– Да! – Юноша перекинул через плечо майку, которая прежде находилась у него в руках, и заставив меня тем самым обратить внимание на то, как хорошо он сложен и как отливают бронзой на солнце мышцы живота, рук, плеч. -- Была такая мысль.
– Я бы не советовала. – Окончательно растерявшись от непонимания самой себя, с трудом оторвала взгляд, стараясь больше не рассматривать его так пристально. Осторожно выдернула свою руку из его ладони. – Здесь сильное течение.
– Боитесь за меня? -- в глазах красавчика заплясали озорные искорки, а уголки губ едва заметно приподнялись. О нет, зачем я на него опять посмотрела!
Прищурив глаза, юноша изучал мое лицо, двигаясь по нему взглядом так медленно, что я непроизвольно зарделась пунцовой краской. Никогда в жизни не краснела и вот нате. А незнакомец еще взял и коснулся пальцами моей щеки, отбросив непослушный локон в сторону. Явно неслучайный жест. Я же буквально обезумела от такой близости. Все внутри вспыхнуло, загоревшись огнем невыносимого желания не просто еще раз посмотреть ему в глаза, а непременно коснуться губ, провести рукой по широкой груди. Желания столь острого, что стало больно. И лишь эта боль позволяла оставаться в сознании и не поддаться гипнотизирующему взгляду.
– Что ж, удачи Вам.
Он выглядел так соблазнительно, что мне стоило огромных сил придать своему лицу безразличное выражение. Пришлось даже вдавить собственные ногти в ладони, чтобы сдержаться. Я осторожно попыталась обойти юношу сбоку. Он не облегчил моей задачи, не сдвинувшись с места ни на миллиметр. Тропинка была такой узкой, что я снова соприкоснулась с его обнаженным торсом и ощутила не только жар стройного тела, но и приятный мужской аромат, еще сильнее усиливший мое желание его коснуться. Он был таким же манящим, будоражащим и сводящим с ума, как и сам его обладатель. Я кожей чувствовала, что парень не сводит с меня глаз, хотя сама продолжала смотреть вниз. Отстраняться не хотелось. Всю меня буквально тянуло к нему как магнитом. Запах – дурман, тело – услада для глаз, а глаза – омуты.
Щеки мои пылали, сердце стучало все быстрее, постоянно набирая обороты, а дыхание стало невыносимо тяжелым, как если бы не хватало кислорода.
Такие чувства были неправильны. Да, существует страсть, сильное увлечение. Но и то и другое всегда развиваются по нарастающей, а не обрушиваются на тебя лавиной, как в данном случае. Страсть – это короткоживущее чувство, напоминающее влюбленность. На меня же словно вылили все возможные чувства разом, как воду из ведра. И то эмоциональное влечение, что я испытывала сейчас, даже этим словом назвать нельзя. Это было нечто большее, чего я не понимал, но что сильно напугало меня. А еще, в этом красавце ощущалось что-то опасное, хищное. А своей интуиции я доверяла намного больше, чем своему разуму. По крайней мере, раньше она меня никогда не подводила. И сейчас, моя интуиция чуть ли не во все горло кричала: «Беги. Прочь от него со всех ног».
Такой борьбы с самой собой мне еще испытывать не приходилось. Сердце, глупый орган, ныло и рвалось к нему; ноздри трепетали, желая вобрать в себя как можно больше его аромата; ноги отказывались отрываться от земли. Меня словно стало две и одна уже полностью принадлежала ему – этому опасному незнакомцу.
И все же я смогла. Собрала всю свою волю в кулак, задержала дыхание и торопливо проскочила мимо, оставив красавца позади. Даже не обернулась, спешно удаляясь. Но сердце уже билось сильнее, выдавая свою слабость перед этим мужчиной.
Вернувшись домой, я первым делом приняла душ, забросила одежду в стиральную машину и накинула халат. Затем налила в стоящую на полу миску молока и прихватив из холодильника вчерашний бутерброд, поспешила на второй этаж. Мои мышцы болезненно ныли. Про ноги было даже страшно говорить. Внезапная слабость в конечностях, крайне болезненное онемение и покалывание в стопах. Сейчас я ощущала себя русалочкой Ариэль, которая получила возможность ходить по земле, но вместе с тем испытывала жуткую, непередаваемую боль во время ходьбы. О, как я сейчас ее понимала.
Я села возле открытого окна, вытянув ноги вперед, чтобы они хоть немного отдохнули. Откинулась на спинку и попыталась подумать.
Как отреагировал бы обычный человек, скажи я ему, что змеи меня преследуют? Удивился. Скорее всего да. Может быть даже не поверил. Точно бы не поверил. И еще, счел бы меня сумасшедшей. Увы, но все обстояло именно так. Где бы я ни была, они всегда находили меня, будь то город, село, мегаполис или глухая деревня. Рядом с лесом или далеко от него – не имело значения. Куда бы мы ни перебрались, змеи всегда были рядом.
Что только не делали мои бедные родители, чтобы уберечь меня от встреч с ними. Мы переезжали чуть ли не по разу в год, пока наконец не осели в этом небольшом городке, поняв, что бегством ничего не изменишь. Мы даже завели вместо собаки парочку ежей для охраны, надеясь, что это убережет от змеиного нашествия хотя бы территорию двора и дома. Жаль, что ежи не приучены ходить на поводке, возможно это бы помогло мне избегать встреч со змеями и за пределами родных стен. По крайней мере, очень хотелось в это верить.
То, что сегодня я оказалась в лесу, куда ни разу в жизни даже носа не совала, было чем-то странным. Словно новый виток в старой истории. Ничего подобного со мной раньше не случалось. Я даже парков всячески избегала, а уж про лес и говорить нечего. Он для меня был запретной зоной, полной опасностей и угроз. И оказаться в нем самостоятельно я никак не могла. Я ведь не сумасшедшая. И я не лунатик, блуждающий невесть где во время сна. Да и кто вообще спит днем?
Я попыталась вспомнить хоть какие-то подробности того как, и главное почему, я отключилась, будучи в центре города, среди массы людей, а очнулась уже очень далеко от него.
Утром меня как будто укололи. Я точно помнила резкое жжение у себя на спине. Скорее всего, мне что-то ввели, поэтому я и потеряла сознание. А когда препарат перестал действовать, очнулась. Но почему в лесу и в окружении змей?
При воспоминании о ползучих гадах снова бросило в дрожь. Эти отвратительные существа вселяли ужас. Склизкие, холодные, с немигающими глазами в которых застыла агрессия и злость. И еще этот раздвоенный язык. Омерзительнее создания на земле просто не существовало. Даже вымышленные вампиры и оборотни казались мне в сравнении с ними более милыми и не такими страшными. От них ты хотя бы знаешь, чего можно ожидать. С аспидами все было иначе. Их непредсказуемость не просто щекотала нервы – она пугала. Меня-то уж точно и почти до смерти.
– Эва, ты дома? – неожиданно донеслось снизу.
– Да, пап. Наверху, - отозвалась я, понимая, что придется на время оставить свои размышления. Чтобы понять, что сегодня произошло, требовалось уединение, без каких-либо отвлекающих факторов.
С трудом заставив себя встать, едва ли не охая, медленно спустилась вниз. Отец с задумчивым видом стоял у открытой двери холодильника, потирая пальцами правой руки густую темную бороду. Папа гордился своей бородой. И она и усы всегда были аккуратно подстрижены. А волосы, хоть те и были достойны внимания, он всегда стриг довольно коротко. Говорил, что не хочет смущать своей курчавой шевелюрой тех, кто начал их терять. В бригаде операторов на тракторном заводе, где и работал мой отец, таких большинство.
– Хочешь я что-нибудь приготовлю? – я приобняла его сзади. Было приятно чувствовать родное тепло, особенно после того, как едва не умерла. – У нас есть цветная капуста и куриные крылышки. Как тебе такое сочетание на ужин?
Отец нежно потрепал меня по волнистым светлым волосам. Кудри мне явно достались от него, а цвет волос получился мамин – такой же светло золотистый, напоминающий спелую пшеницу. Во всем остальном я была похожа на бабушку, которую никогда даже не видела, а потому мне было трудно судить на сколько это действительно так. Она умерла еще до моего рождения. Но, как уверяли родители, круглое лицо с острым подбородком, маленький прямой носик, пухлые губы и глубоко посаженные миндалевидные глаза, были именно от нее.
– И быстро и вкусно, - подтолкнула я папу к принятию решения.
– Годится. – Наконец, согласился тот.
Я выхватила оба пакета с озвученными продуктами из холодильника и принялась их вскрывать. Отец устало опустился на диван.
– Такая жара, а у нас на работе кондиционер сломался. Думал до вечера и не доживу. Бригадир решил своим здоровьем не рисковать и отпросился домой, заявив: Ярослав Степанович, вы за главного, -- отец изобразил противный шепелявый голосок своего начальника. – Будто у меня своих дел нет, за другими приглядывать. Впрочем, все свою работу хорошо знают – не первый день в цехах. – Он устало вздохнул. -- А как прошел твой день? Я так ни разу до тебя сегодня и не смог дозвониться.
– Обычный день, – я пыталась решить, рассказывать ли отцу о произошедшем или повременить, пока сама во всем не разберусь. Не хотелось пугать его раньше времени. – А телефон..., похоже, что я его где-то потеряла. Никак не могу найти. – я высыпала цветную капусту на сковороду и подлила масла. На другую разложила кусочки курицы. – Но может это и к лучшему: он был такой старый. Кстати, пап, а ты сделал застежку на моем украшении?
– Снова обострение? - отец насторожился. Он прекрасно знал, о чем идет речь, да и как было не знать, если с малых лет тебе все время приходится оберегать родную дочь от хладнокровных гадов. – Эвелин, где ты их умудряешься находить? Мы не ходим в лес, живем в центре и практически не покидаем городок.
– Скорее уж они меня как-то находят, - грустно выдохнула я.
Браслет, о котором шла речь, мы пару лет назад заказали из-за границы. Он был разработан специально для мест, где водится много змей. Внутрь браслета было встроено устройство, испускающее звуковые сигналы определенной частоты, отгоняющие пресмыкающихся от человека. По крайней мере, именно так написано в аннотации к устройству.
– Так ты отремонтировал застежку?
– Совсем забыл, да и времени как-то не было. Но сегодня же сделаю, – уверенно заявил отец. – Обещаю.
– Это хорошо, - я повернулась к плите. Курица начала подрумяниваться, и я поспешила перевернуть ее на другой бок.
Отец наверняка заметил, что я расстроена, но с расспросами не лез. С тех пор, как не стало мамы, я все и всегда ему рассказывала. Поэтому он мне доверял и дожидался, когда я поведаю обо всем сама. Обычно я с этим не затягивала. Обычно… Но не в этот раз.
– Может сегодняшний праздник поднимет тебе настроение, -- через пару минут вспомнил про годовщину города отец. – Много людей, шумные фейерверки и салюты. Мы можем даже сходить на площадь вместе. Кажется, обещали, что будут бродячие артисты и какое-то шоу. У нас вся бригада собирается пойти – кто с внуками, кто с детьми.
– А кто встретит с поезда твоего друга с семьей, - перебила его бурную речь я. – Он же сегодня приезжает. Их нужно будет еще проводить в гостиницу, устроить.
– Ах да, совсем забыл. Вот это память стала, -- он потер переносицу. -- И верно, Валентин должен приехать сегодня. А может… -- в глазах отца читался вопрос, -- ну ее эту гостиницу. Пусть остановятся у нас — они все равно только проездом. Переночуют, мы с ним хоть пообщаемся, а завтра снова в путь.
Я представила какой шум и гам будет в доме, когда приедет Валентин с женой и тремя детьми, двое из которых были непоседливыми мальчишками, не замолкающими ни на секунду. Сразу стало ясно, что предаться раздумьям на тему случившегося сегодня точно не удастся. Я не могла закрыться у себя в комнате и не покидать ее до их отъезда – это было бы слишком невежливо. А настроения для приятного общения с гостями совсем не имелось. Но ведь не лишать же из-за этого отца возможности пообщаться с другом детства?
А вот в городе, пожалуй, можно и уединиться. Есть там одно местечко — давно закрытое кафе с деревянной верандой, с которой даже немного видно площадь. О ней знали не многие, а потому чаще всего там оставалось свободно. Там я точно смогу отдохнуть и подумать.
– А, знаешь, ты прав — я схожу в город на праздник. Мои друзья тоже наверняка там будут. Да и вы тут спокойно пообщаетесь. Только у меня просьба. — Я не дала отцу выразить радость от услышанного. — В мою комнату никого не подселять. Я запру ее на ключ, иначе эти малявки все там перевернут.
– А Мики и Донну им оставишь? Ты же знаешь, как они любят с ними играть.
– Па-а-а, - протянула я обреченно. – Они с ними не играют. Они их мучают. К тому же у Донны скоро должно появиться потомство, а после их игр, вряд ли кто выживет.
– Ну хорошо, хорошо, уговорила, – закивал головой отец. - Скажу, что они ушли в поход.
Мясо как раз успело приготовиться, и я принялась сервировать стол.
Благодаря маме, наша кухня была просто огромной. Она занимала весь нижний этаж, объединяя в себе еще и гостиную с большим угловым диваном, двумя креслами и электрическим камином. С двух сторон от него стояли стеллажи с книгами, в основном по истории, музыке и изобразительному искусству. Художественных книг было мало -- любителей легкого чтива в семье не имелось.
В самой кухне тоже была пара массивных деревянных шкафов до верху забитых самой разнообразной посудой. Мама обожала готовку, любила сервировать стол каждый раз по-разному. И свою кухню, оформленную в светло голубой гамме, тоже очень любила. Мы же с отцом были не столь требовательны и с тех пор, как ее не стало, использовали всего лишь один набор посуды – серые невзрачные тарелки двух видов и такие же бокалы. В свое время этот комплект стоил весьма недешево, учитывая, что выполнен он был из жаропрочного матового стекла и мог использоваться для разогрева блюд в микроволновке. Это и был главный критерий, по которому мы остановили свой выбор на данном наборе.
Я выложила курицу в глубокую суповую тарелку, а на две другие – большие и плоские, положила цветную капусту. Мы сели ужинать. Чтобы не есть в тишине, отец нажал кнопку на стоящей недалеко магнитоле и заиграла музыка. Увы, мне расслабиться так и не удавалось.
Когда все было съедено, мы выпили по бокалу компота и разошлись по своим комнатам. Отец стал собираться на вокзал встречать друга. Я переоделась в джинсы с заниженной талией и нежного цвета рубашку, выполненную в деревенском стиле. Как раз как это сейчас было модно. Собрала волосы в хвост. Слегка подкрасила губы и ресницы и, спустилась вниз. Ноги все еще болезненно ныли при каждом шаге. Тянущая боль в нижней части стоп, усиливающаяся при движении, заставляла меня прихрамывать, но я старалась не заострять на этом особого внимания. Стоит немного расслабиться, и превращусь в ворчливую, недовольную жизнью старуху.
Отец все еще бродил по первому этажу, двигая то, что лежало на столах и окнах.
-- Что-то потерял?
-- Да где-то записал номер поезда и время прибытия, но никак не найду.
-- Поезд будет в восемь пятнадцать, вагон четыре, платформа шесть, -- продиктовала я, отлично помня то, что сама же и записывала под диктовку отца, когда он общался с Валентином по телефону.
Отец широко улыбнулся и покачал головой, словно говоря «ну ты даешь». Я кивнула и сунув ноги в мягкие кеды, вышла во двор.
– Я бы не советовала. – Окончательно растерявшись от непонимания самой себя, с трудом оторвала взгляд, стараясь больше не рассматривать его так пристально. Осторожно выдернула свою руку из его ладони. – Здесь сильное течение.
– Боитесь за меня? -- в глазах красавчика заплясали озорные искорки, а уголки губ едва заметно приподнялись. О нет, зачем я на него опять посмотрела!
Прищурив глаза, юноша изучал мое лицо, двигаясь по нему взглядом так медленно, что я непроизвольно зарделась пунцовой краской. Никогда в жизни не краснела и вот нате. А незнакомец еще взял и коснулся пальцами моей щеки, отбросив непослушный локон в сторону. Явно неслучайный жест. Я же буквально обезумела от такой близости. Все внутри вспыхнуло, загоревшись огнем невыносимого желания не просто еще раз посмотреть ему в глаза, а непременно коснуться губ, провести рукой по широкой груди. Желания столь острого, что стало больно. И лишь эта боль позволяла оставаться в сознании и не поддаться гипнотизирующему взгляду.
– Что ж, удачи Вам.
Он выглядел так соблазнительно, что мне стоило огромных сил придать своему лицу безразличное выражение. Пришлось даже вдавить собственные ногти в ладони, чтобы сдержаться. Я осторожно попыталась обойти юношу сбоку. Он не облегчил моей задачи, не сдвинувшись с места ни на миллиметр. Тропинка была такой узкой, что я снова соприкоснулась с его обнаженным торсом и ощутила не только жар стройного тела, но и приятный мужской аромат, еще сильнее усиливший мое желание его коснуться. Он был таким же манящим, будоражащим и сводящим с ума, как и сам его обладатель. Я кожей чувствовала, что парень не сводит с меня глаз, хотя сама продолжала смотреть вниз. Отстраняться не хотелось. Всю меня буквально тянуло к нему как магнитом. Запах – дурман, тело – услада для глаз, а глаза – омуты.
Щеки мои пылали, сердце стучало все быстрее, постоянно набирая обороты, а дыхание стало невыносимо тяжелым, как если бы не хватало кислорода.
Такие чувства были неправильны. Да, существует страсть, сильное увлечение. Но и то и другое всегда развиваются по нарастающей, а не обрушиваются на тебя лавиной, как в данном случае. Страсть – это короткоживущее чувство, напоминающее влюбленность. На меня же словно вылили все возможные чувства разом, как воду из ведра. И то эмоциональное влечение, что я испытывала сейчас, даже этим словом назвать нельзя. Это было нечто большее, чего я не понимал, но что сильно напугало меня. А еще, в этом красавце ощущалось что-то опасное, хищное. А своей интуиции я доверяла намного больше, чем своему разуму. По крайней мере, раньше она меня никогда не подводила. И сейчас, моя интуиция чуть ли не во все горло кричала: «Беги. Прочь от него со всех ног».
Такой борьбы с самой собой мне еще испытывать не приходилось. Сердце, глупый орган, ныло и рвалось к нему; ноздри трепетали, желая вобрать в себя как можно больше его аромата; ноги отказывались отрываться от земли. Меня словно стало две и одна уже полностью принадлежала ему – этому опасному незнакомцу.
И все же я смогла. Собрала всю свою волю в кулак, задержала дыхание и торопливо проскочила мимо, оставив красавца позади. Даже не обернулась, спешно удаляясь. Но сердце уже билось сильнее, выдавая свою слабость перед этим мужчиной.
***
Вернувшись домой, я первым делом приняла душ, забросила одежду в стиральную машину и накинула халат. Затем налила в стоящую на полу миску молока и прихватив из холодильника вчерашний бутерброд, поспешила на второй этаж. Мои мышцы болезненно ныли. Про ноги было даже страшно говорить. Внезапная слабость в конечностях, крайне болезненное онемение и покалывание в стопах. Сейчас я ощущала себя русалочкой Ариэль, которая получила возможность ходить по земле, но вместе с тем испытывала жуткую, непередаваемую боль во время ходьбы. О, как я сейчас ее понимала.
Я села возле открытого окна, вытянув ноги вперед, чтобы они хоть немного отдохнули. Откинулась на спинку и попыталась подумать.
Как отреагировал бы обычный человек, скажи я ему, что змеи меня преследуют? Удивился. Скорее всего да. Может быть даже не поверил. Точно бы не поверил. И еще, счел бы меня сумасшедшей. Увы, но все обстояло именно так. Где бы я ни была, они всегда находили меня, будь то город, село, мегаполис или глухая деревня. Рядом с лесом или далеко от него – не имело значения. Куда бы мы ни перебрались, змеи всегда были рядом.
Что только не делали мои бедные родители, чтобы уберечь меня от встреч с ними. Мы переезжали чуть ли не по разу в год, пока наконец не осели в этом небольшом городке, поняв, что бегством ничего не изменишь. Мы даже завели вместо собаки парочку ежей для охраны, надеясь, что это убережет от змеиного нашествия хотя бы территорию двора и дома. Жаль, что ежи не приучены ходить на поводке, возможно это бы помогло мне избегать встреч со змеями и за пределами родных стен. По крайней мере, очень хотелось в это верить.
То, что сегодня я оказалась в лесу, куда ни разу в жизни даже носа не совала, было чем-то странным. Словно новый виток в старой истории. Ничего подобного со мной раньше не случалось. Я даже парков всячески избегала, а уж про лес и говорить нечего. Он для меня был запретной зоной, полной опасностей и угроз. И оказаться в нем самостоятельно я никак не могла. Я ведь не сумасшедшая. И я не лунатик, блуждающий невесть где во время сна. Да и кто вообще спит днем?
Я попыталась вспомнить хоть какие-то подробности того как, и главное почему, я отключилась, будучи в центре города, среди массы людей, а очнулась уже очень далеко от него.
Утром меня как будто укололи. Я точно помнила резкое жжение у себя на спине. Скорее всего, мне что-то ввели, поэтому я и потеряла сознание. А когда препарат перестал действовать, очнулась. Но почему в лесу и в окружении змей?
При воспоминании о ползучих гадах снова бросило в дрожь. Эти отвратительные существа вселяли ужас. Склизкие, холодные, с немигающими глазами в которых застыла агрессия и злость. И еще этот раздвоенный язык. Омерзительнее создания на земле просто не существовало. Даже вымышленные вампиры и оборотни казались мне в сравнении с ними более милыми и не такими страшными. От них ты хотя бы знаешь, чего можно ожидать. С аспидами все было иначе. Их непредсказуемость не просто щекотала нервы – она пугала. Меня-то уж точно и почти до смерти.
– Эва, ты дома? – неожиданно донеслось снизу.
– Да, пап. Наверху, - отозвалась я, понимая, что придется на время оставить свои размышления. Чтобы понять, что сегодня произошло, требовалось уединение, без каких-либо отвлекающих факторов.
С трудом заставив себя встать, едва ли не охая, медленно спустилась вниз. Отец с задумчивым видом стоял у открытой двери холодильника, потирая пальцами правой руки густую темную бороду. Папа гордился своей бородой. И она и усы всегда были аккуратно подстрижены. А волосы, хоть те и были достойны внимания, он всегда стриг довольно коротко. Говорил, что не хочет смущать своей курчавой шевелюрой тех, кто начал их терять. В бригаде операторов на тракторном заводе, где и работал мой отец, таких большинство.
– Хочешь я что-нибудь приготовлю? – я приобняла его сзади. Было приятно чувствовать родное тепло, особенно после того, как едва не умерла. – У нас есть цветная капуста и куриные крылышки. Как тебе такое сочетание на ужин?
Отец нежно потрепал меня по волнистым светлым волосам. Кудри мне явно достались от него, а цвет волос получился мамин – такой же светло золотистый, напоминающий спелую пшеницу. Во всем остальном я была похожа на бабушку, которую никогда даже не видела, а потому мне было трудно судить на сколько это действительно так. Она умерла еще до моего рождения. Но, как уверяли родители, круглое лицо с острым подбородком, маленький прямой носик, пухлые губы и глубоко посаженные миндалевидные глаза, были именно от нее.
– И быстро и вкусно, - подтолкнула я папу к принятию решения.
– Годится. – Наконец, согласился тот.
Я выхватила оба пакета с озвученными продуктами из холодильника и принялась их вскрывать. Отец устало опустился на диван.
– Такая жара, а у нас на работе кондиционер сломался. Думал до вечера и не доживу. Бригадир решил своим здоровьем не рисковать и отпросился домой, заявив: Ярослав Степанович, вы за главного, -- отец изобразил противный шепелявый голосок своего начальника. – Будто у меня своих дел нет, за другими приглядывать. Впрочем, все свою работу хорошо знают – не первый день в цехах. – Он устало вздохнул. -- А как прошел твой день? Я так ни разу до тебя сегодня и не смог дозвониться.
– Обычный день, – я пыталась решить, рассказывать ли отцу о произошедшем или повременить, пока сама во всем не разберусь. Не хотелось пугать его раньше времени. – А телефон..., похоже, что я его где-то потеряла. Никак не могу найти. – я высыпала цветную капусту на сковороду и подлила масла. На другую разложила кусочки курицы. – Но может это и к лучшему: он был такой старый. Кстати, пап, а ты сделал застежку на моем украшении?
– Снова обострение? - отец насторожился. Он прекрасно знал, о чем идет речь, да и как было не знать, если с малых лет тебе все время приходится оберегать родную дочь от хладнокровных гадов. – Эвелин, где ты их умудряешься находить? Мы не ходим в лес, живем в центре и практически не покидаем городок.
– Скорее уж они меня как-то находят, - грустно выдохнула я.
Браслет, о котором шла речь, мы пару лет назад заказали из-за границы. Он был разработан специально для мест, где водится много змей. Внутрь браслета было встроено устройство, испускающее звуковые сигналы определенной частоты, отгоняющие пресмыкающихся от человека. По крайней мере, именно так написано в аннотации к устройству.
– Так ты отремонтировал застежку?
– Совсем забыл, да и времени как-то не было. Но сегодня же сделаю, – уверенно заявил отец. – Обещаю.
– Это хорошо, - я повернулась к плите. Курица начала подрумяниваться, и я поспешила перевернуть ее на другой бок.
Отец наверняка заметил, что я расстроена, но с расспросами не лез. С тех пор, как не стало мамы, я все и всегда ему рассказывала. Поэтому он мне доверял и дожидался, когда я поведаю обо всем сама. Обычно я с этим не затягивала. Обычно… Но не в этот раз.
– Может сегодняшний праздник поднимет тебе настроение, -- через пару минут вспомнил про годовщину города отец. – Много людей, шумные фейерверки и салюты. Мы можем даже сходить на площадь вместе. Кажется, обещали, что будут бродячие артисты и какое-то шоу. У нас вся бригада собирается пойти – кто с внуками, кто с детьми.
– А кто встретит с поезда твоего друга с семьей, - перебила его бурную речь я. – Он же сегодня приезжает. Их нужно будет еще проводить в гостиницу, устроить.
– Ах да, совсем забыл. Вот это память стала, -- он потер переносицу. -- И верно, Валентин должен приехать сегодня. А может… -- в глазах отца читался вопрос, -- ну ее эту гостиницу. Пусть остановятся у нас — они все равно только проездом. Переночуют, мы с ним хоть пообщаемся, а завтра снова в путь.
Я представила какой шум и гам будет в доме, когда приедет Валентин с женой и тремя детьми, двое из которых были непоседливыми мальчишками, не замолкающими ни на секунду. Сразу стало ясно, что предаться раздумьям на тему случившегося сегодня точно не удастся. Я не могла закрыться у себя в комнате и не покидать ее до их отъезда – это было бы слишком невежливо. А настроения для приятного общения с гостями совсем не имелось. Но ведь не лишать же из-за этого отца возможности пообщаться с другом детства?
А вот в городе, пожалуй, можно и уединиться. Есть там одно местечко — давно закрытое кафе с деревянной верандой, с которой даже немного видно площадь. О ней знали не многие, а потому чаще всего там оставалось свободно. Там я точно смогу отдохнуть и подумать.
– А, знаешь, ты прав — я схожу в город на праздник. Мои друзья тоже наверняка там будут. Да и вы тут спокойно пообщаетесь. Только у меня просьба. — Я не дала отцу выразить радость от услышанного. — В мою комнату никого не подселять. Я запру ее на ключ, иначе эти малявки все там перевернут.
– А Мики и Донну им оставишь? Ты же знаешь, как они любят с ними играть.
– Па-а-а, - протянула я обреченно. – Они с ними не играют. Они их мучают. К тому же у Донны скоро должно появиться потомство, а после их игр, вряд ли кто выживет.
– Ну хорошо, хорошо, уговорила, – закивал головой отец. - Скажу, что они ушли в поход.
Мясо как раз успело приготовиться, и я принялась сервировать стол.
Благодаря маме, наша кухня была просто огромной. Она занимала весь нижний этаж, объединяя в себе еще и гостиную с большим угловым диваном, двумя креслами и электрическим камином. С двух сторон от него стояли стеллажи с книгами, в основном по истории, музыке и изобразительному искусству. Художественных книг было мало -- любителей легкого чтива в семье не имелось.
В самой кухне тоже была пара массивных деревянных шкафов до верху забитых самой разнообразной посудой. Мама обожала готовку, любила сервировать стол каждый раз по-разному. И свою кухню, оформленную в светло голубой гамме, тоже очень любила. Мы же с отцом были не столь требовательны и с тех пор, как ее не стало, использовали всего лишь один набор посуды – серые невзрачные тарелки двух видов и такие же бокалы. В свое время этот комплект стоил весьма недешево, учитывая, что выполнен он был из жаропрочного матового стекла и мог использоваться для разогрева блюд в микроволновке. Это и был главный критерий, по которому мы остановили свой выбор на данном наборе.
Я выложила курицу в глубокую суповую тарелку, а на две другие – большие и плоские, положила цветную капусту. Мы сели ужинать. Чтобы не есть в тишине, отец нажал кнопку на стоящей недалеко магнитоле и заиграла музыка. Увы, мне расслабиться так и не удавалось.
Когда все было съедено, мы выпили по бокалу компота и разошлись по своим комнатам. Отец стал собираться на вокзал встречать друга. Я переоделась в джинсы с заниженной талией и нежного цвета рубашку, выполненную в деревенском стиле. Как раз как это сейчас было модно. Собрала волосы в хвост. Слегка подкрасила губы и ресницы и, спустилась вниз. Ноги все еще болезненно ныли при каждом шаге. Тянущая боль в нижней части стоп, усиливающаяся при движении, заставляла меня прихрамывать, но я старалась не заострять на этом особого внимания. Стоит немного расслабиться, и превращусь в ворчливую, недовольную жизнью старуху.
Отец все еще бродил по первому этажу, двигая то, что лежало на столах и окнах.
-- Что-то потерял?
-- Да где-то записал номер поезда и время прибытия, но никак не найду.
-- Поезд будет в восемь пятнадцать, вагон четыре, платформа шесть, -- продиктовала я, отлично помня то, что сама же и записывала под диктовку отца, когда он общался с Валентином по телефону.
Отец широко улыбнулся и покачал головой, словно говоря «ну ты даешь». Я кивнула и сунув ноги в мягкие кеды, вышла во двор.
