- "Имел я вас в виду", - комментировал Морской, - ну и нахал же ты, парень. Мой Мася, и тот не позволяет себе подобного, а он вообще-то манул!
Кот недоумевающе покосился на него. "Ты вообще кто такой?" - читалось на его слегка приплюснутой, как у перса, морде.
На террасу вышла Елистратова, успевшая сменить комбинезон и футболку на голубую блузку без рукавов и бежевые слаксы. Вероника увидела, что Полина Ярославовна действительно сняла цепочки, и покраснение на шее почти сошло на нет.
- Не желаете ли кофе? - спросила она. - Я купила новый сорт, "Шерри", с ароматом вишневой косточки.
- Охотно, - кивнула Ника.
- С удовольствием, - добавил Морской.
Полина Ярославовна отошла к плите и поставила на конфорку джезву. Пока согревалась вода, женщина достала три кофейные чашки, засыпала в них кофе и поставила на стол две вазочки - с печеньем и конфетами. Бело-рыжий кот ткнулся головой в ноги хозяйки и умильно посмотрел на нее снизу вверх.
- Не думаю, что ты на самом деле хочешь бисквит или кофе, Эрни, - сказала ему Елистратова, - а твой любимый "Роял" там же, где и всегда. Или ты уже съел свой завтрак?
Эрни опрокинулся на спину и начал кататься с боку на бок, поглядывая то на хозяйку, то на гостей.
- Следующее кормление - только вечером, - Елистратова залила кофе крутым кипятком. В воздухе густо запахло спелой вишней. - Переедание тебе не на пользу.
Дымчатый кот тем временем доел свою порцию и вальяжно раскинулся на широких перилах, сыто щуря глаза.
- Бери пример с арчи, - сказала Елистратова, расставляя чашки, - он довольствуется тем, что ему дают, и не выпрашивает добавки. А ты вечно пытаешься что-то у меня выцыганить.
Эрни угрюмо поднялся и отошел. На пути ему попалась плюшевая мышка. Эрни поддал ее лапой и стал играть.
- Итак, я вас слушаю, - Елистратова села во главе стола. - О чем вы хотели со мной поговорить?
- Об амулете, - решила перейти к делу без обиняков Вероника.
- Это ваше "око"? - Виктор достал из кармана амулет в пластиковом пакетике. - Тот, который вы на днях потеряли?
- Таких полно в каждой сувенирке в Питере, - пожала плечами Елистратова, - модель не эксклюзивная, их штампуют сотнями. И так же, сотнями, покупают.
- Вы можете вспомнить, где потеряли свое "око"? - поинтересовалась Вероника.
- На набережной, - Елистратова спокойно помешивала свой кофе.
Ее ответ обескуражил Нику. Елистратова очень спокойна. Или она не при чем, или у нее железное самообладание. Но представить себе, что эта женщина могла убить Розалию, трудно. Елистратова в неофициальной обстановке произвела на нее приятное впечатление - домовитая хозяйка, любящая свой цветник и выставившая десяток плошек для домашних питомцев, вальяжного Арчи и непоседы Эрни. И могла ли она сначала о чем-то спорить с пьяной мошенницей у заброшенного кинотеатра, а потом ударить ее по голове? Елистратова, хладнокровная, прекрасно владеющая собой женщина, могла и без этого создать множество проблем бывшей университетской сопернице и отплатить ей за пережитое унижение бескровно. Полина Ярославовна уже готовилась привести в студию настоящую бабушку Розалии, чтобы развенчать затеянный Гельсингфорской спектакль. Видимо, свою тягу к спиртному и разнузданным выходкам Розалия унаследовала от бабушки, уволенной по статье за употребление крепких напитков на работе. Несмотря на то, что она всячески старалась скрыть свои лиговские корни, выдавая себя за коренную петербурженку, истинная сущность Розалии все время выпирала наружу. Полина Ярославовна, которую Роза считала "деревенщиной", напротив прекрасно владеет собой и удар для аферистки приготовила сокрушительный. Конечно, после появления в телестудии бабушки из Лигова Розалии пришлось бы отказаться от своих притязаний и с позором уносить ноги из Алустоса. В лучшем случае. А в худшем ей грозили уголовное дело и подписка о невыезде. Вряд ли после такого позора она отважилась бы снова заявиться на полуостров. Елистратова придумала отличный план. И зачем ей было хвататься за кирпичи?
- На набережной, - повторила Полина Ярославовна, - у меня на Бомборах живет мама. Однажды она позвонила мне, когда я обедала в "Доме вверх дном", и попросила приехать, посмотреть рецепт, который ей выписал врач. Почерк у него ужасающий даже для медработника, и мама не в состоянии прочесть его каракули, а я легко разбираю его. Я шла к проулку, и заметила, что цепочка в очередной раз лопнуло, и "око" соскользнуло. Цепочка у него была слабая, в первый раз порвалась еще в Питере, потом - в день приезда. Сначала сын мне ее запаял, но видно ему была судьба потеряться. Я хотела его поднять, но тут к кинотеатру подвалила большая группа желающих покататься на лодках. Лазать у них под ногами в поисках копеечного амулета я сочла нелепым, да и мама была бы недовольна задержкой. Она у меня строгая, - улыбнулась Полина, - а с годами стала еще и обидчивой. И я решила: Бог с ним, куплю другой оберег.
- А почему вы не поменяли цепочку на более прочную? - спросил Виктор.
- Видите ли, в аннотации написано, что амулет нужно собрать самому - вставить в "око" камешек, надеть на цепочку и носить в базовой комплектации, тогда он заряжается энергией хозяина и дает более серьезную защиту. Поэтому я не меняла цепочку, даже когда она стала раздражать кожу на шее.
- Да, знаю, - кивнула Вероника. - Тася тоже читала эти рекомендации и так же стоически терпела зуд и воспаление на шее от покрытия цепочки, пока оно не стерлось. Она так же верила в свойства оберега и соблюдала все указания в аннотации.
- Вам, наверное, кажется забавным, что я так свято поверила рекомендациям, приложенным к сувенирному амулету? - спросила Елистратова. - Да, наивно, не спорю. Но ведь практически все в новогоднюю ночь загадывают желание под бой часов, съедают двенадцать виноградин или сжигают бумажку с желаниями и высыпают пепел в бокал шампанского... Это из той же серии. Сейчас, когда жизнь все чаще преподносит неприятные сюрпризы, особенно хочется верить в чудо. И иногда это затрагивает даже таких здравомыслящих прагматиков, как я. Я хотела вернуться к кинотеатру на обратном пути и поискать амулет, но задержалась у мамы допоздна; уже стемнело, и я не отважилась рыскать возле "Родины" в потемках. Место там не самое спокойное, тем более в вечернее время. А вы его нашли и решили принести мне? Тронута вашей заботой. Или тут что-то другое?..
- Мы нашли его около кучи битого кирпича, - уточнил Морской.
- Вот как, - Елистратова поставила чашку. - Насколько я знаю, Гельсингфорскую убили как раз ударом кирпича по голове. И вы решили, что я его обронила, выбирая камешек потяжелее?
Она достала пачку сигарет с ароматической капсулой и закурила. Пару минут все трое молчали.
- Да, я ненавидела ее, - призналась Полина. - Розалия отравляла мне жизнь все пять лет учебы в Питере. Она во всеуслышание высмеивала меня и обзывала "лимитой". Из-за нее мой сын растет без отца. Она сорвала мне свадьбу. Она оклеветала меня. И я ничего не забыла и не простила. А теперь она заявилась в мой город и пыталась выманить у Макеева компенсацию за якобы полагающийся ей на правах наследницы Степнова-Морского дом писателя, и очень умело дожимала его. Но ее беда в том, что она не узнала меня. А я уже не та робкая девочка с периферии. И могу защитить свои владения. Теперь преимущество было на моей стороне. Физическое устранение противника - это удел тех, у кого нет иных возможностей, а у меня они были. И я предпочла бы уничтожить ее морально, посрамить публично, так же, как она выступала, разыгрывая это кощунственное действо.
- Где сейчас родственники Розалии?
- Они приехали, и я поселила их в пансионате "Ифигения" в Западной бухте... Пока еще не знают о гибели внучки. Я не могу им сказать, - вздохнула Полина Ярославовна, - ведь старики все-таки любят свою непутевую внучку. А сейчас они захвачены свежими впечатлениями: отдых на юге, в пятизвездочном пансионате, в номере "люкс" с видом на море. Они счастливы. И у меня пока морально нет сил обрушить на них такую новость. Знали бы вы, что за жизнь в Лигове...
- Знаю, - ответила Вероника, - моя мать выросла в Новоминской, и я хорошо представляю себе жизнь нынешней деревни...
- Малодушно, конечно. Все равно придется сообщить им. Но я все откладываю и откладываю этот момент, пока есть возможность. Хотелось бы, чтобы они узнали об этом от кого-то другого.
Полина Ярославовна взяла пакетик с "оком" и повертела его в руках.
- Хорошо, что его нашли вы, а не опергруппа, - произнесла она. - Как на грех, я потеряла его как раз накануне гибели Розы, и замучилась бы доказывать свою невиновность, если бы они подобрали его первыми и вспомнили, что я до недавних пор носила аналогичный. У меня был мотив для убийства; Розалия угрожала городскому культурному достоянию, за которое я отвечаю; у меня имелся к ней личный счет, и кто бы поверил, что я потеряла "око" днем раньше? Я знаю Алену Панферову, которая ведет дело. Она очень дотошный и цепкий следователь. Был бы скандал, который не пошел бы мне на пользу. А мне сейчас не нужны пятна на репутации. Кузьмин подумывает в ближайшие год-два уходить на пенсию. Но человека, на которого упала хоть малейшая тень подозрений, он не поставит на свое место. советская закалка: моральный облик кандидата на руководящий пост должен быть безупречен.
- Спасибо за откровенность, Полина Ярославовна, - профессиональное чутьё подсказало Веронике, что собеседница говорит с ними честно и искренне. - Мы верим вам.
- А кого подозреваете вы? - спросил Виктор. - Вы сказали: физическое устранение противника - для тех, у кого нет иных возможностей свести счеты. У вас есть предположения?
- Думаю лишь, что таких людей было много, - пожала плечами Елистратова. - Розалия с годами менялась лишь к худшему, судя по ее "гастролям" в клубе у Лианы. Из мелкой пакостницы она превратилась в крупную, и не брезговала ничем. А у таких людей всегда много врагов.
Наум Гершвин не сразу отыскал в густой зелени крышу дома Лианы Оганесян. Дом владелицы "Аю-Дага" расположился ниже уровня дороги, и к нему нужно было спуститься по винтовой лестнице, облицованной "бархатистой" голубой плиткой с ажурными перилами. На таких ступеньках не поскользнешься ни в дождь, ни в гололед.
Адвокат сверился с записанным в телефоне адресом и позвонил в калитку.
Шевельнулась занавеска на окне длинной веранды, густо увитой каким-то цветущим южным растением. И Лиана вышла во двор.
- Вы очень пунктуальны, Наум Моисеевич, - сказала она. Из-за ее спины с веранды потянуло ароматом свежезаваренного кофе.
- А вы неплохо расположились, - заметил Наум, входя во двор, облицованный такой же голубой плиткой и украшенный ухоженными клумбами и фонтанчиком. - Настоящий тихий оазис в центре города.
Лиана пригласила его на веранду, где на ротанговом столике уже был приготовлен кофе на двоих.
- Это была моя давняя мечта, - сказала она, разливая кофе в две терракотовые керамические чашки. - Жить в центре, поблизости от рабочего места, но в тишине, как бы на отшибе от городского шума. Вот только пришлось поставить калитку с домофоном и видеокамерой - раньше тут часто шалили дети, забегали во двор, стучали в окна, или контингент постарше приходил, чтобы выпить в кустах, справить, извините, неотложные надобности или уединиться с дамой. Так как я живу одна, пришлось закрыть доступ в свой двор и завести собаку. Когда дети заглядывают в окна, хохочут и бросают на крыльцо фантики, это еще полбеды, а вот когда приходят хулиганствующие подростки или более взрослые граждане, это уже хуже. Но за закрытой калиткой и с сенбернаром я сплю спокойно.
- Ого, сенбернар - это серьезно, - поднял брови Гершвин и невольно осмотрелся.
- Не волнуйтесь. Герда вас не тронет. Она очень послушная, и если я ей скомандовала, она даже не подойдет к гостю. Зато к незваным гостям она строга.
Наум еле сдержал смех, представив себе гражданина, по привычке спустившегося в низину по зову природы и столкнувшемуся с огромным сенбернаром. При одном гавке такого великана можно справить нужду себе в штаны... Потом он спохватился и перешел к делу:
- А я думал, что вы на всю жизнь сохраните стойкое отвращение к решеткам, замкам и сторожевым собакам.
"Все. Или у нас разговор пойдет без экивоков, или я вылечу отсюда на реактивной тяге, оставив штаны у Герды в пасти..."
- Да, - усмехнулась Лиана, - шила в мешке не утаишь. Уже узнали.
Она отошла к окну и стала поправлять кашпо с цветами. Не оборачиваясь, она продолжала:
- Мой муж взял на себя вину за то, чего мы не совершали потому, что спасал меня. Опровергнуть обвинение было невозможно - пистолет принадлежал Тиграну, на нем были наши отпечатки - естественно, мы же держали в руках свое оружие, и невозможно было доказать, что это не мы из него стреляли в Карского. Гостиницу в Кефе под шумок конфисковали и быстро продали. Мне пришлось уезжать в Алустос и начинать с нуля потому, что в Кефе народная молва быстро осудила нас и мне вслед чуть ли не плевали: мол, отмазалась, убийца. И все из-за того, что приглянувшийся Гельсингфорской мужчина отверг ее домогательства и сохранил верность своей жене. А с каким торжеством она смотрела на нас на судах, когда нас в наручниках заводили в клетку! Сидела в зале разодетая, раздушенная, увешанная драгоценностями и скалила свои зубы. Мол, она на белом коне, а мы смешаны с грязью. Смешно было видеть, как она пыжилась. Хотя тогда мне было не до смеха. А видели бы вы ее лицо, когда я вышла из кабинета в "Аю-Даге" на шум скандала! Розалия, видно, считала, что я еще сижу или мету дворы после освобождения. Или (это ее устроило бы больше) вообще не вышла из колонии. Но я выжила и снова смогла встать на ноги, как видите. И у нее лицо вытянулось на полметра...
- И она снова решила вам все разрушить? - спросил Гершвин.
- Да. Вы уже знаете, какой поток жалоб она обрушила на мой клуб после скандала, который сама спровоцировала. Другое дело - что я уже не так наивна и могу противостоять профессиональным скандалмейкерам и жалобщикам. Вы ведь наслышаны о таком виде мошенничества, Наум Моисеевич: искусственно раздувать скандал, а потом требовать компенсации ущерба.
- И если знать законы и правовые нормы и умело прорабатывать сценарий, - подхватил адвокат, - то можно безбедно существовать на вырученные за скандалы и жалобы деньги. Там горячим чаем облиться, там споткнуться о порог, там отравиться несвежим соусом - с миру по нитке, аферисту рубашка... от Джорджио Армани и икорка черненькая на хлебушек, - Гершвин усмехнулся и взял с блюдца кусочек пахлавы с орехами.
- Розалия тем и промышляла. Не знаю, чего она хотела в этот раз - просто подработать себе на карманные расходы на курорте или доделать то, что ей не удалось в прошлый раз, окончательно уничтожить меня.
- А удалось ли выяснить, кто на самом деле убил хозяина конкурирующей гостиницы в 2010 году? - поинтересовался Наум.
- Да. Я наняла частных детективов, и они выяснили, что у Карского были разборки с ОПГ, в которой он раньше состоял, и в ходе этих разборок его и убрали, а Розалии это было на руку. Она хотела уничтожить меня и Тиграна, и все сделала для того, чтобы убийство повесили на нас. Она уже тогда была умелым манипулятором.
Кот недоумевающе покосился на него. "Ты вообще кто такой?" - читалось на его слегка приплюснутой, как у перса, морде.
На террасу вышла Елистратова, успевшая сменить комбинезон и футболку на голубую блузку без рукавов и бежевые слаксы. Вероника увидела, что Полина Ярославовна действительно сняла цепочки, и покраснение на шее почти сошло на нет.
- Не желаете ли кофе? - спросила она. - Я купила новый сорт, "Шерри", с ароматом вишневой косточки.
- Охотно, - кивнула Ника.
- С удовольствием, - добавил Морской.
Полина Ярославовна отошла к плите и поставила на конфорку джезву. Пока согревалась вода, женщина достала три кофейные чашки, засыпала в них кофе и поставила на стол две вазочки - с печеньем и конфетами. Бело-рыжий кот ткнулся головой в ноги хозяйки и умильно посмотрел на нее снизу вверх.
- Не думаю, что ты на самом деле хочешь бисквит или кофе, Эрни, - сказала ему Елистратова, - а твой любимый "Роял" там же, где и всегда. Или ты уже съел свой завтрак?
Эрни опрокинулся на спину и начал кататься с боку на бок, поглядывая то на хозяйку, то на гостей.
- Следующее кормление - только вечером, - Елистратова залила кофе крутым кипятком. В воздухе густо запахло спелой вишней. - Переедание тебе не на пользу.
Дымчатый кот тем временем доел свою порцию и вальяжно раскинулся на широких перилах, сыто щуря глаза.
- Бери пример с арчи, - сказала Елистратова, расставляя чашки, - он довольствуется тем, что ему дают, и не выпрашивает добавки. А ты вечно пытаешься что-то у меня выцыганить.
Эрни угрюмо поднялся и отошел. На пути ему попалась плюшевая мышка. Эрни поддал ее лапой и стал играть.
- Итак, я вас слушаю, - Елистратова села во главе стола. - О чем вы хотели со мной поговорить?
- Об амулете, - решила перейти к делу без обиняков Вероника.
- Это ваше "око"? - Виктор достал из кармана амулет в пластиковом пакетике. - Тот, который вы на днях потеряли?
- Таких полно в каждой сувенирке в Питере, - пожала плечами Елистратова, - модель не эксклюзивная, их штампуют сотнями. И так же, сотнями, покупают.
- Вы можете вспомнить, где потеряли свое "око"? - поинтересовалась Вероника.
- На набережной, - Елистратова спокойно помешивала свой кофе.
Ее ответ обескуражил Нику. Елистратова очень спокойна. Или она не при чем, или у нее железное самообладание. Но представить себе, что эта женщина могла убить Розалию, трудно. Елистратова в неофициальной обстановке произвела на нее приятное впечатление - домовитая хозяйка, любящая свой цветник и выставившая десяток плошек для домашних питомцев, вальяжного Арчи и непоседы Эрни. И могла ли она сначала о чем-то спорить с пьяной мошенницей у заброшенного кинотеатра, а потом ударить ее по голове? Елистратова, хладнокровная, прекрасно владеющая собой женщина, могла и без этого создать множество проблем бывшей университетской сопернице и отплатить ей за пережитое унижение бескровно. Полина Ярославовна уже готовилась привести в студию настоящую бабушку Розалии, чтобы развенчать затеянный Гельсингфорской спектакль. Видимо, свою тягу к спиртному и разнузданным выходкам Розалия унаследовала от бабушки, уволенной по статье за употребление крепких напитков на работе. Несмотря на то, что она всячески старалась скрыть свои лиговские корни, выдавая себя за коренную петербурженку, истинная сущность Розалии все время выпирала наружу. Полина Ярославовна, которую Роза считала "деревенщиной", напротив прекрасно владеет собой и удар для аферистки приготовила сокрушительный. Конечно, после появления в телестудии бабушки из Лигова Розалии пришлось бы отказаться от своих притязаний и с позором уносить ноги из Алустоса. В лучшем случае. А в худшем ей грозили уголовное дело и подписка о невыезде. Вряд ли после такого позора она отважилась бы снова заявиться на полуостров. Елистратова придумала отличный план. И зачем ей было хвататься за кирпичи?
- На набережной, - повторила Полина Ярославовна, - у меня на Бомборах живет мама. Однажды она позвонила мне, когда я обедала в "Доме вверх дном", и попросила приехать, посмотреть рецепт, который ей выписал врач. Почерк у него ужасающий даже для медработника, и мама не в состоянии прочесть его каракули, а я легко разбираю его. Я шла к проулку, и заметила, что цепочка в очередной раз лопнуло, и "око" соскользнуло. Цепочка у него была слабая, в первый раз порвалась еще в Питере, потом - в день приезда. Сначала сын мне ее запаял, но видно ему была судьба потеряться. Я хотела его поднять, но тут к кинотеатру подвалила большая группа желающих покататься на лодках. Лазать у них под ногами в поисках копеечного амулета я сочла нелепым, да и мама была бы недовольна задержкой. Она у меня строгая, - улыбнулась Полина, - а с годами стала еще и обидчивой. И я решила: Бог с ним, куплю другой оберег.
- А почему вы не поменяли цепочку на более прочную? - спросил Виктор.
- Видите ли, в аннотации написано, что амулет нужно собрать самому - вставить в "око" камешек, надеть на цепочку и носить в базовой комплектации, тогда он заряжается энергией хозяина и дает более серьезную защиту. Поэтому я не меняла цепочку, даже когда она стала раздражать кожу на шее.
- Да, знаю, - кивнула Вероника. - Тася тоже читала эти рекомендации и так же стоически терпела зуд и воспаление на шее от покрытия цепочки, пока оно не стерлось. Она так же верила в свойства оберега и соблюдала все указания в аннотации.
- Вам, наверное, кажется забавным, что я так свято поверила рекомендациям, приложенным к сувенирному амулету? - спросила Елистратова. - Да, наивно, не спорю. Но ведь практически все в новогоднюю ночь загадывают желание под бой часов, съедают двенадцать виноградин или сжигают бумажку с желаниями и высыпают пепел в бокал шампанского... Это из той же серии. Сейчас, когда жизнь все чаще преподносит неприятные сюрпризы, особенно хочется верить в чудо. И иногда это затрагивает даже таких здравомыслящих прагматиков, как я. Я хотела вернуться к кинотеатру на обратном пути и поискать амулет, но задержалась у мамы допоздна; уже стемнело, и я не отважилась рыскать возле "Родины" в потемках. Место там не самое спокойное, тем более в вечернее время. А вы его нашли и решили принести мне? Тронута вашей заботой. Или тут что-то другое?..
- Мы нашли его около кучи битого кирпича, - уточнил Морской.
- Вот как, - Елистратова поставила чашку. - Насколько я знаю, Гельсингфорскую убили как раз ударом кирпича по голове. И вы решили, что я его обронила, выбирая камешек потяжелее?
Она достала пачку сигарет с ароматической капсулой и закурила. Пару минут все трое молчали.
- Да, я ненавидела ее, - призналась Полина. - Розалия отравляла мне жизнь все пять лет учебы в Питере. Она во всеуслышание высмеивала меня и обзывала "лимитой". Из-за нее мой сын растет без отца. Она сорвала мне свадьбу. Она оклеветала меня. И я ничего не забыла и не простила. А теперь она заявилась в мой город и пыталась выманить у Макеева компенсацию за якобы полагающийся ей на правах наследницы Степнова-Морского дом писателя, и очень умело дожимала его. Но ее беда в том, что она не узнала меня. А я уже не та робкая девочка с периферии. И могу защитить свои владения. Теперь преимущество было на моей стороне. Физическое устранение противника - это удел тех, у кого нет иных возможностей, а у меня они были. И я предпочла бы уничтожить ее морально, посрамить публично, так же, как она выступала, разыгрывая это кощунственное действо.
- Где сейчас родственники Розалии?
- Они приехали, и я поселила их в пансионате "Ифигения" в Западной бухте... Пока еще не знают о гибели внучки. Я не могу им сказать, - вздохнула Полина Ярославовна, - ведь старики все-таки любят свою непутевую внучку. А сейчас они захвачены свежими впечатлениями: отдых на юге, в пятизвездочном пансионате, в номере "люкс" с видом на море. Они счастливы. И у меня пока морально нет сил обрушить на них такую новость. Знали бы вы, что за жизнь в Лигове...
- Знаю, - ответила Вероника, - моя мать выросла в Новоминской, и я хорошо представляю себе жизнь нынешней деревни...
- Малодушно, конечно. Все равно придется сообщить им. Но я все откладываю и откладываю этот момент, пока есть возможность. Хотелось бы, чтобы они узнали об этом от кого-то другого.
Полина Ярославовна взяла пакетик с "оком" и повертела его в руках.
- Хорошо, что его нашли вы, а не опергруппа, - произнесла она. - Как на грех, я потеряла его как раз накануне гибели Розы, и замучилась бы доказывать свою невиновность, если бы они подобрали его первыми и вспомнили, что я до недавних пор носила аналогичный. У меня был мотив для убийства; Розалия угрожала городскому культурному достоянию, за которое я отвечаю; у меня имелся к ней личный счет, и кто бы поверил, что я потеряла "око" днем раньше? Я знаю Алену Панферову, которая ведет дело. Она очень дотошный и цепкий следователь. Был бы скандал, который не пошел бы мне на пользу. А мне сейчас не нужны пятна на репутации. Кузьмин подумывает в ближайшие год-два уходить на пенсию. Но человека, на которого упала хоть малейшая тень подозрений, он не поставит на свое место. советская закалка: моральный облик кандидата на руководящий пост должен быть безупречен.
- Спасибо за откровенность, Полина Ярославовна, - профессиональное чутьё подсказало Веронике, что собеседница говорит с ними честно и искренне. - Мы верим вам.
- А кого подозреваете вы? - спросил Виктор. - Вы сказали: физическое устранение противника - для тех, у кого нет иных возможностей свести счеты. У вас есть предположения?
- Думаю лишь, что таких людей было много, - пожала плечами Елистратова. - Розалия с годами менялась лишь к худшему, судя по ее "гастролям" в клубе у Лианы. Из мелкой пакостницы она превратилась в крупную, и не брезговала ничем. А у таких людей всегда много врагов.
***
Наум Гершвин не сразу отыскал в густой зелени крышу дома Лианы Оганесян. Дом владелицы "Аю-Дага" расположился ниже уровня дороги, и к нему нужно было спуститься по винтовой лестнице, облицованной "бархатистой" голубой плиткой с ажурными перилами. На таких ступеньках не поскользнешься ни в дождь, ни в гололед.
Адвокат сверился с записанным в телефоне адресом и позвонил в калитку.
Шевельнулась занавеска на окне длинной веранды, густо увитой каким-то цветущим южным растением. И Лиана вышла во двор.
- Вы очень пунктуальны, Наум Моисеевич, - сказала она. Из-за ее спины с веранды потянуло ароматом свежезаваренного кофе.
- А вы неплохо расположились, - заметил Наум, входя во двор, облицованный такой же голубой плиткой и украшенный ухоженными клумбами и фонтанчиком. - Настоящий тихий оазис в центре города.
Лиана пригласила его на веранду, где на ротанговом столике уже был приготовлен кофе на двоих.
- Это была моя давняя мечта, - сказала она, разливая кофе в две терракотовые керамические чашки. - Жить в центре, поблизости от рабочего места, но в тишине, как бы на отшибе от городского шума. Вот только пришлось поставить калитку с домофоном и видеокамерой - раньше тут часто шалили дети, забегали во двор, стучали в окна, или контингент постарше приходил, чтобы выпить в кустах, справить, извините, неотложные надобности или уединиться с дамой. Так как я живу одна, пришлось закрыть доступ в свой двор и завести собаку. Когда дети заглядывают в окна, хохочут и бросают на крыльцо фантики, это еще полбеды, а вот когда приходят хулиганствующие подростки или более взрослые граждане, это уже хуже. Но за закрытой калиткой и с сенбернаром я сплю спокойно.
- Ого, сенбернар - это серьезно, - поднял брови Гершвин и невольно осмотрелся.
- Не волнуйтесь. Герда вас не тронет. Она очень послушная, и если я ей скомандовала, она даже не подойдет к гостю. Зато к незваным гостям она строга.
Наум еле сдержал смех, представив себе гражданина, по привычке спустившегося в низину по зову природы и столкнувшемуся с огромным сенбернаром. При одном гавке такого великана можно справить нужду себе в штаны... Потом он спохватился и перешел к делу:
- А я думал, что вы на всю жизнь сохраните стойкое отвращение к решеткам, замкам и сторожевым собакам.
"Все. Или у нас разговор пойдет без экивоков, или я вылечу отсюда на реактивной тяге, оставив штаны у Герды в пасти..."
- Да, - усмехнулась Лиана, - шила в мешке не утаишь. Уже узнали.
Она отошла к окну и стала поправлять кашпо с цветами. Не оборачиваясь, она продолжала:
- Мой муж взял на себя вину за то, чего мы не совершали потому, что спасал меня. Опровергнуть обвинение было невозможно - пистолет принадлежал Тиграну, на нем были наши отпечатки - естественно, мы же держали в руках свое оружие, и невозможно было доказать, что это не мы из него стреляли в Карского. Гостиницу в Кефе под шумок конфисковали и быстро продали. Мне пришлось уезжать в Алустос и начинать с нуля потому, что в Кефе народная молва быстро осудила нас и мне вслед чуть ли не плевали: мол, отмазалась, убийца. И все из-за того, что приглянувшийся Гельсингфорской мужчина отверг ее домогательства и сохранил верность своей жене. А с каким торжеством она смотрела на нас на судах, когда нас в наручниках заводили в клетку! Сидела в зале разодетая, раздушенная, увешанная драгоценностями и скалила свои зубы. Мол, она на белом коне, а мы смешаны с грязью. Смешно было видеть, как она пыжилась. Хотя тогда мне было не до смеха. А видели бы вы ее лицо, когда я вышла из кабинета в "Аю-Даге" на шум скандала! Розалия, видно, считала, что я еще сижу или мету дворы после освобождения. Или (это ее устроило бы больше) вообще не вышла из колонии. Но я выжила и снова смогла встать на ноги, как видите. И у нее лицо вытянулось на полметра...
- И она снова решила вам все разрушить? - спросил Гершвин.
- Да. Вы уже знаете, какой поток жалоб она обрушила на мой клуб после скандала, который сама спровоцировала. Другое дело - что я уже не так наивна и могу противостоять профессиональным скандалмейкерам и жалобщикам. Вы ведь наслышаны о таком виде мошенничества, Наум Моисеевич: искусственно раздувать скандал, а потом требовать компенсации ущерба.
- И если знать законы и правовые нормы и умело прорабатывать сценарий, - подхватил адвокат, - то можно безбедно существовать на вырученные за скандалы и жалобы деньги. Там горячим чаем облиться, там споткнуться о порог, там отравиться несвежим соусом - с миру по нитке, аферисту рубашка... от Джорджио Армани и икорка черненькая на хлебушек, - Гершвин усмехнулся и взял с блюдца кусочек пахлавы с орехами.
- Розалия тем и промышляла. Не знаю, чего она хотела в этот раз - просто подработать себе на карманные расходы на курорте или доделать то, что ей не удалось в прошлый раз, окончательно уничтожить меня.
- А удалось ли выяснить, кто на самом деле убил хозяина конкурирующей гостиницы в 2010 году? - поинтересовался Наум.
- Да. Я наняла частных детективов, и они выяснили, что у Карского были разборки с ОПГ, в которой он раньше состоял, и в ходе этих разборок его и убрали, а Розалии это было на руку. Она хотела уничтожить меня и Тиграна, и все сделала для того, чтобы убийство повесили на нас. Она уже тогда была умелым манипулятором.
