Большинство звёздочек не знало истории, географии и пребывало в полной уверенности, что Онегин – это журналист, написавший статью о Пушкине.
Едва лифт выпустил на волю, Марина выдохнула с облегчением: выслушивать болтовню глупых девчонок больше минуты оказалось непосильным трудом.
Пройдя цифру шестнадцать, обведённую на стене кругом из мелких надписей, вроде «ты-звезда», «ты-супер», Лесницкая свернула за угол и остановилась у единственной синей двери.
У двери, за которой прятался создатель всего небосклона и режиссер девяноста процентов абсурда из современной эстрады Шелковиц Герман Юрьевич.
Марина тактично постучала.
– Входи, Мариночка!
В кресле, развалившись и кроша на пиджак чипсами, сидел Шмелёв.
– Так и знала, что найду тебя здесь.
– А где же мне ещё быть, Мариночка? Я же всё-таки соучредитель.
– А брат где?
– Опять на каких-то переговорах с каким-то каналом, а я тут, как всегда. Охраняю кабинет.
– Не сомневаюсь.
– И правильно делаешь, – широко улыбнулся. – Какими судьбами, Мариночка? А может… подмигнул, – и правда, судьба?
– Вряд ли, Шмелёв. Я к тебе по делу.
– А я-то решил, приглашаешь на свидание.
– Хватит цирка. Я по поводу убийства вашей сотрудницы.
Шмелёв побелел, но быстро взял себя в руки:
– Спрашивай. Я правда мало, что знаю. Кстати, не приятнее ли будет побеседовать за чашечкой кофе?
– Можно, – ответила Марина, не успевшая позавтракать. – Только без фокусов, Шмелёв. Я знаю, как ты усыпляешь любовниц, поэтому проверю всё, чем секретарша меня угостит.
– Ни о чём таком и не думал, – вновь растянул губы в улыбке маг и нервно поправил галстук.
Одним кофе Арсений Борисович решил не ограничиваться, поэтому с ароматным американо внесли деревянную доску, а на ней пирожные, расставленные в шахматном порядке.
– Вы любите играть? – поинтересовался маг и пододвинул угощение с середины стола ближе к гостье.
– Смотря во что, – ответила Марина, выбирая между шоколадным квадратом с посыпкой из грецкого ореха и белым с кокосовой стружкой.
Шмелёв с жадностью следил за её движениями.
Когда женская рука потянулась к шоколадному, глаза мага хитро сощурились, а пальцы коснулись галстука.
– Берите-берите. Пирожные отменные. У нас тут своё кафе с домашней кухней. Вам понравится. Все наши звёзды в восторге.
– И ваши звёзды не боятся испортить фигуру? – детектив взяла угощение, облизнулась.
Арсений Борисович успел дважды покраснеть и трижды побелеть, пока Марина несла пирожное к губам.
– Отвечаю. Вам понравится, – улыбнулся маг, проигнорировав вопрос. – Действительно вкусно. – С усердием продолжил: – У вас отличный вкус! Вы сделали прекрасный выбор! Тонкий аромат шоколада, цедра апельсина в начинке и немного вина. Крымского, если точно. Я, знаете ли, очень люблю крымские вина, особенно полусухие. Считаю, немного сладости никогда не помешает терпкому алкоголю, если вы, конечно, понимаете, о чём я.
Она кивнула. Пирожное зависло в миллиметре от приоткрытого рта.
– Я бы тоже выбрал его. Ешьте-ешьте. Оно намного вкуснее белого. Да и в шахматной партии я всегда выбираю чёрные. Этот цвет для меня счастливый – всё время обыгрываю Герку.
– А я думала, что ваш цвет жёлтый, – кивнула на его канареечный пиджак.
– Он – это моя страсть, вы угадали. Но о моих предпочтениях мы можем поговорить и в другой обстановке. Так… чего же вы медлите? Пирожное свежее. Я таким завтракал этим утром.
Марина отвела руку с десертом в сторону:
– Утром?
– Да.
– Утром, – повторила детектив.
– Д-да, – с меньшей уверенностью произнёс Шмелёв. – Утром. Сегодня.
– Не вчера? – уточнила Марина.
Бровь мага изогнулась в непонимании, через мгновение улыбка сползла с лица.
– Точно! Я так часто завтракаю пирожными, что уже забыл, когда и… что… – окончательно потерял нить своих же мыслей и схватил белый квадрат.
– Интересно, Арсений, когда же вы успели позавтракать, если расхваленное кафе открывается в девять, а сейчас… – посмотрела на его наручные часы, – девять. Или ваши часы неисправны, и я ошибаюсь со временем?
– Зараза… – проскрежетал маг и тяжело сглотнул. Пирожное в его руке задрожало и опасно накренилось.
– Простите?
– Говорю, пирожное несвежее. Хорошо, что вы выбрали шоколадное.
– А-а-а. А то я грешным делом решила, вы обо мне.
– Нет, что вы, – кисло улыбнулся Шмелёв. – Разве, Мариночка, вы не знаете, как я тепло к вам отношусь? Вы же моя любовь с той самой первой встречи, когда…
– Когда вы собирались жениться на дочери ювелиров.
– Но не женился, потому что думаю только о вас.
Марина закатила глаза: льстивые речи раздражали и неукоснительно вызывали отвращение. Вообще любое слово Шмелёва воспринималось Лесницкой, как пережаренный хлеб, намазанный паштетом из червяков.
Маг открыл рот, собираясь насладиться сладостью, но детектив остановила:
– Подождите, Арсений, вы же только что возмущались по поводу свежести? Прошу вас, возьмите моё, – протянула пирожное. – Оно, наверняка, намного лучше, не так ли?
Медленно кивнул. Правый глаз дёрнулся. Маг отложил угощение и потянулся к предложенному Мариной.
– Ну же. Ешьте-ешьте, – подначивала детектив, – тонкий аромат шоколада, цедра апельсина и… что там ещё? Крымское вино?
Шмелёв резко откинулся на спинку кресла:
– Что-то живот прихватило. Пожалуй, переборщил с пирожными с утра пораньше.
– Так вы съели не одно?
– Штук пять, – поправил галстук, – я… я прошу прощения за неудобство.
– Не волнуйтесь, Арсений. Скажите, а ночью живот не беспокоил? Вдруг, это серьёзно? Мало ли какая санитария в кафе? Всё ведь бывает.
– Ночью?
– Ну да. Вы же ели пирожные вчера утром.
Маг молчал. Руки дрожали, как у алкоголика.
Марина минуту наблюдала за белеющим лицом Шмелёва, его попытками свернуть галстук в трубочку и затем довольно улыбнувшись, предложила:
– Теперь, когда игра закончена, быть может… поговорим?
Маг сдался. Его лицо, фигура будто разом сдулись. Глаза потускнели и тоже словно уменьшились в размере, как будто от стыда взяли и ссохлись. Теперь зрачки напоминали не чёрные, а тёмно-серые точки, радужка потеряла карий цвет и даже ресницы с бровями посветлели.
«Да этот ловелас категорически не способен скрывать свои нервы!»
Столь внезапное открытие безмерно порадовало детектива. Почувствовав явное преимущество перед собеседником, она взяла кофе и посмотрела на Шмелёва.
Тот не изменил ни позы, ни мимики: лицо, как было цвета сметаны, так и осталось. Марина осторожно вдохнула ароматный напиток, продолжая следить за магом. Пригубила, сделала полноценный глоток. Перевела взгляд на пирожное, потянулась к шоколадному, но тому, что ближе к Шмелёву.
Маг заёрзал на месте. Если бы можно было побелеть сильнее, то Арсений Борисович непременно это сделал. Но к его несчастью, кожа пускай и сильного мага имела всего лишь такие же свойства, как и у всех прочих категорий существ.
Марина взяла пирожное левее, затем правее. Белое.
Реакция мага стремительно ухудшалась. Вздохнув, Лесницкая протянула руку к самой дальней порции. Шмелёв тихо пискнул. Галстук, превращённый в трубочку уже не пальцами, а магическим бормотанием, резко упал вниз. Марина убрала руку, поставила кофе с грустью подумав: «Видимо, мне придётся остаться без завтрака…» Пустой кофе не привлекал от слова совсем.
– Я так понимаю, Арсений Борисович, есть мне не стоит. Решили вы меня оставить голодной, а вещали о большой любви. Эх…
Маг понуро молчал.
– Что ж… Рассказывайте, что не так с пирожными? Хотели меня отравить? Убить вряд ли, но усыпить вполне. Угадала?
– Нет… – еле слышно пробормотал маг.
– Вызвать амнезию? Заморозить? Лишить голоса? Зрения? Спутать мысли? Отвечайте, Шмелёв. Или хотите, чтобы я узнала это, отослав сладости на экспертизу? Вы же понимаете, что тогда разобраться полюбовно уже не получится. Начнётся следствие, станут выяснять причины, с какой целью вы пытались меня отравить. Наверняка, выяснят и почему я к вам пришла, а значит, узнают о смерти сотрудницы, найдут взаимосвязь, даже, если таковой и нет, ну а дальше…
– Я понял, – хрипя, перебил маг. – Не продолжайте. Проблемы мне не нужны. Герка всего лишь попросил, чтобы я вас, скажем так, спровадил отсюда.
– Интересно. Продолжайте.
– Я не знаю, чего у него там стряслось, он не захотел распространяться о взаимоотношениях с этой Алисией, но вроде как она устроила скандал в день смерти, и он решил, вы приплетёте его к её убийству, и в общем попросил меня поработать с вашими передвижениями и памятью, – выдохнул.
– Подробнее.
– Я использовал магию, направленную на изменение вашего… настоящего, – сдёрнул злополучный галстук. – Простите, Мариночка! Ничего личного. Я же к вам со всей душой, но Герка мой брат, так что отказать я не мог, а заклинание оно совершенно безвредное. Вы не беспокойтесь. Вы бы просто решили, что вам нужно домой, уехали к себе и начали утро сначала. Я же говорю, что ничего страшного. Может… – позволил себе улыбку, – поспали бы подольше и вместо того, чтобы ехать сюда, занялись чем другим. Например… выгулом собаки. У вас есть собака?
– Нет, – хмуро ответила Марина.
– Ах да. У вас же дракон. Хотя, что я такое говорю… Это сказки. Вы, верно, выгуливаете робота. Я слышал, он всегда рядом.
– Мой… робот... – напомнила детектив, не скрывая возмущения, – живой. И, пожалуй, живее многих из тех, кто не имеет проводов и не напичкан электроникой.
– Простите, Мариночка, – принялся лебезить Шмелёв, – я ведь и правда не хотел вас обидеть и уж тем более навредить. Всего лишь выполнял просьбу Герки. А с роботом… погорячился. Я ведь на самом деле совсем не такой, и если бы вы разрешили мне доказать это, согласившись на встречу, я…
– Стоп.
Он замолк.
– Арсений Борисович, я здесь не ради свидания или ваших извинений. Ответьте: где вы были два дня назад, в среду, начиная с 19 часов вечера и заканчивая часом ночи?
– Где? – побелевший маг выдвинул ящик стола, вытащил планшет и забегал глазами по экрану. Через минуту уверенно заявил. – В семь я гулял по Невскому – люблю, знаете ли прогулки вдоль центра. Затем приехал к брату и был здесь. Примерно до десяти мы с Геркой играли в шахматы прямо в этом кабинете, а потом разбирались с договором новой звезды. Она убеждала, что её родители происходят из знатного рода и требовала увеличить число номеров в концерте. А у неё, между прочим, их и так целых два. В общем… мы решили не идти на её условия и распрощались.
– О-о-о. Это очень увлекательно. Но… простите, Арсений Борисович, а стол, за которым мы с вами сидим, он кому принадлежит: вам или брату?
– Брату. Он сам его выбирал. Весь кабинет обустроен по его желанию. Дизайнера он тоже сам нашёл. Как видите – вышло неплохо, – обвёл руками помещение.
– Согласна. Неплохо. – Лесницкая поднялась. – А раз стол принадлежит брату, вещи, расположенные в нём тоже его, не так ли?
– Д-да.
– Выходит… – она выглянула в окно, посмотрела на шкаф с документацией, – и ежедневник тоже его.
Маг шёпотом выругался.
– И в таком случае в нём с очень малой долей вероятности могут находиться записи относительно ваших дел. Но, безусловно, если вы с братом делите всё на двоих, тогда да, конечно.
Шмелёв убрал планшет и обречённо взглянул на детектива:
– Простите, Марина, рядом с вами даже врать не получается. Я всё расскажу, но, прошу вас, не трогайте брата. Он здесь ни при чём. Это… – маг расстегнул ворот жёлтой рубашки, медленно выпустил воздух из лёгких и неожиданно признался. – Это… я…
– Что… вы?
– Убил сотрудницу.
Марина ни секунды не верила в слова Шмелёва, хотя маг лгал с усердием и завидным упорством. Арсений Борисович не поленился изучить информацию о смерти ангела, попавшую в Сеть, освежил в памяти историю с Когтем и, вооружившись, как ему казалось полным портфелем доказательств, теперь убеждал детектива в собственной вине. Звучало признание так себе.
Шмелёв слёзно клялся, что убил Алисию Артёмовну Шувалову в порыве гнева, ведь в тот вечер она устроила его брату очередной скандал. Настаивала на особых условиях работы, требовала повышения заработной платы, напоминая о собственной значимости, как сотрудника, так и единственной женщины в отделе программирования. Алисия грозилась подать жалобу в высшие инстанции, дойти до суда и привлечь журналистов, если её требования не будут выполнены.
Герман Юрьевич, измотанный работой, уставший от каждодневных нападок Шуваловой, рассказал всё ему, Шмелёву и попросил ничего не предпринимать. Но разве брат мог смотреть на то, как сотрудница издевается над самым близким для него человеком?
Он решил: хватит плясать под дудку Шуваловой, чьи угрозы вполне могли осуществиться – связей у той хватало, вернее, у её родной сестры, Амалии Лук, известной бьюти блогера Рунета. Его брату сейчас проблемы были ни к чему: на носу очередной кастинг, расширение компании, да и в личной жизни дела обстояли неважно – любимая женщина бросила, Герман едва не начал пить, а с учётом того, как по наклонной пошёл отец, бутылка могла привести к печальному финалу. Поэтому Шмелёв решился на убийство.
Сначала он поработал с погодой – ему казалось ливень отличный антураж для смерти. Затем позвонил Шуваловой, представившись агентом рэпера Андрея Краша. Сказал, будто тот очарован Алисией и просит о личной встрече. Назначил время 23:00 и стал ждать возле одного из домов, а когда Шувалова пришла, повёл её в портал, где и убил, нанеся удар ножом в шею. Чтобы никто не стал копаться в делах компании маг, на всякий случай, обставил убийство так, будто его совершил Коготь. Это казалось удачным вариантом, поскольку дело оборотня было громким, а тело так и не нашли. Почему бы не вернуть маньяка? – подумал Шмелёв. Идея добавить звёздное небо и создать инсталляцию, повторяющую легенду об ангеле пришла внезапно: не удержался от добавления собственного штриха.
На вопрос с какой целью была сделана инсталляция, ответил просто, однако именно этот ответ окончательно взбесил Марину, чуявшую ложь в каждом звуке, вылетавшем из губ мага.
– Когда я её убил… мне стало… совестно… Она всё-таки была… ангелом, поэтому… считайте, Мариночка, это моим перед ней… извинением.
– Чушь! – Лесницкая вскочила с места. – Бред с самого начала и до конца, Шмелёв! Убийца на свободе! Неизвестно, сколько ещё жертв запланировано, сколько несчастных женщин в опасности, а вы тут прикрываете задницу своего брата, вешая мне лапшу на уши! Что вы творите, Шмелёв? Мне совершенно безразличны причины, по которым вы так рьяно защищаете Германа…
– Он ни при чём, – тихо сказал маг.
– Ложь, Шмелёв! Полная хрень! И мне всё равно, что движет вами, и как брат заставил вас признать свою вину! Мне и на вас наплевать, Шмелёв! Но как вы можете так бессовестно тратить моё время, когда псих бродит по улицам, а? Я вас спрашиваю! Что вы за существо такое?! И не смейте меня перебивать! Я знаю, Герман не убивал Алисию – кишка тонка…
– Вы не…
– Заткнись, Шмелёв! Но он причастен. Он точно знает о последнем дне ангела, и ты знаешь! Но вместо того, чтобы сказать правду, ты кормишь меня байками, Шмелёв, поступая, как последняя сволочь!
Маг молчал. Галстук в руках подвергался жестоким пыткам. Пальцы от усердия дрожали.
Едва лифт выпустил на волю, Марина выдохнула с облегчением: выслушивать болтовню глупых девчонок больше минуты оказалось непосильным трудом.
Пройдя цифру шестнадцать, обведённую на стене кругом из мелких надписей, вроде «ты-звезда», «ты-супер», Лесницкая свернула за угол и остановилась у единственной синей двери.
У двери, за которой прятался создатель всего небосклона и режиссер девяноста процентов абсурда из современной эстрады Шелковиц Герман Юрьевич.
Марина тактично постучала.
– Входи, Мариночка!
В кресле, развалившись и кроша на пиджак чипсами, сидел Шмелёв.
– Так и знала, что найду тебя здесь.
– А где же мне ещё быть, Мариночка? Я же всё-таки соучредитель.
– А брат где?
– Опять на каких-то переговорах с каким-то каналом, а я тут, как всегда. Охраняю кабинет.
– Не сомневаюсь.
– И правильно делаешь, – широко улыбнулся. – Какими судьбами, Мариночка? А может… подмигнул, – и правда, судьба?
– Вряд ли, Шмелёв. Я к тебе по делу.
– А я-то решил, приглашаешь на свидание.
– Хватит цирка. Я по поводу убийства вашей сотрудницы.
Шмелёв побелел, но быстро взял себя в руки:
– Спрашивай. Я правда мало, что знаю. Кстати, не приятнее ли будет побеседовать за чашечкой кофе?
– Можно, – ответила Марина, не успевшая позавтракать. – Только без фокусов, Шмелёв. Я знаю, как ты усыпляешь любовниц, поэтому проверю всё, чем секретарша меня угостит.
– Ни о чём таком и не думал, – вновь растянул губы в улыбке маг и нервно поправил галстук.
Прода от 17.04.2020, 22:12
Одним кофе Арсений Борисович решил не ограничиваться, поэтому с ароматным американо внесли деревянную доску, а на ней пирожные, расставленные в шахматном порядке.
– Вы любите играть? – поинтересовался маг и пододвинул угощение с середины стола ближе к гостье.
– Смотря во что, – ответила Марина, выбирая между шоколадным квадратом с посыпкой из грецкого ореха и белым с кокосовой стружкой.
Шмелёв с жадностью следил за её движениями.
Когда женская рука потянулась к шоколадному, глаза мага хитро сощурились, а пальцы коснулись галстука.
– Берите-берите. Пирожные отменные. У нас тут своё кафе с домашней кухней. Вам понравится. Все наши звёзды в восторге.
– И ваши звёзды не боятся испортить фигуру? – детектив взяла угощение, облизнулась.
Арсений Борисович успел дважды покраснеть и трижды побелеть, пока Марина несла пирожное к губам.
– Отвечаю. Вам понравится, – улыбнулся маг, проигнорировав вопрос. – Действительно вкусно. – С усердием продолжил: – У вас отличный вкус! Вы сделали прекрасный выбор! Тонкий аромат шоколада, цедра апельсина в начинке и немного вина. Крымского, если точно. Я, знаете ли, очень люблю крымские вина, особенно полусухие. Считаю, немного сладости никогда не помешает терпкому алкоголю, если вы, конечно, понимаете, о чём я.
Она кивнула. Пирожное зависло в миллиметре от приоткрытого рта.
– Я бы тоже выбрал его. Ешьте-ешьте. Оно намного вкуснее белого. Да и в шахматной партии я всегда выбираю чёрные. Этот цвет для меня счастливый – всё время обыгрываю Герку.
– А я думала, что ваш цвет жёлтый, – кивнула на его канареечный пиджак.
– Он – это моя страсть, вы угадали. Но о моих предпочтениях мы можем поговорить и в другой обстановке. Так… чего же вы медлите? Пирожное свежее. Я таким завтракал этим утром.
Марина отвела руку с десертом в сторону:
– Утром?
– Да.
– Утром, – повторила детектив.
– Д-да, – с меньшей уверенностью произнёс Шмелёв. – Утром. Сегодня.
– Не вчера? – уточнила Марина.
Бровь мага изогнулась в непонимании, через мгновение улыбка сползла с лица.
– Точно! Я так часто завтракаю пирожными, что уже забыл, когда и… что… – окончательно потерял нить своих же мыслей и схватил белый квадрат.
– Интересно, Арсений, когда же вы успели позавтракать, если расхваленное кафе открывается в девять, а сейчас… – посмотрела на его наручные часы, – девять. Или ваши часы неисправны, и я ошибаюсь со временем?
– Зараза… – проскрежетал маг и тяжело сглотнул. Пирожное в его руке задрожало и опасно накренилось.
– Простите?
– Говорю, пирожное несвежее. Хорошо, что вы выбрали шоколадное.
– А-а-а. А то я грешным делом решила, вы обо мне.
– Нет, что вы, – кисло улыбнулся Шмелёв. – Разве, Мариночка, вы не знаете, как я тепло к вам отношусь? Вы же моя любовь с той самой первой встречи, когда…
– Когда вы собирались жениться на дочери ювелиров.
– Но не женился, потому что думаю только о вас.
Марина закатила глаза: льстивые речи раздражали и неукоснительно вызывали отвращение. Вообще любое слово Шмелёва воспринималось Лесницкой, как пережаренный хлеб, намазанный паштетом из червяков.
Маг открыл рот, собираясь насладиться сладостью, но детектив остановила:
– Подождите, Арсений, вы же только что возмущались по поводу свежести? Прошу вас, возьмите моё, – протянула пирожное. – Оно, наверняка, намного лучше, не так ли?
Медленно кивнул. Правый глаз дёрнулся. Маг отложил угощение и потянулся к предложенному Мариной.
– Ну же. Ешьте-ешьте, – подначивала детектив, – тонкий аромат шоколада, цедра апельсина и… что там ещё? Крымское вино?
Шмелёв резко откинулся на спинку кресла:
– Что-то живот прихватило. Пожалуй, переборщил с пирожными с утра пораньше.
– Так вы съели не одно?
– Штук пять, – поправил галстук, – я… я прошу прощения за неудобство.
– Не волнуйтесь, Арсений. Скажите, а ночью живот не беспокоил? Вдруг, это серьёзно? Мало ли какая санитария в кафе? Всё ведь бывает.
– Ночью?
– Ну да. Вы же ели пирожные вчера утром.
Маг молчал. Руки дрожали, как у алкоголика.
Марина минуту наблюдала за белеющим лицом Шмелёва, его попытками свернуть галстук в трубочку и затем довольно улыбнувшись, предложила:
– Теперь, когда игра закончена, быть может… поговорим?
Прода от 18.04.2020, 15:20
Маг сдался. Его лицо, фигура будто разом сдулись. Глаза потускнели и тоже словно уменьшились в размере, как будто от стыда взяли и ссохлись. Теперь зрачки напоминали не чёрные, а тёмно-серые точки, радужка потеряла карий цвет и даже ресницы с бровями посветлели.
«Да этот ловелас категорически не способен скрывать свои нервы!»
Столь внезапное открытие безмерно порадовало детектива. Почувствовав явное преимущество перед собеседником, она взяла кофе и посмотрела на Шмелёва.
Тот не изменил ни позы, ни мимики: лицо, как было цвета сметаны, так и осталось. Марина осторожно вдохнула ароматный напиток, продолжая следить за магом. Пригубила, сделала полноценный глоток. Перевела взгляд на пирожное, потянулась к шоколадному, но тому, что ближе к Шмелёву.
Маг заёрзал на месте. Если бы можно было побелеть сильнее, то Арсений Борисович непременно это сделал. Но к его несчастью, кожа пускай и сильного мага имела всего лишь такие же свойства, как и у всех прочих категорий существ.
Марина взяла пирожное левее, затем правее. Белое.
Реакция мага стремительно ухудшалась. Вздохнув, Лесницкая протянула руку к самой дальней порции. Шмелёв тихо пискнул. Галстук, превращённый в трубочку уже не пальцами, а магическим бормотанием, резко упал вниз. Марина убрала руку, поставила кофе с грустью подумав: «Видимо, мне придётся остаться без завтрака…» Пустой кофе не привлекал от слова совсем.
– Я так понимаю, Арсений Борисович, есть мне не стоит. Решили вы меня оставить голодной, а вещали о большой любви. Эх…
Маг понуро молчал.
– Что ж… Рассказывайте, что не так с пирожными? Хотели меня отравить? Убить вряд ли, но усыпить вполне. Угадала?
– Нет… – еле слышно пробормотал маг.
– Вызвать амнезию? Заморозить? Лишить голоса? Зрения? Спутать мысли? Отвечайте, Шмелёв. Или хотите, чтобы я узнала это, отослав сладости на экспертизу? Вы же понимаете, что тогда разобраться полюбовно уже не получится. Начнётся следствие, станут выяснять причины, с какой целью вы пытались меня отравить. Наверняка, выяснят и почему я к вам пришла, а значит, узнают о смерти сотрудницы, найдут взаимосвязь, даже, если таковой и нет, ну а дальше…
– Я понял, – хрипя, перебил маг. – Не продолжайте. Проблемы мне не нужны. Герка всего лишь попросил, чтобы я вас, скажем так, спровадил отсюда.
– Интересно. Продолжайте.
– Я не знаю, чего у него там стряслось, он не захотел распространяться о взаимоотношениях с этой Алисией, но вроде как она устроила скандал в день смерти, и он решил, вы приплетёте его к её убийству, и в общем попросил меня поработать с вашими передвижениями и памятью, – выдохнул.
– Подробнее.
– Я использовал магию, направленную на изменение вашего… настоящего, – сдёрнул злополучный галстук. – Простите, Мариночка! Ничего личного. Я же к вам со всей душой, но Герка мой брат, так что отказать я не мог, а заклинание оно совершенно безвредное. Вы не беспокойтесь. Вы бы просто решили, что вам нужно домой, уехали к себе и начали утро сначала. Я же говорю, что ничего страшного. Может… – позволил себе улыбку, – поспали бы подольше и вместо того, чтобы ехать сюда, занялись чем другим. Например… выгулом собаки. У вас есть собака?
– Нет, – хмуро ответила Марина.
– Ах да. У вас же дракон. Хотя, что я такое говорю… Это сказки. Вы, верно, выгуливаете робота. Я слышал, он всегда рядом.
– Мой… робот... – напомнила детектив, не скрывая возмущения, – живой. И, пожалуй, живее многих из тех, кто не имеет проводов и не напичкан электроникой.
– Простите, Мариночка, – принялся лебезить Шмелёв, – я ведь и правда не хотел вас обидеть и уж тем более навредить. Всего лишь выполнял просьбу Герки. А с роботом… погорячился. Я ведь на самом деле совсем не такой, и если бы вы разрешили мне доказать это, согласившись на встречу, я…
– Стоп.
Он замолк.
– Арсений Борисович, я здесь не ради свидания или ваших извинений. Ответьте: где вы были два дня назад, в среду, начиная с 19 часов вечера и заканчивая часом ночи?
– Где? – побелевший маг выдвинул ящик стола, вытащил планшет и забегал глазами по экрану. Через минуту уверенно заявил. – В семь я гулял по Невскому – люблю, знаете ли прогулки вдоль центра. Затем приехал к брату и был здесь. Примерно до десяти мы с Геркой играли в шахматы прямо в этом кабинете, а потом разбирались с договором новой звезды. Она убеждала, что её родители происходят из знатного рода и требовала увеличить число номеров в концерте. А у неё, между прочим, их и так целых два. В общем… мы решили не идти на её условия и распрощались.
– О-о-о. Это очень увлекательно. Но… простите, Арсений Борисович, а стол, за которым мы с вами сидим, он кому принадлежит: вам или брату?
– Брату. Он сам его выбирал. Весь кабинет обустроен по его желанию. Дизайнера он тоже сам нашёл. Как видите – вышло неплохо, – обвёл руками помещение.
– Согласна. Неплохо. – Лесницкая поднялась. – А раз стол принадлежит брату, вещи, расположенные в нём тоже его, не так ли?
– Д-да.
– Выходит… – она выглянула в окно, посмотрела на шкаф с документацией, – и ежедневник тоже его.
Маг шёпотом выругался.
– И в таком случае в нём с очень малой долей вероятности могут находиться записи относительно ваших дел. Но, безусловно, если вы с братом делите всё на двоих, тогда да, конечно.
Шмелёв убрал планшет и обречённо взглянул на детектива:
– Простите, Марина, рядом с вами даже врать не получается. Я всё расскажу, но, прошу вас, не трогайте брата. Он здесь ни при чём. Это… – маг расстегнул ворот жёлтой рубашки, медленно выпустил воздух из лёгких и неожиданно признался. – Это… я…
– Что… вы?
– Убил сотрудницу.
Прода от 19.04.2020, 23:41
Глава 13
Марина ни секунды не верила в слова Шмелёва, хотя маг лгал с усердием и завидным упорством. Арсений Борисович не поленился изучить информацию о смерти ангела, попавшую в Сеть, освежил в памяти историю с Когтем и, вооружившись, как ему казалось полным портфелем доказательств, теперь убеждал детектива в собственной вине. Звучало признание так себе.
Шмелёв слёзно клялся, что убил Алисию Артёмовну Шувалову в порыве гнева, ведь в тот вечер она устроила его брату очередной скандал. Настаивала на особых условиях работы, требовала повышения заработной платы, напоминая о собственной значимости, как сотрудника, так и единственной женщины в отделе программирования. Алисия грозилась подать жалобу в высшие инстанции, дойти до суда и привлечь журналистов, если её требования не будут выполнены.
Герман Юрьевич, измотанный работой, уставший от каждодневных нападок Шуваловой, рассказал всё ему, Шмелёву и попросил ничего не предпринимать. Но разве брат мог смотреть на то, как сотрудница издевается над самым близким для него человеком?
Он решил: хватит плясать под дудку Шуваловой, чьи угрозы вполне могли осуществиться – связей у той хватало, вернее, у её родной сестры, Амалии Лук, известной бьюти блогера Рунета. Его брату сейчас проблемы были ни к чему: на носу очередной кастинг, расширение компании, да и в личной жизни дела обстояли неважно – любимая женщина бросила, Герман едва не начал пить, а с учётом того, как по наклонной пошёл отец, бутылка могла привести к печальному финалу. Поэтому Шмелёв решился на убийство.
Сначала он поработал с погодой – ему казалось ливень отличный антураж для смерти. Затем позвонил Шуваловой, представившись агентом рэпера Андрея Краша. Сказал, будто тот очарован Алисией и просит о личной встрече. Назначил время 23:00 и стал ждать возле одного из домов, а когда Шувалова пришла, повёл её в портал, где и убил, нанеся удар ножом в шею. Чтобы никто не стал копаться в делах компании маг, на всякий случай, обставил убийство так, будто его совершил Коготь. Это казалось удачным вариантом, поскольку дело оборотня было громким, а тело так и не нашли. Почему бы не вернуть маньяка? – подумал Шмелёв. Идея добавить звёздное небо и создать инсталляцию, повторяющую легенду об ангеле пришла внезапно: не удержался от добавления собственного штриха.
На вопрос с какой целью была сделана инсталляция, ответил просто, однако именно этот ответ окончательно взбесил Марину, чуявшую ложь в каждом звуке, вылетавшем из губ мага.
– Когда я её убил… мне стало… совестно… Она всё-таки была… ангелом, поэтому… считайте, Мариночка, это моим перед ней… извинением.
– Чушь! – Лесницкая вскочила с места. – Бред с самого начала и до конца, Шмелёв! Убийца на свободе! Неизвестно, сколько ещё жертв запланировано, сколько несчастных женщин в опасности, а вы тут прикрываете задницу своего брата, вешая мне лапшу на уши! Что вы творите, Шмелёв? Мне совершенно безразличны причины, по которым вы так рьяно защищаете Германа…
– Он ни при чём, – тихо сказал маг.
– Ложь, Шмелёв! Полная хрень! И мне всё равно, что движет вами, и как брат заставил вас признать свою вину! Мне и на вас наплевать, Шмелёв! Но как вы можете так бессовестно тратить моё время, когда псих бродит по улицам, а? Я вас спрашиваю! Что вы за существо такое?! И не смейте меня перебивать! Я знаю, Герман не убивал Алисию – кишка тонка…
– Вы не…
– Заткнись, Шмелёв! Но он причастен. Он точно знает о последнем дне ангела, и ты знаешь! Но вместо того, чтобы сказать правду, ты кормишь меня байками, Шмелёв, поступая, как последняя сволочь!
Маг молчал. Галстук в руках подвергался жестоким пыткам. Пальцы от усердия дрожали.
