Я напряглась.
– Что случилось?
Голос выдавал волнение и страх. Как я ненавидела это ощущение! Казалось, не избавлюсь от него никогда. Мы неразлучные близнецы – срослись навеки, он впитался в кровь, как вирус. Паразитирует на мне, медленно убивая.
– Куда собралась? – Он кивнул на упакованную сумку в углу.
Ответы вопросом на вопрос – не фишка Глеба. Он взволнован. Нет, не так – напуган.
– Мы же договорились. Сегодня же поговорю с Владом, буду настаивать, требовать, если понадобится...
– Нет.
– Глеб, да что происходит? – раздраженно спросила, а потом догадалась: – Влад что-то сказал тебе?
Он кивнул.
– Что?
– Есть тайны, которые нельзя открывать. – Посмотрел серьезно и немного оценивающе. Так обычно смотрят на человека, которого видят впервые. – Я поклялся глубинным кеном перед Первозданным. Это сильная клятва, Полина.
– Ты всегда говоришь, что у меня мозгов нет, но сейчас... Верить Владу? Серьезно? После того, как он...
– Он показал мне! – почти выкрикнул Глеб, и у меня по коже поползли противные мурашки. Затылок обдало жаром и возникло ощущение неотвратимости. Беды. – У него есть способность. Такое нельзя придумать, сочинить. И знаешь... – Друг отвел взгляд. – Я уже сам начинаю верить в ваше чертово проклятие.
– Что он показал? – хрипло спросила я, не узнавая собственный голос.
Он повернулся ко мне. Бледный, осунувшийся, напуганный мальчик. Последний раз я видела его таким у очага, когда с зажатым в руке ножом он пришел выручать меня. Один на один со свихнувшимся убийцей, с которым мы вынуждены жить в одном доме.
Или нет?
Сейчас в глазах Глеба не было решимости. Ни капли.
Он взял меня за руку и выдохнул:
– Мы все умрем.
Обида расцвела ярко-красным, страх расплылся серым и мутным. Плохое сочетание, жуткое.
Я стояла в коридоре, куда меня довольно грубо выставили.
– Нужно подумать, – буркнул друг и захлопнул дверь перед моим носом.
Невероятно! У меня даже слов не нашлось, чтобы возразить. И снова земля ушла из-под ног и оказалась зыбучими песками. Ничего не изменилось: информации – ноль, одни сплошные тайны, размытые угрозы, от которых немеют конечности.
Влад вернулся, уйти я не могу, а Глеб совершенно перестал быть похожим на моего Глеба.
И что теперь делать?
Вниз я спустилась не сразу. Несколько минут решалась, еще минуту сомневалась, а потом выдохнула и нырнула в привычную для атли атмосферу.
Для меня все было иначе. Словно впервые я пришла в этот дом и впервые поняла, кто его хозяин. И снова оказалась на распутье.
Теперь все было по-другому. Я была другой. И уже не готова была вестись на рассказы полунамеками. Даже из уст Глеба.
Внизу было тихо и пусто. Только Лара стояла у окна, обнимая себя за плечи, и казалась безмерно несчастной. Красивая и загадочная, как всегда.
Обернувшись на шорох моих шагов, защитница резко выдохнула. Не знаю, кого она ждала увидеть, что творилось у нее внутри, какие мысли блуждали в черноволосой голове. По лицу было видно, что они отнюдь не радужные.
– Где Рита? – поинтересовалась я, ожидая услышать холодный и лаконичный ответ. После рождения Лара защитница возненавидела меня окончательно. Словно я хотела этого, словно планировала. Словно легко было знать, что я навсегда связана с человеком, который чуть не убил меня.
Что ж, еще один повод убраться отсюда подальше.
В племени атли у всех друг с другом натянутые отношения, единства не получилось, ну и ладно.
– На улице. Гуляет с ребенком, – ответила Лара, и ее голос дрогнул. Она посмотрела как-то по-особому тоскливо и спросила: – Как думаешь, зачем это было ему нужно?
Я пожала плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид.
– Ты его лучше знаешь, вот и спроси.
– Иногда только кажется, что знаешь кого-то, – произнесла защитница и отвернулась.
Я вздохнула и вышла на улицу. Небо заволокло низкими тучами, воздух пропитался влагой и прохладой. Пахло осенью – жгли листья, с соседнего двора потянуло шашлычным ароматом, где-то шумели и веселились дети.
Вокруг меня бурлила жизнь, так почему казалось, что смерть ближе, чем когда-либо?
Но сдаваться течению больше не хотелось, и я решительно шагнула вперед.
Риту и Влада нашла на заднем дворе, в беседке. Он уже переоделся, умылся и совершенно не походил на человека, у которого только что была потасовка. Сестра покачивала коляску, положив голову ему на плечо, и выглядела абсолютно счастливой.
В груди кольнуло обидой, как тогда в хельзе, после разговора с Уной, но я запихнула собственный эгоизм поглубже. Не до него сейчас – у меня есть обиды посерьезнее и вопросы поинтереснее.
Влад заметил меня первым. Встретился со мной взглядом и замолчал. Рита подняла голову, а потом сжалась, словно я застала ее за чем-то постыдным и аморальным.
Могла ли я ее осуждать? Мы всегда оправдываем тех, кого любим. Осуждать очень хотелось. Надоело быть добренькой и всех прощать. Внутри ныла, нарывая, давняя рана, а снаружи приходилось сохранять невозмутимое лицо. Надоело!
Пора расставить новые приоритеты и относиться ко всему проще. И циничнее. Таков мой мир.
– Марго, подожди меня в доме, хорошо? – Влад ласково прогладил ее по голове, и Рита прильнула щекой к его ладони. Идиллия прям. И что я здесь делаю? К сожалению, уйти я пока не могла, и это бесило больше всего.
Что нашло на Глеба? Приворожили его, что ли? Мог ли Первозданный его заколдовать или загипнотизировать? Разумная мысль и очень подходит под поведение друга. Он бы ни за что просто так не выставил меня из комнаты. Пусть не сказал бы всего, но прогонять бы не стал.
А сейчас он стал похож на... Влада.
Но зачем это Владу? Вряд ли только ради того, чтобы я осталась в доме. Кира все равно атли, неважно, где будет жить. Во внезапно пробудившиеся отцовские чувства верилось с трудом, но других причин я не видела.
Рита осторожно вырулила коляской, шмыгнула мимо меня и скрылась за поворотом. Воздух тут же сгустился, стал липким и осел на горле противным комком. Влад смотрел прямо на меня, не отрываясь, и оттого было жутко. Нет, страха я не ощущала – это какое-то другое чувство. Противное ощущение безысходности.
– Присядешь?
– Не горю желанием, – резко ответила я. – Что ты наговорил Глебу?
Влад вздохнул и отвел взгляд. Меня обдало холодом, словно откуда-то потянуло сквозняком. Я получше закуталась в шерстяную кофту. Странно, ведь сентябрь в этом году особенно теплый, по-летнему. Но в тот момент я странно озябла изнутри.
– Глеб не может говорить с тобой об этом, – уклончиво ответил Влад и встал.
– Но ты можешь.
– Поверь, лучше тебе не знать.
– Это мне решать! – почти выкрикнула я, и он дернулся. Резко поднял голову и окатил ледяным взглядом, тут же рождая плохие ассоциации.
Нет, я не отступлю. Рано или поздно у каждого человека наступает момент, когда он перестает бояться. От дикого ужаса срывает крышу, адреналин впрыскивается в кровь, и ты уже не контролируешь себя.
– К сожалению, ты здесь ничего не решаешь, Полина, – бесстрастно сказал Влад и направился к выходу из беседки. Снова игнорирует. Ну, уж нет. Не в этот раз.
– Ненавижу тебя! – выдохнула я, сжимая кулаки.
– Переживу.
– Я не верю в кару богов. Боги обманывали хищных веками, обещая суперсилу за девять нали, – не унималась я. – И что в итоге? Я готова рискнуть и нарушить клятву глубинным кеном. Лучше это, чем жить с тобой в одном доме.
Я тяжело дышала, глядя ему прямо в глаза.
Черт, я действительно сказала это! И действительно готова уйти. Уже почти на выходе, полусвободна. Я смогу. Если понадобится, спрячу дочь там, где он никогда не найдет. И сама сбегу. Лишь бы не чувствовать этой пустоты, обиды. Лишь бы не видеть его лицо, не вспоминать...
Влад опустил глаза, глубоко вздохнул и вернулся. Близко подходить не стал, словно боялся спугнуть. Но даже так было неуютно, словно он внедрялся в мои мысли, мог прочесть все страхи и сомнения.
– Что ты знаешь о себе, Полина? – тихо – слишком тихо – спросил он. От невинного, на первый взгляд вопроса, бросило в дрожь.
– В каком смысле? – осторожно спросила я.
Он сбивает с толку. Снова. Тайны, заговоры, недомолвки, страшные планы – в этом весь Влад. И я буду дурой, если снова поведусь.
Но Влад смотрел прямо и резко. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что мне не понравится то, что я сейчас услышу. Отступать было поздно – он заговорил:
– Тебе не нужно питаться, ты быстро восстанавливаешься, даже полностью истощенная поправляешься и встаешь без помощи ясновидцев. – Влад сделал паузу, обходя меня сзади. По спине пробежали мурашки – от копчика до затылка, дыхание замерло на выдохе. – Из твоих ладоней льется смертельный, сжигающий кен. Ни у кого из атли, включая твою мать, не было таких способностей. И не будет.
– Что ты хочешь этим сказать? – голос стал хриплым, слова растворялись в воздухе, окрашивая его тревогой. Влад говорил обо мне, но интонация была такой, словно мы были врагами, и виновна в этом я. И снова вернулось это зудящее чувство, а внутренний голос нашептывал на ухо: «Ты здесь лишняя, Полина...».
– Таких, как ты, называют сольвейгами, что в переводе значит «луч солнца». Проще – хищные со светом. Сольвейги рождаются редко. Появляются сами по себе в каком-нибудь племени, являются частью общины, но никогда, – его дыхание опалило затылок, – никогда не приносят ничего хорошего соплеменникам. Эти случаи всегда оканчиваются бедой.
Я замерла, не в силах поверить в то, что он говорит. Боясь повернуться, посмотреть ему в глаза и найти там...
Что?
Он же врет! Влад всегда врет. Нельзя ему верить – ни за что и никогда.
– Ложь, – прошептала я, но вышло неубедительно.
– Ты же хорошо изучила летописи Филиппа, не так ли? Неужели не встречала упоминания о светлых?
Вспомнилась древняя легенда о хищном, который, разозлившись, сжег свою деревню. Я читала ее в первый день, когда только переехала к Филиппу, спасаясь от охотника. Слова об огне в его руках представились тогда метафорой, но теперь, в свете последних событий не казались такими безосновательными. Упоминания – редкие, туманные – о хищных со странными способностями всплывали в памяти. И всякий раз их племя подвергалось каким-то испытаниям, а сами хищные исчезали, и никто больше о них не слышал.
Но это все легенды. Неправда. Я не могу быть одной из них!
Подняла руку к лицу и обнаружила, что плачу.
– Я никогда не причиню вреда этим людям, – прошептала, качая головой. – Никогда...
– Ты этого не знаешь, – ласково произнес Влад. Так близко. Снова близко. Душно... Совершенно нечем дышать. – Ты не можешь контролировать себя.
Слова рвались изнутри – пугающие вопросы, внезапные предположения. Ломали ребра, разрывали внутренности. Я умру, если не спрошу. Если не узнаю. Вспомнился разговор с Глебом, страх в его глазах, странный, оценивающий взгляд.
– Ты хотел убить меня из-за этого? Хотел и... не смог? Из-за проклятия?
Я уже не боялась правды. Она виделась мне сюрреалистичной, искаженной, как отражения в комнате кривых зеркал. Но Влад не врал – на этот раз нет. Интуиция убеждала: слова о сольвейгах – не ложь.
– Я никогда не хотел твоей смерти, Полина.
Мягкий тембр, вкрадчивый голос. И совершенно искренние интонации.
Почему ты боишься посмотреть ему в глаза? Что ты опасаешься там увидеть?
– Тогда зачем?
– Потому что сам не знаю, как это контролировать.
Я с шумом выдохнула. Наконец, картинка сложилась, и я увидела неутешительную правду. В ней я – именно я, а не он – была монстром, способным причинить вред тем, кого люблю. Возможно, мы оба были монстрами.
Возможно, мы...
– Мой кен. Ты выплеснул его тогда, верно? – Повернулась к нему. Влад не отвечал – просто смотрел. Отвечать было необязательно, я и так знала ответ. – Чтобы я не навредила атли? Но я никогда бы... никогда...
Резкий крик разорвал тишину. С крыши сорвалась стая голубей и рванула в небо, и это почему-то показалось мне плохим знаком. Очень плохим. Возникло ощущение, что я опоздала на поезд, и он увез от меня что-то, что никогда не вернется.
Словно в замедленной съемке я обернулась на крик, затем вновь посмотрела на Влада – теперь уже вопросительно. Секунду он медлил. А потом побежал. Я ничего не понимала, но панике поддалась тут же. В ушах шумело, расстояние до дома казалось огромным, почти непреодолимым. Шаги вязли в траве, один раз я споткнулась и чуть не упала.
До крыльца оставалось несколько метров, и я прибавила скорость. По инерции натолкнулась на Влада, который резко остановился и замер. Он тут же отвел руку назад, с силой заводя меня за спину.
Странный жест, непривычный. Я даже оторопела. А потом встала на цыпочки, осторожно выглянула из-за его плеча и застыла.
На подъездной дорожке у парковки, рядом с блестяще-красным «Фордом» Риты стоял мужчина.
Огненно-рыжие волосы отсвечивали медью и золотом, рыхлую кожу лица покрывала сеточка красных сосудов. Ясно-голубые глаза смотрели прямо, а рот искривился в саркастичной улыбке.
Рядом, у его ног лежал Филипп. Лежал неподвижно, словно...
Я закрыла рот ладонью. Дернулась, но Влад удержал меня, крепко прижимая к себе.
– Даже думать не смей! – прошептал в самое ухо.
На крыльце в странной позе застыла Лара. Скрестила руки перед собой в витиеватом жесте. Какой-то оборонный пасс – она знала их много. Карие глаза защитницы сверкали яростью и страхом. За ее спиной Глеб – собранный, готовый драться. Наши глаза встретились на миг, а через секунду он снова смотрел на охотника.
Древний не шевелился, медлил. Оценивал ситуацию? Соизмерял силы?
Бред! Если верить легендам, он мог убить нас всех сразу. Тогда чего он ждал?
Охотник тряхнул рыжей шевелюрой, а потом повернул голову и посмотрел в нашу сторону. Нет, не на нас – на меня.
– Привет, Кастелла. – Склонил голову в приветственном жесте. – Помнишь Мишеля? Я пришел вернуть должок.
Дальше все произошло слишком быстро. Кирилл появился откуда-то справа, из кустов. Прыгнул на охотника сверху, сбивая на землю. Краем глаза я заметила, как Глеб обхватил Лару за талию и поволок в дом. Земля тут же ушла у меня из-под ног, вокруг все завертелось калейдоскопом. Через полминуты меня аккуратно опустили на пол в гостиной, и я встретилась глазами с Владом. Тут же выпустила из цепких пальцев ткань его рубашки, отошла на шаг.
События никак не хотели замирать и давать мне возможность хоть что-то понять. Плохое предчувствие прошлось сквозняком по лодыжкам.
– Что происходит? – спросила я, ни к кому толком не обращаясь.
– Иди наверх, – велел Влад Глебу. – Забери Риту и ребенка. В ящике моего комода возьми браунинг. – Он вытащил из кармана ключи и с легкостью бросил их Глебу. – Если будет нужно, стреляй. Запритесь в кабинете. Лара, поставь защиту.
– Там Кирилл. – Я подняла глаза, осознавая, наконец, что происходит. – Нужно помочь ему! Нужно...
– Нужно идти, куда я сказал, – мягко, но настойчиво перебил Влад и подтолкнул меня к Глебу. Помедлил секунду и добавил серьезно: – Оставайся с Кирой.
Эти слова отрезвили, и я тут же бросилась наверх. До своей комнаты добралась за несколько секунд, распахнула дверь, ворвалась внутрь. Выдохнула с облегчением, когда увидела, что сестра укладывает спящую Киру.
Заметив меня, она нахмурилась. Заслонила спиной кроватку, сделала умоляющее лицо.
– Что случилось?
Голос выдавал волнение и страх. Как я ненавидела это ощущение! Казалось, не избавлюсь от него никогда. Мы неразлучные близнецы – срослись навеки, он впитался в кровь, как вирус. Паразитирует на мне, медленно убивая.
– Куда собралась? – Он кивнул на упакованную сумку в углу.
Ответы вопросом на вопрос – не фишка Глеба. Он взволнован. Нет, не так – напуган.
– Мы же договорились. Сегодня же поговорю с Владом, буду настаивать, требовать, если понадобится...
– Нет.
– Глеб, да что происходит? – раздраженно спросила, а потом догадалась: – Влад что-то сказал тебе?
Он кивнул.
– Что?
– Есть тайны, которые нельзя открывать. – Посмотрел серьезно и немного оценивающе. Так обычно смотрят на человека, которого видят впервые. – Я поклялся глубинным кеном перед Первозданным. Это сильная клятва, Полина.
– Ты всегда говоришь, что у меня мозгов нет, но сейчас... Верить Владу? Серьезно? После того, как он...
– Он показал мне! – почти выкрикнул Глеб, и у меня по коже поползли противные мурашки. Затылок обдало жаром и возникло ощущение неотвратимости. Беды. – У него есть способность. Такое нельзя придумать, сочинить. И знаешь... – Друг отвел взгляд. – Я уже сам начинаю верить в ваше чертово проклятие.
– Что он показал? – хрипло спросила я, не узнавая собственный голос.
Он повернулся ко мне. Бледный, осунувшийся, напуганный мальчик. Последний раз я видела его таким у очага, когда с зажатым в руке ножом он пришел выручать меня. Один на один со свихнувшимся убийцей, с которым мы вынуждены жить в одном доме.
Или нет?
Сейчас в глазах Глеба не было решимости. Ни капли.
Он взял меня за руку и выдохнул:
– Мы все умрем.
Глава 34. Друг моего врага
Обида расцвела ярко-красным, страх расплылся серым и мутным. Плохое сочетание, жуткое.
Я стояла в коридоре, куда меня довольно грубо выставили.
– Нужно подумать, – буркнул друг и захлопнул дверь перед моим носом.
Невероятно! У меня даже слов не нашлось, чтобы возразить. И снова земля ушла из-под ног и оказалась зыбучими песками. Ничего не изменилось: информации – ноль, одни сплошные тайны, размытые угрозы, от которых немеют конечности.
Влад вернулся, уйти я не могу, а Глеб совершенно перестал быть похожим на моего Глеба.
И что теперь делать?
Вниз я спустилась не сразу. Несколько минут решалась, еще минуту сомневалась, а потом выдохнула и нырнула в привычную для атли атмосферу.
Для меня все было иначе. Словно впервые я пришла в этот дом и впервые поняла, кто его хозяин. И снова оказалась на распутье.
Теперь все было по-другому. Я была другой. И уже не готова была вестись на рассказы полунамеками. Даже из уст Глеба.
Внизу было тихо и пусто. Только Лара стояла у окна, обнимая себя за плечи, и казалась безмерно несчастной. Красивая и загадочная, как всегда.
Обернувшись на шорох моих шагов, защитница резко выдохнула. Не знаю, кого она ждала увидеть, что творилось у нее внутри, какие мысли блуждали в черноволосой голове. По лицу было видно, что они отнюдь не радужные.
– Где Рита? – поинтересовалась я, ожидая услышать холодный и лаконичный ответ. После рождения Лара защитница возненавидела меня окончательно. Словно я хотела этого, словно планировала. Словно легко было знать, что я навсегда связана с человеком, который чуть не убил меня.
Что ж, еще один повод убраться отсюда подальше.
В племени атли у всех друг с другом натянутые отношения, единства не получилось, ну и ладно.
– На улице. Гуляет с ребенком, – ответила Лара, и ее голос дрогнул. Она посмотрела как-то по-особому тоскливо и спросила: – Как думаешь, зачем это было ему нужно?
Я пожала плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид.
– Ты его лучше знаешь, вот и спроси.
– Иногда только кажется, что знаешь кого-то, – произнесла защитница и отвернулась.
Я вздохнула и вышла на улицу. Небо заволокло низкими тучами, воздух пропитался влагой и прохладой. Пахло осенью – жгли листья, с соседнего двора потянуло шашлычным ароматом, где-то шумели и веселились дети.
Вокруг меня бурлила жизнь, так почему казалось, что смерть ближе, чем когда-либо?
Но сдаваться течению больше не хотелось, и я решительно шагнула вперед.
Риту и Влада нашла на заднем дворе, в беседке. Он уже переоделся, умылся и совершенно не походил на человека, у которого только что была потасовка. Сестра покачивала коляску, положив голову ему на плечо, и выглядела абсолютно счастливой.
В груди кольнуло обидой, как тогда в хельзе, после разговора с Уной, но я запихнула собственный эгоизм поглубже. Не до него сейчас – у меня есть обиды посерьезнее и вопросы поинтереснее.
Влад заметил меня первым. Встретился со мной взглядом и замолчал. Рита подняла голову, а потом сжалась, словно я застала ее за чем-то постыдным и аморальным.
Могла ли я ее осуждать? Мы всегда оправдываем тех, кого любим. Осуждать очень хотелось. Надоело быть добренькой и всех прощать. Внутри ныла, нарывая, давняя рана, а снаружи приходилось сохранять невозмутимое лицо. Надоело!
Пора расставить новые приоритеты и относиться ко всему проще. И циничнее. Таков мой мир.
– Марго, подожди меня в доме, хорошо? – Влад ласково прогладил ее по голове, и Рита прильнула щекой к его ладони. Идиллия прям. И что я здесь делаю? К сожалению, уйти я пока не могла, и это бесило больше всего.
Что нашло на Глеба? Приворожили его, что ли? Мог ли Первозданный его заколдовать или загипнотизировать? Разумная мысль и очень подходит под поведение друга. Он бы ни за что просто так не выставил меня из комнаты. Пусть не сказал бы всего, но прогонять бы не стал.
А сейчас он стал похож на... Влада.
Но зачем это Владу? Вряд ли только ради того, чтобы я осталась в доме. Кира все равно атли, неважно, где будет жить. Во внезапно пробудившиеся отцовские чувства верилось с трудом, но других причин я не видела.
Рита осторожно вырулила коляской, шмыгнула мимо меня и скрылась за поворотом. Воздух тут же сгустился, стал липким и осел на горле противным комком. Влад смотрел прямо на меня, не отрываясь, и оттого было жутко. Нет, страха я не ощущала – это какое-то другое чувство. Противное ощущение безысходности.
– Присядешь?
– Не горю желанием, – резко ответила я. – Что ты наговорил Глебу?
Влад вздохнул и отвел взгляд. Меня обдало холодом, словно откуда-то потянуло сквозняком. Я получше закуталась в шерстяную кофту. Странно, ведь сентябрь в этом году особенно теплый, по-летнему. Но в тот момент я странно озябла изнутри.
– Глеб не может говорить с тобой об этом, – уклончиво ответил Влад и встал.
– Но ты можешь.
– Поверь, лучше тебе не знать.
– Это мне решать! – почти выкрикнула я, и он дернулся. Резко поднял голову и окатил ледяным взглядом, тут же рождая плохие ассоциации.
Нет, я не отступлю. Рано или поздно у каждого человека наступает момент, когда он перестает бояться. От дикого ужаса срывает крышу, адреналин впрыскивается в кровь, и ты уже не контролируешь себя.
– К сожалению, ты здесь ничего не решаешь, Полина, – бесстрастно сказал Влад и направился к выходу из беседки. Снова игнорирует. Ну, уж нет. Не в этот раз.
– Ненавижу тебя! – выдохнула я, сжимая кулаки.
– Переживу.
– Я не верю в кару богов. Боги обманывали хищных веками, обещая суперсилу за девять нали, – не унималась я. – И что в итоге? Я готова рискнуть и нарушить клятву глубинным кеном. Лучше это, чем жить с тобой в одном доме.
Я тяжело дышала, глядя ему прямо в глаза.
Черт, я действительно сказала это! И действительно готова уйти. Уже почти на выходе, полусвободна. Я смогу. Если понадобится, спрячу дочь там, где он никогда не найдет. И сама сбегу. Лишь бы не чувствовать этой пустоты, обиды. Лишь бы не видеть его лицо, не вспоминать...
Влад опустил глаза, глубоко вздохнул и вернулся. Близко подходить не стал, словно боялся спугнуть. Но даже так было неуютно, словно он внедрялся в мои мысли, мог прочесть все страхи и сомнения.
– Что ты знаешь о себе, Полина? – тихо – слишком тихо – спросил он. От невинного, на первый взгляд вопроса, бросило в дрожь.
– В каком смысле? – осторожно спросила я.
Он сбивает с толку. Снова. Тайны, заговоры, недомолвки, страшные планы – в этом весь Влад. И я буду дурой, если снова поведусь.
Но Влад смотрел прямо и резко. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что мне не понравится то, что я сейчас услышу. Отступать было поздно – он заговорил:
– Тебе не нужно питаться, ты быстро восстанавливаешься, даже полностью истощенная поправляешься и встаешь без помощи ясновидцев. – Влад сделал паузу, обходя меня сзади. По спине пробежали мурашки – от копчика до затылка, дыхание замерло на выдохе. – Из твоих ладоней льется смертельный, сжигающий кен. Ни у кого из атли, включая твою мать, не было таких способностей. И не будет.
– Что ты хочешь этим сказать? – голос стал хриплым, слова растворялись в воздухе, окрашивая его тревогой. Влад говорил обо мне, но интонация была такой, словно мы были врагами, и виновна в этом я. И снова вернулось это зудящее чувство, а внутренний голос нашептывал на ухо: «Ты здесь лишняя, Полина...».
– Таких, как ты, называют сольвейгами, что в переводе значит «луч солнца». Проще – хищные со светом. Сольвейги рождаются редко. Появляются сами по себе в каком-нибудь племени, являются частью общины, но никогда, – его дыхание опалило затылок, – никогда не приносят ничего хорошего соплеменникам. Эти случаи всегда оканчиваются бедой.
Я замерла, не в силах поверить в то, что он говорит. Боясь повернуться, посмотреть ему в глаза и найти там...
Что?
Он же врет! Влад всегда врет. Нельзя ему верить – ни за что и никогда.
– Ложь, – прошептала я, но вышло неубедительно.
– Ты же хорошо изучила летописи Филиппа, не так ли? Неужели не встречала упоминания о светлых?
Вспомнилась древняя легенда о хищном, который, разозлившись, сжег свою деревню. Я читала ее в первый день, когда только переехала к Филиппу, спасаясь от охотника. Слова об огне в его руках представились тогда метафорой, но теперь, в свете последних событий не казались такими безосновательными. Упоминания – редкие, туманные – о хищных со странными способностями всплывали в памяти. И всякий раз их племя подвергалось каким-то испытаниям, а сами хищные исчезали, и никто больше о них не слышал.
Но это все легенды. Неправда. Я не могу быть одной из них!
Подняла руку к лицу и обнаружила, что плачу.
– Я никогда не причиню вреда этим людям, – прошептала, качая головой. – Никогда...
– Ты этого не знаешь, – ласково произнес Влад. Так близко. Снова близко. Душно... Совершенно нечем дышать. – Ты не можешь контролировать себя.
Слова рвались изнутри – пугающие вопросы, внезапные предположения. Ломали ребра, разрывали внутренности. Я умру, если не спрошу. Если не узнаю. Вспомнился разговор с Глебом, страх в его глазах, странный, оценивающий взгляд.
– Ты хотел убить меня из-за этого? Хотел и... не смог? Из-за проклятия?
Я уже не боялась правды. Она виделась мне сюрреалистичной, искаженной, как отражения в комнате кривых зеркал. Но Влад не врал – на этот раз нет. Интуиция убеждала: слова о сольвейгах – не ложь.
– Я никогда не хотел твоей смерти, Полина.
Мягкий тембр, вкрадчивый голос. И совершенно искренние интонации.
Почему ты боишься посмотреть ему в глаза? Что ты опасаешься там увидеть?
– Тогда зачем?
– Потому что сам не знаю, как это контролировать.
Я с шумом выдохнула. Наконец, картинка сложилась, и я увидела неутешительную правду. В ней я – именно я, а не он – была монстром, способным причинить вред тем, кого люблю. Возможно, мы оба были монстрами.
Возможно, мы...
– Мой кен. Ты выплеснул его тогда, верно? – Повернулась к нему. Влад не отвечал – просто смотрел. Отвечать было необязательно, я и так знала ответ. – Чтобы я не навредила атли? Но я никогда бы... никогда...
Резкий крик разорвал тишину. С крыши сорвалась стая голубей и рванула в небо, и это почему-то показалось мне плохим знаком. Очень плохим. Возникло ощущение, что я опоздала на поезд, и он увез от меня что-то, что никогда не вернется.
Словно в замедленной съемке я обернулась на крик, затем вновь посмотрела на Влада – теперь уже вопросительно. Секунду он медлил. А потом побежал. Я ничего не понимала, но панике поддалась тут же. В ушах шумело, расстояние до дома казалось огромным, почти непреодолимым. Шаги вязли в траве, один раз я споткнулась и чуть не упала.
До крыльца оставалось несколько метров, и я прибавила скорость. По инерции натолкнулась на Влада, который резко остановился и замер. Он тут же отвел руку назад, с силой заводя меня за спину.
Странный жест, непривычный. Я даже оторопела. А потом встала на цыпочки, осторожно выглянула из-за его плеча и застыла.
На подъездной дорожке у парковки, рядом с блестяще-красным «Фордом» Риты стоял мужчина.
Огненно-рыжие волосы отсвечивали медью и золотом, рыхлую кожу лица покрывала сеточка красных сосудов. Ясно-голубые глаза смотрели прямо, а рот искривился в саркастичной улыбке.
Рядом, у его ног лежал Филипп. Лежал неподвижно, словно...
Я закрыла рот ладонью. Дернулась, но Влад удержал меня, крепко прижимая к себе.
– Даже думать не смей! – прошептал в самое ухо.
На крыльце в странной позе застыла Лара. Скрестила руки перед собой в витиеватом жесте. Какой-то оборонный пасс – она знала их много. Карие глаза защитницы сверкали яростью и страхом. За ее спиной Глеб – собранный, готовый драться. Наши глаза встретились на миг, а через секунду он снова смотрел на охотника.
Древний не шевелился, медлил. Оценивал ситуацию? Соизмерял силы?
Бред! Если верить легендам, он мог убить нас всех сразу. Тогда чего он ждал?
Охотник тряхнул рыжей шевелюрой, а потом повернул голову и посмотрел в нашу сторону. Нет, не на нас – на меня.
– Привет, Кастелла. – Склонил голову в приветственном жесте. – Помнишь Мишеля? Я пришел вернуть должок.
Дальше все произошло слишком быстро. Кирилл появился откуда-то справа, из кустов. Прыгнул на охотника сверху, сбивая на землю. Краем глаза я заметила, как Глеб обхватил Лару за талию и поволок в дом. Земля тут же ушла у меня из-под ног, вокруг все завертелось калейдоскопом. Через полминуты меня аккуратно опустили на пол в гостиной, и я встретилась глазами с Владом. Тут же выпустила из цепких пальцев ткань его рубашки, отошла на шаг.
События никак не хотели замирать и давать мне возможность хоть что-то понять. Плохое предчувствие прошлось сквозняком по лодыжкам.
– Что происходит? – спросила я, ни к кому толком не обращаясь.
– Иди наверх, – велел Влад Глебу. – Забери Риту и ребенка. В ящике моего комода возьми браунинг. – Он вытащил из кармана ключи и с легкостью бросил их Глебу. – Если будет нужно, стреляй. Запритесь в кабинете. Лара, поставь защиту.
– Там Кирилл. – Я подняла глаза, осознавая, наконец, что происходит. – Нужно помочь ему! Нужно...
– Нужно идти, куда я сказал, – мягко, но настойчиво перебил Влад и подтолкнул меня к Глебу. Помедлил секунду и добавил серьезно: – Оставайся с Кирой.
Эти слова отрезвили, и я тут же бросилась наверх. До своей комнаты добралась за несколько секунд, распахнула дверь, ворвалась внутрь. Выдохнула с облегчением, когда увидела, что сестра укладывает спящую Киру.
Заметив меня, она нахмурилась. Заслонила спиной кроватку, сделала умоляющее лицо.
