе зачем бы я тебя на работу взял?
Оливер, в отличие от Филдса, не был скован условностями, поэтому в этот раз всё-таки дал волю копившемуся с самого вызова раздражению.
— Наверное потому, что кто-то должен заниматься тем, что никто другой брать не хочет? Вы на меня всех психов округа спихнули! Что расследуют другие? Убийства, ограбления, нападения банд с мусорных полей, ловят беглых каторжников. Чем занимаюсь я? Спиритическими салонами с крашеными мошенницами в роли медиумов; томными девами, уверенными, что по ночам их посещает вампир (судя по описаниям — один на всех, и при этом подозрительно похожий на персонажа популярного романа); студентами-археологами, от безденежья сколотившими в канализационном коллекторе на основе конспектов по фольклору Бьолэнда культ древних богов, и вовсю взимавших пожертвования с доверчивых любителей мистики. Таксидермистом, наловчившемся делать чучела гарпий из бритых мартышек и утиных крыльев, и облапошившим тёщу господина ректора... Между прочим, вчерашние гробокопатели были самыми вменяемыми «клиентами» за месяц! Не подскажете, кто возьмёт на себя весь этот цирк в моё отсутствие?
К концу гневной тирады дыхание сбилось, а Оливер смотрел на начальство откровенно зло. Пожалуй, он был готов к тому, что шеф его сейчас уволит за наглость и нарушение субординации. Ничего, в частные сыщики пойдёт. Опыт какой-никакой есть, не пропадёт!
Но Филдс примирительно поднял руки.
— Старина Уэбб проштрафился со своими запоями, пускай побегает, ему полезно. А тебе пора переходить на более серьёзные дела. И это расследование как раз такое. Контрабанда запрещённых веществ из Новых Земель — отличный способ продвинуться по карьере! — Джонстон на это жизнерадостное заявление растянул губы в кривоватой улыбке, намекая, что как раз карьере самого Филдса аналогичное расследование контрабанды не очень-то помогло, и Лоуренс с трудом удержался от того, чтобы подбить нахалу глаз. — В любом случае, из всех моих следователей по внешности подходишь только ты.
Потом немного помолчал и нехотя признался в корне своей нелюбви к самому младшему подчинённому:
— Я тебя вообще сперва за очередного Скричола принял. Какого-нибудь младшего из боковых ветвей, благо, они все как из одной формочки отлиты. Даже проверять полез. А потом обнаружил, что у тебя вся родня приезжая с юга, и ты в мамину породу пошёл, так что просто совпадение. Вот и решил не упускать из виду, вдруг пригодишься. Радоваться должен, между прочим! Ты был не самым лучшим выпускником, и не самым толковым кандидатом на место.
Насчёт выпускных баллов сказанное было правдой, насчет толковости Оливер мог бы поспорить, но счёл это бессмысленным сотрясением воздуха.
Гораздо интереснее было, почему на разных концах страны нашлось два настолько похожих семейства. Дворянами Холты, к которым до замужества принадлежала матушка Оливера, не были, хотя на отсутствие денег никогда не жаловались. Семья, как семья. Средняя, уважаемая, умеренно зажиточная. Учителя, врачи, инженеры, жрецы младших рангов, пара офицеров младших чинов, мелкие госслужащие, клерки... Нет, если бы было хоть самое дальнее родство с высокородными, пусть даже и того сорта, о котором в приличном обществе вслух не принято говорить, Оливер бы знал. Значит действительно просто забавное совпадение.
И действительно хорошо, что Оливер пошёл в мамину породу. Хрен с ним, с Филдсом и его мозговым вывихом, но кроме внешности от Холтов Оливеру достался отличный слух, который его не раз выручал во время расследований и почти сверхъестественное чутьё на страх. А от родни отца — только пол капли магии, которой едва хватило для прохождения ускоренного цикла лекций по бытовым и следственным заклинаниям в коллегии детективов.
— Хорошо. Допустим. Какие мои следующие действия?
— Беги на склад, — приободрился шеф, и принялся карябать записку для завхоза прямо поверх протокола допроса, — пока господин Ньюмен не укатил домой греть свой радикулит и нянчить внуков, и стребуй с него комплект дворянской одежды и билет в Барнингстоун, а после возвращайся сюда. Буду вводить тебя в курс дела.
Окрестности города Барнингстоун, Скрич-Холл
Скрич-холл прятался в глубине сада, по весеннему времени пустого и лысого, а сад, в свою очередь, укрывался за высокой чугунной оградой, вершина которой если и не дотягивала до макушек яблонь, то совсем немного. Ворота, украшенные вензелями и гербовыми львами, были плотно сомкнуты, а вызванный из недр сторожки охранник — вооружен до зубов, хмур и недоверчив. Оливер вылез из наёмного кэба в промозглую ледяную хмарь, пахнущую навозом, клейкими почками просыпающихся после зимы деревьев, и океаном, и принялся терпеливо объяснять, кто он такой.
Охранник придирчиво изучил сперва паспорт, сделанный лучшим специалистом родного полицейского отделения специально на такой случай, потом — пригласительное письмо, и скрылся в сторожке. До обостренного слуха Оливера донёсся короткий бряк, а потом быстрый доклад. Неужели телефон? С ума сойти! Да они в столице не так давно появились!
Пока Оливер тянул шею, пытаясь рассмотреть за ветвями идущие к дому провода, невидимый собеседник дал привратнику добро открыть ворота.
В часовне, прятавшейся в саду за особняком, царила умиротворённая тишина. Лорд Бэзил, бдевший над гробом покойного отца, поднял взгляд от молитвенника на бухнувшую дверь и вскочил со скамьи, глядя на окровавленного двоюродного племянника, но Ричард не был готов объясняться. Он оттолкнул вожака от гроба и сунул под руку двоюродному деду витую раковину, утыканную длинными белыми шипами, без спроса позаимствованную из кабинета лорда.
— «...И продлится мир между нашими народами до тех пор, пока держит священную раковину Чарльз Скричол, глава клана Скричолов. И пускай сила Великого Океана оставит детей Его, если посмеют они это перемирие нарушить»! — Цитата из договора вырвалась из груди Ричарда с хрипом и свистами, он почти задохнулся на последних словах.
Несколько мгновений казалось, что ничего не произошло, и побег с поля боя был напрасным, но, немного помедлив, раковина едва заметно засветилась и издала протяжный утробный рёв, который, подхваченный чарами, пролетел над всем поместьем, над ночными полями, спящим городом, до самого берега океана.
Договор снова действовал.
Мерроу выбили у своих врагов требование, что держателем раковины-залога должен быть именно дед Чарльз, но забыли упомянуть, что он должен быть непременно живым.
Ричард сполз вниз по каменному постаменту гроба, и, наконец, обернулся к новому лорду.
— Мы попали в засаду. Срочно нужна помощь!
***
Бьолэнд, город Фьондара, здание семнадцатого столичного полицейского округа
Вызовы к старшему инспектору Оливер не любил. Не то, чтобы его часто ругали, или редко давали премии, просто следователь недолюбливал господина Лоуренса Филдса, и это чувство было взаимным. И, кстати, ничем, кроме проявления глубокой личной неприязни, вызов в пятницу вечером за десять минуть до окончания рабочего дня, быть не мог.
Пока коллеги из дневной смены обматывались шарфами и обсуждали, в какой паб завалиться бахнуть по кружечке эля в честь выходных, Оливер топал на второй этаж, гадая, чем его на этот раз осчастливит любимое начальство. Никаких проступков за собой следователь не помнил, но всё равно сомневался, что это шеф решил выписать ему премию за поимку банды гробокопателей, которую он сдал вчера в заботливые руки ребят из Ржавого Гарнизона. Чутьё и опыт хором твердили, что под конец недели могла появиться только работа, причём опять какая-нибудь дурная, которую следователям постарше так просто не всунешь: весь мозг чайной ложкой потом выжрут. Скорей бы уж новичка какого-нибудь взяли, надоело три года подряд самым младшим бегать!
Подозрения начали подтверждаться, едва Оливер зашёл в кабинет: господин Филдс сидел за столом, заваленным бумагами и фотографиями, и домой, к семейному очагу, явно не торопился.
Шеф настолько ушел в свои мысли, что даже появление подчинённого проворонил. Так и смотрел не отрываясь на фотографическую карточку, которую держал в руках. Оливеру была видна только задняя её сторона со штемпелем остерландского отделения полиции. Марул, неужели опять командировка в какую-то глушь, где из всех благ цивилизации имеются только почта и стоматолог?
— Следователь Оливер Джонстон прибыл по вашему указанию, господин Филдс!
Плотный мужчина с изрядно поредевшей на висках пшеничной шевелюрой вздрогнул от молодецкого гарка своего подчинённого и неодобрительно смерил его взглядом.
— Замечательно, Джонстон, рад вашему энтузиазму. Потому что сегодня у вас наконец-то появилась возможность сделать то, ради чего я три года назад взял вас на службу.
Оливер собрался от души ответить на такое возмутительное заявление, но едкая реплика застряла в горле: фотокарточка наконец-то опустилась на стол, и с неё на следователя взглянуло лицо, неприлично похожее на его собственное: узкое, длинное, угловатое, с очень светлыми глазами, которые диковато посверкивали из-под густых тёмных бровей, с тёмной, чуть вьющейся шевелюрой. Была только одна маленькая неточность: владелец этого лица был облачён не в полицейский мундир, а в арестантскую робу.
Нет, поставь их двоих рядом — не перепутаешь, но вот если давать словесную ориентировку для патрульных...
— Знакомьтесь, Джонстон, это Джордж Скричол, мошенник, осуждённый на пять лет каторги. Сбежал от правосудия, (и, кстати, от обманутых подельников тоже), в Новые Земли. По слухам, продолжает там своё чёрное дело, хорошо устроился, назад не собирается.
Оливер поражённо уставился на шефа, пытаясь выстроить логическую цепочку, и приходя в ужас.
— Я что, еду за ним в Новые Земли?!
— Нет, — оскалился господин Филдс, и следователь не мог бы сказать, чего в этой улыбке было больше: торжества или веселья. — Ты едешь вместо него на похороны деда.
Старший инспектор семнадцатого столичного округа жаждал мести. Он жаждал её уже восемнадцать лет, и мнение главного орудия оной его не интересовало.
Оливер сидел на диванчике для посетителей и крутил головой вслед за меряющим кабинет шагами шефом.
— Обоснование твоей тайной командировки в чужой округ шикарное, ни один крючкотвор не подкопается! По закону короля Марка II «О надзоре за деятельностью служащих правопорядка» тебя отправлю. — Филдс остановился и тяжело уставился подчинённому в глаза. — Если дойдёт до расспросов, скажешь, что я, старший следователь одного из столичных округов, получил анонимку о том, что мои коллеги из барнингстоунского округа могут злоупотреблять своим положением во вред простым гражданам. Как ты понимаешь, анонимка — не доказательство, и чтобы не распространять клевету по официальным инстанциям, я отправляю тебя под прикрытием, чтобы ты на месте посмотрел, правдива информация, или нет. Если нет — никто не узнает об этом гнусном поклёпе, а если да, то дело сразу же пойдёт в суд. Расследуй всё внимательно и не торопясь, тебе ещё моё доброе имя восстанавливать!
Шеф снова осклабился. Смотреть на него сейчас было неприятно — извечная нудная рассудительность сползла с Филдса, как чужая шкурка, и из-под неё выглянул кто-то незнакомый, и, похоже, буйнопомешанный.
Оливер дисциплинированно кивнул, не решаясь вклиниться в горячечный монолог, и подумал, что старый лорд Чарльз нанёс Филдсу гораздо более серьёзный ущерб, чем свернувшая в тупик карьера. Он ему и мозги, похоже, задел. Не должен нормальный человек быть настолько одержимым.
Тем более, что имя Филдса среди коллег было вполне себе добрым, дело своё старший следователь знал хорошо, а если кто его и недолюбливал, так это за характер, а не за то старое расследование, которое он на заре карьеры запорол. Ну не верил Оливер, что шеф мог бы сейчас сидеть в кресле главного комиссара столичной полиции! Ни родом не вышел, ни титулом, и отношения с теми, кто мог бы стать его покровителем, довольно натянутые. При чём тут вообще Скричол?
Филдс тем временем покопался в развалах на столе и достал вскрытое письмо.
— Вот, сегодня с почтовым дирижаблем пришло. Кто-то из родственников на старый адрес Джорджа прислал извещение о похоронах и дате оглашения завещания. Подписи нет, но вряд ли у старины Уильяма, «твоего» папаши, остались в городе какие-то друзья. Так что родня подсуетилась, больше некому. А я всю корреспонденцию Джорджа ещё со времён расследования дела о мошенничестве распорядился сразу ко мне пересылать, так что всё складывается удачно. Даже если именно к похоронам опоздаешь, на оглашение завещания точно попадёшь, будет повод зацепиться. Я тебе подскажу, на что давить.
Здесь Филдс не бахвалился, он был уверен, что знал о семействе Скричолов всё. Или почти всё. Когда Чарльз ловко вывернулся из расследования о контрабанде экзотических ядов из Новых Земель, оставив Чарльза без повышения и надежды когда либо занять пост выше старшего следователя в самом задрипанном округе столицы, Филдс твёрдо решил если не восстановить справедливость, то хотя бы получить моральную компенсацию, и как следует готовился к этому долгожданному моменту.
Он знал полный состав клана, включая любовниц второстепенных членов рода, знал (хотя и без пригодных для суда доказательств) что именно тащат через океан контрабандисты, которым покровительствует клан Скричолов, знал, кто где учится, и кто чем занят. Вот за Джорджем в своё время недосмотрел, это да. Думал, что раз папаша его от семьи аж на другой конец страны сбежал и там помер, то можно уже не присматривать особо, ан нет! Семейные традиции нарушения закона из крови так просто не вытравишь. Скользкий парень, на допросе ни на один вопрос по делу толком не ответил, забалтывал, как мог. Жаль только, не знал, что одному из следователей были как раз интересны не его собственные афёры, а безобидные семейные байки, которые Джордж травил вместо покаяния в преступлениях.
И славно, Джонстону эти байки как раз и пригодятся для того, чтобы в доверие втереться. Письма можно украсть, паспорт можно подделать, но милые семейные пустячки, вроде рассказа о детских проказах отца и дядюшек, или о том, как дед учил папу читать, они гораздо больше доверия вызывают.
Джонстон от этих многолетних исследований был далёк, а потому всё ещё сомневался.
— Вы уверены, что родня не знает Джорджа в лицо? Может, он ездил к ним после смерти отца? Или карточку свою присылал? Вы же сами говорите, что не следили за ним пристально до задержания, могли и упустить.
— Уверен. — Лоуренс сдержал резкие ноты, оставив голос доброжелательным. Сейчас не время срывать раздражение на туповатом подчинённом: ему ещё в Барнингстоун ехать, расследование вести. — Во-первых, я говорил с самим Джорджем, во-вторых, мои источники в городе подтвердили, что если бы отпрыск блудного Скричола заявился в родовое гнездо, весь Барнингстоун гудел бы ещё месяц. Так что всё в порядке. Иначе зачем бы я тебя на работу взял?
Оливер, в отличие от Филдса, не был скован условностями, поэтому в этот раз всё-таки дал волю копившемуся с самого вызова раздражению.
— Наверное потому, что кто-то должен заниматься тем, что никто другой брать не хочет? Вы на меня всех психов округа спихнули! Что расследуют другие? Убийства, ограбления, нападения банд с мусорных полей, ловят беглых каторжников. Чем занимаюсь я? Спиритическими салонами с крашеными мошенницами в роли медиумов; томными девами, уверенными, что по ночам их посещает вампир (судя по описаниям — один на всех, и при этом подозрительно похожий на персонажа популярного романа); студентами-археологами, от безденежья сколотившими в канализационном коллекторе на основе конспектов по фольклору Бьолэнда культ древних богов, и вовсю взимавших пожертвования с доверчивых любителей мистики. Таксидермистом, наловчившемся делать чучела гарпий из бритых мартышек и утиных крыльев, и облапошившим тёщу господина ректора... Между прочим, вчерашние гробокопатели были самыми вменяемыми «клиентами» за месяц! Не подскажете, кто возьмёт на себя весь этот цирк в моё отсутствие?
К концу гневной тирады дыхание сбилось, а Оливер смотрел на начальство откровенно зло. Пожалуй, он был готов к тому, что шеф его сейчас уволит за наглость и нарушение субординации. Ничего, в частные сыщики пойдёт. Опыт какой-никакой есть, не пропадёт!
Но Филдс примирительно поднял руки.
— Старина Уэбб проштрафился со своими запоями, пускай побегает, ему полезно. А тебе пора переходить на более серьёзные дела. И это расследование как раз такое. Контрабанда запрещённых веществ из Новых Земель — отличный способ продвинуться по карьере! — Джонстон на это жизнерадостное заявление растянул губы в кривоватой улыбке, намекая, что как раз карьере самого Филдса аналогичное расследование контрабанды не очень-то помогло, и Лоуренс с трудом удержался от того, чтобы подбить нахалу глаз. — В любом случае, из всех моих следователей по внешности подходишь только ты.
Потом немного помолчал и нехотя признался в корне своей нелюбви к самому младшему подчинённому:
— Я тебя вообще сперва за очередного Скричола принял. Какого-нибудь младшего из боковых ветвей, благо, они все как из одной формочки отлиты. Даже проверять полез. А потом обнаружил, что у тебя вся родня приезжая с юга, и ты в мамину породу пошёл, так что просто совпадение. Вот и решил не упускать из виду, вдруг пригодишься. Радоваться должен, между прочим! Ты был не самым лучшим выпускником, и не самым толковым кандидатом на место.
Насчёт выпускных баллов сказанное было правдой, насчет толковости Оливер мог бы поспорить, но счёл это бессмысленным сотрясением воздуха.
Гораздо интереснее было, почему на разных концах страны нашлось два настолько похожих семейства. Дворянами Холты, к которым до замужества принадлежала матушка Оливера, не были, хотя на отсутствие денег никогда не жаловались. Семья, как семья. Средняя, уважаемая, умеренно зажиточная. Учителя, врачи, инженеры, жрецы младших рангов, пара офицеров младших чинов, мелкие госслужащие, клерки... Нет, если бы было хоть самое дальнее родство с высокородными, пусть даже и того сорта, о котором в приличном обществе вслух не принято говорить, Оливер бы знал. Значит действительно просто забавное совпадение.
И действительно хорошо, что Оливер пошёл в мамину породу. Хрен с ним, с Филдсом и его мозговым вывихом, но кроме внешности от Холтов Оливеру достался отличный слух, который его не раз выручал во время расследований и почти сверхъестественное чутьё на страх. А от родни отца — только пол капли магии, которой едва хватило для прохождения ускоренного цикла лекций по бытовым и следственным заклинаниям в коллегии детективов.
— Хорошо. Допустим. Какие мои следующие действия?
— Беги на склад, — приободрился шеф, и принялся карябать записку для завхоза прямо поверх протокола допроса, — пока господин Ньюмен не укатил домой греть свой радикулит и нянчить внуков, и стребуй с него комплект дворянской одежды и билет в Барнингстоун, а после возвращайся сюда. Буду вводить тебя в курс дела.
Прода от 01.05.2022, 18:04
Глава 1
Окрестности города Барнингстоун, Скрич-Холл
Скрич-холл прятался в глубине сада, по весеннему времени пустого и лысого, а сад, в свою очередь, укрывался за высокой чугунной оградой, вершина которой если и не дотягивала до макушек яблонь, то совсем немного. Ворота, украшенные вензелями и гербовыми львами, были плотно сомкнуты, а вызванный из недр сторожки охранник — вооружен до зубов, хмур и недоверчив. Оливер вылез из наёмного кэба в промозглую ледяную хмарь, пахнущую навозом, клейкими почками просыпающихся после зимы деревьев, и океаном, и принялся терпеливо объяснять, кто он такой.
Охранник придирчиво изучил сперва паспорт, сделанный лучшим специалистом родного полицейского отделения специально на такой случай, потом — пригласительное письмо, и скрылся в сторожке. До обостренного слуха Оливера донёсся короткий бряк, а потом быстрый доклад. Неужели телефон? С ума сойти! Да они в столице не так давно появились!
Пока Оливер тянул шею, пытаясь рассмотреть за ветвями идущие к дому провода, невидимый собеседник дал привратнику добро открыть ворота.
