– Ух, боюсь, – проворчала я, но на всякий случай послушно зашагала.
Тридцать три ступени, башня позади, и перед нами возникла живописная поляна. Трава всевозможных оттенков зелёного прятала ромашки и синие лютики. Тут и там лучи солнца пересекали лепестки, подбираясь к добротной избушке цвета молочного шоколада, с резным окошком, узорчатой крышей и куриными ножками в белую полоску. Избушка буквально искрилась светом.
– Это отец твоего будущего мужа расстарался, – с нежностью пояснила Яга, – он мне ещё и рассаду подарил для огурцов да баклажанов. Через месяц начну высаживать. Пока не время, – добавила, улыбаясь.
– А с чего вас так любят? – с подозрением спросила я.
– Так я же баба Яга! Яга Виевна. Отчего меня не любить?
– Ну да. Это естественно всё объясняет.
– А что непонятного? Наш род почитают.
– Странная какая-то сказка, – пробубнила я.
– Правдивая.
– Да? Что-то не верится.
– А ты много правды о сказках знаешь? Молчишь. То-то и оно.
– Яга Виевна, а раз вас так уважают, так может скажете, что с избранницей ошибочка вышла, и я домой?
– Машенька, Машенька… – покачала головой старуха, – принц рисковал, сам в человеческий мир за тобой отправился, а ты спасти его не хочешь. Не стыдно? Муж всё-таки будущий, а ты сбежать хочешь.
– Да не выйду я за него! – скрестила руки на груди прямо перед дверью в избушку.
– Выйдешь, – строго сказала старуха.
– Нет! И не заставите! И внутрь не пойду!
– Входи! – гаркнула старая, – а то сейчас как… – договорить не успела.
Выбежал Степаныч да как вцепится в мои волосы. Что тут начало-о-ось. Я ору на Степаныча, Яга орёт на меня, а Степаныч просто орёт. Он сами, видите ли, испугался. С горем пополам старуха оттащила его от меня и принялась убаюкивать. Его! Не меня! Этот зверь мне волосы повыдергивал! А жалеют его!
– Ай-я-яй, у Степаныча стресс, – зацокала языком старуха.
– Это у меня стресс! – возмутилась я.
– Ты ему не нравишься, – выдала Яга, – но гулять с ним всё равно придётся.
– Ну и логика у вас, Яга Виевна, мама из Инстаграма… С ума можно сойти!
– Не доверяет он тебе, и это неудивительно. Ты ж сбежать мечтаешь, глазками коварно поглядываешь в небо. Никак, метлу угнать задумала? Ты это брось! – пальцем пригрозила.
О метле я не думала, вообще-то просто птиц искала. Интересно, какие они здесь? Я же так ни одной за три дня и не увидела. Но на ус намотала. Идея с метлой любопытная.
– Даже не думай! – нахмурилась Яга.
– Даже не думаю.
– Сейчас поводок вынесу, – и скрылась в избе вместе со Степанычем.
Тут бы мне бежать, да? Ан нет. Старуха что-то пошептала, пока я в небо пялилась, и ножки мои в кедах любимых белоснежных, купленных не абы, где, а в крутом магазине, приклеились к полу. Намертво.
– На, – протянула Яга поводок, – только к болотам не ходите. Степаныча потом часами отмывать, хотя места там особо топкие он очень любит. В общем, Машенька, я предупредила, если что – мыть будешь сама и, ох, как намучаешься...
– А может, и не надо его выгуливать? – сделала слабую попытку я избежать работёнки, опасливо косясь в сторону Степаныча, – он и так уже на воздухе. Посидит немного и считай погулял. Ну, а если этого мало, так пусть у открытого окошка побудет, а?
– Ой, непутёвая ты, непутёвая… Где ж это видано держать зверя в четырёх стенах? Он же свободолюбивый, как ты не поймешь?
– Что-то я вашей логики не пойму. Если он не может жить в неволе, зачем тогда вы его в избе держите? Отпустите на свободу и всё.
– Да как же я его отпущу? Он же мне как внучок! Эх, не понимаешь ты ничего… – махнула рукой.
– Так вам просто ску-у-учно, – улыбнулась я. – А давайте я вам кино покажу! На телефоне.
– Насмотрелась я ваших кино – зрение посадила. Хотела кота? Иди выгуливай, – вручила Степаныча и хлопнула дверью.
– Но он не кот! – захныкала я, чувствуя, как острые когти впиваются в руку.
Яга проигнорировала. Из трубы повалил дым, и я, наученная трёхдневным опытом поняла, что лучше мне идти гулять. Яга то начала сердиться. Чем это чревато спросите вы? Не знаю и знать не хочу. Достаточно мне и того, как старуха по-доброму в прошлый раз одарила меня геморроем – я всё же думаю, это он был. Так что ладно, ноги отлипли, Степаныч смотрит зло, но вроде кусать не собирается, пойду. Погуляю. Ну и осмотрюсь заодно получше. Может, что-то упустила из виду, и тут где-нибудь найдётся портал или магический клубок, или хоть что-то, способное вывести меня из этой дурацкой сказки.
– К болоту не ходи! – гаркнули мне из окошка.
Я промолчала, а про себя решила: вот принципиально попрусь именно туда – назло старой. И Степаныча помою, если надо – тоже назло. Что я, зверей не мыла? Мыла, знаете ли. Кошек, собак, хомяков и ежа. Да-да, колючего, совершенно не подходящего на роль домашнего зверька, но безумно милого. Подруга моя, Анька, та самая, с которой мы в тот злополучный день встречались, любительница всякой живности со времён школы. Кого у неё только не было! И пушистые кошки, и лысые; собаки от карманных до монстроподобных, вроде того же дога – пёс Марик был, конечно, симпатяжкой, но крушил всё вокруг, пугая своим неудержимым, хотя и добродушным нравом не меньше веса в сорок килограммов, и это при моих-то сорока восьми. Рассказывать, скольких трудов и литров пота мне стоило искупать этого зверя?
А до этого, классе так в пятом у Аньки был попугай: обычный волнистый, но вредный до жути. Клювом своим мне в руку постоянно тыкал и причём больно так, иногда до крови. Так вот, водные процедуры эта птица не любила ужасно, а вот пачкаться – очень даже: как выпустят по квартире полетать, а делали это часто, так обязательно в гуашь залезет, пока Анька рисует. Она у нас художница и не от слова «худо»: такие картинки создаёт – залюбуешься. Как-то раз она мой портрет взялась писать, так вышло лучше, чем в жизни: внешность симпатичнее, взгляд такой с поволокой. В общем, талант.
Но зверьё своё мыть просила этот талант меня. Я когда попугая отмывала, любителя красок, чтоб его, мама из Инстаграма… все матерные слова вспомнила, даже тех, которых не знала, а вы знаете, я не матерюсь, а если и сквернословлю, то в особо затруднительных жизненных ситуациях. Так что выкупать Степаныча для меня не угроза. Пусть Яга не надеется: таким меня не испугаешь.
Так что поводок в руку, подбородок выше, гордый взгляд в неизведанную даль и вперёд на болото. Может, дело не только в Степаныче и старуха что-то скрывает? А вдруг, там дорога в мир людей, и поэтому старая меня отговаривает? Надо бы проверить. А ты, недокот, чего уставился? Улыбаешься, радуешься… Ну, пойдём, поглядим, что там за топь такая. Только я туда не ради тебя иду, слышишь?
Зверь кивнул, будто понял и пустился со всех лап, ну а я следом. Эй, стой! Степаныч, мы на марафонный бег не договаривались! Но у того похоже совсем снесло крышу: он обогнул дерево, а я чуть не врезалась в сосну, перепрыгнул яму, а я в неё свалилась, ну а дальше волок меня этот чёртов зверь со своим чёртовым поводком прямо по земле.
Ну ничего, Степаныч, вот доберёмся до болота – утоплю, обещаю!
Прода от 07.09.2022, 19:19
Глава 2 - Чудеса и не только болотные
Желание утопить меня не отпускало ещё долго. Мы со Степанычем уже давно сидели на срубленной берёзе, отряхиваясь от грязи: я от прилипшей земли, листиков и каких-то явно непростых веточек, липнущих к моим многострадальным, теперь уже слегка порванным джинсам, а он от той гадости, в которой измазюкался, пока ловил не то скунса, не то вонючего енота. Ни на одного из конкретно этих животных данное существо особо не походило, а другие в моей памяти и близко не стояли с тушкой, зажатой в клыках Степаныча.
Нет, кто бы что ни говорил, а сказочный мир здесь какой-то не сказочный. Только что мимо пробежал заяц. Я готова была поклясться, что это именно он, пока тот не повернулся спиной. Крылья! У лопоухого оказались настоящие кожистые крылья! Будто он украл их у большой летучей мыши и принарядился для бала-маскарада. А может, так оно и есть? Я на самом деле не в сказке, а во сне? Или меня не по-детски лихорадит, и такие вот галлюцинации посещают несчастную, не до конца отошедшую от алкоголя голову? Сейчас зазвучит классическая музыка, и как подобает на балу ко мне выйдет прекрасный принц. Но не тот, которого я якобы должна спасти – другой, и мы закружимся под шёлковым шатром неба в танце нежности и гармонии с природой.
Но нет, похоже, никто ко мне не спешит. Музыка отсутствует, значит, маскарад или отменяется, или вовсе не ожидается.
Чмок, ням-ням.
Как бы там ни было, а скажу вам одно: больше никакого вина. Сладкое, сухое – любое под запретом. Где бы я сейчас ни находилась, а сознание моё явно не в порядке.
Ням-чмок.
Потому как иначе объяснить, что за зверь Степаныч, и что он ест, причмокивая от удовольствия, я не могу. И почему дерево под моей пятой точкой вибрирует тоже.
А болото? С ним-то что? Я прямо сейчас на него смотрю и искренне недоумеваю: почему прозрачную голубую водицу назвали болотом? Вы помните, как они выглядят, эти болота? Вот и я помню.
Это места с тёмно-зелёной блестящей или почти чёрной водой. Одним своим видом они заманивают людей и животных. На их поверхности обильно растут камыши. Если болота расположены на полянах, то вокруг высокая трава. В самой воде должны быть кувшинки и кубышки.
Вот такими предстают пугающие и вызывающие любопытство топкие места каждому из нас ещё со школьной скамьи. Здесь же ничего хоть отдалённо похожего. Мало того, что вода прозрачная, и сквозь неё я вижу дно, усыпанное ракушками, между прочим, что уже само по себе странно: не море ведь тут, ну да ладно, если сказка, то, наверно, можно. Так никаких кувшинок или их подобия! На ближайшем берегу, где, собственно, я и сижу, цветут высоченные розы цвета… неприятного такого цвета. Чтобы вам было понятнее, предлагаю вспомнить обкаканный подгузник и смешать цвет его содержимого с соплями. Мерзость, верно?
Вот и я морщусь. Цветами такое великолепие язык назвать не поворачивается. Видимо, поэтому прямо на одном из них висит ленточка с текстом: Цветы. Розы ведьмавяжские. Цвет: неопределённо-противный.
А то без объяснения не догадаться, мама из Инстаграма… Я-то, естественно, решила, что это розы сорта флорибунда. Что же ещё?
Но, похоже, что я не одна, кто не способен сразу определить вид этого распрекрасного цветка. Даже удивительно…
Но ладно, поёрничали и хватит.
Ням-ням.
Да подавись ты уже, Степаныч! Нет, не давись. Пошутила. Зло пошутила, согласна. Мёртвый ты, Степаныч, мне точно домой не поможешь вернуться, а так… я тут подумала… есть надежда, хотя и мизерная, что Яга поглядит, как я хорошо с тобой обращаюсь и согласится ну, например… исполнить моё желание. А там уж я выкручусь и обхитрю её да так, что она и сама будет рада сплавить меня в родной мир.
– Яга Виевна – не фея, – пробулькало откуда-то из воды. И со стороны противоположного берега, усыпанного клыкастыми ромашками и такими же лютиками, вылезло нечто.
Знаете, за три дня мне не довелось увидеть особых чудес. Ну, камушки у башни иногда сами дорогу мне преграждали, когда я присматривалась к окошку, соображая смогу ли в него пролезть, заранее понимая – не смогу, но помечтать хотелось. Я же ну никак не могла бы поместиться в ту щёлочку, что мне любезно предоставили в месте заточения. Безусловно, я девушка худая, даже стройная, по мнению коллег и детишек. Бабка, у которой я снимаю комнату мне каждое утро говорит, что на вешалке и то лучше смотрится одежда, чем на мне. Но поместиться в «окошке», названном так, явно издеваясь над пленницами, увы, не сумею, даже втянув и без того отсутствующий живот, а заодно, вжав щёки и попу. Так что камушки старались зря. Каким бы ни было сильным моё желание сбежать из башни, а обдумывать приходилось иной способ. И ничего путного в мысли пока не приходило.
А других чудес, не считая геморроя силой то ли мысли этой проклятой Яги, то ли её колдовства, увидеть мне так и не довелось. Но, похоже, сегодняшний день решил восполнить предыдущие, сбагрив всевозможные волшебные прибамбасы разом на мою несчастную голову. Видимо, удивляться мне ещё долго, ведь вылезшая из воды субстанция, иначе обозвать это что-то, обтекающее зелёной жижей и осыпающееся ракушками, я не могу, на моих широко распахнутых от удивления глазах вдруг начала преображаться, обрастая сначала травой и кувшинками, а затем и шляпой, очень напоминающей зелёную широкополую ковбойскую, но прозрачную. Сквозь неё виднелись сучки и тот самый камыш, который и был присущ болотистой местности.
Шляпа немного приподнялась – ровно настолько, чтобы открыть глаза, салатовые с жёлтыми зрачками-бусинами. Они изучающе смотрели на меня, в то время как тонкие пальцы-тростиночки уже тянулись к груди.
– Эй! Уберись отсюда! Нечего лапать!
Монстр рассмеялся. Приблизился. Создание из воды оказалось очень, ну очень миленьким на лицо. Если не брать в расчёт его глаза, то это нечто выглядело весьма и весьма умилительно. По-сказочному так. По-мультяшному. Я легко представила, как оно сейчас запоёт весёлую песенку о своём распрекрасном болоте или начнёт танцевать под аккомпанемент лягушек.
Я в его свите – уж больно те гордо пузырили щёки – насчитала двенадцать. Одна, самая жирная, прыгнула прямо на сосну.
– Забавная ты, наша будущая королева, – улыбнулась лягушка, и я с удивлением узнала голос того, кто сообщил мне, что Яга – не фея.
Не знаю, как эти земноводные улыбаются – никогда не видела и не думала, что они умеют это делать. Но заявляю со всей уверенностью, с той, что ещё сохранилась в моём воспалённом от чудес мозгу, лягушка улыбалась. Без сомнений.
Я икнула.
– Не бойся. Тебя никто не обидит. Ты же нам живая нужна и здоровая, – продолжала лягушка.
– Утешили, – хмыкнула я, переводя взгляд на водное чудо.
– А Тимофей Евграфович не разговаривает.
– К-кто?
– Тот, на кого ты смотришь. Что-то ты не слишком сообразительная.
– Что-то ты слишком болтливая.
– Дерзите, ваше будущее величество?
– Да, мама из Инстаграма. Всегда мечтала надерзить лягушке.
– Где ваша мама?
– Да нигде, – вздохнула я, – выражение такое. Ай, ладно… – махнула рукой.
– Ещё и выражаетесь. Королева так говорить не должна.
– А ты вообще лягушка и должна только квакать!
Та снова улыбнулась. Тимофей Евграфович вновь рассмеялся. Дерево подо мной вздыбилось и пошло крупной рябью. Я невольно спрыгнула не менее резво, чем лягушка-болтушка и оказалась у соседней сосны. Обхватив ствол руками, я смотрела как то, что секунду назад находилось под моей пятой точкой, начало приподниматься, словно вырастая прямо из-под земли, отряхиваться и превращаться в такого же Тимофея Евграфовича, только состоящего из веточек и коры. Вместо ковбойской шляпы новый персонаж этой донельзя странной сказки носил кепку. Вполне такую человеческую.
В общем и в целом, существо выглядело ещё более странно, чем водный монстр и его наглая земноводная с бородавками.
– Королева здесь, – улыбнулось нечто, подняв голову и открывая моему взору очень привлекательное деревянное лицо. Наверно, представь я родственника Буратино, нафантазировала именно таким.
