У Антона Пересветова было три любовницы. Каждой он подарил по квартире и выделил определенные дни недели для встреч с ним. Иногда он звал их в загородный дом и там наслаждался тем, как они его делили. Бывали и драки, серьезные обиды, обещания, что он останется один, но в итоге они все возвращались. Он видел в этом две причины: во-первых, он был отличным любовником, во-вторых, мог позволить каждой жить в роскоши. А какая женщина об этом не мечтает?
В тот августовский вечер он как раз собрал всех любовниц под одной крышей. Анетта разливала мартини Grand XIII по бокалам с алмазными ножками, Лизаветта кормила клубничный кексом, покрытым съедобным сусальным золотом в три карата, а Виолетта массажировала ступни. Антон про себя отметил, что фиолетовое платье Лизаветты аппетитно подчеркивает грудь, Анетта, как всегда, выгодно использовала черный карандаш, сделав васильковые глаза еще выразительнее, а Виолетта, закрепив завитки коричневых волос на макушке с помощью золотой розы, была похожа на древнеримскую богиню.
Антон был счастлив. Они вместе провели уже час, и скандалов не намечалось, напротив, женщины с удовольствием обсуждали последнюю неделю парижской моды, а Виолетта и Лизаветта, казалось, и вовсе стали подружками: они договорились в следующий вторник слетать в Милан за обновками, чем немало порадовали Антона. Пересветов уже начал мечтать, как они будут жить одной большой дружной семьей и улыбнулся сытой во всех смыслах улыбкой.
К тому моменту, когда Анетта предложила прогуляться по саду, он был уже пьян. Женщины помогли ему преодолеть ступеньки и подвели к скамье, инкрустированной золотом. Антон чувствовал ласковые руки, сладкие губы, страстные тела, жаждущие любви, и был готов поклясться, что это самый лучший день в его жизни. Тогда он еще не знал, что этот день станет для него последним.
Едва старик в синем костюме размера XL перешагнул порог кабинета, детектив Александра поняла: утро обещает быть насыщенным - в ее частное агентство обратился сам Пересветов Вениамин Дмитриевич. И если этот человек выбрал ее, значит дело совсем плохо, потому что с простыми случаями миллиардеры справлялись своими силами. Ну, и, конечно, силами своих людей в высших инстанциях.
Одутловатое лицо с поросячьими глазками цвета тины выражало беспокойство, ноги, обутые в лакированные туфли-оксфорды перемещались с носка на пятку, руки на коленях подрагивали.
«Нервный тип», – подумала она.
«Зря пришел, – подумал клиент, рассматривая Александру, – от красивых женщин одни проблемы», - но все же заговорил.
– Я все про вас знаю, – его голос едва слышно вибрировал, – не думайте, что я считаю вас гениальным детективом или хотя бы немного удивлен историей ваших расследований: нет и еще раз нет. Я пришел сюда к вам, к женщине, – он сморщился так, будто съел килограмм лимонов, – только по одной причине: я не верю в естественную смерть сына, а все остальные, даже мои собаки, и за что только я им плачу, верят.
– Почему вы решили, что я возьмусь за это дело?
– Во-первых, мне никто не отказывает, во-вторых, я изучил ваше досье: вы жить не можете без загадок, а смерть моего сына более, чем загадочна.
– И что же в ней такого особенного?
Старик произнес слова, которые, подобно внезапному урагану, снесли все сомнения детектива:
– Мой сын утонул, находясь на твердой земле.
Высокие кованые ворота проглотили лимузин, и Александра оказалась на территории трехэтажного загородного дома, где буквально каждый метр плевал роскошью и богатством. Она ступила на дорожку из белого мрамора и осмотрелась по сторонам: охраны не наблюдалось, пункты наблюдения были по всему периметру, одна камера пряталась среди плюща, еще одна в глазнице гигантской рыбы, образующей начало галереи фонтанов.
– Красиво, согласитесь, – за спиной возник Вениамин Дмитриевич.
– Богато.
Они прошли по длинной дорожке, поднялись на пять ступенек, хозяин вставил в замочную скважину ключ, сделанный под старину. Первым вошел он, затем все это время плетущийся за ними водитель, и только потом Александра.
– Коля, – обратился Вениамин Дмитриевич к водителю, – принеси что-нибудь с глюкозой, – и, предупреждая вопрос Александры, пояснил: – Нервы ни к черту, только сахар спасает, иначе… Потерять сына – это все равно, что умереть. Жаль умер не я. – Старик с минуту подождал и, так и не дождавшись слов сочувствия, двинулся вглубь дома по веренице длинных коридоров. Он открыл очередную дверь, они спустились со ступенек и оказались на территории большого крытого сада - легкие детектива заполнил пахучий аромат лилий. К тому моменту от богатства и излишеств уже давно рябило в глазах, поэтому, оказавшись возле скамьи, инкрустированной золотом, она не удивилась, лишь устало потерла лицо.
– Его нашли здесь.
Детектив осмотрела скамью, затем подошла к одной из ближайших клумб, надела перчатки, наклонилась и, к удивлению старика, выудила на свет крошечную белую жемчужину.
– Кто обнаружил тело?
– Одна из его любовниц. Это она, да? Это она носит жемчуг! Она убила, я так и знал! Коля, Коля, да где эту собаку черти носят?! Звони в полицию, Коля!
Взмыленный водитель примчался через минуту, – я искал десерт, золото осталось. – В протянутой руке была пиала с горкой из золотой стружки.
Александра другого и не ожидала, закатила глаза, промолчала, а старик тем временем заорал:
– Я знал, что его убили! Все женщины су… – бросил взгляд на Александру, – а вам спасибо, – выхватил пиалу, опрокинул все содержимое в рот, – ее надо посадить! Уничтожить! Коля, ты уже позвонил? Давай, а то она возьмет и свалит из страны, если уже не свалила! Давай, что стоишь!
– Стой, – спокойный мелодичный голос детектива заставил водителя замереть, – никуда звонить не надо.
– Как это не надо?! Вот же улика! Коля!
Александра поднесла находку прямо к глазам старика:
– На ней есть следы крови? Или может надпись «Я принадлежу убийце»? Нет, так почему вы решили, что эта жемчужина указывает на преступника?
– Но ведь она тут… в клумбе, а тут…, – он растерянно обвел скамью, – его нашли.
– Да, но на данный момент - это голословное обвинение. Чтобы утверждать, что эта жемчужина принадлежит убийце нужны более серьезные аргументы, чем близость с местом преступления, это во-первых, а во-вторых, по дороге сюда вы сказали, что в тот вечер любовницы были здесь. С ним. Нашла его одна из них.
– Да.
– В таком случае, что удивительного в находке? У одной из женщин жемчужина могла выпасть из украшения. Вы знаете кому может принадлежать этот камень?
– Виолетте. Только она носит жемчуг.
– Тогда с нее и начнем.
Виолетта беспрестанно протирала глаза бумажным платочком, при этом они оставались абсолютно сухими.
– Спасибо, что пришли, – Александра принимала женщину на той самой скамье. Если это она убила Пересветова, то на месте преступления легко сохраняла хладнокровие: язык тела не выдавал ни грамма волнения, хотя поза была закрытой, спина напряженной.
– Я пришла, но не понимаю, чем могу быть полезна? Вы уверены, что это убийство? – Виолетта наконец убрала платочек в белоснежную кожаную сумочку с элементами из золота.
Про себя Александра подумала, что еще немного и ее будет тошнить от всего, что хоть как-то связано с богатством, но не могла не отметить тот факт, что сумка была прелестна, а если уж быть совсем честной с самой собой, то она и сама бы с удовольствием имела подобную вещицу. Девственный цвет отлично бы подошел к одному из ее выходных платьев. Тем временем любовница не без интереса рассматривала одежду Александры. Уловив эту заинтересованность, детектив поняла, как убрать панцирь, в котором без сомнения находилась Виолетта.
– Белый цвет - один из самых сильных и привлекательных, согласитесь.
На долю секунды любовница растерялась, но лишь на долю. На лице появилась легкая улыбка, и до того безэмоциональный голос оживился:
– Когда вы позвонили и сказали, что желаете поговорить, я не сомневалась, что передо мной предстанет… замухрышка.
«Какое любопытное и редкое слово», – подумала Александра.
– Но вы имеете вкус, для меня это важно. Я ни за что не стану общаться с людьми, не знающими современных тенденций в моде. Вы же явно в этом разбираетесь.
Детектив не стала отрицать и тем более ставить подозреваемую в известность о том, что белоснежный комплект из удлиненной приталенной блузки и юбки-клеш до колена, точь-в-точь, как из коллекции Carolina Herera – это плата за помощь от одной из клиенток.
Виолетта тем временем с воодушевлением продолжила:
– Глупышки считают белый слишком простым, безликим, но это не так: это невероятно многогранный загадочный цвет. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как он подчеркивает индивидуальность?
– Нет.
– А я не раз об этом думала. В зависимости от того, кто надевает белые вещи, он либо смотрится хорошо, либо нет; кого-то делает элегантным, другого - незаметным. Отчего это зависит? От того, насколько сам человек многогранен, ведь по своей природе он нейтрализует все остальные цвета и соотносится с пустотой. При правильном обращении белый может наполнить содержанием, либо подчеркнуть ту же пустоту. Знаете, что говорила Раневская про белый?
Детектив отрицательно помотала головой, хотя и догадывалась о продолжении, но, если Виолетта желает показать свою образованность, почему бы и нет: сама того не ведая, разговором она раскрывает свою личность.
– Объясняя почему презерватив белого цвета, она говорила: «Потому что белый цвет полнит!»
Виолетта рассмеялась звонко искренне. Александра ограничилась улыбкой, сделав пару мысленных пометок.
– Именно поэтому я не ушла, когда увидела вас. Вы в белом и одеты по последней моде, а значит достойны моих объяснений, правда я до сих пор не знаю, чем могу помочь.
Детектив поняла, что настало время аккуратно подвести к нужной теме:
– Для начала расскажите, как прошел тот вечер.
– Накануне смерти? Тот злополучный вечер начинался прекрасно. Антон пригласил нас сюда, в загородный дом.
– Вас - это?
– Всех любовниц.
– Вы так спокойно признаете, что он отдавал себя другим женщинам – мудро.
Капля лести, и на лице Виолетты расцвела улыбка:
– Ревновать не к кому. Я для него была главной. Я была первой. Когда появились Лизаветта и Анетта, мы вместе были уже три года.
– И он относился к вам как-то исключительно?
– Безусловно. Только я могла массажировать его ступни.
«Королевская роль», – подумала Александра, вслух же поинтересовалась: – Лишь это или что-то еще?
– Приехать в неположенный день могла только я.
– Простите?
– Каждой из нас Антон подарил по квартире и создал распорядок, которого мы придерживались. В понедельник и вторник Антон встречался с Лизаветтой, по средам и четвергам проводил время с Анеттой, мне были отведены пятница и суббота. Воскресенье он посвящал себе, но я всегда могла приехать, и он был рад.
– И вы ему в очередной раз массировали ступни? – детектив не удержалась от откровенного сарказма.
– Я читала ему вслух. Это расслабляло и позволяло настроиться на общение с Лизаветтой и Анеттой.
– Поясните.
– Вы, наверно захотите побеседовать и с ними. Сами все поймете.
– Хорошо. Вернемся к тому вечеру.
– Мы сидели в гостиной, не ссорились.
– Обычно происходило наоборот?
– Скандалы были не редкость: каждая хотела быть для Антона главной. В тот вечер мы все поняли, что конфронтация бесполезна.
Александра заметила, как при слове «конфронтация» Виолетта невзначай провела по шее.
– Мы решили, что будем дружны. Теперь и всегда.
Снова этот жест. Скорее всего Виолетта не замечала, как непроизвольные движения рук выдавали ее ложь, детектив же сделала очередную пометку.
– Затем мы пошли сюда, сели на скамейку, пили мартини. Антон был пьян, сказал, чтобы его оставили одного: решил вздремнуть, вкушая аромат лилий, – недобрая ухмылка скользнула по губам и так же быстро, как появилась, исчезла, – мы так и сделали. А потом… Он умер от разрыва легких - врачебное заключение.
– Обнаружили его вы?
– Нет, Лизаветта. Она как раз шла жаловаться на колье с жемчугом.
– С ним что-то было не так?
– Жемчужины держались недобросовестно - могли выпасть. Я попросила Лизаветту показать украшение Антону и заодно проверить, не нуждается ли он в добавке алкоголя или, быть может, в помощи.
– То есть вы предполагали, что ему может понадобиться помощь.
– Конечно. Попробуйте дойти до спальни в таком состоянии.
Александра вынула из сумочки свою недавнюю находку:
– Хорошо. Скажите, эта жемчужина похожа на те, что были в колье?
– Это она и есть, все-таки выпала. Мы с Лизаветтой искали ее весь следующий день.
Жемчужина исчезла в сумке.
– Вы сказали, что попросили Лизаветту показать украшение Антону? Это было ваше колье?
Снова та же едва заметная ухмылка:
– Да. Я тоже в тот вечер прилично выпила и прилегла на диван. Лизаветта любезно согласилась мне помочь.
– И последний вопрос. Покойный разбирался в моде?
– Нисколько.
Лизаветта не проронила и слезинки, хотя ее лицо упорно корчилось в страданиях. Небрежно завязанный черный платок скрывал от взора огненно-рыжие волосы. Платье-футляр коричневого цвета с прозрачной вставкой нисколько не скрывало ни бюстгальтера в тон платью, ни верха груди, усыпанного веснушками.
– Спасибо, что пришли, – начала детектив с тех же слов, что и с предыдущей подозреваемой.
– Я очень любила Антошку и не могла не прийти. Как видите, я в трауре. Черного платья у меня нет, но не думаю, что Антошка бы сильно обиделся, увидев, что на мне коричневый – цвет тоже темный, и я действительно в трауре.
«Так любила, что не могла купить подобающей одежды или хотя бы подобрать что-нибудь менее откровенное».
Ножки, обутые в черные туфли от Louboutin, были чинно поставлены наискосок, как это делали медийные личности, приходящие в студию какого-нибудь телевизионного шоу. Часы с бриллиантами заиграли на солнце, когда рука взметнулась к лицу, поправляя выбившуюся прядь из-под платка.
– По телефону вы сказали, что Антошку убили. Не понимаю, почему вы так решили? Он умер от разрыва легких.
– Откуда у вас эта информация?
– Врачебное заключение. Врачи сразу сказали, как только увидели его. Он часто кашлял. У него был хронический бронхит, так что никто не удивился, наверно из-за него легкие и разорвались. Такое бывает, к несчастью.
Детектив знала, что во время бронхита - в запущенных случаях появляется ощущение, будто внутри все разрывается, но, чтобы буквально…
– Так почему вы говорите, что его убили? Что-то нашли?
– Не совсем ясны некоторые моменты, – уклончиво ответила Александра, – скажите, в тот вечер он тоже кашлял?
Лизаветта задумалась, глядя поверх головы детектива, затем уверенно ответила:
– Нет, он еще шутил, что сегодня мартини пьет не как лекарство, а для души. Так его все-таки убили?
– Не могу утверждать обратного.
– Не поняла.
– Расскажите про тот вечер, пожалуйста.
– Я надела фиолетовое платье - оно мне очень идет, и Антошка это отметил, а волосы…
– Я имела ввиду подробности вашего совместного времяпрепровождения, – перебила детектив.
В тот августовский вечер он как раз собрал всех любовниц под одной крышей. Анетта разливала мартини Grand XIII по бокалам с алмазными ножками, Лизаветта кормила клубничный кексом, покрытым съедобным сусальным золотом в три карата, а Виолетта массажировала ступни. Антон про себя отметил, что фиолетовое платье Лизаветты аппетитно подчеркивает грудь, Анетта, как всегда, выгодно использовала черный карандаш, сделав васильковые глаза еще выразительнее, а Виолетта, закрепив завитки коричневых волос на макушке с помощью золотой розы, была похожа на древнеримскую богиню.
Антон был счастлив. Они вместе провели уже час, и скандалов не намечалось, напротив, женщины с удовольствием обсуждали последнюю неделю парижской моды, а Виолетта и Лизаветта, казалось, и вовсе стали подружками: они договорились в следующий вторник слетать в Милан за обновками, чем немало порадовали Антона. Пересветов уже начал мечтать, как они будут жить одной большой дружной семьей и улыбнулся сытой во всех смыслах улыбкой.
К тому моменту, когда Анетта предложила прогуляться по саду, он был уже пьян. Женщины помогли ему преодолеть ступеньки и подвели к скамье, инкрустированной золотом. Антон чувствовал ласковые руки, сладкие губы, страстные тела, жаждущие любви, и был готов поклясться, что это самый лучший день в его жизни. Тогда он еще не знал, что этот день станет для него последним.
***
Едва старик в синем костюме размера XL перешагнул порог кабинета, детектив Александра поняла: утро обещает быть насыщенным - в ее частное агентство обратился сам Пересветов Вениамин Дмитриевич. И если этот человек выбрал ее, значит дело совсем плохо, потому что с простыми случаями миллиардеры справлялись своими силами. Ну, и, конечно, силами своих людей в высших инстанциях.
Одутловатое лицо с поросячьими глазками цвета тины выражало беспокойство, ноги, обутые в лакированные туфли-оксфорды перемещались с носка на пятку, руки на коленях подрагивали.
«Нервный тип», – подумала она.
«Зря пришел, – подумал клиент, рассматривая Александру, – от красивых женщин одни проблемы», - но все же заговорил.
– Я все про вас знаю, – его голос едва слышно вибрировал, – не думайте, что я считаю вас гениальным детективом или хотя бы немного удивлен историей ваших расследований: нет и еще раз нет. Я пришел сюда к вам, к женщине, – он сморщился так, будто съел килограмм лимонов, – только по одной причине: я не верю в естественную смерть сына, а все остальные, даже мои собаки, и за что только я им плачу, верят.
– Почему вы решили, что я возьмусь за это дело?
– Во-первых, мне никто не отказывает, во-вторых, я изучил ваше досье: вы жить не можете без загадок, а смерть моего сына более, чем загадочна.
– И что же в ней такого особенного?
Старик произнес слова, которые, подобно внезапному урагану, снесли все сомнения детектива:
– Мой сын утонул, находясь на твердой земле.
***
Высокие кованые ворота проглотили лимузин, и Александра оказалась на территории трехэтажного загородного дома, где буквально каждый метр плевал роскошью и богатством. Она ступила на дорожку из белого мрамора и осмотрелась по сторонам: охраны не наблюдалось, пункты наблюдения были по всему периметру, одна камера пряталась среди плюща, еще одна в глазнице гигантской рыбы, образующей начало галереи фонтанов.
– Красиво, согласитесь, – за спиной возник Вениамин Дмитриевич.
– Богато.
Они прошли по длинной дорожке, поднялись на пять ступенек, хозяин вставил в замочную скважину ключ, сделанный под старину. Первым вошел он, затем все это время плетущийся за ними водитель, и только потом Александра.
– Коля, – обратился Вениамин Дмитриевич к водителю, – принеси что-нибудь с глюкозой, – и, предупреждая вопрос Александры, пояснил: – Нервы ни к черту, только сахар спасает, иначе… Потерять сына – это все равно, что умереть. Жаль умер не я. – Старик с минуту подождал и, так и не дождавшись слов сочувствия, двинулся вглубь дома по веренице длинных коридоров. Он открыл очередную дверь, они спустились со ступенек и оказались на территории большого крытого сада - легкие детектива заполнил пахучий аромат лилий. К тому моменту от богатства и излишеств уже давно рябило в глазах, поэтому, оказавшись возле скамьи, инкрустированной золотом, она не удивилась, лишь устало потерла лицо.
– Его нашли здесь.
Детектив осмотрела скамью, затем подошла к одной из ближайших клумб, надела перчатки, наклонилась и, к удивлению старика, выудила на свет крошечную белую жемчужину.
– Кто обнаружил тело?
– Одна из его любовниц. Это она, да? Это она носит жемчуг! Она убила, я так и знал! Коля, Коля, да где эту собаку черти носят?! Звони в полицию, Коля!
Взмыленный водитель примчался через минуту, – я искал десерт, золото осталось. – В протянутой руке была пиала с горкой из золотой стружки.
Александра другого и не ожидала, закатила глаза, промолчала, а старик тем временем заорал:
– Я знал, что его убили! Все женщины су… – бросил взгляд на Александру, – а вам спасибо, – выхватил пиалу, опрокинул все содержимое в рот, – ее надо посадить! Уничтожить! Коля, ты уже позвонил? Давай, а то она возьмет и свалит из страны, если уже не свалила! Давай, что стоишь!
– Стой, – спокойный мелодичный голос детектива заставил водителя замереть, – никуда звонить не надо.
– Как это не надо?! Вот же улика! Коля!
Александра поднесла находку прямо к глазам старика:
– На ней есть следы крови? Или может надпись «Я принадлежу убийце»? Нет, так почему вы решили, что эта жемчужина указывает на преступника?
– Но ведь она тут… в клумбе, а тут…, – он растерянно обвел скамью, – его нашли.
– Да, но на данный момент - это голословное обвинение. Чтобы утверждать, что эта жемчужина принадлежит убийце нужны более серьезные аргументы, чем близость с местом преступления, это во-первых, а во-вторых, по дороге сюда вы сказали, что в тот вечер любовницы были здесь. С ним. Нашла его одна из них.
– Да.
– В таком случае, что удивительного в находке? У одной из женщин жемчужина могла выпасть из украшения. Вы знаете кому может принадлежать этот камень?
– Виолетте. Только она носит жемчуг.
– Тогда с нее и начнем.
***
Виолетта беспрестанно протирала глаза бумажным платочком, при этом они оставались абсолютно сухими.
– Спасибо, что пришли, – Александра принимала женщину на той самой скамье. Если это она убила Пересветова, то на месте преступления легко сохраняла хладнокровие: язык тела не выдавал ни грамма волнения, хотя поза была закрытой, спина напряженной.
– Я пришла, но не понимаю, чем могу быть полезна? Вы уверены, что это убийство? – Виолетта наконец убрала платочек в белоснежную кожаную сумочку с элементами из золота.
Про себя Александра подумала, что еще немного и ее будет тошнить от всего, что хоть как-то связано с богатством, но не могла не отметить тот факт, что сумка была прелестна, а если уж быть совсем честной с самой собой, то она и сама бы с удовольствием имела подобную вещицу. Девственный цвет отлично бы подошел к одному из ее выходных платьев. Тем временем любовница не без интереса рассматривала одежду Александры. Уловив эту заинтересованность, детектив поняла, как убрать панцирь, в котором без сомнения находилась Виолетта.
– Белый цвет - один из самых сильных и привлекательных, согласитесь.
На долю секунды любовница растерялась, но лишь на долю. На лице появилась легкая улыбка, и до того безэмоциональный голос оживился:
– Когда вы позвонили и сказали, что желаете поговорить, я не сомневалась, что передо мной предстанет… замухрышка.
«Какое любопытное и редкое слово», – подумала Александра.
– Но вы имеете вкус, для меня это важно. Я ни за что не стану общаться с людьми, не знающими современных тенденций в моде. Вы же явно в этом разбираетесь.
Детектив не стала отрицать и тем более ставить подозреваемую в известность о том, что белоснежный комплект из удлиненной приталенной блузки и юбки-клеш до колена, точь-в-точь, как из коллекции Carolina Herera – это плата за помощь от одной из клиенток.
Виолетта тем временем с воодушевлением продолжила:
– Глупышки считают белый слишком простым, безликим, но это не так: это невероятно многогранный загадочный цвет. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как он подчеркивает индивидуальность?
– Нет.
– А я не раз об этом думала. В зависимости от того, кто надевает белые вещи, он либо смотрится хорошо, либо нет; кого-то делает элегантным, другого - незаметным. Отчего это зависит? От того, насколько сам человек многогранен, ведь по своей природе он нейтрализует все остальные цвета и соотносится с пустотой. При правильном обращении белый может наполнить содержанием, либо подчеркнуть ту же пустоту. Знаете, что говорила Раневская про белый?
Детектив отрицательно помотала головой, хотя и догадывалась о продолжении, но, если Виолетта желает показать свою образованность, почему бы и нет: сама того не ведая, разговором она раскрывает свою личность.
– Объясняя почему презерватив белого цвета, она говорила: «Потому что белый цвет полнит!»
Виолетта рассмеялась звонко искренне. Александра ограничилась улыбкой, сделав пару мысленных пометок.
– Именно поэтому я не ушла, когда увидела вас. Вы в белом и одеты по последней моде, а значит достойны моих объяснений, правда я до сих пор не знаю, чем могу помочь.
Детектив поняла, что настало время аккуратно подвести к нужной теме:
– Для начала расскажите, как прошел тот вечер.
– Накануне смерти? Тот злополучный вечер начинался прекрасно. Антон пригласил нас сюда, в загородный дом.
– Вас - это?
– Всех любовниц.
– Вы так спокойно признаете, что он отдавал себя другим женщинам – мудро.
Капля лести, и на лице Виолетты расцвела улыбка:
– Ревновать не к кому. Я для него была главной. Я была первой. Когда появились Лизаветта и Анетта, мы вместе были уже три года.
– И он относился к вам как-то исключительно?
– Безусловно. Только я могла массажировать его ступни.
«Королевская роль», – подумала Александра, вслух же поинтересовалась: – Лишь это или что-то еще?
– Приехать в неположенный день могла только я.
– Простите?
– Каждой из нас Антон подарил по квартире и создал распорядок, которого мы придерживались. В понедельник и вторник Антон встречался с Лизаветтой, по средам и четвергам проводил время с Анеттой, мне были отведены пятница и суббота. Воскресенье он посвящал себе, но я всегда могла приехать, и он был рад.
– И вы ему в очередной раз массировали ступни? – детектив не удержалась от откровенного сарказма.
– Я читала ему вслух. Это расслабляло и позволяло настроиться на общение с Лизаветтой и Анеттой.
– Поясните.
– Вы, наверно захотите побеседовать и с ними. Сами все поймете.
– Хорошо. Вернемся к тому вечеру.
– Мы сидели в гостиной, не ссорились.
– Обычно происходило наоборот?
– Скандалы были не редкость: каждая хотела быть для Антона главной. В тот вечер мы все поняли, что конфронтация бесполезна.
Александра заметила, как при слове «конфронтация» Виолетта невзначай провела по шее.
– Мы решили, что будем дружны. Теперь и всегда.
Снова этот жест. Скорее всего Виолетта не замечала, как непроизвольные движения рук выдавали ее ложь, детектив же сделала очередную пометку.
– Затем мы пошли сюда, сели на скамейку, пили мартини. Антон был пьян, сказал, чтобы его оставили одного: решил вздремнуть, вкушая аромат лилий, – недобрая ухмылка скользнула по губам и так же быстро, как появилась, исчезла, – мы так и сделали. А потом… Он умер от разрыва легких - врачебное заключение.
– Обнаружили его вы?
– Нет, Лизаветта. Она как раз шла жаловаться на колье с жемчугом.
– С ним что-то было не так?
– Жемчужины держались недобросовестно - могли выпасть. Я попросила Лизаветту показать украшение Антону и заодно проверить, не нуждается ли он в добавке алкоголя или, быть может, в помощи.
– То есть вы предполагали, что ему может понадобиться помощь.
– Конечно. Попробуйте дойти до спальни в таком состоянии.
Александра вынула из сумочки свою недавнюю находку:
– Хорошо. Скажите, эта жемчужина похожа на те, что были в колье?
– Это она и есть, все-таки выпала. Мы с Лизаветтой искали ее весь следующий день.
Жемчужина исчезла в сумке.
– Вы сказали, что попросили Лизаветту показать украшение Антону? Это было ваше колье?
Снова та же едва заметная ухмылка:
– Да. Я тоже в тот вечер прилично выпила и прилегла на диван. Лизаветта любезно согласилась мне помочь.
– И последний вопрос. Покойный разбирался в моде?
– Нисколько.
***
Лизаветта не проронила и слезинки, хотя ее лицо упорно корчилось в страданиях. Небрежно завязанный черный платок скрывал от взора огненно-рыжие волосы. Платье-футляр коричневого цвета с прозрачной вставкой нисколько не скрывало ни бюстгальтера в тон платью, ни верха груди, усыпанного веснушками.
– Спасибо, что пришли, – начала детектив с тех же слов, что и с предыдущей подозреваемой.
– Я очень любила Антошку и не могла не прийти. Как видите, я в трауре. Черного платья у меня нет, но не думаю, что Антошка бы сильно обиделся, увидев, что на мне коричневый – цвет тоже темный, и я действительно в трауре.
«Так любила, что не могла купить подобающей одежды или хотя бы подобрать что-нибудь менее откровенное».
Ножки, обутые в черные туфли от Louboutin, были чинно поставлены наискосок, как это делали медийные личности, приходящие в студию какого-нибудь телевизионного шоу. Часы с бриллиантами заиграли на солнце, когда рука взметнулась к лицу, поправляя выбившуюся прядь из-под платка.
– По телефону вы сказали, что Антошку убили. Не понимаю, почему вы так решили? Он умер от разрыва легких.
– Откуда у вас эта информация?
– Врачебное заключение. Врачи сразу сказали, как только увидели его. Он часто кашлял. У него был хронический бронхит, так что никто не удивился, наверно из-за него легкие и разорвались. Такое бывает, к несчастью.
Детектив знала, что во время бронхита - в запущенных случаях появляется ощущение, будто внутри все разрывается, но, чтобы буквально…
– Так почему вы говорите, что его убили? Что-то нашли?
– Не совсем ясны некоторые моменты, – уклончиво ответила Александра, – скажите, в тот вечер он тоже кашлял?
Лизаветта задумалась, глядя поверх головы детектива, затем уверенно ответила:
– Нет, он еще шутил, что сегодня мартини пьет не как лекарство, а для души. Так его все-таки убили?
– Не могу утверждать обратного.
– Не поняла.
– Расскажите про тот вечер, пожалуйста.
– Я надела фиолетовое платье - оно мне очень идет, и Антошка это отметил, а волосы…
– Я имела ввиду подробности вашего совместного времяпрепровождения, – перебила детектив.
