Глава 1 - Неожиданное наследство или о том, с чего начались неприятности
В Чарограде наступила полночь – время магии и преступлений. Поджарая старушка в пижаме с дивными фламинго перевернулась на другой бок и вздохнула. Сон не шёл, не подкрадывался и даже не полз.
В окно светила полная луна.
Сначала старушка винила в бессоннице её, эту пухлую яркую королеву, занявшую треть неба: по крайней мере так казалось при высокой степени близорукости. Затем припоминая события дня, старушка поняла, что проблема заключалась в преследовавшем невезении: то пирог подгорит, хотя печь исправна, то крем испортится без видимых причин, и мысленно ругала соседку, считая происходящее проделками старой завистницы. Но проведя в размышлениях ещё какое-то время, старушка с жутким трепетом осознала: бессонницу вызвала не соседка и не луна, а страх. Обычный, всепоглощающий он оплетал, словно, кружевом изо дня в день, напоминая о главной цели жизни. О цели, что пока оставалась не достигнутой.
Старушка села.
Пышное облако частично закрыло луну. Звёзды, натыканные по небу, собрались в какой-то знак.
«Мерещится», – решила старушка и принялась шарить рукой по тумбочке.
Очки нашлись и заняли своё законное место, мигом вернув ясность зрению. Теперь сомнений не оставалось: звёзды сложились.
Жутко.
Перед глазами старушки сиял крест.
«Плохой знак, – подумала она. Взглянула на луну и встревожилась сильнее. – Плохая примета».
Облако заслонило жёлтый шар почти полностью и поменяло цвет. За несколько секунд бело-серый сменился на красный. Старушка невольно охнула.
В доме хлопнула дверь, и в ту же секунду к старческой коже прикоснулось что-то горячее. Извиваясь и шипя, комнату заполнила магия.
– А… ся… – прошептала старушка.
Звёздный крест алой вспышкой полыхнул на небе.
Прода от 22.08.2020, 19:34
Последние вещи собраны. Объёмная сумка вместила в себя набор косметики из ста двадцати двух предметов; большой флакон духов – про запас; щипцы-гофре и плойку для голливудских локонов – получались последние через раз, но Ася была настойчива; комплект расчёсок, не уступающий салонному, и две упаковки бигуди, на всякий случай, – больших и маленьких.
Выпускница Санкт-Петербургского Государственного Университета любила блистать.
Багажник подъехавшего такси с трудом вместил Асино богатство: пришлось разместить часть сумок на заднем сидении.
– Королева сядет вперёд? – поинтересовался водитель, пытаясь очаровать девушку своей голливудской улыбкой.
Закатила глаза.
И так каждый день. Обязательно кто-нибудь да пристанет. Что поделать: внешность Аси доводила до слёз других девушек и вызывала восхищение у парней. Хотя она подозревала, в серых глазах таксиста больше колышется похоти, чем восхищения. Даже облизнулся, ничуть не смущаясь. А как смотрит на вырез…
– Королева, как дракон, чахнущий над своим золотом, сядет сзади и будет охранять вещи, – ответила Ася.
– А у вас, красавица, там драгоценности? – подмигнул.
– Ага, – Ася охотно перечислила «драгоценности», не забыв упомянуть при этом о газовом баллончике – необходимом средстве в борьбе с нежелательными поклонниками.
В голосе таксиста заметно поубавилось пыла.
– Тогда поехали, – сказал он и сел за руль.
Ехали молча, но Ася не печалилась: вся печаль хранилась глубоко в сердце. Наушники орали голосом любимой попсы, перед глазами не быстро, но всё же сменялись виды, в памяти бабушка угощала кружевными блинчиками с клубничным вареньем. Живая бабушка, а не призрак, что с момента похорон всё время являлся во снах. Милая старушка ничего не произносила, только смотрела с неприкрытой надеждой. В общем, сон был непонятным и тревожным.
Глаза против воли заслезились. Ася, боясь, что поддастся чувствам, открыла одну из сумок и достала пакет. Грустная улыбка скользнула по губам. Разнообразие цветных леденцов неизменно поднимало настроение. Всегда. Но не сейчас.
Вздохнув, Ася освободила ярко-оранжевый круг из упаковки и спрятала за щёку. Апельсиновый вкус приятно растёкся по нёбу.
***
Эль нервничал. Заноза, с которой ему предстояло работать, не просто бесила, она была бывшей, и расстались они не очень. Точнее совсем НЕ ОЧЕНЬ. Карамелина относилась к тому типу девушек, что обладали способностью вынести мозг за считанные секунды, а затем ещё и обидеться, потому что ты: а) грубо ответил, б) промолчал, в) молчал недостаточно долго, г) молчал слишком долго. Иными словами, угодить Асе было весьма и весьма сложно. Да что там: невозможно!
Он радовался, когда они расстались. Конечно, с ней хорошо, но и без неё совсем неплохо. Грустно бывает. Случается, на попсу потянет – излюбленную Аськой музыку. А иногда станет так тоскливо, хоть вой. Только Эль человек, а не оборотень – выть не мог, однако, находил чудесную альтернативу. Он пел.
Ну… как пел? Отчаянно тянул ноты, доводя до бешенства соседей по общаге. А Карамелина, хоть и заноза жуткая, а пела божественно. А как готовила…
Случалось, пригласит к себе в гости в их родной Чароград и угощает картошечкой с мясом, макарошками под соусом, голубцами, варениками. Вроде еда обыкновенная, но у Аси она получалась волшебной. Пускай, его мама готовила отменно, тут её кулинарные чары попросту таяли. Аська превосходила опытную домохозяйку. Эль представлял, как они с Карамелиной поженятся, а вокруг все будут завидовать, ведь у него самая красивая, талантливая и хозяйственная жена. Но… не случилось.
Ай, ладно! Ни к чему вспоминать. Расстались и отлично. Никаких больше часовых ожиданий, пока она сделает причёску и никаких леденцов. Как же его бесили эти круги на палке…
Эль был бы рад вообще никогда не встречаться с Асей, только встречи не избежать. Не успел взгрустнуть по этому поводу, как увидел её. Собственной персоной. Заноза выходила из такси с проклятым леденцом во рту.
Эль поморщился и нехотя шагнул навстречу. Покойная Клавдия Семёновна просила встретить свою дорогую внученьку и ввести в курс дела. От мысли о совместной работе скрутило живот.
Прода от 23.08.2020, 08:00
Ася тоже заметила бывшего. Стараясь делать вид, будто ей совершенно всё равно, направилась к дому, волоча за собой вещи.
– Карамелина! – окрикнул Эль и ускорил шаг.
Ася быстренько достала из кармашка платья ключ и спряталась за дверь.
«Ненавижу, – зло подумала, припоминая сразу все обиды и колючие моменты их пятилетних отношений. – Век бы не видела. И что он только здесь делает? Неужели пришёл поиздеваться?»
Так и спросила.
«Дурная, – произнёс раздражённо. Про себя. – Сдалась мне…»
– Что молчишь? Язык проглотил?
– А ты я посмотрю, как всегда остра.
– Не жалуюсь. Беседу поддержать точно сумею.
– Опять ты об этом, – тяжко вздохнул. – Когда уже забудешь? Сто раз объяснял: тогда был пьян, расстроен и совсем не хотелось разговаривать.
– Вот именно! Ты приехал к моим родителям и молча вонял алкоголем!
– Ты же знаешь, я с Лёшкой тогда поссорился. А он мой лучший друг.
– А я твоя любимая девушка! – Сбавила тон. – Была…
– Так и будем выяснять отношения через дверь или всё-таки впустишь?
– А зачем? Что ты вообще забыл?
«Тебя», – едва не сорвалось с губ. Но Эль взял себя в руки, а заодно взял тяжёлый чемодан, оставшийся, как и прочие вещи на улице, ответил. – Поговорить надо. О твоём наследстве.
– А вот это тебя вообще не касается!
– Касается. Твоя бабушка просила меня помочь. В общем, объясню, если впустишь.
– А не впущу, не объяснишь? – в голосе скользнула ухмылка.
Эль отчётливо представил довольное лицо бывшей и разозлился:
– Это тебе необходимо, не мне, дурная! Думаешь, что мне приятно тут стоять и ждать, когда же её величество Карамелина соизволит выслушать?
– А что ты грубишь?
– А что ты тупишь?
Дверь резко открылась и… вновь захлопнулась перед самым носом Эля.
– Карамелина!
– Уйди! Ты даже на похороны не пришёл!
– Неправда. Ты меня не видела, потому что плакала всё время.
– Так что же не утешил, раз видел, как мне плохо?
– А ты бы приняла моё сочувствие? Молчишь. Сама прекрасно знаешь ответ.
Она знала. Эль прав: кого-кого, а его бы слова утешения не приняла. Но если бы он просто обнял…
– Карамелина, открой. Ведём себя, как глупые подростки. А время, между прочим, идёт. В любой момент… – запнулся. – Нельзя тебе оставаться одной. Понимаешь?
– Неумело подкатываешь, – заметила Ася, уверенная в том, что это не подкат. Но кольнуть бывшего хотелось.
Эль собрал всю свою волю, представил пляж и девушек в бикини – одна из них до ужаса напоминала Асю – выбросил неудачную фантазию из головы и со смешком заметил:
– Карамелина, Карамелина, хочешь не хочешь, а дверь открыть всё равно придётся.
– Почему это? – насторожилась та, вмиг вообразив, как из углов выползают гигантские пауки. Не зря же Эль говорит, ей нельзя оставаться одной? Помнит про фобию.
– Да потому, – с явным превосходством пояснил бывший, – что все вещи здесь. Как ты проживёшь без ста двадцати двух фиговин для макияжа?
«Помнит, зараза…»
– Без плойки? Духов? Расчёсок?
Пришлось признать его правоту. Скрипя зубами и кроша остатки леденца во рту, Ася произнесла:
– Поздравляю. Победил. Открываю. Но давай сразу договоримся: отдаёшь вещи и прощаемся.
– Договоримся, но по-другому. Я тебе отдам вещи, а ты угостишь меня чаем и выслушаешь.
– У меня нет чая.
–Тогда просто выслушаешь.
– Хорошо. Даю пять минут.
– Семь.
– Шесть, Эль.
– Десять.
– Девять, Эль!
– Восемь.
– Семь!
– Договорились!
Ася поняла, что он её развёл. В самом же начале говорил про семь! Ну, Эль. В голове уже зрел план мести.
Карамелина Ася Сергеевна не привыкла уступать.
Она впустила, он втянул многочисленные пожитки и захлопнул дверь. Ни один не знал, что за ними наблюдает соседка.
А тем временем пустельга прогуливалась вдоль дома этой самой соседки, высматривая, выслушивая. Ожидая.
С наступлением ночи могло произойти ещё одно убийство.
Прода от 23.08.2020, 20:26
Эль не мог не признать – Ася выглядела отменно. Впрочем, иного ждать не приходилось. О внешности бывшая заботилась с усердием. К счастью, интеллект от этой заботы не страдал. Карамелина с одинаковым старанием рисовала стрелки на глазах и читала лекции. Везучесть Аси заключалась в том, что память позволяла не зубрить материал, а лишь перечитывать перед сном. Элю тоже не приходилось особо сидеть за учебниками, но по другой причине. Он знал, учёба в СПБГУ лишь прикрытие. Его настоящие умения служили не для исторического факультета. А вот бывшая об этом не догадывалась. Клавдия Семёновна настояла. Эль, как верный помощник, всячески оберегал Асю от правды. Но теперь настало время рассказать о главном.
Наблюдая, с какой деловитостью и деланным равнодушием Ася разбирает вещи, подошёл к серванту, где хранился ключ и вздохнул. Пора начинать разговор.
– Семь минут, – сухо напомнила Карамелина.
– Помню, – пробубнил.
Ася наклонилась особенно низко, пронзительно взглянула на Эля. Он не удержался, соскользнул взглядом в вырез платья. Воображение против воли дорисовало остальное. Сразу же вспомнились бурные ночи на последнем курсе. До этого держались, а на пятом сорвало. Сдадут сессию и сразу в общагу. Он просил соседей по комнате прогуляться, она в срочном порядке придумывала, что ей надо купить в магазине и просила сбегать подружек. Потом оба смеялись.
Эль скучал по Асе.
– Пять минут, – напомнила бывшая.
– Что?
– Осталось пять минут.
– Я ещё даже не начал говорить!
– Я слушаю твоё молчание уже две минуты, – отвернулась, лишая чудесного вида. Впрочем, Эль готов был признать: сзади Карамелина выглядела не хуже. – Не моя вина, что ты и словом не обмолвился.
Эль покраснел от злости. Нет. Он не скучал по бывшей. Совершенно не скучал.
***
Птица заглянула в окно, внимательно осмотрела кухню. Плита была источником, и пустельга об этом прекрасно знала. Перелетела к соседнему окну. Хозяйка отсутствовала – шанс пробраться незаметно. Птица простучала клювом раму, несколько раз взмахнула крыльями, создавая что-то вроде прозрачно-синего тумана. Окно распахнулось. Довольная пустельга пробралась внутрь, по-хозяйски облетела кухню. Зависла над плитой. Хозяйка могла вернуться в любую минуту. Пора действовать.
***
– Ты же сама меня отвлекла! – пошёл в атаку.
– Я?! Не понимаю, о чём ты, – невинно захлопала ресницами.
Элю захотелось бывшую не в курс дела ввести, а придушить. Но благоразумие взяло верх, воспоминания о просьбе покойной заскреблись в душу, и он лишь сжал кулаки. Затем устало прислонился к двери.
– Довольно мне мозги компостировать. Я здесь не просто так, между прочим.
– Ага. Решил полюбоваться? Жалеешь, что расстались? Извини, самолёт улетел.
– Поезд ушёл, Карамелина… И как только у других на тебя терпения хватает? Героическая самоотверженность терпеть такую занозу.
– Выметайся отсюда и всё! Меня терпеть не надо! – Хотела добавить, что её нужно любить и понимать, но не стала. Потянулась за новым леденцом. Этот пустой палочкой торчал изо рта.
Эль бросился к той же сумке и первым выхватил пакет с конфетами:
– Ты меня выслушаешь, Карамелина, это необходимо нам обоим! Я выполню свою миссию, а потом забудем друг о друге раз и навсегда!
Ася притихла. Только в глазах сверкнула угроза.
***
Пустельга не успела спрятаться. Хозяйка вернулась раньше. Птица тревожно окинула взглядом кухню в поисках убежища, но женщина её уже заметила.
– Маленькая птичка заблудилась? Может, ты кушать хочешь? – улыбнулась. – Подожди, сейчас булочки дам. Ты любишь булочки? Я хорошо пеку, хотя, конечно, не так, как пекла Клава. Ну да не будем о грустном. – Потащила птицу в комнату.
На столике у дивана стояла ваза со сдобными булочками. Женщина разломила одну пополам, запихнула в рот себе и протянула пустельге:
– Угощайся. Всё равно покормить больше некого. Никто меня не навещает. Эх, опять что-то взгрустнулось. – Вздохнула. – Ешь, птичка.
Пальцы у хозяйки были крепкими. Пустельга попала в ловушку. Но самое страшное заключалось в другом – она не сделала того, за чем прилетела. Птица осознавала: за это придётся заплатить.
Прода от 24.08.2020, 07:27
С минуту молчали: словно война между бывшими продолжалась, но уже не словесная, а мысленная. Первым «вывесил флаг» Эль. Снова подошёл к серванту, открыл дверцу, вытащил статуэтку. Крохотная птичка пустельга обыкновенная смотрела на Асю изумрудными глазками.
– Знаешь, что это? – спросил, вертя статуэтку в руке.
– Птица, – мигом нахохлилась Карамелина. – Я по-твоему совсем недалёкая?
– Я бы ответил, но не хочу тратить время. Желаю поскорее покончить с этим и забыть.
– Меня? – прозвучало одновременно и обиженно, и с вызовом.
– Всё, – вздохнул.
Ася, к удивлению и радости Эля, молчала. Эль продолжил:
– Перед тобой не какая-то там птица. Это то, чем всегда гордилась Клавдия Семёновна. То, чем горжусь я и, сомневаюсь, но, возможно, когда-нибудь загордишься и ты. Пустельга олицетворяет нашу работу.
Ася прыснула:
– Ты часом не перетрудился? Пытаясь произвести впечатление, похоже, совсем обезумел.
