Отходные пути должны быть готовы в любом случае, решил король. Но если он воспользуется этими путями, ему больше никогда не отвадить от своих земель северные племена. Да и Стансоры его возненавидят, отдай он варварам кусок земель в знак мирного договора. Остальные подданные проклянут его по девятое колено, а последующее правление сломленного Тройда только усугубит ненависть армии и крестьян. Как же быть?
Истерзавшись раздумьями, Нирох, наконец, решил начать хотя бы с очевидного, и, запросив перо, бумагу и чернила, написал несколько срочных депеш с приказами о поиске ублюдка, убившего невестку короля. Потом позвал Тиранта.
- Где твой брат?
Тирант уселся на дорожный табурет. За время работы на укреплениях (а его, как завидного бугая с недюжей силищей, эксплуатировали нещадно) он оброс и обветрился, став сам чем-то похожим на дикаря с севера.
- Э… - отозвался бастард.
- Где Гленн?
Тирант демонстративно пожал плечами и сделал большие честные глаза. Нирох рыкнул. Терпением сейчас он явно похвастать не мог.
- Я дал вам положение при дворе только потому, что ты – золотой меч, а он – золотой язык. Ты со своим мечом здесь, так где твой брат?
- Не знаю.
- Не смей врать, Тирант. Вы в жизни не расставались, сомневаюсь, чтобы перед первой долгой разлукой Гленн не сказал тебе, куда едет. В противном случае, ты бы сам сбежал из окопов и искал его по всему Этану.
- Дядя, клянусь, я не знаю! Мы не виделись с возвращения из Гудана…
Нирох шарахнул по походному столу раскидистой узловатой ладонью.
- И как назло эта сука Линетта куда-то пропала перед нашим отъездом!
У Тиранта дернулся глаз: как королю удалось так легко узнать, куда делся Гленн?
- Я не понимаю, - начал блондин осторожно.
- Потому что ты дурак! – жестко констатировал Нирох. - Что тут понимать?! Мне нужен человек, который знает дорогу на Ангорат и может снять завесу Часовых, чтобы лично за шкирку привести твоего брата!
Тирант потерял нить дядиных размышлений.
- Но… разве он на Ангорате?
- Это я у тебя спрашиваю, где он! – король поднялся и зашагал по шатру. – Другой мысли, кроме той, что Гленн прохлаждается на Острове среди девок, вина и песнопений, у меня нет! Мне нужен этот проклятый змееуст, Тирант, и сейчас ты расскажешь мне, где он, а иначе я не посмотрю на то, что ты лучший воин страны – кнут и клетку тебе по размеру подберут.
Если бы Нирох был более внимательным, он бы уже давно заметил, как бегали глаза племянника.
- Итак! Где. Твой. Брат?
Тирант молчал: что бы ни было, выдавать Гленна нельзя.
- Тирант! Где?! – взревел король.
- Пусть будет клетка и кнут, ваше величество. Я не знаю, где Гленн.
Нирох клацнул зубами, попытавшись сжать дрожавшую челюсть.
- Пошел вон! – гаркнул Нирох, вне себя от злости.
Громадина сморщено кивнул, вышел … и, ухмыляясь, отправился пить.
Тиранта после третьего безрезультатного допроса действительно усадили в клетку, как военного пленника или преступника и уже в этом виде повезли в столицу. Король, оставив бесплодные попытки добраться до жречества через Гленна, пошел на решительный шаг.
Решительный и самоочевидный, хотя в пылу гнева король вспомнил о нем не сразу. В конце концов, титул Второй среди жриц дан не для того, чтобы разыскивать кузенов.
Но, с другой стороны, обнадежился Нирох, как Сирин, Шиада непременно должна откликнуться на несчастье дома Тандарион. Вот только как именно она откликнется…
Теперь делом мира становилось связаться и заручиться поддержкой Второй среди жриц и голосом Верховного друида раньше, чем это сделают архонцы.
- Мой король! – ворвался в шатер гонец, пав на колено не столько из почтения, сколько из устали. – В Утсвоке началась эпидемия.
Нирох побелел.
Гленн остановился в придорожной гостинице на пути в Иландар. Отсюда, из архонского княжества Рыб, до герцогства Ладомара оставалось менее дня пути. Но стемнело, и нужно было пристанище.
Друид попросил у трактирщицы похлебки, хлеба и темного эля. За соседним столом и на весь зал, разя потом, дерьмом и перегаром, галдели мужики. По мнению Гленна, перепились еще пару часов назад, но каким-то чудом до сих пор продолжали пить. Гленн поморщился, но уселся за соседний стол – других мест все равно нет.
Трактирщица принесла еду, спросив, не хочет ли гость еще чего. Гленн спросил за Линетту, описав девушку, как мог подробно.
- Да тут каждая вторая с каштановой косой и серыми глазами, милорд, оглянитесь сами.
- Я не лорд, – бросил друид несдержанно. Каждая вторая! Линетта одна.
- Как скажете, - пожала женщина плечами, не обидевшись. – Только знайте, что все мужики считают своих зазноб первыми красавицами, даже если те страшные, как моя жизнь. А будь у вашей немного побольше ума, она бы не стала путешествовать в одиночку.
Трактирщица ушла, и Гленн принялся за еду. Почти сразу из-за соседнего стола поднялся пьяный мужик и, пошатываясь, упал на скамью рядом с друидом.
- Тебе нужна… краса’иса шатенка? – невнятно выговорил он, с самым сосредоточенным видом держась за стол. – Я знаю одну, - внушительно сообщил пьяница.
Гленн постарался быть вежливым.
- Не думаю, что это она.
- А ты не думай! - сам не заметив, заорал мужик неожиданно бодро. Он выпучил глаза в честном выражении и убедил друида как мог. – Краса’иса, каких с’ет не ’идел! – и парни за его столом в голос заржали. – Мой жеребец торщал каждый раз, - с трудом разжимая зубы, поделился опытом мужчина, - когда она проходила мимо. Но я не мог насадить её, - с досадой осведомитель развел руками. - Потому что, - он возвел к потолку перст, подчеркивая важность сведений, - она была принцессой, и наш отряд её ох… ранял.
Вблизи от мужика разило ещё страшнее, и жрец подергивался всякий раз, как весельчак выдыхал. Скандалить было дурной затеей: в драке пьянчуги все разнесут, а бедной трактирщице потом всыплет придурок-муж, что не уследила. Поэтому Гленн сдерживался, терпел и ел.
- Мы отвезли её в Ил… Ила… - слово не поддавалось, - эдар. Папаша Удгар выдал девку замуж, чтобы на ней ездил какой-то местный хорек. Ездил и ик … ездил, и езди… А теперь не ездит, - вдруг погрустнел мужик. Гленн загрустил тоже, глядя на такое убожество. – Знаешь почему? – он приблизился к друиду лицом к лицу, сведя глаза у переносицы и втянув щеки.
Гленн качнул головой, стараясь не дышать.
- Потому что она сдохла, – тут пройдоха высунул язык и загоготал прямо так. – Ха! Ха-ха-ха!
Дружки за столом рядом поддержали.
- Христиане ей всадили нож в брюхо! Разрезали вдоль! От так! – показал еще один недоумок за столом во всю длину туловища. – От мохнатки до сисек! Ха! – он обернулся к своим, взмахнув руками в призыве и дальше поддерживать его.
- Они и того парня … как их там… - влез еще один выпивоха, – который у них ходит с дымящимся дерьмом… тоже зарезали! Ы!
- Представляешь? – с энтузиазмом спросил невменяемый сосед за собственным столом.
- Лучше не буду, - буркнул друид.
Мужик задвинул ему в плечо с такой силой, что у Гленна клацнули зубы.
- Экий ты …! – душевно воззвал пьяница, так и не придумав, какой Гленн именно. - Поднимем! – в опасном жесте он повел в воздухе кружкой.
- За смерть Виллины? – не понял жрец.
Сосед заржал, ткнул пальцем в Гленна и высказался: «Дебил!»
- За то, что принцесскин Папаша-конь со дня на день соберет войско! Порвем задницы иланд… ил… ик’дарсам!
- П‘рвем! – загремели его собутыльники.
Гленн только немного возвел кружку с элем, вроде как поддерживая общий настрой. Сосед шарахнул по его кружке своей, полупустой, так, что часть эля расплескалась жрецу на одежду.
- За Старого короля! – проорал кто-то за соседним столом.
- За Железную Гриву! - поддержал кто-то еще.
- За Железную Гриву! – завторил весь зал.
Гленн не отставал и внезапно подключился к восславлению Агравейна Железногривого с особенной прытью: мало ли, их тут много, а он, кажется, впервые начал искать свой путь.
Мужик по соседству по-братски обнял его за плечо, и, напевая какую-то пошлую ересь, зашатался из стороны в сторону. Наконец, допев последний куплет без прежнего энтузиазма (эль опять закончился. Что за мелкие кружки у этой толстухи-трактирщицы?!), встал. Попытался дойти до соседнего стола, но упал прямо на пол и под хохот дружков через пару секунд смрадно захрапел.
Гленн помог трактирщице перетащить его в сарай, за что получил словесную благодарность, и тут же, улучив момент, обратился с вопросом.
- О чем они говорили? – кивнул в сторону кабака. – Принцесса Виллина мертва?
Женщина пожала одним плечом:
- Так говорят. Где ты был в последнее время?
- Сложно сказать, - отозвался друид себе под нос.
- Болтают, её убили наши, в смысле, староверы, или как там они нас называют. Мол, узнали, что принцесса собралась … сменить Богов, и за это перерезали глотку ей и их главному жрецу. Но в Архоне в это никто не верит. А особенно Старый король и Железная Грива.
- Откуда толки, знаешь? – спросил жрец. Трактирщица расхохоталась.
- Если ты знаешь, с кого началась хотя бы одна сплетня, ты Сын Праматери! – заявила она. – А насчет принцессы… Мой муж отвозит в дом здешнего князя кукурузу, а племянница прислуживает его младшей дочери. Они слышали, как кто-то из солдат обсуждал это.
- Может, они слышали, что будет дальше?
- Нет, - женщина мотнула головой. – Но, говорят, будет война.
Гленн поджал губы. В отличие от тех упитых вандалов он воевать сейчас не стремился. Попросив провести его черным ходом, он оказался снова в таверне и по боковой лестнице забрался на ночлег этажом выше.
Друид ослабил пояс дорожного одеяния, стянул тунику, размял шею. Сел на кровать и оглянулся – на хлопоты позади. Как жрец, он предположил единственное место, где имело смысл искать Линетту – Ангорат – и просчитался. Как жрец, он не мог злиться на храмовницу, которая отказала ему в минимальной помощи. Голос-и-Длань-Той-что-Дает-Жизнь не должна никому и ничего объяснять. Но ведь Нелла еще и мать. Его мать, в конце концов! И наверняка могла бы понять чувства сына! А она что? «Не смей трогать Линетту пальцем!». Будто на Ангорате не сыскалось бы других жриц, чтобы делать какие-то важные дела, которые храмовница вверила Линетте!
Но нет! Нелла наверняка все просчитала на двадцать лет вперед, как она это любит! – со злобой подумал друид. И ей нужна непременно Линетта! Конечно! Видела ли его мать в людях хоть когда-нибудь людей, а не пешек в игре?
Храмовница обладала непомерной гордыней, и её жизнь складывалась так, что этот порок креп день ото дня. Она говорила, что нужно смиренно подчиняться Праматери, но уже давно утратила границу, где заканчивался промысел Всесильной и начинался её собственный.
Благо, он, Гленн, не рыцарь и не лорд, и даже не законный сын, и у него нет обязательств, дома, семьи, если на то пошло. Никого, кроме Тиранта, которого он оставил во имя поиска. И он не Сайдр, не преемник, вынужденный ставить долг и подчинение храмовнице впереди себя. Интересно, Нелла и на него, на Гленна, сделала ставку, посоветовав продолжить поиск в княжестве Рыб? Наверняка, надеялась, что здесь сын услышит о Виллине, из любопытства бросится в другие поиски – начнет алкать сведений о планах Тандарионов, а узнав их, ринется сообщать Нироху. Может, конечно, это паранойя, признал Гленн, но, если его мать и впрямь надеялась на что-то подобное, пусть узнает, что не все и вся будут слепо следовать её слову. Если ей нужно, пусть она сама сообщает Нироху! Как бы он не был благодарен дяде за кров и положение, он не подданный никакого короля и никакой царицы. И если есть на свете промысел Богини, то для каждого он – свой. И в каждом бьющемся сердце, преданном Великой Матери, Её голос может зазвучать сам, безо всяких прочих храмовниц.
Гленн принял решение – к демонам Нироха, Виллину, храмовницу и всех остальных. К демонам долг, честь и прочую чушь. Он поехал искать Линетту. Поехал по наитию, словно тот самый Голос звучал в нем и вел к нужной в жизни тропе. И он, Гленн, будет искать, пока не найдет. Во всяком из миров.
Наутро Гленн двинулся в путь. Взяв у трактирщицы немного еды в дорогу, друид улыбнулся и протянул золотой. За все.
- Повезло твоей зазнобе, - проговорила женщина ему в спину, когда Гленн уже попрощался. Фраза заставила его оглянуться через плечо.
- Мой муж никогда бы не стал искать меня так. Я не родила ему ни одного сына.
Гленн нахмурился, пожал плечами и вышел. Если ей в мужья досталась грубая скотина, роди она хоть десять сыновей, он скотиной и останется.
В знойном Аэлантисе стояла глубокая ночь.
Роскошные гобелены дворца выглядели дешевыми простынями из комнаты слуг. Белый и розовый мрамор гладких стен казался щербатым валуном у дороги. Витражные стекла из многоцветной смальты потухли, как угли, и даже днем чернели, как зола.
В зале малого совета Агравейн тер руки. Удгар стоял у распахнутого окна и глядел в непроглядный сумрак Нанданы. Уже третий с того дня, как они получили послание от шпионов в Иландаре.
Старый король и Железногривый просиживали здесь дни и ночи. Весь Этан ждал их действий. Иландар – они знали – трепетал в страхе. От следующего шага Тандарионов зависело слишком многое: Архон был оплотом старой веры среди всех стран на континенте, и взгляд на архонцев остальных, от кочевников на юге до грозных варваров на севере, мог измениться от одного решения. Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничали Тандарионы: бездействие – тоже действие.
Первый порыв был прост – месть. Помятуя, что первая мысль нередко самая верная, Старый и Железногривый короли не отказывались от неё. Как не мстить, если единственно, о чем мечтали короли в день прибытия скорбной вести – разодрать ладони в кровь и насадить головы Страбонов на пики над крепостными стенами Аэлантиса?!
Советники предостерегали от столь решительных шагов: в смутные времена лучше держаться старых союзов.
- Старых? - повторил тогда Агравейн, обругав советника последними словами. - Старым союзом был альянс с Адани, который не отверг архоновской дружбы, когда, не дождавшись Майи Салин, король Удгар женил меня на другой! – проорал Молодой король таким басом, что, казалось, дрогнули стены залы.
А союз с Иландаром в сравнении с аданийским – двухнедельный щенок в руке воина: раздавишь, и не приметив.
Удгар с трудом тогда угомонил сына, но после собрания, на котором было решено обдумать решение о вторжении в Иландар до сорокоднева по принцессе, пообещал сыну непременно спросить со Страбонов. Размозжить их ко всем демонам и забрать детей Виллины в Аэлантис. Даже хорошо, что до их ответа на подобное оскорбление пройдет время. Месть требует к себе уважения именно в виде времени. Ей, как пирогу с миногами, нужен срок, дабы остыть и обрести подлинный вкус.
А сейчас – пусть все думают, что они предоставили шанс Иландару уладить дело переговорами и особым почитанием покойной Виллины в день сорокоднева, с соблюдением всех-всех ритуалов. Поэтому случаю, Удгар обратился к жрецам в столице, попросив переговорить с храмовницей Ангората и запросил со Священного острова право присутствия на проводах Виллины Верховного друида Таланара.
Королю ответили жрицы со слов Неллы, что Вторая среди жриц будет присутствовать в Кольдерте в этот срок.
Истерзавшись раздумьями, Нирох, наконец, решил начать хотя бы с очевидного, и, запросив перо, бумагу и чернила, написал несколько срочных депеш с приказами о поиске ублюдка, убившего невестку короля. Потом позвал Тиранта.
- Где твой брат?
Тирант уселся на дорожный табурет. За время работы на укреплениях (а его, как завидного бугая с недюжей силищей, эксплуатировали нещадно) он оброс и обветрился, став сам чем-то похожим на дикаря с севера.
- Э… - отозвался бастард.
- Где Гленн?
Тирант демонстративно пожал плечами и сделал большие честные глаза. Нирох рыкнул. Терпением сейчас он явно похвастать не мог.
- Я дал вам положение при дворе только потому, что ты – золотой меч, а он – золотой язык. Ты со своим мечом здесь, так где твой брат?
- Не знаю.
- Не смей врать, Тирант. Вы в жизни не расставались, сомневаюсь, чтобы перед первой долгой разлукой Гленн не сказал тебе, куда едет. В противном случае, ты бы сам сбежал из окопов и искал его по всему Этану.
- Дядя, клянусь, я не знаю! Мы не виделись с возвращения из Гудана…
Нирох шарахнул по походному столу раскидистой узловатой ладонью.
- И как назло эта сука Линетта куда-то пропала перед нашим отъездом!
У Тиранта дернулся глаз: как королю удалось так легко узнать, куда делся Гленн?
- Я не понимаю, - начал блондин осторожно.
- Потому что ты дурак! – жестко констатировал Нирох. - Что тут понимать?! Мне нужен человек, который знает дорогу на Ангорат и может снять завесу Часовых, чтобы лично за шкирку привести твоего брата!
Тирант потерял нить дядиных размышлений.
- Но… разве он на Ангорате?
- Это я у тебя спрашиваю, где он! – король поднялся и зашагал по шатру. – Другой мысли, кроме той, что Гленн прохлаждается на Острове среди девок, вина и песнопений, у меня нет! Мне нужен этот проклятый змееуст, Тирант, и сейчас ты расскажешь мне, где он, а иначе я не посмотрю на то, что ты лучший воин страны – кнут и клетку тебе по размеру подберут.
Если бы Нирох был более внимательным, он бы уже давно заметил, как бегали глаза племянника.
- Итак! Где. Твой. Брат?
Тирант молчал: что бы ни было, выдавать Гленна нельзя.
- Тирант! Где?! – взревел король.
- Пусть будет клетка и кнут, ваше величество. Я не знаю, где Гленн.
Нирох клацнул зубами, попытавшись сжать дрожавшую челюсть.
- Пошел вон! – гаркнул Нирох, вне себя от злости.
Громадина сморщено кивнул, вышел … и, ухмыляясь, отправился пить.
***
Тиранта после третьего безрезультатного допроса действительно усадили в клетку, как военного пленника или преступника и уже в этом виде повезли в столицу. Король, оставив бесплодные попытки добраться до жречества через Гленна, пошел на решительный шаг.
Решительный и самоочевидный, хотя в пылу гнева король вспомнил о нем не сразу. В конце концов, титул Второй среди жриц дан не для того, чтобы разыскивать кузенов.
Но, с другой стороны, обнадежился Нирох, как Сирин, Шиада непременно должна откликнуться на несчастье дома Тандарион. Вот только как именно она откликнется…
Теперь делом мира становилось связаться и заручиться поддержкой Второй среди жриц и голосом Верховного друида раньше, чем это сделают архонцы.
- Мой король! – ворвался в шатер гонец, пав на колено не столько из почтения, сколько из устали. – В Утсвоке началась эпидемия.
Нирох побелел.
***
Гленн остановился в придорожной гостинице на пути в Иландар. Отсюда, из архонского княжества Рыб, до герцогства Ладомара оставалось менее дня пути. Но стемнело, и нужно было пристанище.
Друид попросил у трактирщицы похлебки, хлеба и темного эля. За соседним столом и на весь зал, разя потом, дерьмом и перегаром, галдели мужики. По мнению Гленна, перепились еще пару часов назад, но каким-то чудом до сих пор продолжали пить. Гленн поморщился, но уселся за соседний стол – других мест все равно нет.
Трактирщица принесла еду, спросив, не хочет ли гость еще чего. Гленн спросил за Линетту, описав девушку, как мог подробно.
- Да тут каждая вторая с каштановой косой и серыми глазами, милорд, оглянитесь сами.
- Я не лорд, – бросил друид несдержанно. Каждая вторая! Линетта одна.
- Как скажете, - пожала женщина плечами, не обидевшись. – Только знайте, что все мужики считают своих зазноб первыми красавицами, даже если те страшные, как моя жизнь. А будь у вашей немного побольше ума, она бы не стала путешествовать в одиночку.
Трактирщица ушла, и Гленн принялся за еду. Почти сразу из-за соседнего стола поднялся пьяный мужик и, пошатываясь, упал на скамью рядом с друидом.
- Тебе нужна… краса’иса шатенка? – невнятно выговорил он, с самым сосредоточенным видом держась за стол. – Я знаю одну, - внушительно сообщил пьяница.
Гленн постарался быть вежливым.
- Не думаю, что это она.
- А ты не думай! - сам не заметив, заорал мужик неожиданно бодро. Он выпучил глаза в честном выражении и убедил друида как мог. – Краса’иса, каких с’ет не ’идел! – и парни за его столом в голос заржали. – Мой жеребец торщал каждый раз, - с трудом разжимая зубы, поделился опытом мужчина, - когда она проходила мимо. Но я не мог насадить её, - с досадой осведомитель развел руками. - Потому что, - он возвел к потолку перст, подчеркивая важность сведений, - она была принцессой, и наш отряд её ох… ранял.
Вблизи от мужика разило ещё страшнее, и жрец подергивался всякий раз, как весельчак выдыхал. Скандалить было дурной затеей: в драке пьянчуги все разнесут, а бедной трактирщице потом всыплет придурок-муж, что не уследила. Поэтому Гленн сдерживался, терпел и ел.
- Мы отвезли её в Ил… Ила… - слово не поддавалось, - эдар. Папаша Удгар выдал девку замуж, чтобы на ней ездил какой-то местный хорек. Ездил и ик … ездил, и езди… А теперь не ездит, - вдруг погрустнел мужик. Гленн загрустил тоже, глядя на такое убожество. – Знаешь почему? – он приблизился к друиду лицом к лицу, сведя глаза у переносицы и втянув щеки.
Гленн качнул головой, стараясь не дышать.
- Потому что она сдохла, – тут пройдоха высунул язык и загоготал прямо так. – Ха! Ха-ха-ха!
Дружки за столом рядом поддержали.
- Христиане ей всадили нож в брюхо! Разрезали вдоль! От так! – показал еще один недоумок за столом во всю длину туловища. – От мохнатки до сисек! Ха! – он обернулся к своим, взмахнув руками в призыве и дальше поддерживать его.
- Они и того парня … как их там… - влез еще один выпивоха, – который у них ходит с дымящимся дерьмом… тоже зарезали! Ы!
- Представляешь? – с энтузиазмом спросил невменяемый сосед за собственным столом.
- Лучше не буду, - буркнул друид.
Мужик задвинул ему в плечо с такой силой, что у Гленна клацнули зубы.
- Экий ты …! – душевно воззвал пьяница, так и не придумав, какой Гленн именно. - Поднимем! – в опасном жесте он повел в воздухе кружкой.
- За смерть Виллины? – не понял жрец.
Сосед заржал, ткнул пальцем в Гленна и высказался: «Дебил!»
- За то, что принцесскин Папаша-конь со дня на день соберет войско! Порвем задницы иланд… ил… ик’дарсам!
- П‘рвем! – загремели его собутыльники.
Гленн только немного возвел кружку с элем, вроде как поддерживая общий настрой. Сосед шарахнул по его кружке своей, полупустой, так, что часть эля расплескалась жрецу на одежду.
- За Старого короля! – проорал кто-то за соседним столом.
- За Железную Гриву! - поддержал кто-то еще.
- За Железную Гриву! – завторил весь зал.
Гленн не отставал и внезапно подключился к восславлению Агравейна Железногривого с особенной прытью: мало ли, их тут много, а он, кажется, впервые начал искать свой путь.
Мужик по соседству по-братски обнял его за плечо, и, напевая какую-то пошлую ересь, зашатался из стороны в сторону. Наконец, допев последний куплет без прежнего энтузиазма (эль опять закончился. Что за мелкие кружки у этой толстухи-трактирщицы?!), встал. Попытался дойти до соседнего стола, но упал прямо на пол и под хохот дружков через пару секунд смрадно захрапел.
Гленн помог трактирщице перетащить его в сарай, за что получил словесную благодарность, и тут же, улучив момент, обратился с вопросом.
- О чем они говорили? – кивнул в сторону кабака. – Принцесса Виллина мертва?
Женщина пожала одним плечом:
- Так говорят. Где ты был в последнее время?
- Сложно сказать, - отозвался друид себе под нос.
- Болтают, её убили наши, в смысле, староверы, или как там они нас называют. Мол, узнали, что принцесса собралась … сменить Богов, и за это перерезали глотку ей и их главному жрецу. Но в Архоне в это никто не верит. А особенно Старый король и Железная Грива.
- Откуда толки, знаешь? – спросил жрец. Трактирщица расхохоталась.
- Если ты знаешь, с кого началась хотя бы одна сплетня, ты Сын Праматери! – заявила она. – А насчет принцессы… Мой муж отвозит в дом здешнего князя кукурузу, а племянница прислуживает его младшей дочери. Они слышали, как кто-то из солдат обсуждал это.
- Может, они слышали, что будет дальше?
- Нет, - женщина мотнула головой. – Но, говорят, будет война.
Гленн поджал губы. В отличие от тех упитых вандалов он воевать сейчас не стремился. Попросив провести его черным ходом, он оказался снова в таверне и по боковой лестнице забрался на ночлег этажом выше.
Друид ослабил пояс дорожного одеяния, стянул тунику, размял шею. Сел на кровать и оглянулся – на хлопоты позади. Как жрец, он предположил единственное место, где имело смысл искать Линетту – Ангорат – и просчитался. Как жрец, он не мог злиться на храмовницу, которая отказала ему в минимальной помощи. Голос-и-Длань-Той-что-Дает-Жизнь не должна никому и ничего объяснять. Но ведь Нелла еще и мать. Его мать, в конце концов! И наверняка могла бы понять чувства сына! А она что? «Не смей трогать Линетту пальцем!». Будто на Ангорате не сыскалось бы других жриц, чтобы делать какие-то важные дела, которые храмовница вверила Линетте!
Но нет! Нелла наверняка все просчитала на двадцать лет вперед, как она это любит! – со злобой подумал друид. И ей нужна непременно Линетта! Конечно! Видела ли его мать в людях хоть когда-нибудь людей, а не пешек в игре?
Храмовница обладала непомерной гордыней, и её жизнь складывалась так, что этот порок креп день ото дня. Она говорила, что нужно смиренно подчиняться Праматери, но уже давно утратила границу, где заканчивался промысел Всесильной и начинался её собственный.
Благо, он, Гленн, не рыцарь и не лорд, и даже не законный сын, и у него нет обязательств, дома, семьи, если на то пошло. Никого, кроме Тиранта, которого он оставил во имя поиска. И он не Сайдр, не преемник, вынужденный ставить долг и подчинение храмовнице впереди себя. Интересно, Нелла и на него, на Гленна, сделала ставку, посоветовав продолжить поиск в княжестве Рыб? Наверняка, надеялась, что здесь сын услышит о Виллине, из любопытства бросится в другие поиски – начнет алкать сведений о планах Тандарионов, а узнав их, ринется сообщать Нироху. Может, конечно, это паранойя, признал Гленн, но, если его мать и впрямь надеялась на что-то подобное, пусть узнает, что не все и вся будут слепо следовать её слову. Если ей нужно, пусть она сама сообщает Нироху! Как бы он не был благодарен дяде за кров и положение, он не подданный никакого короля и никакой царицы. И если есть на свете промысел Богини, то для каждого он – свой. И в каждом бьющемся сердце, преданном Великой Матери, Её голос может зазвучать сам, безо всяких прочих храмовниц.
Гленн принял решение – к демонам Нироха, Виллину, храмовницу и всех остальных. К демонам долг, честь и прочую чушь. Он поехал искать Линетту. Поехал по наитию, словно тот самый Голос звучал в нем и вел к нужной в жизни тропе. И он, Гленн, будет искать, пока не найдет. Во всяком из миров.
Наутро Гленн двинулся в путь. Взяв у трактирщицы немного еды в дорогу, друид улыбнулся и протянул золотой. За все.
- Повезло твоей зазнобе, - проговорила женщина ему в спину, когда Гленн уже попрощался. Фраза заставила его оглянуться через плечо.
- Мой муж никогда бы не стал искать меня так. Я не родила ему ни одного сына.
Гленн нахмурился, пожал плечами и вышел. Если ей в мужья досталась грубая скотина, роди она хоть десять сыновей, он скотиной и останется.
***
В знойном Аэлантисе стояла глубокая ночь.
Роскошные гобелены дворца выглядели дешевыми простынями из комнаты слуг. Белый и розовый мрамор гладких стен казался щербатым валуном у дороги. Витражные стекла из многоцветной смальты потухли, как угли, и даже днем чернели, как зола.
В зале малого совета Агравейн тер руки. Удгар стоял у распахнутого окна и глядел в непроглядный сумрак Нанданы. Уже третий с того дня, как они получили послание от шпионов в Иландаре.
Старый король и Железногривый просиживали здесь дни и ночи. Весь Этан ждал их действий. Иландар – они знали – трепетал в страхе. От следующего шага Тандарионов зависело слишком многое: Архон был оплотом старой веры среди всех стран на континенте, и взгляд на архонцев остальных, от кочевников на юге до грозных варваров на севере, мог измениться от одного решения. Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничали Тандарионы: бездействие – тоже действие.
Первый порыв был прост – месть. Помятуя, что первая мысль нередко самая верная, Старый и Железногривый короли не отказывались от неё. Как не мстить, если единственно, о чем мечтали короли в день прибытия скорбной вести – разодрать ладони в кровь и насадить головы Страбонов на пики над крепостными стенами Аэлантиса?!
Советники предостерегали от столь решительных шагов: в смутные времена лучше держаться старых союзов.
- Старых? - повторил тогда Агравейн, обругав советника последними словами. - Старым союзом был альянс с Адани, который не отверг архоновской дружбы, когда, не дождавшись Майи Салин, король Удгар женил меня на другой! – проорал Молодой король таким басом, что, казалось, дрогнули стены залы.
А союз с Иландаром в сравнении с аданийским – двухнедельный щенок в руке воина: раздавишь, и не приметив.
Удгар с трудом тогда угомонил сына, но после собрания, на котором было решено обдумать решение о вторжении в Иландар до сорокоднева по принцессе, пообещал сыну непременно спросить со Страбонов. Размозжить их ко всем демонам и забрать детей Виллины в Аэлантис. Даже хорошо, что до их ответа на подобное оскорбление пройдет время. Месть требует к себе уважения именно в виде времени. Ей, как пирогу с миногами, нужен срок, дабы остыть и обрести подлинный вкус.
А сейчас – пусть все думают, что они предоставили шанс Иландару уладить дело переговорами и особым почитанием покойной Виллины в день сорокоднева, с соблюдением всех-всех ритуалов. Поэтому случаю, Удгар обратился к жрецам в столице, попросив переговорить с храмовницей Ангората и запросил со Священного острова право присутствия на проводах Виллины Верховного друида Таланара.
Королю ответили жрицы со слов Неллы, что Вторая среди жриц будет присутствовать в Кольдерте в этот срок.
