Хотя Влад и предложил мне напрямую участвовать в битве, особого энтузиазма я не испытала. Слабость никуда не делась и, хоть я и выспалась, накатила с новой силой, клонила к земле, усиливала гул в голове и напрочь выбивала все мысли.
Чертов кен колдуна! Посмертный подарочек – бомба с замедленным действием. Уметь бы с ним обращаться... Но я не умею. Единственное, что он делает – защищает меня от драугра.
Защищает ли? Сомнительно.
Догадки, недомолвки, странные предчувствия настолько утомили, что я буквально ввалилась в комнату. Да так и застыла на пороге – на кровати с каменным лицом сидел Глеб. Когда я вошла, он поднял на меня глаза.
– Дверь прикрой, – буркнул сердито.
– Что ты здесь делаешь? – вырвалось у меня.
– Я пока еще здесь живу.
Действительно глупый вопрос. Я теперь не знаю, как с ним говорить. А тем более о чем.
Вина тяжелым грузом навалилась на плечи, и стало еще хуже. Так я до Липецка точно не доеду – упаду где-нибудь по дороге и усну.
Глеб поднялся, прошелся по комнате, закинув руки за голову, а затем вскинулся и резко произнес:
– Черт, Полевая! Я мог бы злиться на тебя три года, но... Ты ведь пойдешь?
Я вздохнула. Села на кровать и посмотрела на свои ладони.
– Уверена, Мишель не станет причинять мне вред. Я только поговорю, попрошу за атли.
– А если они тебя схватят? Охотники? Ты об этом подумала? Схватят и потребуют от твоего ненаглядного Влада сдать позиции?
– Не думала... – согласилась я и потупилась.
А ведь правда. Вечно я стремя голову лечу, так и нарваться недолго. Мишель, может, меня убивать и не станет, но что он может один против девятнадцати древних и толпы молодых, но сильных охотников? Что если они прикажут ему меня схватить? Или еще чего хуже – пытать в гулком просторном зале заседаний?
Я вздрогнула, пытаясь прогнать ужасающие картинки из головы. Вспомнился взгляд Бена – дикий, торжествующий. Проникновенный. И собственная слабость, горячим потоком разливающаяся по венам.
– Ты никогда не думаешь. – Глеб присел рядом и сжал кулаки. Шумно выдохнул.
– Ты прав.
– После того случая с Юлианой я был в ярости. Потом понял, что она дрянь, через много лет. Но ты – другая. А ощущения почему-то такие же...
– Я тоже дрянь, – тихо сказала я.
– Ты тупишь иногда, но ты не гнилая внутри, Полина. – Он помолчал немного, а затем спросил: – Любишь его?
Я пожала плечами.
– Это неважно.
– Утром было важно.
– Просто слабость. Испуг. Пройдет.
– Врать себе полезно, только нужно делать это дозировано. Может, он и правда твой мужчина. Изошелся тут весь, пока Теплов отдыхал. Влад обычно хорошо скрывает эмоции, но в этот раз не вышло.
– Поздно что-то менять.
– Я советовать не буду. Сложно мне об этом с тобой... Мы тогда договорились: если что, вернемся к тому, что было. Похоже, время пришло.
– Ты не обязан, если не хочешь.
– Хочу.
– Ладно.
Мы помолчали немного. Неловкость усиливалась с каждой секундой, сказанные слова не привели к пониманию и близости. Но я и не ждала. То, что Глеб разговаривает со мной, уже огромная радость. И его желание вернуться к тому, что было... Я очень надеялась, что получится. Не совсем забыть – хотя бы сгладить углы.
Глеб окинул меня взглядом и кивнул:
– Устала?
– Чертов кен колдуна! – со злостью выдохнула я.
– Да уж, что-то ты не похожа на супероружие.
– Моя жила совершенно опустела. Кен не скапливается или не вырабатывается, не знаю. Не вовремя, вот совсем. – Я помолчала немного. – Влад отправляет Киру в Венген.
– Оно и к лучшему. Там охотники ее не найдут. Они придут в города, выцеплять альянсы вроде нашего.
– Считаешь, мы выстоим?
– Против древних и сплоченной армии охотников? Сама-то как думаешь? – усмехнулся Глеб. – Но я предпочитаю умереть так, а не в кровати от истощения. Питаться нам еще долго не светит.
– Я предпочитаю жить.
Глеб не ответил.
Ветер рванул штору и принес с улицы прохладу. Часы на комоде показывали три. Скоро рассвет. Новый день, новые проблемы. Опасности, нападения. Битвы. Обиды и разочарования.
Но я была готова. Несмотря на слабость, не собиралась сдаваться. В моей жизни было так мало хорошего, что рано сдаваться смерти.
Хотелось счастья. Такого, как я испытала в домике Мира в Швейцарии. Пусть не с Владом, пусть не сразу. Я готова была ждать. Всегда легче ждать, когда знаешь чего.
Июнь выдался на удивление прохладным. Дождливым, хмурым и задумчивым. Низкое небо моросило дождем или дремало в обрамлении сизых облаков. Мне на радость. Жила наполнялась кеном, бессилие постепенно отступало, ладони чесались, и я наслаждалась временным подъемом. Во всяком случае, я думала, что он временный. Кен колдуна никуда не делся, а ощущение опустошенности я запомнила надолго.
С моего балкончика открывался прекрасный вид на лужайку перед домом, и я сидела в кресле-качалке с книгой в руках. Но она была закрыта, так как я смотрела вниз.
На траве Влад тренировал Диму. Показывал какие-то недоступные мне приемы битвы, касался ладоней и что-то настойчиво объяснял. Дима вдумчиво слушал и сосредоточенно кивал, а затем раз за разом пытался повторить показанные приемы. Выходило, видимо, плохо, мальчик психовал, топал ногами, а затем с усиленным рвением продолжал тренировку. Упорный. Похож на отца.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Залюбовалась даже. Никогда не видела таких проявлений отцовских чувств от Влада — с Кирой он был совершенно другим, возможно, потому что дочь вернулась к нам уже взрослой. А еще она девочка. С сыновьями у мужчин иные отношения, девочкам не понять. Что-то чисто мужское, необъяснимое, глубокое.
Мне нравился такой Влад. Домашний, заботливый, теплый и какой-то близкий. Пусть не мне. Мне все равно не светит, а понаблюдать было приятно.
Прошло три недели с ярких событий в Венгене. Три недели смутных мыслей и погребенных надежд. Время, которое я дала себе посомневаться. А потом убедилась в правильности принятого решения.
Чувства — это еще не все. Даже сильные. Даже проверенные на прочность. Есть преграды, которые не преодолеть. И хотя я прекрасно общалась с Ирой, не могла представить себя частью их семьи. Наверное, некоторые традиции нельзя навязать в сознательном возрасте.
Впрочем, я мало задумывалась об этом. Больше размышляла об охотниках, их планах и наших перспективах. Казалось странным то, что они хотят истребить нас всех. Что за смысл тогда будет в их существовании? Откуда они будут получать силу? Ведь убийство хищного делает охотника сильнее. Не думаю, что они стремятся к процветанию расы ясновидцев. Особенно древние.
Я общалась с древними охотниками, кажется, их вообще не интересует то, что происходит с индивидами, на которых не снизошла благодать.
От смутных размышлений меня отвлекла Юля. Из комнаты она выходила редко, почти ни с кем не разговаривала, и было, видно, что женщина находится в глубокой депрессии. Темные круги и мешки под глазами кричали о проблемах со сном, подавленность — о тревогах и переживаниях.
Страшно, наверное, когда твой ребенок хищный, а ты нет. И ты никак не можешь повлиять на его судьбу. Не можешь защитить, увезти, спрятать. Можешь лишь наблюдать и бояться.
Юля плакала и кричала на Диму, хватала за руку и пыталась увести, но мальчик брыкался, вырывался и бежал обратно к отцу. Она плакала все сильнее, причитала, затем присела рядом с ним и начала что-то шептать на ухо, обнимать, пока Влад не поднял ее с земли и не отвел в сторону. Там он что-то ей проникновенно говорил, и постепенно женщина успокаивалась и лишь слегка всхлипывала.
Стукнула дверь, и я обернулась. Глеб подошел к комоду и открыл верхний ящик. Увидев меня, иронично улыбнулся:
– Смотришь концерт внизу?
– Что там происходит? – нахмурилась я.
– Юля хочет увезти сына. Но Димон посвященный, увозить нельзя.
– С атли ему теперь безопаснее, – согласилась я. – Что ты делаешь?
– Вещи собираю. Съеду к альва, заодно и за Майей присмотрю.
Я вздохнула. Несмотря на то, что мы с Глебом общались почти как раньше, и поговорить с ним я могла обо всем, трещина в наших отношениях никуда не делась, чем бы я ее ни замазывала.
И вот он съезжает. Я буду совсем одна здесь, в этой комнате, в доме, заполненном людьми.
Впрочем, странно, что он не съехал раньше. Все равно ведь ночами пропадал где-то и неизвестно, спал ли вообще. Я лежала и смотрела в потолок, пока усталость не брала свое. А утром, когда Глеб возвращался, делала вид, что все в порядке.
– Тебе необязательно... съезжать, – пробормотала я и снова вышла на балкончик. Лужайка опустела, только Юля все еще всхлипывала на крыльце, а Рита обнимала ее за плечи.
Успокаивает. Толку только? Если придут охотники, ей нужно быть готовой к тому, что...
Если бы я могла ударить, как раньше! Как на поединке или тогда с Рихаром. Я закрыла глаза, сосредоточилась. Ощутила концентрацию кена в жиле, попробовала подвести его к ладоням. Получилось. Даже голова не закружилась. Словно я каждый день это делаю.
Что со мной происходит вообще? То я чуть ли не истощенная, то жила наполнена кеном. Правда, былой мощи как не бывало. Но может, оно и к лучшему.
– Странно будет, если я останусь. – Глеб вышел вслед за мной, вытащил сигарету и подкурил. – Ты мой друг, и чтобы ты им оставалась и дальше, мне лучше съехать.
Я кивнула и расслабилась. Кен из вен перетекал обратно в жилу, оставляя в теле приятное тепло. Небо полыхнуло молнией, а через несколько секунд раскатисто громыхнуло. Сорвались первые теплые капли — крупные, оставляющие аляповатые следы на гладкой плитке подъездного пути.
– Тренируешься? – Глеб кивнул на мои сжатые кулаки.
– Мне лучше, – поделилась я. – Действительно лучше. Кен прибывает, как ни странно. Но его мало. В прошлый раз на Достоевского я не смогла даже отбиться, а ведь охотник был молодой.
– Избавляться тебе нужно от этого дерьма, – посоветовал Глеб. – И побыстрее. Хочешь, отдай Теплову.
– Вот тогда Влад точно меня прибьет. А если я спрошу, не позволит. Все же эта сила пока у атли. Знать бы, как ее применить.
– Ну, вот у Влада и спроси, – пробормотал он и замолчал.
Я хотела еще что-то сказать. Что-то важное. Не помню уже, что. Потому что в следующую секунду в комнату вбежала Лара. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Лара. Она блеснула на нас безумными глазами и выдохнула:
– Началось!
Жила отреагировала на слова защитницы мгновенно – заныла и наполнилась кеном. Вены обожгло, в голове зашумело, а перед глазами поплыли багровые круги. Лишь на секунду – потом все пришло в норму. Я вновь почувствовала себя сильной. Не такой, как раньше, но молодого охотника ударить смогу.
Я научилась ощущать свой кен, его концентрацию. Научилась управлять им. Ударить, когда нужно, сдержать, если время не пришло. Отличное оружие в войне. Еще бы кена побольше.
Лара бросилась вниз, забыв о присущей ей медлительности. Конечно, сейчас время защитниц – если они не смогут сдержать охотников, те войдут в дом. В голове тут же всплыли пугающие картинки из видения. Страх, отчаяние, смерть.
Я поймала взгляд Глеба и, показалось, в блестящих синих глазах уловила прощание.
К черту! Я не умру. И ему не позволю.
Вниз мы спустились быстро, и я тут же подошла к Майе. План был на удивление прост: мы с Глебом, еще двумя воинами и тремя защитницами альва защищаем девочку в гостиной. Но мне отчего-то не хотелось защищаться – я хотела драться. Сделать больно. Убить.
Злость всколыхнулась черным осадком, а за ней поднялся из глубин жил кен Тана – тягучий, липкий, дурманящий, как крепленое вино. Соединившись с кеном сольвейга, образовал термоядерную смесь – она обжигала, сдавливала дыхание, туманила мозг.
Я отмечала все, что творилось на тот момент в гостиной – рассредоточившихся воинов, готовящихся отражать атаку, защитниц у дверей и окон. Влад, Мирослав и Филипп появились наверху. Алексей Край притащил журнальный столик и поставил прямо перед ними.
Я отвернулась и взяла за руку Глеба. Не искала поддержки – скорее, хотела ее дать.
Война всегда сближает, затирает обиды, делает врагов сообщниками. Забываются будничные проблемы. Перед смертью они – ничто.
Глеб сжал мою ладонь и ободряюще кивнул, а я подумала, что впервые мы будем драться вместе. По-настоящему. И почему-то от этой мысли стало радостно, в груди заныло предвкушение, а на губах появилась злорадная улыбка.
Лара распустила волосы и села перед порогом. Закрыла глаза, губы зашевелились, а тонкие музыкальные пальцы перебирали воздух. Лара безумно красива, когда ставит защиту. Жаль будет, если ее убьют.
В углу Кирилл колдовал над воином альва и качал головой.
– Охотники повредили его жилу, – проследив за моим взглядом, сказала защитница, Света. – Вряд ли выживет.
Девушку трясло, глаза лихорадочно блестели.
– Мы выживем, – произнесла я твердо и посмотрела ей в глаза. – Верь мне.
Она кивнула и громко выдохнула.
На плечо легла чья-то рука. Я обернулась.
– Справишься? – дружелюбно спросила Ирина и улыбнулась.
Воительница выглядела совершенно спокойной и расслабленной. Что ж, она привыкла к битвам и смертям. Это я никак не могу...
– Справлюсь, – кивнула я и улыбнулась в ответ.
– Я буду рядом, – пообещала она.
– Спасибо.
Рядом с Ирой всегда было тепло. Я больше не зажималась, говорила все, что думаю, и она отвечала мне тем же. Иногда по вечерам мы много разговаривали о жизни, и мне все больше нравилась наследница митаки. Наш странный тандем сначала удивлял домочадцев, а потом все привыкли. Да и не до того было. Кроме Вики, у меня не было подруг, но с Ирой мы подружились.
И сейчас, когда пришли охотники, я была рада, что у меня есть поддержка сильной воительницы.
Хищные в доме притихли. Тишина пугала, давила страхом и отчаянием, вызывала дрожь в коленях и рождала панику.
Ева испуганно прижала Майю к груди, в глазах защитницы застыли слезы. Глеб подошел к ней и что-то шепнул на ухо. Она кивнула, отпустила дочь, и он подвел девочку к нам.
– Все будет хорошо, – сказала я и улыбнулась. – Веришь?
– Конечно, – кивнула Майя, поморщила усыпанный веснушками носик и уверено добавила: – Тебе – да.
Я оглянулась на защитниц. Лицо Лары было напряжено, на лбу выступил пот, но она все шептала и раскачивалась, словно в трансе. Плохое предчувствие шевельнулось в груди холодной змеей, жила откликнулась всплеском кена.
Я подняла голову и крикнула:
– Лара не выдержит!
Какое-то внутреннее чувство проснулось во мне свистящей противной сиреной. И я поняла: мы действительно не выстоим. Падем. Неважно, сколько нас внутри, сколько у нас воинов и защитниц. Охотники все равно сильнее. Их много, они сплочены и действуют по плану.
– Замените защитницу у двери, – крикнул сверху Влад.
Глеб ринулся вперед и поймал обессиленную Ларису. Она посмотрела на него и прошептала:
– Не могу... больше... – И отключилась.
Он оттащил ее, на ее место тут же встали две защитницы альва.
Нет-нет, нельзя! Они умрут. Погибнут сразу же.
Уходите от двери! Убирайтесь...
Моя жила бушевала, кен стремился по венам к ладоням, не находя выхода. Голова кружилась от нахлынувшего внезапно всесилия.
- Рассредоточьтесь! – скомандовал откуда-то сбоку Сергей, и митаки разошлись по комнате, готовые отразить удар охотников. Иван стоял поодаль и сжимал в руках острый клинок.
Чертов кен колдуна! Посмертный подарочек – бомба с замедленным действием. Уметь бы с ним обращаться... Но я не умею. Единственное, что он делает – защищает меня от драугра.
Защищает ли? Сомнительно.
Догадки, недомолвки, странные предчувствия настолько утомили, что я буквально ввалилась в комнату. Да так и застыла на пороге – на кровати с каменным лицом сидел Глеб. Когда я вошла, он поднял на меня глаза.
– Дверь прикрой, – буркнул сердито.
– Что ты здесь делаешь? – вырвалось у меня.
– Я пока еще здесь живу.
Действительно глупый вопрос. Я теперь не знаю, как с ним говорить. А тем более о чем.
Вина тяжелым грузом навалилась на плечи, и стало еще хуже. Так я до Липецка точно не доеду – упаду где-нибудь по дороге и усну.
Глеб поднялся, прошелся по комнате, закинув руки за голову, а затем вскинулся и резко произнес:
– Черт, Полевая! Я мог бы злиться на тебя три года, но... Ты ведь пойдешь?
Я вздохнула. Села на кровать и посмотрела на свои ладони.
– Уверена, Мишель не станет причинять мне вред. Я только поговорю, попрошу за атли.
– А если они тебя схватят? Охотники? Ты об этом подумала? Схватят и потребуют от твоего ненаглядного Влада сдать позиции?
– Не думала... – согласилась я и потупилась.
А ведь правда. Вечно я стремя голову лечу, так и нарваться недолго. Мишель, может, меня убивать и не станет, но что он может один против девятнадцати древних и толпы молодых, но сильных охотников? Что если они прикажут ему меня схватить? Или еще чего хуже – пытать в гулком просторном зале заседаний?
Я вздрогнула, пытаясь прогнать ужасающие картинки из головы. Вспомнился взгляд Бена – дикий, торжествующий. Проникновенный. И собственная слабость, горячим потоком разливающаяся по венам.
– Ты никогда не думаешь. – Глеб присел рядом и сжал кулаки. Шумно выдохнул.
– Ты прав.
– После того случая с Юлианой я был в ярости. Потом понял, что она дрянь, через много лет. Но ты – другая. А ощущения почему-то такие же...
– Я тоже дрянь, – тихо сказала я.
– Ты тупишь иногда, но ты не гнилая внутри, Полина. – Он помолчал немного, а затем спросил: – Любишь его?
Я пожала плечами.
– Это неважно.
– Утром было важно.
– Просто слабость. Испуг. Пройдет.
– Врать себе полезно, только нужно делать это дозировано. Может, он и правда твой мужчина. Изошелся тут весь, пока Теплов отдыхал. Влад обычно хорошо скрывает эмоции, но в этот раз не вышло.
– Поздно что-то менять.
– Я советовать не буду. Сложно мне об этом с тобой... Мы тогда договорились: если что, вернемся к тому, что было. Похоже, время пришло.
– Ты не обязан, если не хочешь.
– Хочу.
– Ладно.
Мы помолчали немного. Неловкость усиливалась с каждой секундой, сказанные слова не привели к пониманию и близости. Но я и не ждала. То, что Глеб разговаривает со мной, уже огромная радость. И его желание вернуться к тому, что было... Я очень надеялась, что получится. Не совсем забыть – хотя бы сгладить углы.
Глеб окинул меня взглядом и кивнул:
– Устала?
– Чертов кен колдуна! – со злостью выдохнула я.
– Да уж, что-то ты не похожа на супероружие.
– Моя жила совершенно опустела. Кен не скапливается или не вырабатывается, не знаю. Не вовремя, вот совсем. – Я помолчала немного. – Влад отправляет Киру в Венген.
– Оно и к лучшему. Там охотники ее не найдут. Они придут в города, выцеплять альянсы вроде нашего.
– Считаешь, мы выстоим?
– Против древних и сплоченной армии охотников? Сама-то как думаешь? – усмехнулся Глеб. – Но я предпочитаю умереть так, а не в кровати от истощения. Питаться нам еще долго не светит.
– Я предпочитаю жить.
Глеб не ответил.
Ветер рванул штору и принес с улицы прохладу. Часы на комоде показывали три. Скоро рассвет. Новый день, новые проблемы. Опасности, нападения. Битвы. Обиды и разочарования.
Но я была готова. Несмотря на слабость, не собиралась сдаваться. В моей жизни было так мало хорошего, что рано сдаваться смерти.
Хотелось счастья. Такого, как я испытала в домике Мира в Швейцарии. Пусть не с Владом, пусть не сразу. Я готова была ждать. Всегда легче ждать, когда знаешь чего.
Глава 27. Война
Июнь выдался на удивление прохладным. Дождливым, хмурым и задумчивым. Низкое небо моросило дождем или дремало в обрамлении сизых облаков. Мне на радость. Жила наполнялась кеном, бессилие постепенно отступало, ладони чесались, и я наслаждалась временным подъемом. Во всяком случае, я думала, что он временный. Кен колдуна никуда не делся, а ощущение опустошенности я запомнила надолго.
С моего балкончика открывался прекрасный вид на лужайку перед домом, и я сидела в кресле-качалке с книгой в руках. Но она была закрыта, так как я смотрела вниз.
На траве Влад тренировал Диму. Показывал какие-то недоступные мне приемы битвы, касался ладоней и что-то настойчиво объяснял. Дима вдумчиво слушал и сосредоточенно кивал, а затем раз за разом пытался повторить показанные приемы. Выходило, видимо, плохо, мальчик психовал, топал ногами, а затем с усиленным рвением продолжал тренировку. Упорный. Похож на отца.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Залюбовалась даже. Никогда не видела таких проявлений отцовских чувств от Влада — с Кирой он был совершенно другим, возможно, потому что дочь вернулась к нам уже взрослой. А еще она девочка. С сыновьями у мужчин иные отношения, девочкам не понять. Что-то чисто мужское, необъяснимое, глубокое.
Мне нравился такой Влад. Домашний, заботливый, теплый и какой-то близкий. Пусть не мне. Мне все равно не светит, а понаблюдать было приятно.
Прошло три недели с ярких событий в Венгене. Три недели смутных мыслей и погребенных надежд. Время, которое я дала себе посомневаться. А потом убедилась в правильности принятого решения.
Чувства — это еще не все. Даже сильные. Даже проверенные на прочность. Есть преграды, которые не преодолеть. И хотя я прекрасно общалась с Ирой, не могла представить себя частью их семьи. Наверное, некоторые традиции нельзя навязать в сознательном возрасте.
Впрочем, я мало задумывалась об этом. Больше размышляла об охотниках, их планах и наших перспективах. Казалось странным то, что они хотят истребить нас всех. Что за смысл тогда будет в их существовании? Откуда они будут получать силу? Ведь убийство хищного делает охотника сильнее. Не думаю, что они стремятся к процветанию расы ясновидцев. Особенно древние.
Я общалась с древними охотниками, кажется, их вообще не интересует то, что происходит с индивидами, на которых не снизошла благодать.
От смутных размышлений меня отвлекла Юля. Из комнаты она выходила редко, почти ни с кем не разговаривала, и было, видно, что женщина находится в глубокой депрессии. Темные круги и мешки под глазами кричали о проблемах со сном, подавленность — о тревогах и переживаниях.
Страшно, наверное, когда твой ребенок хищный, а ты нет. И ты никак не можешь повлиять на его судьбу. Не можешь защитить, увезти, спрятать. Можешь лишь наблюдать и бояться.
Юля плакала и кричала на Диму, хватала за руку и пыталась увести, но мальчик брыкался, вырывался и бежал обратно к отцу. Она плакала все сильнее, причитала, затем присела рядом с ним и начала что-то шептать на ухо, обнимать, пока Влад не поднял ее с земли и не отвел в сторону. Там он что-то ей проникновенно говорил, и постепенно женщина успокаивалась и лишь слегка всхлипывала.
Стукнула дверь, и я обернулась. Глеб подошел к комоду и открыл верхний ящик. Увидев меня, иронично улыбнулся:
– Смотришь концерт внизу?
– Что там происходит? – нахмурилась я.
– Юля хочет увезти сына. Но Димон посвященный, увозить нельзя.
– С атли ему теперь безопаснее, – согласилась я. – Что ты делаешь?
– Вещи собираю. Съеду к альва, заодно и за Майей присмотрю.
Я вздохнула. Несмотря на то, что мы с Глебом общались почти как раньше, и поговорить с ним я могла обо всем, трещина в наших отношениях никуда не делась, чем бы я ее ни замазывала.
И вот он съезжает. Я буду совсем одна здесь, в этой комнате, в доме, заполненном людьми.
Впрочем, странно, что он не съехал раньше. Все равно ведь ночами пропадал где-то и неизвестно, спал ли вообще. Я лежала и смотрела в потолок, пока усталость не брала свое. А утром, когда Глеб возвращался, делала вид, что все в порядке.
– Тебе необязательно... съезжать, – пробормотала я и снова вышла на балкончик. Лужайка опустела, только Юля все еще всхлипывала на крыльце, а Рита обнимала ее за плечи.
Успокаивает. Толку только? Если придут охотники, ей нужно быть готовой к тому, что...
Если бы я могла ударить, как раньше! Как на поединке или тогда с Рихаром. Я закрыла глаза, сосредоточилась. Ощутила концентрацию кена в жиле, попробовала подвести его к ладоням. Получилось. Даже голова не закружилась. Словно я каждый день это делаю.
Что со мной происходит вообще? То я чуть ли не истощенная, то жила наполнена кеном. Правда, былой мощи как не бывало. Но может, оно и к лучшему.
– Странно будет, если я останусь. – Глеб вышел вслед за мной, вытащил сигарету и подкурил. – Ты мой друг, и чтобы ты им оставалась и дальше, мне лучше съехать.
Я кивнула и расслабилась. Кен из вен перетекал обратно в жилу, оставляя в теле приятное тепло. Небо полыхнуло молнией, а через несколько секунд раскатисто громыхнуло. Сорвались первые теплые капли — крупные, оставляющие аляповатые следы на гладкой плитке подъездного пути.
– Тренируешься? – Глеб кивнул на мои сжатые кулаки.
– Мне лучше, – поделилась я. – Действительно лучше. Кен прибывает, как ни странно. Но его мало. В прошлый раз на Достоевского я не смогла даже отбиться, а ведь охотник был молодой.
– Избавляться тебе нужно от этого дерьма, – посоветовал Глеб. – И побыстрее. Хочешь, отдай Теплову.
– Вот тогда Влад точно меня прибьет. А если я спрошу, не позволит. Все же эта сила пока у атли. Знать бы, как ее применить.
– Ну, вот у Влада и спроси, – пробормотал он и замолчал.
Я хотела еще что-то сказать. Что-то важное. Не помню уже, что. Потому что в следующую секунду в комнату вбежала Лара. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Лара. Она блеснула на нас безумными глазами и выдохнула:
– Началось!
Жила отреагировала на слова защитницы мгновенно – заныла и наполнилась кеном. Вены обожгло, в голове зашумело, а перед глазами поплыли багровые круги. Лишь на секунду – потом все пришло в норму. Я вновь почувствовала себя сильной. Не такой, как раньше, но молодого охотника ударить смогу.
Я научилась ощущать свой кен, его концентрацию. Научилась управлять им. Ударить, когда нужно, сдержать, если время не пришло. Отличное оружие в войне. Еще бы кена побольше.
Лара бросилась вниз, забыв о присущей ей медлительности. Конечно, сейчас время защитниц – если они не смогут сдержать охотников, те войдут в дом. В голове тут же всплыли пугающие картинки из видения. Страх, отчаяние, смерть.
Я поймала взгляд Глеба и, показалось, в блестящих синих глазах уловила прощание.
К черту! Я не умру. И ему не позволю.
Вниз мы спустились быстро, и я тут же подошла к Майе. План был на удивление прост: мы с Глебом, еще двумя воинами и тремя защитницами альва защищаем девочку в гостиной. Но мне отчего-то не хотелось защищаться – я хотела драться. Сделать больно. Убить.
Злость всколыхнулась черным осадком, а за ней поднялся из глубин жил кен Тана – тягучий, липкий, дурманящий, как крепленое вино. Соединившись с кеном сольвейга, образовал термоядерную смесь – она обжигала, сдавливала дыхание, туманила мозг.
Я отмечала все, что творилось на тот момент в гостиной – рассредоточившихся воинов, готовящихся отражать атаку, защитниц у дверей и окон. Влад, Мирослав и Филипп появились наверху. Алексей Край притащил журнальный столик и поставил прямо перед ними.
Я отвернулась и взяла за руку Глеба. Не искала поддержки – скорее, хотела ее дать.
Война всегда сближает, затирает обиды, делает врагов сообщниками. Забываются будничные проблемы. Перед смертью они – ничто.
Глеб сжал мою ладонь и ободряюще кивнул, а я подумала, что впервые мы будем драться вместе. По-настоящему. И почему-то от этой мысли стало радостно, в груди заныло предвкушение, а на губах появилась злорадная улыбка.
Лара распустила волосы и села перед порогом. Закрыла глаза, губы зашевелились, а тонкие музыкальные пальцы перебирали воздух. Лара безумно красива, когда ставит защиту. Жаль будет, если ее убьют.
В углу Кирилл колдовал над воином альва и качал головой.
– Охотники повредили его жилу, – проследив за моим взглядом, сказала защитница, Света. – Вряд ли выживет.
Девушку трясло, глаза лихорадочно блестели.
– Мы выживем, – произнесла я твердо и посмотрела ей в глаза. – Верь мне.
Она кивнула и громко выдохнула.
На плечо легла чья-то рука. Я обернулась.
– Справишься? – дружелюбно спросила Ирина и улыбнулась.
Воительница выглядела совершенно спокойной и расслабленной. Что ж, она привыкла к битвам и смертям. Это я никак не могу...
– Справлюсь, – кивнула я и улыбнулась в ответ.
– Я буду рядом, – пообещала она.
– Спасибо.
Рядом с Ирой всегда было тепло. Я больше не зажималась, говорила все, что думаю, и она отвечала мне тем же. Иногда по вечерам мы много разговаривали о жизни, и мне все больше нравилась наследница митаки. Наш странный тандем сначала удивлял домочадцев, а потом все привыкли. Да и не до того было. Кроме Вики, у меня не было подруг, но с Ирой мы подружились.
И сейчас, когда пришли охотники, я была рада, что у меня есть поддержка сильной воительницы.
Хищные в доме притихли. Тишина пугала, давила страхом и отчаянием, вызывала дрожь в коленях и рождала панику.
Ева испуганно прижала Майю к груди, в глазах защитницы застыли слезы. Глеб подошел к ней и что-то шепнул на ухо. Она кивнула, отпустила дочь, и он подвел девочку к нам.
– Все будет хорошо, – сказала я и улыбнулась. – Веришь?
– Конечно, – кивнула Майя, поморщила усыпанный веснушками носик и уверено добавила: – Тебе – да.
Я оглянулась на защитниц. Лицо Лары было напряжено, на лбу выступил пот, но она все шептала и раскачивалась, словно в трансе. Плохое предчувствие шевельнулось в груди холодной змеей, жила откликнулась всплеском кена.
Я подняла голову и крикнула:
– Лара не выдержит!
Какое-то внутреннее чувство проснулось во мне свистящей противной сиреной. И я поняла: мы действительно не выстоим. Падем. Неважно, сколько нас внутри, сколько у нас воинов и защитниц. Охотники все равно сильнее. Их много, они сплочены и действуют по плану.
– Замените защитницу у двери, – крикнул сверху Влад.
Глеб ринулся вперед и поймал обессиленную Ларису. Она посмотрела на него и прошептала:
– Не могу... больше... – И отключилась.
Он оттащил ее, на ее место тут же встали две защитницы альва.
Нет-нет, нельзя! Они умрут. Погибнут сразу же.
Уходите от двери! Убирайтесь...
Моя жила бушевала, кен стремился по венам к ладоням, не находя выхода. Голова кружилась от нахлынувшего внезапно всесилия.
- Рассредоточьтесь! – скомандовал откуда-то сбоку Сергей, и митаки разошлись по комнате, готовые отразить удар охотников. Иван стоял поодаль и сжимал в руках острый клинок.
