– Подождём ещё, и я сам его убью.
– Скоро? – спросил заинтересованный владелец обнищавшего магазина, постучав в приспущенное стекло машины Копыловых.
– Отвали! – стекло поднялось. Пальцы сжались в кулак. Лицо превратилось в злую маску.
– Ты же собирался покурить, – напомнила Копылова.
– Успею.
На общем фоне тревога возрастала.
У Саши затекла спина, стали неметь ноги. Сидеть в одной позе оказалось тяжелее, чем она рассчитывала, правда, и сидеть так долго без движения в её планы не входило.
Никого не предупредив, она осторожно сползла со стула, встала на пол и, массируя мышцы шеи – боль начиналась оттуда – направилась вдоль зала, к игрушке, давно привлёкшей её внимание. Мистер Пуф, персонаж из малоизвестной сказки, на котором в 1997-1998 годах одна богатая семья заработала целое состояние, относился к тем редким жемчужинам памяти, которые Саша берегла. Книжку о добром и находчивом котёнке читала бабушка, и чаще всего это случалось после очередной ссоры с мамой и папой. Саша всегда хотела такую игрушку, но родители дарили то, что сами считали нужным, а бабушку она никогда не просила – стеснялась.
– Селивёрстова, куда пошла? Вернись на место! – Тихо, но грозно велел Рукавица, наблюдая за ней по карманному экрану видеосвязи.
И тут дверь приоткрылась, в магазин кто-то вошёл.
«Твою мать… Селивёрстова!»
Саша обернулась, держа игрушку, и поняла, что «Хранитель» её заметил. Надо было срочно выкручиваться.
– Я не люблю ждать, – изменённым голосом произнесла она, медленно возвращая Пуфа на место. Выпрямилась. Не сгибая колен. Сделать это было непросто, но представить, чтобы Сатана, завладевший куклой, вёл себя по-человечески, она не могла и очень надеялась, что выглядит достаточно несуразно, то есть именно так, как и подобает Аннабель, если вспомнить фильмы. Радовало, что благодаря освещению, её лица он не видел.
«Хранитель» молчал.
Липкий пот на Сашиной спине отнюдь не добавлял уверенности, и всё же она собралась с духом и, склонив голову, задала вопрос:
– Я выбрала недостойного?
Тишина, ставшая ответом, душила.
Ваня уже готов был выскочить из укрытия и накинуться на «Хранителя». Напряжение зашкаливало. Рукавица тоже был наготове. Всматриваясь в экран, он ждал действий и внимательно следил за выражением лица фанатика.
Саша испытывала неловкость. Псих был высоким, но не настолько, чтобы она ему казалась ребёнком. Стоять перед ним было невыгодной позицией. Оставалось надеяться, что приглушённое освещение, мерцающее, как в отменных фильмах ужасов, добавляет ей нужной таинственности и, возможно, сбивает его с толку, играя воображением. Что касалось самого психа, то на него освещение падало как нельзя кстати, рисуя не только угловатую тень на стене, но и бликами ложась на вытянутое лицо, секундами выхватывая из его чёрной бездны то глаза, слишком большие для овала, то губы, растянутые улыбкой.
И длинные руки, свисавшие вдоль тела. Слишком длинные.
«Хранитель» продолжал молчать.
Саша почувствовала острое желание срочно всё закончить, но отступить, едва начав, не позволяло собственное «Я», то самое, что так жаждало однажды победить действительно гениального маньяка.
– Уходи, – сказала она вдруг, удивив всех наблюдающих, и, не двигая руками, направилась к стулу. Забравшись на него, она приняла ту самую позу, с которой и должна была начать представление. Положила «склеенные» пальцы поверх платья, повернув ладони к животу, натянула улыбку, широко раскрыла глаза и замерла.
Прода от 05.04.2022, 18:18
***
«Хранитель» не верил своим глазам, не верил своему счастью. Аннабель, а это была именно она – тот самый образ, что он видел с экрана – сейчас находилась перед ним, смотрела на него. Ждала его появления. Не это ли счастье?
И как только Аннабель села на стул, он сразу почувствовал себя ничтожным. Ещё бы. Она такая маленькая, хрупкая, но при этом всемогущая. И он, с длинными руками, да и сам по себе длинноватый, но до этого дня так никем и не признанный и мало на что способный, если даже убийство перепутал. Нет! Он не мог так о себе думать! Плевать на убийство. Аннабель выбрала его. ЕГО!
Чем дольше он смотрел на куклу, тем стремительнее плавились мысли – «Хранитель» едва осознавал выпавшую ему честь. А когда это осознание всё-таки пришло, по телу прошла волна жара. Сердце бешено стуча, выбивалось на свободу всего одним, но оглушающим словом «Аннабель».
Она была так прекрасна.
***
Шли секунды, но ничего не происходило. Мгновения растянулись в пытку вечностью. У Саши зачесалась кожа от изобилия химии, но она переживала, что неосторожное движение её выдаст, и терпела, сколько могла.
Время убегало. Она совершенно не понимала фанатика. Она его боялась. Когда свет мигнул, «склеенные» пальцы потянулись к щеке, а в следующий миг псих бросился к ней, что-то резко вытаскивая из правого кармана. Саша увидела, что обе руки фанатика в чёрных перчатках. В горле застрял крик.
«Ты слишком самонадеянна, – прозвучал в голове голос Димы. – Думаешь, что идеальна во всём и всё знаешь, но ты заблуждаешься. И когда это поймёшь, может стать уже слишком поздно».
«Но я снова оказалась права. Тебя это злит?»
«Ты не всегда будешь права, Саша. Не всегда».
Тем вечером она праздновала свою победу над его цинизмом. Он не учёл чувств преступника, а она учла. Потом они ели пирожные и были счастливы. Насколько можно быть счастливыми в перерывах между ссорами. Но сейчас ей казалось, он полностью прав. И свою ошибку она совершила, надев глупое платье из фильма. Страх зажал тисками, и стало трудно дышать: во взгляде психа, в его повороте головы, в улыбке читалось явное безумство. В Сашину грудь что-то уткнулось, и ощущая себя загнанным зверем, она с трудом опустила глаза и посмотрела на предмет, ожидая увидеть нож, пистолет, длинную иглу, которой пронзают сердце – что угодно. Но только не это.
Прода от 07.04.2022, 09:19
«Хранитель» вдавливал в тело коробочку. Небольшую. Плотную.
Ваня с Рукавицей одновременно выдохнули, когда увидели, что в ней находилось, но Саша испытала неподдельный ужас, мигом догадавшись о намерениях психа.
– Прости меня, Аннабель. Я ошалел от счастья лицезреть тебя здесь. Живую. Настоящую. Так близко. Ты дьявол, поднявшийся из Ада, и я буду счастлив доказать, что я твой избранный. Прими мой подарок. Я принёс тебе спички. Здесь ровно триста. Но я могу подарить ещё больше! Я могу!
Его горячность не на шутку пугала. Фанатика уже трясло. Только улыбка, будто приклеенная, оставалась неподвижной.
– Я знаю, как сильно ты любишь огонь. Я знаю!
Саша судорожно вспоминала, где говорилось о подобной любви, а псих тем временем растерял улыбку и, сжимая в руке зажигалку, внезапно начал биться головой об пол.
– Прости моё поведение. Прости, прости, прости. Я готов зажечь все спички для тебя, я спалю это место, и ты станешь ещё сильнее. Прости меня, Аннабель, умоляю, прости!
В закоулках памяти нашёлся нужный фрагмент: одна из легенд, будто кукла Аннабель была единственной, не пострадавшей во время пожара, случившегося с соседями Уорренов. Поговаривали, будто после того случая Аннабель стала намного сильнее.
– Прощает Бог. – Саша жутко захихикала. – Если ты веришь в Бога. А мне достаточно твоей службы. Ты же будешь мне служить?
«Хранитель» поднял голову. Струйка крови побежала по лбу и зависла на переносице.
– Я родился для этого. Я докажу!
И прежде, чем Саша или кто-либо успел среагировать, псих выхватил спичку и зажёг её. Секунда, и загорелись ножки стула.
Сашино сердце пошло трещинами, готовое развалиться. В глазах потемнело от страха. Тело не слушалось.
Готовый спасти любимую, Ваня выскочил из укрытия, но Саша собрала всю волю в кулак и громко произнесла:
– Пусть на людей опустится вечная ночь!
«Хранитель» закивал. Ваня замер в нерешительности.
Саша повторила:
– Это будет страшная НОЧЬ!
Ваня наконец узнал кодовое слово, вернулся на позицию и включил припрятанную игрушку. Вдоль стены неуклюже задвигался медведь. «Хранитель» повернулся на звук работающего механизма. Саша спрыгнула со стула и умудрилась подвернуть ногу.
– Плюшевые мишки не любят огонь, – заметила она, скрывая боль и дико улыбаясь прямо в лицо психу. – Он идёт убивать тебя.
«Хранитель» что-то пролепетал, сорвал с себя куртку и начал тушить разгорающееся пламя. Ножки стула опасно накренились, и стул рухнул. Псих захныкал и повернулся к «кукле». Саша уже сидела на полу, изображая Аннабель.
– Прости, прости, прости! Я не хочу умирать от лап медведя. Только от твоих рук! Но если ты так хочешь… – И он вновь начал биться головой.
– Мне нужен слуга. Он поедет со мной в мой ДОМ.
На этот раз Ваня среагировал молниеносно и тут же выключил игрушку.
– Перестань, – велела Саша голосом, в котором угадывалось настоящее недовольство. – Хватит. Твою кровь я ещё увижу. А сейчас я хочу всё узнать.
– Узнать что? – псих смотрел на следы, оставленные собственной кровью.
– Как что? Твои секреты. Кого ты уже убил?
Прода от 07.04.2022, 19:30
«Хранитель» поднял голову и мерзко улыбнулся:
– Девушку.
Рукавица, Ваня и остальные сотрудники внимательно слушали. Копыловы и владелец магазина раздражались от нетерпения.
– Она была слишком любопытной, как и все жалкие людишки?
– Она умерла по заказу.
Рукавица насторожился.
Саша вживалась в роль:
– Ты служишь кому-то ещё?
– Нет-нет, прости. Она обещала мне деньги, и я понимаю, что это всё глупо, но деньги могут, могли мне помочь достичь тебя, и я бы, да я бы приехал к тебе, и прости меня, Аннабель, я сглупил и больше не убью без твоего желания.
Псих нервничал.
Саша понимала, что ей нужно дожать фанатика, но задавая лишь вопросы, она могла навести на себя подозрения. После спичек – сердце до сих пор заходилось, как шальное – стоило действовать осторожно и помнить о его непредсказуемости. И Саша, продолжая мерзко улыбаться, чувствуя, как от улыбки сводит скулы, неожиданно перешла на другую тему – начала пересказывать переписку «Хранителя» с «Тьмой».
– Откуда ты это знаешь? Это она всё рассказывала?
– Ты понравился ей, а я ей доверяю. Но убийство не по поему приказу всё портит. Как ты её убил?
– Ножом, а потом поджёг.
Саша приблизила лицо к лицу психа:
– Я хочу такое же убийство. Убьёшь?
– Да, да, да, конечно. Ради тебя я…
– Знаю. Я хочу, чтобы ты рассказал, как будешь убивать. В деталях.
Последующее повествование оставило неизгладимое впечатление у всех, кто его услышал. Псих подробно пересказал всё то, что уже видели на месте преступления и о чём лишь догадывались, исходя из улик и оценки действий убийцы. «Хранитель» говорил о страшном так, будто это было рутинным делом – не большим, чем встать утром, почистить зубы и одеться. Саша потребовала рассказать и о самом заказе, и псих охотно согласился. Какая-то женщина предложила пятьдесят тысяч за жертву. Он всё выполнил, оставив лишь пару штрихов от своего имени. По словам фанатика спички и открытка были данью уважения Аннабель. Он рассчитывал, что ей понравится его широкий жест, и завершив рассказ, поинтересовался у Саши, довольна ли она.
–Ты всё сделал правильно. Но ту женщину мне нужно убить.
– Я её огорчил. Она больше ко мне не обратится.
– Огорчил? Что же ты сделал?
– Убил не ту. Но раз ты довольна мной, теперь заберёшь с собой, да? – Псих смотрел с обожанием. У Саши забегали мурашки.
Она понимала, что такого одержимого человека, способного убить и не испытывать при этом ничего, необходимо остановить, пока жертва лишь одна. Медленно наклонила голову и ответила:
– Теперь ты мой.
Прода от 08.04.2022, 11:55
Псих от счастья разрыдался. Его слёзы смешались с кровью – выглядело жутко. Он сидел на коленях, улыбался и плакал. Саша слышала, как приближается из зала сотрудник, как выходит Ваня. Пара секунд, и на психа наденут наручники. Саша хотела бы выдохнуть, но не могла: запах жжёного дерева, почерневшая спичка проникали в зрительные нервы, в мозг и по очереди вспыхивали, давя на сознание. И тут псих навалился всем весом.
– Отпусти её! Руки за голову!
Фанатика оттащили.
– Я… я лишь хотел прикоснуться к любимой Аннабель, – как заведённый повторял он, не сводя глаз с Саши, срывая цветок с платья, в котором пряталась и камера, и записывающее устройство. – Я же люблю тебя, я весь твой. Я буду служить! – Его вели прочь, а он ничего не понимал.
На мгновение Саше даже стало жаль его.
– Меня ведут домой. Мы встретимся там, да? Я буду служить тебе, пока жив! Аннабель!
На улице он продолжал повторять одно и тоже имя. Даже, когда Копыловы набросились на него и стали бить. Люди Рукавицы успокоили супругов, но пару крепких ударов псих всё же получил. Хозяин магазина не сдвинулся с места. Он стоял в сторонке и с нескрываемым удивлением наблюдал за тем, как окровавленного, сопливого парня сажают в машину; как двое взрослых и хорошо одетых людей посылают в его адрес ругательства, и как из заброшенного помещения, которое он вновь для полиции сделал магазином, двое мужчин, постарше и помладше, выводят немного хромающую женщину в образе из глупого фильма. В тот момент, когда женщину затошнило, он осознал важную вещь: страшны не образы с экрана, хотя и сам он порой пугался всяких зомби, особенно, по пьяни. Страшны люди. К счастью, отморозков ловили менты. Может, зря он называл их раньше мусорАми?
– Я подожду у машины, – Рукавица отошёл от Саши с Ваней. Он видел, как тот придерживает её волосы, помогая выплеснуть весь стресс. Он не хотел быть лишним. А сейчас им был. Вздохнул, не понимая, когда же очевидные отношения перестанут быть тайной для этих двоих и пошёл прочь.
– Всё закончилось. Всё хорошо. – Успокаивал Ваня Сашу, чувствуя, как она дрожит. – Ты молодец. Всё позади.
Саша неуклюже вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на Ваню:
– Подо мной… горел стул, понимаешь, Бриз? Горел…
– Да. – Он обнял её и стал гладить по спине. – Понимаю. Больше нет огня. Слышишь? Я рядом.
– А если бы… если бы он зажёг все спички. Их было триста. Бриз, триста!
– Но он их не зажёг. А я готов триста раз повторить, как я тебя люблю. – Хотел он сказать. Хотел озвучить именно эту фразу. Но вновь испугался того, что спугнёт Сашу, а она в нём сейчас так нуждалась. И, уводя её подальше от магазина, произнёс другое. – А я готов купить тебе триста пирожных. Хочешь?
Саша посмотрела на него как на идиота, а потом улыбнулась.
И он снова был с ней: помог с ужином, и, конечно, купил пирожных, только не триста. Но и шесть разных видов привели Сашу в дикий восторг. О магазине, о психе, об огне не говорили. Обменялись предположениями о реакции Вениамина на испорченный инвентарь и на этом всё. Ваня знал, если она захочет, если будет готова, сама начнёт. И он, верный и неутомимый в своём ожидании, был рядом.
Прода от 08.04.2022, 18:40
Глава 13
А Майя в ожидании томилась. Опоздание в сад – половину детей уже забрали с прогулки, и Лёлик обиделась – Майя загладила, дав обещание дочери, что та сможет лечь спать попозже. Да и завтра суббота. Почему бы и нет? Они с Лёлей сходили на отличный мультфильм, чудесно провели время, поедая карамельный попкорн, и теперь она сидела в коридоре, ожидая Германа.
