Я уперлась в стену кабинки головой. Ну что же за противный запах у мыла! Хочу запах смолистой, разогретой на летнем солнце ели! Он мне так нужен сейчас, просто необходим, чтобы успокоиться. Я прямо почувствовала его, и будто стало легче, будто меня всё же укутало то теплое и мягкое, чего так просила душа.
Я вспенивала пахнущее наконец нормально мыло в волосах, на руках, на груди, животе, спине и вспомнила, как меня гладил и целовал Зиад. И почему-то слёзы только сильнее катились из глаз. Почему я чувствую вину? Я пошла с ним, а не с его братом, как хотела. Всё, этого уже не изменить.
Но я и не обещала Джаваду ничего. Он, наверное, даже не догадывался, что мне нравится. «Зиад красивее», - шептала, лопая маленькие, пузырьки пена.
Хвойный запах расслаблял и убаюкивал. Да, Зиад красивее. Привлекательнее. Он больше мне нравился – надо быть честной хотя бы с самой собой.
Но я боюсь таких мужчин. Именно потому и боюсь, что они слишком привлекательны. И привлекательны не только для меня одной. Не хочется быть одной из многих его женщин…
Горечь снова скривила моё лицо в болезненной гримасе. Ещё, ещё хвойного запаха, пены – больше, воды – горячее!
Наверное, именно поэтому так плохо – я не Джаваду изменила, я изменила себе, той себе, рассудочной и холодной, благодаря которой выживала в последние годы. Опьянение излишком магии смело все барьеры, все доводы разума, оставило… Что? Что оставило? Мою суть – мне нравится не сдержанный, умный и надёжный Джавад, которого я выбрала разумом, мне на самом деле нравился красивый и хищный Зиад.
Вот она глубина той горькой ямы, в которой прячется вся правда обо мне.
И этот человек, которому я отдалась, знает мою тайну.
Ещё не всю, конечно. Но много ли ему потребуется времени, чтобы узнать всё до конца? И не захочет ли он выдать меня бенестарийскому принцу или вовсе моему отцу?
Я пыталась вымыть пену из волос. И обычно такое не пенное мыло, сегодня сопротивлялось и сопротивлялось, и всё никак не вымывалось.
Я напрасно изменила себе: моя холодная маска помогла мне выжить тогда, поможет и сейчас.
Я закрутила пробку на горячей воде, и резко на всю открыла холодную. Ледяной поток окатил меня с головы до ног, и я отскочила от обжигающего холода. Стерев с лица воду, я не глядя потянулась за полотенцем – длинной узкой холстиной, которой тут принято было вытираться. Она быстро промокала, и спасало положение только то, что она была слишком длинной, и всегда можно было найти сухой кусочек, даже когда основная часть уходила на оборачивание головы.
Уже когда я шла по проходу мимо кабинок в сторону предбанника, одна из адепток окликнула меня:
- Рада, дай мыла своего. Так пахло, пока ты мылась! Тоже хочу такого!
Только теперь я осознала, что, когда я заходила в душ, мыла у меня с собой не было. Я же голая ввалилась в душевую. И полотенца тоже не было.
Я потрогала длинный край холстины, лежавший у меня на плече. Приподняла его и поднесла к глазам – вот оно, полотенце. Я глянула на девушку и закусила губу. Она продолжала вопросительно смотреть на меня.
- Знаешь, не осталось ничего, всё сегодня израсходовала, - протянула я, соображая, что же такое сейчас произошло.
Конец ознакомительного отрывка
Я вспенивала пахнущее наконец нормально мыло в волосах, на руках, на груди, животе, спине и вспомнила, как меня гладил и целовал Зиад. И почему-то слёзы только сильнее катились из глаз. Почему я чувствую вину? Я пошла с ним, а не с его братом, как хотела. Всё, этого уже не изменить.
Но я и не обещала Джаваду ничего. Он, наверное, даже не догадывался, что мне нравится. «Зиад красивее», - шептала, лопая маленькие, пузырьки пена.
Хвойный запах расслаблял и убаюкивал. Да, Зиад красивее. Привлекательнее. Он больше мне нравился – надо быть честной хотя бы с самой собой.
Но я боюсь таких мужчин. Именно потому и боюсь, что они слишком привлекательны. И привлекательны не только для меня одной. Не хочется быть одной из многих его женщин…
Горечь снова скривила моё лицо в болезненной гримасе. Ещё, ещё хвойного запаха, пены – больше, воды – горячее!
Наверное, именно поэтому так плохо – я не Джаваду изменила, я изменила себе, той себе, рассудочной и холодной, благодаря которой выживала в последние годы. Опьянение излишком магии смело все барьеры, все доводы разума, оставило… Что? Что оставило? Мою суть – мне нравится не сдержанный, умный и надёжный Джавад, которого я выбрала разумом, мне на самом деле нравился красивый и хищный Зиад.
Вот она глубина той горькой ямы, в которой прячется вся правда обо мне.
И этот человек, которому я отдалась, знает мою тайну.
Ещё не всю, конечно. Но много ли ему потребуется времени, чтобы узнать всё до конца? И не захочет ли он выдать меня бенестарийскому принцу или вовсе моему отцу?
Я пыталась вымыть пену из волос. И обычно такое не пенное мыло, сегодня сопротивлялось и сопротивлялось, и всё никак не вымывалось.
Я напрасно изменила себе: моя холодная маска помогла мне выжить тогда, поможет и сейчас.
Я закрутила пробку на горячей воде, и резко на всю открыла холодную. Ледяной поток окатил меня с головы до ног, и я отскочила от обжигающего холода. Стерев с лица воду, я не глядя потянулась за полотенцем – длинной узкой холстиной, которой тут принято было вытираться. Она быстро промокала, и спасало положение только то, что она была слишком длинной, и всегда можно было найти сухой кусочек, даже когда основная часть уходила на оборачивание головы.
Уже когда я шла по проходу мимо кабинок в сторону предбанника, одна из адепток окликнула меня:
- Рада, дай мыла своего. Так пахло, пока ты мылась! Тоже хочу такого!
Только теперь я осознала, что, когда я заходила в душ, мыла у меня с собой не было. Я же голая ввалилась в душевую. И полотенца тоже не было.
Я потрогала длинный край холстины, лежавший у меня на плече. Приподняла его и поднесла к глазам – вот оно, полотенце. Я глянула на девушку и закусила губу. Она продолжала вопросительно смотреть на меня.
- Знаешь, не осталось ничего, всё сегодня израсходовала, - протянула я, соображая, что же такое сейчас произошло.
Конец ознакомительного отрывка
