Уже третий день Алустос будоражило появление таинственной женщины, называющей себя внучкой мариниста Степнова-Морского и заявившей свои права на дачу писателя -- городской музей.
Неизвестно, откуда на их головы взялась эта "наследница", но то, что музей известного в советские годы автора батальных исторических романов горожанам отнюдь не понравилось. Кто-то считал Розалию Гельсингфорскую аферисткой. Кто-то верил ей. Одни говорили, что женщина права и дом - собственность семейства Степновых, а другие костерили "лису Алису" на чем свет стоит. "Ишь, чего захотела! А Ласточкино гнездо ей до кучи не отдать? А Ботанический сад она не хочет? Огород там разобьет, баклажаны там разведет..." "И сама туда пусть идёт пугалом! -- кричали самые ретивые хейтеры. - Губозакаточную машину ей, а не дачу Степнова! Это государственное достояние! Дочь лейтенанта Шмидта нашлась!" "Ничего не попишешь, - вздыхали непротивленцы, - захочет и заберет, что поделать. С деньгами да хваткой деловой все по плечу..."
Вчера вечером Розалия выступила с пресс-конференцией в актовом зале отеля "Морской" и в очередной раз поведала историю любви будущего мариниста и юной медсестры. Когда она завершила рассказ, в студию торжественно вошел сотрудник генетической лаборатории с конвертом и подтвердил родство Гельсингфорской и Степнова-Морского: "Вероятность 99,9%!". На вопрос, где она взяла генетический материал, Розалия ответила, что бабушка сохранила с войны медальон, куда они с возлюбленным положили по прядке волос...
После нее выступили мэр Алустоса, начальник управления культуры и директор музея. Они были совершенно сбиты с толку, огорошены и не знали, как быть и что сказать в ответ на претензии петербурженки и на вопрос: что теперь будет?.. Зато Розалия на их фоне выглядела очень уверенной и решительно настроенной.
- Я предвижу, что добиться справедливости будет непросто, - говорила она, - а может, и опасно. Мне уже поступают угрозы, а адвокат, к которому я обратилась за помощью, отказался, мотивируя это тем, что ему еще жить не надоело. Но если все будут так бояться, как этот господин, то к чему мы придем? Моя бабушка была порядочной женщиной, она не претендовала ни на что и не разбивала семью деда. Мой отец тоже никак не напоминал о себе... Но сейчас такое жестокое время, когда порядочность и интеллигентность считаются чуть ли не признаками слабоумия, а в чести - крепкие локти, луженая глотка и готовность вырывать с мясом и идти по головам. Только так сейчас и можно прорваться с обочины, иначе тебя ототрут наглые и горластые, которых не перекричать. И мне придется вести себя так же, чтобы отстоять право на имущество семьи Степновых-Морских. Ведь это неправильно - что после 1991 года отнятое у моих предков фамильное имение не вернулось наследникам писателя, а остается в собственности государства и приносит ему доход, а я и моя дочь - внучка и правнучка писателя - не можем войти в свой дом без билета...
Через несколько часов после пресс-конференции интернет запестрел фотографиями и видео, сделанными двумя днями раньше в торгово-развлекательном комплексе "Аю-Даг", в одноименном боулинг-клубе. Розалия в вульгарно коротком платье лихо заглатывает пиво из большого бокала. Прячась за колонной, она украдкой прихлебывает из серебряной фляжки. Видео: бренча изобилием украшений, Розалия переступает желтую черту и с визгом размахивает руками, пытаясь устоять на ногах. Седеющий здоровяк в гавайской рубашке подхватывает ее на руки, и платье "внучки" неприлично задирается. Розалия яростно выговаривает смазливому кудрявому брюнету в черной майке "а-ля Сталлоне" и обтягивающих джинсах. Парень украдкой от спутницы поглядывает на компанию девушек поблизости. Розалия с перекошенным от бешенства лицом скандалит с девушками. Видео: Розалия выворачивает на одежду одной из них креманку с мороженым и от ответного толчка в грудь снова вылетает на дорожку для мячей и падает, болтая ногами высоко в воздухе. А вот Розалия испуганно шарахается от какой-то коротко стриженой мускулистой девушки, замахнувшейся на нее шаром. Вот она задевает головой поднос у проходящего мимо официанта, и салатница и бокал красного вина летят на ступеньки. Салат и вино попадают прямо в спускающихся в зал мужчину и женщину, изукрасив их одежду. Розалия выясняет отношения с разгневанной дамой в облитом вином платье, а потом с визгом убегает, а та гонится за ней с деревянным блюдом для пиццы... Работники клуба поведали о том, как за вечер составили два протокола, в каждом из которых фигурировало имя госпожи Гельсингфорской. "Да она зажгла не по-детски, - сказал один из администраторов, - фестивалила так, что мало никому не казалось! Всех задоставала!" Девушка, которую Розалия испачкала мороженым, тоже высказалась в своем Живом журнале об идиотке, которая "наехала ни с того, ни с сего" на них в клубе.
"Вот вам и наследница писателя, -- тут же оживились хейтеры, - сама говорит об интеллигентности и благородстве, а сама напивается, как сапожник, и бузит в клубах! Два протокола за вечер - это же уметь надо!" Нашлись и защитники Розалии: "Откуда вы знаете ее обстоятельства? Сразу норовите заклеймить, сами-то без греха, что ли? Человек же, не автомат! Может, у нее нервный срыв случился, и она сама жалеет о случившемся! Ей же угрожают, ее хейтят, может, поэтому она и сорвалась..."
Панферова читала особо бурную полемику на форуме новостного портала Алустоса, когда зазвонил телефон внутренней связи. Еще не снимая трубки, Алена поняла: это по работе, новое дело. А значит, поход на Ай-Петри на три дня придется отложить. Опять отложить. Неизвестно, на сколько.
Так и есть. На набережной, на задворках возле закрытого кинотеатра, нашли труп, и это поручить больше некому. Все остальные следователи загружены по макушку или в отпуске.
Алена любила роман "Я, следователь" братьев Вайнеров, и думала, что ее планида схожа с судьбой безымянного героя романа. Ей всегда достаются самые сложные и запутанные дела, за которые никто не хочет браться. На ее отпуск всегда выпадает какой-нибудь форс-мажор. Незамужняя сорокалетняя Панферова, невысокая, коренастая, неутомимая, работу свою любила, ей было интересно взяться и распутать сложное дело - и этим беззастенчиво пользовались начальство и коллегии. Зная добросовестность и исполнительность майора Панферовой, к ней преспокойно обращались с такими просьбами: "Ален, тут такая ситуэйшен: мне с малой путевку дали в профилакторий, кашляет Светка с зимы, ты уж возьми это дело!". "Алечка, будь другом: двоих в июле в отпуск не отправят, а мне надо, у меня сестра в Кефе замуж выходит, никак не могу пропустить... Может, в октябре сходишь?", "А почему мне еще одно дело? У меня уже вон сколько в работе, и дома ремонт, а Панферовой с работы спешить некуда, пусть она возьмется!", "Алена Петровна, вы знаете, что Карпова с мая уходит в декрет, и мы разбросали ее дела по одному на следователя, а вам два досталось, потянете?", "Аленушка, солнышко, посмотри, что Катрусин с делом наворотил, а теперь на больничный ушел... Ты уж посмотри, можно ли это до ума довести!". И она брала новое дело, переносила отпуск, распутывала то, что запутал до нее другой следователь и принимала это как данность. Палочка-выручалочка, несгибаемая и выносливая - все семнадцать лет практики Алена заслуженно носила эту репутацию.
- Ален, - окликнул ее куривший на крыльце следователь Демидов, вечно делающий ремонт то дома, то на даче, то у тещи и тестя, -ты знаешь, что дело--то это, похоже, непростое. Я тут слушок один поймал, говорят, что...
- Демидов! - заорали из коридора. - Тебя где носит? Начальник уже обозвался, щас будет тебе! Ты как дело на подпись подаешь?!
-- Антропка, иди, тебя тятька пороть хочет, забурчал Демидов, гася окурок в урне-пепельнице, - прямо, блин, одну закорючку не поставил, и уже давай глотку драть. Тоже мне, грех великий, нет, надо орать так, что пломбы вылетают...
Служебная машина уже ждала. Алена вскочила на заднее сиденье, и "москвич" под мигалкой выехал на улицу.
Они миновали бесчисленные светофоры, протиснулись между грузовиками. доставляющими продукты в магазины, точки общепита и гостиницы, просигналили нескольким ретивым электромобилям и свернули в проулок, чтобы сэкономить время.
Проулок был узким, брусчатым, разъехаться в нем можно было разве что с велосипедом. Извилистая дорога, низкие дома на четыре-пять квартир, утопающие в зелени дворики, полощущееся на ветру белье, стук мячей и домино, запахи варенья и шашлыка, герани и тюлевые занавески в окнах...
Из проулка машина выехала на "набережную вообще", так называли вторую, меньшую, непарадную часть городской набережной, используемую в основном местными жителями. Точкой раздела между туристической набережной и "набережной вообще" был давно закрытый и пришедший в полное запустение кинотеатр "Родина". За ним тянулись приземистые домики и лодочная пристань; сушились сети и брякало, и лязгало в корабельном доке. Возле медленно разрушающегося в ожидании ремонта кинотеатра дворничиха на рассвете и нашла тело молодой женщины. Возле жертвы валялось и предполагаемое орудие убийства - обломок кирпичной кладки, навеки слепившиеся остатки трех огнеупорных кирпичей.
Жертва, женщина лет 35, лежала, раскинув руки, с застывшим на лице удивлением на спине около сползшей маскировочной сетки на руинах кинотеатра. Чуть поодаль валялись одна из ее туфель и вызывающе дорогая сумочка с оборванным ремешком. От удара сумочка раскрылась, и все ее содержимое рассыпалось по плитке. Место обнаружения трупа было отгорожено лентой; за ней уже работали эксперты и оперативники. Возле тела нашли сережку с обломанной лапкой и выпавшим камнем. Бегло взглянув на рассыпанные вокруг сумочки вещи, Алена не заметила кошелька и телефона. "Похоже, дворничиха не первой наткнулась на тело, - подумала она. - И где вторая сережка? Похоже, убитую ограбили. Но кто ее убил? Грабитель? Это было бы слишком просто... Мне такие дела не достаются!"
Панферова посмотрела на граффити на руинах кинотеатра. Тут часто делались "закладки" и шныряли потребители дурманного зелья. Как было бы просто, если бы оказалось, что богатую даму (а судя по платью, туфлям, сумочке и одинокой сережке, женщина была не из бедных) убил кто--нибудь из них, чтобы завладеть ценностями и рассчитаться с дилером... Тогда дело можно размотать по горячим следам, да заодно и поприжать местных пушеров...
Лицо потерпевшей показалось Панферовой смутно знакомым. Где она раньше видела эту невысокую худощавую женщину с гладкой прической и выступающими передними зубами?.. Совсем недавно...
- Видно, туристка из "Морского", - сказал оперативник Костя, - ты смотри, какой ридикюль! Я за месяц столько не зарабатываю, сколько он стоит.
- И платье от Прады, - добавила эксперт Карпова, - ох, боюсь, не оберемся мы с ней, если дамочка не из простых окажется.
- А почему именно из "Морского"? - спросила Алена. - На набережной гостиниц, пансионатов и гостевых домов много, и на Бомборах каждый второй жилье сдает туристам...
- Ален, ты можешь себе представить такую мадам на Бомборах? -- спросила Карпова. - Туфли-то на ней какие!
- И уж точно она не издалека на таких ходулях притопала, - добавила ее помощница Кира. - В таких туфлях только по туристической набережной дефилировать, а не по тротуарам ковылять.
- И ключей от машины при ней нет, - поднял голову эксперт Федин. - А значит, она остановилась поблизости в фешенебельном месте. А самое фешенебельное место в этом районе - -"Морской". Как раз для такой стильной леди... Ого, - присвистнул он, увидев выпавшую из косметички "Бушерон" картонную коробочку, - а зачем ей изделия номер два, да еще в таком количестве?
- Курорт-с, - хмыкнула Карпова, - надо быть ко всему готовыми! А деньги, телефон?
- Отсутствуют, - подтвердил предположение Алены практикант Миша.
- Итак, - Карпова встала, - предположительно она стояла лицом к убийце. Рана на передней части головы. По предварительным данным, это произошло... Между 21 и 22 часами накануне.
-- Вот интересно, - сказал Миша, - если она падала с высоты своего роста, то почему ее сумка отлетела так далеко и замок сломался, как будто ее с пятиэтажки сбросили?
- Может, ее отбросили, - ответил оперативник Остапов, - скажем, убийца споткнулся, убегая; отбросил ногой или забрал оттуда то, что ему было нужно и опять-таки отшвырнул...
- Вы считаете, что это убийство с целью ограбления? - спросила Алена, присев на корточки возле тела и рассматривая сломанную сережку и след от цепочки сбоку на белой шее. - А как насчет сведения счетов или заказного убийства?
- Ты уже что-то надедуктировала? -- подошла к ней Карпова.
- Алена, - наморщила лоб Карпова, -- ты смотрела вчера пресс-конференцию по городскому каналу?.. Насчет дачи Степнова-Морского.
- Мне некогда смотреть ток-шоу... А что?
- По--моему, потерпевшая похожа на ту дамочку, которая топит за то, чтобы отжать музей.
- Это которая в боулинге отжигала? - спросил Миша. -- Да... Похожа.
- Блин, - прикрыла глаза Карпова, - надеюсь, что только похожа. Если это и впрямь Гельсингфорская, то мало нам не покажется.
- Фотографии уже сделали? -- спросила Панферова, хмурясь. Да, если убитая - действительно Розалия Гельсингфорская, то им несладко придется. С другой стороны, не нужно будет тратить время на обход всех гостиниц и частного сектора в поисках места, где квартировала эта дама. Но шум поднимется нешуточный...
- Сделали, - кивнул Миша.
- Тогда сходи в "Морской" и покажи им фото: узнают ли они свою постоялицу. Если нет, нужно будет заняться установлением ее личности...
Миша бодро зашагал по набережной, а Карпова пессимистично комментировала:
- Вряд ли такая расфуфыренная синьорина будет комнату у бабки на Бомборах снимать. Ты посмотри, какой у нее маникюр. У меня сестра в салоне работает, знает, сколько стоят такие ноготочки.
-- Вот только зачем ее понесло сюда на ночь глядя? - размышляла вслух Алена. - Туристическая набережная тянется километров на десять, есть, где погулять и на что посмотреть. А она зачем-то направилась сюда, на задворки, где и днем-то иной раз могут сумку порезать или телефон из кармана потянуть.
- А может, ее сюда как-то заманили или затащили, -- предположила Карпова.
Вернулся из "Морского" Миша. Вид у него был такой, словно парня только что ударили пыльным мешком из-за угла.
В отеле сразу узнали фотографии потерпевшей. Это была Розалия Михайловна Гельсингфорская, туристка из Санкт-Петербурга, проживающая в люксе с двухлетней дочерью Златой и неким Ярославом Савельевичем Кратовым.
- Она, - тоскливо констатировала Карпова. - Ну, будет нам теперь "весело. То-то у меня с утра предчувствия дурные были...
Панферова хмуро кивнула. Да, суточное дежурство началось из рук вон неудачно.
Днем прошла информация о сданных в ломбард часах, браслете, трех кольцах и толстой цепи - все от Картье - с монограммой "Р. Г.". Быстро вышли на человека, который принес украшения в скупку. Болезненно худой, с черными кругами под глазами парень двадцати двух лет уверял, что женщину увидел уже лежащей на плитке, и только снял с нее "цацки". "Не я, так кто другой прихватил бы, - хмуро сказал он. - Не знаю я, кто ее!"
Неизвестно, откуда на их головы взялась эта "наследница", но то, что музей известного в советские годы автора батальных исторических романов горожанам отнюдь не понравилось. Кто-то считал Розалию Гельсингфорскую аферисткой. Кто-то верил ей. Одни говорили, что женщина права и дом - собственность семейства Степновых, а другие костерили "лису Алису" на чем свет стоит. "Ишь, чего захотела! А Ласточкино гнездо ей до кучи не отдать? А Ботанический сад она не хочет? Огород там разобьет, баклажаны там разведет..." "И сама туда пусть идёт пугалом! -- кричали самые ретивые хейтеры. - Губозакаточную машину ей, а не дачу Степнова! Это государственное достояние! Дочь лейтенанта Шмидта нашлась!" "Ничего не попишешь, - вздыхали непротивленцы, - захочет и заберет, что поделать. С деньгами да хваткой деловой все по плечу..."
Вчера вечером Розалия выступила с пресс-конференцией в актовом зале отеля "Морской" и в очередной раз поведала историю любви будущего мариниста и юной медсестры. Когда она завершила рассказ, в студию торжественно вошел сотрудник генетической лаборатории с конвертом и подтвердил родство Гельсингфорской и Степнова-Морского: "Вероятность 99,9%!". На вопрос, где она взяла генетический материал, Розалия ответила, что бабушка сохранила с войны медальон, куда они с возлюбленным положили по прядке волос...
После нее выступили мэр Алустоса, начальник управления культуры и директор музея. Они были совершенно сбиты с толку, огорошены и не знали, как быть и что сказать в ответ на претензии петербурженки и на вопрос: что теперь будет?.. Зато Розалия на их фоне выглядела очень уверенной и решительно настроенной.
- Я предвижу, что добиться справедливости будет непросто, - говорила она, - а может, и опасно. Мне уже поступают угрозы, а адвокат, к которому я обратилась за помощью, отказался, мотивируя это тем, что ему еще жить не надоело. Но если все будут так бояться, как этот господин, то к чему мы придем? Моя бабушка была порядочной женщиной, она не претендовала ни на что и не разбивала семью деда. Мой отец тоже никак не напоминал о себе... Но сейчас такое жестокое время, когда порядочность и интеллигентность считаются чуть ли не признаками слабоумия, а в чести - крепкие локти, луженая глотка и готовность вырывать с мясом и идти по головам. Только так сейчас и можно прорваться с обочины, иначе тебя ототрут наглые и горластые, которых не перекричать. И мне придется вести себя так же, чтобы отстоять право на имущество семьи Степновых-Морских. Ведь это неправильно - что после 1991 года отнятое у моих предков фамильное имение не вернулось наследникам писателя, а остается в собственности государства и приносит ему доход, а я и моя дочь - внучка и правнучка писателя - не можем войти в свой дом без билета...
Через несколько часов после пресс-конференции интернет запестрел фотографиями и видео, сделанными двумя днями раньше в торгово-развлекательном комплексе "Аю-Даг", в одноименном боулинг-клубе. Розалия в вульгарно коротком платье лихо заглатывает пиво из большого бокала. Прячась за колонной, она украдкой прихлебывает из серебряной фляжки. Видео: бренча изобилием украшений, Розалия переступает желтую черту и с визгом размахивает руками, пытаясь устоять на ногах. Седеющий здоровяк в гавайской рубашке подхватывает ее на руки, и платье "внучки" неприлично задирается. Розалия яростно выговаривает смазливому кудрявому брюнету в черной майке "а-ля Сталлоне" и обтягивающих джинсах. Парень украдкой от спутницы поглядывает на компанию девушек поблизости. Розалия с перекошенным от бешенства лицом скандалит с девушками. Видео: Розалия выворачивает на одежду одной из них креманку с мороженым и от ответного толчка в грудь снова вылетает на дорожку для мячей и падает, болтая ногами высоко в воздухе. А вот Розалия испуганно шарахается от какой-то коротко стриженой мускулистой девушки, замахнувшейся на нее шаром. Вот она задевает головой поднос у проходящего мимо официанта, и салатница и бокал красного вина летят на ступеньки. Салат и вино попадают прямо в спускающихся в зал мужчину и женщину, изукрасив их одежду. Розалия выясняет отношения с разгневанной дамой в облитом вином платье, а потом с визгом убегает, а та гонится за ней с деревянным блюдом для пиццы... Работники клуба поведали о том, как за вечер составили два протокола, в каждом из которых фигурировало имя госпожи Гельсингфорской. "Да она зажгла не по-детски, - сказал один из администраторов, - фестивалила так, что мало никому не казалось! Всех задоставала!" Девушка, которую Розалия испачкала мороженым, тоже высказалась в своем Живом журнале об идиотке, которая "наехала ни с того, ни с сего" на них в клубе.
"Вот вам и наследница писателя, -- тут же оживились хейтеры, - сама говорит об интеллигентности и благородстве, а сама напивается, как сапожник, и бузит в клубах! Два протокола за вечер - это же уметь надо!" Нашлись и защитники Розалии: "Откуда вы знаете ее обстоятельства? Сразу норовите заклеймить, сами-то без греха, что ли? Человек же, не автомат! Может, у нее нервный срыв случился, и она сама жалеет о случившемся! Ей же угрожают, ее хейтят, может, поэтому она и сорвалась..."
Панферова читала особо бурную полемику на форуме новостного портала Алустоса, когда зазвонил телефон внутренней связи. Еще не снимая трубки, Алена поняла: это по работе, новое дело. А значит, поход на Ай-Петри на три дня придется отложить. Опять отложить. Неизвестно, на сколько.
Так и есть. На набережной, на задворках возле закрытого кинотеатра, нашли труп, и это поручить больше некому. Все остальные следователи загружены по макушку или в отпуске.
Алена любила роман "Я, следователь" братьев Вайнеров, и думала, что ее планида схожа с судьбой безымянного героя романа. Ей всегда достаются самые сложные и запутанные дела, за которые никто не хочет браться. На ее отпуск всегда выпадает какой-нибудь форс-мажор. Незамужняя сорокалетняя Панферова, невысокая, коренастая, неутомимая, работу свою любила, ей было интересно взяться и распутать сложное дело - и этим беззастенчиво пользовались начальство и коллегии. Зная добросовестность и исполнительность майора Панферовой, к ней преспокойно обращались с такими просьбами: "Ален, тут такая ситуэйшен: мне с малой путевку дали в профилакторий, кашляет Светка с зимы, ты уж возьми это дело!". "Алечка, будь другом: двоих в июле в отпуск не отправят, а мне надо, у меня сестра в Кефе замуж выходит, никак не могу пропустить... Может, в октябре сходишь?", "А почему мне еще одно дело? У меня уже вон сколько в работе, и дома ремонт, а Панферовой с работы спешить некуда, пусть она возьмется!", "Алена Петровна, вы знаете, что Карпова с мая уходит в декрет, и мы разбросали ее дела по одному на следователя, а вам два досталось, потянете?", "Аленушка, солнышко, посмотри, что Катрусин с делом наворотил, а теперь на больничный ушел... Ты уж посмотри, можно ли это до ума довести!". И она брала новое дело, переносила отпуск, распутывала то, что запутал до нее другой следователь и принимала это как данность. Палочка-выручалочка, несгибаемая и выносливая - все семнадцать лет практики Алена заслуженно носила эту репутацию.
- Ален, - окликнул ее куривший на крыльце следователь Демидов, вечно делающий ремонт то дома, то на даче, то у тещи и тестя, -ты знаешь, что дело--то это, похоже, непростое. Я тут слушок один поймал, говорят, что...
- Демидов! - заорали из коридора. - Тебя где носит? Начальник уже обозвался, щас будет тебе! Ты как дело на подпись подаешь?!
-- Антропка, иди, тебя тятька пороть хочет, забурчал Демидов, гася окурок в урне-пепельнице, - прямо, блин, одну закорючку не поставил, и уже давай глотку драть. Тоже мне, грех великий, нет, надо орать так, что пломбы вылетают...
Служебная машина уже ждала. Алена вскочила на заднее сиденье, и "москвич" под мигалкой выехал на улицу.
Они миновали бесчисленные светофоры, протиснулись между грузовиками. доставляющими продукты в магазины, точки общепита и гостиницы, просигналили нескольким ретивым электромобилям и свернули в проулок, чтобы сэкономить время.
Проулок был узким, брусчатым, разъехаться в нем можно было разве что с велосипедом. Извилистая дорога, низкие дома на четыре-пять квартир, утопающие в зелени дворики, полощущееся на ветру белье, стук мячей и домино, запахи варенья и шашлыка, герани и тюлевые занавески в окнах...
Из проулка машина выехала на "набережную вообще", так называли вторую, меньшую, непарадную часть городской набережной, используемую в основном местными жителями. Точкой раздела между туристической набережной и "набережной вообще" был давно закрытый и пришедший в полное запустение кинотеатр "Родина". За ним тянулись приземистые домики и лодочная пристань; сушились сети и брякало, и лязгало в корабельном доке. Возле медленно разрушающегося в ожидании ремонта кинотеатра дворничиха на рассвете и нашла тело молодой женщины. Возле жертвы валялось и предполагаемое орудие убийства - обломок кирпичной кладки, навеки слепившиеся остатки трех огнеупорных кирпичей.
Жертва, женщина лет 35, лежала, раскинув руки, с застывшим на лице удивлением на спине около сползшей маскировочной сетки на руинах кинотеатра. Чуть поодаль валялись одна из ее туфель и вызывающе дорогая сумочка с оборванным ремешком. От удара сумочка раскрылась, и все ее содержимое рассыпалось по плитке. Место обнаружения трупа было отгорожено лентой; за ней уже работали эксперты и оперативники. Возле тела нашли сережку с обломанной лапкой и выпавшим камнем. Бегло взглянув на рассыпанные вокруг сумочки вещи, Алена не заметила кошелька и телефона. "Похоже, дворничиха не первой наткнулась на тело, - подумала она. - И где вторая сережка? Похоже, убитую ограбили. Но кто ее убил? Грабитель? Это было бы слишком просто... Мне такие дела не достаются!"
Панферова посмотрела на граффити на руинах кинотеатра. Тут часто делались "закладки" и шныряли потребители дурманного зелья. Как было бы просто, если бы оказалось, что богатую даму (а судя по платью, туфлям, сумочке и одинокой сережке, женщина была не из бедных) убил кто--нибудь из них, чтобы завладеть ценностями и рассчитаться с дилером... Тогда дело можно размотать по горячим следам, да заодно и поприжать местных пушеров...
Лицо потерпевшей показалось Панферовой смутно знакомым. Где она раньше видела эту невысокую худощавую женщину с гладкой прической и выступающими передними зубами?.. Совсем недавно...
- Видно, туристка из "Морского", - сказал оперативник Костя, - ты смотри, какой ридикюль! Я за месяц столько не зарабатываю, сколько он стоит.
- И платье от Прады, - добавила эксперт Карпова, - ох, боюсь, не оберемся мы с ней, если дамочка не из простых окажется.
- А почему именно из "Морского"? - спросила Алена. - На набережной гостиниц, пансионатов и гостевых домов много, и на Бомборах каждый второй жилье сдает туристам...
- Ален, ты можешь себе представить такую мадам на Бомборах? -- спросила Карпова. - Туфли-то на ней какие!
- И уж точно она не издалека на таких ходулях притопала, - добавила ее помощница Кира. - В таких туфлях только по туристической набережной дефилировать, а не по тротуарам ковылять.
- И ключей от машины при ней нет, - поднял голову эксперт Федин. - А значит, она остановилась поблизости в фешенебельном месте. А самое фешенебельное место в этом районе - -"Морской". Как раз для такой стильной леди... Ого, - присвистнул он, увидев выпавшую из косметички "Бушерон" картонную коробочку, - а зачем ей изделия номер два, да еще в таком количестве?
- Курорт-с, - хмыкнула Карпова, - надо быть ко всему готовыми! А деньги, телефон?
- Отсутствуют, - подтвердил предположение Алены практикант Миша.
- Итак, - Карпова встала, - предположительно она стояла лицом к убийце. Рана на передней части головы. По предварительным данным, это произошло... Между 21 и 22 часами накануне.
-- Вот интересно, - сказал Миша, - если она падала с высоты своего роста, то почему ее сумка отлетела так далеко и замок сломался, как будто ее с пятиэтажки сбросили?
- Может, ее отбросили, - ответил оперативник Остапов, - скажем, убийца споткнулся, убегая; отбросил ногой или забрал оттуда то, что ему было нужно и опять-таки отшвырнул...
- Вы считаете, что это убийство с целью ограбления? - спросила Алена, присев на корточки возле тела и рассматривая сломанную сережку и след от цепочки сбоку на белой шее. - А как насчет сведения счетов или заказного убийства?
- Ты уже что-то надедуктировала? -- подошла к ней Карпова.
- Алена, - наморщила лоб Карпова, -- ты смотрела вчера пресс-конференцию по городскому каналу?.. Насчет дачи Степнова-Морского.
- Мне некогда смотреть ток-шоу... А что?
- По--моему, потерпевшая похожа на ту дамочку, которая топит за то, чтобы отжать музей.
- Это которая в боулинге отжигала? - спросил Миша. -- Да... Похожа.
- Блин, - прикрыла глаза Карпова, - надеюсь, что только похожа. Если это и впрямь Гельсингфорская, то мало нам не покажется.
- Фотографии уже сделали? -- спросила Панферова, хмурясь. Да, если убитая - действительно Розалия Гельсингфорская, то им несладко придется. С другой стороны, не нужно будет тратить время на обход всех гостиниц и частного сектора в поисках места, где квартировала эта дама. Но шум поднимется нешуточный...
- Сделали, - кивнул Миша.
- Тогда сходи в "Морской" и покажи им фото: узнают ли они свою постоялицу. Если нет, нужно будет заняться установлением ее личности...
Миша бодро зашагал по набережной, а Карпова пессимистично комментировала:
- Вряд ли такая расфуфыренная синьорина будет комнату у бабки на Бомборах снимать. Ты посмотри, какой у нее маникюр. У меня сестра в салоне работает, знает, сколько стоят такие ноготочки.
-- Вот только зачем ее понесло сюда на ночь глядя? - размышляла вслух Алена. - Туристическая набережная тянется километров на десять, есть, где погулять и на что посмотреть. А она зачем-то направилась сюда, на задворки, где и днем-то иной раз могут сумку порезать или телефон из кармана потянуть.
- А может, ее сюда как-то заманили или затащили, -- предположила Карпова.
Вернулся из "Морского" Миша. Вид у него был такой, словно парня только что ударили пыльным мешком из-за угла.
В отеле сразу узнали фотографии потерпевшей. Это была Розалия Михайловна Гельсингфорская, туристка из Санкт-Петербурга, проживающая в люксе с двухлетней дочерью Златой и неким Ярославом Савельевичем Кратовым.
- Она, - тоскливо констатировала Карпова. - Ну, будет нам теперь "весело. То-то у меня с утра предчувствия дурные были...
Панферова хмуро кивнула. Да, суточное дежурство началось из рук вон неудачно.
***
Днем прошла информация о сданных в ломбард часах, браслете, трех кольцах и толстой цепи - все от Картье - с монограммой "Р. Г.". Быстро вышли на человека, который принес украшения в скупку. Болезненно худой, с черными кругами под глазами парень двадцати двух лет уверял, что женщину увидел уже лежащей на плитке, и только снял с нее "цацки". "Не я, так кто другой прихватил бы, - хмуро сказал он. - Не знаю я, кто ее!"
