Я думала, что сумею поймать их, спасу её, и тогда ты на меня обратишь внимание. Тебе нравятся храбрые девушки, как Нитта Тио или Тео, я не запомнила… и я хотела доказать, что я именно такая! Но… – Она заломила руки, закусила губу и продолжила уже с меньшим воодушевлением. – Но ничего не вышло. Я же человек, а не магичка какая-нибудь, не смогла их остановить. Я бросилась навстречу их грузовику, я думала, они меня не посмеют сбить, ведь там было много свидетелей. Я… даже не знаю о чём я думала. А потом… Потом появился какой-то маг, и они все исчезли в портале. Я ничего не смогла сделать. Прости…
Дима всё ещё молчал, но теперь по иной причине: у него просто-напросто не было слов. Его по-прежнему многое удивляло в жизни: люди, поступки, ситуации. Но услышанное только что перекрыло всё это с лихвой.
«Невероятно, чтобы оказаться правдой, – думал он, глядя на её лицо, искажённое страданием. – Но так лгать…» – Он помотал головой.
– Ты разочарован, да? – По-своему восприняла его реакцию Рита. – Хотя почему разочарован. Тебе, наверное, всё равно.
В её голосе звучала обида. Такая детская и непосредственная, такая вновь невероятная в сложившихся обстоятельствах, что он почувствовал растерянность.
– Прости. Ты конечно же здесь не из-за симпатии ко мне, а по другой причине. Тебе уже рассказали, что я запомнила их лица, и поэтому ты пришёл?
Дима не верил своим ушам. Рита опережала не только его слова, но и мысли! И после этого она не магичка?! Он отодвинул кружку, перегнулся через стол и поскольку рассказ Риты никак не уменьшил его сомнений, даже напротив, увеличил подозрения, продолжил игру.
– Главное, что я пришёл, – он улыбнулся. – А ты, значит, меня искала.
Рита смущённо опустила ресницы:
– Ну да.
Дима следил за её нервными движениями, глазами и жестами, пытаясь уловить ложь, но как ни пытался, разобраться так и не сумел. Кто же перед ним: профессионалка или влюблённая девушка? Он представил, как точно также на него смотрит Нитта, и сердцу в груди стало тесно. Сердито отбросил все мысли о любимой и с ухмылкой заметил:
– Меня не нашла, но нашла Нитту. И неужели так быстро успела её узнать?
– Я сама с ней не общалась, – многострадальная Ритина коса вновь попала в плен, – но услышала достаточно, чтобы сделать вывод. Да о вас все говорят! – Она вздохнула.
– Интересно. И что же именно говорят? – Диме стало любопытно до какого уровня мастерства дойдёт ложь медсестры. Не была же она на самом деле в отделе?
– Разное, – ушла та от прямого ответа. – Только слухи на пустом месте не рождаются.
Разговор становился всё любопытнее, и Дима спросил:
– Чая не добавишь?
– Значит, я угадала? – Её губы вновь посетила радостная улыбка. – Ты любишь чёрный сладкий?
Дима любил чай не больше, чем кофе и предпочёл бы сейчас эрк, но Рите ответил, что да, к тому же чай очень вкусный, хотя это и было неправдой: чай был самым обычным. Девушка заторопилась угодить ему и немного пролила воду на столешницу, когда заполняла ею электрический чайник. Дима вновь задумался о том, какой прекрасный перед ним разыгрывается спектакль.
«Фарли бы оценила», – решил он, глядя на то, как медсестра исправляет свою оплошность.
А Рита вытерла воду, поставила чайник, дождалась кипения, налила новую порцию гостю и с улыбкой произнесла:
– Я неуклюжая, но готовлю с душой.
Затем села обратно и добавила зачем-то:
– Не люблю врать. Честной быть проще.
Это признание его смутило, однако со следующими её словами стало только хуже.
– У меня впервые так. Стыдно-о-о. Хорошо, папа не видит. Ты должна быть идеальной, как мама, идеальной, как я, – передразнила она родителей. – Спасибо, про бабушку редко вспоминают. Они с ней в ссоре, а то я должна была быть такой же утончённой, как бабуля, у неё же предки были из графской семьи. Тьфу! А я хочу быть собой!
Дима не решился перебивать, а Рита всё рассказывала о том, как на неё давят, как лепят идеал, а она так этого не хочет, и поэтому всё пытается доказать, что и так хороша, и даже пошла на подработку к папе в больницу, и в итоге оказалась в той, где повстречала Диму. На этом моменте она стала ещё грустнее и вспомнила о похищенной пациентке.
– С её родственника хотят попросить выкуп, да? – И сама себе ответила. – Это страшно. Неужели они не понимают, что после операции ей необходим особый уход? Я не думаю, что её похитил врач, пусть и помогли ему санита...
Её ресницы вдруг удивлённо распахнулись:
– Санитары. А если санитары были подставными?!
Дима не стал говорить, что она попала в точку. Он просто ждал, что ещё она ему сообщит.
– Несчастная эта Джессика. Мне жаль её. Хотя нет, не жаль. Ты хоть знаешь, что из-за пожара погиб Фёдор Михалыч? Он был вредным стариком, но хорошим! Мне сказали, – Рита опустила глаза и принялась теребить кончик косы, – что он обгорел до неузнаваемости. Сказали, что он полз… Полз из последних сил, но даже, умирая, помогал людям. – Из её глаз брызнули слёзы, она вскочила. – Он умирал, но звал на помощь к какой-то девушке, лежащей на руках у матери! К ней, а не к себе! Понимаешь? Он был настоящим врачом! И он умер! Умер из-за этой твоей Джессики! А сколько ещё не успели спасти? Сколько? А ведь там были дети! Маленькие дети! Они-то в чём виноваты?
В её глазах, оказавшихся изумрудными, Дима внезапно для себя прочёл неподкупную и несыгранную боль и, подчиняясь какому-то внутреннему, человеческому порыву, заключил рыдающую в объятья.
– И что это вообще за пожар? – Спрашивала она, затихая, пачкая соплями и слезами его куртку. – При чём здесь магия? Кто эта Джессика такая? Или скажешь, что это совпадение? Но я не верю. Папа всегда говорит, что у любого совпадения есть объяснение. Он у меня жуткий реалист. Такой реалист, что даже не верил, будто я смогу продержаться в его больнице больше месяца, а я уже там полтора. Но хватит.
Она громко шмыгнула и отстранилась:
– Ты только не думай, что я плакса. Ладно? И не считай, что я пытаюсь тебя разжалобить. И вообще, я всё говорю-говорю, а ты молчишь. Ты… – Она попятилась и врезалась в свою же столешницу, – ты, наверное, считаешь меня идиоткой, а я и веду себя, как идиотка. Ну вот. Опять! Несу совсем не то. Я тебе сейчас нарисую их портреты, ладно? И мы разойдёмся. – Она поспешно покинула кухню, оставив гостя в полном недоумении.
Что-то зашелестело, рассыпалось. Дима пошёл на звук и увидел, как Рита собирает на полу карандаши. Она подняла глаза и увидела гостя.
– Сегодня я заслуживаю приз, как самая неуклюжая девушка года. – Неловко улыбаясь, Рита перекинула косу с плеча на спину и задумчиво стала рассматривать большой пенал.
– Так это резинка лопнула… – Дима выдохнул с явным облегчением. А то эта неуклюжесть медсестры уже переходила все границы возможной.
– Ну да. Положу их так. – Рита сложила часть карандашей поверх порванной резинки и взяла лист, лежавший рядом. – Я сама виновата. Надо было брать пенал с индивидуальными креплениями, а мне понравился этот. Из-за цвета.
Дима подошёл поближе и разглядел, что синий издалека отдаёт бирюзой вблизи. Ухмыльнулся. И почему всем женщинам нравятся эти цвета?
– Ты иди попей ещё чая, а я пока дорисую, – бросила она, не отрываясь от листа и не поднимая взгляда.
– Чая мне хватит на неделю вперёд, – заметил Дима, осматривая комнату и краем глаза следя за движениями Риты. Вера в то, что перед ним лгунья ослабела, но не исчезла до конца.
Она рисовала молча, а он беспрепятственно ходил по квартире, рассматривал, изучал. Трогал вещи, выискивая жучки. Если происходящее спектакль, не исключено, что о выполненной миссии она должна будет доложить Вельскому. Поверит ли оборотень на слово? Вопрос. Вероятно, захочет убедиться. Что является лучшим доказательством? Съёмка, прослушка. Обычная или магического свойства.
Когда Рита вошла в ванную комнату, Дима подставлял под струю воды погремушку не уместную в квартире взрослой девушки.
– А я думала, что ты на кухне. Что ты здесь делаешь?
Дима обернулся. Игрушка не давала гула. Даже мельчайшего.
– Уронил, решил вымыть. – Нашёлся он, отдавая погремушку Рите.
– Это моя, – она смутилась. – Отец каждый раз оставляет её в моей комнате, когда я, по его мнению, веду себя как ребёнок. – Ой. Ты был в моей комнате?
Дима почувствовал неловкость, но тут же сам себя оправдал тем, что жучок можно спрятать как-раз в чём-то на первый взгляд безобидном, и погремушка – это идеальный вариант. К тому же Вельский, наверняка, не подумал бы, что полицейский ловец начнёт шарить в Ритиной комнате, тогда как жучок, если тоже управляемый роботом, вполне мог менять локацию, пока медсестра отвлекала Диму своими эмоциональными историями. Но даже для самого себя объяснение звучало совсем неубедительно, а точнее бредово. Зачем жучку находиться там, где нет ни Димы, ни Риты? Или… Вельский рассчитывал на определённый исход этой встречи? Ну, конечно! На это он и рассчитывал!
И стоило Диме решить, что он прав, как взгляд сразу зацепился за Ритин медицинский халат. Естественно. Что же может быть сексуальнее с такими-то ногами?
– Не надо было ходить в мою комнату. – Голос Риты стал жёстким. – Это моё пространство. Держи. – Она протянула ему два листа.
– Неудобно в халатике по улицам бегать, – ухмыльнувшись, заметил Дима и стал ждать реакции, которая последовала мгновенно.
– Конечно неудобно! Но я хотела тебе помочь и вернуть Джессику! Думаешь, я думала об удобстве? А вот ты? Ты подумал об удобстве, когда зашёл в мою комнату? Без спроса! Только родители могут заходить в неё!
Теперь она нападала. Дима воспринял это, как защиту. А значит, он угадал насчёт плана Вельского. Схватил Риту за левую руку, вывернул, доставляя сильную боль и потребовал:
– А теперь хватит ломать спектакль. Говори правду.
– Придурок! Ты что? Ты мне руку сломаешь!
Листы выпали.
– Отпусти! Мне больно! Перестань! – Продолжала кричать она.
А Диме было плевать. Он уже не верил ей.
– Что ты прячешь в своей комнате? Быстро говори, а то и правда руку сломаю. Говори!
– Помогите!
– Отпусти мою дочь!
Дима повернулся на голос, и в следующий миг мощный кулак врезался ему в челюсть.
– Папа, всё хорошо! Не бей его! – Рита удерживала отца.
Дима стёр кровь из разбитой губы и поинтересовался не без злости:
– Вы хоть понимаете, кого ударили?
– Понимаю! Того, кто обидел мою дочь!
– Папа, успокойся. Он уже уходит.
– Я ухожу?
– Уходит? Он не уйдёт, пока мне всё не объяснит!
– Папа, не надо…
– Это я должен объяснять? А вы не видите, что я полицейский?
– Прекрасно вижу, что полицейский! Полицейский ловец, так что объясните-ка, какого чёрта вы делаете у меня дома? Здесь не живут разные твари. Так что вы тут забыли?
– Папа!
– Рит, ты что-то натворила? Связалась с новым магом? Что здесь делает ловец?
– Объяснишь своему отцу?
– Дима! Не лезь!
– Дима? Так сначала пожарный, а теперь полицейский? Рита, когда ты возьмёшься за голову?
– Хватит!
Замолчав, мужчины смотрели на Риту, а та, вновь растрепав свою косу, теперь уже окончательно, вышла из ванной комнаты.
– Рит, ты куда? Дочка, объясни!
Она резко обернулась:
– День просто сумасшедший, безумный, столько всего произошло, а тут ещё вы. Оба! Я же ничего не сделала, хотела, как лучше, а вы... – Она вздохнула. – Папа, я ничего не натворила, стала свидетельницей преступления, вот и всё. Дима, я не хочу тебя видеть, потому что ты поднял на меня руку, а этого я не потерплю.
– Ты слышал мою дочь, уходи.
– Но вы ещё не слышали меня. Ваша дочь обвиняется в похищении.
– Что?! – Дочь и отец во все глаза смотрели на Диму.
– Ты охренел? – Первым пришёл в себя отец. – Совсем охренел. Ты хоть знаешь, что тебе будет, если я пожалуюсь твоему начальству? Ловец тревожит людей, ещё и предъявляет дебильное обвинение. Да ты в объяснительных загнёшься. Я добьюсь твоего увольнения! Вали отсюда, ловец хренов! А есть вопросы, пусть приходят полицейские!
– Подожди. Дима, так ты за этим пришёл? Обвинить меня? – Рита потрясла головой. – Я ничего не понимаю…
– Дочка, не надо ничего понимать. Я его сейчас выволоку отсюда. Имею право. Мы – люди. И подчиняемся полиции, а он – не полиция!
– Нет, папа, подожди! – Рита схватила отца за руку, когда тот уже намеревался взять ловца за шиворот куртки, будто нашкодившего кота. – Я хочу во всём разобраться. – Она посмотрела на Диму. – Так ты разыгрывал спектакль? Тебе не нужны были портреты? Ты… пришёл за мной? Я… я тут в симпатии признавалась, вела себя как дурочка, а ты… Ты почему сразу правду не сказал?
Её глаза метали молнии, отец неприкрыто ненавидел, и Дима, чётко осознав ошибочность своих суждений, впервые за долгое время почувствовал себя полным идиотом. Ситуация, в которой он оказался, была до невероятности абсурдной, и всё же, но это факт, а проблемы могли возникнуть ни у кого-то, а у него самого.
– Он правду не сказал, потому что хотел тебя полапать, – подлил масла в огонь отец. – Ловцы же они такие. Думают, что им всё позволено.
– Папа! Что ты такое говоришь?
– А что ты его защищаешь? Правда есть правда.
Недоразумения набирали обороты. Дима понимал, что при желании эта парочка могла обвинить его в домогательствах и ещё бог знает в чём, и с этими жалобами они могли отправиться в полицию, а не к его начальству, и тогда проблемы посыпались бы как из рога изобилия. Ловцов многие недолюбливали, а тут такой удобный случай. И если Рита действительно не причастна к Вельскому, тогда у Димы возникнут огромные неприятности.
– Я должен извиниться, – начал он, подбирая слова. – Дело в том, что Рита была замечена в неоднозначных обстоятельствах, поэтому я вынужден её задержать для дальнейшего допроса. – И поспешно пояснил. – В качестве свидетеля, разумеется. Свидетеля, на которого ошибочно донесли. – Мысленно он извинился перед Дарком, это ведь маг настаивал на том, что из-за Риты он упустил Джессику. Настаивал он, а расхлёбывать Диме.
– Донесли? Вы там вообще… – Начал было Ритин отец, но дочь его вновь остановила.
– Папа. Я ничего плохого не сделала. Всё хорошо. Дима, я готова поговорить в отделе.
Такого он не ожидал.
– Если готова, тогда поехали.
– Стоп. Я тоже еду. Вопросы? Ловец.
– Никаких. – Дима вздохнул.
Рита подняла свои рисунки, аккуратно сложила их и убрала в сумочку. Через несколько минут все трое вышли из квартиры. Всю дорогу Дима пытался поймать её взгляд в салонном зеркале, но она смотрела лишь в окно. Красноречиво сердито.
– Хватит на мою дочь поглядывать, – недовольно бросил её отец, и Дима устремил всё своё внимание на дорогу.
В тоже самое время
Фарли ждала в больничном коридоре, лавируя от палаты к дверям операционной, туда и обратно. Напряжение зашкаливало. Если бы не её сила и умение контролировать эмоции, хотя не все и не всегда, она сошла бы с ума. Лиза находилась в прежнем состоянии, а Лулу так и не приехал, Нитту всё ещё оперировали и ничего не сообщали о ходе операции. Она понимала, что за дверями происходит что-то не то и лишь надеялась, что с этим «чем-то» профессионал справится. Но если бы эта надежда хоть немного помогала коротать ожидание...
Дима всё ещё молчал, но теперь по иной причине: у него просто-напросто не было слов. Его по-прежнему многое удивляло в жизни: люди, поступки, ситуации. Но услышанное только что перекрыло всё это с лихвой.
Прода от 10 марта
«Невероятно, чтобы оказаться правдой, – думал он, глядя на её лицо, искажённое страданием. – Но так лгать…» – Он помотал головой.
– Ты разочарован, да? – По-своему восприняла его реакцию Рита. – Хотя почему разочарован. Тебе, наверное, всё равно.
В её голосе звучала обида. Такая детская и непосредственная, такая вновь невероятная в сложившихся обстоятельствах, что он почувствовал растерянность.
– Прости. Ты конечно же здесь не из-за симпатии ко мне, а по другой причине. Тебе уже рассказали, что я запомнила их лица, и поэтому ты пришёл?
Дима не верил своим ушам. Рита опережала не только его слова, но и мысли! И после этого она не магичка?! Он отодвинул кружку, перегнулся через стол и поскольку рассказ Риты никак не уменьшил его сомнений, даже напротив, увеличил подозрения, продолжил игру.
– Главное, что я пришёл, – он улыбнулся. – А ты, значит, меня искала.
Рита смущённо опустила ресницы:
– Ну да.
Дима следил за её нервными движениями, глазами и жестами, пытаясь уловить ложь, но как ни пытался, разобраться так и не сумел. Кто же перед ним: профессионалка или влюблённая девушка? Он представил, как точно также на него смотрит Нитта, и сердцу в груди стало тесно. Сердито отбросил все мысли о любимой и с ухмылкой заметил:
– Меня не нашла, но нашла Нитту. И неужели так быстро успела её узнать?
– Я сама с ней не общалась, – многострадальная Ритина коса вновь попала в плен, – но услышала достаточно, чтобы сделать вывод. Да о вас все говорят! – Она вздохнула.
– Интересно. И что же именно говорят? – Диме стало любопытно до какого уровня мастерства дойдёт ложь медсестры. Не была же она на самом деле в отделе?
– Разное, – ушла та от прямого ответа. – Только слухи на пустом месте не рождаются.
Разговор становился всё любопытнее, и Дима спросил:
– Чая не добавишь?
– Значит, я угадала? – Её губы вновь посетила радостная улыбка. – Ты любишь чёрный сладкий?
Дима любил чай не больше, чем кофе и предпочёл бы сейчас эрк, но Рите ответил, что да, к тому же чай очень вкусный, хотя это и было неправдой: чай был самым обычным. Девушка заторопилась угодить ему и немного пролила воду на столешницу, когда заполняла ею электрический чайник. Дима вновь задумался о том, какой прекрасный перед ним разыгрывается спектакль.
«Фарли бы оценила», – решил он, глядя на то, как медсестра исправляет свою оплошность.
А Рита вытерла воду, поставила чайник, дождалась кипения, налила новую порцию гостю и с улыбкой произнесла:
– Я неуклюжая, но готовлю с душой.
Затем села обратно и добавила зачем-то:
– Не люблю врать. Честной быть проще.
Это признание его смутило, однако со следующими её словами стало только хуже.
– У меня впервые так. Стыдно-о-о. Хорошо, папа не видит. Ты должна быть идеальной, как мама, идеальной, как я, – передразнила она родителей. – Спасибо, про бабушку редко вспоминают. Они с ней в ссоре, а то я должна была быть такой же утончённой, как бабуля, у неё же предки были из графской семьи. Тьфу! А я хочу быть собой!
Дима не решился перебивать, а Рита всё рассказывала о том, как на неё давят, как лепят идеал, а она так этого не хочет, и поэтому всё пытается доказать, что и так хороша, и даже пошла на подработку к папе в больницу, и в итоге оказалась в той, где повстречала Диму. На этом моменте она стала ещё грустнее и вспомнила о похищенной пациентке.
– С её родственника хотят попросить выкуп, да? – И сама себе ответила. – Это страшно. Неужели они не понимают, что после операции ей необходим особый уход? Я не думаю, что её похитил врач, пусть и помогли ему санита...
Её ресницы вдруг удивлённо распахнулись:
– Санитары. А если санитары были подставными?!
Дима не стал говорить, что она попала в точку. Он просто ждал, что ещё она ему сообщит.
– Несчастная эта Джессика. Мне жаль её. Хотя нет, не жаль. Ты хоть знаешь, что из-за пожара погиб Фёдор Михалыч? Он был вредным стариком, но хорошим! Мне сказали, – Рита опустила глаза и принялась теребить кончик косы, – что он обгорел до неузнаваемости. Сказали, что он полз… Полз из последних сил, но даже, умирая, помогал людям. – Из её глаз брызнули слёзы, она вскочила. – Он умирал, но звал на помощь к какой-то девушке, лежащей на руках у матери! К ней, а не к себе! Понимаешь? Он был настоящим врачом! И он умер! Умер из-за этой твоей Джессики! А сколько ещё не успели спасти? Сколько? А ведь там были дети! Маленькие дети! Они-то в чём виноваты?
В её глазах, оказавшихся изумрудными, Дима внезапно для себя прочёл неподкупную и несыгранную боль и, подчиняясь какому-то внутреннему, человеческому порыву, заключил рыдающую в объятья.
Прода от 13 марта
– И что это вообще за пожар? – Спрашивала она, затихая, пачкая соплями и слезами его куртку. – При чём здесь магия? Кто эта Джессика такая? Или скажешь, что это совпадение? Но я не верю. Папа всегда говорит, что у любого совпадения есть объяснение. Он у меня жуткий реалист. Такой реалист, что даже не верил, будто я смогу продержаться в его больнице больше месяца, а я уже там полтора. Но хватит.
Она громко шмыгнула и отстранилась:
– Ты только не думай, что я плакса. Ладно? И не считай, что я пытаюсь тебя разжалобить. И вообще, я всё говорю-говорю, а ты молчишь. Ты… – Она попятилась и врезалась в свою же столешницу, – ты, наверное, считаешь меня идиоткой, а я и веду себя, как идиотка. Ну вот. Опять! Несу совсем не то. Я тебе сейчас нарисую их портреты, ладно? И мы разойдёмся. – Она поспешно покинула кухню, оставив гостя в полном недоумении.
Что-то зашелестело, рассыпалось. Дима пошёл на звук и увидел, как Рита собирает на полу карандаши. Она подняла глаза и увидела гостя.
– Сегодня я заслуживаю приз, как самая неуклюжая девушка года. – Неловко улыбаясь, Рита перекинула косу с плеча на спину и задумчиво стала рассматривать большой пенал.
– Так это резинка лопнула… – Дима выдохнул с явным облегчением. А то эта неуклюжесть медсестры уже переходила все границы возможной.
– Ну да. Положу их так. – Рита сложила часть карандашей поверх порванной резинки и взяла лист, лежавший рядом. – Я сама виновата. Надо было брать пенал с индивидуальными креплениями, а мне понравился этот. Из-за цвета.
Дима подошёл поближе и разглядел, что синий издалека отдаёт бирюзой вблизи. Ухмыльнулся. И почему всем женщинам нравятся эти цвета?
– Ты иди попей ещё чая, а я пока дорисую, – бросила она, не отрываясь от листа и не поднимая взгляда.
– Чая мне хватит на неделю вперёд, – заметил Дима, осматривая комнату и краем глаза следя за движениями Риты. Вера в то, что перед ним лгунья ослабела, но не исчезла до конца.
Она рисовала молча, а он беспрепятственно ходил по квартире, рассматривал, изучал. Трогал вещи, выискивая жучки. Если происходящее спектакль, не исключено, что о выполненной миссии она должна будет доложить Вельскому. Поверит ли оборотень на слово? Вопрос. Вероятно, захочет убедиться. Что является лучшим доказательством? Съёмка, прослушка. Обычная или магического свойства.
Прода от 13 марта
Когда Рита вошла в ванную комнату, Дима подставлял под струю воды погремушку не уместную в квартире взрослой девушки.
– А я думала, что ты на кухне. Что ты здесь делаешь?
Дима обернулся. Игрушка не давала гула. Даже мельчайшего.
– Уронил, решил вымыть. – Нашёлся он, отдавая погремушку Рите.
– Это моя, – она смутилась. – Отец каждый раз оставляет её в моей комнате, когда я, по его мнению, веду себя как ребёнок. – Ой. Ты был в моей комнате?
Дима почувствовал неловкость, но тут же сам себя оправдал тем, что жучок можно спрятать как-раз в чём-то на первый взгляд безобидном, и погремушка – это идеальный вариант. К тому же Вельский, наверняка, не подумал бы, что полицейский ловец начнёт шарить в Ритиной комнате, тогда как жучок, если тоже управляемый роботом, вполне мог менять локацию, пока медсестра отвлекала Диму своими эмоциональными историями. Но даже для самого себя объяснение звучало совсем неубедительно, а точнее бредово. Зачем жучку находиться там, где нет ни Димы, ни Риты? Или… Вельский рассчитывал на определённый исход этой встречи? Ну, конечно! На это он и рассчитывал!
И стоило Диме решить, что он прав, как взгляд сразу зацепился за Ритин медицинский халат. Естественно. Что же может быть сексуальнее с такими-то ногами?
– Не надо было ходить в мою комнату. – Голос Риты стал жёстким. – Это моё пространство. Держи. – Она протянула ему два листа.
– Неудобно в халатике по улицам бегать, – ухмыльнувшись, заметил Дима и стал ждать реакции, которая последовала мгновенно.
– Конечно неудобно! Но я хотела тебе помочь и вернуть Джессику! Думаешь, я думала об удобстве? А вот ты? Ты подумал об удобстве, когда зашёл в мою комнату? Без спроса! Только родители могут заходить в неё!
Теперь она нападала. Дима воспринял это, как защиту. А значит, он угадал насчёт плана Вельского. Схватил Риту за левую руку, вывернул, доставляя сильную боль и потребовал:
– А теперь хватит ломать спектакль. Говори правду.
– Придурок! Ты что? Ты мне руку сломаешь!
Листы выпали.
– Отпусти! Мне больно! Перестань! – Продолжала кричать она.
А Диме было плевать. Он уже не верил ей.
– Что ты прячешь в своей комнате? Быстро говори, а то и правда руку сломаю. Говори!
– Помогите!
– Отпусти мою дочь!
Дима повернулся на голос, и в следующий миг мощный кулак врезался ему в челюсть.
Глава 30
– Папа, всё хорошо! Не бей его! – Рита удерживала отца.
Дима стёр кровь из разбитой губы и поинтересовался не без злости:
– Вы хоть понимаете, кого ударили?
– Понимаю! Того, кто обидел мою дочь!
– Папа, успокойся. Он уже уходит.
– Я ухожу?
– Уходит? Он не уйдёт, пока мне всё не объяснит!
– Папа, не надо…
– Это я должен объяснять? А вы не видите, что я полицейский?
– Прекрасно вижу, что полицейский! Полицейский ловец, так что объясните-ка, какого чёрта вы делаете у меня дома? Здесь не живут разные твари. Так что вы тут забыли?
– Папа!
– Рит, ты что-то натворила? Связалась с новым магом? Что здесь делает ловец?
– Объяснишь своему отцу?
– Дима! Не лезь!
– Дима? Так сначала пожарный, а теперь полицейский? Рита, когда ты возьмёшься за голову?
– Хватит!
Замолчав, мужчины смотрели на Риту, а та, вновь растрепав свою косу, теперь уже окончательно, вышла из ванной комнаты.
– Рит, ты куда? Дочка, объясни!
Она резко обернулась:
– День просто сумасшедший, безумный, столько всего произошло, а тут ещё вы. Оба! Я же ничего не сделала, хотела, как лучше, а вы... – Она вздохнула. – Папа, я ничего не натворила, стала свидетельницей преступления, вот и всё. Дима, я не хочу тебя видеть, потому что ты поднял на меня руку, а этого я не потерплю.
– Ты слышал мою дочь, уходи.
– Но вы ещё не слышали меня. Ваша дочь обвиняется в похищении.
– Что?! – Дочь и отец во все глаза смотрели на Диму.
– Ты охренел? – Первым пришёл в себя отец. – Совсем охренел. Ты хоть знаешь, что тебе будет, если я пожалуюсь твоему начальству? Ловец тревожит людей, ещё и предъявляет дебильное обвинение. Да ты в объяснительных загнёшься. Я добьюсь твоего увольнения! Вали отсюда, ловец хренов! А есть вопросы, пусть приходят полицейские!
– Подожди. Дима, так ты за этим пришёл? Обвинить меня? – Рита потрясла головой. – Я ничего не понимаю…
– Дочка, не надо ничего понимать. Я его сейчас выволоку отсюда. Имею право. Мы – люди. И подчиняемся полиции, а он – не полиция!
Прода от 14 марта
– Нет, папа, подожди! – Рита схватила отца за руку, когда тот уже намеревался взять ловца за шиворот куртки, будто нашкодившего кота. – Я хочу во всём разобраться. – Она посмотрела на Диму. – Так ты разыгрывал спектакль? Тебе не нужны были портреты? Ты… пришёл за мной? Я… я тут в симпатии признавалась, вела себя как дурочка, а ты… Ты почему сразу правду не сказал?
Её глаза метали молнии, отец неприкрыто ненавидел, и Дима, чётко осознав ошибочность своих суждений, впервые за долгое время почувствовал себя полным идиотом. Ситуация, в которой он оказался, была до невероятности абсурдной, и всё же, но это факт, а проблемы могли возникнуть ни у кого-то, а у него самого.
– Он правду не сказал, потому что хотел тебя полапать, – подлил масла в огонь отец. – Ловцы же они такие. Думают, что им всё позволено.
– Папа! Что ты такое говоришь?
– А что ты его защищаешь? Правда есть правда.
Недоразумения набирали обороты. Дима понимал, что при желании эта парочка могла обвинить его в домогательствах и ещё бог знает в чём, и с этими жалобами они могли отправиться в полицию, а не к его начальству, и тогда проблемы посыпались бы как из рога изобилия. Ловцов многие недолюбливали, а тут такой удобный случай. И если Рита действительно не причастна к Вельскому, тогда у Димы возникнут огромные неприятности.
– Я должен извиниться, – начал он, подбирая слова. – Дело в том, что Рита была замечена в неоднозначных обстоятельствах, поэтому я вынужден её задержать для дальнейшего допроса. – И поспешно пояснил. – В качестве свидетеля, разумеется. Свидетеля, на которого ошибочно донесли. – Мысленно он извинился перед Дарком, это ведь маг настаивал на том, что из-за Риты он упустил Джессику. Настаивал он, а расхлёбывать Диме.
– Донесли? Вы там вообще… – Начал было Ритин отец, но дочь его вновь остановила.
– Папа. Я ничего плохого не сделала. Всё хорошо. Дима, я готова поговорить в отделе.
Такого он не ожидал.
– Если готова, тогда поехали.
– Стоп. Я тоже еду. Вопросы? Ловец.
– Никаких. – Дима вздохнул.
Рита подняла свои рисунки, аккуратно сложила их и убрала в сумочку. Через несколько минут все трое вышли из квартиры. Всю дорогу Дима пытался поймать её взгляд в салонном зеркале, но она смотрела лишь в окно. Красноречиво сердито.
– Хватит на мою дочь поглядывать, – недовольно бросил её отец, и Дима устремил всё своё внимание на дорогу.
Глава 31
В тоже самое время
Фарли ждала в больничном коридоре, лавируя от палаты к дверям операционной, туда и обратно. Напряжение зашкаливало. Если бы не её сила и умение контролировать эмоции, хотя не все и не всегда, она сошла бы с ума. Лиза находилась в прежнем состоянии, а Лулу так и не приехал, Нитту всё ещё оперировали и ничего не сообщали о ходе операции. Она понимала, что за дверями происходит что-то не то и лишь надеялась, что с этим «чем-то» профессионал справится. Но если бы эта надежда хоть немного помогала коротать ожидание...
