Довольная Селиверстова любовно поглаживала бумагу и улыбалась. На прозвучавший рингтон среагировала моментально. В телефоне прозвучал знакомый голос:
– Электричество восстановили! Спецы ответили: они разгадали первую часть послания! Пуля, у нее были рыжие волосы и…
– И поэтому, – перебила его не менее возбужденная Александра, – она заслужила вечный холод! Я разгадала, Бриз! Вот и взаимосвязь с лисицей! Рыжие! Он ненавидит рыжих!
Из блога Еu1h24
Я не могу сказать, что мне нравится убивать. Это скорее необходимость, нежели страсть, хотя, безусловно, когда я вижу, как последние силы покидают женщин, испытываю облегчение. Все из-за нее. Из-за Рыж. Я убил уже двоих, осы требуют еще, но я устал. У меня болит голова и не хочется выходить из дома, поэтому я снова попробую договориться с осами. Знаете, когда они меня не слушают, я прибегаю к одному верному способу. К какому? Начинаю чистить зубы. Подождите. Я вернусь. Да, иначе и быть не может.
Из блога Еu1h24
Я вернулся. Осы замолчали. Я чистил зубы ровно час двадцать две минуты и шестнадцать секунд. Голова не болит. А хотите я расскажу вам интересные факты об этих невероятных созданиях? Нет, не о ледяных осах, они не разрешают о себе рассказывать. Об остальных. Хотите? Да, иначе и быть не может. Лучше говорить о них, чем думать о Рыж.
Шершневые осы при атаке на жертву используют и жало, и челюсти. Сила последних позволяет дробить хитиновые покровы других насекомых, например, тараканов или богомолов. Шершни – любители мяса и едят даже мелких грызунов. А вот мои осы мясо не очень любят, точнее предпочитают определенное количество – 110 грамм в сутки. Мне хватает.
Но гораздо интереснее шершней бумажные осы. Они умеют различать лица своих сородичей. Представляете, так же, как и мои ледяные друзья! А еще они относятся к тому единственному виду ос, которые жалят людей регулярно.
Помню в возрасте трех лет меня ужалила оса: было больно, нога распухла. Я сильно плакал. Мать намазала место укуса какой-то вонючей мазью, а потом купила мне большую шоколадную конфету. У нас в семье шоколад ели редко, поэтому тот день был для меня праздником и не важно, что болела нога. В конце концов, оса просто защищалась. После того случая я не стал бояться ос, хотя именно в детстве чаще всего и зарождается апифобия. Но не у меня. Я люблю ос, а они любят меня. Молчат, но я знаю правду. Да, иначе и быть не может.
Нравится: 6
Не нравится: 1
Пока Алексей на повышенных тонах вел беседу с консьержем, Василиса, переминаясь с ноги на ногу, любовалась снежинками. Они казались ей совершенными. Василиса уже не первую минуту наблюдала, как они плавно опускаются на ладонь и медленно исчезают, оставляя маленькие капельки, глядя на которые сложно представить те удивительные узоры, что всего секундой назад очаровывали взгляд. Она всегда тонко чувствовала красоту, поэтому и пошла работать дизайнером интерьеров. Создавая уют, облагораживая безликие квартиры, она словно учила других видеть гармонию в окружающем. Ей казалось, что подобно фее из сказки она совершает чудеса. Василиса любила сказки.
Коснувшись живота, будто наяву увидела чудесную картину: кроватку в рюшах и себя, читающую книжку. Видела как перелистывает страницы, и вслед за движениями тонких пальцев сказки оживают – герои сами рассказывают свои истории.
Она подняла голову, устремив взгляд в седое небо и вспоминая, как мама читала ей перед сном. Любимой сказкой была «Снежная королева». Василиса часто представляла себя Гердой, а на месте Кая видела влюбленного в себя мальчика, волею злой королевы превратившегося в злодея. Когда она была маленькой, мечтала спасти мальчика. Хотела подарить ему тепло, чтобы растопить сердце и вернуть то хорошее, что в нем было. А что, если тот, кто присылает ей странные сообщения так же нуждается в любви? Может этот парень, влюбленный в нее еще с давних пор, хочет тепла? Обычного, человеческого? А пугает ее, потому что не знает как иначе о себе заявить. Может он боится? Видит, что она не свободна, а главное, что счастлива, и не в состоянии это принять? Вот и пытается хоть как-то обозначить себя в ее судьбе?
Василиса проследила за очередным волшебством на своей ладони. Романтично. Белый снег, меланхоличный город, ее Лешка, подобно рыцарю, защищающему свою принцессу от злодея, и сам злодей, отправляющий таинственные послания. Как в фильме. Или как в сказке. Она – главная героиня, у нее даже имя сказочное – Василиса. И двое мужчин борются за ее сердце, а то, что один из них, как говорит ее муж, псих, лишь добавляет интереса сюжету. В фильмах вот такие вот влюбленные бывают разными, и отнюдь не всегда все заканчивается плохо. Кто знает, может, именно в ее случае с парнем нужно просто поговорить, объясниться. В конце концов, он ничего плохого не сделал. Подумаешь, написал: «Испугалась, Рыж?» Это вполне могла быть… заманка. Очередной способ привлечь внимание и, опять же, добавить остроты. Почему бы и нет? В фильмах так часто поступают.
– Заманка? Ты это о чем, Василек?
– Лешка, а я что, произнесла это вслух?
– Вслух, – ответил он раздраженно и, заметив недоумение супруги, спешно добавил: – Все хорошо, но запись не дают! Не положено! А пропускать в наш подъезд психов положено!
Василиса отлично знала, как быстро ее муж заводился, и поэтому вмиг прервала начинающуюся тираду долгим поцелуем.
– Лешка, пойдем домой, – проворковала она, едва их губы разомкнулись, – сладкого поедим. Хочешь я быстренько печенье испеку.
Улыбка.
– Договорились? – и она первой бросилась в подъезд, но муж, перепрыгнув через две ступени, снова опередил. Открывая дверь, его спина снова напряглась, и Василиса забеспокоилась.
– Лешка, ты чего? – она потянула его за рукав куртки.
– Я все-таки наведаюсь в полицию. Поем и пойду. Ты останешься дома, а лучше съезди к маме. Она будет рада.
– Ну что ты такой серьезный? Ничего ведь страшного не произошло!
– Совсем недавно ты была напугана, а я не хочу, чтобы ты боялась.
Заходя в квартиру, Василиса вздохнула:
– Боялась, а теперь не боюсь. Подумаешь, влюбленный парен
Она чуть не добавила, как все происходящее романтично и интригующе, но вовремя поняла, что прозвучит это как минимум глупо. Муж пытается ее защитить, а она с корнем вырывает его рыцарские стремления. Это неправильно.
Быстро сняла сапоги, шапку, перчатки, повесила пальто и, резко обернувшись, обезоруживающе улыбнулась:
– Бедняге все равно ничего не светит: у меня есть ты. Хотя двое мужей…
– Василек, ты как ребенок, – не удержался от замечания Алексей.
– Ребенок, который идет делать печенье, – она чмокнула его в нос и походкой модели устремилась на кухню.
Тесто готовили вместе, вернее Василиса раскатывала скалкой, а супруг выискивал подходящие формочки в шкафчике с кондитерской утварью.
– Так что ты там, Василек, говорила про двух мужей? – переспросил он, выкладывая перед ней металлических уточек.
Василиса засмеялась:
– Кто еще из нас как ребенок? Почему уточки? Ты бы еще хеллоу кити выбрал.
– Ты не ответила.
– Лешка, я пошутила, просто парня жалко.
– Жалко психа?
Она пожала плечами.
Супруг поставил чайник, открыл холодильник в поисках съестного, нашел зажаристый свиной окорок, отрезал большой кусок и поставил в микроволновку. Затем повернулся к Василисе и профессорским тоном изрек:
– И довожу до твоего сведения, Василек, что уточек я выбрал не случайно. Среди всех вариантов их форма максимально приближена к моим запросам, а именно к желанию поесть большие печенья. Слышишь? Большие.
– Ну тогда, Лешка, может просто выложить тесто на противень и дело с концом?
– А может тебя просто отшлепать?
Через минуту оба валялись на полу, перепачканные мукой.
– Когда появится малышка, мы уже не сможем так вести себя, – заметил он, поднимаясь и отряхивая брюки.
Василиса резво вскочила и сразу принялась за печенье.
– Да, Лешка, но нам никто не мешает безобразничать ночью. Ты сказал «малышка», думаешь, будет девочка?
– Я хочу. Девочку.
В глубине души пол немного ее волновал. Узнавать, кто сидит в животе еще рано, а неизвестность была мучительна. С одной стороны, главное родить здорового ребенка, а с другой – она понятия не имела как воспитывать мальчика. Ее Лешка был идеальным. Идеальным настолько, насколько ей бы этого хотелось, а как такого вырастить? И ведь надо заранее подготовиться, узнать особые методы, а у кого спросить?
Родители мужа, во-первых, жили в другом городе, во-вторых, за год они еще не успели сильно сдружиться. Его мать Наталья Семеновна немного пугала: эксцентричная и прямолинейная. Она единственная, кто сказал Василисе, что рыжий цвет сейчас не в моде. Да какое это вообще имеет значение? Это ее родной цвет, и мода здесь не играет никакой роли! Она же говорила, что в борщ всегда добавляют томаты. Что значит всегда?! У каждой хозяйки свой рецепт! А еще Наталья Семеновна говорила, что Василиса как ребенок. Муж это тоже говорил. Но как это звучало в устах его матери! Иногда ей казалось, что они так и не смогут найти общий язык. А его отец… Отец был Лешкой, но с брюшком и с залысиной на макушке. И с ним она тоже была не настолько близка, чтобы обсуждать вопросы воспитания еще не родившегося ребенка. Василиса вообще не представляла, как можно о таком говорить по скайпу, а ведь общались они в основном именно так.
Если у кого и можно было спросить совет, так это у собственной мамы, но поднимать эту тему означало бередить старую рану. А она совсем не хотела видеть, как тускнеет мамина улыбка, как наполняются слезами ее глаза, едва речь заходит о сыне. Но… не она ли сама вспомнила о нем, когда Василиса говорила о выборе имени? Так может все-таки спросить? В конце концов, она решила, что постарается максимально тактично подойти к этому вопросу, и, наконец, поставила печенье в духовку.
Ожидая пока песочные уточки подрумянятся, Василиса подошла к окну. Супруг наслаждался мясом и приготовленным на скорую руку овощным салатом, в то время как она снова плыла по реке фантазий. Наблюдая, как мать с дочкой играют в снежки, она представляла, как точно так же они будут веселиться, едва малышка чуть-чуть подрастет. Малышка… Все-таки Василиса хотела девочку. А потом она резко почувствовала запах орегано и тут же вспомнила, что так и не приготовила мексиканский обед.
– Лешка, а ты что больше хочешь: чили кон карне или фахитас?
– Фахитас ты не раз готовила, а вот чили… как-то там я бы попробовал.
Василиса улыбнулась. Она знала отличный рецепт. Оставалось дождаться, пока освободится духовка, и снова устремила взгляд в окно. Перед мысленным взором продолжали мелькать фрагменты будущих материнских будней, а руки нежно поглаживали живот. Молодая женщина не подозревала, что в какой-то сотне метров в таком же блочном доме как ее, у такого же окна стоит некто в черном растянутом свитере и вслух перебирает жертв, выбирая из них ту, что хотя бы ненадолго сможет снова утихомирить его ледяных друзей.
Второе послание гласило: «Я не собирался ее убивать, но осы… Они сказали, что зеленые глаза, как у кошки заслужили вечный холод. Такие же глаза».
Александра не в первый раз с улыбкой перечитывала написанное. Детектив не скрывала своих эмоций: она чувствовала себя победительницей, и пусть она и играла с преступником лишь в мини-игру, но осознание того, что ее интеллект сумел разобраться с его хитрым шифром, невероятно радовало. И не важно, что произошло это с подачи Соколова. Она не сомневалась, что с остальными загадками справится сама.
На кухонном столе, заваленном листами, исписанными лишь ей одной понятными знаками, стояла коробка с цветными ручками. Верные друзья ожидали своей очереди, чтобы помочь в создании психологического рисунка. Для простоты она дала убийце имя «Шифровальщик». Благодаря разгаданному письму Александра могла больше не раздумывать над тем, к какой категории его причислять, он сам себя выдал – общаться с осами мог только психически нездоровый человек. Этого знания для детектива было достаточно, чтобы прийти к выводам, объясняющим фотографию с лисицей и наличие красного шарфа у обеих жертв. Несомненно, ее умозаключения были поверхностными и основывались не на логике, а на интуиции, но последняя была спутницей на протяжении многих лет и не подводила.
Итак, Шифровальщик: ведомый, возможно душевно одинокий. Психически неустойчивый. Слышит голоса, что, прежде всего, характерно для людей с диагнозом «шизофрения». Шифр выдумал, скорее всего, с целью подчеркнуть свою исключительность. Почему? Обделен вниманием? Не хватает признания?
Убийства произошли с подачи голосов. Можно предположить, что изначально он этого не хотел. Возможно, вовсе не агрессивен, но подвержен импульсивным поступкам.
Что касается других подсказок... Начнем с лисицы. Теперь нам известно, что первую жертву он убил из-за того, что у той были рыжие волосы. Рыжий цвет ассоциируется с мехом лисы. Снимок зверька должен был подсказать причину, по которой Шифровальщик совершил преступление. Хитроумно, ничего не скажешь. Два варианта: либо болезнь еще не затронула интеллект, то есть заболевание не дошло до последней стадии, либо все эти идеи осуществляются с подачи другого человека. Сообщника, который и стопорит работу полиции. Возможно, он и выбирает жертвы, на первый взгляд ничем не связанные друг с другом.
Теперь перейдем к шарфу. Цвет красный. Красный = рыжий? Может в сознании Шифровальщика эти цвета идентичны? Известно, что прогрессирование шизофрении приводит к искажению восприятия зрительных образов. Это тот случай? Допустим. Но есть вероятность и другого объяснения: красный шарф на обеих жертвах может говорить о ненависти Шифровальщика к данному цвету, и если так, то выбор жертв уже неслучайный.
Детектив взяла ярко-оранжевую ручку и вывела:
«Взаимосвязь между женщинами заключается в красном шарфе? Или есть иное объяснение? Если первая версия верна, то как он выбирал жертв? Откуда он знал, что на них будет красный шарф? Следил? Знакомы? Или наличие шарфа – это все же совпадение, которое и включило механизм агрессии? Мог ли Шифровальщик совершить преступление из-за того, что увидел красный шарф?»
Селиверстова открыла упаковку печенья – у нее всегда в запасе было что-нибудь сладкое, без этого она практически не могла работать. Сейчас бы парочку тех самых эклеров, но они давно были съедены, а звонить Соколову и просить привезти еще не хотела. Но мысль такая возникала. По правде говоря, это было неплохим предлогом увидеться. Немного подумав, детектив решила, что разобравшись со своими записями – позвонит. Надкусила печенье, дождалась, пока притаившиеся внутри кусочки шоколада растают на языке, и вернулась к рассуждениям:
«Чуть не забыла! Второе послание! Там фигурирует зеленый цвет! «Я не собирался ее убивать, но осы… Они сказали, что зеленые глаза как у кошки заслужили вечный холод. Такие же глаза». Что это? Ненависть к еще одному цвету? А что, если речь о какой-то конкретной женщине? Рыжие волосы, зеленые глаза… Возможен ли такой вариант? И стоит ли ожидать новую жертву? И если речь об определенной женщине, то какое значение имеет красный цвет?»
– Электричество восстановили! Спецы ответили: они разгадали первую часть послания! Пуля, у нее были рыжие волосы и…
– И поэтому, – перебила его не менее возбужденная Александра, – она заслужила вечный холод! Я разгадала, Бриз! Вот и взаимосвязь с лисицей! Рыжие! Он ненавидит рыжих!
Глава 9
Из блога Еu1h24
Я не могу сказать, что мне нравится убивать. Это скорее необходимость, нежели страсть, хотя, безусловно, когда я вижу, как последние силы покидают женщин, испытываю облегчение. Все из-за нее. Из-за Рыж. Я убил уже двоих, осы требуют еще, но я устал. У меня болит голова и не хочется выходить из дома, поэтому я снова попробую договориться с осами. Знаете, когда они меня не слушают, я прибегаю к одному верному способу. К какому? Начинаю чистить зубы. Подождите. Я вернусь. Да, иначе и быть не может.
Из блога Еu1h24
Я вернулся. Осы замолчали. Я чистил зубы ровно час двадцать две минуты и шестнадцать секунд. Голова не болит. А хотите я расскажу вам интересные факты об этих невероятных созданиях? Нет, не о ледяных осах, они не разрешают о себе рассказывать. Об остальных. Хотите? Да, иначе и быть не может. Лучше говорить о них, чем думать о Рыж.
Шершневые осы при атаке на жертву используют и жало, и челюсти. Сила последних позволяет дробить хитиновые покровы других насекомых, например, тараканов или богомолов. Шершни – любители мяса и едят даже мелких грызунов. А вот мои осы мясо не очень любят, точнее предпочитают определенное количество – 110 грамм в сутки. Мне хватает.
Но гораздо интереснее шершней бумажные осы. Они умеют различать лица своих сородичей. Представляете, так же, как и мои ледяные друзья! А еще они относятся к тому единственному виду ос, которые жалят людей регулярно.
Помню в возрасте трех лет меня ужалила оса: было больно, нога распухла. Я сильно плакал. Мать намазала место укуса какой-то вонючей мазью, а потом купила мне большую шоколадную конфету. У нас в семье шоколад ели редко, поэтому тот день был для меня праздником и не важно, что болела нога. В конце концов, оса просто защищалась. После того случая я не стал бояться ос, хотя именно в детстве чаще всего и зарождается апифобия. Но не у меня. Я люблю ос, а они любят меня. Молчат, но я знаю правду. Да, иначе и быть не может.
Нравится: 6
Не нравится: 1
Пока Алексей на повышенных тонах вел беседу с консьержем, Василиса, переминаясь с ноги на ногу, любовалась снежинками. Они казались ей совершенными. Василиса уже не первую минуту наблюдала, как они плавно опускаются на ладонь и медленно исчезают, оставляя маленькие капельки, глядя на которые сложно представить те удивительные узоры, что всего секундой назад очаровывали взгляд. Она всегда тонко чувствовала красоту, поэтому и пошла работать дизайнером интерьеров. Создавая уют, облагораживая безликие квартиры, она словно учила других видеть гармонию в окружающем. Ей казалось, что подобно фее из сказки она совершает чудеса. Василиса любила сказки.
Коснувшись живота, будто наяву увидела чудесную картину: кроватку в рюшах и себя, читающую книжку. Видела как перелистывает страницы, и вслед за движениями тонких пальцев сказки оживают – герои сами рассказывают свои истории.
Она подняла голову, устремив взгляд в седое небо и вспоминая, как мама читала ей перед сном. Любимой сказкой была «Снежная королева». Василиса часто представляла себя Гердой, а на месте Кая видела влюбленного в себя мальчика, волею злой королевы превратившегося в злодея. Когда она была маленькой, мечтала спасти мальчика. Хотела подарить ему тепло, чтобы растопить сердце и вернуть то хорошее, что в нем было. А что, если тот, кто присылает ей странные сообщения так же нуждается в любви? Может этот парень, влюбленный в нее еще с давних пор, хочет тепла? Обычного, человеческого? А пугает ее, потому что не знает как иначе о себе заявить. Может он боится? Видит, что она не свободна, а главное, что счастлива, и не в состоянии это принять? Вот и пытается хоть как-то обозначить себя в ее судьбе?
Василиса проследила за очередным волшебством на своей ладони. Романтично. Белый снег, меланхоличный город, ее Лешка, подобно рыцарю, защищающему свою принцессу от злодея, и сам злодей, отправляющий таинственные послания. Как в фильме. Или как в сказке. Она – главная героиня, у нее даже имя сказочное – Василиса. И двое мужчин борются за ее сердце, а то, что один из них, как говорит ее муж, псих, лишь добавляет интереса сюжету. В фильмах вот такие вот влюбленные бывают разными, и отнюдь не всегда все заканчивается плохо. Кто знает, может, именно в ее случае с парнем нужно просто поговорить, объясниться. В конце концов, он ничего плохого не сделал. Подумаешь, написал: «Испугалась, Рыж?» Это вполне могла быть… заманка. Очередной способ привлечь внимание и, опять же, добавить остроты. Почему бы и нет? В фильмах так часто поступают.
– Заманка? Ты это о чем, Василек?
– Лешка, а я что, произнесла это вслух?
– Вслух, – ответил он раздраженно и, заметив недоумение супруги, спешно добавил: – Все хорошо, но запись не дают! Не положено! А пропускать в наш подъезд психов положено!
Василиса отлично знала, как быстро ее муж заводился, и поэтому вмиг прервала начинающуюся тираду долгим поцелуем.
– Лешка, пойдем домой, – проворковала она, едва их губы разомкнулись, – сладкого поедим. Хочешь я быстренько печенье испеку.
Улыбка.
– Договорились? – и она первой бросилась в подъезд, но муж, перепрыгнув через две ступени, снова опередил. Открывая дверь, его спина снова напряглась, и Василиса забеспокоилась.
– Лешка, ты чего? – она потянула его за рукав куртки.
– Я все-таки наведаюсь в полицию. Поем и пойду. Ты останешься дома, а лучше съезди к маме. Она будет рада.
– Ну что ты такой серьезный? Ничего ведь страшного не произошло!
– Совсем недавно ты была напугана, а я не хочу, чтобы ты боялась.
Заходя в квартиру, Василиса вздохнула:
– Боялась, а теперь не боюсь. Подумаешь, влюбленный парен
Она чуть не добавила, как все происходящее романтично и интригующе, но вовремя поняла, что прозвучит это как минимум глупо. Муж пытается ее защитить, а она с корнем вырывает его рыцарские стремления. Это неправильно.
Быстро сняла сапоги, шапку, перчатки, повесила пальто и, резко обернувшись, обезоруживающе улыбнулась:
– Бедняге все равно ничего не светит: у меня есть ты. Хотя двое мужей…
– Василек, ты как ребенок, – не удержался от замечания Алексей.
– Ребенок, который идет делать печенье, – она чмокнула его в нос и походкой модели устремилась на кухню.
Тесто готовили вместе, вернее Василиса раскатывала скалкой, а супруг выискивал подходящие формочки в шкафчике с кондитерской утварью.
– Так что ты там, Василек, говорила про двух мужей? – переспросил он, выкладывая перед ней металлических уточек.
Василиса засмеялась:
– Кто еще из нас как ребенок? Почему уточки? Ты бы еще хеллоу кити выбрал.
– Ты не ответила.
– Лешка, я пошутила, просто парня жалко.
– Жалко психа?
Она пожала плечами.
Супруг поставил чайник, открыл холодильник в поисках съестного, нашел зажаристый свиной окорок, отрезал большой кусок и поставил в микроволновку. Затем повернулся к Василисе и профессорским тоном изрек:
– И довожу до твоего сведения, Василек, что уточек я выбрал не случайно. Среди всех вариантов их форма максимально приближена к моим запросам, а именно к желанию поесть большие печенья. Слышишь? Большие.
– Ну тогда, Лешка, может просто выложить тесто на противень и дело с концом?
– А может тебя просто отшлепать?
Через минуту оба валялись на полу, перепачканные мукой.
– Когда появится малышка, мы уже не сможем так вести себя, – заметил он, поднимаясь и отряхивая брюки.
Василиса резво вскочила и сразу принялась за печенье.
– Да, Лешка, но нам никто не мешает безобразничать ночью. Ты сказал «малышка», думаешь, будет девочка?
– Я хочу. Девочку.
В глубине души пол немного ее волновал. Узнавать, кто сидит в животе еще рано, а неизвестность была мучительна. С одной стороны, главное родить здорового ребенка, а с другой – она понятия не имела как воспитывать мальчика. Ее Лешка был идеальным. Идеальным настолько, насколько ей бы этого хотелось, а как такого вырастить? И ведь надо заранее подготовиться, узнать особые методы, а у кого спросить?
Родители мужа, во-первых, жили в другом городе, во-вторых, за год они еще не успели сильно сдружиться. Его мать Наталья Семеновна немного пугала: эксцентричная и прямолинейная. Она единственная, кто сказал Василисе, что рыжий цвет сейчас не в моде. Да какое это вообще имеет значение? Это ее родной цвет, и мода здесь не играет никакой роли! Она же говорила, что в борщ всегда добавляют томаты. Что значит всегда?! У каждой хозяйки свой рецепт! А еще Наталья Семеновна говорила, что Василиса как ребенок. Муж это тоже говорил. Но как это звучало в устах его матери! Иногда ей казалось, что они так и не смогут найти общий язык. А его отец… Отец был Лешкой, но с брюшком и с залысиной на макушке. И с ним она тоже была не настолько близка, чтобы обсуждать вопросы воспитания еще не родившегося ребенка. Василиса вообще не представляла, как можно о таком говорить по скайпу, а ведь общались они в основном именно так.
Если у кого и можно было спросить совет, так это у собственной мамы, но поднимать эту тему означало бередить старую рану. А она совсем не хотела видеть, как тускнеет мамина улыбка, как наполняются слезами ее глаза, едва речь заходит о сыне. Но… не она ли сама вспомнила о нем, когда Василиса говорила о выборе имени? Так может все-таки спросить? В конце концов, она решила, что постарается максимально тактично подойти к этому вопросу, и, наконец, поставила печенье в духовку.
Ожидая пока песочные уточки подрумянятся, Василиса подошла к окну. Супруг наслаждался мясом и приготовленным на скорую руку овощным салатом, в то время как она снова плыла по реке фантазий. Наблюдая, как мать с дочкой играют в снежки, она представляла, как точно так же они будут веселиться, едва малышка чуть-чуть подрастет. Малышка… Все-таки Василиса хотела девочку. А потом она резко почувствовала запах орегано и тут же вспомнила, что так и не приготовила мексиканский обед.
– Лешка, а ты что больше хочешь: чили кон карне или фахитас?
– Фахитас ты не раз готовила, а вот чили… как-то там я бы попробовал.
Василиса улыбнулась. Она знала отличный рецепт. Оставалось дождаться, пока освободится духовка, и снова устремила взгляд в окно. Перед мысленным взором продолжали мелькать фрагменты будущих материнских будней, а руки нежно поглаживали живот. Молодая женщина не подозревала, что в какой-то сотне метров в таком же блочном доме как ее, у такого же окна стоит некто в черном растянутом свитере и вслух перебирает жертв, выбирая из них ту, что хотя бы ненадолго сможет снова утихомирить его ледяных друзей.
Глава 10
Второе послание гласило: «Я не собирался ее убивать, но осы… Они сказали, что зеленые глаза, как у кошки заслужили вечный холод. Такие же глаза».
Александра не в первый раз с улыбкой перечитывала написанное. Детектив не скрывала своих эмоций: она чувствовала себя победительницей, и пусть она и играла с преступником лишь в мини-игру, но осознание того, что ее интеллект сумел разобраться с его хитрым шифром, невероятно радовало. И не важно, что произошло это с подачи Соколова. Она не сомневалась, что с остальными загадками справится сама.
На кухонном столе, заваленном листами, исписанными лишь ей одной понятными знаками, стояла коробка с цветными ручками. Верные друзья ожидали своей очереди, чтобы помочь в создании психологического рисунка. Для простоты она дала убийце имя «Шифровальщик». Благодаря разгаданному письму Александра могла больше не раздумывать над тем, к какой категории его причислять, он сам себя выдал – общаться с осами мог только психически нездоровый человек. Этого знания для детектива было достаточно, чтобы прийти к выводам, объясняющим фотографию с лисицей и наличие красного шарфа у обеих жертв. Несомненно, ее умозаключения были поверхностными и основывались не на логике, а на интуиции, но последняя была спутницей на протяжении многих лет и не подводила.
Итак, Шифровальщик: ведомый, возможно душевно одинокий. Психически неустойчивый. Слышит голоса, что, прежде всего, характерно для людей с диагнозом «шизофрения». Шифр выдумал, скорее всего, с целью подчеркнуть свою исключительность. Почему? Обделен вниманием? Не хватает признания?
Убийства произошли с подачи голосов. Можно предположить, что изначально он этого не хотел. Возможно, вовсе не агрессивен, но подвержен импульсивным поступкам.
Что касается других подсказок... Начнем с лисицы. Теперь нам известно, что первую жертву он убил из-за того, что у той были рыжие волосы. Рыжий цвет ассоциируется с мехом лисы. Снимок зверька должен был подсказать причину, по которой Шифровальщик совершил преступление. Хитроумно, ничего не скажешь. Два варианта: либо болезнь еще не затронула интеллект, то есть заболевание не дошло до последней стадии, либо все эти идеи осуществляются с подачи другого человека. Сообщника, который и стопорит работу полиции. Возможно, он и выбирает жертвы, на первый взгляд ничем не связанные друг с другом.
Теперь перейдем к шарфу. Цвет красный. Красный = рыжий? Может в сознании Шифровальщика эти цвета идентичны? Известно, что прогрессирование шизофрении приводит к искажению восприятия зрительных образов. Это тот случай? Допустим. Но есть вероятность и другого объяснения: красный шарф на обеих жертвах может говорить о ненависти Шифровальщика к данному цвету, и если так, то выбор жертв уже неслучайный.
Детектив взяла ярко-оранжевую ручку и вывела:
«Взаимосвязь между женщинами заключается в красном шарфе? Или есть иное объяснение? Если первая версия верна, то как он выбирал жертв? Откуда он знал, что на них будет красный шарф? Следил? Знакомы? Или наличие шарфа – это все же совпадение, которое и включило механизм агрессии? Мог ли Шифровальщик совершить преступление из-за того, что увидел красный шарф?»
Селиверстова открыла упаковку печенья – у нее всегда в запасе было что-нибудь сладкое, без этого она практически не могла работать. Сейчас бы парочку тех самых эклеров, но они давно были съедены, а звонить Соколову и просить привезти еще не хотела. Но мысль такая возникала. По правде говоря, это было неплохим предлогом увидеться. Немного подумав, детектив решила, что разобравшись со своими записями – позвонит. Надкусила печенье, дождалась, пока притаившиеся внутри кусочки шоколада растают на языке, и вернулась к рассуждениям:
«Чуть не забыла! Второе послание! Там фигурирует зеленый цвет! «Я не собирался ее убивать, но осы… Они сказали, что зеленые глаза как у кошки заслужили вечный холод. Такие же глаза». Что это? Ненависть к еще одному цвету? А что, если речь о какой-то конкретной женщине? Рыжие волосы, зеленые глаза… Возможен ли такой вариант? И стоит ли ожидать новую жертву? И если речь об определенной женщине, то какое значение имеет красный цвет?»
