Или оглохнуть. Правда, помимо устриц вам могут предложить осьминогов или креветки. Но, поверьте моему горькому опыту, а он у меня велик – я испробовала всё, приготовленное в преисподней ещё в далекие школьные годы, когда вместе с одноклассницей решила пуститься за приключениями. Местные блюда не доставят вам ни эстетического, ни какого-либо другого удовольствия. Хотя, конечно, это экзотика, и она отличается от морепродуктов человеческого мира. Но берегите желудок! Помните про здоровье – его не купишь. А если какой-то рогатый мачо скажет обратное – не верьте!
И насчет слуха… я чуть не забыла упомянуть: лишиться его можно не только на пару денёчков, но и в некоторых, особо неприятных случаях – на пару недель.
И со мной, между прочим, похожее произошло как раз незадолго до пробуждения драконов и доставило премного неудобств. Учительница по магическим сущностям во время занятий использовала исключительно устную речь, так что нетрудно представить, как непросто мне приходилось на её уроках. Вероятно, вам любопытна причина, по которой препод не писала на доске? Ответ вас удивит. Римма Павловна была вороной. Нет, не белой вороной. Я не имею ввиду устойчивое выражение, характеризующее как людей, так и ведьм, отличающихся чем-то от других. Речь о настоящей вороне – в перьях и с клювом.
Её жизнь сложилась таким образом, что овладеть письмом она так и не сумела: крылья оказались неприспособленными, а клюв чересчур слабым. Зато Римма Павловна овладела в совершенстве скорочтением и скороболтанием. Слышали бы вы как она быстро трещала! Да училка вполне могла составить конкуренцию любому домовому, хотя они те ещё болтуны...
В общем, вы поняли: с чёртом осторожно, а лучше, если не уверены в его адекватности – бегите. Как можно скорее и как можно дальше.
Я поднялась, проверила мобильник: работал. К счастью, хоть он вёл себя предсказуемо – не зря мне твердил консультант про неубиваемость модели. А я-то думала он вешает лапшу на уши.
– Гриш, ты тут?
– Тут.
– Держи меня в курсе! Я бегу! Ведьма всё ещё у выхода?
– Пытается выйти наружу, но, похоже, магия твоих родителей ей не по зубам.
– Надеюсь...
Я бросилась дальше.
Ох, зря я прогуливала физкультуру, зря. Мышцы горели-ныли-возмущались, горло болело и тоже полыхало огнём, сердце вообще рыдало, проклиная свою хозяйку – к таким нагрузкам оно не привыкло. Если бы его спросили, то оно с удовольствием бы пояснило: бегать в двадцать без какой-либо подготовки и тоже самое делать почти в тридцать – колоссальная разница. Ноги дрожали, руки от них не отставали, в ушах стучало, пот ручьями стекал по лицу и телу. Последнее, правда, не из-за долгого и прыткого спускания по лестнице, а в связи с особенностью организма – я с рождения страдаю от потливости, поэтому крайне тщательно выбираю дезодорант.
Присела на перила, собираясь с мыслями и давая возможность измученным мышцам немного отдохнуть перед последним рывком: оставалось каких-то семь этажей.
– Гриш... а ты... родителей... видел? – спросила я, запыхавшись.
– Да, Юль. Твоя мама в воздухе, отец с ней рядом.
Я громко выдохнула. С ними всё в порядке, а то я уже невесть что нафантазировала.
– На... каком... они... этаже?
– Подожди, сосчитаю. На пятом.
Ну конечно! Как я сама не догадалась? Пять – магическое число нашей семьи. Пятого числа проходили все инициации ведьм нашего рода, отсюда и увеличение силы. Бороться с мошенницей-ведьмой-психопаткой, несомненно, будет продуктивнее, заручившись помощью такого своеобразного числового амулета.
А ещё пятого числа мой день рождения. Пятого июля, если быть точнее. От этой мысли стало невыносимо грустно. Всего какая-то неделя и мне стукнет тридцатник. Проклятие злобного колдуна действует: замуж я не вышла...
Что ж, не время страдать. Подумаешь, не надену белое платье! Ха! Вот возьму и всё равно надену! Если не на собственную свадьбу, то просто так! Возьму самое роскошное напрокат и буду в нём ходить до посинения! А там глядишь и сама поверю, что ещё смогу стать невестой.
Что-то меня накрыло «оптимизмом». Вздохнув, вернулась к насущной проблеме.
– На пятом – это отлично, Гриша! Я близко!
– Они машут руками и что-то рисуют, – сообщил бывший.
– Не рисуют, а колдуют, – машинально поправила я и продолжила свой марафон.
Вряд ли я хоть когда-нибудь в жизни так мчалась по лестнице. Устала жуть. Шутка ли: пятнадцать этажей! Хорошо ещё вниз, а не наверх, а то бы, наверно, вообще загнулась. В такие моменты начинаешь благодарить создателя лифта и проклинать его же за отсутствие защиты от всяких психованных ведьм, вроде Инны.
– Юля! – воскликнула мать, стоило моему уставшему телу соскользнуть с последней ступеньки и плюхнуться на четвереньки. Чёрт, больно.
– Ты в порядке... – выдохнула она, не опуская рук, чтобы не прерывать заклинание. Хотя по глазам я видела, как сильно мама хочет меня обнять.
– Мы волновались, – признался отец. Его магия волшебника усиливала ведьмовские чары.
Я внимательно следила за их дружными манипуляциями.
Любовалась.
– Твоя мама молодец, – улыбнулся папа, вырисовывая что-то наподобие английской дабл ю, – вовремя раскусила мошенницу и успела спрятаться до того, как та захватила сотрудниц в плен.
– В плен?
– Она закрыла несколько человек в туалетах со сломанной канализацией, – пояснила мама.
Я невольно поморщилась. Фу, это хуже моих летающих китаянок. И абсолютно ненормально...
– Но ты не волнуйся. Твой папа опередил старуху: наводнения не будет – вода выше колен не поднимется.
– А-а-а... Ладно... Будем надеяться, что не поднимется и всё остальное.
– Мы до сих пор не знаем, как выглядит мошенница, – заметил отец, продолжая чертить символы.
– Она была в образе старушки, и Лары, и какой-то брюнетки с очень белыми зубами, – продолжила мама.
– Кати... – догадалась я. – Соня сказала про брюнетку, но брюнеток в компании полно. Теперь ясно.
– Так как же Инна выглядит на самом деле?
– Не знаю, мама, но скоро выясним.
Две пары рук прочертили в воздухе последнюю линию.
– Готово... – произнесли одновременно родители.
Я как маленькая девочка прижалась к материнской груди. Пускай это невовремя, но мне было так страшно...
В памяти возникли строки из учебника: «... образ обращённого заменяется на естественный в случае начала этапа влюблённости».
Ну и пусть! Сейчас меня ни капельки не волновала ни кобелиная сущность Андрея, ни предсказание о его жене с рыжими волосами. Главное, чтобы психопатка не навредила любимому. Любимому? Я это произнесла?!
Не успела я начать разборки со своим собственным «я», как вокруг всё задрожало, лампочки замигали. Я понимала, что это значит, но думала лишь об Андрее.
Мама крепко обняла, погладила по волосам, и, опережая мой так и норовящий соскользнуть с губ вопрос, произнесла:
– Ты его не потеряешь. Мы не позволим.
В тот же миг нас качнуло от очередного крика, стены здания начали искажаться, принимая причудливую форму. И чернеть, чернеть, чернеть, пока мы не погрузились в кромешную тьму.
Тьма рассеялась, пропустив сквозь единственное на этаже окно, лучи солнца, гротескно ярко осветившие родительское заклинание. У нас получилось...
А в то, что всё удалось Ларке, я поняла, когда увидела за тем же окном не город, а лес. Понятия не имею как часто подруга проделывала подобные штуки, но перенесла она нас идеально. Голова не кружилась, перед глазами не мелькали чёрные точки, давление было в норме.
Мне почти тридцать, и я уже знаю, что такое давление.
Рассматривая всё кругом, я понимала, почему подруга выбрала лес: природа меня тоже успокаивала. Пение птиц, зелень, запах сосны и ели, пушистые белки. Рай для уставших от каменных строений горожан. И почему в школе предупреждали не использовать этот образ?
Я вырвалась из маминых объятий.
На ветку за окном приземлилась птица, отдалённо похожая на дятла – отдалённо, потому что размерами не уступала сказочному ворону, а клюв был раскрашен в цвета радуги. В клюве у неё был зажат огромный пряник в форме сердечка. Глазурью ядовито-красного цвета на нём красовалось «Ларочка». Сомневаюсь, что Ларка себя называла уменьшительно-ласкательно и предположу, что здесь не обошлось без участия Гриши. Наверняка подруга поделилась с ним своей фантазией: я прямо вижу, как мой бывший обалдевает при виде птицы, несущей его обожаемый пряник. А потом он скорее всего решил порадовать любимую, написав её имя. Романтика...
Интересно, а Гриша действительно говорил ей слова любви? Мне не говорил, кстати. Ни разу. Наши отношения, должна вам сказать, неплохо обходились без всяких нежных прозвищ и высокопарных слов. Его «Юль» меня вполне устраивало.
Наблюдая за недятлом, я заметила мелькнувшую в листве фигуру в знакомом тёмно-синем костюме, а затем – себя в подвенечном платье. Нет. Так я сейчас и до детей дофантазируюсь! А что? Двадцать девять лет вполне осознанный возраст для всяких там пелёнок. Воображение тут же заботливо подкинуло мне очаровательных карапузов: мальчишку – точную копию Андрея и девчушку с моей непослушной гривой. Оба заливисто смеялись, бегая за белками, а мы с Андреем сидели в одинаковых креслах-качалках и пили облепиховый чай с мёдом.
Затем эта картинка сменилась другой, где мы вчетвером съезжали с горки, катались на качелях, искали клад в песочнице. И тут-то в мой мозг начала проникать догадка, почему педагоги предупреждали не перемещаться в столь привлекательные фантазии... Я вперилась взглядом в лестничный пролёт и попыталась собрать мысли воедино.
Итак, мы вместе с шестнадцатиэтажным зданием компании «Сласти-мордасти» переместились в одну из фантазий моей невероятно сильной подруги. Теперь дело оставалось за малым: освободить Андрея, найти книгу, вернуть его в образ человека, разобраться с Инной, исправить воспоминания целого Питера, сходить на свидание в Ад. Всего-то.
Так что, ну их эти иллюзии и вперёд спасать Вселенную!
Я уже собралась бежать вниз по лестнице, но... замерла. Отец осматривал стены на предмет разрушений, мама присоединилась к нему. Странное поведение? Нисколько. Ведь повреждение целостности при перемещении в пространстве могло привести к внезапному разрушению всего здания. Сейчас оно стоит целое и невредимое, а через секунду на тебя летят обломки. Как ни странно, но что-то из курса обучения школьного и маминого я всё же помнила. Наверно потому, что лекции об архитектуре меня увлекали гораздо больше всего остального.
Исходя из этих знаний, я решила передвигаться осторожнее, внимательно рассматривая пол, а заодно и потолок. Никому не хотелось бы оказаться заживо погребённым под реальными руинами в выдуманном месте. Вскоре мы поняли, что всё в порядке, и я выдохнула с облегчением. Хоть что-то хорошо.
Удостоверившись в отсутствии угрозы, я легко провела подушечками пальцев по тонким, каллиграфическим буквам и коснулась магических символов из родительского заклинания. Несмотря на ювелирность работы, оно было прочным. Оставалось надеяться, что колдовство сработало на всех этажах, таким образом, как бы закупорив пространство, в котором находилась Инна. Мошенницу необходимо было изолировать от Андрея и всех остальных, а также лишить возможности выйти из здания и оказаться на улице, где ведьму, скорее всего, ждала её метла. При правильном обращении с колдовством метлу можно было, скажем так, приручить. Например, попросить её стоять в определённом месте или прилететь к тебе в нужный момент. Однако метла не обладала разумом и как бы ни старалась её обладательница, а пробраться в фантазию и спасти хозяйку ей было не по зубам, точнее не по прутикам. Если, конечно, Инна находилась под магией. Если нет, тогда у нас возникали дополнительные проблемы. Не исключено, что метла уже летела сквозь фантазию, на зов хозяйки.
Я постаралась выбросить пессимизм из головы.
Мошенница попала на нашу территорию, то есть на территорию Ларки – всё-таки это её фантазия – и была в нашей власти. И я очень надеялась, что магия и правда дошла до первого этажа. Это и решила проверить, помчавшись по ступеням и едва не выкрикивая имя Андрея.
– Ты слабо колдуешь! – напомнила мама, глядя, как я начинаю новый, хоть и короткий марафон.
– Это может быть опасно! – добавил отец.
Но я их уже не слушала. Власть фантазий потерпела крах перед моей настойчивостью, и теперь мысли занимал живой Андрей, а не выдуманный, с которым моя копия прямо сейчас пила чай и о чём-то мило болтала, пока дети резвились на пушистом ковре в огромной квартире.
Не у родителей.
Хорошая фантазия.
Хорошая, но фальшивая. Сейчас меня волновал только один Андрей – реальный, попавший в беду и до сих пор находящийся рядом с ведьмой-психопаткой.
Сбежав с последней ступени, я наткнулась на чёрта.
– Ты как? – опустилась на корточки, рассматривая побитого мачо.
– Жив, – улыбнулся тот. – Будь осторожна с ведьмой, лапочка, и прости, мой крик не смог причинить ей вреда.
– Ты хотя бы попытался. И на том спасибо.
Рогатый улыбнулся:
– Не забудь, лапочка, у нас впереди свидание.
– Как же я забуду…
– Будем есть морепродукты, – продолжал улыбаться рогатый.
– Хорошо. Но ты тоже будешь есть всякие креветки, а не пожирать глазами меня. Договорились?
Это была слабая попытка облегчить собственную участь. Чёрт не кивнул, не ответил.
Я похлопала его по плечу, вздохнула и пошла дальше.
– На свидании разберёмся! – донеслось мне вслед.
Конечно. Что он ещё мог ответить? Одно слово… рогатый. Перед глазами засиял Ад во всём своём мрачном великолепии с его вулканами и кипящими котлами, в которых варились не грешники, а те самые морепродукты. Грешников держали в другом месте, и я в нём ни разу не была. Экскурсии туда запрещались.
Внезапно передо мной выросла новая полянка, а на ней разместились мы с Андреем и дети, счастливые. Жующие шоколад. Они пачкались, пачкали нас, мы ругались, а потом Андрей повалил мальчишку на траву, девочка бросилась на папу, и моя копия заливисто рассмеялась, в попытке их разнять.
Сердце кольнуло иглой страха настоящего, а руки потянулись к прекрасным иллюзиям.
Но я вспомнила о ромашке, зажатой зубами Андрея, о его превращении в пса, наших поисках Абеляра, как он выл, а я подвывала «Пусть всегда будет солнце» на луну и твёрдо шагнула на поляну.
Нет. Нельзя жить фантазиями. Надо жить настоящим.
Я безжалостно прошла сквозь свою копию, не одарив её и взглядом сочувствия. Та вздохнула и начала медленно растворяться. Постепенно исчезать стали и все остальные образы.
Я смотрела, как исчезают столь тёплые иллюзии и не могла справиться с досадой.
Всё правильно. Так… правильно.
Я бегу к тебе, Андрей!
Первый этаж меня встретил подозрительной тишиной. Баба Клава, вернее мошенница в образе старушки, сидела, прислонившись к стене и потирала ушибленную ногу. Недалеко от неё парил Андрей. Он по-прежнему был без сознания, но в целости и сохранности. От счастья мне хотелось закричать. Но это преждевременно. Сначала разберусь с сумасшедшей ведьмой.
И насчет слуха… я чуть не забыла упомянуть: лишиться его можно не только на пару денёчков, но и в некоторых, особо неприятных случаях – на пару недель.
И со мной, между прочим, похожее произошло как раз незадолго до пробуждения драконов и доставило премного неудобств. Учительница по магическим сущностям во время занятий использовала исключительно устную речь, так что нетрудно представить, как непросто мне приходилось на её уроках. Вероятно, вам любопытна причина, по которой препод не писала на доске? Ответ вас удивит. Римма Павловна была вороной. Нет, не белой вороной. Я не имею ввиду устойчивое выражение, характеризующее как людей, так и ведьм, отличающихся чем-то от других. Речь о настоящей вороне – в перьях и с клювом.
Её жизнь сложилась таким образом, что овладеть письмом она так и не сумела: крылья оказались неприспособленными, а клюв чересчур слабым. Зато Римма Павловна овладела в совершенстве скорочтением и скороболтанием. Слышали бы вы как она быстро трещала! Да училка вполне могла составить конкуренцию любому домовому, хотя они те ещё болтуны...
В общем, вы поняли: с чёртом осторожно, а лучше, если не уверены в его адекватности – бегите. Как можно скорее и как можно дальше.
Я поднялась, проверила мобильник: работал. К счастью, хоть он вёл себя предсказуемо – не зря мне твердил консультант про неубиваемость модели. А я-то думала он вешает лапшу на уши.
– Гриш, ты тут?
– Тут.
– Держи меня в курсе! Я бегу! Ведьма всё ещё у выхода?
– Пытается выйти наружу, но, похоже, магия твоих родителей ей не по зубам.
– Надеюсь...
Я бросилась дальше.
Ох, зря я прогуливала физкультуру, зря. Мышцы горели-ныли-возмущались, горло болело и тоже полыхало огнём, сердце вообще рыдало, проклиная свою хозяйку – к таким нагрузкам оно не привыкло. Если бы его спросили, то оно с удовольствием бы пояснило: бегать в двадцать без какой-либо подготовки и тоже самое делать почти в тридцать – колоссальная разница. Ноги дрожали, руки от них не отставали, в ушах стучало, пот ручьями стекал по лицу и телу. Последнее, правда, не из-за долгого и прыткого спускания по лестнице, а в связи с особенностью организма – я с рождения страдаю от потливости, поэтому крайне тщательно выбираю дезодорант.
Присела на перила, собираясь с мыслями и давая возможность измученным мышцам немного отдохнуть перед последним рывком: оставалось каких-то семь этажей.
– Гриш... а ты... родителей... видел? – спросила я, запыхавшись.
– Да, Юль. Твоя мама в воздухе, отец с ней рядом.
Я громко выдохнула. С ними всё в порядке, а то я уже невесть что нафантазировала.
– На... каком... они... этаже?
– Подожди, сосчитаю. На пятом.
Ну конечно! Как я сама не догадалась? Пять – магическое число нашей семьи. Пятого числа проходили все инициации ведьм нашего рода, отсюда и увеличение силы. Бороться с мошенницей-ведьмой-психопаткой, несомненно, будет продуктивнее, заручившись помощью такого своеобразного числового амулета.
А ещё пятого числа мой день рождения. Пятого июля, если быть точнее. От этой мысли стало невыносимо грустно. Всего какая-то неделя и мне стукнет тридцатник. Проклятие злобного колдуна действует: замуж я не вышла...
Что ж, не время страдать. Подумаешь, не надену белое платье! Ха! Вот возьму и всё равно надену! Если не на собственную свадьбу, то просто так! Возьму самое роскошное напрокат и буду в нём ходить до посинения! А там глядишь и сама поверю, что ещё смогу стать невестой.
Что-то меня накрыло «оптимизмом». Вздохнув, вернулась к насущной проблеме.
– На пятом – это отлично, Гриша! Я близко!
– Они машут руками и что-то рисуют, – сообщил бывший.
– Не рисуют, а колдуют, – машинально поправила я и продолжила свой марафон.
Вряд ли я хоть когда-нибудь в жизни так мчалась по лестнице. Устала жуть. Шутка ли: пятнадцать этажей! Хорошо ещё вниз, а не наверх, а то бы, наверно, вообще загнулась. В такие моменты начинаешь благодарить создателя лифта и проклинать его же за отсутствие защиты от всяких психованных ведьм, вроде Инны.
– Юля! – воскликнула мать, стоило моему уставшему телу соскользнуть с последней ступеньки и плюхнуться на четвереньки. Чёрт, больно.
– Ты в порядке... – выдохнула она, не опуская рук, чтобы не прерывать заклинание. Хотя по глазам я видела, как сильно мама хочет меня обнять.
– Мы волновались, – признался отец. Его магия волшебника усиливала ведьмовские чары.
Я внимательно следила за их дружными манипуляциями.
Любовалась.
– Твоя мама молодец, – улыбнулся папа, вырисовывая что-то наподобие английской дабл ю, – вовремя раскусила мошенницу и успела спрятаться до того, как та захватила сотрудниц в плен.
Прода от 01.06.2022, 19:41
– В плен?
– Она закрыла несколько человек в туалетах со сломанной канализацией, – пояснила мама.
Я невольно поморщилась. Фу, это хуже моих летающих китаянок. И абсолютно ненормально...
– Но ты не волнуйся. Твой папа опередил старуху: наводнения не будет – вода выше колен не поднимется.
– А-а-а... Ладно... Будем надеяться, что не поднимется и всё остальное.
– Мы до сих пор не знаем, как выглядит мошенница, – заметил отец, продолжая чертить символы.
– Она была в образе старушки, и Лары, и какой-то брюнетки с очень белыми зубами, – продолжила мама.
– Кати... – догадалась я. – Соня сказала про брюнетку, но брюнеток в компании полно. Теперь ясно.
– Так как же Инна выглядит на самом деле?
– Не знаю, мама, но скоро выясним.
Две пары рук прочертили в воздухе последнюю линию.
– Готово... – произнесли одновременно родители.
Я как маленькая девочка прижалась к материнской груди. Пускай это невовремя, но мне было так страшно...
В памяти возникли строки из учебника: «... образ обращённого заменяется на естественный в случае начала этапа влюблённости».
Ну и пусть! Сейчас меня ни капельки не волновала ни кобелиная сущность Андрея, ни предсказание о его жене с рыжими волосами. Главное, чтобы психопатка не навредила любимому. Любимому? Я это произнесла?!
Не успела я начать разборки со своим собственным «я», как вокруг всё задрожало, лампочки замигали. Я понимала, что это значит, но думала лишь об Андрее.
Мама крепко обняла, погладила по волосам, и, опережая мой так и норовящий соскользнуть с губ вопрос, произнесла:
– Ты его не потеряешь. Мы не позволим.
В тот же миг нас качнуло от очередного крика, стены здания начали искажаться, принимая причудливую форму. И чернеть, чернеть, чернеть, пока мы не погрузились в кромешную тьму.
Прода от 08.06.2022, 17:18
Глава 20 - Фантазия
Тьма рассеялась, пропустив сквозь единственное на этаже окно, лучи солнца, гротескно ярко осветившие родительское заклинание. У нас получилось...
А в то, что всё удалось Ларке, я поняла, когда увидела за тем же окном не город, а лес. Понятия не имею как часто подруга проделывала подобные штуки, но перенесла она нас идеально. Голова не кружилась, перед глазами не мелькали чёрные точки, давление было в норме.
Мне почти тридцать, и я уже знаю, что такое давление.
Рассматривая всё кругом, я понимала, почему подруга выбрала лес: природа меня тоже успокаивала. Пение птиц, зелень, запах сосны и ели, пушистые белки. Рай для уставших от каменных строений горожан. И почему в школе предупреждали не использовать этот образ?
Я вырвалась из маминых объятий.
На ветку за окном приземлилась птица, отдалённо похожая на дятла – отдалённо, потому что размерами не уступала сказочному ворону, а клюв был раскрашен в цвета радуги. В клюве у неё был зажат огромный пряник в форме сердечка. Глазурью ядовито-красного цвета на нём красовалось «Ларочка». Сомневаюсь, что Ларка себя называла уменьшительно-ласкательно и предположу, что здесь не обошлось без участия Гриши. Наверняка подруга поделилась с ним своей фантазией: я прямо вижу, как мой бывший обалдевает при виде птицы, несущей его обожаемый пряник. А потом он скорее всего решил порадовать любимую, написав её имя. Романтика...
Интересно, а Гриша действительно говорил ей слова любви? Мне не говорил, кстати. Ни разу. Наши отношения, должна вам сказать, неплохо обходились без всяких нежных прозвищ и высокопарных слов. Его «Юль» меня вполне устраивало.
Наблюдая за недятлом, я заметила мелькнувшую в листве фигуру в знакомом тёмно-синем костюме, а затем – себя в подвенечном платье. Нет. Так я сейчас и до детей дофантазируюсь! А что? Двадцать девять лет вполне осознанный возраст для всяких там пелёнок. Воображение тут же заботливо подкинуло мне очаровательных карапузов: мальчишку – точную копию Андрея и девчушку с моей непослушной гривой. Оба заливисто смеялись, бегая за белками, а мы с Андреем сидели в одинаковых креслах-качалках и пили облепиховый чай с мёдом.
Затем эта картинка сменилась другой, где мы вчетвером съезжали с горки, катались на качелях, искали клад в песочнице. И тут-то в мой мозг начала проникать догадка, почему педагоги предупреждали не перемещаться в столь привлекательные фантазии... Я вперилась взглядом в лестничный пролёт и попыталась собрать мысли воедино.
Итак, мы вместе с шестнадцатиэтажным зданием компании «Сласти-мордасти» переместились в одну из фантазий моей невероятно сильной подруги. Теперь дело оставалось за малым: освободить Андрея, найти книгу, вернуть его в образ человека, разобраться с Инной, исправить воспоминания целого Питера, сходить на свидание в Ад. Всего-то.
Так что, ну их эти иллюзии и вперёд спасать Вселенную!
Я уже собралась бежать вниз по лестнице, но... замерла. Отец осматривал стены на предмет разрушений, мама присоединилась к нему. Странное поведение? Нисколько. Ведь повреждение целостности при перемещении в пространстве могло привести к внезапному разрушению всего здания. Сейчас оно стоит целое и невредимое, а через секунду на тебя летят обломки. Как ни странно, но что-то из курса обучения школьного и маминого я всё же помнила. Наверно потому, что лекции об архитектуре меня увлекали гораздо больше всего остального.
Исходя из этих знаний, я решила передвигаться осторожнее, внимательно рассматривая пол, а заодно и потолок. Никому не хотелось бы оказаться заживо погребённым под реальными руинами в выдуманном месте. Вскоре мы поняли, что всё в порядке, и я выдохнула с облегчением. Хоть что-то хорошо.
Удостоверившись в отсутствии угрозы, я легко провела подушечками пальцев по тонким, каллиграфическим буквам и коснулась магических символов из родительского заклинания. Несмотря на ювелирность работы, оно было прочным. Оставалось надеяться, что колдовство сработало на всех этажах, таким образом, как бы закупорив пространство, в котором находилась Инна. Мошенницу необходимо было изолировать от Андрея и всех остальных, а также лишить возможности выйти из здания и оказаться на улице, где ведьму, скорее всего, ждала её метла. При правильном обращении с колдовством метлу можно было, скажем так, приручить. Например, попросить её стоять в определённом месте или прилететь к тебе в нужный момент. Однако метла не обладала разумом и как бы ни старалась её обладательница, а пробраться в фантазию и спасти хозяйку ей было не по зубам, точнее не по прутикам. Если, конечно, Инна находилась под магией. Если нет, тогда у нас возникали дополнительные проблемы. Не исключено, что метла уже летела сквозь фантазию, на зов хозяйки.
Я постаралась выбросить пессимизм из головы.
Мошенница попала на нашу территорию, то есть на территорию Ларки – всё-таки это её фантазия – и была в нашей власти. И я очень надеялась, что магия и правда дошла до первого этажа. Это и решила проверить, помчавшись по ступеням и едва не выкрикивая имя Андрея.
– Ты слабо колдуешь! – напомнила мама, глядя, как я начинаю новый, хоть и короткий марафон.
– Это может быть опасно! – добавил отец.
Но я их уже не слушала. Власть фантазий потерпела крах перед моей настойчивостью, и теперь мысли занимал живой Андрей, а не выдуманный, с которым моя копия прямо сейчас пила чай и о чём-то мило болтала, пока дети резвились на пушистом ковре в огромной квартире.
Не у родителей.
Хорошая фантазия.
Хорошая, но фальшивая. Сейчас меня волновал только один Андрей – реальный, попавший в беду и до сих пор находящийся рядом с ведьмой-психопаткой.
Сбежав с последней ступени, я наткнулась на чёрта.
– Ты как? – опустилась на корточки, рассматривая побитого мачо.
– Жив, – улыбнулся тот. – Будь осторожна с ведьмой, лапочка, и прости, мой крик не смог причинить ей вреда.
– Ты хотя бы попытался. И на том спасибо.
Рогатый улыбнулся:
– Не забудь, лапочка, у нас впереди свидание.
– Как же я забуду…
– Будем есть морепродукты, – продолжал улыбаться рогатый.
– Хорошо. Но ты тоже будешь есть всякие креветки, а не пожирать глазами меня. Договорились?
Это была слабая попытка облегчить собственную участь. Чёрт не кивнул, не ответил.
Я похлопала его по плечу, вздохнула и пошла дальше.
– На свидании разберёмся! – донеслось мне вслед.
Конечно. Что он ещё мог ответить? Одно слово… рогатый. Перед глазами засиял Ад во всём своём мрачном великолепии с его вулканами и кипящими котлами, в которых варились не грешники, а те самые морепродукты. Грешников держали в другом месте, и я в нём ни разу не была. Экскурсии туда запрещались.
Внезапно передо мной выросла новая полянка, а на ней разместились мы с Андреем и дети, счастливые. Жующие шоколад. Они пачкались, пачкали нас, мы ругались, а потом Андрей повалил мальчишку на траву, девочка бросилась на папу, и моя копия заливисто рассмеялась, в попытке их разнять.
Сердце кольнуло иглой страха настоящего, а руки потянулись к прекрасным иллюзиям.
Но я вспомнила о ромашке, зажатой зубами Андрея, о его превращении в пса, наших поисках Абеляра, как он выл, а я подвывала «Пусть всегда будет солнце» на луну и твёрдо шагнула на поляну.
Нет. Нельзя жить фантазиями. Надо жить настоящим.
Я безжалостно прошла сквозь свою копию, не одарив её и взглядом сочувствия. Та вздохнула и начала медленно растворяться. Постепенно исчезать стали и все остальные образы.
Я смотрела, как исчезают столь тёплые иллюзии и не могла справиться с досадой.
Всё правильно. Так… правильно.
Я бегу к тебе, Андрей!
Прода от 09.06.2022, 17:44
Глава 21 - Красота - страшная сила
Первый этаж меня встретил подозрительной тишиной. Баба Клава, вернее мошенница в образе старушки, сидела, прислонившись к стене и потирала ушибленную ногу. Недалеко от неё парил Андрей. Он по-прежнему был без сознания, но в целости и сохранности. От счастья мне хотелось закричать. Но это преждевременно. Сначала разберусь с сумасшедшей ведьмой.
