- При жизни меня видеть не хотела, так смотри после смерти. Это ты меня убила, Ева. Убила и рада. Думаешь, это сойдет тебе с рук? Ты следующая! - взгляд призрака в мгновение наполнился тьмой. Хелла оскалила черные, гнилые зубы, с неприкрытой злобой глядя на Холмен. Дух с остервенением вцепился в волосы Евы, точно желая вырвать их с корнями. Девушка брыкалась, пыталась отцепить от себя скрюченные пальцы Хеллы, но ничего не получалось – мертвая оказалась не по-человечески сильной.
Каким-то чудом из-под футболки Евы выбился подаренный после обряда Вороном оберег богини. Волшебная вещица ярко засияла, нагрелась. Его тепло не обожгло Еву, но нечисть напугало. Стоило теплу коснуться призрака, как Хелла издала странный, нечеловеческий звук, похожий не то на протяжный писк, не то на вскрик. Она тут же отпустила Еву, задев длинными ногтями щеку Холмен – багровеющая царапина выступила на нежной коже, пара капель крови просочилась из раны, точно мертвая специально желала оставить Еве напоминание о себе. Девушка непроизвольно вскрикнула от боли. Хелла отшатнулась от Холмен.
- Я еще вернусь, Ева. Не будет тебе ни счастья, ни покоя. Теперь я – твоя тень! Ни боги, ни Ворон, ни его сынок, ни маяк тебе не помогут, так и знай. Если приведу тебя к Ней, глядишь, Она и мне жизнь дарует, - зло бросила мертвая ведунья и тут же испарилась, как ни бывало.
В то же мгновение Ева проснулась. Девушка чуть не свалилась с дивана на пол. Она судорожно хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба. Ева стала в панике оглядываться по сторонам – вокруг никого не было, даже Герда опять куда-то ушла.
Девушка инстинктивно сжала оберег в руке – он был теплым. Холмен положила ладонь на щеку. Она нащупала рану. Ева посмотрела на следы крови, что остались на пальцах. То был не просто сон. И вправду средь тумана блуждали призраки, что пришли из мира вечного мрака и холода. Они пробирались к живым любыми способами, чтобы напомнить о себе. Их злоба лишь крепла. Мертвецы завидовали тем, в чьих жилах текла кровь, оттого и норовили утащить за собой.
- Ты защищаешь меня, покровительница? Спасибо, - Холмен поцеловала оберег. - Не к добру это все. Хватит меня мучить. Ненавижу.
Ева запрокинула голову и с отчаянием посмотрела куда-то в потолок. Она хотела выспаться, но после таких снов девушка уже вряд ли сможет уснуть.
- «Иногда сон и реальность – одно и то же», - Холмен повторила фразу призрака и опустила взгляд на собственные руки, что не переставали дрожать.
Последние частицы самообладания отделяли Еву от истерики, что так и подступала к горлу. Она держалась мыслью, что ни слезы, ни крики не помогут избавиться от кошмаров. Они следовали за ней тенью – куда она, там и они. Когда ужасы не могли добраться до нее наяву, то стали приходить во снах – даже маяк не всякий раз помогал. Холмен не знала, что лучше: столкнуться с ними лицом к лицу или уснуть и не проснуться.
Ева подтянула к себе колени и уперлась в них локтями. После кошмарного сна голова у девушки стала чугунной – боль отдавала в затылок, виски сдавило. Холмен чувствовала себя еще более уставшей, чем прежде. Ева провела руками по лицу в попытке хотя бы немного прийти в себя. Она повернула голову в сторону. Ее взгляд случайно упал на плед, что сбился в кучку на краю дивана и почти свисал на пол. В памяти Холмен всплыли услышанные откровения Равна. Она запомнила каждое слово, сказанное молодым вороном. Воспоминания, подобно сладкой патоке, медленно растекались где-то в сердце, отвлекая от отголосков пережитого кошмара. Мягкие, нежные прикосновения рук парня, его голос, в коем слышалась непривычная ласка, – Еве было приятно и непривычно одновременно. Она еще не видела и не знала ворона таким.
«Ее вороненок», - улыбка невольно расцвела на лице Холмен. Отчего-то Ева разволновалась: приятная дрожь пробежала по телу маленьким разрядом тока, ладони вспотели. Девушка чувствовала себя странно, но поделать ничего не могла. Холмен неосознанно стояла между неприязнью и любовью к Равну. Мысли об этом наглом вороне в миг заставили Еву забыть и про Хеллу, и про Арне, и про остальные проблемы, что висели острым мечом над ее головой. Ни о чем другом, кроме откровенных слов Вальравна, думать уже не хотелось.
Ошибки быть не могло: они знакомы. Холмен чувствовала призрачную связь между ними, что тянулась шлейфом из прошлого. Только одно дело чувствовать, а другое – помнить. Ева знала: ей нужно серьезно поговорить с Вальравном. Раз воспоминания о детстве так и не спешили возвращаться к ней, значит, она должна восполнить пробелы хотя бы на словах. Кто знает, что может стать ключом к тайнам былых лет, а там уже видно будет. Правда, пока девушка не представляла, как и с чего начать столь необычный разговор. Каждое слово казалось каким-то не таким – неправильным, не тем, но больше всего Еве хотелось посмотреть на реакцию самого парня. Оставалось только гадать, что Равн испытает: удивится, вздохнет с облегчением, обрадуется или вновь разозлится.
Холмен наконец-то кое-как встала на ноги. Девушке было практически жизненно необходимо умыться прохладной водой и утолить жажду в пересохшем горле. Ева немного пошатнулась от легкого головокружения. К прочим бедам боль стрелой вонзилась в плечо. Холмен поморщилась, дотронувшись до него. То девушка забывала о недавней ране, то она напоминала о себе, грозясь остаться с Евой на всю жизнь.
Вдруг до журналистки донеслась какая-то возня и голоса, что исходили со стороны кухни. Еве стало как-то не по себе – вдруг опять нечисть в гости пожаловала. Холмен нахмурилась, прислушиваясь.
- Хозяйка-то наша вона как умаялась, ага-ага, что до спальни не дошла, прям так и уснула на диване, - приговаривал скрипучий старческий голос. Ева его узнала. Это один из тех голосов, что однажды разбудили ее. Только тогда Холмен думала, что они ей приснились, но теперь-то она явно не спала. Еве стало любопытней прежнего. Уж очень ей захотелось узнать, кто это говорил.
Девушка немного поколебалась – пойти, посмотреть, что там творилось, или не стоит.
В итоге любопытство все-таки взяло верх. Ева махнула рукой на собственные страхи – после жуткой встречи с мертвой Хеллой хуже уже не будет. Холмен прошла к кухне. Она осторожно ступала по полу босыми ногами, чтобы не спугнуть говоривших лишним шумом. Ева с опаской заглянула в открытую дверь.
На кухне суетились два странных существа – маленькие, лохматые, в пестрых одеждах. Они так быстро двигались, что девушка не успевала рассмотреть их лица. Оба существа были в столь почтенном возрасте, что и говорить о нем уже неприлично. Однако несмотря на габариты и преклонные годы, создания оказались достаточно проворными и сильными: легко управлялись с метлой, двигали мебель и каким-то чудом доставали до тех уголков, куда не то, что человеку, и мышке-то не влезть.
- Сколько же работы до утра. Надобно все прибрать да по местам разложить, чтобы хозяйка порадовалась. Рассвет совсем близко, ничего не успеваем! Почему мы всегда откладываем дела? Давали же себе зарок: как хозяева спать, мы за работу. Ой, беда, беда, что же делать? Тьфу! - запричитал старец и провел тыльной стороной руки по лбу, задев шапку на голове. Она чуть съехала в бок, открыв одно ухо с заостренным, как у эльфа, кончиком. Из-под шапки торчали растрепанные пряди седых волос.
- Ибо ты за печью, как глухой, спишь – не добудишься. Хозяйка у нас вообще неблагодарная. Чего ради мы стараемся? Корячимся тут для нее, спины надрываем, а она ни конфетки не оставит, ни пряничка медового, ни булочки, ни молочка. Слова хорошего от нее еще не слышали. С дедушкой-то ее каждый вечер разговоры какие душевные вели. Он и о здоровьице справится и совет дельный подскажет. Внучка же мышей не ловит. Еще и ворона с колдуньей притащила, - отвечала подруга старика. В ее тоне так и слышались обида и недовольство.
- Ты что городишь, старая?! - в ужасе всплеснул руками мужчина. - Коли услышит, рассердится, вообще из дому нас погонит. Где жить-то будем? Пропадем бездомными, с холоду околеем, помрем под елью аль под сосной. День и ночь только о еде и думаешь. Сама говорила – хозяйка у нас молоденькая совсем. Сколько тяжких испытаний на ее голову выпало, ой-ой-ой. Страшно представить, что с ней было – вона сколько отсутствовала. Хельге только-только помер – она одна осталася. Уж не наговаривай, выучится. А ворон тебя чем не устроил? Они всегда друзьями были. Какие гостинцы нам привозили с вороньего острова, помнишь? Загляденье!
- А о чем мне еще думать? О тебе, что ли? Помнить-то помню, а толку с того? Вернулась, хоть бы один подарок с собой привезла. Как говорится у человеков? Незнание не освобождает от ответственности, так-то. Чай не первый день на острове, могла бы уже быть и порасторопней, - махнула рукой старуха.
- Закрой рот, а то метелкой как дам сейчас! - старик угрожающе замахнулся метлой и чуть не ударил ею свою напарницу. - Что за язык у тебя поганый? Не кличь беду, старуха.
- Ну уж извините, не на курорте была. Подарки там не раздавали, - вмешалась Ева. Она с усмешкой смотрела на существ. Холмен уже настолько начала привыкать к творившемся вокруг странностям, что особо-то и удивилась. Просто девушка не ожидала сейчас повстречаться с героями своих странных снов, что каждый раз почему-то оказывались далеко не обычными видениями. Наоборот, существа Холмен даже позабавили.
- Вы кто такие? - Ева зашла на кухню.
Создания тут же прикусили языки, замерев. Они настолько были увлечены работой и спорами друг с другом, что даже не заметили девушку. Первым обернулся старик. Он тут же в знак уважения снял шапку, став нервно мять ткань в маленьких ручонках.
- Здрава будь, хозяйка, - мужчина почтительно поклонилось Еве. - Прости, что помешали твоему покою. Позволь представиться. Меня зовут Хенки, я – домовой дух, а это моя жена Шига – кикимора. Мы хранители дома и очага. Днем живем на чердаке и за печкой, а ночью обязанности по хозяйству выполняем. Ты уж не серчай на Шигу. Не со зла она чушь сгородила. Это все нервное, правда-правда. Мы очень переживали за тебя, хозяйка. Все ждали твоего возвращения. Не гони нас из дому, некуда нам после смерти Хельге идти. Останемся без крова – сгинем. Никто нас к себе не пригреет – у всех свои домовые. Мы давно хотели познакомиться с тобой. Думали, выйдем к тебе с первыми сумерками, да не решились – вдруг испугаешься с непривычки.
Ева с легкой улыбкой рассматривала морщинистое лицо, седую бороду и большую родинку на носу у домового. Лазурные глаза Хенки так и светились добротой и мудростью. Холмен обратила внимание и на одежду духов: на домовом были черные брюки, сапожки из добротной кожи, ярко-алый свитер, поверх которого накинута сотканная из разных кусочков ткани безрукавка. Кикимора расхаживала в теплом длинном платье зеленого цвета и почти таких же, как у мужа, сапогах. В ушах Шиги сверкали серьги с драгоценными камнями, а на шее висел не то оберег, не то странноватое ожерелье из трав и сушеных ягод. Вещи не новые, но видно, что добротные – на века сотканные.
- Значит, тогда я слышала именно вас. Это вы разложили мои вещи, когда я только приехала сюда? Думала, что совсем с ума сошла, а это были вы, - с долей облегчения выдохнула Ева. Ей стало проще списывать странности, происходящие вокруг, на нечистую силу, чем думать, что она совсем лишилась рассудка.
- Мы, хозяюшка. Ты с дороги уставшая была, а мы обязаны к твоему пробуждению порядок во всем доме навести – встретить по-людски. Еще раз прости нас, коли что не так. Сделаем все, как скажешь, только не прогоняй нас. Мы всю жизнь при Хельге служили, а потом он сказал, что скоро приедет новая – молодая хозяйка. Ею ты и оказалась.
- Успокойтесь, не собиралась я никого никуда прогонять, - отмахнулась Ева, как вдруг ее осенило. - Значит, это вам дедушка про меня рассказал? Он и вправду был так уверен, что я приеду?
- Был, хозяйка, был. Много, долго тебя ждал. Все мечтал увидеться да дело свое в твои руки передать.
- А больше он ничего обо мне не говорил?
- Вроде как нет, хозяюшка, так и не упомнишь. Однако Хельге все последнее время готовился к чему-то нехорошему. Это и невооруженным взглядом было видно. Мрачная тень залегла на душеньку его, да только он скрытный был – мало что кому говорил. Теперь-то оно и ясно – смертушку свою, видать, чуял. Ты чего молчишь, старая? - шикнул домовой на жену.
Кикимора же виновато опустила взгляд в пол, сжимая пальцами подол запачканного пылью платья. Стыдно ей было посмотреть в глаза молодой хозяйке. Не ожидала Шига, что Ева услышит их и сама придет знакомиться. В словах Хенки таились страхи: вдруг осерчает Ева и выгонит их прочь. Только извиняться кикимора толком не умела.
- Мы старались, хотели, чтобы ты заметила это и отблагодарила за труды. Хельге-то всегда нам гостинцы оставлял, подарки делал. Вон ткань какую хорошую для новой одежи купил. Обидно нам, - несмело пролепетала Шига, так и не решаясь взглянуть на хозяйку.
- Ой дура старая. Только хуже делаешь! - Хенки схватился за голову, не зная, то ли в ноги Холмен падать, то ли спрятаться в какую щель, пока совсем худо не стало.
- Прекратите этот цирк, - отрезала Ева и сама не заметила, как ее голос прозвучал по-хозяйски приказным. - Я объясняться перед вами должна? В чем еще моя вина? Да, я у вас не так давно и пока мало местных порядков знаю – только учусь всему. К вашим сказочным укладам не приучена. Я вообще вас за сон приняла. Будут вам и гостинцы и подарки, не переживайте, - хмыкнула Ева, смилостивившись над существами.
- Благодарствуем, хозяюшка, - домовой и кикимора приложили руки к сердцу и поклонились Еве так низко, что чуть лбом об пол не ударились.
- Ты отдыхай. Мы постараемся вести себя тихо. К утру и водица будет горячая, и вещи чистые, и молока парного добудем и порядок вокруг наведем. Все, что должно, сделаем, - пообещала Шига, поправив две растрепанные косички, перевязанные лентой. Она обрадовалась обещаниям Холмен, хоть и в ее раскосых глазах еще горел огонек недоверия. Однако кикимора рассудила: новую хозяйку лучше не злить – было в Еве нечто такое, чего стоило опасаться.
- Но у меня к вам будет просьба, - вкрадчиво проговорила Ева. - Я вам еще подарков принесу, если хорошо подумаете и вспомните, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного или странного в последнее время перед смертью дедушки. Договорились?
- Хорошо, хозяюшка, как скажешь, - с охотой закивали существа.
Откуда-то с улицы раздался знакомый девичий голосок. Все трое повернули голову к окну. Это русалка вновь завела свою тоскливую песню.
- Началося, опять воет, - махнула рукой кикимора.
Ева подошла к окну, отодвинула шторку, всмотрелась. На улице было темно и туманно – ничего не видать. В голове девушки что-то щелкнуло. Она загорелась идеей встретиться с русалкой наяву. Не долго думая, Холмен вернулась в гостиную. Шига и Хенки удивленно переглянулись и последовали за хозяйкой. Ева в это время уже успела натянуть свитер и кроссовки.
- Хозяюшка, куда это ты собралася? Не ходи, не гоже тебе во тьме да тумане блуждать. Нечисть так и ждет за порогом, чтобы сцапать тебя! Нехай эта малахольная плачет, то лишь ее печаль.
- Все в порядке, ничего не случится. Занимайтесь делами, только без скандалов. Вернусь – приготовлю вам угощение, - спешно бросила Ева. Она схватила валявшуюся на стуле куртку и скрылась за входной дверью.
Каким-то чудом из-под футболки Евы выбился подаренный после обряда Вороном оберег богини. Волшебная вещица ярко засияла, нагрелась. Его тепло не обожгло Еву, но нечисть напугало. Стоило теплу коснуться призрака, как Хелла издала странный, нечеловеческий звук, похожий не то на протяжный писк, не то на вскрик. Она тут же отпустила Еву, задев длинными ногтями щеку Холмен – багровеющая царапина выступила на нежной коже, пара капель крови просочилась из раны, точно мертвая специально желала оставить Еве напоминание о себе. Девушка непроизвольно вскрикнула от боли. Хелла отшатнулась от Холмен.
- Я еще вернусь, Ева. Не будет тебе ни счастья, ни покоя. Теперь я – твоя тень! Ни боги, ни Ворон, ни его сынок, ни маяк тебе не помогут, так и знай. Если приведу тебя к Ней, глядишь, Она и мне жизнь дарует, - зло бросила мертвая ведунья и тут же испарилась, как ни бывало.
В то же мгновение Ева проснулась. Девушка чуть не свалилась с дивана на пол. Она судорожно хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба. Ева стала в панике оглядываться по сторонам – вокруг никого не было, даже Герда опять куда-то ушла.
Девушка инстинктивно сжала оберег в руке – он был теплым. Холмен положила ладонь на щеку. Она нащупала рану. Ева посмотрела на следы крови, что остались на пальцах. То был не просто сон. И вправду средь тумана блуждали призраки, что пришли из мира вечного мрака и холода. Они пробирались к живым любыми способами, чтобы напомнить о себе. Их злоба лишь крепла. Мертвецы завидовали тем, в чьих жилах текла кровь, оттого и норовили утащить за собой.
- Ты защищаешь меня, покровительница? Спасибо, - Холмен поцеловала оберег. - Не к добру это все. Хватит меня мучить. Ненавижу.
Ева запрокинула голову и с отчаянием посмотрела куда-то в потолок. Она хотела выспаться, но после таких снов девушка уже вряд ли сможет уснуть.
- «Иногда сон и реальность – одно и то же», - Холмен повторила фразу призрака и опустила взгляд на собственные руки, что не переставали дрожать.
Последние частицы самообладания отделяли Еву от истерики, что так и подступала к горлу. Она держалась мыслью, что ни слезы, ни крики не помогут избавиться от кошмаров. Они следовали за ней тенью – куда она, там и они. Когда ужасы не могли добраться до нее наяву, то стали приходить во снах – даже маяк не всякий раз помогал. Холмен не знала, что лучше: столкнуться с ними лицом к лицу или уснуть и не проснуться.
Ева подтянула к себе колени и уперлась в них локтями. После кошмарного сна голова у девушки стала чугунной – боль отдавала в затылок, виски сдавило. Холмен чувствовала себя еще более уставшей, чем прежде. Ева провела руками по лицу в попытке хотя бы немного прийти в себя. Она повернула голову в сторону. Ее взгляд случайно упал на плед, что сбился в кучку на краю дивана и почти свисал на пол. В памяти Холмен всплыли услышанные откровения Равна. Она запомнила каждое слово, сказанное молодым вороном. Воспоминания, подобно сладкой патоке, медленно растекались где-то в сердце, отвлекая от отголосков пережитого кошмара. Мягкие, нежные прикосновения рук парня, его голос, в коем слышалась непривычная ласка, – Еве было приятно и непривычно одновременно. Она еще не видела и не знала ворона таким.
«Ее вороненок», - улыбка невольно расцвела на лице Холмен. Отчего-то Ева разволновалась: приятная дрожь пробежала по телу маленьким разрядом тока, ладони вспотели. Девушка чувствовала себя странно, но поделать ничего не могла. Холмен неосознанно стояла между неприязнью и любовью к Равну. Мысли об этом наглом вороне в миг заставили Еву забыть и про Хеллу, и про Арне, и про остальные проблемы, что висели острым мечом над ее головой. Ни о чем другом, кроме откровенных слов Вальравна, думать уже не хотелось.
Ошибки быть не могло: они знакомы. Холмен чувствовала призрачную связь между ними, что тянулась шлейфом из прошлого. Только одно дело чувствовать, а другое – помнить. Ева знала: ей нужно серьезно поговорить с Вальравном. Раз воспоминания о детстве так и не спешили возвращаться к ней, значит, она должна восполнить пробелы хотя бы на словах. Кто знает, что может стать ключом к тайнам былых лет, а там уже видно будет. Правда, пока девушка не представляла, как и с чего начать столь необычный разговор. Каждое слово казалось каким-то не таким – неправильным, не тем, но больше всего Еве хотелось посмотреть на реакцию самого парня. Оставалось только гадать, что Равн испытает: удивится, вздохнет с облегчением, обрадуется или вновь разозлится.
Холмен наконец-то кое-как встала на ноги. Девушке было практически жизненно необходимо умыться прохладной водой и утолить жажду в пересохшем горле. Ева немного пошатнулась от легкого головокружения. К прочим бедам боль стрелой вонзилась в плечо. Холмен поморщилась, дотронувшись до него. То девушка забывала о недавней ране, то она напоминала о себе, грозясь остаться с Евой на всю жизнь.
Вдруг до журналистки донеслась какая-то возня и голоса, что исходили со стороны кухни. Еве стало как-то не по себе – вдруг опять нечисть в гости пожаловала. Холмен нахмурилась, прислушиваясь.
- Хозяйка-то наша вона как умаялась, ага-ага, что до спальни не дошла, прям так и уснула на диване, - приговаривал скрипучий старческий голос. Ева его узнала. Это один из тех голосов, что однажды разбудили ее. Только тогда Холмен думала, что они ей приснились, но теперь-то она явно не спала. Еве стало любопытней прежнего. Уж очень ей захотелось узнать, кто это говорил.
Девушка немного поколебалась – пойти, посмотреть, что там творилось, или не стоит.
В итоге любопытство все-таки взяло верх. Ева махнула рукой на собственные страхи – после жуткой встречи с мертвой Хеллой хуже уже не будет. Холмен прошла к кухне. Она осторожно ступала по полу босыми ногами, чтобы не спугнуть говоривших лишним шумом. Ева с опаской заглянула в открытую дверь.
На кухне суетились два странных существа – маленькие, лохматые, в пестрых одеждах. Они так быстро двигались, что девушка не успевала рассмотреть их лица. Оба существа были в столь почтенном возрасте, что и говорить о нем уже неприлично. Однако несмотря на габариты и преклонные годы, создания оказались достаточно проворными и сильными: легко управлялись с метлой, двигали мебель и каким-то чудом доставали до тех уголков, куда не то, что человеку, и мышке-то не влезть.
- Сколько же работы до утра. Надобно все прибрать да по местам разложить, чтобы хозяйка порадовалась. Рассвет совсем близко, ничего не успеваем! Почему мы всегда откладываем дела? Давали же себе зарок: как хозяева спать, мы за работу. Ой, беда, беда, что же делать? Тьфу! - запричитал старец и провел тыльной стороной руки по лбу, задев шапку на голове. Она чуть съехала в бок, открыв одно ухо с заостренным, как у эльфа, кончиком. Из-под шапки торчали растрепанные пряди седых волос.
- Ибо ты за печью, как глухой, спишь – не добудишься. Хозяйка у нас вообще неблагодарная. Чего ради мы стараемся? Корячимся тут для нее, спины надрываем, а она ни конфетки не оставит, ни пряничка медового, ни булочки, ни молочка. Слова хорошего от нее еще не слышали. С дедушкой-то ее каждый вечер разговоры какие душевные вели. Он и о здоровьице справится и совет дельный подскажет. Внучка же мышей не ловит. Еще и ворона с колдуньей притащила, - отвечала подруга старика. В ее тоне так и слышались обида и недовольство.
- Ты что городишь, старая?! - в ужасе всплеснул руками мужчина. - Коли услышит, рассердится, вообще из дому нас погонит. Где жить-то будем? Пропадем бездомными, с холоду околеем, помрем под елью аль под сосной. День и ночь только о еде и думаешь. Сама говорила – хозяйка у нас молоденькая совсем. Сколько тяжких испытаний на ее голову выпало, ой-ой-ой. Страшно представить, что с ней было – вона сколько отсутствовала. Хельге только-только помер – она одна осталася. Уж не наговаривай, выучится. А ворон тебя чем не устроил? Они всегда друзьями были. Какие гостинцы нам привозили с вороньего острова, помнишь? Загляденье!
- А о чем мне еще думать? О тебе, что ли? Помнить-то помню, а толку с того? Вернулась, хоть бы один подарок с собой привезла. Как говорится у человеков? Незнание не освобождает от ответственности, так-то. Чай не первый день на острове, могла бы уже быть и порасторопней, - махнула рукой старуха.
- Закрой рот, а то метелкой как дам сейчас! - старик угрожающе замахнулся метлой и чуть не ударил ею свою напарницу. - Что за язык у тебя поганый? Не кличь беду, старуха.
- Ну уж извините, не на курорте была. Подарки там не раздавали, - вмешалась Ева. Она с усмешкой смотрела на существ. Холмен уже настолько начала привыкать к творившемся вокруг странностям, что особо-то и удивилась. Просто девушка не ожидала сейчас повстречаться с героями своих странных снов, что каждый раз почему-то оказывались далеко не обычными видениями. Наоборот, существа Холмен даже позабавили.
- Вы кто такие? - Ева зашла на кухню.
Создания тут же прикусили языки, замерев. Они настолько были увлечены работой и спорами друг с другом, что даже не заметили девушку. Первым обернулся старик. Он тут же в знак уважения снял шапку, став нервно мять ткань в маленьких ручонках.
- Здрава будь, хозяйка, - мужчина почтительно поклонилось Еве. - Прости, что помешали твоему покою. Позволь представиться. Меня зовут Хенки, я – домовой дух, а это моя жена Шига – кикимора. Мы хранители дома и очага. Днем живем на чердаке и за печкой, а ночью обязанности по хозяйству выполняем. Ты уж не серчай на Шигу. Не со зла она чушь сгородила. Это все нервное, правда-правда. Мы очень переживали за тебя, хозяйка. Все ждали твоего возвращения. Не гони нас из дому, некуда нам после смерти Хельге идти. Останемся без крова – сгинем. Никто нас к себе не пригреет – у всех свои домовые. Мы давно хотели познакомиться с тобой. Думали, выйдем к тебе с первыми сумерками, да не решились – вдруг испугаешься с непривычки.
Ева с легкой улыбкой рассматривала морщинистое лицо, седую бороду и большую родинку на носу у домового. Лазурные глаза Хенки так и светились добротой и мудростью. Холмен обратила внимание и на одежду духов: на домовом были черные брюки, сапожки из добротной кожи, ярко-алый свитер, поверх которого накинута сотканная из разных кусочков ткани безрукавка. Кикимора расхаживала в теплом длинном платье зеленого цвета и почти таких же, как у мужа, сапогах. В ушах Шиги сверкали серьги с драгоценными камнями, а на шее висел не то оберег, не то странноватое ожерелье из трав и сушеных ягод. Вещи не новые, но видно, что добротные – на века сотканные.
- Значит, тогда я слышала именно вас. Это вы разложили мои вещи, когда я только приехала сюда? Думала, что совсем с ума сошла, а это были вы, - с долей облегчения выдохнула Ева. Ей стало проще списывать странности, происходящие вокруг, на нечистую силу, чем думать, что она совсем лишилась рассудка.
- Мы, хозяюшка. Ты с дороги уставшая была, а мы обязаны к твоему пробуждению порядок во всем доме навести – встретить по-людски. Еще раз прости нас, коли что не так. Сделаем все, как скажешь, только не прогоняй нас. Мы всю жизнь при Хельге служили, а потом он сказал, что скоро приедет новая – молодая хозяйка. Ею ты и оказалась.
- Успокойтесь, не собиралась я никого никуда прогонять, - отмахнулась Ева, как вдруг ее осенило. - Значит, это вам дедушка про меня рассказал? Он и вправду был так уверен, что я приеду?
- Был, хозяйка, был. Много, долго тебя ждал. Все мечтал увидеться да дело свое в твои руки передать.
- А больше он ничего обо мне не говорил?
- Вроде как нет, хозяюшка, так и не упомнишь. Однако Хельге все последнее время готовился к чему-то нехорошему. Это и невооруженным взглядом было видно. Мрачная тень залегла на душеньку его, да только он скрытный был – мало что кому говорил. Теперь-то оно и ясно – смертушку свою, видать, чуял. Ты чего молчишь, старая? - шикнул домовой на жену.
Кикимора же виновато опустила взгляд в пол, сжимая пальцами подол запачканного пылью платья. Стыдно ей было посмотреть в глаза молодой хозяйке. Не ожидала Шига, что Ева услышит их и сама придет знакомиться. В словах Хенки таились страхи: вдруг осерчает Ева и выгонит их прочь. Только извиняться кикимора толком не умела.
- Мы старались, хотели, чтобы ты заметила это и отблагодарила за труды. Хельге-то всегда нам гостинцы оставлял, подарки делал. Вон ткань какую хорошую для новой одежи купил. Обидно нам, - несмело пролепетала Шига, так и не решаясь взглянуть на хозяйку.
- Ой дура старая. Только хуже делаешь! - Хенки схватился за голову, не зная, то ли в ноги Холмен падать, то ли спрятаться в какую щель, пока совсем худо не стало.
- Прекратите этот цирк, - отрезала Ева и сама не заметила, как ее голос прозвучал по-хозяйски приказным. - Я объясняться перед вами должна? В чем еще моя вина? Да, я у вас не так давно и пока мало местных порядков знаю – только учусь всему. К вашим сказочным укладам не приучена. Я вообще вас за сон приняла. Будут вам и гостинцы и подарки, не переживайте, - хмыкнула Ева, смилостивившись над существами.
- Благодарствуем, хозяюшка, - домовой и кикимора приложили руки к сердцу и поклонились Еве так низко, что чуть лбом об пол не ударились.
- Ты отдыхай. Мы постараемся вести себя тихо. К утру и водица будет горячая, и вещи чистые, и молока парного добудем и порядок вокруг наведем. Все, что должно, сделаем, - пообещала Шига, поправив две растрепанные косички, перевязанные лентой. Она обрадовалась обещаниям Холмен, хоть и в ее раскосых глазах еще горел огонек недоверия. Однако кикимора рассудила: новую хозяйку лучше не злить – было в Еве нечто такое, чего стоило опасаться.
- Но у меня к вам будет просьба, - вкрадчиво проговорила Ева. - Я вам еще подарков принесу, если хорошо подумаете и вспомните, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного или странного в последнее время перед смертью дедушки. Договорились?
- Хорошо, хозяюшка, как скажешь, - с охотой закивали существа.
Откуда-то с улицы раздался знакомый девичий голосок. Все трое повернули голову к окну. Это русалка вновь завела свою тоскливую песню.
- Началося, опять воет, - махнула рукой кикимора.
Ева подошла к окну, отодвинула шторку, всмотрелась. На улице было темно и туманно – ничего не видать. В голове девушки что-то щелкнуло. Она загорелась идеей встретиться с русалкой наяву. Не долго думая, Холмен вернулась в гостиную. Шига и Хенки удивленно переглянулись и последовали за хозяйкой. Ева в это время уже успела натянуть свитер и кроссовки.
- Хозяюшка, куда это ты собралася? Не ходи, не гоже тебе во тьме да тумане блуждать. Нечисть так и ждет за порогом, чтобы сцапать тебя! Нехай эта малахольная плачет, то лишь ее печаль.
- Все в порядке, ничего не случится. Занимайтесь делами, только без скандалов. Вернусь – приготовлю вам угощение, - спешно бросила Ева. Она схватила валявшуюся на стуле куртку и скрылась за входной дверью.
