Русалка замолчала, глядя на него влюблёнными глазами. Диана не могла поверить в происходящее. Неужели подруга действительно нашла себе подходящую пару?
– Алмазик здесь, так что ща всё будет, – пообещал Тёма, выталкивая Диану в центр комнаты.
Все взгляды устремились на неё. Все, кроме двух. Один – чёрный, выглядывающий из-под угольной чёлки, дополнявшей рыжее каре, смотрел на парня, стоявшего у окна. Второй, цвета ночного неба, милее которого для Дианы не существовало, всецело принадлежал ведьме.
Сердце кольнуло. Волшебница ощутила физическую боль, невольно вскрикнув ровно в тот момент, когда губы Никиты коснулись Ритиных в коротком поцелуе. Всего мгновение, но для Дианы оно длилось вечность.
Не разбирая дороги, толкая одногруппников, Диана бросилась к выходу.
– Ди! – прозвучал крик, заставивший её остановиться. Пальцы почти коснулись дверной ручки.
Никита стоял в шаге от неё.
Она обернулась, сдерживая слёзы, заглянула в его глаза и ей показалось, будто в их синеве есть что-то чужое. Что-то неправильное.
– Вернись! – прозвучали непривычные властные нотки в голосе Риты.
Никита послушно попятился назад.
Диана была в замешательстве. Никита никогда не вёл себя подобным образом.
– Ники, – совсем другим тоном произнесла Рита, – я жду.
Диана нахмурилась, а волшебник развернулся и пошёл к ведьме. Он встал рядом, положил руку на её талию и на мгновение застыл. Глаза в секунду потускнели, а в следующую стали прежними.
«Неужели никто не видел?» – оглядывая присутствующих, с тревогой подумала Диана.
– Уходи! – громко прозвучал голос Риты. Она крепче прижалась к парню и потребовала. – Скажи ей!
И тот, к ужасу волшебницы, произнёс:
– Уходи, Диана Амазова.
Но теперь Диана уходить не собиралась. Для начала ей нужно было разобраться в происходящем. С чего это Никита неправильно назвал фамилию? Может, её фантазия близка к реальности, и он на самом деле в чужой власти?
Она улыбнулась Рите, и, вернувшись в гостиную тихо, так, чтобы другие не расслышали, сказала: – Повоюем. – Затем повернулась к Тёме. – Когда будем Жёлтого духа вызывать?
– О-о-о! – разнеслось довольно по комнате, и, потеряв интерес к любовному треугольнику, студенты занялись приготовлениями к ритуалу.
– А как же бассейн? У меня не получилось. А у тебя? Покажи класс. Или слабо?
– Да маги-перемаги, легко!
Большая волшебно-ведьмовская энциклопедия
Болеро – короткая облегающая кофта без застёжек, изначально было частью испанского костюма.
«Зубрилка» – уменьшительно-ласкательное от зубрилы или заучки.
11
Бассейн вышел на славу, но залезать в него никто не пожелал. Амина попробовала воду мизинцем, хмыкнула и уселась на диван. Тарелка с игли ушла быстро: на нервах черноволосая всё время жевала, и сейчас напоминала фею Лизу. Диана представляла, как та полнеет, надувается и воздушным шариком взмывает к потолку. А ещё лучше в открытое окно. Амина, словно, прочитав её мысли, отставила пустую тарелку и недовольно скрестила руки на груди.
– Ща начнётся! – сообщил всем Тёма, доставая ароматические палочки из ящика шкафа.
Предвкушающие веселье студенты, с жадностью стягивали с себя жёлтые вещи, складывали по кругу и смотрели на оборотня, как на бога. Ещё бы! Это он всегда вызывал духов, умудрялся каким-то образом с ними договариваться на особых условиях и создавал незабываемую атмосферу. Тёма разложил палочки так же по кругу, рядом с каждой деталью гардероба. Пересчитал, остановился, и, обернувшись к «зрителям», протянул руку. Арина хлопнула себя по лбу и в спешке принялась стягивать с рук кружевные митенки. Потянула слишком сильно, зацепилась за металлическую застёжку браслета, дёрнула ещё сильнее, толкнув локтём некстати подошедшую Амину, и та, с криком и громким плеском перевалилась через бортик бассейна.
– Хоть кто-то искупался! – заржали студенты.
Амина, чьей жёлтой деталью гардероба оказался пиджак, прикрывавший полупрозрачный верх платья, стояла в воде, прикрывая руками липнущий к груди материал.
– Стриптиз! Стриптиз! – заскандировали парни.
– Только после вас, – фыркнула Амина, ловя брошенное Ариной полотенце.
– Извини, – ведьмочка пожала плечиками, – я случайно.
– Как всегда… – пробубнила черноволосая.
Тёма со словами: «Арина Катастрофовна, вы такая Катастрофовна» – забрал митенки и замкнул круг. Диана наблюдала за реакцией Риты. Странно, но на её лице не отражалось и толики страха, хотя раньше ведьма испытывала ужас при мысли о нахождении в одной комнате с духом. Неизвестно почему, но рыжая до жути боялась безобидных прозрачных существ.
– Об особенностях ведьмовского восприятия, – говорила русалка Маша, когда они обсуждали эту странность, сидя на перерыве в столовой, – нам должны рассказать на втором курсе.
– Перед практикой, – дополняла Арина, – может быть, это как-то связано с давней враждой между ведьмами и волшебницами. И это как-то подействовало на сестру.
«Возможно…» – думала сейчас Диана, изучая Риту.
Рыжая ведьма заметила взгляд волшебницы и сразу же крепче прижалась к Никите.
Диана не сдержала ухмылки, едва слышно прошептав:
– Ничего, я выведу тебя, маги-перемаги, на чистую воду.
– Готово! – провозгласил Тёма, вооружаясь обычной литровой банкой, внутри которой плавала необычная медуза.
– Удачная иллюзия, – подмигнула Диана Маше. Именно русалка создавала разные штуки для подобных забав. В прошлый раз это было облако, и, вызвав, Зелёного духа, весь Магистериум воспарил в зелёном воздухе. Особенно забавно было смотреть, как преподаватели, вроде вечно орущего Карла Карловича, барахтаются под дворцовыми сводами, размазывая зелёный воздух, как краску по стенам.
– Да вы, да я вас! Да как вы! – орал Кар-Кар, – как узнаю кто это сделал, заставлю выучить весь учебник по физиогномике!
Но, несмотря, на вполне реальную возможность выяснить причастных, угрозы оставались угрозами, из чего Диана приходила к логичному выводу: преподавателям нравилось участвовать в розыгрыше.
Медуза в банке намекала на водную стихию, ну а Жёлтый дух – тут и так всё ясно. В общем, намечалось нечто любопытное и стопроцентно весёлое. Что-то, от чего у Риты должны были встать волосы дыбом. Уж Диана собиралась об этом позаботиться.
– Страх, испытываемый субъектом во время стрессовой ситуации, способен определить истинную сущность данного субъекта, – учила Вера Мариковна во время совместных с вампирами, практических работ. Большинство студентов боялись кровопийц, потому что: а) те повально выглядели страшно (за исключением парней из «Алой паутины», но в их случае внешняя привлекательность объяснялась смешением генов с колдунами); б) они всегда притворялись более страшными, чем являлись на самом деле, сознательно «украшая» лицо и тело отвратительными татуировками и пирсингом; в) пакостили масштабно и обидно, порой доводя до слёз.
Сама Диана страдала от множества фобий, и возненавидела бы того, кто специально её решил напугать, поэтому собственные мысли её не радовали, но страх Риты мог объяснить причину поведения Никиты, а это перечёркивало доводы совести.
«В конце концов, – мысленно рассуждала волшебница, – я иду на этот шаг из лучших побуждений».
Кое-как успокоив совесть, Диана села в круг и повторила за Тёмой движение, нарисовав над палочкой магический крест.
– Кто помнит, почему данная форма идеально подходит к приглашению духа в наш объективно явленный мир?
Кто-то тяжко вздохнул, чья-то рука хлопнула по лбу, фея Лиза шёпотом назвала русалку «зубрилой», а удосужился ответить обнимавший Машку оборотень-кот, тем самым, прервав её дальнейшие вопросы, несомненно, успевшие созреть во время молчания студентов.
– Крест или геометрическая фигура, состоящая из двух пересекающихся линий, – начал он, – имеет сакральный смысл во всём множестве миров, расположенных за магическими порталами. По этой причине крест становится универсальным способом для общения с духами, обитающими, как известно, на территории загробного мира, являющимся по своей сути сосредоточием всех сакральных мест.
– Короче, кладбищем, – нетерпеливо вставил Тёма. – Слушай, Петь, если с лекцией покончено, то, может, приступим?
– Давай.
Тёма обвел присутствующих взглядом и под одобрительный шёпот парней приступил к заклинанию. Из ароматического дыма, вызванного силой магии, вдруг начал отделяться не Жёлтый дух, а нечто совсем иное. Нечто, разбудившее Филиппа в кармане Арины и до колик рассмешившее жука вместе со всеми студентами.
Всех, кроме Дианы.
Большая волшебно-ведьмовская энциклопедия
Митенки – удлинённые перчатки без пальцев.
Карл Карлович (Кар-Кар) – вечно орущий педагог по физиогномике.
12
Сплетаясь, извиваясь и скручиваясь в воздухе, отдельные части субстанции, при всей силе воображения студентов – хоть всех сразу – даже близко не напоминали части Жёлтого духа. Молодой паренёк с крашеными в кожуру лимона волосами и такого же цвета плаще не явился. Зато вместо него, непостижимым образом возникла копия Дианы. Её чуть длинноватый от природы нос, будто переборщив с эффектом кривого зеркала, вытянулся на добрых пять сантиметров, напоминая не то клюв пеликана, не то дятла. Губы распухли, а волосы сложились гармошкой.
– Чудовище… – прошептала изумлённая Диана, но по-видимому, так считала она одна. Остальные хохотали, надрываясь, черноволосая – вообще до слёз, Лиза и Маша смеялись в кулачки, а Тёма гоготал во всю глотку, похлопывая её своей длинной рукой-иллюзией.
В эту минуту, а случалось такое редко, она огорчалась тому, как относительно легко любой, не рождённый в семье волшебников или ведьм-колдунов, способен овладеть магией. Взять к примеру, оборотня. По идее, он мог обращаться в канарейку, летать и понимать язык птиц и на этом всё. Но, спасибо теории по общим магическим знаниям, Тёма овладел заклинанием простейших иллюзий, и теперь его новая конечность могла унижать её при всех.
– Убери руку! – вскрикнула она и попыталась оттолкнуть иллюзию.
– Алмазик, смешно же! Не обижайся!
Диана молча поднялась: в другой ситуации она бы, может, и посмеялась за компанию. В конце концов, то, что явилось вместо Жёлтого духа, не выглядело таким уж уродливым. Если бы в воздухе висела не она, а таже Амина, то скорее всего Диана бы рассмеялась. Друзей тоже могла простить: частенько они подкалывали друг друга – шуткой меньше, шуткой больше, какая разница. Сама Амина её волновала не больше: подумаешь, смеётся и тыкает пальцем. Спасибо, хоть настоящим, а не выращенным иллюзией. Диана ни на кого не держала обиду, кроме него – Никиты, что смеялся громче всех. Неестественно, натужно, но смеялся. Он смотрел прямо на неё и от души веселился, а когда Рита попросила сказать, что Диана страшная, сказал и снова заржал. Подобного волшебница стерпеть не смогла. Резко поднялась и шагнула, разрывая круг.
– Спроси, что она забыла, – велела Рита, как только волшебница приблизилась к Никите, и парень болванчиком повторил вопрос.
– Это! – ответила Диана, сопровождая ответ хлёсткой пощечиной.
Если до этого в комнате звучал смех, то сейчас повисла тишина, настолько ошеломлённая, что, казалось, даже настенные часы икнули.
– Ди?.. – через какое-то время прозвучало из уст Никиты.
На долю секунды, ничтожную долю секунды, неразличимую для постороннего глаза, Диана могла поклясться: в его зрачках промелькнуло что-то, на что сердце отозвалось родной мелодией. Она вновь услышала знакомые ноты взаимного чувства, когда есть только двое и мир, принадлежащий всецело только им.
– Скажи, чтобы она уходила, – вновь потребовала Рита.
– Уходи, – сказал Никита: сухо, безэмоционально, по-чужому.
Рыжая ведьма гладила его покрасневшую щёку и неотрывно смотрела на Диану:
– Сколько раз этой уродине повторить, Ники? Скажи, что ты её не любишь.
Сердце едва не остановилось, в ожидании его ответа. Волшебница мечтала, чтобы он плюнул Рите в лицо, отказался выполнять просьбу, послал куда подальше, рассмеялся.
Промолчал.
Но он заговорил:
– Я тебя...
Нет, слушать она не желала. Сил не осталось, сердце кололо, Диана бросилась к двери. Она выбежала из квартиры, вспугнув сидевших на ступеньках пьяниц, ворон, круживших над двором и кошек-фамильяров, совершающих неспешную вечернюю прогулку. Они переставляли лапки, не держа конкретной цели. Просто шли вдоль скамеек, мимо клумб и соседних подъездов. Животные были одиноки. Кого-то из них выбросили нерадивые хозяева: неумелые ведьмы, оболтусы-колдуны. Другие потеряли своих из-за несчастного случая. Третьи сами сбежали, не в силах терпеть издевательств, ведь многие ведьмы не относились к фамильярам, как к личностям, а роль исключительно прислужников удовлетворяла единицы, и среди них точно не было гордых от природы кошек.
Опустившись на колени, Диана провела по шёрстке сиамской красавицы, что сидела у скамейки возле подъезда, заглянула в умные звериные глаза и прочла в них такую грусть, какой не чувствовала даже в собственном сердце.
– Если бы я могла взять тебя к себе, – сказала она, – мы бы обе стали не так одиноки.
Кошка вздохнула и поднялась:
– Не грустите, девушка, для каждого найдётся своё место в этом мире.
Диана проследила за философски настроенным животным и поплелась к остановке. Ни одиночество, ни жалость, ни боль, ни разочарование сидело внутри, царапая сердце. Пустота поселилась в нём и причиняла боль – такую, о которой волшебница раньше и не подозревала.
Дом встретил тишиной, скучающей одеждой в машинке и запиской, оставленной на столе. Родители заскочили, чтобы сообщить: они остаются в Колопятке. Запрещённый портал пытался открыть какой-то юный колдун на спор с другом. Родители его легко вычислили, но поймать смогли только к вечеру. Спорщик спрятался в магическом переходе, что-то там напутал и застрял в пространстве. Вызволяли его долго, родители устали и остались на ночлег у Лиса. Диана понимала, о ком речь: о Кирилле Евгеньевиче, подполковнике магической полиции и бывшем одногруппнике отца. Прозвище «лис» тот получил из-за фамилии Лисин. И своей второй сути – эфиопского шакала, внешне напоминающего лису.
Волшебница выложила одежду на сушилку, прошла к холодильнику, вспомнив, что так ничего и не поела, представила тарелку, полную игли, вздохнула, проглатывая слюну, и побрела в свою комнату. А там без сил рухнула на кровать и долго смотрела в потолок. Очертания размывались, скатываясь солью по щекам. Чувства путались, эмоции зашкаливали. Она лежала, дрожа от напряжения, пытаясь не думать о Никите, но у неё ничего не получалось. Его голос звучал отовсюду, лицо мелькало перед мокрыми глазами, образ у окна дрожал на ресницах, а его «Ди!» разрывало душу. Диана не понимала бывшего парня, ненавидела и…
Любила.
Родители вернулись под утро, заглянули в комнату, но волшебница сделала вид, будто спит. Мама положила на прикроватный столик пакетик с игли, и оба вышли, тихо затворив за собой дверь. Все выходные Диана провела в постели: ела, смотрела слезливые мелодрамы прямо с телефона, плакала снова и снова, била подушкой о стену, набирала номер Никиты и сбрасывала, не добравшись до последней цифры. Родители пытались убедить в том, что никакая беда в девятнадцать лет не должна разрушать жизнь, а любовь будет ещё не одна, но она их не слушала. К ночи у Дианы заболела голова: она закрыла глаза и проспала почти до обеда.
– Алмазик здесь, так что ща всё будет, – пообещал Тёма, выталкивая Диану в центр комнаты.
Все взгляды устремились на неё. Все, кроме двух. Один – чёрный, выглядывающий из-под угольной чёлки, дополнявшей рыжее каре, смотрел на парня, стоявшего у окна. Второй, цвета ночного неба, милее которого для Дианы не существовало, всецело принадлежал ведьме.
Сердце кольнуло. Волшебница ощутила физическую боль, невольно вскрикнув ровно в тот момент, когда губы Никиты коснулись Ритиных в коротком поцелуе. Всего мгновение, но для Дианы оно длилось вечность.
Не разбирая дороги, толкая одногруппников, Диана бросилась к выходу.
– Ди! – прозвучал крик, заставивший её остановиться. Пальцы почти коснулись дверной ручки.
Никита стоял в шаге от неё.
Она обернулась, сдерживая слёзы, заглянула в его глаза и ей показалось, будто в их синеве есть что-то чужое. Что-то неправильное.
– Вернись! – прозвучали непривычные властные нотки в голосе Риты.
Никита послушно попятился назад.
Диана была в замешательстве. Никита никогда не вёл себя подобным образом.
– Ники, – совсем другим тоном произнесла Рита, – я жду.
Диана нахмурилась, а волшебник развернулся и пошёл к ведьме. Он встал рядом, положил руку на её талию и на мгновение застыл. Глаза в секунду потускнели, а в следующую стали прежними.
«Неужели никто не видел?» – оглядывая присутствующих, с тревогой подумала Диана.
– Уходи! – громко прозвучал голос Риты. Она крепче прижалась к парню и потребовала. – Скажи ей!
И тот, к ужасу волшебницы, произнёс:
– Уходи, Диана Амазова.
Но теперь Диана уходить не собиралась. Для начала ей нужно было разобраться в происходящем. С чего это Никита неправильно назвал фамилию? Может, её фантазия близка к реальности, и он на самом деле в чужой власти?
Она улыбнулась Рите, и, вернувшись в гостиную тихо, так, чтобы другие не расслышали, сказала: – Повоюем. – Затем повернулась к Тёме. – Когда будем Жёлтого духа вызывать?
– О-о-о! – разнеслось довольно по комнате, и, потеряв интерес к любовному треугольнику, студенты занялись приготовлениями к ритуалу.
– А как же бассейн? У меня не получилось. А у тебя? Покажи класс. Или слабо?
– Да маги-перемаги, легко!
***
Большая волшебно-ведьмовская энциклопедия
Болеро – короткая облегающая кофта без застёжек, изначально было частью испанского костюма.
«Зубрилка» – уменьшительно-ласкательное от зубрилы или заучки.
11
Бассейн вышел на славу, но залезать в него никто не пожелал. Амина попробовала воду мизинцем, хмыкнула и уселась на диван. Тарелка с игли ушла быстро: на нервах черноволосая всё время жевала, и сейчас напоминала фею Лизу. Диана представляла, как та полнеет, надувается и воздушным шариком взмывает к потолку. А ещё лучше в открытое окно. Амина, словно, прочитав её мысли, отставила пустую тарелку и недовольно скрестила руки на груди.
– Ща начнётся! – сообщил всем Тёма, доставая ароматические палочки из ящика шкафа.
Предвкушающие веселье студенты, с жадностью стягивали с себя жёлтые вещи, складывали по кругу и смотрели на оборотня, как на бога. Ещё бы! Это он всегда вызывал духов, умудрялся каким-то образом с ними договариваться на особых условиях и создавал незабываемую атмосферу. Тёма разложил палочки так же по кругу, рядом с каждой деталью гардероба. Пересчитал, остановился, и, обернувшись к «зрителям», протянул руку. Арина хлопнула себя по лбу и в спешке принялась стягивать с рук кружевные митенки. Потянула слишком сильно, зацепилась за металлическую застёжку браслета, дёрнула ещё сильнее, толкнув локтём некстати подошедшую Амину, и та, с криком и громким плеском перевалилась через бортик бассейна.
– Хоть кто-то искупался! – заржали студенты.
Амина, чьей жёлтой деталью гардероба оказался пиджак, прикрывавший полупрозрачный верх платья, стояла в воде, прикрывая руками липнущий к груди материал.
– Стриптиз! Стриптиз! – заскандировали парни.
– Только после вас, – фыркнула Амина, ловя брошенное Ариной полотенце.
– Извини, – ведьмочка пожала плечиками, – я случайно.
– Как всегда… – пробубнила черноволосая.
Тёма со словами: «Арина Катастрофовна, вы такая Катастрофовна» – забрал митенки и замкнул круг. Диана наблюдала за реакцией Риты. Странно, но на её лице не отражалось и толики страха, хотя раньше ведьма испытывала ужас при мысли о нахождении в одной комнате с духом. Неизвестно почему, но рыжая до жути боялась безобидных прозрачных существ.
– Об особенностях ведьмовского восприятия, – говорила русалка Маша, когда они обсуждали эту странность, сидя на перерыве в столовой, – нам должны рассказать на втором курсе.
– Перед практикой, – дополняла Арина, – может быть, это как-то связано с давней враждой между ведьмами и волшебницами. И это как-то подействовало на сестру.
«Возможно…» – думала сейчас Диана, изучая Риту.
Рыжая ведьма заметила взгляд волшебницы и сразу же крепче прижалась к Никите.
Диана не сдержала ухмылки, едва слышно прошептав:
– Ничего, я выведу тебя, маги-перемаги, на чистую воду.
– Готово! – провозгласил Тёма, вооружаясь обычной литровой банкой, внутри которой плавала необычная медуза.
– Удачная иллюзия, – подмигнула Диана Маше. Именно русалка создавала разные штуки для подобных забав. В прошлый раз это было облако, и, вызвав, Зелёного духа, весь Магистериум воспарил в зелёном воздухе. Особенно забавно было смотреть, как преподаватели, вроде вечно орущего Карла Карловича, барахтаются под дворцовыми сводами, размазывая зелёный воздух, как краску по стенам.
– Да вы, да я вас! Да как вы! – орал Кар-Кар, – как узнаю кто это сделал, заставлю выучить весь учебник по физиогномике!
Но, несмотря, на вполне реальную возможность выяснить причастных, угрозы оставались угрозами, из чего Диана приходила к логичному выводу: преподавателям нравилось участвовать в розыгрыше.
Медуза в банке намекала на водную стихию, ну а Жёлтый дух – тут и так всё ясно. В общем, намечалось нечто любопытное и стопроцентно весёлое. Что-то, от чего у Риты должны были встать волосы дыбом. Уж Диана собиралась об этом позаботиться.
– Страх, испытываемый субъектом во время стрессовой ситуации, способен определить истинную сущность данного субъекта, – учила Вера Мариковна во время совместных с вампирами, практических работ. Большинство студентов боялись кровопийц, потому что: а) те повально выглядели страшно (за исключением парней из «Алой паутины», но в их случае внешняя привлекательность объяснялась смешением генов с колдунами); б) они всегда притворялись более страшными, чем являлись на самом деле, сознательно «украшая» лицо и тело отвратительными татуировками и пирсингом; в) пакостили масштабно и обидно, порой доводя до слёз.
Сама Диана страдала от множества фобий, и возненавидела бы того, кто специально её решил напугать, поэтому собственные мысли её не радовали, но страх Риты мог объяснить причину поведения Никиты, а это перечёркивало доводы совести.
«В конце концов, – мысленно рассуждала волшебница, – я иду на этот шаг из лучших побуждений».
Кое-как успокоив совесть, Диана села в круг и повторила за Тёмой движение, нарисовав над палочкой магический крест.
– Кто помнит, почему данная форма идеально подходит к приглашению духа в наш объективно явленный мир?
Кто-то тяжко вздохнул, чья-то рука хлопнула по лбу, фея Лиза шёпотом назвала русалку «зубрилой», а удосужился ответить обнимавший Машку оборотень-кот, тем самым, прервав её дальнейшие вопросы, несомненно, успевшие созреть во время молчания студентов.
– Крест или геометрическая фигура, состоящая из двух пересекающихся линий, – начал он, – имеет сакральный смысл во всём множестве миров, расположенных за магическими порталами. По этой причине крест становится универсальным способом для общения с духами, обитающими, как известно, на территории загробного мира, являющимся по своей сути сосредоточием всех сакральных мест.
– Короче, кладбищем, – нетерпеливо вставил Тёма. – Слушай, Петь, если с лекцией покончено, то, может, приступим?
– Давай.
Тёма обвел присутствующих взглядом и под одобрительный шёпот парней приступил к заклинанию. Из ароматического дыма, вызванного силой магии, вдруг начал отделяться не Жёлтый дух, а нечто совсем иное. Нечто, разбудившее Филиппа в кармане Арины и до колик рассмешившее жука вместе со всеми студентами.
Всех, кроме Дианы.
***
Большая волшебно-ведьмовская энциклопедия
Митенки – удлинённые перчатки без пальцев.
Карл Карлович (Кар-Кар) – вечно орущий педагог по физиогномике.
12
Сплетаясь, извиваясь и скручиваясь в воздухе, отдельные части субстанции, при всей силе воображения студентов – хоть всех сразу – даже близко не напоминали части Жёлтого духа. Молодой паренёк с крашеными в кожуру лимона волосами и такого же цвета плаще не явился. Зато вместо него, непостижимым образом возникла копия Дианы. Её чуть длинноватый от природы нос, будто переборщив с эффектом кривого зеркала, вытянулся на добрых пять сантиметров, напоминая не то клюв пеликана, не то дятла. Губы распухли, а волосы сложились гармошкой.
– Чудовище… – прошептала изумлённая Диана, но по-видимому, так считала она одна. Остальные хохотали, надрываясь, черноволосая – вообще до слёз, Лиза и Маша смеялись в кулачки, а Тёма гоготал во всю глотку, похлопывая её своей длинной рукой-иллюзией.
В эту минуту, а случалось такое редко, она огорчалась тому, как относительно легко любой, не рождённый в семье волшебников или ведьм-колдунов, способен овладеть магией. Взять к примеру, оборотня. По идее, он мог обращаться в канарейку, летать и понимать язык птиц и на этом всё. Но, спасибо теории по общим магическим знаниям, Тёма овладел заклинанием простейших иллюзий, и теперь его новая конечность могла унижать её при всех.
– Убери руку! – вскрикнула она и попыталась оттолкнуть иллюзию.
– Алмазик, смешно же! Не обижайся!
Диана молча поднялась: в другой ситуации она бы, может, и посмеялась за компанию. В конце концов, то, что явилось вместо Жёлтого духа, не выглядело таким уж уродливым. Если бы в воздухе висела не она, а таже Амина, то скорее всего Диана бы рассмеялась. Друзей тоже могла простить: частенько они подкалывали друг друга – шуткой меньше, шуткой больше, какая разница. Сама Амина её волновала не больше: подумаешь, смеётся и тыкает пальцем. Спасибо, хоть настоящим, а не выращенным иллюзией. Диана ни на кого не держала обиду, кроме него – Никиты, что смеялся громче всех. Неестественно, натужно, но смеялся. Он смотрел прямо на неё и от души веселился, а когда Рита попросила сказать, что Диана страшная, сказал и снова заржал. Подобного волшебница стерпеть не смогла. Резко поднялась и шагнула, разрывая круг.
– Спроси, что она забыла, – велела Рита, как только волшебница приблизилась к Никите, и парень болванчиком повторил вопрос.
– Это! – ответила Диана, сопровождая ответ хлёсткой пощечиной.
Если до этого в комнате звучал смех, то сейчас повисла тишина, настолько ошеломлённая, что, казалось, даже настенные часы икнули.
– Ди?.. – через какое-то время прозвучало из уст Никиты.
На долю секунды, ничтожную долю секунды, неразличимую для постороннего глаза, Диана могла поклясться: в его зрачках промелькнуло что-то, на что сердце отозвалось родной мелодией. Она вновь услышала знакомые ноты взаимного чувства, когда есть только двое и мир, принадлежащий всецело только им.
– Скажи, чтобы она уходила, – вновь потребовала Рита.
– Уходи, – сказал Никита: сухо, безэмоционально, по-чужому.
Рыжая ведьма гладила его покрасневшую щёку и неотрывно смотрела на Диану:
– Сколько раз этой уродине повторить, Ники? Скажи, что ты её не любишь.
Сердце едва не остановилось, в ожидании его ответа. Волшебница мечтала, чтобы он плюнул Рите в лицо, отказался выполнять просьбу, послал куда подальше, рассмеялся.
Промолчал.
Но он заговорил:
– Я тебя...
Нет, слушать она не желала. Сил не осталось, сердце кололо, Диана бросилась к двери. Она выбежала из квартиры, вспугнув сидевших на ступеньках пьяниц, ворон, круживших над двором и кошек-фамильяров, совершающих неспешную вечернюю прогулку. Они переставляли лапки, не держа конкретной цели. Просто шли вдоль скамеек, мимо клумб и соседних подъездов. Животные были одиноки. Кого-то из них выбросили нерадивые хозяева: неумелые ведьмы, оболтусы-колдуны. Другие потеряли своих из-за несчастного случая. Третьи сами сбежали, не в силах терпеть издевательств, ведь многие ведьмы не относились к фамильярам, как к личностям, а роль исключительно прислужников удовлетворяла единицы, и среди них точно не было гордых от природы кошек.
Опустившись на колени, Диана провела по шёрстке сиамской красавицы, что сидела у скамейки возле подъезда, заглянула в умные звериные глаза и прочла в них такую грусть, какой не чувствовала даже в собственном сердце.
– Если бы я могла взять тебя к себе, – сказала она, – мы бы обе стали не так одиноки.
Кошка вздохнула и поднялась:
– Не грустите, девушка, для каждого найдётся своё место в этом мире.
Диана проследила за философски настроенным животным и поплелась к остановке. Ни одиночество, ни жалость, ни боль, ни разочарование сидело внутри, царапая сердце. Пустота поселилась в нём и причиняла боль – такую, о которой волшебница раньше и не подозревала.
Дом встретил тишиной, скучающей одеждой в машинке и запиской, оставленной на столе. Родители заскочили, чтобы сообщить: они остаются в Колопятке. Запрещённый портал пытался открыть какой-то юный колдун на спор с другом. Родители его легко вычислили, но поймать смогли только к вечеру. Спорщик спрятался в магическом переходе, что-то там напутал и застрял в пространстве. Вызволяли его долго, родители устали и остались на ночлег у Лиса. Диана понимала, о ком речь: о Кирилле Евгеньевиче, подполковнике магической полиции и бывшем одногруппнике отца. Прозвище «лис» тот получил из-за фамилии Лисин. И своей второй сути – эфиопского шакала, внешне напоминающего лису.
Волшебница выложила одежду на сушилку, прошла к холодильнику, вспомнив, что так ничего и не поела, представила тарелку, полную игли, вздохнула, проглатывая слюну, и побрела в свою комнату. А там без сил рухнула на кровать и долго смотрела в потолок. Очертания размывались, скатываясь солью по щекам. Чувства путались, эмоции зашкаливали. Она лежала, дрожа от напряжения, пытаясь не думать о Никите, но у неё ничего не получалось. Его голос звучал отовсюду, лицо мелькало перед мокрыми глазами, образ у окна дрожал на ресницах, а его «Ди!» разрывало душу. Диана не понимала бывшего парня, ненавидела и…
Любила.
***
Родители вернулись под утро, заглянули в комнату, но волшебница сделала вид, будто спит. Мама положила на прикроватный столик пакетик с игли, и оба вышли, тихо затворив за собой дверь. Все выходные Диана провела в постели: ела, смотрела слезливые мелодрамы прямо с телефона, плакала снова и снова, била подушкой о стену, набирала номер Никиты и сбрасывала, не добравшись до последней цифры. Родители пытались убедить в том, что никакая беда в девятнадцать лет не должна разрушать жизнь, а любовь будет ещё не одна, но она их не слушала. К ночи у Дианы заболела голова: она закрыла глаза и проспала почти до обеда.
