Фарли устала, вымоталась. И хотела одного – чтобы всё это поскорее закончилось со счастливым не только для их пятёрки, но и Лизы Вельской финалом. Когда сил уже никаких не осталось, а надежда стала таять мороженым на солнцепёке, из палаты показалась психолог. Фарли молилась богам этой планеты и своей, чтобы Мария Викторовна сказала хоть что-то хорошее.
– Фарли? Вы уже здесь? – Психолог подошла к ней и устало прислонилась к стене. – Я думала, что вы пошли прогуляться.
Прогуляться… Точно. Она говорила, что пойдёт на улицу. Ей просто необходимо было подышать воздухом. На время покинуть эти жуткие стены, увидеть свет солнца вживую и подумать. Подумать о Хаосе, который нельзя допустить в этот мир. О Хаосе, который так и рыщет в поисках слабых – таких, как Лиза. Она была прекрасным вариантом для него, и Фарли волновалась всё сильнее. Прогуляться. Да, она хотела. Но была ли она на улице? Фарли напрочь забыла.
– Вы не в себе… – Оценила психолог её состояние. – В сложившихся обстоятельствах это немудрено. Но волнение не приводит ни к чему хорошему и туманит разум. А вам нужна трезвая голова, чтобы принять решение.
– Решение? О чём вы?
Психолог вздохнула.
– Сейчас Вельская спит. Не в притворстве, а по-настоящему. Но когда она проснётся, состояние не изменится.
– Подождите, Мария Викторовна, вы не верите в лечение?
– Я ещё не начинала лечение и я не верю в чудо. Состояние Лизы не может измениться за пару часов. Так не бывает. Она может затихнуть, однако это не будет значить ровным счётом ничего. Вы должны твёрдо понять, Лиза Вельская на пороге безумия. Шагнёт она в эту пропасть или нет, зависит только от неё, но вам придётся принять решение оставить её здесь и положиться на мою методику или заполнить бумаги для оформления в психиатрическую больницу. Оба варианта предполагают определённые сложности, и к ним вы тоже должны быть готовы. Вам стоит хорошо обдумать то, что я сейчас скажу, поэтому я советую вам всё же ненадолго покинуть это место. Пройдитесь, подышите, окажитесь в совершенно иной атмосфере. Не делайте поспешных выводов, к которым так легко ведут больничные стены.
– Я не очень вас понимаю…
– Стресс, волнение, эмоции. Их эффект лишь усиливается от присутствия в больнице. Люди принимают поспешные решения, потому что на подсознательном уровне чувствуют давление. Вы можете мне не верить, но и эти стены вокруг и запахи лекарств; и кажущиеся безразличными лица медперсонала и пугающие сигналы, когда требуется срочная помощь в одной из палат; и даже двери этих самых палат, за которыми идёт борьба за жизнь, за ещё один день без болезни или боли – всё это оказывает влияние, увеличивает страх, обеспокоенность. На каждого человека действует по-своему: на кого-то больше, на кого-то меньше, но действует всегда. И вы не исключение. Поэтому… мой вам добрый совет. После того, что я скажу, прогуляйтесь. И не торопитесь принимать решение.
– Ваши слова меня настораживают. Что вы такое предлагаете? Катарсис? Я уже говорила, что согласна. Психбольница – это слишком радикально, я предпочту мягкий метод, то есть ваш.
– И снова вы спешите. Да, я предлагаю вам свою методику, но я не всё сказала. Дело в том, что в этой больнице я смогу лечить Лизу только пару дней, затем, если не наступит улучшений, её придётся перевести в частный санаторий. Я не называю это место больницей, потому что оно другое. Когда вы его увидите, то сами всё поймёте.
– Почему вы не можете лечить её здесь? – напряглась Фарли.
– Здесь я приглашённый специалист. Основное моё поле деятельности – санаторий.
– И с ним… есть проблемы?
– Санаторий частный. Его построил мой отец, царствие ему небесное, и передал мне. Я, конечно, плачу налоги, прохожу все необходимые проверки, но вы должны понимать, что в понимании общественности частное и государственное воспринимается по-разному. На мой взгляд, это не совсем верно, однако факт остаётся фактом, в суде могут возникнуть вопросы, а у присяжных – недовольство. Так уж повелось, что всё, идущее от частников считают либо чистым злом, либо махинацией.
Прода от 15 марта
– Но судья не дурак, я уверена, что он поймёт необходимость выбранного лечень…
– Но я говорю не о судье, – перебила психолог. – О её отце. Даже не столько о нём, сколько о любом сексуально и психически нездоровом индивидууме. Простите, но назвать его человеком у меня язык не поворачивается.
– Знали бы вы, как мне самой трудно даётся даже думать о том, что его кто-то считает человеком, – вздохнула Фарли. – Вы подготавливаете меня к возможным трудностям. Спасибо. Но наша команда справится. К тому же закон для всех один, и он на нашей стороне.
– Я буду счастлива, если это окажется так, но не забывайте, что всегда была и, боюсь, будет разница между обвиняемым человеком и любой другой расой. Просто помните об этом, хорошо?
– Я понимаю, что легко не будет, и Вельский, наверняка, подготовит защиту, но мы не новички, справимся.
– Хорошо. Я должна была вас обо всём предупредить.
– Я всё поняла. Время на размышления мне не нужно, отсюда я не уйду, пока не узнаю, что с напарницей. Я против психбольницы и согласна подписать все необходимые бумаги для оформления в санаторий. Насколько я знаю закон, Лиза совершеннолетняя и поэтому согласия от её родителей не требуется, а поскольку сама она является жертвой насилия, то решение может принять официальный представитель полиции. Только… обычно подобными вопросами занимается Главный ловец, я его подчинённая и не уверена, что обладаю такими полномочиями. Уточню. Но вероятнее всего его подпись требуется для подтверждения. – Фарли погрузилась в размышления.
– У вас с начальством могут возникнуть разногласия?
– Не думаю. Но знать наверняка не могу.
– Фарли, я должна ещё раз вам объяснить, что любое из принятых решений будет иметь последствия. Санаторий не психбольница, и, естественно, доказать невменяемость Лизы будет сложнее, но её отец может пойти на это. Я знаю такой тип. Я уже бывала в суде. Легко не будет. Поверьте.
– Я всё прекрасно понимаю. Лиза поедет в санаторий, я объясню ситуацию Главному, но вы… Вы тоже кое-что пообещайте.
– Слушаю.
– Нам придётся найти возможность, чтобы выпросить деньги из гос. бюджета, поэтому я не знаю, когда мы сможем оплатить ваш санаторий. На это может уйти достаточно времени, и поэтому я прошу…
– Фарли, – психолог дотронулась до её руки, – не волнуйтесь. Я понимаю ситуацию. Лиза не первая такая жертва, и, увы, не последняя. Я не стану требовать немедленной оплаты, так что спокойно собирайте деньги.
– Спасибо…
– Не стоит. Я не сделала ничего такого, чего не обязывает моя работа.
Фарли была не согласна и тепло улыбнулась, подумав о том, как хорошо, что на свете ещё остались такие добрые люди, как эта женщина.
Прода от 16 марта
На душе сразу стало немножечко легче, но ненадолго. Не успела Фарли выдохнуть, как появился уже знакомый ей хирург. Он выглядел измотанным и смотрел на неё с сочувствием. Фарли, забыв о стоящей рядом Марии Викторовне, бросилась ему навстречу.
– Нитта… Она… Она… – Страх сковал горло, и закончить фразу Фарли не смогла, взглядом моля опровергнуть худшие опасения.
Хирург положил руку ей на плечо, и Фарли стало совсем нехорошо.
– Жива, но в критическом состоянии, – сказал он, не решаясь продолжить.
– Говорите. Не молчите. Говорите сейчас же!
– Я сталкиваюсь с таким впервые, – вздохнул он и убрал руку. – Я не знаю, как работать. Любую манипуляцию что-то прерывает. Мне удалось остановить кровотечение, но это ненадолго.
– Что вы такое говорите… Вы же хвалились тем, какой отличный хирург! Так почему вы ей не поможете?
– Своих слов я не отрицаю. И делаю всё, что могу. Но эта магия внутри неё стопорит всю работу.
– Так уничтожьте эту магию! В чём дело? Разве нельзя её оттуда убрать с помощью специального зелья?
– Я не маг, а здесь нет хирурга, обладающего такими возможностями. Подобное зелье – редкость, понимаете?
– Нет. Не понимаю. На кону жизнь моей напарницы, а вы говорите, что у вас нет хирурга?! Так найдите! Отдел потом отблагодарит вас деньгами. Найдите! Разве это так сложно?
– Успокойтесь. Ваши нервы ей не помогут. Я сделаю всё, что в моих силах. Сейчас я свяжусь с начальством, и этим вопросом займутся. А вы… молитесь. Это всё, что сейчас остаётся.
Фарли готова была разрыдаться. Её пугало происходящее. И если бы не подошедшая Мария Викторовна, она, вероятно, не сдержалась бы, но психолог коснулась её плеча, мягко развернула к себе и сказала:
– Я слышала не всё, но, если вам нужен хирург, я тоже поищу. У меня много знакомых. Не волнуйтесь, Фарли, всё будет хорошо.
Фарли кивнула, пытаясь взять себя в руки, а затем схватилась за телефон. Сначала она решила позвонить Главному, и это было по инструкции правильно, но затем передумала. Неизвестно, как бы Дима отреагировал: он ведь пребывал в уверенности, что Нитта пострадала по его вине. И Фарли набрала Лулу.
Глава 32
Лулу как раз завершил оформление Люси и открыл ей камеру, когда зазвонил телефон.
– Я не должна быть здесь, – сказала Люся. – Ты совершаешь ошибку, и скоро это поймёшь.
– Ты сама во всём призналась. Дальше пусть решает судья. – Лулу принял вызов и вышел в коридор.
– Лулу! Ты нам нужен!
– Что случилось?
– Срочно в медбазу и найди самого лучшего хирурга-мага. Самого опытного, самого…
– Я понял. Не волнуйся. Сейчас займусь.
– Главному пока ничего не говори. Он же не рядом?
– Нет, он пошёл в допросную.
– К Вельскому?
– Дарк ещё не подъехал. Главный привёз медсестру.
– Хоть что-то хорошее.
– У вас всё плохо?
– Лулу, Нитта при смерти, а Лиза не в себе. Ей необходимо лечение, а нам – деньги на это лечение. Но всё это потом. Найди хирурга.
– Уже ищу. Вариантов много. Что конкретно нужно?
– Магия в организме Нитты мешает проводить хирургические манипуляции.
– Понял.
– Найди и перезвони.
– Подожди. Фарли, магов много, но у каждого свой профиль. У одних разрешения на зелья, снимающие блокираторы, у других – на нейтрализацию магических вредителей. Чтобы сузить поиск, необходимо знать, какое именно зелье приняла Нитта.
– Какое она приняла? Чёрт! – Фарли бросилась в палату Лизы, схватила оставленную сумочку, дёрнула за молнию и осторожно вытащила пробу с дрянью из бокала. Эта крохотная капелька на дне колбы могла как забрать жизнь Нитты, так и подарить её. – Лулу, проба у меня. Я не отвезла её в лабораторию.
– Так. Ладно. Не беспокойся. Дай мне этого хирурга, я постараюсь всё выяснить.
– Он сейчас у начальства.
– Без подробностей сложно сузить поиск.
– Лулу…
– Фарли, в медбазе тысяча хирургов. Что прикажешь делать?
– Я не знаю, Лулу. Не знаю! Успею ли я доехать до лаборатории?
– Это риск, – согласился Лулу. – Но… подожди. Я, кажется, нашёл выход.
Прода от 17 марта
Он пообещал перезвонить, свернул поиск и пошёл обратно, к камере с Люсей. Та стояла лицом к стене и поворачиваться не спешила. Ему пришлось позвать её трижды, прежде чем она соизволила на него посмотреть.
– Что ты знала о планах Вельского? – Спросил он сухо. – Лучше расскажи, не делай хуже.
– Ты привёз меня сюда, а теперь ещё и угрожаешь? Лулу… Что с тобой стало? Я тебя не узнаю.
– Что со мной стало?! – Он схватился за прутья и прижал лицо к решётке. – А что стало с тобой? Ты помогла преступнику и рассуждаешь о выборе, которого нет!
– Выбор есть всегда, и у твоей так называемой жертвы он тоже был. Она предпочла страдать, а виновата я?
– С тобой невозможно говорить… – Лулу опустил глаза, а когда снова поднял, в них читалась угрюмая решимость. – Вельский отравил мою напарницу, сейчас она борется за жизнь. Если ты что-то знаешь, расскажи, я обещаю тебе помочь.
– Знаю. Но твоя помощь – убийство, – хмыкнула она.
– Спаси мою напарницу. Ты же хочешь стать человеком, так поступи человечно!
– Сколько эмоций для робота, – ухмылка превратилась не в улыбку, в оскал. – Ты, похоже, тоже, Лулу, говоришь не совсем правду. Тебе тоже осточертело выполнять приказы и жить по чужому слову, да? Или я не права?
– Эмоциональность включена в набор наших индивидуальных качеств.
– Ну конечно.
Лулу понизил голос:
– Я помогу тебе сбежать до того, как за тобой придут спецы. Договорились? Только помоги напарнице.
– А разве всё, что происходит здесь, не записывается?
– Записывается. Я сотру.
– Ради меня переступишь закон? – Она тоже приблизилась к решётке.
Лулу отодвинулся:
– Не ради тебя, ради неё.
– А в тебе и правда есть человечность.
– Время уходит! Помоги или…
– Или что?
– Помоги… – Теперь он просил жалобно. – Люся, никто не виноват в том, что случилось в семье Вельского, так почему должны страдать другие люди? Люся…
– Всегда страдают невинные. Закон жизни, запомни, Лулу. Даже странно, что ты, ловец, об этом не знаешь.
Прода от 17 марта
– Пофилософствуем в другой раз. Говори. Прошу.
– А где гарантия того, что ты исполнишь обещание? Почему я должна верить, что ты не предашь меня?
Лулу не стал долго раздумывать и ввёл команду, стирающую всё, что произошло за последние пару часов. Чистая память отразилась прямо на решётке.
– Тоже самое я сделаю с информацией, полученной сейчас. Но сначала ты спасёшь мою напарницу.
– И ты поможешь мне сбежать?
– Да. Как только пройдёт суд, и всё будет кончено.
– Хорошо. Но чтобы ты знал, у меня тоже ведётся запись, и всё, что происходит сейчас есть и у меня. Поэтому, если ты подставишь меня, мой человечный робот, – она постучала по своей голове, – я воспользуюсь этим именно так, как посчитаю нужным.
– Я могу потребовать удалить съёмку.
– Можешь, но не забывай, что я совершеннее тебя. Мои системы автоматически делают резервные копии. Удалить их могу только я. Извне это невозможно. Удобно, не правда ли? Жаль, у тебя таких возможностей нет. А ведь как было бы здорово, сохраняйся в твоей памяти все разговоры твоих так называемых друзей и вообще всё, что происходит вокруг. Тогда бы у тебя были шансы доказать, что они тобой пользуются. А так… Но ведь тебе и без этого хорошо, да?
– Перестань. Не трогай моих друзей.
– Друзей? Думаешь, они скажут тебе спасибо за спасение напарницы?
– Конечно скажут!
– Наивный ты, Лулу. Ты для них робот, машина.
– Хватит! Говори, чем он её отравил, и разойдёмся.
– А нас никто не подслушивает?
– Ты издеваешься? Знаешь же, что нет. Записи сотру, я же пообещал! Говори!
– Это «маг-агент», – выдохнула Люся. – Это всё, что мне известно. Удачи.
Последнее слово вывело его из себя. Лулу едва сдержался, чтобы не вызвать спецов прямо сейчас: они бы поставили затычки на её системы. Сдерживаясь от нарушения закона, о котором могут припомнить на суде – он едва ли не бегом покинул территорию с Люсей, но как ни пытался, а выбросить из головы мысли о резервных копиях, и о том, что друзья пользуются им, как машиной, было нелегко.
Глава 33
Фарли казалось, что прошла вечность, когда Лулу наконец перезвонил.
– Это «маг-агент».
– Даже так? Поняла… У тебя всё хорошо?
– Нормально.
– Точно?
– Сказал же!
