– У нее есть волшебное блюдо, с помощью которого она может увидеть все, что захочет. Она вам и покажет, и советом поможет. Идите через этот лес и выйдете к холму. На нем стоит терем, его охраняют два волка. Скажете, что от меня, они пропустят.
Василиса Премудрая
Друзья направились в указанном направлении. Пройдя небольшой лесок насквозь, они оказались у подножья пологого холма. На вершине виднелся большой двухэтажный деревянный терем. Терем был с широкими окнами, обрамленными резными наличниками, затейливой крышей со множеством башенок, увенчанными крышами-луковками, и расписными фронтонами. Дорога к нему заняла довольно много времени, так как Мех постоянно уставал и просил остальных его подождать.
Подойдя к распахнутым настежь массивным воротам, друзья увидели двух волков, дремавших в тени высокого частокола. Никто из серых хищников даже не открыл глаз, когда игрушки робко проскользнули во внутренний двор.
Перед ними раскинулась просторная цветочная лужайка с аккуратным круглым прудиком в середине. От ворот к крыльцу, огибая водоем с двух сторон, тянулась дорожка, посыпанная мелким гравием. По лужайке скакали разноцветные кролики, а над цветами порхали птицы и жужжали пчелы.
- Волки... Охраняют... Скажите, что от меня... Пропустят, - бурчал Остряк. - Да им хоть хвосты вместе вяжи – не проснутся.
- Пропустили они вас потому, что знали, кто идет и откуда, - раздался откуда-то сверху звонкий голос. – Я вас видела в своем блюде, еще когда вы еще были в Лукоморье.
- Кто это? – начал озираться по сторонам Кричун.
- Василииииса, - блаженно протянул Мех, увидев красивую высокую девушку в длинном белом кафтане с зеленой оторочкой и расписном кокошнике. Она стояла на просторном резном балконе, который нависал над центральным входом в терем.
- Заходите, я сейчас спущусь, - крикнула Василиса и скрылась внутри.
Игрушки вошли в просторное помещение. Напротив входа располагалось большое окно, благодаря которому внутри было светло. Слева виднелась огромная печь, а справа – широкая лестница, по которой спускалась Василиса. В одной руке она несла большое вытянутое черное блюдо, а в другой – крупное красное яблоко.
- Обычно я работаю с ним наверху, но, боюсь, что вам по лестнице не подняться, - сказала Василиса.
Подойдя к печи, она поставила блюдо и яблоко прямо на пол, а сама уселась рядом.
– Вы извините, я сегодня очень занята, поэтому давайте сразу перейдем к делу. Как я уже сказала, я видела, что вы беседовали с Варварой.
- С кем? – перебил Химоза.
- С Варварой. Это моя сова. Ну, точнее не совсем моя, - начала объяснять Василиса. – Точнее на самом деле она моя, но считает, что она сама по себе. Прям, как кошка.
- Любите подглядывать? – сыронизировал Остряк.
- Не совсем, - ни капли не смутившись, отреагировала хозяйка терема, - просто оно, - тут Василиса указала на блюдо, - так настроено, что сразу начинает показывать место, где произносят мое имя. Так что, когда Варвара заговорила с вами обо мне, я моментально про это узнала.
- А ты только и делаешь, что смотришь в это блюдо? – влез в разговор Кричун.
- Не постоянно, конечно, но частенько. Я ведь Василиса Премудрая, а, чтобы быть премудрой, нужно все знать. Где что происходит, кто что рассказал...
- И что ты знаешь о том, что интересует нас? – настроился на деловой разговор Химоза.
- Вы простите, но я застала только самый конец вашей беседы с Варварой, и поэтому не знаю, что вы ищите.
Осьминог в очередной раз рассказал историю четырех игрушек, добавив детали, которые они узнали от Кота и совы.
Василиса, в свою очередь, начала расспрашивать своих гостей о том, как зовут их создателя, где он живет, и как выглядит. В ответ друзья лишь пожимали плечами, разводили руками, щупальцами и лапами.
- Похоже, на это потребуется гораздо больше времени, чем я думала, - поджала губы Василиса. – Как же мне найти того, кого вы ищете, если вы о нем ничего не знаете?
- Никита, - вдруг пискнул Мех.
- Что? – повернулись к нему Химоза, Остряк и Кричун.
- В самом первом сне, как только мы появились в Фантазии, мне приснились странные слова: «Моему сыну Никите в подарок на его двенадцатый день рождения», - процитировал Мех, прикрыв глаза. – Я не знаю, что это означает, но, возможно, это как-то поможет, - смутился он, поняв, что стал объектом всеобщего внимания.
- Думаю, поможет, - кивнула Василиса.
Девица принялась за дело. Она пошептала что-то над блюдом, потом бросила на него яблоко и стала ждать. Пару секунд красный фрукт лежал неподвижно. Затем он начал перекатываться вдоль краев блюда, с каждым кругом набирая скорость. В какой-то момент яблоко стало двигаться настолько быстро, что превратилось в расплывчатую красную тень. Тень, словно сдирала черную краску с блюда, и под этой краской начали проступать какие-то картины. Спустя еще несколько мгновений яблоко ускорилось настолько, что стало совсем незаметным. В то же время на блюде так быстро сменялись места, лица, события, что игрушки не успевали их разглядеть. Лишь Василиса внимательно вглядывалась в мелькавшие с невероятной скоростью изображения и беззвучно шевелила губами.
Внезапно все резко замедлилось. Взору сказочных персонажей открылась больничная палата. Внутри стены стояли три койки. На одной из них лежал высокий худой мужчина. Нижняя половина его лица была закрыта пластиковой кислородной маской. Можно было разглядеть только глубоко посаженные по обеим сторонам от чуть искривленного носа глаза. Они были закрыты. Девица что-то прошептала, и картинка замерла.
- Думаю, это и есть ваш писатель, - сказала Василиса сидевшим подле нее игрушкам.
Все четверо стали внимательно вглядываться в бледное и неподвижное лицо своего создателя.
- А он точно жив? – осторожно, словно боясь спугнуть остатки жизни, еще теплившиеся в этом теле, спросил Остряк.
- Если он в этом месте, то – да, - также негромко ответила Василиса. – Но долго ли он еще здесь пробудет – я не знаю.
- И что же мы можем сделать, чтобы разбудить его? – прошептал Мех.
- Вы? – переспросила девица. – Вы – ничего. Это не в вашей власти.
- Но нам нужно, чтобы он дописал историю про нас, - угрюмо произнес Химоза. – Ведь если он умрет, мы исчезнем вместе с ним.
- Вряд ли он сможет ее дописать, - с грустью откликнулась Василиса. – Вряд ли он вообще что-нибудь еще напишет. Он сильно болен, и после такой болезни люди никогда не становятся прежними.
- И как нам теперь быть? – в отчаянии простонал Мех.
Василиса поджала губы и надолго задумалась, пока игрушки продолжали смотреть на блюдо.
- Вы не можете помочь вашему создателю, - наконец сказала она. – Но вы можете найти себе нового.
- В каком смысле? Что? Как? Где? – одновременно произнесли четверо друзей.
- Вам нужно, чтобы история про вас была написана заново, и чтобы ее прочитали. Чем больше людей узнают про вас, запомнят вас, будут рассказывать своим близким про вас, тем дольше вы будете жить. Возможно, вы будете жить столетия. Но для этого кто-то должен поведать миру про ваши приключения.
- А разве он, - Химоза указал щупальцем на блюдо, - не написал уже нашу историю? Может быть, ее надо просто найти и показать другим людям?
- Нет, - покачала головой Василиса, - я мельком просмотрела его жизнь. Перед тем, как оказаться там, он уничтожил все, что написал про вас. Так что теперь вы существуете только в его голове.
- Зачем он это сделал? – со злостью в голосе спросил Кричун.
- Ему было очень грустно, - тихо ответила Василиса.
- Но где же найти такого человека, и как рассказать ему о том, что с нами было?! – воскликнул Остряк. – Ведь теперь это знаем только мы, пусть и не до конца.
- Сны, - ответила хозяйка терема. – Я научу вас приходить к людям во снах. Там вы сможете рассказать им о ваших приключениях и вдохновить на новое написание вашей истории.
- Сны? – хором переспросили игрушки.
- Да. Сны являются дверью, связывающей мир Фантазии и мир людей. Прежде, чем появиться здесь, наши образы приходят во снах к людям. А нам, в свою очередь, снится то, что они про нас придумывают. Это, - Василиса указала на блюдо, - лишь средство для того, чтобы видеть, что происходит в мире людей. Но проникать друг в друга наши миры могут именно во снах.
- То есть нам просто нужно прийти во сне к любому человеку и рассказать, что он должен про нас написать? – уточнил Химоза.
- Все не так просто, - с улыбкой покачала головой Василиса. – Как правило, люди просыпаются утром и не могут вспомнить, что им снилось. А если вспомнят, то не каждый из них сможет описать словами увиденное во сне так, чтобы это запало в душу другим. Нет, вам нужен не любой человек. Вам нужен писатель.
- Писатель? – переспросил Мех.
- Да, - кивнула Василиса, - писатель. Тот, кто сможет преподнести вашу историю так, чтобы она увлекла других людей, чтобы они вам сопереживали: пугались, когда вам страшно, грустили, когда вам грустно и радовались вашим победам. Только тогда вы действительно останетесь в памяти и сможете рассчитывать на долгую жизнь.
- Как же мы его найдем?! – взволнованно воскликнул было Кричун, но в последний момент опомнился и сумел совладать с голосом.
- Это – задача не из легких. Вам придется хорошенько постараться.
- А оно, - кивнул Остряк на блюдо, - никак не сможет нам помочь? Показать какого-нибудь писателя?
- Нет. Блюдо показывает только то, что снаружи. Писатели и художники сильно отличаются от обычных людей. Но эти отличия внутри. А внешне они выглядят так же, как все остальные. Вы сможете определить их только по их снам. Они намного ярче и насыщеннее. Так что вам четверым придется просто скользить по людским сновидениям и искать. Больше ничем я вам помочь не могу.
- Почему мы не можем просто приходить во сне к людям и рассказывать свою историю? – подал голос Мех. – Они будут про нас узнавать, и не нужно будет искать писателя. Разве это не проще?
- Как я уже сказала, очень мало людей запоминают свои сны. Вы можете присниться десятку, и в лучшем случае один вспомнит про вас по утру. И то вряд ли этот человек сумеет запомнить все детали. Возможно, то, что сохранится у него в памяти, не будет иметь ничего общего с настоящими вами.
- И как много времени у нас есть, чтобы скользить и искать? – поинтересовался Химоза и многозначительно указал на безжизненное лицо, которое до сих пор отражалось в блюде.
- Этого я не знаю.
- Разве ты не Василиса Премудрая, которая знает все? – спросил Остряк.
- Ответ на этот вопрос мне действительно неведом. Но я знаю, кому он известен, - снова улыбнулась хозяйка терема. – Сказать, сколько у вас есть времени на поиски, может только Баба-Яга. Именно она проводит людей из их мира в мир потусторонний. И только ей известно, когда и за кем она придет. Но сразу предупрежу, что выведать у нее это может быть непросто.
- Почему?
- У Бабы-Яги скверный характер. Никогда не знаешь, чего от нее ожидать, и как может повернуться разговор. Главное, не показывать ей, что вы ее боитесь.
- А, знаю, - вмешался Кричун, - это как с теми собаками на свалке. Если почувствуют, что боишься их – сразу же нападут и сожрут.
- Нет, в этом случае все не так. Яга хоть и выглядит жутко, но она не кровожадный монстр и никого не ест. Яга – проводник между этим и потусторонним миром. Именно поэтому ей известно, сколько осталось вашему писателю жить на этом свете. Просто Яга очень не любит пугливых и малодушных. Таким не место в ее избушке. Но если она увидит, что вы не боитесь, то может дать вам все, что попросите, и даже больше.
Василиса встала и подошла к массивному сундуку, стоявшему у стены. Откинув крышку, она покопалась в его недрах и достала небольшой прозрачный пузырек, наполненный бесцветной жидкостью.
- Если Яга не захочет с вами разговаривать, отдайте ей этот пузырек с живой водой. Возможно, небольшой подарок ее задобрит.
Василиса протянула живую воду Кричуну, так как только у него были ладони, которые могли что-либо нести.
- Может, его понесет кто-то другой? – мышонок нерешительно посмотрел на друзей.
- Отдайте лучше мне, - сказал Химоза, - у меня будет сохраннее.
Он аккуратно обвил двумя щупальцами пузырек.
Девица рассказала игрушкам, где искать Бабу-Ягу, и дала еще несколько советов, как вести себя со сварливой старухой. Затем Химоза, Остряк, Кричун и Мех вышли за ворота терема и направились в указанном направлении.
Яга
Грунтовая дорога петляла между пологими холмами, покрытыми ярко-зеленой травой. Химоза, как обычно, полз первым, держа пузырек с живой водой высоко над собой, а Мех, спотыкаясь и причитая, плелся позади всех.
Наконец, друзья добрались до места, где от основной дороги в сторону отходила неприметная тропинка. Следуя указаниям Василисы, игрушки свернули на нее, и стали подниматься по крутому склону холма. Взобравшись на вершину, они увидели под собой мрачную долину. Трава с здесь была не ярко-зеленой, а какой-то серой и пыльной. С другой стороны долины виднелся темный лес, а перед ним стоял маленький сруб, сложенный из почерневших от времени бревен. В срубе не было видно ни окон, ни дверей. Жилище Бабы-Яги окружал неаккуратный плетень из кривых прутьев и длинных шестов. На шестах торчали непонятные круглые набалдашники грязно-белого цвета. Спускавшаяся с холма тропинка упиралась в покосившиеся приоткрытые ворота. Одна из створок болталась на единственной петле. За спиной у путешественников ярко светило солнце, но впереди все было затянуто серыми тучами.
- В таком месте приятные люди жить не будут, - констатировал Остряк, изучив обстановку.
- Будем надеяться, что подарок Василисы поможет наладить отношения, - ответил Химоза и начал спускаться с холма.
Остальные последовали за ним.
В долине было тихо, только темный лес шумел листвой на ветру. Изредка к этим звукам прибавлялся непонятный треск и сопение из чащи.
Мех боялся отстать от друзей и торопливо перебирал лапками, усеивая тропинку позади себя фиолетовыми шерстинками.
Зоркий Кричун первым разглядел, что представляли из себя эти странные набалдашники на шестах.
- Черепа! – разорвал гнетущую тишину долины его истошный вопль. – Это черепа! – продолжал кричать мышонок, по обыкновению подпрыгивая на месте, тараща глаза и далеко высовывая красный язык.
С верхушек деревьев в серое небо взмыла стая черных ворон, потревоженных внезапным шумом. К воплям Кричуна добавилось хриплое карканье. В срубе, который при ближайшем рассмотрении оказался стоящим на двух толстых пнях, напоминавших огромные и уродливые птичьи лапы, послышалось какое-то движение, а затем из-за бревенчатых стен донесся длинный протяжный стон.
Остряку, Химозе и Меху удалось успокоить друга, и игрушки осторожно двинулись дальше. В этот момент со стороны избушки раздался громкий треск, и жилище Бабы-Яги, переваливаясь с боку на бок, медленно стало разворачиваться. От этого зрелища Химоза стал быстро-быстро переливаться всеми цветами, на которые только был способен. Стоявший рядом Кричун сдерживался из последних сил, только бы снова не заорать. С Меха внезапно налетевший порыв холодного ветра поднял целое облачко шерсти. Остряк же просто замер, как истукан, и не мог пошевелиться.
Избушка продолжала свой долгий маневр, сопровождавшийся треском, хрустом, щелканьем, и каким-то утробным рыком.
Василиса Премудрая
Друзья направились в указанном направлении. Пройдя небольшой лесок насквозь, они оказались у подножья пологого холма. На вершине виднелся большой двухэтажный деревянный терем. Терем был с широкими окнами, обрамленными резными наличниками, затейливой крышей со множеством башенок, увенчанными крышами-луковками, и расписными фронтонами. Дорога к нему заняла довольно много времени, так как Мех постоянно уставал и просил остальных его подождать.
Подойдя к распахнутым настежь массивным воротам, друзья увидели двух волков, дремавших в тени высокого частокола. Никто из серых хищников даже не открыл глаз, когда игрушки робко проскользнули во внутренний двор.
Перед ними раскинулась просторная цветочная лужайка с аккуратным круглым прудиком в середине. От ворот к крыльцу, огибая водоем с двух сторон, тянулась дорожка, посыпанная мелким гравием. По лужайке скакали разноцветные кролики, а над цветами порхали птицы и жужжали пчелы.
- Волки... Охраняют... Скажите, что от меня... Пропустят, - бурчал Остряк. - Да им хоть хвосты вместе вяжи – не проснутся.
- Пропустили они вас потому, что знали, кто идет и откуда, - раздался откуда-то сверху звонкий голос. – Я вас видела в своем блюде, еще когда вы еще были в Лукоморье.
- Кто это? – начал озираться по сторонам Кричун.
- Василииииса, - блаженно протянул Мех, увидев красивую высокую девушку в длинном белом кафтане с зеленой оторочкой и расписном кокошнике. Она стояла на просторном резном балконе, который нависал над центральным входом в терем.
- Заходите, я сейчас спущусь, - крикнула Василиса и скрылась внутри.
Игрушки вошли в просторное помещение. Напротив входа располагалось большое окно, благодаря которому внутри было светло. Слева виднелась огромная печь, а справа – широкая лестница, по которой спускалась Василиса. В одной руке она несла большое вытянутое черное блюдо, а в другой – крупное красное яблоко.
- Обычно я работаю с ним наверху, но, боюсь, что вам по лестнице не подняться, - сказала Василиса.
Подойдя к печи, она поставила блюдо и яблоко прямо на пол, а сама уселась рядом.
– Вы извините, я сегодня очень занята, поэтому давайте сразу перейдем к делу. Как я уже сказала, я видела, что вы беседовали с Варварой.
- С кем? – перебил Химоза.
- С Варварой. Это моя сова. Ну, точнее не совсем моя, - начала объяснять Василиса. – Точнее на самом деле она моя, но считает, что она сама по себе. Прям, как кошка.
- Любите подглядывать? – сыронизировал Остряк.
- Не совсем, - ни капли не смутившись, отреагировала хозяйка терема, - просто оно, - тут Василиса указала на блюдо, - так настроено, что сразу начинает показывать место, где произносят мое имя. Так что, когда Варвара заговорила с вами обо мне, я моментально про это узнала.
- А ты только и делаешь, что смотришь в это блюдо? – влез в разговор Кричун.
- Не постоянно, конечно, но частенько. Я ведь Василиса Премудрая, а, чтобы быть премудрой, нужно все знать. Где что происходит, кто что рассказал...
- И что ты знаешь о том, что интересует нас? – настроился на деловой разговор Химоза.
- Вы простите, но я застала только самый конец вашей беседы с Варварой, и поэтому не знаю, что вы ищите.
Осьминог в очередной раз рассказал историю четырех игрушек, добавив детали, которые они узнали от Кота и совы.
Василиса, в свою очередь, начала расспрашивать своих гостей о том, как зовут их создателя, где он живет, и как выглядит. В ответ друзья лишь пожимали плечами, разводили руками, щупальцами и лапами.
- Похоже, на это потребуется гораздо больше времени, чем я думала, - поджала губы Василиса. – Как же мне найти того, кого вы ищете, если вы о нем ничего не знаете?
- Никита, - вдруг пискнул Мех.
- Что? – повернулись к нему Химоза, Остряк и Кричун.
- В самом первом сне, как только мы появились в Фантазии, мне приснились странные слова: «Моему сыну Никите в подарок на его двенадцатый день рождения», - процитировал Мех, прикрыв глаза. – Я не знаю, что это означает, но, возможно, это как-то поможет, - смутился он, поняв, что стал объектом всеобщего внимания.
- Думаю, поможет, - кивнула Василиса.
Девица принялась за дело. Она пошептала что-то над блюдом, потом бросила на него яблоко и стала ждать. Пару секунд красный фрукт лежал неподвижно. Затем он начал перекатываться вдоль краев блюда, с каждым кругом набирая скорость. В какой-то момент яблоко стало двигаться настолько быстро, что превратилось в расплывчатую красную тень. Тень, словно сдирала черную краску с блюда, и под этой краской начали проступать какие-то картины. Спустя еще несколько мгновений яблоко ускорилось настолько, что стало совсем незаметным. В то же время на блюде так быстро сменялись места, лица, события, что игрушки не успевали их разглядеть. Лишь Василиса внимательно вглядывалась в мелькавшие с невероятной скоростью изображения и беззвучно шевелила губами.
Внезапно все резко замедлилось. Взору сказочных персонажей открылась больничная палата. Внутри стены стояли три койки. На одной из них лежал высокий худой мужчина. Нижняя половина его лица была закрыта пластиковой кислородной маской. Можно было разглядеть только глубоко посаженные по обеим сторонам от чуть искривленного носа глаза. Они были закрыты. Девица что-то прошептала, и картинка замерла.
- Думаю, это и есть ваш писатель, - сказала Василиса сидевшим подле нее игрушкам.
Все четверо стали внимательно вглядываться в бледное и неподвижное лицо своего создателя.
- А он точно жив? – осторожно, словно боясь спугнуть остатки жизни, еще теплившиеся в этом теле, спросил Остряк.
- Если он в этом месте, то – да, - также негромко ответила Василиса. – Но долго ли он еще здесь пробудет – я не знаю.
- И что же мы можем сделать, чтобы разбудить его? – прошептал Мех.
- Вы? – переспросила девица. – Вы – ничего. Это не в вашей власти.
- Но нам нужно, чтобы он дописал историю про нас, - угрюмо произнес Химоза. – Ведь если он умрет, мы исчезнем вместе с ним.
- Вряд ли он сможет ее дописать, - с грустью откликнулась Василиса. – Вряд ли он вообще что-нибудь еще напишет. Он сильно болен, и после такой болезни люди никогда не становятся прежними.
- И как нам теперь быть? – в отчаянии простонал Мех.
Василиса поджала губы и надолго задумалась, пока игрушки продолжали смотреть на блюдо.
- Вы не можете помочь вашему создателю, - наконец сказала она. – Но вы можете найти себе нового.
- В каком смысле? Что? Как? Где? – одновременно произнесли четверо друзей.
- Вам нужно, чтобы история про вас была написана заново, и чтобы ее прочитали. Чем больше людей узнают про вас, запомнят вас, будут рассказывать своим близким про вас, тем дольше вы будете жить. Возможно, вы будете жить столетия. Но для этого кто-то должен поведать миру про ваши приключения.
- А разве он, - Химоза указал щупальцем на блюдо, - не написал уже нашу историю? Может быть, ее надо просто найти и показать другим людям?
- Нет, - покачала головой Василиса, - я мельком просмотрела его жизнь. Перед тем, как оказаться там, он уничтожил все, что написал про вас. Так что теперь вы существуете только в его голове.
- Зачем он это сделал? – со злостью в голосе спросил Кричун.
- Ему было очень грустно, - тихо ответила Василиса.
- Но где же найти такого человека, и как рассказать ему о том, что с нами было?! – воскликнул Остряк. – Ведь теперь это знаем только мы, пусть и не до конца.
- Сны, - ответила хозяйка терема. – Я научу вас приходить к людям во снах. Там вы сможете рассказать им о ваших приключениях и вдохновить на новое написание вашей истории.
- Сны? – хором переспросили игрушки.
- Да. Сны являются дверью, связывающей мир Фантазии и мир людей. Прежде, чем появиться здесь, наши образы приходят во снах к людям. А нам, в свою очередь, снится то, что они про нас придумывают. Это, - Василиса указала на блюдо, - лишь средство для того, чтобы видеть, что происходит в мире людей. Но проникать друг в друга наши миры могут именно во снах.
- То есть нам просто нужно прийти во сне к любому человеку и рассказать, что он должен про нас написать? – уточнил Химоза.
- Все не так просто, - с улыбкой покачала головой Василиса. – Как правило, люди просыпаются утром и не могут вспомнить, что им снилось. А если вспомнят, то не каждый из них сможет описать словами увиденное во сне так, чтобы это запало в душу другим. Нет, вам нужен не любой человек. Вам нужен писатель.
- Писатель? – переспросил Мех.
- Да, - кивнула Василиса, - писатель. Тот, кто сможет преподнести вашу историю так, чтобы она увлекла других людей, чтобы они вам сопереживали: пугались, когда вам страшно, грустили, когда вам грустно и радовались вашим победам. Только тогда вы действительно останетесь в памяти и сможете рассчитывать на долгую жизнь.
- Как же мы его найдем?! – взволнованно воскликнул было Кричун, но в последний момент опомнился и сумел совладать с голосом.
- Это – задача не из легких. Вам придется хорошенько постараться.
- А оно, - кивнул Остряк на блюдо, - никак не сможет нам помочь? Показать какого-нибудь писателя?
- Нет. Блюдо показывает только то, что снаружи. Писатели и художники сильно отличаются от обычных людей. Но эти отличия внутри. А внешне они выглядят так же, как все остальные. Вы сможете определить их только по их снам. Они намного ярче и насыщеннее. Так что вам четверым придется просто скользить по людским сновидениям и искать. Больше ничем я вам помочь не могу.
- Почему мы не можем просто приходить во сне к людям и рассказывать свою историю? – подал голос Мех. – Они будут про нас узнавать, и не нужно будет искать писателя. Разве это не проще?
- Как я уже сказала, очень мало людей запоминают свои сны. Вы можете присниться десятку, и в лучшем случае один вспомнит про вас по утру. И то вряд ли этот человек сумеет запомнить все детали. Возможно, то, что сохранится у него в памяти, не будет иметь ничего общего с настоящими вами.
- И как много времени у нас есть, чтобы скользить и искать? – поинтересовался Химоза и многозначительно указал на безжизненное лицо, которое до сих пор отражалось в блюде.
- Этого я не знаю.
- Разве ты не Василиса Премудрая, которая знает все? – спросил Остряк.
- Ответ на этот вопрос мне действительно неведом. Но я знаю, кому он известен, - снова улыбнулась хозяйка терема. – Сказать, сколько у вас есть времени на поиски, может только Баба-Яга. Именно она проводит людей из их мира в мир потусторонний. И только ей известно, когда и за кем она придет. Но сразу предупрежу, что выведать у нее это может быть непросто.
- Почему?
- У Бабы-Яги скверный характер. Никогда не знаешь, чего от нее ожидать, и как может повернуться разговор. Главное, не показывать ей, что вы ее боитесь.
- А, знаю, - вмешался Кричун, - это как с теми собаками на свалке. Если почувствуют, что боишься их – сразу же нападут и сожрут.
- Нет, в этом случае все не так. Яга хоть и выглядит жутко, но она не кровожадный монстр и никого не ест. Яга – проводник между этим и потусторонним миром. Именно поэтому ей известно, сколько осталось вашему писателю жить на этом свете. Просто Яга очень не любит пугливых и малодушных. Таким не место в ее избушке. Но если она увидит, что вы не боитесь, то может дать вам все, что попросите, и даже больше.
Василиса встала и подошла к массивному сундуку, стоявшему у стены. Откинув крышку, она покопалась в его недрах и достала небольшой прозрачный пузырек, наполненный бесцветной жидкостью.
- Если Яга не захочет с вами разговаривать, отдайте ей этот пузырек с живой водой. Возможно, небольшой подарок ее задобрит.
Василиса протянула живую воду Кричуну, так как только у него были ладони, которые могли что-либо нести.
- Может, его понесет кто-то другой? – мышонок нерешительно посмотрел на друзей.
- Отдайте лучше мне, - сказал Химоза, - у меня будет сохраннее.
Он аккуратно обвил двумя щупальцами пузырек.
Девица рассказала игрушкам, где искать Бабу-Ягу, и дала еще несколько советов, как вести себя со сварливой старухой. Затем Химоза, Остряк, Кричун и Мех вышли за ворота терема и направились в указанном направлении.
Яга
Грунтовая дорога петляла между пологими холмами, покрытыми ярко-зеленой травой. Химоза, как обычно, полз первым, держа пузырек с живой водой высоко над собой, а Мех, спотыкаясь и причитая, плелся позади всех.
Наконец, друзья добрались до места, где от основной дороги в сторону отходила неприметная тропинка. Следуя указаниям Василисы, игрушки свернули на нее, и стали подниматься по крутому склону холма. Взобравшись на вершину, они увидели под собой мрачную долину. Трава с здесь была не ярко-зеленой, а какой-то серой и пыльной. С другой стороны долины виднелся темный лес, а перед ним стоял маленький сруб, сложенный из почерневших от времени бревен. В срубе не было видно ни окон, ни дверей. Жилище Бабы-Яги окружал неаккуратный плетень из кривых прутьев и длинных шестов. На шестах торчали непонятные круглые набалдашники грязно-белого цвета. Спускавшаяся с холма тропинка упиралась в покосившиеся приоткрытые ворота. Одна из створок болталась на единственной петле. За спиной у путешественников ярко светило солнце, но впереди все было затянуто серыми тучами.
- В таком месте приятные люди жить не будут, - констатировал Остряк, изучив обстановку.
- Будем надеяться, что подарок Василисы поможет наладить отношения, - ответил Химоза и начал спускаться с холма.
Остальные последовали за ним.
В долине было тихо, только темный лес шумел листвой на ветру. Изредка к этим звукам прибавлялся непонятный треск и сопение из чащи.
Мех боялся отстать от друзей и торопливо перебирал лапками, усеивая тропинку позади себя фиолетовыми шерстинками.
Зоркий Кричун первым разглядел, что представляли из себя эти странные набалдашники на шестах.
- Черепа! – разорвал гнетущую тишину долины его истошный вопль. – Это черепа! – продолжал кричать мышонок, по обыкновению подпрыгивая на месте, тараща глаза и далеко высовывая красный язык.
С верхушек деревьев в серое небо взмыла стая черных ворон, потревоженных внезапным шумом. К воплям Кричуна добавилось хриплое карканье. В срубе, который при ближайшем рассмотрении оказался стоящим на двух толстых пнях, напоминавших огромные и уродливые птичьи лапы, послышалось какое-то движение, а затем из-за бревенчатых стен донесся длинный протяжный стон.
Остряку, Химозе и Меху удалось успокоить друга, и игрушки осторожно двинулись дальше. В этот момент со стороны избушки раздался громкий треск, и жилище Бабы-Яги, переваливаясь с боку на бок, медленно стало разворачиваться. От этого зрелища Химоза стал быстро-быстро переливаться всеми цветами, на которые только был способен. Стоявший рядом Кричун сдерживался из последних сил, только бы снова не заорать. С Меха внезапно налетевший порыв холодного ветра поднял целое облачко шерсти. Остряк же просто замер, как истукан, и не мог пошевелиться.
Избушка продолжала свой долгий маневр, сопровождавшийся треском, хрустом, щелканьем, и каким-то утробным рыком.
