– Сдавайтесь, Нильская. Мы всё знаем, – велела она, глядя на бледнеющую Нику.
«Сейчас… я узнаю правду о смерти моей… Ларочки…» – на самом деле подумала та, прижимаясь к супругу всем телом.
– Забирайте вещи и пройдёмте в квартиру. Нам есть о чём поговорить, – Александра повернулась к Ивану. – А вы были правы насчёт них, уважаемый следователь. Правы во всём.
***
Что это «всё» оставалось для подозреваемых тайной, но опасения у них возникли разные. Раиса Павловна боялась, что узнали про измену мужа и почти не сомневалась: его похождения открыли дорогу к соседям, а раз детектив привела следователя, нашлось что-то страшное. Манина не могла разобраться с обуревающими её чувствами и понять, чего же она больше страшится: того, что нашли или того, как именно это произошло? Не обвинят ли и её в чём-то? Она ведь знала о связях мужа на стороне и молчала.
А как на правду отреагирует её Ника? Закроется, отвернётся? Поймёт ли причину, по которой мама молчала? Не возненавидит ли горячо любимого отца? И что, если возненавидит родную мать?
Раиса Павловна виновато, украдкой взглянула на дочь.
Вероника боялась услышать правду. Боялась узнать о последних мгновениях лучшей подруги, о связи её смерти с папиной, о том, что именно произошло два года назад. Ника боялась, что в случившемся обвинят её, Нику. Она знала секрет Ларки и догадывалась о том, что скрывает папа. Знала, но боялась рассказать маме, признаться детективу. Она всё испортила. И не остановила подругу. Отпустила её, хотя сердцем чуяла беду.
Ника опустила глаза вниз – она не могла ни на кого смотреть. Ей было стыдно. Тяжело. Больно и очень страшно.
Максим понятия не имел, о чём узнала детектив и при чём здесь следователь, но ему было страшно. Если о его семье узнали, то какие ждут последствия? Не начнётся ли повторное расследование, не придётся ли окунуться в позабытый кошмар? Он не хотел, чтобы его снова связывали с братом или дедом. Не хотел, но понимал, что родство никуда не спрятать. Нельзя вычеркнуть гены и сделать вид, будто всё хорошо. По крайней мере, не для его сердца.
Александра тянула время, взращивая цветы сомнений и неуверенности на благодатной почве. Их с Ваней молчаливые укоры действовали на нервы всем троим, и детективу было интересно, кто первым сломается. Представление было рассчитано на впечатлительных, слабых и эмоциональных. По окончании спектакля семья Маниных-Нильских должна была сама рассказать всё, что хотели услышать Саша и Ваня.
Прода от 16.06.2021, 17:46
Напряжение росло, и детектив не собиралась сбавлять обороты. Нервы у присутствующих плавились, растекаясь по заряженному страхом воздуху. Казалось ещё немного, и помещение взорвётся, не выдержав витающих по нему зарядов.
Александра достала из сумки расчёску, неспешно привела в порядок шоколадные пряди, поймала в зеркальце взгляд Ивана и кивнула отражению. Селивёрстова всячески демонстрировала свою уверенность, спокойствие и наличие огромного количества свободного времени, тогда как Резников строил из себя нетерпеливого следователя, поглядывавшего на мобильные часы с явным недовольством. Он даже брови сдвинул и затряс ногой – ботинок дёргался туда-обратно. Пара «добрый-злой полицейский» одновременно вздохнула с соответствующим роли выражением лица.
– Вы ничуть не помогаете следствию, – заявил Ваня, следуя их с Пулей плану, – вы только тратите моё время. Я понимаю, что убийство Зотовой вас нисколько не волнует, ведь гораздо важнее сберечь собственную репутацию.
– Да что… что вы такое говорите? – не выдержала Ника и сорвалась на крик. – Да, я не сплю, не ем, думая о Ларе, я… я бы всё на свете отдала, чтобы она сейчас была жива! А вы говорите о какой-то репутации?! Что вы вообще знаете о нашем молчании? Мы с Максом просто защищаем Ларины интересы! Мы ничего плохого не делаем! Лишь бережём её память!
– Ника, тише.
– Макс, они!..
– Успокойся.
– Да, успокойтесь, Нильская и ответьте всего на один вопрос. Вы настолько сильно любите подругу, что умалчиваете важную для следствия информацию? И что же это за преданность такая, если она тормозит расследование? Мне кажется, вы только и делаете, что строите из себя жертву вместо того, чтобы пролить свет на случившееся.
– Я…
– И хватит дрожать!
– Довольно так разговаривать с моей дочерью! – сдалась эмоциям Раиса Павловна.
Иван с Александрой переглянулись. Они ещё не начали особо давить, а дело уже сдвинулось с мёртвой точки.
– Раиса Павловна, не вмешивайтесь.
– Максим, молчи.
– Замолчите все! – вскочила Ника. – Хватит! Как с убийством связано то, что Лара лежала в больнице? Она здорова, понимаете! Это были всего лишь нервы! Мы были настоящими подругами, самыми верными, самыми лучшими! Я действительно боялась, что с ней может произойти несчастье, но в случившемся я не виновата!
– Милая…
– Макс! Скажи им! Ну скажи! Мы с тобой всего лишь хранили Ларины секреты, потому что она того хотела! Я знаю, она бы не желала раскрывать свои тайны! Она давно перевернула страницы и всё забыла!
– Ты сама говорила: она по-прежнему любит девила.
– Да при чём здесь это?!
– Возможно, и ни при чём… – подала голос Раиса Павловна.
Супруги уставились на мать.
– Это я должна была сказать правду, – продолжил тихий голос.
– Мама? Я ничего не понимаю.
– Дочка, я не всё тебе рассказывала. Прости.
– О чём ты?
Раиса Павловна замолчала: в сердце вновь поселились неуверенность и страх. Сомнение прокралось в душу.
– Ваша дочь ждёт, и мы тоже, – напомнил Иван. Даже его терпение уже трещало по швам. – Или может лучше мне самому всё рассказать? Тогда с чьих секретов начнём?
Молчание.
– Не хотите выбирать? Тогда выберу я. Ну что ж… – Резников надел максимально суровую маску. – Во-первых…
– Нет, не нужно! – всполошилась Раиса Павловна. – Лучше… я сама всё расскажу.
– Начинайте, – велел Иван.
Александра нажала кнопку записи.
Прода от 17.06.2021, 17:06
– Дело в том, что… что… – она заломила руки, – боже мой, как же сложно…
– Признаться в причастности к преступлению нелегко, но вы всё же постарайтесь.
– Что вы такое говорите?! Я никого не убивала!
– Не возмущайтесь, рассказывайте.
– Для вашего же блага скажите всё как есть, – подключилась «добрый полицейский».
– Детектив, я… Я же сама вас позвала, неужели вы думаете, я или мои дети…
– Факты, – перебила её Александра. – Вы должны или подтвердить их или опровергнуть.
– Мы всё знаем, – напомнил «злой полицейский», – но признание улучшит ваше положение. Я не нянька, чтобы просить о чём-то, поэтому думайте сами: справляться с эмоциями или молчать, ожидая ареста. И больше не пытайтесь сбежать.
– Возможно они не пытались, а лишь хотели отдохнуть где-то за городом, погода отличная.
– Александра, вы их выгораживаете? Вы ведь всё знаете! – Иван закатил глаза. – С кем я работаю!
– Но мы и правда хотели отдохнуть! Мама! Макс скажи им!
– Мы хотели сменить обстановку, – пояснил Максим.
– Какое совпадение, – ехидно заметил Резников. – Вам это понадобилось именно в тот момент, когда приехали мы.
– Но мы не знали, что вы приедете!
– Ника, тише.
– Но они нас обвиняют!
– Успокойся, милая. – Максим обратился к следователю. – Со стороны происходящее выглядит подозрительно, я знаю, сталкивался с подобным, но поверьте, мы хотели всего лишь немного забыться и побыть вдали от города.
Молчание.
– Поверьте!
– То есть с водителем Раиса Павловна разговаривала от скуки, а не с какой-то определённой целью?
– Я просила его не гнать, даже там, где можно. Меня укачивает.
– Это правда?
– Правда! – вскрикнула Вероника и умоляюще взглянула на детектива. – Александра, скажите следователю, что мы говорим правду, вы ведь знаете, как я люблю Лару!
– Но ваша мама что-то умалчивает, Нильская.
– Не трогайте мою маму!
Раиса Павловна поднялась, прошла к окну. Никто её не остановил. Комната погрузилась в тишину. Снова.
Саша боялась перегнуть палку, но игра в «давилки» уже порядком надоела, и Селивёрстова едва заметно кивнула напарнику. Иван поднялся и решительно произнёс:
– Манина Раиса Павловна, вы обвиняетесь… – договорить не успел, хотя варианты были: Саша с Ваней обсудили эти возможности, потому что выжать правду из странной семейки им нужно было любым способом.
– Да знаю я в чём виновата.
– Мама!
– Доченька, я пыталась уберечь нашу семью. Я покрывала ложь твоего отца и делала вид, будто всё хорошо, хотя знала, что это не так. Но ты так его любила, – Раиса Павловна, уже не сдерживая слёз, перешла на шёпот, – даже не любила, ты его обожала…
– Мама…
– Доченька… я… я… не хотела, чтобы ты узнала о его отношении ко мне, не хотела, чтобы ты узнала об изменах.
– Мама! – Ника подошла, обняла мать. – Но я знала! Я скрывала это от тебя, боясь ранить. Думала, тебя это убьёт! Ты же так верила папе!
– Знала? – Манина выглядела растерянной. – Ника, что ты такое говоришь?
– Прости, мамочка.
– Максим? – повернулась к зятю.
– Да, Раиса Павловна, его измены не секрет. Когда ваш муж выпивал, то много чего рассказывал.
– Мно… много?.. Но это значит… Только не это… – Раиса Павловна схватилась за подоконник, сжала побелевшими пальцами.
– Мама?
– Нет, не может быть. Он… не мог рассказать вам о ней. Нет. Он бы так не поступил!
– Ты о любовнице?
– О любовнице? – в глазах, смотревших на Нику, стоял ужас. – Он и о любовницах рассказывал?
– Он. Рассказывал. И о любовницах, – тут же схватилась за слово Александра.
– Что? – Манина перевела взгляд на детектива.
– Формулировка вашего вопроса: он рассказывал и о любовницах. Что значит это «и»? О чём ещё, кроме измен мог сообщить Давид Альбертович?
Манина отвернулась к окну.
– Говорите уже! Чего вы боитесь? Ну же!
Женские плечи задрожали.
– Сколько можно устраивать спектакль, Раиса? Пора всё рассказать!
Манина ещё крепче вцепилась в подоконник – теперь обеими руками.
Молчите? – продолжала нагнетать Александра. – Вы так напуганы, что готовы и дальше обманывать себя и близких? Станет ли от этого лучше? Станет ли безопаснее, Манина?
– Ма… мама, о чём она?
Селивёрстова забыла о выбранной роли и уже не сдерживалась:
– Я знаю в чём дело! Вы знаете об игре, но страшно вам даже не от этого, а от того, что о ней знает ваша дочь!
Раиса Павловна резко обернулась и стёрла злые слёзы:
– Да, детектив, вы правы! Я боялась того, что он вовлечёт нашу Нику, нашу дочь во всю эту мерзость. Я до последнего надеялась, что этого не произойдёт. А когда в «Жар-птице» умерла Лара, вспомнились все его пьяные рассказы. Мне стало страшно. Поэтому я хотела увезти дочь с Максом из города. Я боялась. Я боюсь! Но Ника ничего не знает! Не трогайте её!
– Вероника, ваша мать права?
– Детектив, я…
– Конечно, она ничего не знает. Телефон у меня. По правилам нельзя сохранять никакой информации, но Давидушка страдал забывчивостью. Он, да что я вам объясняю! Он записывал некоторые вещи, потому что по-другому не мог! Не мог!
– И вы прочли его записи.
– Прочла! Моего мужа убили, я пыталась выяснить правду! Я чувствовала, что однажды соседи до него доберутся, и они добрались. Это они убили Давидушку! Не было никакого несчастного случая, я знаю!
– Мама… мамочка… – Ника плакала, обнимая мать.
– Он стал новым лотом? – спросила детектив.
– Не понимаю, что это значит, но в переписке с любовницей упоминалось это слово. Но я не верю, будто мой муж, мой Давидушка мог кого-то… а потом и сам… нет, я не хочу верить. Не хочу, но… – она усиленно затрясла головой, отгоняя плохие мысли.
– Не хотите, но?
– Александра, он ведь был моим мужем, – голос Маниной дрожал.
– Муж – это слово, и оно никак не исключает…
– Того, что он мог быть плохим человеком? – с болью перебила Раиса Павловна. – Вы это хотели сказать?
Подключился измотанный неразберихой Иван. Роль была отыграна, и теперь он мог вернуться к привычному себе. Подошёл к женщинам, заглянул в глаза несчастной Маниной и произнёс:
– О мёртвых принято говорить либо хорошее, либо ничего. Мы не просим вас осквернять вашу собственную память или память дочери. Пусть хорошее и светлое сохранится в сердцах, вы имеете на это право. Нам нужно только одно – услышать правду. А если вы не готовы произносить столь болезненных для себя слов, тогда покажите. Дайте нам самим взглянуть на записи.
Александра улыбнулась. Она гордилась другом.
Манина понимала справедливость сказанного следователем, слышала его просьбу. Она даже видела искреннее переживание и сочувствие в глазах. Но чувствовала она и дрожь в теле дочери, знала о хрупкости Никиного сердца, и помнила, как тяжело та переживала малейшие неурядицы. А здесь… здесь была совсем не мелочь.
– Я расскажу, – неуверенно произнесла она, выпуская дочь из объятий. – Но только наедине.
Вероника долго смотрела на маму, молчала, а затем сказала то, чего никто не ожидал услышать:
– Не бойся, мама. Я буду любить папу таким, каким знала, и что бы ты сейчас не рассказала, моих чувств это не изменит. Но его образ навсегда останется хотя и любимым, а размытым. Серым. Поэтому мне нужно знать правду. Я хочу её знать, мама. Слышишь? – Ника взяла материнские руки и крепко сжала. – Я выдержу.
И спустя какое-то время Манина кивнула, поверив дочери. Её мокрые глаза встретились с глазами Макса, зять ободряюще улыбнулся. Он тоже знал, что Ника сильная. Его жена могла быть настоящим бойцом, и ему она это уже однажды доказала. Настало время доказать и матери.
Прода от 21.06.2021, 19:49
– Мой муж, – сглотнула Раиса Павловна, – больше всего на свете любил игры. Он от них зависел, понимаете? Мы и познакомились-то благодаря этой его привычке – играть везде и во что угодно. Он был… – она замялась, – неразборчив.
Все слушали Манину. Никто не решался потревожить ход её мыслей вопросом и даже уточнением. Все ждали.
– Он легко соглашался на любую игру и не задумывался о последствиях. Наша встреча состоялась во время одной из них. Я… я была студенткой и перед экзаменом вместо того, чтобы усиленно готовиться, пришла с подругами на тематическую вечеринку, посвящённую Агате Кристи. Её проводили на другом факультете, но мы с подругами… прости меня, доченька… знали, что там разыгрывают не только книги – фанаты скупали их пачками, но и деньги. «Выживший» получал приличную по тем временам сумму, а нам первокурсницам что ещё надо? Веселье и вкусная еда – о большем тогда и не мечтали. – Манина посмотрела на дочь. – Знаю, что заставляла тебя учиться, не покладая рук, и порой была слишком требовательна, но мне не хотелось, чтобы ты прожигала годы учёбы, как я впустую. По окончании первого курса нас распределяли по узким специальностям, и я из-за своего лёгкого отношения к студенческим обязанностям, не сумела попасть туда, куда хотела. Только поэтому я так наседала на тебя с учёбой, доченька. Только поэтому.
Александра с Иваном переглянулись: им казалось, что Манина уходит от нужной темы, но оба держались от комментариев и старались не делать преждевременных выводов. В конце концов, то, что она не сразу подходила к сути не означало попытку бегства.
