И он кивнул им в ответ. Склонил голову, больше, чем позволяла субординация. Голос не слушался, сел, и Генри, кашлянув, все же выдавил:
– Благодарю за службу, ребята.
Потом развернулся на каблуках и быстро зашагал прочь, с усилием глотая острый спазм – предвестник злых, безнадежных слез.
Что ж, эти люди, кажется, действительно искренне любили его – одни из немногих на этом свете – и, несомненно, достойны были его огорчения. Хотя он сам – Генри прерывисто перевел сжатое дыхание – вряд ли был достоин такой любви.
Он подвел их... Так безответственно все похерил в очередной раз, мать его растак! Может, его братец все-таки прав – он, Тейлор, неисправимый разгильдяй и мальчишка. Пороть его некому, это уж точно...
***
– Д0до?! – звонкий возглас, взывавший к нему с причала, вывел Генри из невеселых раздумий.
– Маргарет?! Ты что тут делаешь?
С сестрой и матушкой лейтенант попрощался вчера на семейном обеде, устроенном в честь его отъезда, и совершенно не ожидал увидеть здесь никаких провожающих. Проводы он вообще не любил.
Чего бестолку слезы лить – он живой, здоровый – не умер вот пока, хвала Всевышнему!
– Братец! Спустись! Иди сюда!
Тейлор видел сквозь пелену дождя, как сестра лихорадочно махала рукой. Рядом с ней стоял какой-то, показавшийся Генри смутно знакомым, высокий человек в форменной треуголке, кутавшийся в плащ драгунского офицера.
Черт!
Он сбежал на пристань, нетерпеливо пропустив ряд матросов, со своими грузами идущих на него по сходням.
– Ричард?! – Генри узнал офицера, нервно кивнувшего ему из-за спины сестры, потом перевел недоуменный взгляд на Маргарет. – Какого черта, сестрица!
Ричард Райз, вообще-то, был его хорошим приятелем на всех пьянках-гулянках, вечеринках и вздорных дуэлях до первой крови. В карты он также был перекинуться не дурак. Ну да, разводили они пару-другую раз подвыпившую компанию на деньги. Забавно было... Хотя, в основном, шулерством доблестные лейтенанты не позволяли себе заниматься. Не по статусу родовитым офицерам.
Впрочем, родовитость у Ричарда довольно сомнительная. Второй или третий сын мелкопоместного дворянина. Поэтому и в армию подался ловить удачу: наследства-то особого нет.
Но при чем здесь Маргарет?! Он, Тейлор, ведь не знакомил их, кажется! Если ему не изменяет память... Вот дьявол!
– Д0до, прости, ты должен нам... мне помочь, – напряженный взгляд Марго выискивал в хмуром лице брата хоть какое-то дружелюбие.
Которого, ясно, не было.
Предчувствие беды заставило желудок Тейлора сжаться. А ведь он сегодня даже еще не завтракал.
– Что случилось? – он навис над миниатюрной, изящной сестрой всем своим бравым ростом.
– Ричард и я... – Марго никогда не была робкого десятка, и обычно – избалованная любимица семьи – всегда говорила, что думала. – В общем, мы любим друг друга, братец! Мы обвенчались! Вчера. И едем с тобой к дядюшке в Филадельфию! Я полагаю, на первых порах поживем у дяди, пока Ричард не исхлопочет себе достойного местечка в местном гарнизоне.
Она с беспокойством наблюдала, как огорошенный родич тихо меняется в лице, и поспешила заверить:
– Да не волнуйся ты так, малыш. Дик не дезертир. Командование вашего полка в курсе и обещало помочь с переводом.
– ЧЕГО?!
Генри почувствовал, как дыхание окончательно сперло, а в глазах заплясали мушки. И дезертирство Ричарда Райза сейчас было наименее важной изо всех чертовых причин!
– Матушка знает? – еле вымолвил он непослушными губами, пытаясь как-то совладать с гулким шумом в ушах.
– НИКТО не знает, Д0до, – тихий голос сестры требовательно возвысился. – И граф Дерби тоже. Пожалуйста!.. Иначе он нас убьет!
– Ах ты ж, подонок! – кипучее негодование резко перешло во всплеск неконтролируемой ярости, и Генри вцепился новоявленному зятю в грудки. – Я тебя сам щас прибью, тварь!
Ричард в долгу не остался, и они запыхтели, вырывая пуговицы из одежды в безуспешных попытках сдвинуть друг друга с места. Сбитые таким напором треуголки попадали в грязь. Из груди вырывались злобные взрыкивания. Наконец, Генри изловчился и жестко боднул бывшего приятеля в переносицу. Тот с воплем отпрянул и согнулся, схватившись за лицо. Между мокрых пальцев заструилась кровь.
– А! Дьявол! – голос предателя звучал задушено, усиленный возмущенным надрывом. – Ублюдок! Ты мне нос сломал!
– Я тебе еще и ребра переломаю, мразь! – проревел Генри, с превеликим наслаждением впечатывая увесистый кулак Райзу в бок.
Что-что, а грязно драться он умел, спасибо элитной школе Святого Павла, из которой его быстро поперли за непристойное для высокородных воспитанников поведение. Но пусть сами не лезут, извращенцы поганые!
От неожиданного удара под ребра чуть рыхловатый и немного сутулый Ричард рухнул на колени и, забыв про нос, судорожно пытался хватать воздух окровавленными губами.
– Д0до! Пожалуйста! Хватит! – Маргарет бросилась между ними, резко отталкивая брата в грудь, тем самым благополучно предотвратив сокрушительный удар вероломному мерзавцу в челюсть уже практически занесенной для этой благородной цели ногой.
В результате толчка из такого неустойчивого положения сам Генри чуть не шлепнулся задницей прямо в лужу. Благо быстро подставил руки: как раз реакция бойца у него была отменная.
– Что ты творишь, братец?! – испуганной чайкой на весь причал резко завопила леди Маргарет.
Скандал разрастался. Генри, что называется, не разбирая дороги, с налитыми кровью глазами, подхватился одним прыжком и опять вцепился противнику в капюшон плаща, намечая как следует повозить гаденыша разбитым носом по склизкой земле. Впрочем, Ричард как-то быстро обмяк и сопротивляться уже не пытался. Только загораживался от такой неожиданной прыти руками. Зрители постепенно подтягивались на бесплатный спектакль.
– Додо, пожалуйста! – отчаянно взывала к его совести сестра. – Ты его убьешь!
– Ну и убью, невелика потеря! У-у-у! Подонок! – Генри изо всех сил залепил стоящему на коленях Райзу затрещину, на которую тот опять же благоразумно не ответил, лишь сильнее вжал голову в плечи, даже не почесался, паскудник! – Скажи спасибо, что не прирезал тебя на месте, шваль подлая!
Впрочем, благодаря бездействию поверженного ублюдка, пыл лейтенанта Тейлора уже стихал, и мозг его, как всегда, потихоньку начал включаться, пока легкие шумно восстанавливали дыхание. Он выпустил плащ Райза, с силой шуранув его за ворот в последний раз, чтобы сбросить остатки неконтролируемой злости. Потом развернулся и, забыв про шляпу, пошел к сходням, бросив на ходу в сторону сестры:
– Возвращайся домой, Маргарет! Я тебя не видел и не слышал!
– Генри! С тобой или без тебя, но мы уедем, братец! – на радость зевакам голос ее остро звенел над причалом. – Уже поздно отступать!
ААА! Дьявол! Да что ж такое! Почему дерьмо так и валится на его грешную голову?! Прогневил он-таки Бога, не иначе!
Генри остановился, вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться, и повернулся к сестре, которая помогала своему незадачливому женишку подняться, а потом хлопотала, пытаясь осторожно промокнуть окровавленные губы поганца платком. И даже худенькая спина ее излучала в сторону брата гневное осуждение.
– Ничего, Марго, ничего! – гнусавил распухшим носом этот бесчестный повеса, неловко отстраняясь от заботливого внимания женушки и искоса поглядывая на собравшуюся вокруг оживленную публику, но платок из ее рук взял все же, притиснув к ноздрям, из которых еще текла яркая кровь. – Не волнуйся. Все хорошо, милая, правда.
Тейлор еще раз глубоко вздохнул, чувствуя себя загнанным в угол, и направился обратно в их сторону, по пути поднимая и, насколько это возможно, стряхивая грязь со свалившихся в пылу борьбы треуголок.
Потом, остановившись напротив нервно сглотнувшего Ричарда, впихнул устряпанную шляпу в его вялые руки.
– Ты – самый бесчестный подлец и негодяй, которого я когда-либо знал! Только ради сестры, учти! Но не надейся, что ты когда-нибудь будешь прощен, мерзкий мошенник!.. – и, повернувшись в сторону Марго, в свою очередь окатил ее ледяным презрением. – Ждите здесь. Я переговорю с капитаном.
Никто из них не заметил, как дождь уже давно перестал. И, поднимаясь по сходням, Генри скорее почувствовал, чем увидел, как сквозь разветрившиеся тучи вспыхнули – словно тросы ведущей в небеса лестницы Иакова [1]
Закрыть
– благодатные лучи солнца, резко озаряя все вокруг чистым утренним светом.Лестница Иакова – оптическое явление в небе (названное по библейской легенде), когда сноп солнечных лучей, проходящий сквозь прорывы в облаках и прочерчивающие свой путь сквозь туман благодаря рассеянию на каплях, из которых он состоит. Лучи параллельны, но кажутся расходящимися из одной точки - Солнца. Наблюдается, когда Солнце скрыто за тяжелыми облаками, а воздух наполнен легким туманом.
Другое значение термина: трап на «Воронье гнездо» — площадка на мачте (марсовая площадка) или прикрепленная к ней бочка, служащая наблюдательным пунктом.
Лестница Иакова:
Генри, наверное, принял бы сие явление за хороший знак, если бы не был так безнадежно растерян и удручен. Ощутив это доброе тепло на своих промокших плечах, он хмыкнул раздраженно и направился прямиком к трапу, ведущему на квартердек, откуда шкипер давал последние распоряжения перед отплытием.
«Воронье гнездо»:
ГЛАВА 4. ПЛАТА ЗА РИСК
Жара. Она была настолько жгучей, что даже капельки смолы выступили на нескольких недавно поменянных досках палубы, и теперь от них так успокаивающе пахло свежей древесиной.
Конечно, если бы он, Генри Тейлор, словно чертов лондонский щеголь, прогуливался бы в настоящий момент на фордеке [2]
Закрыть
, как и было задумано изначально, то ему не было бы сейчас так дьявольски жарко.палуба наверху носовой надстройки – полубака
Как там заворачивает их языкастый боцман? Три тысячи замшелых якорей в корму вашей бабушке!
Скорее всего он – Генри тоскливо вздохнул – ловил бы сейчас разгоряченным лицом соленый влажный ветер, бодро наполняющий паруса флейта, и побуждающий его, скрипя мачтами и грузно переваливаясь с носа на корму, стремительно и шумно скользить по волнам, рассекая плотные океанские воды. Прямиком на пути к загадочной Пенсильвании.
А вместо этого он, Тейлор, словно на адской сковороде огороженный бортами со всех сторон, ползал по доскам этой самой палубы, «вылизывая» ее, как выразился тот же славный бродяга боцман, до состояния «восхитительной задницы несравненной возлюбленной Дэви Джонса». Ну так поэт прямо! Порви его душу на тысячу кусочков этот Дэви Джонс, кто бы он там ни был.
Практически рядом, отсвечивая заслуженными фонарями под обеими блудливыми глазками, примостился его новоявленный зятек, его головная боль и причина теперешнего, совсем неподобающего положения лорда Генри. Треклятому Райзу, в свою очередь, поручили надраивать до состояния вышеупомянутой задницы какую-то чрезвычайно важную на этом долбаном корабле железяку, и он, не поднимая кудлатой головы в матросском колпаке, усердно трудился – даром что родовитый дворянин и британский офицер, мать его растак.
Генри старался его не замечать – со времени отплытия они едва ли перекидывались парой слов за день. Да и не до разговоров особо было: после целого дня непривычно тяжелой работы оба падали в свои гамаки, которые матросы почему-то называли койками, и засыпали как убитые.
– Ричард! – ути-пути, это сердобольная сестренка притащилась проведывать своего лоботряса, по-прежнему подчеркнуто игнорируя Генри. – Как ты, любимый?
«Любимый» поднялся на ноги, радуясь законному передыху, и смущенно поглядывая на Генри, принял из ее рук фляжку с чистой водой из офицерского запаса. В то время, как Марго, что твоя добрая мамаша, заботливо утирала смазливое потное лицо ублюдка влажным – наверняка же! – платочком.
Фу ты, гадость, смотреть противно, ей Богу!
Генри, надменно дернув губой, поднялся тоже и демонстративно, вразвалочку, прошествовал к общей бочке для матросов, выставленной на палубе. Во избежание у команды болезней живота, в воду по обыкновению добавляли пару черпаков дешевого рома. Так что получался практически грог, а что еще нужно бывалому солдату для счастья? Тем более бочка нагрелась под солнцем, и эта протухшая жидкость в ней была почти горячей, как и положено приличному грогу, если бы только он был приличный.
Еще раз презрительно зыркнув в сторону сладкой парочки, Тейлор зачерпнул замызганным ковшом гадостный раствор и стал жадно пить, нарочито зажмурившись, будто изнемогал от сказочного блаженства. Хотя вряд ли кто-либо когда-либо испытывал удовольствие от этого вонючего теплого пойла – ну разве уж совсем конченные пропойцы. На самом-то деле, Генри впихивал в себя эту дрянь с бо-ольшим трудом, хотя пить, дьявол, хотелось так, что язык распух и еле ворочался в пересохшем рту.
Весело же началась эта поездочка, нечего сказать!
***
Изначально шкипер Ван Денберг, видимо, узрев тот непотребный скандал на пристани между двумя приятелями, встал в позу, когда Генри попросил его об услуге:
– Я не имейт никакой лишний каюта, герр Тейлор, – отрезал он совершенно определенно. – Здесь вам не трактир!
– Хорошо, – примирительно предложил Генри, – я отдам свое место сестре, герр Ван Денберг. Мы с мистером Райзом можем уйти на нижнюю палубу, к другим пассажирам.
Он, конечно, плохо представлял себе условия вонючего пассажирского трюма, но выбора особо не было. Что ж, как-нибудь... Солдаты они или что?
– Там очшень тесно, лейтенант. Прошу простить, судно есть перегружен. Я не планировайт взять еще пассажир.
Да, дьявол! Что этому ублюдку нужно?!
– Ладно, мы можем спать на верхней палубе или в грузовом трюме, сэр... то есть... герр шкипер. Найдите нам с мистером Райзом какой-нибудь закуток. Мы должны поехать, – лейтенант навис над коренастым голландцем всем своим немаленьким ростом. – Поймите, это для нас вопрос... жизни и смерти! Вы меня еще не знаете! Я не отступлюсь.
Генри подозревал, что одно движение брови Ван Денберга, и он рискует полететь с этой посудины головой вниз – хорошо, если в воду, а не на твердую землю пристани. Но, черт возьми, когда это он, Тейлор, сдавался, если вдруг, образно выражаясь, блоха под хвост цапанула?
Обычно в таких случаях Генри, вопреки здравому смыслу, упрямо сощуривал свои синие бесхитростные глазки и становится похож на молодого бычка, который, роя землю копытом и раздувая ноздри, в упор не видит перед собой никаких чертовых препятствий. Абсолютно. О чем не раз ему говорила матушка и еще парочка-другая близких родичей, не будем показывать пальцем...
Шкипер Ван Денберг смотрел на него с превеликим сомнением, но швырять за борт почему-то не торопился. Неужели что-то замыслил, старый мошенник?
– Хорошо, герр Тейлор, десять гиней и вы получайт пара мест на пассажирской палуб, – кэп для наглядности продемонстрировал два своих крепких обветренных пальца.
