ЗМЕИНЫЕ ДЕТИ – 5
Мать Сумерек
Годы уходят с минутами.
Чжуге Лян. Письмо к сыну
Наступил холодно-серый предрассветный час осеннего равноденствия. Жрицы и жрецы Всеединой Праматери Богов и людей стекались по давно прохоженным тропам к центральной роще Ангората – всеобщему храму, где четыре лика Всеблагой сходились в едином могуществе и всезнании. Здесь высился гигантский Дуб Жизни, уходивший корнями в недра Матери, забота о котором возлагалась на храмовницу и её соправителя. Подобно тому, как весь остров окружало свинцового цвета Летнее море, островок со священным древом обнимал ласковый пруд, мерцающий теплыми ночами россыпью отражений звезд-светлячков.
Вокруг источника высились древние кругом каменные столпы. Такие были в каждом из храмов: в роще Тинар – на востоке, в роще Илланы на юге, в смешанном лесу Шиады на западе, в хвойной чаще Старой Нанданы – на севере. Четыре храма для воплощений Праматери соединяли меж собой ровные аккуратные дорожки, опоясывающие остров песчано-золотым венцом. Множество других, более тонких и менее приметных троп переплетались на холмах острова, как нити судьбы, образуя причудливый узор.
Всякое место и явление здесь, на Ангорате, означало круг без конца и начала. И с высоты полета заселивших озерные утесы кондоров весь остров казался огромной змеей, одаренной золотой короной с изумрудом-дубом в вершине, свернувшей свои тяжелые кольца в спокойном всемудром сне.
Верховная жрица Праматери, Голос и Длань Той-Что-Дает-Жизнь, Нелла Сирин, зачатая в огнях праздника жизни Нэлейма, степенно ступала по ангоратским тропам. Вслед за ней на холм поднимались жрицы: девочки в белых платьях, девушки в бледно-голубых и желтых, женщины в зеленых и синих, пурпурных и красных, и старухи в черных. За исключением одетых в белое, все другие несли у левого виска знак жреческого отличия – двух крохотных змей, переплетенных меж собой. В день окончания обучения каждой жрице вбивали такой иголками и вайдой.
Минуя одну дорожку за другой, жрицы молчали, прислушиваясь к благословенной тишине острова.
Оставалось несколько минут до начала. Нелла, сорокадвухлетняя, темноволосая, величественная, приблизилась к дубу. Его сила успокаивала Первую среди жриц, но Нелла доподлинно знала – у силы, у стихии, у самой Богини есть оборотная сторона. Ибо Всеединая Мать все поддерживает в равновесии. И в балансе между началом и концом и заключается подлинная красота и сущность Круга.
Нелла приложилась к кольцу на указательном пальце, которое изображало венценосную гадюку, сложившуюся для решающего броска. Знак дома Сирин, и настанет день, когда Нелла передаст его дочери Ринне. И в день восхождения Ринны затемнеет густая вайдовая роспись храмовниц на её лице, шее, груди. У неё, Неллы, символы круга, коронованной змеи, огня и воды, древа и бесконечности давно уже истерлись.
Таланар Тайи уже приближался. Вслед за ним, облаченные в темные туники из оленьей кожи, шли мальчики, юноши, мужчины и старцы обители друидов. Все как один отмечены двумя орлиными вайдовыми крыльями у правого виска, вздернутыми во взмахе. Только знаки самого Таланара напоминали ту же стародавнюю вязь, какую носила храмовница.
В этом году Таланару исполнился шестьдесят шестой год, его длинные волосы и борода были снежно-седы, мантия немного поношена, и он опирался на сучковатый посох из орешника. Однако ясные темно-синие глаза говорили: «Я змей, я от крови Уробороса, я храню Силу».
«Светел твой рассвет, - сердцем произнес Таланар, поровнявшись с Неллой у древа, - Первая среди жриц».
«Богиня в каждом из нас, Таланар, в сердце и разуме, на земле и на небе, - также мысленно отозвалась верховная жрица. – Пора».
Таланар внутренне улыбнулся. Далеко на горизонте забрезжил первый бледно-зеленый луч. Нелла облачилась в чары величия и заговорила:
- Дети-Той-Что-Дарует-Жизнь,
Дети Той, по Которой тишизн –
Звон, сумрака – свет,
По Которой ночь – днем,
По Которой смерти – нет,
Приветствуют Тебя,
О, Праматерь!
- Приветствуем! – стройный хор прокатился волной по холму.
Заговорил Таланар раскатистым, немного надтреснутым басом:
- Воздаем Тебе хвалу, Дева и Мать,
Позволяющая умершему восставать!
Воспеваем тебя, о Сила, тебя, о, Смерть!
Восхваляем тебя, Змея-Круговерть!
Нелла затянула напев. С её пением десятки и сотни жрецов задвигались медленным хороводом вокруг пруда.
- Круг-колесо о двенадцати перстах движется.
- Движется! – повторил хор. Таланар с ними.
- Так движется и воздвижется человеческое рождение и перерождение – о двенадцати раз.
- Движется!
- Так движется и воздвижется возрождение человеческой души на земле – о двенадцати раз.
- Движется!
- Так движутся и воздвижутся месяцы в году – о двенадцати смен.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся знаки на небесах, от пламенного Овна до водных Рыб – о двенадцати перемен.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся звезды на небесах – о двенадцати тел.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся солнца лучи – о двенадцати стрел!
- Движутся!
- В каждой точке круга можно начать сначала, можно – начать заново. В каждой точке круга можно родиться и умереть, и возродиться, и опять умереть. Здесь и Сейчас едино вовек.
- Едино!
- В Здесь и Сейчас восстает Тинар, и за Ней – человек!
- Едино!
Движение остановилось. Жрецы вплотную приблизились к воде. Верховный друид повел мотив.
- Ты возносишь для нас светило, воплощенная юность, Тинар, - обратился Таланар к воплощению Богине-Девственницы.
- Ты даешь, Дочь Зари, нам надежды великий дар!
Все нечистое сгорает в Твоем огне!
Так прими благодарность от слуг Твоих на Земле!
- О, Сиятельная из дев, охрани! – попросила Нелла и вместе со всеми остальными жрецами, склонившись к воде, умыла лицо.
- Покрывалом из света укрой, защити! – коленопреклонные умылись снова.
- Утолившая Огнивом Смерти переворот, - в третий раз умыли лица жрецы.
- Возроди нас из сих освященных вод! – и каждый из служителей Праматери, зачерпнув влагу руками, сделал по глотку из пруда.
- Пусть! – воззвали Нелла и Таланар вместе.
- Пусть! – вторили остальные.
- Отдай к полудню Свой свет Иллане, - продолжил Верховный друид. –
За ней Шиаде, за ней Нандане.
Вернись к нам снова, о, Дочь Зари!
- Пусть!
- Пусть!
- Да направит нас Нандана, мудрейшая из Богинь! – взмолились высшие служители и вместе с ними все жрицы и жрецы.
- Да возродит наши души Иллана, щедрейшая из Богинь!
Да убережет нас от зла Шиада, сильнейшая из Богинь!
Да озарит наш путь Тинар, светлейшая из Богинь!
Пусть!
- Пусть!
- Огонь к огню, вода к воде, камень к камню, воздух к воздуху! – закончила Храмовница. - Настал час Тинар!
Обряд закончился, и постепенно жрецы разошлись. Каждому из них есть, чем заняться в это время. Только Таланар и Нелла задержались. Они присели на один из каменных монолитов под Дубом Жизни. Таланар позволил себе приобнять женщину и поцеловать её в висок.
- Все ли у тебя хорошо? – спросил он мягко.
- Все. А у тебя?
- Мать бережет меня, и я доволен.
Жрица кивнула.
- Гленн уже освоился?
- Не переживай, Храмовница. Гленн уже взрослый, он со всем справится.
«Удел матерей переживать» - подумала женщина.
«Особенно когда ни они, ни отцы не могут быть рядом с детьми» - мысленно согласился Таланар, а вслух ответил:
- С ним все будет хорошо, ты же знаешь.
«Знаю» - снова мысленно ответила Храмовница.
- Как и ты, Таланар, знаешь, что какие бы картины Взора нам ни посылала Мать, понять их смысл до конца только Она и может, - усмехнулась женщина. – Кстати, вчера мне снова было то видение.
- Об Итель?
- Да. Совсем скоро ей настанет срок занять место в Кругу сестер.
- Ей всего два, - сочувственно заметил друид.
Жрица медленно кивнула:
- Нельзя надолго оставлять её с отцом и братьями. Не хватало, чтобы девочка священных кровей выросла христианкой.
Таланар согласно кивнул – нельзя.
- Если так дальше пойдет, мы можем потерять Иландар. Два герцога из четырех полностью обратились к новой религии. Да и, чего греха таить, Клион Хорнтелл тоже уже одной ногой стоит в церкви.
Нелла засмеялась:
- Клион зачал со мной в Нэлейм Тиранта и, кроме того, отдал мне на воспитание старшую дочь. Так что за Хорнтеллов я спокойна.
«По крайней мере, пока на троне Иландара сидит мой брат, а он еще молод» - додумала жрица, не решившись произнести это вслух.
- Все когда-нибудь заканчивается, - продолжала женщина. – Наверное, и наше время пройдет. Но пока рано об этом думать. У нас есть Архон, Яс, Адани, Ласбарн, да и Иландар, если подумать, тоже еще есть.
- Даже если у нас и их не останется, не страшно, - проговорил Таланар, вздохнув. – Пока у нас есть он, - мужчина окинул взглядом открывавшийся с вершины холма остров, - будут и те, кто служит Праматери.
Нелла подобно друиду неотрывно смотрела на архаичную нетронутую природу Ангората. Она прожила на острове всю жизнь, но его возвышенный вид по сей день вызывал в Храмовнице глубокий трепет.
Ангорат и впрямь оставался нетронутым уже многие столетия – войны, распри, разбойники, пираты – ничто не тревожило жреческий покой слуг Праматери. Но так было не всегда: власть, обретенная с помощью реликвий и магии острова, сулила покорителю несметные богатства, невообразимую мощь и невиданную дотоле длинную жизнь, так что ртов на остров прежде зарилось немало. Однако чудодейственная сила окружавшего Ангорат Летнего моря и носителей культа Праматери уберегли его от всех невзгод.
Легенда гласила, что в давние времена, когда только Ангорат вышел из морской пучины, неведомые сегодня змеи, мудрецы из мудрецов, населяли его. Со временем на остров стеклись уверовавшие в Богов, рожденных Единой Матерью. Природа человека такова, что он порабощает все отличное от себя. И скоро от союза двух рас народилось на Ангорате племя змее-людей. Прошло время, и смежный народ иссяк – все больше и больше вырождались в жителях памятные признаки змей. Гнались люди за древностью, сулящей силу, но безвозвратно покидали их облики Праматери-Змеи и Змея-Прародителя.
Наконец, осталась одна-единственная из последних могучих предков женщина – Иллана, первая храмовница Ангората, хранительница Дуба. Неведавшая печали, постигавшая мудрость, дающая от благ детям, неожиданно столкнулась она с опасностью. На священный остров обрушился враг. Женщина призвала Силу, и четыре изваяния исполинов встали среди Летнего моря, скрестив длинные копья. Колдовство, воздвигшее вокруг острова атлантов, подкосило жрицу. Но она навсегда осталась в преданиях воплощением Матери. От неё священной нитью потянулась династия верховных жриц Ангората – Сирин.
В алчной погоне за древними реликвиями змеемудрых, многие начинали охоту на жрецов: если служитель культа мог открыть врота Ангората для себя, мог и для других. Но поймать чародеев не было возможности. Зато сами жрецы частенько оказывались там, где ждали их меньше всего. Говорят, тогда и выучились ангоратские служители ходить бесшумно.
Культ креп, жрицы и жрецы выходили к людям и открывали двери для посвящения тем, кто искал знания. Прошли века, и уже неоспоримой считалась власть женщин династии Сирин. К этому сроку род Тайи был признан охранителями храмовниц. Со всего Этана теперь приезжали на Ангорат посланники, царицы и цари, княгини и князья, и в огромном множестве – самые обычные люди. Многие шли на поклон храмовнице и верховному друиду. Принять из их рук (или рук назначенных преемников) трон полагали высшей честью, получить освященный меч – залогом всех побед, а вступить с их благословением в священный брак считалось гарантом счастливого супружества и здорового потомства.
Это было золотое время Великого Единства. И прошли тысячи лет, прежде чем оно начало иссякать.
Однако Ангорату было неведомо увядание. Каждое дерево, куст, каждая травинка и тропка, каждый камень, включая те, из которых были воздвигнуты женская и мужская обители, каждое слово и жест, существующие здесь, казалось, дышали красотой и колдовством. Магия стелилась под ногами и витала в воздухе, уводя всякого путника, в каком бы месте острова он не оказался, в конечном счете, к древнему Дубу Жизни и Источнику Мудрости в общем храме. Как вены несут кровь к сердцу, так и все дороги Этана вели к ангоратской роще на вершине холма.
Верховная жрица посмотрела на сидевшего рядом Таланара.
- Ты прав, вера в Праматерь никогда не умрет, потому что Ангорат был древен уже тогда, когда еще само время было ребенком.
Шиада вздрогнула и открыла глаза.
Огляделась.
В комнате, отведенной для неё в домике Первой среди жриц, были открыты окна и двери, и проникающий легкий ветерок успокаивал разгоряченный видением ум. Проникающий свет разгонял призраки прошлого, к которому она, Шиада, едва ли имела прямое отношение. А вот храмовница, сидевшая сейчас на кровати рядом с племянницей и державшая за руку, была, пожалуй, главным персонажем.
- Нелла, - протянула молодая жрица, а потом опомнилась и, приподнимаясь, исправила себя:
- Первая среди жриц, светел тво…
- Тш, - Нелла чуть надавила Шиаде на плечи, убеждая успокоиться и снова прилечь.
Шиада опасливо подчинилась: непочтительно.
- Который час?
- Рассвело.
- Обряд! – всполошилась женщина, мгновенно сев. – Праматерь, я пропустила обряд … ох, - расстроилась она совсем. Нелла примирительно положила руку преемнице на щеку.
- Каждая из нас проспала его хотя бы раз. Это я велела не поднимать тебя, - поведала храмовница. – Как и попросила вчера Айхас добавить в твое питье немного снотворного, чтобы ты поспала подольше.
- Зачем?
Нелла улыбнулась:
- А почему я не могу позаботиться о племяннице?
В подобную причину Шиаде не верилось даже с трудом.
- То, что я видела, - поспешила Вторая среди жриц изменить русло разговора, - твоя память?
Нелла молча кивнула.
- Мне отчетливо казалось, что тебе там немного за сорок, так? – кивнув, храмовница подтвердила и это. – А мне два?
- Два, - улыбнулась жрица совсем по-семейному.
Шиада растерянно посмотрела на свои ноги, скрытые пледом. Сколько воды утекло с тех пор?
- Точно, - это храмовница подтвердила вслух.
- Знала ли ты тогда, что Гленн станет во главе тех, кто сведет Иландар в пропасть? Или о смерти Тиранта?
- А ты знала о дне, когда возьмешь в руки факел для Тайрис?
- Прости.
- Прекрасно, когда во всем мире есть еще хотя бы один человек, который зовет тебя по имени. Иногда я думаю, звать по имени – самое интимное, что может быть между людьми, - призналась женщина.
Глядя в глубокие темные глаза, Шиада вдруг поняла, что храмовница уже старица.
- Во видении я видела у тебя следы зна…. – она вдруг осеклась, пристально разглядывая лицо женщины напротив, и прозрение пришло. – Это, - растерянно протянула Вторая из жриц, - эти многочисленные точки на твоем лице, Нелла? Я думала, это родинки…
Теперь давняя привычка видеть в лице храмовницы нечто столь примитивное казалась молодой жрице едва ли не святотатством.
- Но… - только и смогла вместо вопроса выдохнуть Шиада. Нелла вздохнула:
- Мне не было четверти века, когда моя мать Нилиана сказала, что надевает черный покров ведуний и уходит в храм Нанданы. Мое мнение не имело значения, и я стала храмовницей. Когда ты прибыла на остров, тебе было пять, и уже к этому времени от знаков почти ничего не осталось.
Мать Сумерек
Годы уходят с минутами.
Чжуге Лян. Письмо к сыну
Глава 1
Наступил холодно-серый предрассветный час осеннего равноденствия. Жрицы и жрецы Всеединой Праматери Богов и людей стекались по давно прохоженным тропам к центральной роще Ангората – всеобщему храму, где четыре лика Всеблагой сходились в едином могуществе и всезнании. Здесь высился гигантский Дуб Жизни, уходивший корнями в недра Матери, забота о котором возлагалась на храмовницу и её соправителя. Подобно тому, как весь остров окружало свинцового цвета Летнее море, островок со священным древом обнимал ласковый пруд, мерцающий теплыми ночами россыпью отражений звезд-светлячков.
Вокруг источника высились древние кругом каменные столпы. Такие были в каждом из храмов: в роще Тинар – на востоке, в роще Илланы на юге, в смешанном лесу Шиады на западе, в хвойной чаще Старой Нанданы – на севере. Четыре храма для воплощений Праматери соединяли меж собой ровные аккуратные дорожки, опоясывающие остров песчано-золотым венцом. Множество других, более тонких и менее приметных троп переплетались на холмах острова, как нити судьбы, образуя причудливый узор.
Всякое место и явление здесь, на Ангорате, означало круг без конца и начала. И с высоты полета заселивших озерные утесы кондоров весь остров казался огромной змеей, одаренной золотой короной с изумрудом-дубом в вершине, свернувшей свои тяжелые кольца в спокойном всемудром сне.
Верховная жрица Праматери, Голос и Длань Той-Что-Дает-Жизнь, Нелла Сирин, зачатая в огнях праздника жизни Нэлейма, степенно ступала по ангоратским тропам. Вслед за ней на холм поднимались жрицы: девочки в белых платьях, девушки в бледно-голубых и желтых, женщины в зеленых и синих, пурпурных и красных, и старухи в черных. За исключением одетых в белое, все другие несли у левого виска знак жреческого отличия – двух крохотных змей, переплетенных меж собой. В день окончания обучения каждой жрице вбивали такой иголками и вайдой.
Минуя одну дорожку за другой, жрицы молчали, прислушиваясь к благословенной тишине острова.
Оставалось несколько минут до начала. Нелла, сорокадвухлетняя, темноволосая, величественная, приблизилась к дубу. Его сила успокаивала Первую среди жриц, но Нелла доподлинно знала – у силы, у стихии, у самой Богини есть оборотная сторона. Ибо Всеединая Мать все поддерживает в равновесии. И в балансе между началом и концом и заключается подлинная красота и сущность Круга.
Нелла приложилась к кольцу на указательном пальце, которое изображало венценосную гадюку, сложившуюся для решающего броска. Знак дома Сирин, и настанет день, когда Нелла передаст его дочери Ринне. И в день восхождения Ринны затемнеет густая вайдовая роспись храмовниц на её лице, шее, груди. У неё, Неллы, символы круга, коронованной змеи, огня и воды, древа и бесконечности давно уже истерлись.
Таланар Тайи уже приближался. Вслед за ним, облаченные в темные туники из оленьей кожи, шли мальчики, юноши, мужчины и старцы обители друидов. Все как один отмечены двумя орлиными вайдовыми крыльями у правого виска, вздернутыми во взмахе. Только знаки самого Таланара напоминали ту же стародавнюю вязь, какую носила храмовница.
В этом году Таланару исполнился шестьдесят шестой год, его длинные волосы и борода были снежно-седы, мантия немного поношена, и он опирался на сучковатый посох из орешника. Однако ясные темно-синие глаза говорили: «Я змей, я от крови Уробороса, я храню Силу».
«Светел твой рассвет, - сердцем произнес Таланар, поровнявшись с Неллой у древа, - Первая среди жриц».
«Богиня в каждом из нас, Таланар, в сердце и разуме, на земле и на небе, - также мысленно отозвалась верховная жрица. – Пора».
Таланар внутренне улыбнулся. Далеко на горизонте забрезжил первый бледно-зеленый луч. Нелла облачилась в чары величия и заговорила:
- Дети-Той-Что-Дарует-Жизнь,
Дети Той, по Которой тишизн –
Звон, сумрака – свет,
По Которой ночь – днем,
По Которой смерти – нет,
Приветствуют Тебя,
О, Праматерь!
- Приветствуем! – стройный хор прокатился волной по холму.
Заговорил Таланар раскатистым, немного надтреснутым басом:
- Воздаем Тебе хвалу, Дева и Мать,
Позволяющая умершему восставать!
Воспеваем тебя, о Сила, тебя, о, Смерть!
Восхваляем тебя, Змея-Круговерть!
Нелла затянула напев. С её пением десятки и сотни жрецов задвигались медленным хороводом вокруг пруда.
- Круг-колесо о двенадцати перстах движется.
- Движется! – повторил хор. Таланар с ними.
- Так движется и воздвижется человеческое рождение и перерождение – о двенадцати раз.
- Движется!
- Так движется и воздвижется возрождение человеческой души на земле – о двенадцати раз.
- Движется!
- Так движутся и воздвижутся месяцы в году – о двенадцати смен.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся знаки на небесах, от пламенного Овна до водных Рыб – о двенадцати перемен.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся звезды на небесах – о двенадцати тел.
- Движутся!
- Так движутся и воздвижутся солнца лучи – о двенадцати стрел!
- Движутся!
- В каждой точке круга можно начать сначала, можно – начать заново. В каждой точке круга можно родиться и умереть, и возродиться, и опять умереть. Здесь и Сейчас едино вовек.
- Едино!
- В Здесь и Сейчас восстает Тинар, и за Ней – человек!
- Едино!
Движение остановилось. Жрецы вплотную приблизились к воде. Верховный друид повел мотив.
- Ты возносишь для нас светило, воплощенная юность, Тинар, - обратился Таланар к воплощению Богине-Девственницы.
- Ты даешь, Дочь Зари, нам надежды великий дар!
Все нечистое сгорает в Твоем огне!
Так прими благодарность от слуг Твоих на Земле!
- О, Сиятельная из дев, охрани! – попросила Нелла и вместе со всеми остальными жрецами, склонившись к воде, умыла лицо.
- Покрывалом из света укрой, защити! – коленопреклонные умылись снова.
- Утолившая Огнивом Смерти переворот, - в третий раз умыли лица жрецы.
- Возроди нас из сих освященных вод! – и каждый из служителей Праматери, зачерпнув влагу руками, сделал по глотку из пруда.
- Пусть! – воззвали Нелла и Таланар вместе.
- Пусть! – вторили остальные.
- Отдай к полудню Свой свет Иллане, - продолжил Верховный друид. –
За ней Шиаде, за ней Нандане.
Вернись к нам снова, о, Дочь Зари!
- Пусть!
- Пусть!
- Да направит нас Нандана, мудрейшая из Богинь! – взмолились высшие служители и вместе с ними все жрицы и жрецы.
- Да возродит наши души Иллана, щедрейшая из Богинь!
Да убережет нас от зла Шиада, сильнейшая из Богинь!
Да озарит наш путь Тинар, светлейшая из Богинь!
Пусть!
- Пусть!
- Огонь к огню, вода к воде, камень к камню, воздух к воздуху! – закончила Храмовница. - Настал час Тинар!
Обряд закончился, и постепенно жрецы разошлись. Каждому из них есть, чем заняться в это время. Только Таланар и Нелла задержались. Они присели на один из каменных монолитов под Дубом Жизни. Таланар позволил себе приобнять женщину и поцеловать её в висок.
- Все ли у тебя хорошо? – спросил он мягко.
- Все. А у тебя?
- Мать бережет меня, и я доволен.
Жрица кивнула.
- Гленн уже освоился?
- Не переживай, Храмовница. Гленн уже взрослый, он со всем справится.
«Удел матерей переживать» - подумала женщина.
«Особенно когда ни они, ни отцы не могут быть рядом с детьми» - мысленно согласился Таланар, а вслух ответил:
- С ним все будет хорошо, ты же знаешь.
«Знаю» - снова мысленно ответила Храмовница.
- Как и ты, Таланар, знаешь, что какие бы картины Взора нам ни посылала Мать, понять их смысл до конца только Она и может, - усмехнулась женщина. – Кстати, вчера мне снова было то видение.
- Об Итель?
- Да. Совсем скоро ей настанет срок занять место в Кругу сестер.
- Ей всего два, - сочувственно заметил друид.
Жрица медленно кивнула:
- Нельзя надолго оставлять её с отцом и братьями. Не хватало, чтобы девочка священных кровей выросла христианкой.
Таланар согласно кивнул – нельзя.
- Если так дальше пойдет, мы можем потерять Иландар. Два герцога из четырех полностью обратились к новой религии. Да и, чего греха таить, Клион Хорнтелл тоже уже одной ногой стоит в церкви.
Нелла засмеялась:
- Клион зачал со мной в Нэлейм Тиранта и, кроме того, отдал мне на воспитание старшую дочь. Так что за Хорнтеллов я спокойна.
«По крайней мере, пока на троне Иландара сидит мой брат, а он еще молод» - додумала жрица, не решившись произнести это вслух.
- Все когда-нибудь заканчивается, - продолжала женщина. – Наверное, и наше время пройдет. Но пока рано об этом думать. У нас есть Архон, Яс, Адани, Ласбарн, да и Иландар, если подумать, тоже еще есть.
- Даже если у нас и их не останется, не страшно, - проговорил Таланар, вздохнув. – Пока у нас есть он, - мужчина окинул взглядом открывавшийся с вершины холма остров, - будут и те, кто служит Праматери.
Нелла подобно друиду неотрывно смотрела на архаичную нетронутую природу Ангората. Она прожила на острове всю жизнь, но его возвышенный вид по сей день вызывал в Храмовнице глубокий трепет.
Ангорат и впрямь оставался нетронутым уже многие столетия – войны, распри, разбойники, пираты – ничто не тревожило жреческий покой слуг Праматери. Но так было не всегда: власть, обретенная с помощью реликвий и магии острова, сулила покорителю несметные богатства, невообразимую мощь и невиданную дотоле длинную жизнь, так что ртов на остров прежде зарилось немало. Однако чудодейственная сила окружавшего Ангорат Летнего моря и носителей культа Праматери уберегли его от всех невзгод.
Легенда гласила, что в давние времена, когда только Ангорат вышел из морской пучины, неведомые сегодня змеи, мудрецы из мудрецов, населяли его. Со временем на остров стеклись уверовавшие в Богов, рожденных Единой Матерью. Природа человека такова, что он порабощает все отличное от себя. И скоро от союза двух рас народилось на Ангорате племя змее-людей. Прошло время, и смежный народ иссяк – все больше и больше вырождались в жителях памятные признаки змей. Гнались люди за древностью, сулящей силу, но безвозвратно покидали их облики Праматери-Змеи и Змея-Прародителя.
Наконец, осталась одна-единственная из последних могучих предков женщина – Иллана, первая храмовница Ангората, хранительница Дуба. Неведавшая печали, постигавшая мудрость, дающая от благ детям, неожиданно столкнулась она с опасностью. На священный остров обрушился враг. Женщина призвала Силу, и четыре изваяния исполинов встали среди Летнего моря, скрестив длинные копья. Колдовство, воздвигшее вокруг острова атлантов, подкосило жрицу. Но она навсегда осталась в преданиях воплощением Матери. От неё священной нитью потянулась династия верховных жриц Ангората – Сирин.
В алчной погоне за древними реликвиями змеемудрых, многие начинали охоту на жрецов: если служитель культа мог открыть врота Ангората для себя, мог и для других. Но поймать чародеев не было возможности. Зато сами жрецы частенько оказывались там, где ждали их меньше всего. Говорят, тогда и выучились ангоратские служители ходить бесшумно.
Культ креп, жрицы и жрецы выходили к людям и открывали двери для посвящения тем, кто искал знания. Прошли века, и уже неоспоримой считалась власть женщин династии Сирин. К этому сроку род Тайи был признан охранителями храмовниц. Со всего Этана теперь приезжали на Ангорат посланники, царицы и цари, княгини и князья, и в огромном множестве – самые обычные люди. Многие шли на поклон храмовнице и верховному друиду. Принять из их рук (или рук назначенных преемников) трон полагали высшей честью, получить освященный меч – залогом всех побед, а вступить с их благословением в священный брак считалось гарантом счастливого супружества и здорового потомства.
Это было золотое время Великого Единства. И прошли тысячи лет, прежде чем оно начало иссякать.
Однако Ангорату было неведомо увядание. Каждое дерево, куст, каждая травинка и тропка, каждый камень, включая те, из которых были воздвигнуты женская и мужская обители, каждое слово и жест, существующие здесь, казалось, дышали красотой и колдовством. Магия стелилась под ногами и витала в воздухе, уводя всякого путника, в каком бы месте острова он не оказался, в конечном счете, к древнему Дубу Жизни и Источнику Мудрости в общем храме. Как вены несут кровь к сердцу, так и все дороги Этана вели к ангоратской роще на вершине холма.
Верховная жрица посмотрела на сидевшего рядом Таланара.
- Ты прав, вера в Праматерь никогда не умрет, потому что Ангорат был древен уже тогда, когда еще само время было ребенком.
***
Шиада вздрогнула и открыла глаза.
Огляделась.
В комнате, отведенной для неё в домике Первой среди жриц, были открыты окна и двери, и проникающий легкий ветерок успокаивал разгоряченный видением ум. Проникающий свет разгонял призраки прошлого, к которому она, Шиада, едва ли имела прямое отношение. А вот храмовница, сидевшая сейчас на кровати рядом с племянницей и державшая за руку, была, пожалуй, главным персонажем.
- Нелла, - протянула молодая жрица, а потом опомнилась и, приподнимаясь, исправила себя:
- Первая среди жриц, светел тво…
- Тш, - Нелла чуть надавила Шиаде на плечи, убеждая успокоиться и снова прилечь.
Шиада опасливо подчинилась: непочтительно.
- Который час?
- Рассвело.
- Обряд! – всполошилась женщина, мгновенно сев. – Праматерь, я пропустила обряд … ох, - расстроилась она совсем. Нелла примирительно положила руку преемнице на щеку.
- Каждая из нас проспала его хотя бы раз. Это я велела не поднимать тебя, - поведала храмовница. – Как и попросила вчера Айхас добавить в твое питье немного снотворного, чтобы ты поспала подольше.
- Зачем?
Нелла улыбнулась:
- А почему я не могу позаботиться о племяннице?
В подобную причину Шиаде не верилось даже с трудом.
- То, что я видела, - поспешила Вторая среди жриц изменить русло разговора, - твоя память?
Нелла молча кивнула.
- Мне отчетливо казалось, что тебе там немного за сорок, так? – кивнув, храмовница подтвердила и это. – А мне два?
- Два, - улыбнулась жрица совсем по-семейному.
Шиада растерянно посмотрела на свои ноги, скрытые пледом. Сколько воды утекло с тех пор?
- Точно, - это храмовница подтвердила вслух.
- Знала ли ты тогда, что Гленн станет во главе тех, кто сведет Иландар в пропасть? Или о смерти Тиранта?
- А ты знала о дне, когда возьмешь в руки факел для Тайрис?
- Прости.
- Прекрасно, когда во всем мире есть еще хотя бы один человек, который зовет тебя по имени. Иногда я думаю, звать по имени – самое интимное, что может быть между людьми, - призналась женщина.
Глядя в глубокие темные глаза, Шиада вдруг поняла, что храмовница уже старица.
- Во видении я видела у тебя следы зна…. – она вдруг осеклась, пристально разглядывая лицо женщины напротив, и прозрение пришло. – Это, - растерянно протянула Вторая из жриц, - эти многочисленные точки на твоем лице, Нелла? Я думала, это родинки…
Теперь давняя привычка видеть в лице храмовницы нечто столь примитивное казалась молодой жрице едва ли не святотатством.
- Но… - только и смогла вместо вопроса выдохнуть Шиада. Нелла вздохнула:
- Мне не было четверти века, когда моя мать Нилиана сказала, что надевает черный покров ведуний и уходит в храм Нанданы. Мое мнение не имело значения, и я стала храмовницей. Когда ты прибыла на остров, тебе было пять, и уже к этому времени от знаков почти ничего не осталось.
