Ничего не вышло и, когда мамы не стало, мы с отцом приняли негласное решение – никогда больше о них не говорить и не думать.
Порой, мне и правда удавалось позабыть, что они всегда рядом. А потом из-за прилавка магазина выползала очередная тварь. Или скрутившись клубком, начинала рассматривать меня с книжных полок в библиотеке. К паркам и аллеям хоть вовсе не подходи – там они просто кишат. И даже в собственном дворе запросто можно было наткнуться на такую мерзость. И все же я упорно продолжала делать вид, что ничего не замечаю. Какой прок кричать и привлекать к себе и к ним внимание, если все равно змея уползет, пока все будут в ужасе от нее разбегаться, а через какое-то время я наткнусь на другую, и она все так же внимательно станет на меня таращиться. А ведь в качестве желанной добычи я для них вроде как крупновата, но почему-то это ровным счетом ничего не меняет. Змеи продолжают смотреть, вернее присматривать за тем, как протекает моя жизнь. Так что проще было их просто игнорировать, запихнув страх поглубже в глубины сознания.
Но теперь все изменилось и это страшило. Хотя даже сейчас я упорно отказывалась признавать наличие проблемы. Я очень хотела и дальше просто ее не замечать. Да, меня это пугало, но сделать я все равно ничего не могла, а говорить отцу о похищении не хотелось. Он сразу решит, что пора сниматься с места и вновь переезжать. А мне так не хотелось оставлять друзей и наш дом. Все равно ведь не спрятаться.
Быстро собравшись, я сложила все необходимое в сумку и поспешила в танцевальную студию. Большинство ее посетителей приходили во второй половине дня, но я любила приходить именно утром, когда все классы пусты и можно свободно танцевать где хочется. К тому же к десяти часам мне нужно идти на работу в цветочный магазин, так что другого удобного для занятий времени просто нет.
С утра было немного прохладно — солнце едва-едва показалось из-за горизонта и город еще только начинал медленно просыпаться. Я подошла к старому двухэтажному зданию из красного кирпича и постучала в крайнее левое окно. Я знала, сторож Валентина Игоревна уже не спит. Именно она всегда открывала мне двери в эти часы, а иногда даже, присутствовала на занятиях, давая весьма дельные советы. Она не была хореографом, но умела наблюдать и подмечать разные мелочи, от которых порой многое зависит. Я была ей благодарна за все.
В окне на секундочку показалось сморщенное старушечье лицо, а спустя еще несколько минут послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Я потянула дверь на себя и приветливо улыбнулась.
– Как сегодня Ваше здоровье?
– Не лучше, но хотя бы и не хуже, чем вчера, - отозвалась женщина, поправляя на себе серый халат, наброшенный поверх яркого цветастого платья. Он был чем-то вроде рабочей формы, не обязательной, но неизменной. – Сколько еще до вступительных? – пропуская меня внутрь, полюбопытствовала она.
– Почти два месяца.
Я прошла в коридор. В школе уже горел свет и двери всех классов были распахнуты настежь. Быстро определившись с кабинетом -- сегодня мой выбор пал на просторный класс на первом этаже, с множеством зеркал и обновлённым недавно паркетным полом, не столь скрипящим, как в других помещениях, я поспешила заняться делом. Войдя внутрь, первым делом распахнула все окна, чтобы впустить утреннюю прохладу. Переобулась. Затем нашла в сумке нужный диск, установила его в музыкальный центр и сбросив верхнюю кофту, приготовилась танцевать.
Звуки музыки наполнили класс. Я закрыла глаза, стараясь почувствовать настроение и поймать нужную волну. Медленно, но уверенно, начала шевелиться, чутко реагируя на малейшие изменения звуков.
Танцы были моей страстью. Я отдавала им всю себя, мечтая, что когда-нибудь буду работать в этой самой школе искусств преподавателем хореографии. О большой сцене я никогда не помышляла. Не потому, что была так в себе не уверена или не хотела привлекать к собственной персоне лишнего внимания со стороны тех, кто за мной охотится, а из-за любви к детям. Не полюби я танцы, все равно бы связала свою жизнь с ними, став учителем или воспитателем в детском саду. Мой выбор профессии меня вполне устраивал, но прежде, предстояло сдать вступительные экзамены в ВУЗ и, если повезет, начать обучение у лучших балетмейстеров и хореографов в области. А еще, и это было намного важнее, танцы помогали мне освободить мозг от всего лишнего, от отвлекающей шелухи и глупостей, в него попавших. Они помогали лучше мыслить и острее чувствовать. А в свете последних событий, это как раз то, что доктор прописал. Вчера ведь так и не вышло разобраться в возникших проблемах.
Уже вскоре музыка полностью поглотила меня. Вместе с ней я-то взлетала вверх словно бабочка, то падала на паркетный пол, а затем, повинуясь звукам, вновь поднималась. Тело стало легким и податливым. Им руководила уже не я, его вела музыка. Она растворяла и обволакивала, успокаивала и придавала сил.
Как только мне удалось окончательно расслабиться, в груди стало возникать фантастическое ощущение – будто сейчас я могу все, что угодно. Даже превзойти себя. Я наслаждалась миром вокруг, испытывала приятное возбуждение и удовлетворение от каждого движения, каждой звучащей ноты. В эту минуту я была по-настоящему счастлива, по-настоящему раскована. Меня не волновало ничего, кроме танца. Мысли были легки и свободны. Легки и свободны…
– Красивый танец, – прозвучало сбоку и жар желания потек по телу.
Пробежав взглядом по классу, я увидела на одном из дальних окон — его. Вчерашний незнакомец сидел на подоконнике свесив одну ногу в класс, а другую согнув в колене и обхватив руками. Он пристально изучал меня своим цепким взглядом. Сегодня на парне были черные джинсовые брюки, пиджак из плотной ткани и светло серая майка. Из-под ее воротника выглядывало какое-то украшение, похожее на индейские бусы, плотно обвивающие шею. Не припоминаю, чтобы мальчики в нашей школе носили хоть что-то похожее, украшения — это ведь удел девочек. Волосы казались слегка взъерошенными, но эта небрежность скорее была частью хорошо продуманной прически, чем случайностью.
– Мне только кажется, что этому танцу чего-то не хватает. – Парень приветливо улыбнулся. У меня же, от неожиданности открылся рот. Я так и стояла, не в силах издать ни звука. -- И я даже знаю, чего. – Его левая бровь игриво взлетела вверх, приводя все мое тело в нервное возбуждение.
Юноша резво спрыгнул вниз, сняв пиджак, положил его на подоконник и уверенным шагом направился прямо ко мне.
– Как ты… -- я запнулась, -- меня нашел? Ты следил за мной? – я недовольно сдвинула брови.
Вот черт! Что он вообще здесь делает?
Красавчик снова хитро улыбнулся и запустив только что проигравшую мелодию повторно, пружинистой, хищной походкой подошел вплотную. Я поджала губы, недовольная тем, что мои вопросы игнорируются. Но его это похоже не сильно волновало.
Едва музыка возобновилась, сильные руки подхватили меня и повели за собой, увлекая полностью отдаться танцу, как я делала это всего несколько минут назад. Я даже не успела ничего сообразить, прежде чем поняла, что он задумал. И вот, мы уже танцуем.
Я попробовала сопротивляться, оттолкнув его и развернувшись назад, чтобы уйти. Но успела сделать только один шаг, когда он схватил меня за запястье и резко притянув к себе, заставил продолжить танец. Наши тела соприкоснулись. В его глазах плясали задорные искорки, края губ слегка приподнялись, демонстрируя ослепительно белые зубы. Он смотрел на меня с вызовом, словно был уверен, что я не приму его игру.
Я стиснула зубы и продолжила танец, стараясь не показывать, как меня словно колотит изнутри. В конце концов, это был всего лишь танец, а с этой реакцией на него давно пора что-то делать.
Он быстро поймал темп. Движения его то ускорялись, то замедлялись. Я на физическом уровне ощущала, что сейчас мы едины, мы даже дышим в одном ритме. Границы личного пространства были нарушены. Он так уверенно вел, так нежно касался руками моего тела и все время смотрел прямо в глаза, будто гипнотизируя. Сердце учащенно забилось. Я даже не могла отвести от него глаз – он словно целовал меня своим взглядом.
«Танец – это почти объяснение в любви», -- говорил нам преподаватель на парных занятиях. Сейчас я в это почти поверила. Хоть я и танцевала против него, а не с ним, это никак не мешало рассказывать какую-то невероятную историю любви.
-- Парный танец чем-то похож на секс, -- томным голосом произнес парень, почти прочитав мои мысли.
-- Прошу -- закрой рот! – почти простонала я.
-- Да ладно тебе. – Он едва сдержал усмешку. -- Танец – это чувства в движении. По тому как партнеры чувствуют друг друга, легко понять, хорошо ли им будет вместе. Наша пара в этом плане идеальна.
Я чувствовала, что не в силах противостоять ему, даже просто отвести взгляд. Он действовал на меня как магнит: притягивал, манил, соблазнял. Как и в прошлый раз, я начала задыхаться от нахлынувших чувств. Теряла контроль над своими мыслями и телом. Хотя само тело, похоже послушно повиновалось каждому его движению, быстро подстраиваясь под любое па, под все повороты и наклоны.
-- Ты всегда такой самоуверенный и наглый? – чтобы хоть как-то уйти от темы секса, язвительно спросила я.
-- Случается. А ты всегда такая колючая?
-- Только в особенных случаях, когда рядом озабоченные придурки.
-- О, значит я особенный?
-- Ты… -- куча мерзких эпитетов уже зависла на кончике языка, но так и не смогла вырваться наружу. Его взгляд, вцепившийся в меня железной хваткой, был опасным – в нем я могла прочесть все его мысли и именно потому, что желания наши были слишком схожи, это пугало до дрожи.
-- Да? – его бровь игриво взметнулась вверх, а на губах расплылась ехидная улыбка. Ненавижу, когда он так делает – мысли буквально вылетают из головы. Он нагл, язвителен и самоуверен – все те качества, что меня отталкивают.
-- Проехали, -- раздраженно буркнула я, с трудом поворачивая голову в сторону, только чтобы не видеть этого прекрасного лица.
Я не помнила, как танцевала дальше и что делала. Он словно читал мои тайные желания, касаясь меня каждый раз с такой нежностью и жаждой, что мое сердце потерялось в буйстве эмоций: страсть, ненависть, злость, притяжение, безумная связь… Я тонула в этом, чувствуя, что хочу обнять своего партнера, прижаться к нему всем, чем только возможно прижиматься. Мы будто бы стали одним целым. И это ощущалось во всем теле, в каждой его клеточке, кричащей о том, что мы не можем расстаться, не можем отойти друг от друга дальше чем на один шаг. Слишком тесно мы связаны и слишком крепко.
Взаимопонимание на паркете было таким абсолютным, что мы почти полностью слились с музыкой. Мозг отключился, отказываясь думать о чем-то кроме того, что он был рядом со мной, напротив меня. Он был восхитителен. Он так чудесно, вкусно пах, что кружилась голова. Мое сердце учащенно билось в груди, но не от быстрых движений, а от счастья.
Танец показался мне бесконечно длинным и каким-то сказочным. Я потеряла связь с реальностью. Даже когда он закончился, я не решалась пошевелиться, боясь разрушить только что возникший идеальный и прекрасный мир. Его глаза были прикованы к моему лицу. Они светились, и улыбка не сходила с красивого лица. Легкий наклон головы и… по спине прокатилось волнительное возбуждение.
Что ты делаешь? – пульсирующей болью в висках пробивалось ко мне собственное сознание. – Вспомни, кто он. Вспомни, какой он.
Я сморгнула и… сон кончился. Я обнаружила свое лицо рядом с его, а наши губы вот-вот должны были соприкоснуться.
Я отпрянула как ужаленная, резко оттолкнув парня в грудь. Предостережения, подобно мантре заполнили меня всю. Они звучали голосом моей мамы и от них было не убежать. «Незнакомец. Страсть. Чары. Опасность. Угроза. Судьба.»
Все, что только что прокралось к сердцу рассыпалось в пыль, а взращиваемая годами неприязнь заклокотала в груди и прорвалась на свет.
– Я не приглашала тебя, – меня всю трясло. Я спешно повернулась к нему спиной и рассерженно выпалила: – Мне не нравится, когда за мной следят.
Он ответил не сразу. В повисшей тишине я, казалось, слышала удары своего сердца, а может даже и его. Грохотало так, что уши заложило.
– Я не мог поступить иначе, – он говорил спокойно и очень медленно. Я чувствовала, что он приближается ко мне. Я этого ждала и одновременно опасалась окончательно потерять над собой контроль. Я его уже почти потеряла несколько минут назад. – Я боялся никогда больше тебя не встретить.
Его руки легли на мои плечи и по телу молниеносно прокатилась дрожь. О, как я ненавидела себя и это тело в ту минуту. Он должен был почувствовать мою внутреннюю борьбу. Я почти верила, что он знал о ней. И это распаляло меня сильнее.
– Я еще никогда и ни к кому не испытывал того, что ощущаю рядом с тобой. – Он повернул меня лицом к себе и приподняв подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Они были такими глубокими. О, боги – я горю! Нет, полыхаю в адском пламени. – Ты же тоже что-то чувствуешь?
Он снова попытался меня поцеловать, неспешно наклоняясь к губам. Сердце замерло в ожидании, а уста предательски приоткрылись и потянулись к нему навстречу. Лишь в последнюю секунду я очнулась от этого наваждения и торопливо увернулась. Спешно схватила свою кофту и метнулась в сторону двери. Бегство – лишь оно всегда спасало.
Он перехватил меня на середине пути: в глазах читался вопрос и непонимание.
– Почему?
Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. А они путались, как комок противных змей, не давая сосредоточиться. Нет, нельзя давать ему то, что он хочет – повторяла я самой себе. --
Только не ему. Хотя бы до тех пор, пока не буду уверена, что он не тот, кого мне следует опасаться. Нет. Причина даже не в этом. Совсем не в этом. Я таю рядом с ним. Я теряю себя. Так, как если бы он был…
Ответ лежал на поверхности. Не осталось даже сомнений, что он им был. Вероятнее всего был. И он знал обо мне все, кроме главного – я тоже о нем знала. И лишь эта тайна позволяла пока делать вид, что мы оба нормальные – обычная влюбленная пара с обычными проблемами недопонимания. Достаточно убрать эту единственную, незначительную с виду преграду и возврата к прошлому не будет. А я этого не желала. Иллюзия нормальности – это все, что у меня есть.
Я воскресила в своей памяти недавние события в лесу, чтобы почувствовать хоть что-то кроме желания отдаться в эти руки и когда появилось легкое раздражение, почти с облегчением выпалила:
– Я не доверяю лжецам и не вожу с ними дружбу.
– Разве я лгал тебе?
Я демонстративно усмехнулась, радуясь, что так быстро смогла найти то, что позволит его оттолкнуть и сразу же пояснила:
– Ты знаешь второе название утеса Янер? – Ответа не последовало. Впрочем, мне он и не был нужен. -- Напомню: он зовется Непокоренным. А все потому, что уже лет пять здесь устраивают состязания среди профессиональных скалолазов, но пока ни одному из них не удалось долезть даже до его середины. Ты же оказывается не только переплыл реку с бурным течением, но и влез на утес без какого-либо снаряжения, затем спрыгнул вниз и снова переплыл реку. Где ж ты был в разгар соревнований? -- язвительно спросила я. – Или может мне прямо сейчас позвонить в книгу местных рекордов и сообщить им, что ты готов повторить свой подвиг на бис?
Порой, мне и правда удавалось позабыть, что они всегда рядом. А потом из-за прилавка магазина выползала очередная тварь. Или скрутившись клубком, начинала рассматривать меня с книжных полок в библиотеке. К паркам и аллеям хоть вовсе не подходи – там они просто кишат. И даже в собственном дворе запросто можно было наткнуться на такую мерзость. И все же я упорно продолжала делать вид, что ничего не замечаю. Какой прок кричать и привлекать к себе и к ним внимание, если все равно змея уползет, пока все будут в ужасе от нее разбегаться, а через какое-то время я наткнусь на другую, и она все так же внимательно станет на меня таращиться. А ведь в качестве желанной добычи я для них вроде как крупновата, но почему-то это ровным счетом ничего не меняет. Змеи продолжают смотреть, вернее присматривать за тем, как протекает моя жизнь. Так что проще было их просто игнорировать, запихнув страх поглубже в глубины сознания.
Но теперь все изменилось и это страшило. Хотя даже сейчас я упорно отказывалась признавать наличие проблемы. Я очень хотела и дальше просто ее не замечать. Да, меня это пугало, но сделать я все равно ничего не могла, а говорить отцу о похищении не хотелось. Он сразу решит, что пора сниматься с места и вновь переезжать. А мне так не хотелось оставлять друзей и наш дом. Все равно ведь не спрятаться.
Быстро собравшись, я сложила все необходимое в сумку и поспешила в танцевальную студию. Большинство ее посетителей приходили во второй половине дня, но я любила приходить именно утром, когда все классы пусты и можно свободно танцевать где хочется. К тому же к десяти часам мне нужно идти на работу в цветочный магазин, так что другого удобного для занятий времени просто нет.
С утра было немного прохладно — солнце едва-едва показалось из-за горизонта и город еще только начинал медленно просыпаться. Я подошла к старому двухэтажному зданию из красного кирпича и постучала в крайнее левое окно. Я знала, сторож Валентина Игоревна уже не спит. Именно она всегда открывала мне двери в эти часы, а иногда даже, присутствовала на занятиях, давая весьма дельные советы. Она не была хореографом, но умела наблюдать и подмечать разные мелочи, от которых порой многое зависит. Я была ей благодарна за все.
В окне на секундочку показалось сморщенное старушечье лицо, а спустя еще несколько минут послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Я потянула дверь на себя и приветливо улыбнулась.
– Как сегодня Ваше здоровье?
– Не лучше, но хотя бы и не хуже, чем вчера, - отозвалась женщина, поправляя на себе серый халат, наброшенный поверх яркого цветастого платья. Он был чем-то вроде рабочей формы, не обязательной, но неизменной. – Сколько еще до вступительных? – пропуская меня внутрь, полюбопытствовала она.
– Почти два месяца.
Я прошла в коридор. В школе уже горел свет и двери всех классов были распахнуты настежь. Быстро определившись с кабинетом -- сегодня мой выбор пал на просторный класс на первом этаже, с множеством зеркал и обновлённым недавно паркетным полом, не столь скрипящим, как в других помещениях, я поспешила заняться делом. Войдя внутрь, первым делом распахнула все окна, чтобы впустить утреннюю прохладу. Переобулась. Затем нашла в сумке нужный диск, установила его в музыкальный центр и сбросив верхнюю кофту, приготовилась танцевать.
Звуки музыки наполнили класс. Я закрыла глаза, стараясь почувствовать настроение и поймать нужную волну. Медленно, но уверенно, начала шевелиться, чутко реагируя на малейшие изменения звуков.
Танцы были моей страстью. Я отдавала им всю себя, мечтая, что когда-нибудь буду работать в этой самой школе искусств преподавателем хореографии. О большой сцене я никогда не помышляла. Не потому, что была так в себе не уверена или не хотела привлекать к собственной персоне лишнего внимания со стороны тех, кто за мной охотится, а из-за любви к детям. Не полюби я танцы, все равно бы связала свою жизнь с ними, став учителем или воспитателем в детском саду. Мой выбор профессии меня вполне устраивал, но прежде, предстояло сдать вступительные экзамены в ВУЗ и, если повезет, начать обучение у лучших балетмейстеров и хореографов в области. А еще, и это было намного важнее, танцы помогали мне освободить мозг от всего лишнего, от отвлекающей шелухи и глупостей, в него попавших. Они помогали лучше мыслить и острее чувствовать. А в свете последних событий, это как раз то, что доктор прописал. Вчера ведь так и не вышло разобраться в возникших проблемах.
Уже вскоре музыка полностью поглотила меня. Вместе с ней я-то взлетала вверх словно бабочка, то падала на паркетный пол, а затем, повинуясь звукам, вновь поднималась. Тело стало легким и податливым. Им руководила уже не я, его вела музыка. Она растворяла и обволакивала, успокаивала и придавала сил.
Как только мне удалось окончательно расслабиться, в груди стало возникать фантастическое ощущение – будто сейчас я могу все, что угодно. Даже превзойти себя. Я наслаждалась миром вокруг, испытывала приятное возбуждение и удовлетворение от каждого движения, каждой звучащей ноты. В эту минуту я была по-настоящему счастлива, по-настоящему раскована. Меня не волновало ничего, кроме танца. Мысли были легки и свободны. Легки и свободны…
– Красивый танец, – прозвучало сбоку и жар желания потек по телу.
Пробежав взглядом по классу, я увидела на одном из дальних окон — его. Вчерашний незнакомец сидел на подоконнике свесив одну ногу в класс, а другую согнув в колене и обхватив руками. Он пристально изучал меня своим цепким взглядом. Сегодня на парне были черные джинсовые брюки, пиджак из плотной ткани и светло серая майка. Из-под ее воротника выглядывало какое-то украшение, похожее на индейские бусы, плотно обвивающие шею. Не припоминаю, чтобы мальчики в нашей школе носили хоть что-то похожее, украшения — это ведь удел девочек. Волосы казались слегка взъерошенными, но эта небрежность скорее была частью хорошо продуманной прически, чем случайностью.
– Мне только кажется, что этому танцу чего-то не хватает. – Парень приветливо улыбнулся. У меня же, от неожиданности открылся рот. Я так и стояла, не в силах издать ни звука. -- И я даже знаю, чего. – Его левая бровь игриво взлетела вверх, приводя все мое тело в нервное возбуждение.
Юноша резво спрыгнул вниз, сняв пиджак, положил его на подоконник и уверенным шагом направился прямо ко мне.
– Как ты… -- я запнулась, -- меня нашел? Ты следил за мной? – я недовольно сдвинула брови.
Вот черт! Что он вообще здесь делает?
Красавчик снова хитро улыбнулся и запустив только что проигравшую мелодию повторно, пружинистой, хищной походкой подошел вплотную. Я поджала губы, недовольная тем, что мои вопросы игнорируются. Но его это похоже не сильно волновало.
Едва музыка возобновилась, сильные руки подхватили меня и повели за собой, увлекая полностью отдаться танцу, как я делала это всего несколько минут назад. Я даже не успела ничего сообразить, прежде чем поняла, что он задумал. И вот, мы уже танцуем.
Я попробовала сопротивляться, оттолкнув его и развернувшись назад, чтобы уйти. Но успела сделать только один шаг, когда он схватил меня за запястье и резко притянув к себе, заставил продолжить танец. Наши тела соприкоснулись. В его глазах плясали задорные искорки, края губ слегка приподнялись, демонстрируя ослепительно белые зубы. Он смотрел на меня с вызовом, словно был уверен, что я не приму его игру.
Я стиснула зубы и продолжила танец, стараясь не показывать, как меня словно колотит изнутри. В конце концов, это был всего лишь танец, а с этой реакцией на него давно пора что-то делать.
Он быстро поймал темп. Движения его то ускорялись, то замедлялись. Я на физическом уровне ощущала, что сейчас мы едины, мы даже дышим в одном ритме. Границы личного пространства были нарушены. Он так уверенно вел, так нежно касался руками моего тела и все время смотрел прямо в глаза, будто гипнотизируя. Сердце учащенно забилось. Я даже не могла отвести от него глаз – он словно целовал меня своим взглядом.
«Танец – это почти объяснение в любви», -- говорил нам преподаватель на парных занятиях. Сейчас я в это почти поверила. Хоть я и танцевала против него, а не с ним, это никак не мешало рассказывать какую-то невероятную историю любви.
-- Парный танец чем-то похож на секс, -- томным голосом произнес парень, почти прочитав мои мысли.
-- Прошу -- закрой рот! – почти простонала я.
-- Да ладно тебе. – Он едва сдержал усмешку. -- Танец – это чувства в движении. По тому как партнеры чувствуют друг друга, легко понять, хорошо ли им будет вместе. Наша пара в этом плане идеальна.
Я чувствовала, что не в силах противостоять ему, даже просто отвести взгляд. Он действовал на меня как магнит: притягивал, манил, соблазнял. Как и в прошлый раз, я начала задыхаться от нахлынувших чувств. Теряла контроль над своими мыслями и телом. Хотя само тело, похоже послушно повиновалось каждому его движению, быстро подстраиваясь под любое па, под все повороты и наклоны.
-- Ты всегда такой самоуверенный и наглый? – чтобы хоть как-то уйти от темы секса, язвительно спросила я.
-- Случается. А ты всегда такая колючая?
-- Только в особенных случаях, когда рядом озабоченные придурки.
-- О, значит я особенный?
-- Ты… -- куча мерзких эпитетов уже зависла на кончике языка, но так и не смогла вырваться наружу. Его взгляд, вцепившийся в меня железной хваткой, был опасным – в нем я могла прочесть все его мысли и именно потому, что желания наши были слишком схожи, это пугало до дрожи.
-- Да? – его бровь игриво взметнулась вверх, а на губах расплылась ехидная улыбка. Ненавижу, когда он так делает – мысли буквально вылетают из головы. Он нагл, язвителен и самоуверен – все те качества, что меня отталкивают.
-- Проехали, -- раздраженно буркнула я, с трудом поворачивая голову в сторону, только чтобы не видеть этого прекрасного лица.
Я не помнила, как танцевала дальше и что делала. Он словно читал мои тайные желания, касаясь меня каждый раз с такой нежностью и жаждой, что мое сердце потерялось в буйстве эмоций: страсть, ненависть, злость, притяжение, безумная связь… Я тонула в этом, чувствуя, что хочу обнять своего партнера, прижаться к нему всем, чем только возможно прижиматься. Мы будто бы стали одним целым. И это ощущалось во всем теле, в каждой его клеточке, кричащей о том, что мы не можем расстаться, не можем отойти друг от друга дальше чем на один шаг. Слишком тесно мы связаны и слишком крепко.
Взаимопонимание на паркете было таким абсолютным, что мы почти полностью слились с музыкой. Мозг отключился, отказываясь думать о чем-то кроме того, что он был рядом со мной, напротив меня. Он был восхитителен. Он так чудесно, вкусно пах, что кружилась голова. Мое сердце учащенно билось в груди, но не от быстрых движений, а от счастья.
Танец показался мне бесконечно длинным и каким-то сказочным. Я потеряла связь с реальностью. Даже когда он закончился, я не решалась пошевелиться, боясь разрушить только что возникший идеальный и прекрасный мир. Его глаза были прикованы к моему лицу. Они светились, и улыбка не сходила с красивого лица. Легкий наклон головы и… по спине прокатилось волнительное возбуждение.
Что ты делаешь? – пульсирующей болью в висках пробивалось ко мне собственное сознание. – Вспомни, кто он. Вспомни, какой он.
Я сморгнула и… сон кончился. Я обнаружила свое лицо рядом с его, а наши губы вот-вот должны были соприкоснуться.
Я отпрянула как ужаленная, резко оттолкнув парня в грудь. Предостережения, подобно мантре заполнили меня всю. Они звучали голосом моей мамы и от них было не убежать. «Незнакомец. Страсть. Чары. Опасность. Угроза. Судьба.»
Все, что только что прокралось к сердцу рассыпалось в пыль, а взращиваемая годами неприязнь заклокотала в груди и прорвалась на свет.
– Я не приглашала тебя, – меня всю трясло. Я спешно повернулась к нему спиной и рассерженно выпалила: – Мне не нравится, когда за мной следят.
Он ответил не сразу. В повисшей тишине я, казалось, слышала удары своего сердца, а может даже и его. Грохотало так, что уши заложило.
– Я не мог поступить иначе, – он говорил спокойно и очень медленно. Я чувствовала, что он приближается ко мне. Я этого ждала и одновременно опасалась окончательно потерять над собой контроль. Я его уже почти потеряла несколько минут назад. – Я боялся никогда больше тебя не встретить.
Его руки легли на мои плечи и по телу молниеносно прокатилась дрожь. О, как я ненавидела себя и это тело в ту минуту. Он должен был почувствовать мою внутреннюю борьбу. Я почти верила, что он знал о ней. И это распаляло меня сильнее.
– Я еще никогда и ни к кому не испытывал того, что ощущаю рядом с тобой. – Он повернул меня лицом к себе и приподняв подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Они были такими глубокими. О, боги – я горю! Нет, полыхаю в адском пламени. – Ты же тоже что-то чувствуешь?
Он снова попытался меня поцеловать, неспешно наклоняясь к губам. Сердце замерло в ожидании, а уста предательски приоткрылись и потянулись к нему навстречу. Лишь в последнюю секунду я очнулась от этого наваждения и торопливо увернулась. Спешно схватила свою кофту и метнулась в сторону двери. Бегство – лишь оно всегда спасало.
Он перехватил меня на середине пути: в глазах читался вопрос и непонимание.
– Почему?
Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. А они путались, как комок противных змей, не давая сосредоточиться. Нет, нельзя давать ему то, что он хочет – повторяла я самой себе. --
Только не ему. Хотя бы до тех пор, пока не буду уверена, что он не тот, кого мне следует опасаться. Нет. Причина даже не в этом. Совсем не в этом. Я таю рядом с ним. Я теряю себя. Так, как если бы он был…
Ответ лежал на поверхности. Не осталось даже сомнений, что он им был. Вероятнее всего был. И он знал обо мне все, кроме главного – я тоже о нем знала. И лишь эта тайна позволяла пока делать вид, что мы оба нормальные – обычная влюбленная пара с обычными проблемами недопонимания. Достаточно убрать эту единственную, незначительную с виду преграду и возврата к прошлому не будет. А я этого не желала. Иллюзия нормальности – это все, что у меня есть.
Я воскресила в своей памяти недавние события в лесу, чтобы почувствовать хоть что-то кроме желания отдаться в эти руки и когда появилось легкое раздражение, почти с облегчением выпалила:
– Я не доверяю лжецам и не вожу с ними дружбу.
– Разве я лгал тебе?
Я демонстративно усмехнулась, радуясь, что так быстро смогла найти то, что позволит его оттолкнуть и сразу же пояснила:
– Ты знаешь второе название утеса Янер? – Ответа не последовало. Впрочем, мне он и не был нужен. -- Напомню: он зовется Непокоренным. А все потому, что уже лет пять здесь устраивают состязания среди профессиональных скалолазов, но пока ни одному из них не удалось долезть даже до его середины. Ты же оказывается не только переплыл реку с бурным течением, но и влез на утес без какого-либо снаряжения, затем спрыгнул вниз и снова переплыл реку. Где ж ты был в разгар соревнований? -- язвительно спросила я. – Или может мне прямо сейчас позвонить в книгу местных рекордов и сообщить им, что ты готов повторить свой подвиг на бис?
