Просыпаюсь лишь дважды. Один раз – когда Влад укрывает меня пледом и подтыкает его, как одеяло ребенку. Его пальцы на несколько секунд запутываются в моих волосах, а мгновение спустя я ощущаю легкий, словно перышко, поцелуй на правом виске. От него в груди становится горячо, и сердце стучит сильно-сильно. Но сон сильнее, и уносит меня в уютной, глубокой лодке по озеру в выдуманной мною хельзе.
Второй раз я просыпаюсь сама. Влад сидит ко мне боком, сосредоточенно глядит в монитор ноутбука и периодически щелкает мышью. Я смотрю на него и вспоминаю время, когда была еще совсем девчонкой и засыпала в кресле, а просыпалась уже в кровати, укрытая под горло одеялом. Влад гладил меня по голове и шептал: «Спи», а ночник отбрасывал пятно света на темный участок покрывала.
Странно, что я вспоминаю об этом именно сегодня. Память вообще странная штука.
Я еще долго стараюсь на него смотреть. Даже не знаю, почему – просто захотелось. А где-то глубоко, в груди шевелится холодной змеей старая обида.
Как мы допустили все это?
Что с нами произошло?
Свет лился из полуоткрытой двери, нагло врывался в спальню, стелился по полу и норовил забраться под кровать. Я смотрела на него устало и почти безучастно – лишь отмечая присутствие, но не выдавая, что не сплю.
В коридоре шептались. Старались тихо, видимо, чтобы не разбудить меня, но выходило не очень – я все же проснулась. Лежала и слушала. Слова предназначались не мне, но уши затыкать было лень.
– Меньшее, что мне сейчас нужно – война со скади, – донесся из коридора раздраженный голос Влада. Его спина перекрывала дорогу свету, тень от его фигуры стелилась по полу, а свет обтекал ее по контуру.
– Так нельзя, – отвечали ему, и я не сразу поняла, что говорит Ира – говорит тихо, но яростно, пытаясь убедить и воззвать к благоразумию. – Законы писали не мы. Если ее муж узнает...
– Эрик в курсе, – зло перебил Влад, его спина дернулась, и тень дернулась следом, угрожающе заползая на постель. – Форс-мажор у нас, если ты не видишь. К тому же, я не лезу в твою жизнь, и не спрашиваю, с кем спит моя жена.
– Я не хочу ссориться, – примирительно сказала Ира. – Лишь напоминаю, что раздоры со скади не принесут атли добра.
– За ней приходил древний. Древний, Ира! А теперь Альрик мертв, и невесть кто еще придет. Предлагаешь оставить ее одну? Или сама посидишь, покараулишь?
– Я могу, ты же знаешь.
– У андвари небезопасно. Теперь, когда я почти уверен, что тот, кого мы ищем, из этих... – Он сделал паузу и добавил ядовито: – Но можешь покараулить своего друга. Он-то не воин, а всего лишь жрец.
– Мы обсудили это давно, – недовольно пробормотала она, сбавляя тон.
– Я был на нижних слоях, – серьезно произнес Влад, видимо, посчитав тему ее отношений к Крегом недостойной внимания, – и кое-чему научился. Пока Эрика нет, я единственный, кто сможет ее защитить. Неуместно вспоминать о нелепых законах в нашем случае.
– Они не нелепые, – почему-то обиженно возразила Ира и сдалась: – Хорошо. Только не делай глупостей. И учти, Лили не считает такое поведение приемлемым, так что готовься к утренним нотациям.
– Да плевал я на Лили и всех андвари вместе взятых! – раздраженно бросил Влад и оглянулся, видимо, побоявшись, что может разбудить меня. Увидел, что не сплю, странно сощурился и зачем-то добавил, не сводя с меня колючего взгляда: – А чтобы наделать глупостей, нужно делать их вдвоем.
Почему-то мне стало неловко, что я их подслушала. Стыд пополз по лодыжкам, по бедрам перебрался на бока, разлился теплом в животе – пульсирующим и дискомфортным.
Или то был не стыд?
Странное чувство, будто бы взгляды и правда умеют обжигать. Не затрагивая ткань одежды и пледа, которым я была укрыта под самое горло, проникать, растекаться по коже и оставлять ожоги.
Чтобы как-то отвлечься от пугающих ощущений, я села. Прервала связь взглядов, опустив свой на сжатые в кулаки руки. Влад прикрыл дверь, и свет, моргнув на прощание, просочился обратно в коридор. В комнате осталось лишь расплесканное, мутное излучение монитора.
– Не спишь, – констатировал Влад. Шагнул в пространство спальни, тут же его заполняя. Подошел к окну и отодвинул занавески. Со второго этажа парк за домом наверняка выглядит красиво.
– Выспалась.
Голос прозвучал тихо и затравленно. Плохой знак.
Телевизор в углу молчал и пялился темным экраном.
– Ира приходила, – сказала я зачем-то.
Влад кивнул, не поворачиваясь.
– Предостерегала меня от глупостей.
– От каких?
– Ира считает неприличным, что мы проводим ночь в одной комнате. Ты же теперь замужняя женщина.
Последняя фраза напрочь пропитана сарказмом и горечью. После нее тепло усиливается, жжется, и я встаю. На ногах легче. На ногах я не чувствую себя настолько беззащитной. Тру плечи и мнусь с ноги на ногу.
– Эрик звонил, – как бы между прочим, холодно обронил Влад. И замолчал, выжидая. Свет из окна проникал в комнату полуразбавленным и покрывал маской загадочности его лицо.
– И? – спросила я, приложив ладони к груди. Сердце билось под самыми ребрами, словно пыталось вырваться.
– Не нашел, – ответил он, и по голосу я поняла: Влад и не надеялся, что найдет. – Зато Мирослав в порядке. Потрепанный немного и устал, но в целом...
– Он андвари, так ведь? – перебила я. – Убийца?
Влад кивнул.
– Кто-то из главных или вновь принятых. Не все были на совете сегодня, Дэн доложил.
– Кто?..
Голос дрогнул, готовый сорваться.
– Ставлю на Рика. Он отсутствовал около часа, говорил, что был у смотрителя, – безэмоционально сказал Влад, задернул штору и вернулся в комнату. – Или из новеньких кто, эти мутные вообще.
– Эрик говорил, убийца не станет светиться в городе. Слишком много кена, да и контролировать сложно.
– Но не невозможно. Слова Эрика не истина в последней инстанции, Полина. Все могут ошибаться.
– Я верю, – упрямо заявила я.
– Тогда это не андвари – сейчас-то все на месте.
– Крег может знать. Хотя бы предположить. Он ведь с ними живет, общается. Ира говорит, он умный... – сказала я и осеклась. Глупость сморозила, не подумала. По лицу Влада скользнула тень неприязни, даже презрения к человеку, заменившему его жене мужа.
Сколько Крег с Ирой уже вместе? Год? Два? Ведь я помню, как все начиналось – еще когда мы только приехали в Москву. Я ушла с Бартом, а Ира осталась. Они держались за руки, улыбались друг другу. И вот к чему это привело.
– В первую очередь я подумал на него, – криво усмехнулся Влад. – Но как мы знаем, тогда бы у них с Ирой возникли определенные трудности.
– Сварю кофе, – нахмурилась я, жалея, что вообще упомянула жреца андвари.
– Иди, конечно, – кивнул Влад. – Амбициозный охотник за кеном сольвейга наверняка упустит шанс поиметь тебя сегодня.
– Зачем ты так?
– Зачем что? Волнуюсь о тебе? Будто тебе есть дело...
– Ты постоянно на меня злишься! Всегда. Будто я виновата, что не отвечаю твоим требованиям. Будто виновата, что родилась и выросла такой. Если я тебя настолько раздражаю, ехал бы домой, в свой привычный мир, где все так, как тебе нравится.
Я нахмурилась и отвернулась. И почему так хочется убежать сейчас? Или чтобы Эрик вернулся? Зона комфорта бессовестно нарушена ночным разговором, возмутительными намеками Иры и моей собственной реакцией на эти намеки. Я не обязана находиться тут с Владом! В конце концов, в доме есть Дэн, и он тоже на моей стороне.
Я не ушла. Осталась сидеть на кровати, молча пялясь в быструю смену картинок на телеэкране.
Змея охотится. Замирает под листьями папоротника, сливается с землей. Позволяет добыче подойти ближе, совсем близко, чтобы потом резко броситься на нее из укрытия.
Охота. На меня сейчас тоже ведется такая. Где-то там, за этой дверью, в уснувшем до утра мире затаился тот, кто с радостью воткнет ритуальный нож мне в жилу. А затем, упав на колени, в диком экстазе от благополучного жертвоприношения, впитает мой кен – весь, до капли.
Странно, но страха нет. Лишь интерес: кем потом станет он – человек, убивший Альрика? Новым Первозданным? Подобным Херсиру? Богом?
Боги мертвы, часто повторяет Влад. Возможно, пришла пора родиться новому? Тому, кто смешает в себе сущности тех, кого некогда создали давно забытые, и потому мертвые идолы? Кто, захлебываясь безумным смехом, будет пить эту смесь?
Влад захлопнул ноутбук, встал и потянулся. Разговаривать со мной не спешил, всем видом выказывая осуждение и неприязнь.
Если он настолько меня ненавидит, зачем возится? Зачем помогает Эрику, приехал сюда, размышляет об убийце? Подставляется же. Снова. Не проще было бы остаться в Липецке, в кровати, согретой какой-нибудь защитницей? Так нет, приехал, строит из себя героя и друга Эрика. Будто я не знаю, что он на самом деле думает о нас.
Я злилась и сама не понимала причину собственной злости. Сжимала кулаки под теплым пледом и старалась не смотреть на Влада. Чем больше смотрю, тем сильнее раздражение. И оттого, что он просто рядом, как раньше, заботится и защищает, несмотря на осуждение. И оттого, что подвергает себя опасности. Зачем? Глупый. Это моя жизнь, и он давно не ее часть. Прошлое, упрямо желающее просочиться в настоящее. Нас ничего не связывает. Ничего, кроме пепла от сгоревших мостов.
Пепел этот пахнет ванилью...
На прикроватной тумбочке часы показывали два.
Сон слетел окончательно, Влад бесцеремонно улегся рядом и отобрал у меня пульт. Включил скучные финансовые новости, в которых я ничего не понимала и, казалось, совсем не обращал на меня внимания.
Захотелось домой, к сыну. От щемящего этого желания глазам стало горячо. Телефон молчал, и я только могла надеяться, что у Эрика все хорошо. Что они с Мирославом решат свои проблемы, и завтра мы все увидимся дома.
Завтра? А какого черта, спрашивается, я должна тут сидеть до завтра? Убийцу мы так и не вычислили, Альрик мертв, а Эрик сам говорил, что я могу попросить Дэна доставить меня домой.
Озвучивать эту мысль Владу не хотелось, непроизвольная обида была сильнее желания оказаться дома.
Впрочем, скоро финансовые новости утомили и его. Пульт выскользнул из руки на покрывало, а голова склонилась набок. Устал. Кто знает, сколько он не спал тут, пытаясь вычислить неизвестного маньяка.
Когда он уснул, я разглядывала его уже беззастенчиво. Светлая прядь нагло упала на глаз, на лбу пролегла новая, глубокая морщинка. Щеки выглядят слегка впалыми, отчего скулы выделяются четче.
Раньше я любила смотреть, как он спит. Просыпалась ночью и разглядывала часами, выделяя каждую черточку, считая каждую ресницу, пока к рассвету глаза не начинали слипаться, и сон не побеждал меня окончательно.
Раньше.
Давно.
В прошлом, из которого у меня ничего не осталось. Но почему-то именно сегодня я почувствовала его дыхание, словно дверь приоткрылась, и оттуда повеяло сквозняком – стылым, будоражащим. Опасным.
В прошлое возврата нет.
Отчего-то слова Иры больше не казались мне бессмысленным бредом. Не сейчас, не здесь, где слишком мало места, а каждая эмоция – насыщеннее, ярче, острее. Каждая из тех, которые я не хочу пробуждать.
Пепел не горит. Даже не тлеет.
Я выключила телевизор и аккуратно встала, чтобы не разбудить Влада. Подошла к двери. Сосредоточилась. Дэн где-то рядом, скорее всего, его комната на этом этаже. Дэн гость, а гостей андвари привечали. Нужно просто напрячься и почувствовать, он ведь чувствует меня. Найти и попросить вернуть меня домой.
Я закрыла глаза. Вдох – и я пытаюсь отделить энергетику каждого, кто живет в этом доме. В темноте и тишине сосредоточиться легче. Мелькнула мысль, что и убийца меня может вот так почувствовать, стоит лишь захотеть. Выдох – и я различаю едва заметные тени домочадцев андвари.
Рик пылает негодованием и злится в соседней спальне. Уж не знаю, что его разозлило больше: то ли инцидент с древним, который теперь придется замалчивать, невольно становясь соучастником преступления, то ли превращение его дома в обитель разврата.
Лили – скорее всего, это она – светится теплом и сочувствием к мужу. Наследник андвари, повеса Саймон покидает дом. Следом за ним мелькает тень – кто-то сильный, с терпким, пахнущим дымом кеном. Не разобрать...
Неважно – он уже ушел.
Прислуга на первом этаже бледно отсвечивает голубым.
А Дэн действительно рядом, через две двери от нашей. Успею.
Не раздумывая, шагаю к двери и выхожу. В коридоре – приглушенный свет и мягкие ковры, которые крадут звуки шагов. Ощущаю себя преступницей, сбежавшей из-под стражи, и от мысли этой весело и задорно. Мучительно тяжело лишь внутри, рядом с Владом. Чем дальше от него, тем свободнее. Тем легче дышать. Тем четче видна картинка событий.
Почему-то кажется, что мне нечего бояться. В конце концов, на мне два защитных амулета, на жиле моей – печать Арендрейта, а сама жила полна кена.
Жаль, что не от каждой беды может уберечь все эти плюшки. Я ступаю по ковру осторожно, не чувствуя беды рядом. Я за шаг до осознания истин. За шаг до роковой ошибки.
За шаг до...
Дэн не спал. Открыл почти сразу же, как только я постучала. И удивился. Удивление на его лице смешалось с легким разочарованием, а затем разбавилось беспокойством.
– Случилось чего? – нахмурился он и для пущей уверенности, наверное, что за дверью его не поджидает еще и маньяк выглянул в коридор.
– Хочу домой, – с ходу заявила я. – Поможешь?
– Ээээ... разве ты не собиралась тут заночевать? Вроде спокойно все...
– Неспокойно мне тут. Не хочу оставаться вдали от сына. Эрик будет только утром.
– А Влад где?
– Спит.
– Ты это... понимаешь... – Дэн опустил глаза. – Я тут вымотался слегка. Барт, убийца этот ваш. Передохнуть бы, жилу пополнить. А сегодня охотиться не стоит, после смерти древнего в городе небезопасно. Я вообще не люблю питаться в Москве, пусть и сами предлагают. – Он вздохнул и добавил, наверное, для пущей убедительности: – А еще я жду кое-кого, так что...
– О... – выдохнула я и тоже опустила взгляд в пол.
Ковер темно-зеленый, пушистый, даже жалко по нему кроссовками-то. Он наползает на плинтуса и щекочет обои – белые, с золотом, выпуклые и, бесспорно, дорогие. Андвари наверняка любят покичиться богатством.
– Там Лили тебе постелила. Третья комната справа. А потом ты уснула у Влада. Стучать они не посмели, Иру, кажется, заслали.
Я кивнула и сложила руки за спиной.
– Похоже, не андвари он, этот ваш маньяк.
Я кивнула еще раз.
Боковым взглядом заметила бледную фигуру в той стороне коридора, что ведет к лестнице. Девушка – та самая, которую Дэн предпочел общению с Лили днем, одна из служанок андвари – заметила меня тоже. Испуганно остановилась, прижала ладони к груди, прикрывая глубокое декольте на белой кружевной сорочке.
– Пойду, – пробормотала я, стараясь прогнать возникшую неловкость. – Третья дверь, говоришь?
– Ага, – как-то виновато ответил Дэн. – Ты это, если что – зови.
Посторонившись, я пропустила смущенную девицу, и та юркнула в спальню. Дэн еще пару мгновений стоял, будто колебался, а затем вздохнул и прикрыл дверь. Коридор снова заполнила тишина.
Третья дверь была похожа на остальные. Белая, резная, с кованной позолоченной ручкой. Та легко провернулась и впустила меня внутрь.
На тумбочке у кровати ночник. Тумбочка, как и сама кровать, а также шкаф у стены – вычурная, на изогнутых ножках, светло-кремовая, в тон шторам. Обои, наоборот, темные, отчего в красноватом свете ночника, комната кажется слегка угрюмой.
Второй раз я просыпаюсь сама. Влад сидит ко мне боком, сосредоточенно глядит в монитор ноутбука и периодически щелкает мышью. Я смотрю на него и вспоминаю время, когда была еще совсем девчонкой и засыпала в кресле, а просыпалась уже в кровати, укрытая под горло одеялом. Влад гладил меня по голове и шептал: «Спи», а ночник отбрасывал пятно света на темный участок покрывала.
Странно, что я вспоминаю об этом именно сегодня. Память вообще странная штука.
Я еще долго стараюсь на него смотреть. Даже не знаю, почему – просто захотелось. А где-то глубоко, в груди шевелится холодной змеей старая обида.
Как мы допустили все это?
Что с нами произошло?
Глава 18. Подводные камни
Свет лился из полуоткрытой двери, нагло врывался в спальню, стелился по полу и норовил забраться под кровать. Я смотрела на него устало и почти безучастно – лишь отмечая присутствие, но не выдавая, что не сплю.
В коридоре шептались. Старались тихо, видимо, чтобы не разбудить меня, но выходило не очень – я все же проснулась. Лежала и слушала. Слова предназначались не мне, но уши затыкать было лень.
– Меньшее, что мне сейчас нужно – война со скади, – донесся из коридора раздраженный голос Влада. Его спина перекрывала дорогу свету, тень от его фигуры стелилась по полу, а свет обтекал ее по контуру.
– Так нельзя, – отвечали ему, и я не сразу поняла, что говорит Ира – говорит тихо, но яростно, пытаясь убедить и воззвать к благоразумию. – Законы писали не мы. Если ее муж узнает...
– Эрик в курсе, – зло перебил Влад, его спина дернулась, и тень дернулась следом, угрожающе заползая на постель. – Форс-мажор у нас, если ты не видишь. К тому же, я не лезу в твою жизнь, и не спрашиваю, с кем спит моя жена.
– Я не хочу ссориться, – примирительно сказала Ира. – Лишь напоминаю, что раздоры со скади не принесут атли добра.
– За ней приходил древний. Древний, Ира! А теперь Альрик мертв, и невесть кто еще придет. Предлагаешь оставить ее одну? Или сама посидишь, покараулишь?
– Я могу, ты же знаешь.
– У андвари небезопасно. Теперь, когда я почти уверен, что тот, кого мы ищем, из этих... – Он сделал паузу и добавил ядовито: – Но можешь покараулить своего друга. Он-то не воин, а всего лишь жрец.
– Мы обсудили это давно, – недовольно пробормотала она, сбавляя тон.
– Я был на нижних слоях, – серьезно произнес Влад, видимо, посчитав тему ее отношений к Крегом недостойной внимания, – и кое-чему научился. Пока Эрика нет, я единственный, кто сможет ее защитить. Неуместно вспоминать о нелепых законах в нашем случае.
– Они не нелепые, – почему-то обиженно возразила Ира и сдалась: – Хорошо. Только не делай глупостей. И учти, Лили не считает такое поведение приемлемым, так что готовься к утренним нотациям.
– Да плевал я на Лили и всех андвари вместе взятых! – раздраженно бросил Влад и оглянулся, видимо, побоявшись, что может разбудить меня. Увидел, что не сплю, странно сощурился и зачем-то добавил, не сводя с меня колючего взгляда: – А чтобы наделать глупостей, нужно делать их вдвоем.
Почему-то мне стало неловко, что я их подслушала. Стыд пополз по лодыжкам, по бедрам перебрался на бока, разлился теплом в животе – пульсирующим и дискомфортным.
Или то был не стыд?
Странное чувство, будто бы взгляды и правда умеют обжигать. Не затрагивая ткань одежды и пледа, которым я была укрыта под самое горло, проникать, растекаться по коже и оставлять ожоги.
Чтобы как-то отвлечься от пугающих ощущений, я села. Прервала связь взглядов, опустив свой на сжатые в кулаки руки. Влад прикрыл дверь, и свет, моргнув на прощание, просочился обратно в коридор. В комнате осталось лишь расплесканное, мутное излучение монитора.
– Не спишь, – констатировал Влад. Шагнул в пространство спальни, тут же его заполняя. Подошел к окну и отодвинул занавески. Со второго этажа парк за домом наверняка выглядит красиво.
– Выспалась.
Голос прозвучал тихо и затравленно. Плохой знак.
Телевизор в углу молчал и пялился темным экраном.
– Ира приходила, – сказала я зачем-то.
Влад кивнул, не поворачиваясь.
– Предостерегала меня от глупостей.
– От каких?
– Ира считает неприличным, что мы проводим ночь в одной комнате. Ты же теперь замужняя женщина.
Последняя фраза напрочь пропитана сарказмом и горечью. После нее тепло усиливается, жжется, и я встаю. На ногах легче. На ногах я не чувствую себя настолько беззащитной. Тру плечи и мнусь с ноги на ногу.
– Эрик звонил, – как бы между прочим, холодно обронил Влад. И замолчал, выжидая. Свет из окна проникал в комнату полуразбавленным и покрывал маской загадочности его лицо.
– И? – спросила я, приложив ладони к груди. Сердце билось под самыми ребрами, словно пыталось вырваться.
– Не нашел, – ответил он, и по голосу я поняла: Влад и не надеялся, что найдет. – Зато Мирослав в порядке. Потрепанный немного и устал, но в целом...
– Он андвари, так ведь? – перебила я. – Убийца?
Влад кивнул.
– Кто-то из главных или вновь принятых. Не все были на совете сегодня, Дэн доложил.
– Кто?..
Голос дрогнул, готовый сорваться.
– Ставлю на Рика. Он отсутствовал около часа, говорил, что был у смотрителя, – безэмоционально сказал Влад, задернул штору и вернулся в комнату. – Или из новеньких кто, эти мутные вообще.
– Эрик говорил, убийца не станет светиться в городе. Слишком много кена, да и контролировать сложно.
– Но не невозможно. Слова Эрика не истина в последней инстанции, Полина. Все могут ошибаться.
– Я верю, – упрямо заявила я.
– Тогда это не андвари – сейчас-то все на месте.
– Крег может знать. Хотя бы предположить. Он ведь с ними живет, общается. Ира говорит, он умный... – сказала я и осеклась. Глупость сморозила, не подумала. По лицу Влада скользнула тень неприязни, даже презрения к человеку, заменившему его жене мужа.
Сколько Крег с Ирой уже вместе? Год? Два? Ведь я помню, как все начиналось – еще когда мы только приехали в Москву. Я ушла с Бартом, а Ира осталась. Они держались за руки, улыбались друг другу. И вот к чему это привело.
– В первую очередь я подумал на него, – криво усмехнулся Влад. – Но как мы знаем, тогда бы у них с Ирой возникли определенные трудности.
– Сварю кофе, – нахмурилась я, жалея, что вообще упомянула жреца андвари.
– Иди, конечно, – кивнул Влад. – Амбициозный охотник за кеном сольвейга наверняка упустит шанс поиметь тебя сегодня.
– Зачем ты так?
– Зачем что? Волнуюсь о тебе? Будто тебе есть дело...
– Ты постоянно на меня злишься! Всегда. Будто я виновата, что не отвечаю твоим требованиям. Будто виновата, что родилась и выросла такой. Если я тебя настолько раздражаю, ехал бы домой, в свой привычный мир, где все так, как тебе нравится.
Я нахмурилась и отвернулась. И почему так хочется убежать сейчас? Или чтобы Эрик вернулся? Зона комфорта бессовестно нарушена ночным разговором, возмутительными намеками Иры и моей собственной реакцией на эти намеки. Я не обязана находиться тут с Владом! В конце концов, в доме есть Дэн, и он тоже на моей стороне.
Я не ушла. Осталась сидеть на кровати, молча пялясь в быструю смену картинок на телеэкране.
Змея охотится. Замирает под листьями папоротника, сливается с землей. Позволяет добыче подойти ближе, совсем близко, чтобы потом резко броситься на нее из укрытия.
Охота. На меня сейчас тоже ведется такая. Где-то там, за этой дверью, в уснувшем до утра мире затаился тот, кто с радостью воткнет ритуальный нож мне в жилу. А затем, упав на колени, в диком экстазе от благополучного жертвоприношения, впитает мой кен – весь, до капли.
Странно, но страха нет. Лишь интерес: кем потом станет он – человек, убивший Альрика? Новым Первозданным? Подобным Херсиру? Богом?
Боги мертвы, часто повторяет Влад. Возможно, пришла пора родиться новому? Тому, кто смешает в себе сущности тех, кого некогда создали давно забытые, и потому мертвые идолы? Кто, захлебываясь безумным смехом, будет пить эту смесь?
Влад захлопнул ноутбук, встал и потянулся. Разговаривать со мной не спешил, всем видом выказывая осуждение и неприязнь.
Если он настолько меня ненавидит, зачем возится? Зачем помогает Эрику, приехал сюда, размышляет об убийце? Подставляется же. Снова. Не проще было бы остаться в Липецке, в кровати, согретой какой-нибудь защитницей? Так нет, приехал, строит из себя героя и друга Эрика. Будто я не знаю, что он на самом деле думает о нас.
Я злилась и сама не понимала причину собственной злости. Сжимала кулаки под теплым пледом и старалась не смотреть на Влада. Чем больше смотрю, тем сильнее раздражение. И оттого, что он просто рядом, как раньше, заботится и защищает, несмотря на осуждение. И оттого, что подвергает себя опасности. Зачем? Глупый. Это моя жизнь, и он давно не ее часть. Прошлое, упрямо желающее просочиться в настоящее. Нас ничего не связывает. Ничего, кроме пепла от сгоревших мостов.
Пепел этот пахнет ванилью...
На прикроватной тумбочке часы показывали два.
Сон слетел окончательно, Влад бесцеремонно улегся рядом и отобрал у меня пульт. Включил скучные финансовые новости, в которых я ничего не понимала и, казалось, совсем не обращал на меня внимания.
Захотелось домой, к сыну. От щемящего этого желания глазам стало горячо. Телефон молчал, и я только могла надеяться, что у Эрика все хорошо. Что они с Мирославом решат свои проблемы, и завтра мы все увидимся дома.
Завтра? А какого черта, спрашивается, я должна тут сидеть до завтра? Убийцу мы так и не вычислили, Альрик мертв, а Эрик сам говорил, что я могу попросить Дэна доставить меня домой.
Озвучивать эту мысль Владу не хотелось, непроизвольная обида была сильнее желания оказаться дома.
Впрочем, скоро финансовые новости утомили и его. Пульт выскользнул из руки на покрывало, а голова склонилась набок. Устал. Кто знает, сколько он не спал тут, пытаясь вычислить неизвестного маньяка.
Когда он уснул, я разглядывала его уже беззастенчиво. Светлая прядь нагло упала на глаз, на лбу пролегла новая, глубокая морщинка. Щеки выглядят слегка впалыми, отчего скулы выделяются четче.
Раньше я любила смотреть, как он спит. Просыпалась ночью и разглядывала часами, выделяя каждую черточку, считая каждую ресницу, пока к рассвету глаза не начинали слипаться, и сон не побеждал меня окончательно.
Раньше.
Давно.
В прошлом, из которого у меня ничего не осталось. Но почему-то именно сегодня я почувствовала его дыхание, словно дверь приоткрылась, и оттуда повеяло сквозняком – стылым, будоражащим. Опасным.
В прошлое возврата нет.
Отчего-то слова Иры больше не казались мне бессмысленным бредом. Не сейчас, не здесь, где слишком мало места, а каждая эмоция – насыщеннее, ярче, острее. Каждая из тех, которые я не хочу пробуждать.
Пепел не горит. Даже не тлеет.
Я выключила телевизор и аккуратно встала, чтобы не разбудить Влада. Подошла к двери. Сосредоточилась. Дэн где-то рядом, скорее всего, его комната на этом этаже. Дэн гость, а гостей андвари привечали. Нужно просто напрячься и почувствовать, он ведь чувствует меня. Найти и попросить вернуть меня домой.
Я закрыла глаза. Вдох – и я пытаюсь отделить энергетику каждого, кто живет в этом доме. В темноте и тишине сосредоточиться легче. Мелькнула мысль, что и убийца меня может вот так почувствовать, стоит лишь захотеть. Выдох – и я различаю едва заметные тени домочадцев андвари.
Рик пылает негодованием и злится в соседней спальне. Уж не знаю, что его разозлило больше: то ли инцидент с древним, который теперь придется замалчивать, невольно становясь соучастником преступления, то ли превращение его дома в обитель разврата.
Лили – скорее всего, это она – светится теплом и сочувствием к мужу. Наследник андвари, повеса Саймон покидает дом. Следом за ним мелькает тень – кто-то сильный, с терпким, пахнущим дымом кеном. Не разобрать...
Неважно – он уже ушел.
Прислуга на первом этаже бледно отсвечивает голубым.
А Дэн действительно рядом, через две двери от нашей. Успею.
Не раздумывая, шагаю к двери и выхожу. В коридоре – приглушенный свет и мягкие ковры, которые крадут звуки шагов. Ощущаю себя преступницей, сбежавшей из-под стражи, и от мысли этой весело и задорно. Мучительно тяжело лишь внутри, рядом с Владом. Чем дальше от него, тем свободнее. Тем легче дышать. Тем четче видна картинка событий.
Почему-то кажется, что мне нечего бояться. В конце концов, на мне два защитных амулета, на жиле моей – печать Арендрейта, а сама жила полна кена.
Жаль, что не от каждой беды может уберечь все эти плюшки. Я ступаю по ковру осторожно, не чувствуя беды рядом. Я за шаг до осознания истин. За шаг до роковой ошибки.
За шаг до...
Дэн не спал. Открыл почти сразу же, как только я постучала. И удивился. Удивление на его лице смешалось с легким разочарованием, а затем разбавилось беспокойством.
– Случилось чего? – нахмурился он и для пущей уверенности, наверное, что за дверью его не поджидает еще и маньяк выглянул в коридор.
– Хочу домой, – с ходу заявила я. – Поможешь?
– Ээээ... разве ты не собиралась тут заночевать? Вроде спокойно все...
– Неспокойно мне тут. Не хочу оставаться вдали от сына. Эрик будет только утром.
– А Влад где?
– Спит.
– Ты это... понимаешь... – Дэн опустил глаза. – Я тут вымотался слегка. Барт, убийца этот ваш. Передохнуть бы, жилу пополнить. А сегодня охотиться не стоит, после смерти древнего в городе небезопасно. Я вообще не люблю питаться в Москве, пусть и сами предлагают. – Он вздохнул и добавил, наверное, для пущей убедительности: – А еще я жду кое-кого, так что...
– О... – выдохнула я и тоже опустила взгляд в пол.
Ковер темно-зеленый, пушистый, даже жалко по нему кроссовками-то. Он наползает на плинтуса и щекочет обои – белые, с золотом, выпуклые и, бесспорно, дорогие. Андвари наверняка любят покичиться богатством.
– Там Лили тебе постелила. Третья комната справа. А потом ты уснула у Влада. Стучать они не посмели, Иру, кажется, заслали.
Я кивнула и сложила руки за спиной.
– Похоже, не андвари он, этот ваш маньяк.
Я кивнула еще раз.
Боковым взглядом заметила бледную фигуру в той стороне коридора, что ведет к лестнице. Девушка – та самая, которую Дэн предпочел общению с Лили днем, одна из служанок андвари – заметила меня тоже. Испуганно остановилась, прижала ладони к груди, прикрывая глубокое декольте на белой кружевной сорочке.
– Пойду, – пробормотала я, стараясь прогнать возникшую неловкость. – Третья дверь, говоришь?
– Ага, – как-то виновато ответил Дэн. – Ты это, если что – зови.
Посторонившись, я пропустила смущенную девицу, и та юркнула в спальню. Дэн еще пару мгновений стоял, будто колебался, а затем вздохнул и прикрыл дверь. Коридор снова заполнила тишина.
Третья дверь была похожа на остальные. Белая, резная, с кованной позолоченной ручкой. Та легко провернулась и впустила меня внутрь.
На тумбочке у кровати ночник. Тумбочка, как и сама кровать, а также шкаф у стены – вычурная, на изогнутых ножках, светло-кремовая, в тон шторам. Обои, наоборот, темные, отчего в красноватом свете ночника, комната кажется слегка угрюмой.
