Грешная

Ко всему прочему… - Лина берет секунду, чтобы собраться с мыслями и выпустить дыхание, которое задерживала, - Мне всегда казалось, что вы, Стелла, такая же высокомерная и заносчивая, как и ваш муж… - она виновато смотрит на меня.
       - Ну, сюрприз — я не такая.
       - Да, теперь я вижу… - девушка покаянно склоняет голову, - Простите меня за мою предубежденность. Мне правда ужасно жаль, что я подвергла вас такому позору. И, конечно, я прошу у вас прощения за это, но не надеюсь, что вы смилостивитесь надо мной. Это было бы справедливо, если бы вы захотели наказать меня. Если честно, я настолько опустошена, что мне уже все равно… Как говорится, я сама застелила свою постель — мне в ней и спать.
       То, каким голосом она произносит последнюю фразу и ее потухший взгляд, не оставляет сомнений — потеряв мать при таких обстоятельствах, она утратила и веру к людям. Кажется, что эта девушка только и делает, что маринуется в своем горе, и вообще не имеет больше воли к жизни. Мной овладевает беспокойство, уж не подумывает ли она о суициде…
       Я смотрю на Руслана рядом с собой, который последние несколько минут не впутывался в наш разговор с девушкой. Его взгляд, обращенный в самые недра моего существа, подсказывает мне, что я на верном пути, и подпитывает меня уверенностью. Я могла бы возжелать вендетты по отношению к Лине и это было бы вполне объяснимо, но вместо этого я отвергаю такую линию поведения. Возмездие этой и без того пострадавшей девушке не сделает меня счастливей и не принесет мне никакого облегчения.
       - Я не собираюсь сдавать тебя полиции, если ты об этом думаешь, - развенчиваю ее предположения, - Пересуды рано или поздно сойдут на нет. А тебе и так досталось. Уж я-то не понаслышке знаю, каким подонком может быть мой муж.
       - Разве вы не… не ненавидите меня? - глаза Лины тянутся ко мне, и в них вдруг появляется живая искра — будто в ее сломленной душе пускает корни надежда на то, что мир не померк окончательно, а может просветлеть от простой человеческой доброты и сострадательности к ее горю.
       - Ненависть — деструктивное чувство, - говорю я, подпустив в свой тон менторский оттенок, - Ты, конечно, поступила негуманно, мягко говоря, и создала кучу проблем, выкинув такой фортель, но, может, это именно тот толчок, который требовался мне самой, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки и попытаться что-то изменить в своей собственной жизни.
       Моя рука не покидает колена Руслана с того момента, как я обосновала ее там. Он накрывает ее своей большой ладонью и пропускает пальцы сквозь мои. Я знаю, что таким образом он выражает мне поддержку, и это то, на что он никогда не скупится в отношении меня. Мне думается, что пока этот мужчина рядом со мной, я могу справиться со многими тяготами. Его любовь вдохнула в меня жизнь. Единственное, чего не хватает мне для полного счастья, - это моя дочь, которую я должна вернуть, чего бы это мне ни стоило.
       Мы все молчим — каждый погружен в свои мысли. В квартире становится так тихо, что можно услышать, как падает иголка. Но робкий голос Эвелины вынуждает нас воззриться на нее.
       - Вообще-то есть еще кое-что… - молвит девушка, завладевая нашим вниманием.
       - Что? - в один голос спрашиваем мы с мужчиной.
       Оставив наш вопрос повисшим в воздухе, Лина поднимается и выходит из кухни. Мы с Русланом обмениваемся непонимающими взглядами. Откуда-то из глубин квартиры доносятся звуки открывающихся шкафчиков и шелестение бумаг.
       Лина возвращается к нам, держа в руках канцелярскую папку. Она кладет ее на стол и чуть пододвигает в нашу сторону. Руслан делает жест головой, предлагая мне первой ознакомиться с тем, что внутри этой папки, за что я и принимаюсь. Пока мои глаза бегло просматривают страницы и избирательно прочитывают текст, голова мужчины нависает над моим плечом — он явно тоже не может удержаться от любопытства.
       - Это договор купли-продажи земельного участка… - говорю я, подняв взгляд на девушку.
       - Верно, - соглашается она, - Но не просто договор. Это доказательство должностного преступления, которое совершил Александр. Весь документооборот проходил через меня как через секретаря, но именно этот вызвал подозрения. Я сделала себе копию — на всякий случай, но так и не решилась воспользоваться ею.
       - Я не понимаю… - качаю головой, вновь впиваясь глазами в бумаги перед собой. Слово «преступление» стучит в моей голове, звенит в ушах.
       Эвелина присаживается на стул, который занимала ранее, и начинает разжевывать преподнесенную до этого информацию:
       - Если простым языком, то ваш муж, Стелла, продал государственную землю в частную собственность по крайне заниженной стоимости и без проведения обязательных торгов, как это предусмотрено законом.
       Пояснение девушки вгоняет меня в ступор. Неприятное чувство разрастается в глубине моего желудка. Но не я одна пребываю в таком состоянии. Взглянув на Руслана, вижу его абсолютно неподвижным. Он смотрит на документы так, словно хочет поджечь их своими глазами. Злоба и ожесточение покрывают его лицо.
       - Руслан? Ты в порядке? - рискую спросить у мужчины, проглатывая комок эмоций, которые душат меня саму.
       - Это не просто какая-то абстрактная земля, Стелла, - мужской голос рокочет от напряжения, - Это именно тот участок, на котором должны были построить новый корпус для детского дома. Моего детского дома.
       Мое сердце пропускает удар, и я ахаю.
       - Ты… уверен?
       - Я, черт возьми, уверен в этом! - Руслан бьет кулаком по столу, так что мы с Линой дергаемся в испуге, - Потому что мам-Аля держала меня в курсе всего, что касалось этого.
       - И это вполне вероятно, - вставляет Эвелина, - Там в конце есть отдельный лист — некая формальная отписка, что данная местность не пригодна для строительства детского воспитательного учреждения.
       - Не может быть… - я начинаю перелистывать страницы, - Подождите-ка…
       - Что там еще? - брякает Руслан с нервозностью в голосе.
       Как только я нахожу данные о сторонах, между которыми был заключен данный договор, все для меня обретает смысл.
       - Каримов… Ну конечно же… Это и была та самая услуга, о которой он говорил…
       - Кто такой Каримов? - спрашивает Руслан.
       - Это спонсор предвыборной кампании Александра.
       - И генеральный директор одной из самых крупных фирм-застройщиков в нашем городе, - добавляет Лина, - Я слышала, что он собирается выстроить на этом участке какой-то элитный жилой комплекс, квартиры в котором будут супернавороченными и, соответственно, баснословно дорогими.
       - Ну вот и сложился паззл, - холодно усмехается мужчина, - Получается, этот самый Каримов приобретает землю по смехотворной цене, а какую-то часть сэкономленных денег «благородно» вкладывает в предвыборную кампанию твоего мужа. И, определенно, незначительные финансовые убытки его волнует не столько, сколько территориальное расположение этого земельного участка. Это же практически центр города, с развитой инфраструктурой и хорошей транспортной развязкой. Что бы он там ни задумал построить, это принесет ему прибыль в разы больше затраченных средств.
       - Скорее всего, таков и есть печальный расклад дел, - соглашается Эвелина.
       Мне приходится напомнить себе дышать, потому что с того момента, как правда о злодеяниях моего мужа открылась передо мной, я не могу собрать себя воедино. Выслушав душещипательное откровение Эвелины, я и не думала, что Александр может упасть еще ниже в моих глазах. Но его очередной бесчеловечный поступок — в отношении детей-сирот — вывел супруга на новый уровень монструозности.
       - Твой муж-самодур, Стелла, должен ответить за это по всей строгости закона, - выплевывает Руслан и выразительно смотрит на меня.
       Мне понятно желание мужчины заставить моего супруга понести наказание. Если раньше мои беды касались его лишь косвенно, то теперь это затронуло Руслана лично. Это оскорбление, плевок в то место, которое важно и любимо для него. И я не могу не принимать во внимание тот факт, что Александр, увлёкши в свои порочные игры Эвелину, уложил ее мать в могилу. Все это уже слишком для одного человека, который вдруг решил, что может творить беспредел и это сойдет ему с рук. Но моей эгоистичной целью была и остается моя дочь.
       - Мне нужно найти способ поговорить с Сашей, - изрекаю я после недолгого раздумья, - В свете открывшейся информации многое может измениться. Он хоть и мнит себя всемогущим, но на деле очень труслив.
       - На что ты намекаешь, Стелла? - Руслан озадаченно всматривается в меня.
       - Я хочу попробовать скормить ему его же лекарство, как говорится. Теперь у меня тоже есть некий рычаг влияния в виде неопровержимого доказательства его проступка.
       - Не совсем понимаю, что ты задумала, но надеюсь, что просветишь меня насчет своего плана по пути домой. А это… - Руслан хватает папку с документами и поднимается со своего места, - … мы заберем с собой. Есть еще копии? Бумажные или электронные? - уточняет он у Лины.
       Девушка отрицательно мотает головой.
       - Хорошо. Теперь этим займемся мы. Стелла, идем? - мужчина предлагает мне свою руку. Я хватаюсь за нее, и он тянет меня за собой.
       - А что делать мне? - прилетает нам в спины вопрос Лины.
       - А ты будь готова свидетельствовать в суде против преступника, - резко отвечает Руслан.
       

       ГЛАВА 36

       Связаться с Александром оказывается задачей эпически сложной. На протяжении этих дней, что были проведены мной у Руслана, я предпринимала несколько попыток достучаться до него. Но все мои звонки и сообщения всегда оставались проигнорированными. Мой муж был непреклонен в своем стремлении максимально оградить меня от дочери. Поэтому я не жду, что в этот раз он ответит мне, если я буду писать ему какие-то банальные призывные сообщения. Я решаю, что мрачная таинственность в тексте побудит Сашу пойти со мной на контакт. И не ошибаюсь в своих ожиданиях.
       Я: «У меня есть кое-что достойное твоего внимания».
       Я «украшаю» текст смайликами — бомбой и полицейской машиной. Ответ приходит незамедлительно. И вправду, мой супруг — редкостный трус, который подскакивает от малейшего провокационного намека. А, может, он сидит на иголках с того самого момента, как провернул это дельце с Каримовым…
       Саша: «Встретимся через час в кофейне «Сахар и сливки»».
       Саша: «Будь одна».
       …В ожидании прихода Александра я сижу за маленьким столиком у окна, из которого открывается вид на оживленную пешеходную улицу, поглощенную броуновским движением людей. По периметру зала расставлены круглые столы для посетителей — все одинаковые, миниатюрные и не предназначенные для больших компаний. Не считая моего, заняты гостями еще три из них. Стулья заменяют удобные табуреты с мягкими сидениями и на крутящихся ножках. В центре зала располагается необычная инсталляция в виде затемненного матового стекла, вмонтированного сверху в деревянный потолок, а снизу — в декоративную «грядку». Только вместо зелени, эта «грядка» усыпана зернами кофе, от которых разносится по залу чарующий аромат. Для удобства посетителей на это стекло нанесено меню данного заведения. Из динамиков разносится мелодичная, спокойная музыка. Словом, вся атмосфера этого заведения располагает к приятным посиделкам и душевным беседам. Только вот душевным мой предстоящий разговор с супругом не назовешь.
       Руслан порывался поехать со мной, но, приложив титанические усилия, мне удалось отговорить его от этой затеи. Не думаю, что Саша станет демонстрировать насилие в публичном месте, а с его пассивной агрессией я вполне могу справиться.
       Колокольчик над входной дверью звякает, оповещая о прибытии нового посетителя, коим оказывается мой муж. Он осматривает зал и, как только замечает меня, то сразу же направляется к моему столику. Его тяжелые шаги эхом разносятся по помещению, а тело пружинит при ходьбе. Саша словно пытается удержать меня на месте своим устрашающим взглядом. Можно подумать, я собралась бы сбежать…
       - У меня мало времени, - прямо-таки изрыгает муж, заняв табурет напротив меня. На секунду его глаза опускаются на папку, которая лежит на столике, но потом он снова концентрирует свое внимание на моем лице.
       - И тебе привет, - ехидничаю я с холодной улыбкой.
       К нам подходит официант, но Саша пренебрежительно отмахивается от него. Я же, чтобы сгладить ситуацию, вежливо прошу принести мне только зеленый чай. Сотрудник кофейни кивает и уходит.
       Супруг горделиво выпрямляет спину и скрещивает руки на своей груди. У меня это вызывает ассоциацию с щитом — будто он подозревает о какой-то опасности и пытается прикрыть себя.
       - Стелла, если это очередная уловка, чтобы…
       Его речь обрывается, когда я подталкиваю ему папку с обличающими документами. Время ползет медленно, пока он просматривает страницы. Благодаря услужливому официанту, на нашем столике появляется чашка чая, но она остается невостребованной мною. Я слежу за тем, как меняется выражение лица Александра — надменность уступает место шоку и растерянности. Он нервно сглатывает и щиплет себя за переносицу.
       - Откуда у тебя это? - цедит муж сквозь сжатые зубы, смотря на меня из-под тяжелых век.
       Я прикусываю язык, чтобы не ляпнуть, что информацию мне предоставила его любовница, которую он использовал в своих аморальных играх и бросил, как только потерял к ней интерес.
       - Не имеет значения, откуда у меня это, - говорю я ровно и спокойно, - Важнее то, что я могу с этим сделать, Саш.
       Супруг сухо усмехается на мою угрозу.
       - И что же ты собираешься с этим сделать?
       - Предоставить в уполномоченный орган, чтобы там разбирались с данным «недоразумением», - я делаю звучный акцент на последнем слове.
       - А ты хоть понимаешь вообще, что это такое, Стелла? - голос Александра пронизан сарказмом. Муж еще пытается казаться непобедимым, но от меня не ускользает, что у него дергается уголок левого глаза и подрагивает мускул на челюсти — явный признак того, что он волнуется и паникует.
       Я наклоняюсь к нему через столик и вытягиваю папку из его рук. Саша не оказывает сопротивления, продолжая создавать иллюзию того, что на него это не произвело впечатления. В принципе, в случае противного, я бы не стала драться за это, потому что дома у Руслана лежит копия. Мы подготовились заранее, предположив разные сюжеты развития событий.
       Я сосредотачиваю свой взгляд на лице супруга и заговариваю почти шепотом:
        - Это прямое доказательство того, что ты совершил должностное преступление, пользуясь своим исключительным положением, - продал по сказочно заниженной цене землю, находящуюся на государственном счету, в частную собственность. И хуже всего то, что на земле этой планировалось возведение нового корпуса детского дома, - меня начинают обуревать эмоции, но я не позволяю своему голосу сорваться, - А ты был в старом, Саш? Видел своими глазами, в каких условиях живут дети-сироты?
       Александр лихорадочно оглядывается вокруг себя, опасаясь того, что кто-то может подслушать наш разговор. Но у него нет причин для такого беспокойства — наш столик предельно отдален от тех, что заняты другими клиентами кофейни. На самом деле, это даже немного комично: мой муж считает себя такой знаменитостью в нашем городе, а за все время, что мы здесь находимся, никто даже не признал в нем мэра.
       - Где ты взяла эту информацию? - произносит он свой вопрос, изогнув рот в жуткой гримасе.
       Я демонстративно прищелкиваю языком и качаю головой.
       - Да какая разница? Это факт, и ты не можешь его оспаривать,