Цифры кувыркались, наслаиваясь друг на друга, тоже происходило со словом «ложь». Вывеска музея светилась буквами и весело перемигивалась с парочкой медуз. Семейка крабов тихонько напевала «Морячку», а прекрасная русалка плела венок из цветов с ромбовидными бутонами. Рожки с мороженым появлялись то тут, то там, соблазняя фруктово-ягодным ароматом.
Тем временем, Зевс, сошедший с картины Энгра, величественно шагнул по направлению к шезлонгу и лёг на него, поманив рукой прекрасную Афродиту. Богиня послала воздушный поцелуй богу, и сопровождаемая наядой в образе полуголой девушки, написанной кистью Уотерхауса, приблизилась к главному на Олимпе. Затем Зевс и наяда замерли на шезлонгах, и солнце искусственное, но от этого не менее слепящее, озарило воду вокруг, украсив золотым свечением и её, и венок в руках русалки, что бликами играл на разноцветном фраке Веры Мариковны.
Диана, не успевая следить за меняющимися декорациями, краем глаза всё же заметила, как вереница морских коньков плывёт к ней с последним вопрос. Тот, шутя и смеясь, от чего буквы в словах подпрыгивали, переливался всеми цветами радуги, и от этого рябило в глазах.
– Это уже, маги-перемаги, перебор и с цветом, и с яркостью, – недовольно произнесла волшебница, щурясь и хмурясь.
Коньки, тем временем, подплыли прямо к ней, и вопрос, растягиваясь в воде, язвительно озвучил сам себя:
– Ну, и кто же в этой реке лишний, а, Нуриахмедина?
– Нури… кто? – начала Диана, но вовремя опомнилась. С головоломками она едва не забыла, что выглядит сейчас, как Амина! – Я хотела сказать, что на вопрос кто лишний мне нужно время, – выдохнула, осмотрев присутствующих.
Слова вслед за вопросительным знаком отплыли в сторону, а персонажи в ожидании уставились на студентку. Уставшая Диана прислонилась к вафельному рожку. Оставалось совсем немного, и свобода от реки, надоевшей своими запутанными заданиями, лабиринтами понятий и заклинаний, пробуждающих не самые хорошие качества и мысли. Ещё чуть-чуть.
Вот только последняя задачка казалась нерешаемой. Вздохнув, а после и зевнув, волшебница лениво провела взглядом по спелой клубнике на верхушке любимого шоколадного мороженого и попыталась собраться с мыслями.
«Ну и что же, маги-перемаги, здесь лишнее? – грустно думала Диана, – и так ведь ясно, что лишнее всё! Но разве это правильный ответ?»
На всякий случай, озвучила его, удостоверившись – неверно.
«Ладно, маги-перемаги, надо выбрать? Хорошо. Я выберу. Ифи – иллюзия: они морские, а я в реке, хотя и в иллюзорной. Дальше… Кот не может быть под водой, во-первых, потому, что его шерсть не мокнет, а это само по себе невозможно. А во-вторых, он создан несуществующим чудовищем, то есть иллюзия породила иллюзию, а как все знают, это нарушение шестого закона общих магических правил. Рыбы в реке? Замечательно. Только рыбы не носят одежды. Музей? Его в принципе не может быть в реке– это противоречит всем законам. Каждый студент знает, что подобные сооружения располагаются только на поверхности. По этой причине Машка год назад вышла из моря – хотела пройтись по музеям, а потом услышала о Магистериуме и решила поступать». – Улыбнулась, подумав о том, какой подружки могла бы лишиться, находись такая вот пародия человеческого Эрмитажа где-то под водой.
Вопрос молчал, но выглядел сосредоточенно, будто каждой своей буквой прислушивался к мыслям студентки, и это, в принципе, могло быть правдой. Возможности Совета волшебников были огромны.
«Да ещё и само название, маги-перемаги… – продолжала размышлять Диана, борясь с усталостью и сонливостью. – Никаких Эрмитажей и тем более «Эрмыташей» в Онелии или в её пригородах нет».
Она вообще не слышала о чём-то подобном. Музей естествознания, ведьмовства, волшебства, редких фамильяров, живописи – да. И вполне возможно, последний имел даже зал с мифологическими картинами, но всё же «Эрмыташ» в реке был иллюзией.
Медузы и крабы нетерпеливо плавали туда-сюда, задевая других персонажей. Парочка рыб громко и возмущённо вздохнула, явно намекая на бегущее время. В одной из них волшебница признала профессора древних языков, но созданный магией образ растворился также моментально, как и возник. Диана представила студентов, подходящих к главному зданию, и дальнейшие рассуждения продолжила уже вслух:
– Мороженое лишнее. Не может его тут быть и по законам логики и банальной физики. Точнее, не может оно не таять так долго, а эти рожки и в самом начале задания таяли не сразу, и сейчас прекрасно себя чувствуют. К тому же вафля не мокнет – это вообще, маги-перемаги, нонсенс. Но… – посмотрела на ближайшего кита. Тот отчаянно хмурился. – Но… это неправильный ответ. Так, Веры Мариковны здесь быть не должно, но это опять же объясняется пресловутым законом общих знаний. Зевс в воде – точно нет, наяды – вполне, но не в данном случае, потому что вокруг иллюзия. Тем же объясняется невозможность пребывания в реке русалки, которая не должна присутствовать в реке ещё и потому, что русалки обитают в морях и океанах. Пляж на дне реки… – нет. Ракушки – это к морю. И в итоге получается… Получается, маги-перемаги, что лишнее всё!
Она в отчаянии прислонилась лбом к вафле. На ощупь та была как шершавая стенка. Голова пухла, усталость давила. Уже мало надеясь на удачу, Диана начала перечислять всё, что не упомянула, отметая вариант за вариантом.
Картины, краски, медузы, буквы, цифры, коньки, ворота, шезлонги – лишним являлось всё, но правильный ответ, несмотря на это, был один.
«Сейчас бы Машу сюда, – думала волшебница, – и Никиту, и Лизу, и Макса. Всех за компанию. Одна голова лучше, а если их много, тогда вообще красота. Вот этой-то красоты, маги-перемаги, мне сейчас как раз и не хватает…»
Диана снова и снова перебирала в памяти иллюзии, созданные волшебниками, но на ум ничего не приходило. Она бы отчаялась и, наверно, сдалась, если бы не вспомнила, как во время очередного спора с Никитой давилась лимонами, морщась, ругаясь и после третьего плача, но всеми силами пыталась выиграть, потому что сдаться в тот раз значило остаться без билетов на концерт Алой паутины.
– Если я одержу победу, – смеялся парень, – билетики уплывут в руки Тёмыча и какой-нибудь влюблённой в него девчонки, ну, а если ты, Ди, тогда мы отлично оторвёмся, слушая вампиров.
– Ненавижу тебя, – с трудом жевала кислую мякоть Диана, – но не сдамся.
– Я тоже тебя люблю, – продолжал смеяться тот. – Но, может, хватит? А то мне больно на тебя смотреть.
– Ни за что! Если я сказала, съем семь лимонов, значит съем!
Потом Диане было очень плохо, и Никита лечил её волшебными травами. А на концерт пошли вчетвером. Тёме повезло – ухватил последние два билета. Он позвал с собой какую-то Полину. Они расстались в тот же вечер.
– Ну уж нет! – воспряла духом волшебница. – Фигушки я вам сдамся! Я, маги-перемаги, не для того тут столько времени торчу, чтобы уйти ни с чем. Я всё выполню! – хмуро зыркнула на вновь возникший образ профессорши и принялась наворачивать круги, рассматривая существ. – А-а-а! – завопила она, мысленно вычёркивая каждого, – вас всех здесь быть не должно! Вы – лишние, потому что находитесь в иллюзии. Нет никакой реки, никаких рыб, медуз, китов, чудовищ, наяд! НИ-ЧЕ-ГО! – Остановилась, понурив голову. – В иллюзии лишнее всё, что выдумано, – запнулась, – ведь… ведь… – Резко подняла голову и улыбнулась, – ведь лишнее в иллюзии то, что настоящее! Я! Ответ! Я!
– Тоже мне, умники… всё они знают… повторите. Полностью. Имя, фамилия. – Попросил узнаваемый голос.
– Лишняя в реке Нуриахмедина Амина, студентка первого курса второй группы.
– Ур-ра-а-а! – закричали сразу все присутствующие, едва не оглушив волшебницу. А после река вынесла Диану на поверхность, где на берегу прямо на её глазах с листка самовычеркнулись сразу несколько заданий.
– Ты чё, голышом? – приближающийся вампир тыкал в неё пальцем.
– Я в белье, – гордо ответила Диана и расплылась в счастливой улыбке.
– А там чё?
– А там? – бросила взгляд в воду, – а там борьба с самым страшным монстром.
– Прикольно! Я уже в предвкушении, – вампир по-быстрому создал сферу. – А с кем конкретно надо бороться? А, ладно! Я никого не боюсь, – махнул рукой, и, не дожидаясь ответа, сразу окунулся в реку.
– С самим собой, – тихо ответила волшебница. Оделась и пошла дальше. А вскоре увидела, как Тёма гонится за… домом.
– Это ещё что такое, маги-перемаги? – и Диана, не раздумывая, бросилась следом.
12
Оборотень в этих краях не стал для Дианы внезапностью: как бы тот не отнекивался от ревности к Амине, вне всяких сомнений спешил в посёлок именно ради неё, а точнее из желания сорвать свидание с незнакомцем. Но убегающий дом – это что-то неожиданное.
– И что же… ещё… эти… чёртовы, маги-перемаги, преподы… придумали? – запыхавшаяся Диана с трудом поспевала за коттеджем, набирающим скорость, а временами и закладывающим виражи, от которых сердце в груди бухало как ненормальное.
Здание ловким гигантским зайцем перепрыгивало через другие постройки, ловко увиливало от несущихся навстречу студентов, среди которых была и Синицина, прикладывающая все магические знания к тому, чтобы остановить дом. Не помогало. Дом удалялся, оставляя позади себя шокированную горстку первокурсников.
Диана видела шевелящиеся губы гаргульи и разобрала пару слов из заклинания окаменения, про себя подумав, что заставить каменный коттедж окаменеть не слишком-то логично. Вампиры, хвалёные своим бойким характером и практически отсутствием страха перед опасностью, с помощью волшебной стены пытались помешать беглецу продолжить сой путь, но дом, стуча распахнутыми стеклопакетами, без труда пробил созданное препятствие и пустился дальше.
Вампиры замерли, не двигаясь с места. Они переглядывались с лицами, полными непонимания. Синицина, прижавшись к тому самому парню, который по её же словам был самым умным, хотя он сам свои способности на практике никак не проявлял, хныкала, пугливо глядя вслед удаляющемуся зданию. Добежавшая Диана, упав на землю, услышала, как гаргулья сказала:
– Наверняка, кто-то из богачей не хочет, чтобы его преступление раскрыли и поэтому бежит вместе с домом. Что же нам делать? Нас не учили останавливать здания!
Волшебница с трудом приходила в себя, пытаясь отдышаться. Она не ответила на адресованный ей вопрос, а когда Синицина с вампиром помогли подняться, просто пожала плечами. В МВД с подобным не сталкивались, и студенты оказались совершенно не готовы к чему-то из ряда вон выходящему. Что касается версии гаргульи, то Диана в неё не верила, хотя бы потому, что предыдущие задания назвать преступлениями можно было лишь с огромной натяжкой. Всё же задачки на практике были несерьёзными, хотя и заставляли бороться с такими сложными вещами, как собственное тщеславие.
– А этот бежит. Он чё, на батарейках? – вампир указал на удаляющуюся фигуру Тёмы.
– Или оборотни с идиотскими ипостасями все такие быстрые и не чувствуют усталости? – добавил его друг.
– Ага, видимо, его выдержка – это компенсация за канарейку, – заржал третий, и к нему тут же присоединились остальные.
– Просто кто-то прилагает все усилия, а кто-то треплется языком, – не выдержала Диана, наконец, справившись с дыханием.
– Ой, смотрите, Нуриахмедине всё-таки оборотень-то нравится, – подметила «подружка» Амины. – А мне ты, между прочим, говорила, что он самовлюблённый, эгоистичный и чего-то там ещё. Врала?
Волшебница прикусила язык. Что творится в сердце настоящей Амины она не знала, но сама ни разу не слышала, чтобы та плохо отзывалась о Тёме. Напротив, Диана подозревала, что перешёптывания Амины, сопровождаемые краснеющими щёками – это проявление симпатии. Но поскольку общение волшебниц ещё совсем не давно сводилось к одним лишь колкостям, правда была ей не известна.
– Чё молчишь, Нуриахмедина? По нраву тебе этот парень? – один из вампиров притянул Диану за талию. – Поэтому ты мне отказала, а?
– Точно! Я видела, как она на него пялится, – подтрунивала «подружка». – Эх, Амина, он же бабник!
– Вы его совсем не знаете, – Диана оттолкнула вампира. Она отвечала сейчас не как Нуриахмедина, а как Алмазова. Тёма, конечно, любил внимание девчонок и пользовался своей харизмой ради достижения целей, но она-то знала, каким глазами тот смотрел на Амину, когда девушка грустила. Замечала, как оборотень вздыхает, наблюдая за её объятиями с другими. Слышала не раз от Никиты о его подозрениях: тот тоже нередко смеялся по поводу мачо, мечтавшего о волшебнице, но упорно делающего вид, будто она ему по барабану. А узнав о свидании в коттеджном посёлке, Тёма окончательно выдал себя: все его эмоции так и кричали о влюблённости.
Теперь он бежит за домом, так будто боится его потерять из виду, как если бы в нём была… его возлюбленная…
От осенившей мысли Диана выругалась. Задача разом усложнялась. Если в здании находилась Амина, то останавливать коттедж стоило осторожно. Единственное, что знала волшебница о бегущих домах, и то не из лекций Магистериума, а от любознательной подруги-русалки, так это об угрозе жизни существа, находящегося внутри. Дело в том, что вне зависимости от того, каким волшебством здание пришло в движение, оно в любом случае имело направленное действие. Другими словами, дому хоть бы хны от скорости, от столкновений, если таковые произойдут и почти от любой магии, а тому, кто в нём – ох, как нелегко. Без определённых знаний, какие не давали в МВД, волшебница, ведьма, да кто угодно, попадал в неприятную для обычного человека ситуацию с локальным землетрясением. Именно такой пример привела как-то раз Машка после очередного рассказа хранителя о мире людей.
– Невероятная схожесть между мирами, – говорила она. – Выходит, несмотря ни на что, а общая совокупность факторов магического и немагического индивидуума… – И дальше начинала по привычке нудеть и бросаться научными терминами, от которых вздыхал даже Макс.
Обычно в таких ситуациях он вспоминал о каком-нибудь важном деле и ретировался куда-нибудь подальше, но, чтобы не обижать чувствительную русалку, уходил, бросив шутку или вручив милый букетик. Цветы у него всегда были под рукой. Вернее, они в считанные секунды пребывали к хранителю, чем каждый раз вызывали восторг у Лизы.
«Ещё одна влюблённая… – с улыбкой подумала Диана, но вмиг посерьёзнела. – Итак, если Амина в доме, то её, наверняка, швыряет из стороны в сторону и это в лучшем случае. – вздохнула. – Остаётся надеяться лишь на то, что она сумела вовремя спрятаться, например, в той же ванне, тогда угрозы чуть меньше».
– Нуриахмедина, ты чё, застыла? Думаешь о своём оборотне? Так беги. Я подумал – не держу. Мне не нужна девчонка без вкуса.
– Амина, Амина, глупая ты, – смеялась «подружка».
– Да отстаньте вы от неё! – вдруг встала на защиту гаргулья. – Разве любовь требует объяснений?
– О-о-о, Синицина, ты-то чё? Жорик и так с тобой. И хотя вчера ты ему нагрубила, и он пошёл отходить в клуб, как видишь сейчас всё у вас в норме.
Умный сжал руку гаргульи, доказывая вампирские слова. Синицина ему улыбнулась. Начала извиняться.
– О! Офигеть! Вы смотрите чё! Дом повернул обратно и скачет на месте! А этот оборотень где? Чё-то не видать. О! Дом опять бежит! Влево! Вправо!
Но Диана дальше не слушала.
Тем временем, Зевс, сошедший с картины Энгра, величественно шагнул по направлению к шезлонгу и лёг на него, поманив рукой прекрасную Афродиту. Богиня послала воздушный поцелуй богу, и сопровождаемая наядой в образе полуголой девушки, написанной кистью Уотерхауса, приблизилась к главному на Олимпе. Затем Зевс и наяда замерли на шезлонгах, и солнце искусственное, но от этого не менее слепящее, озарило воду вокруг, украсив золотым свечением и её, и венок в руках русалки, что бликами играл на разноцветном фраке Веры Мариковны.
Диана, не успевая следить за меняющимися декорациями, краем глаза всё же заметила, как вереница морских коньков плывёт к ней с последним вопрос. Тот, шутя и смеясь, от чего буквы в словах подпрыгивали, переливался всеми цветами радуги, и от этого рябило в глазах.
– Это уже, маги-перемаги, перебор и с цветом, и с яркостью, – недовольно произнесла волшебница, щурясь и хмурясь.
Коньки, тем временем, подплыли прямо к ней, и вопрос, растягиваясь в воде, язвительно озвучил сам себя:
– Ну, и кто же в этой реке лишний, а, Нуриахмедина?
– Нури… кто? – начала Диана, но вовремя опомнилась. С головоломками она едва не забыла, что выглядит сейчас, как Амина! – Я хотела сказать, что на вопрос кто лишний мне нужно время, – выдохнула, осмотрев присутствующих.
Слова вслед за вопросительным знаком отплыли в сторону, а персонажи в ожидании уставились на студентку. Уставшая Диана прислонилась к вафельному рожку. Оставалось совсем немного, и свобода от реки, надоевшей своими запутанными заданиями, лабиринтами понятий и заклинаний, пробуждающих не самые хорошие качества и мысли. Ещё чуть-чуть.
Вот только последняя задачка казалась нерешаемой. Вздохнув, а после и зевнув, волшебница лениво провела взглядом по спелой клубнике на верхушке любимого шоколадного мороженого и попыталась собраться с мыслями.
«Ну и что же, маги-перемаги, здесь лишнее? – грустно думала Диана, – и так ведь ясно, что лишнее всё! Но разве это правильный ответ?»
На всякий случай, озвучила его, удостоверившись – неверно.
«Ладно, маги-перемаги, надо выбрать? Хорошо. Я выберу. Ифи – иллюзия: они морские, а я в реке, хотя и в иллюзорной. Дальше… Кот не может быть под водой, во-первых, потому, что его шерсть не мокнет, а это само по себе невозможно. А во-вторых, он создан несуществующим чудовищем, то есть иллюзия породила иллюзию, а как все знают, это нарушение шестого закона общих магических правил. Рыбы в реке? Замечательно. Только рыбы не носят одежды. Музей? Его в принципе не может быть в реке– это противоречит всем законам. Каждый студент знает, что подобные сооружения располагаются только на поверхности. По этой причине Машка год назад вышла из моря – хотела пройтись по музеям, а потом услышала о Магистериуме и решила поступать». – Улыбнулась, подумав о том, какой подружки могла бы лишиться, находись такая вот пародия человеческого Эрмитажа где-то под водой.
Вопрос молчал, но выглядел сосредоточенно, будто каждой своей буквой прислушивался к мыслям студентки, и это, в принципе, могло быть правдой. Возможности Совета волшебников были огромны.
«Да ещё и само название, маги-перемаги… – продолжала размышлять Диана, борясь с усталостью и сонливостью. – Никаких Эрмитажей и тем более «Эрмыташей» в Онелии или в её пригородах нет».
Она вообще не слышала о чём-то подобном. Музей естествознания, ведьмовства, волшебства, редких фамильяров, живописи – да. И вполне возможно, последний имел даже зал с мифологическими картинами, но всё же «Эрмыташ» в реке был иллюзией.
Медузы и крабы нетерпеливо плавали туда-сюда, задевая других персонажей. Парочка рыб громко и возмущённо вздохнула, явно намекая на бегущее время. В одной из них волшебница признала профессора древних языков, но созданный магией образ растворился также моментально, как и возник. Диана представила студентов, подходящих к главному зданию, и дальнейшие рассуждения продолжила уже вслух:
– Мороженое лишнее. Не может его тут быть и по законам логики и банальной физики. Точнее, не может оно не таять так долго, а эти рожки и в самом начале задания таяли не сразу, и сейчас прекрасно себя чувствуют. К тому же вафля не мокнет – это вообще, маги-перемаги, нонсенс. Но… – посмотрела на ближайшего кита. Тот отчаянно хмурился. – Но… это неправильный ответ. Так, Веры Мариковны здесь быть не должно, но это опять же объясняется пресловутым законом общих знаний. Зевс в воде – точно нет, наяды – вполне, но не в данном случае, потому что вокруг иллюзия. Тем же объясняется невозможность пребывания в реке русалки, которая не должна присутствовать в реке ещё и потому, что русалки обитают в морях и океанах. Пляж на дне реки… – нет. Ракушки – это к морю. И в итоге получается… Получается, маги-перемаги, что лишнее всё!
Она в отчаянии прислонилась лбом к вафле. На ощупь та была как шершавая стенка. Голова пухла, усталость давила. Уже мало надеясь на удачу, Диана начала перечислять всё, что не упомянула, отметая вариант за вариантом.
Картины, краски, медузы, буквы, цифры, коньки, ворота, шезлонги – лишним являлось всё, но правильный ответ, несмотря на это, был один.
«Сейчас бы Машу сюда, – думала волшебница, – и Никиту, и Лизу, и Макса. Всех за компанию. Одна голова лучше, а если их много, тогда вообще красота. Вот этой-то красоты, маги-перемаги, мне сейчас как раз и не хватает…»
Диана снова и снова перебирала в памяти иллюзии, созданные волшебниками, но на ум ничего не приходило. Она бы отчаялась и, наверно, сдалась, если бы не вспомнила, как во время очередного спора с Никитой давилась лимонами, морщась, ругаясь и после третьего плача, но всеми силами пыталась выиграть, потому что сдаться в тот раз значило остаться без билетов на концерт Алой паутины.
– Если я одержу победу, – смеялся парень, – билетики уплывут в руки Тёмыча и какой-нибудь влюблённой в него девчонки, ну, а если ты, Ди, тогда мы отлично оторвёмся, слушая вампиров.
– Ненавижу тебя, – с трудом жевала кислую мякоть Диана, – но не сдамся.
– Я тоже тебя люблю, – продолжал смеяться тот. – Но, может, хватит? А то мне больно на тебя смотреть.
– Ни за что! Если я сказала, съем семь лимонов, значит съем!
Потом Диане было очень плохо, и Никита лечил её волшебными травами. А на концерт пошли вчетвером. Тёме повезло – ухватил последние два билета. Он позвал с собой какую-то Полину. Они расстались в тот же вечер.
– Ну уж нет! – воспряла духом волшебница. – Фигушки я вам сдамся! Я, маги-перемаги, не для того тут столько времени торчу, чтобы уйти ни с чем. Я всё выполню! – хмуро зыркнула на вновь возникший образ профессорши и принялась наворачивать круги, рассматривая существ. – А-а-а! – завопила она, мысленно вычёркивая каждого, – вас всех здесь быть не должно! Вы – лишние, потому что находитесь в иллюзии. Нет никакой реки, никаких рыб, медуз, китов, чудовищ, наяд! НИ-ЧЕ-ГО! – Остановилась, понурив голову. – В иллюзии лишнее всё, что выдумано, – запнулась, – ведь… ведь… – Резко подняла голову и улыбнулась, – ведь лишнее в иллюзии то, что настоящее! Я! Ответ! Я!
– Тоже мне, умники… всё они знают… повторите. Полностью. Имя, фамилия. – Попросил узнаваемый голос.
– Лишняя в реке Нуриахмедина Амина, студентка первого курса второй группы.
– Ур-ра-а-а! – закричали сразу все присутствующие, едва не оглушив волшебницу. А после река вынесла Диану на поверхность, где на берегу прямо на её глазах с листка самовычеркнулись сразу несколько заданий.
– Ты чё, голышом? – приближающийся вампир тыкал в неё пальцем.
– Я в белье, – гордо ответила Диана и расплылась в счастливой улыбке.
– А там чё?
– А там? – бросила взгляд в воду, – а там борьба с самым страшным монстром.
– Прикольно! Я уже в предвкушении, – вампир по-быстрому создал сферу. – А с кем конкретно надо бороться? А, ладно! Я никого не боюсь, – махнул рукой, и, не дожидаясь ответа, сразу окунулся в реку.
– С самим собой, – тихо ответила волшебница. Оделась и пошла дальше. А вскоре увидела, как Тёма гонится за… домом.
– Это ещё что такое, маги-перемаги? – и Диана, не раздумывая, бросилась следом.
12
Оборотень в этих краях не стал для Дианы внезапностью: как бы тот не отнекивался от ревности к Амине, вне всяких сомнений спешил в посёлок именно ради неё, а точнее из желания сорвать свидание с незнакомцем. Но убегающий дом – это что-то неожиданное.
– И что же… ещё… эти… чёртовы, маги-перемаги, преподы… придумали? – запыхавшаяся Диана с трудом поспевала за коттеджем, набирающим скорость, а временами и закладывающим виражи, от которых сердце в груди бухало как ненормальное.
Здание ловким гигантским зайцем перепрыгивало через другие постройки, ловко увиливало от несущихся навстречу студентов, среди которых была и Синицина, прикладывающая все магические знания к тому, чтобы остановить дом. Не помогало. Дом удалялся, оставляя позади себя шокированную горстку первокурсников.
Диана видела шевелящиеся губы гаргульи и разобрала пару слов из заклинания окаменения, про себя подумав, что заставить каменный коттедж окаменеть не слишком-то логично. Вампиры, хвалёные своим бойким характером и практически отсутствием страха перед опасностью, с помощью волшебной стены пытались помешать беглецу продолжить сой путь, но дом, стуча распахнутыми стеклопакетами, без труда пробил созданное препятствие и пустился дальше.
Вампиры замерли, не двигаясь с места. Они переглядывались с лицами, полными непонимания. Синицина, прижавшись к тому самому парню, который по её же словам был самым умным, хотя он сам свои способности на практике никак не проявлял, хныкала, пугливо глядя вслед удаляющемуся зданию. Добежавшая Диана, упав на землю, услышала, как гаргулья сказала:
– Наверняка, кто-то из богачей не хочет, чтобы его преступление раскрыли и поэтому бежит вместе с домом. Что же нам делать? Нас не учили останавливать здания!
Волшебница с трудом приходила в себя, пытаясь отдышаться. Она не ответила на адресованный ей вопрос, а когда Синицина с вампиром помогли подняться, просто пожала плечами. В МВД с подобным не сталкивались, и студенты оказались совершенно не готовы к чему-то из ряда вон выходящему. Что касается версии гаргульи, то Диана в неё не верила, хотя бы потому, что предыдущие задания назвать преступлениями можно было лишь с огромной натяжкой. Всё же задачки на практике были несерьёзными, хотя и заставляли бороться с такими сложными вещами, как собственное тщеславие.
– А этот бежит. Он чё, на батарейках? – вампир указал на удаляющуюся фигуру Тёмы.
– Или оборотни с идиотскими ипостасями все такие быстрые и не чувствуют усталости? – добавил его друг.
– Ага, видимо, его выдержка – это компенсация за канарейку, – заржал третий, и к нему тут же присоединились остальные.
– Просто кто-то прилагает все усилия, а кто-то треплется языком, – не выдержала Диана, наконец, справившись с дыханием.
– Ой, смотрите, Нуриахмедине всё-таки оборотень-то нравится, – подметила «подружка» Амины. – А мне ты, между прочим, говорила, что он самовлюблённый, эгоистичный и чего-то там ещё. Врала?
Волшебница прикусила язык. Что творится в сердце настоящей Амины она не знала, но сама ни разу не слышала, чтобы та плохо отзывалась о Тёме. Напротив, Диана подозревала, что перешёптывания Амины, сопровождаемые краснеющими щёками – это проявление симпатии. Но поскольку общение волшебниц ещё совсем не давно сводилось к одним лишь колкостям, правда была ей не известна.
– Чё молчишь, Нуриахмедина? По нраву тебе этот парень? – один из вампиров притянул Диану за талию. – Поэтому ты мне отказала, а?
– Точно! Я видела, как она на него пялится, – подтрунивала «подружка». – Эх, Амина, он же бабник!
– Вы его совсем не знаете, – Диана оттолкнула вампира. Она отвечала сейчас не как Нуриахмедина, а как Алмазова. Тёма, конечно, любил внимание девчонок и пользовался своей харизмой ради достижения целей, но она-то знала, каким глазами тот смотрел на Амину, когда девушка грустила. Замечала, как оборотень вздыхает, наблюдая за её объятиями с другими. Слышала не раз от Никиты о его подозрениях: тот тоже нередко смеялся по поводу мачо, мечтавшего о волшебнице, но упорно делающего вид, будто она ему по барабану. А узнав о свидании в коттеджном посёлке, Тёма окончательно выдал себя: все его эмоции так и кричали о влюблённости.
Теперь он бежит за домом, так будто боится его потерять из виду, как если бы в нём была… его возлюбленная…
От осенившей мысли Диана выругалась. Задача разом усложнялась. Если в здании находилась Амина, то останавливать коттедж стоило осторожно. Единственное, что знала волшебница о бегущих домах, и то не из лекций Магистериума, а от любознательной подруги-русалки, так это об угрозе жизни существа, находящегося внутри. Дело в том, что вне зависимости от того, каким волшебством здание пришло в движение, оно в любом случае имело направленное действие. Другими словами, дому хоть бы хны от скорости, от столкновений, если таковые произойдут и почти от любой магии, а тому, кто в нём – ох, как нелегко. Без определённых знаний, какие не давали в МВД, волшебница, ведьма, да кто угодно, попадал в неприятную для обычного человека ситуацию с локальным землетрясением. Именно такой пример привела как-то раз Машка после очередного рассказа хранителя о мире людей.
– Невероятная схожесть между мирами, – говорила она. – Выходит, несмотря ни на что, а общая совокупность факторов магического и немагического индивидуума… – И дальше начинала по привычке нудеть и бросаться научными терминами, от которых вздыхал даже Макс.
Обычно в таких ситуациях он вспоминал о каком-нибудь важном деле и ретировался куда-нибудь подальше, но, чтобы не обижать чувствительную русалку, уходил, бросив шутку или вручив милый букетик. Цветы у него всегда были под рукой. Вернее, они в считанные секунды пребывали к хранителю, чем каждый раз вызывали восторг у Лизы.
«Ещё одна влюблённая… – с улыбкой подумала Диана, но вмиг посерьёзнела. – Итак, если Амина в доме, то её, наверняка, швыряет из стороны в сторону и это в лучшем случае. – вздохнула. – Остаётся надеяться лишь на то, что она сумела вовремя спрятаться, например, в той же ванне, тогда угрозы чуть меньше».
– Нуриахмедина, ты чё, застыла? Думаешь о своём оборотне? Так беги. Я подумал – не держу. Мне не нужна девчонка без вкуса.
– Амина, Амина, глупая ты, – смеялась «подружка».
– Да отстаньте вы от неё! – вдруг встала на защиту гаргулья. – Разве любовь требует объяснений?
– О-о-о, Синицина, ты-то чё? Жорик и так с тобой. И хотя вчера ты ему нагрубила, и он пошёл отходить в клуб, как видишь сейчас всё у вас в норме.
Умный сжал руку гаргульи, доказывая вампирские слова. Синицина ему улыбнулась. Начала извиняться.
– О! Офигеть! Вы смотрите чё! Дом повернул обратно и скачет на месте! А этот оборотень где? Чё-то не видать. О! Дом опять бежит! Влево! Вправо!
Но Диана дальше не слушала.
