Но уйти мне не дали.
Кажется, лошадь забила копытом.
Кажется, меня что-то подняло и швырнуло в стену.
Кажется, будет над чем поразмыслить на досуге: как получилось, что некая ценная мне особа не превратилась в геральдическое украшение.
А вот дальше казаться перестало.
Из-под сена, сваленного в углу просторного стойла, выбиралась худенькая девочка, будто заморенная голодом, с большими глазами.
- Ты разрушила мой дом. – Просачивался змеиный голос, расплавляя мозг. – Хорошее, уютное логово, где много еды. Ты должна найти мне новый дом, новое логово. Ты меня прогнала, ты и ищи.
Из носа потекла струйка крови. Голова раскалывалась болью, будто тупой пилой ее распиливали на неровные кусочки.
А посох я, наивная душа, оставила в комнате.
Если позвать его, вот шуму будет-то! За летящим дрыном, не разбирающим дороги, наблюдать лучше издали. Улыбнуться не получилось.
А если далеко?
Собираю остатки сознания на зов…
…
Я шла по кромке прибоя.
Чуть прохладные волны наплывали на берег, оставляя после себя морскую пену и нити черных водорослей, щекотали босые ноги. На небе не было ни облачка. Ноздри щекотал соленый запах моря междумирья. Только здесь свет солнца был таким обжигающим.
Ветер ловил распущенные волосы и теребил широкие шелковые одежды. Слышны только шаги по песку и ритмичный плеск волн.
Я подняла один камешек, отшлифованный водой и временем. С одной стороны он серовато-белый, а с другой – угольно черный. Посередине они смешивались причудливой загогулиной. Я размахнулась и пустила его скакать «лягушкой» по глади моря.
Раз, два…пять… на седьмом подскоке он утонул.
Еще не пришло мое время.
Если мы поможем им, то кто поможет нам?
Очнулась я на куче мокрого сена рядом с пустым ведром. И хорошо, а ведь могла и в своей кровати, со сложенными руками, держащими свечку. И увидеть не морду лошади, а участливо-скорбно-удивленные лица товарищей и ррори в их компании. Уж ее-то я с радостью завещаю им в наследство. С третьей попытки удалось встать.
Лошадь косилась карим глазом и молчала.
А что ей еще делать?
Умной, как всегда, я оказалась задним числом. Не было принцессы в конюшне. И лошадь моя самая обыкновенная. Была ррори с целью завладеть сознанием человека, так легко клюнувшего на обман «зеркала». Из щели в стене на меня смотрели пронзительные маленькие глазенки. Мигнули и скрылись. Домовые в городе, хоть и мелкие, но сильные, а характер у них чаще всего скверный. Особенно у те, кто постоялые дворы опекает. Вот кто ей помогал: решил спровадить незваную гостью любым способом. «Зеркало» - их особая способность, заставляющее вести диалог с самим собой, возможность влиять на поведение хозяев и гостей.
В любом случае логово для змеиношеей искать придется. Не она силы высосет, так братство домовых с ума сведет. Будь я одна, то рискнула бы быстро схватить посох, сумки можно оставить, и рванула бы из города. Но я плюс четыре – точно не успеем. Пока я буду объяснять, ррори кого-нибудь и них сожрет и косточки обглодает.
Итак, дом.
В голове всплыл образ спокойного и немноголюдного места, где красиво и тихо, где по утрам поют птицы, а вечером можно любоваться на закат. Интересное пожелание она оставила. Еще более любопытным оказалось то, что слово «еда» ассоциировалось с овощами, фруктами и курицей.
«Ты прогнала, ты и ищи». Моя знакомая еще и пожелание о новой квартире оставила.
В конюшне я мужественно держалась за стены и шла ровно, но двор пересекала немыслимыми зигзагами.
А еще придумать надо, как убедить компанию помогать. Меня в лучшем случае бросят разбираться с проблемой самой. Или пойдут громить постоялый двор и полквартала для профилактики. Нет нежити – нет проблем. Разъяренная толпа на руинах – это не проблема, а приключение.
Кстати, наемник так и не сказал, куда мы едем и когда. Может, есть резон остаться здесь на познавательную экскурсию? Вроде Храм здесь вполне ничего, старинный и даже чудеса случаются. Или сдам их местному начальству – мастер Ари со свитой за неделю должны успеть нанести все визиты.
А может устроить массовое заболевание. И самой слечь в постель с синюшным перекошенным лицом. От удушья.
Ну или попробовать всех подкупить. Кой-какой счет в гномьем банке у меня имеется.
Но все нормальные герои всегда идут в обход. Я напридумывала дюжину оригинальных и не очень вариантов, и которых самым реальным был - сделать все своими силами под любым предлогом. А выбрала я самый сложный.
- Ребята, нам нужно здесь еще немного задержаться, - с порога сообщила я.
- А что? – Ари оставался единственным, кто мог еще соображать здраво.
Лиходар и Ивар стояли друг на против друга, мечи, казалось, хищно светились. И они явно не продолжали тренировку. На их лицах было написано желание приготовить из соперника индорский салат. Причем шансы были равны: на левой руке наемника висела Вилор. А на кровати сидела донельзя довольная ррори.
- Хуже будет. – Я сползла по стенке. Будет, если такое возможно. – Спрячьте мечи.
- Уверена? – Вор с косой улыбкой перебросил меч из руки в руку.
Делаем вид, что это еще один нормальный день нашего путешествия: девушки в разных стадиях истерики, Ари рядом с редкой нежитью, парни в шаге от убийства друг друга. Все в порядке, все как обычно.
- Вас ни на минуту нельзя оставить одних? Что случилось?
Причину я узнала.
Она меня обрадовала.
- Всего-то?
- А к тебе когда последний раз приходила нежить с требованием «или вы мне дом ищите или я с вами по гроб жизни»? -- Ивар сидел в обманчиво расслабленной позе, но меча из рук не выпускал. Лиходар тоже, просто решил его почистить еще раз. Я опять попросила спрятать оружие. Нехотя, но послушались
Ррори здорово упростила мне задачу, решив, что если одна упала без чувств, то надо идти пугать всех остальных. А вот остальные не испугались, а с полной ответственностью подошли к делу. Лиходар посодействовал, чувства долга у него вагон и маленькая тележка. Если что-то обещал, то сделает, не смотря на свои симпатии и антипатии. А наличие головы не дает обещать того, что противоречит его принципам. Был Уговор, что он защитит мальчишку и сопровождающих, будет делать все, что от него зависит.
- Но это же не повод рубить друг друга в капусту! – я еще раз обвела взглядом нашу компанию. – Кто-то проболтался, что Ивара вчера покусали?
А самый распространенный способ размножения нежити и нечисти знали даже малые дети.
- Да не хочу я его убивать. – Странно, Лиходар столько лет служит у госпожи Ниады, а его только «наемником» называть можно. Он так и остался чужим, как прирученный волк. – Я сказал, что проблему надо решать, а он тут же заорал, что живым не дамся.
- Я, значит, виноват!? Ты на нее бы посмотрел! Вся загорелась: «Ой, редкий экземпляр! Вымирающий вид!» - перекривлял магичку вор. – Лучше на кладбище, чем на опыты чокнутым магам!
- Никто никого на опыты отдавать не будет!
- Но…
- И с Иваром все нормально будет. Обычно нежить намечает жертву и если не удастся убить с первой попытки, то она почти всегда предпринимает вторую. И все. Не больше. Иногда проще найти нового клиента, чем добить старого.
- Утешила, -- вор бросил на магичку недоверчивый взгляд.
- Но ррори всего штук тридцать осталось. И о них мало что известно. И то легенды. – Вилор нервно теребила пуговицы куртки.
- Что она хищник мы уже поняли. И чего она хочет тоже ясно.
- Да. Она хочет найти спокойное безопасное логово, - согласилась с Лиходаром я.- И, желательно, чем меньше там людей, тем лучше. Ее от человечины тошнит.
….
Начать решили по традиции: со старого кладбища за стенами. Оно же новое и единственное. Братислава, где жили в основном только люди, была состоятельным городом,. Власти выделяли немалые деньги, что бы беднота обрела приличный последний приют, предпочитая лишние расходы незапланированным зомби и упырям. Эльфы тела усопших сжигали, и в смерти находя красоту и совершенство. Гномы своих покойников мумифицировали, одевали в золоченые одежды с самоцветами и относили в нижние пещеры. То ли миф, то ли быль, но найти туда дорогу мечтают многие поколения грабителей. А что делали тролли со своими умершими, слабонервным лучше не представлять.
К березовой роще с россыпью крестов мы подошли в глубоком молчании, будто и в самом деле хоронить кого собрались. Лиходар не проронил ни слова. Мальчишка бросал на всех гордые взгляды, ведь он тоже участвовал в маленьком приключении и был счастлив. А мы с Вилор боялись даже пикнуть. Ивара же вообще отправили на рынок за продуктами. Затариваться в дорогу вор тоже не желал, но отправлять нас с Вилор вдвоем что на рынок, что на кладбище было бы чистой воды самоубийством. Впрочем, мы не отказывались от компании.
Было еще насколько вариантов, не столь перспективных для поисков. Из рассказов местных дурной славой пользовались улицы Крутой Кручины, но там зверствовали мечи и кинжалы, в чем мы имели счастье убедиться. Нежить конкуренции не выдерживала. Можно было бы попытать удачи на Приречье, там селились колдуны и ставили свои лавки целители. Или пройтись по Богатке: вдруг есть какой полупустой дом с вакансией привидения. Но там тоже не место для прогулок одиноким девушкам – рядом Чужая слобода, где жили люди и нелюди порой из очень далеких земель.
Кладбище было большим и огороженным забором из свежих досок. Молодой сторож усердно его красил, водя кистью по одному и тому же место. Может, обет у него такой: семь слоев краски нанести. Он прекратил свое занятие и с облегчением отставил кисть, чтобы перемолвится парой слов с женщиной, вытирающей углом траурного платка красные от слез глаза. Затем она медленно побрела обратно в город.
Что ж, из общей массы мы не выделялись: вдова с телохранителями пришла навестить могилу. А уж моя забота, чтобы конопатый парень не нашел изъянов в нашей лжи.
- Доброе утро, сударыня, - поприветствовал и рыжий сторож. Я шла чуть позади, но мне все было видно и слышно.
- Оно давно уже не было для меня добрым, - тихо и печально промолвила Вилор, потупив взор и почти что плывя в черном безразмерном балахоне. Она спокойно вошла в ворота.
Парень открыл рот, чтобы задать несколько вопросов. А мне стоило бы спросить у Ивара, где он откопал сие произведение мешкоделания и почему мы позволили себя убедить, что именно так положено одеваться в знак скорби. Маги и служители церквей редко когда находили общий язык. Колдовать на кладбище, да еще с раннего утра было бы слишком большой провокацией и не было бы по достоинству оценено ни первыми, ни вторыми. Но только сейчас я заметила, что если раньше в Вилор за версту чувствовалась ведьма на промысле, то теперь она была похожа на оживший труп.
Лиходар мелькнул серебряной монетой.
- Госпожа желает побыть одна.
Серебруша исчезла в одном из многочисленных карманов перепачканной одежды.
- Конечно- конечно. Передайте госпоже мои соболезнования…
Воистину! Велика магия денег.
Лиходар с пацаненком тоже вошли внутрь.
Меня служитель заметил не сразу. Я же типа сама по себе.
- Чего надобно-то?
- Доброе утро, уважаемый.
- Кому как. А ты че приперлась?
Зачем на меня вежливость тратить. Я скромно одетая, с посохом и по виду не скажешь, что деньги водятся.
- Я сказочница из далеких земель, странствую и собираю истории. Мне сказали, что здесь похоронен великий герой и я пришла поклониться его могиле. И узнать, может быть, что-то новое о его подвигах.
- Враки. Здесь лежат сытые толстосумы, а вон в том углу бедняки и побирушки. Ну, епископ есть. Вон там. – парень махнул рукой в сторону, где деревянные крестики сменялись мраморными, будто бы гарантировавшими долгую память.
- Да? - заинтересованно протянула я.
Наш план состоял в том, чтобы проверить активность нежити и попробовать рассчитать, можно ли «прописать» на кладбище еще одного жителя. Вилор сказала, что теоретически это можно сделать. А в теории она не ошибалась.
Лжевдова и ее охрана явно не могли выбрать, какая из могилок лучше. А по мне все равно: сядь, притворись плачущей и сотвори заклинание на «совместимость». Что тут сложного? Ари, правда, с самого начала спросил ее несколько раз: « А ты справишься? Сможешь почувствовать, где ей понравится?». Затея кладбищем казалась наиболее быстрым путем решения проблемы расселения редкого монстра.
Повисла пауза. Я поздно сообразила, что сторож задал вопрос и ждет ответа.
- Э-э? Что вы сказали? Я пыталась вспомнить что-то связанное с епископом. Чудеса там, исцеления…
- А что тут вспоминать? Он же завез сюда фагское вино. Поэтому все трактиры в нашем городе названы «Руки епископа». Излечивал он только от пьянств и то методом, не признанным официальной церковью.
- Каким же это?
- Из просто пьяниц люди становились злостными пропойцами!
В самом деле – редкостная святость.
Вилор определилась с местом «оплакивания» и направилась к аккуратному холмику. Хотя бы вглубь кладбища отошли, то все на виду. Посох потеплел в руке: далеко от ограды она уйти боится. Мало ли что.
- А что это леди плачет над могилой Саморохина? Вроде бы она не его жена… - заподозрил неладное рыжий.
- Парень, а как тебя звать?
- Михеем.
Теоретически отвести глаза я ему могла, но так не интересно.
- Ты, наверное, здесь недавно?
- Да нет, лет пять уже.
- И ты ее не знаешь?!
- Не-а. – тряхнул пушистой шевелюрой парень.
- Да я в городе два дня и то уже про нее слышала.
- Я ее впервые вижу!
- Тише ты! Это его любовница.
- Как?! Еще одна?
- Да нет. Он содержал ее как любовницу, но на самом деле это его внебрачная дочь! – доверила я страшную тайну.
- Та кон же о двадцати годах помер!?
Засада.
Вилор преклонила колени, издали я не могла видеть, что творят ее руки. Ари некоторое время рассматривал то деревья, то кресты, а потом наклонился к девушке и что-то прошептал. «Не ошибись» - передал матриар. Волнение и раздражение разлились по щекам. Я ощутила дрожь в руках и немеющие пальцы от зашуганных мыслей: «Вдруг опять не получиться? Как всегда? Ну почему опять я?»
Понимаю, что он хотел, как лучше…
- Так он магом был. У него и знак тайный был.
- Как??? Я ж с ним рос!
Было удивительно тепло, солнце светило сквозь ветки на тонкую траву. Листья еще не проклюнулись из почек и не знали, как свеж и жизнерадостен ветер, как начинают петь жаворонки в звонко-синем небе.
А магичка окончила заклинание. Оно должно было всего-то показать, кто водится в окрестностях места прочтения и может ли найти здесь пристанище еще один представитель какого-либо класса нежити или житии. Задачка для экзамена на первом курсе – уравнение с двумя неизвестными.
Вилор решила ее на отлично.
По всему кладбищу, по всей земле, у каждого креста или памятника лежали прикованные необрываемыми цепями призраки тех, кто при жизни был слишком безволен и сер, привязан к своему телу и плотским желаниям. Теперь, не имея возможности уйти, они корчились в муках, ожидая, пока их плоть обратится в прах. Не все имели столько сил и эмоций, чтобы стать привидениями, захватывать чужие тела, влиять на физический мир. Или просто «приклеится» к кому-то, испытывая удовлетворение через него, толкая на поступки, которые потом сложно объяснить, контролируя большинство его мыслей…мало кто смог ответить, что же там, за чертой…
Кажется, лошадь забила копытом.
Кажется, меня что-то подняло и швырнуло в стену.
Кажется, будет над чем поразмыслить на досуге: как получилось, что некая ценная мне особа не превратилась в геральдическое украшение.
А вот дальше казаться перестало.
Из-под сена, сваленного в углу просторного стойла, выбиралась худенькая девочка, будто заморенная голодом, с большими глазами.
- Ты разрушила мой дом. – Просачивался змеиный голос, расплавляя мозг. – Хорошее, уютное логово, где много еды. Ты должна найти мне новый дом, новое логово. Ты меня прогнала, ты и ищи.
Из носа потекла струйка крови. Голова раскалывалась болью, будто тупой пилой ее распиливали на неровные кусочки.
А посох я, наивная душа, оставила в комнате.
Если позвать его, вот шуму будет-то! За летящим дрыном, не разбирающим дороги, наблюдать лучше издали. Улыбнуться не получилось.
А если далеко?
Собираю остатки сознания на зов…
…
Я шла по кромке прибоя.
Чуть прохладные волны наплывали на берег, оставляя после себя морскую пену и нити черных водорослей, щекотали босые ноги. На небе не было ни облачка. Ноздри щекотал соленый запах моря междумирья. Только здесь свет солнца был таким обжигающим.
Ветер ловил распущенные волосы и теребил широкие шелковые одежды. Слышны только шаги по песку и ритмичный плеск волн.
Я подняла один камешек, отшлифованный водой и временем. С одной стороны он серовато-белый, а с другой – угольно черный. Посередине они смешивались причудливой загогулиной. Я размахнулась и пустила его скакать «лягушкой» по глади моря.
Раз, два…пять… на седьмом подскоке он утонул.
Еще не пришло мое время.
Глава 6.
Если мы поможем им, то кто поможет нам?
Очнулась я на куче мокрого сена рядом с пустым ведром. И хорошо, а ведь могла и в своей кровати, со сложенными руками, держащими свечку. И увидеть не морду лошади, а участливо-скорбно-удивленные лица товарищей и ррори в их компании. Уж ее-то я с радостью завещаю им в наследство. С третьей попытки удалось встать.
Лошадь косилась карим глазом и молчала.
А что ей еще делать?
Умной, как всегда, я оказалась задним числом. Не было принцессы в конюшне. И лошадь моя самая обыкновенная. Была ррори с целью завладеть сознанием человека, так легко клюнувшего на обман «зеркала». Из щели в стене на меня смотрели пронзительные маленькие глазенки. Мигнули и скрылись. Домовые в городе, хоть и мелкие, но сильные, а характер у них чаще всего скверный. Особенно у те, кто постоялые дворы опекает. Вот кто ей помогал: решил спровадить незваную гостью любым способом. «Зеркало» - их особая способность, заставляющее вести диалог с самим собой, возможность влиять на поведение хозяев и гостей.
В любом случае логово для змеиношеей искать придется. Не она силы высосет, так братство домовых с ума сведет. Будь я одна, то рискнула бы быстро схватить посох, сумки можно оставить, и рванула бы из города. Но я плюс четыре – точно не успеем. Пока я буду объяснять, ррори кого-нибудь и них сожрет и косточки обглодает.
Итак, дом.
В голове всплыл образ спокойного и немноголюдного места, где красиво и тихо, где по утрам поют птицы, а вечером можно любоваться на закат. Интересное пожелание она оставила. Еще более любопытным оказалось то, что слово «еда» ассоциировалось с овощами, фруктами и курицей.
«Ты прогнала, ты и ищи». Моя знакомая еще и пожелание о новой квартире оставила.
В конюшне я мужественно держалась за стены и шла ровно, но двор пересекала немыслимыми зигзагами.
А еще придумать надо, как убедить компанию помогать. Меня в лучшем случае бросят разбираться с проблемой самой. Или пойдут громить постоялый двор и полквартала для профилактики. Нет нежити – нет проблем. Разъяренная толпа на руинах – это не проблема, а приключение.
Кстати, наемник так и не сказал, куда мы едем и когда. Может, есть резон остаться здесь на познавательную экскурсию? Вроде Храм здесь вполне ничего, старинный и даже чудеса случаются. Или сдам их местному начальству – мастер Ари со свитой за неделю должны успеть нанести все визиты.
А может устроить массовое заболевание. И самой слечь в постель с синюшным перекошенным лицом. От удушья.
Ну или попробовать всех подкупить. Кой-какой счет в гномьем банке у меня имеется.
Но все нормальные герои всегда идут в обход. Я напридумывала дюжину оригинальных и не очень вариантов, и которых самым реальным был - сделать все своими силами под любым предлогом. А выбрала я самый сложный.
- Ребята, нам нужно здесь еще немного задержаться, - с порога сообщила я.
- А что? – Ари оставался единственным, кто мог еще соображать здраво.
Лиходар и Ивар стояли друг на против друга, мечи, казалось, хищно светились. И они явно не продолжали тренировку. На их лицах было написано желание приготовить из соперника индорский салат. Причем шансы были равны: на левой руке наемника висела Вилор. А на кровати сидела донельзя довольная ррори.
- Хуже будет. – Я сползла по стенке. Будет, если такое возможно. – Спрячьте мечи.
- Уверена? – Вор с косой улыбкой перебросил меч из руки в руку.
Делаем вид, что это еще один нормальный день нашего путешествия: девушки в разных стадиях истерики, Ари рядом с редкой нежитью, парни в шаге от убийства друг друга. Все в порядке, все как обычно.
- Вас ни на минуту нельзя оставить одних? Что случилось?
Причину я узнала.
Она меня обрадовала.
- Всего-то?
- А к тебе когда последний раз приходила нежить с требованием «или вы мне дом ищите или я с вами по гроб жизни»? -- Ивар сидел в обманчиво расслабленной позе, но меча из рук не выпускал. Лиходар тоже, просто решил его почистить еще раз. Я опять попросила спрятать оружие. Нехотя, но послушались
Ррори здорово упростила мне задачу, решив, что если одна упала без чувств, то надо идти пугать всех остальных. А вот остальные не испугались, а с полной ответственностью подошли к делу. Лиходар посодействовал, чувства долга у него вагон и маленькая тележка. Если что-то обещал, то сделает, не смотря на свои симпатии и антипатии. А наличие головы не дает обещать того, что противоречит его принципам. Был Уговор, что он защитит мальчишку и сопровождающих, будет делать все, что от него зависит.
- Но это же не повод рубить друг друга в капусту! – я еще раз обвела взглядом нашу компанию. – Кто-то проболтался, что Ивара вчера покусали?
А самый распространенный способ размножения нежити и нечисти знали даже малые дети.
- Да не хочу я его убивать. – Странно, Лиходар столько лет служит у госпожи Ниады, а его только «наемником» называть можно. Он так и остался чужим, как прирученный волк. – Я сказал, что проблему надо решать, а он тут же заорал, что живым не дамся.
- Я, значит, виноват!? Ты на нее бы посмотрел! Вся загорелась: «Ой, редкий экземпляр! Вымирающий вид!» - перекривлял магичку вор. – Лучше на кладбище, чем на опыты чокнутым магам!
- Никто никого на опыты отдавать не будет!
- Но…
- И с Иваром все нормально будет. Обычно нежить намечает жертву и если не удастся убить с первой попытки, то она почти всегда предпринимает вторую. И все. Не больше. Иногда проще найти нового клиента, чем добить старого.
- Утешила, -- вор бросил на магичку недоверчивый взгляд.
- Но ррори всего штук тридцать осталось. И о них мало что известно. И то легенды. – Вилор нервно теребила пуговицы куртки.
- Что она хищник мы уже поняли. И чего она хочет тоже ясно.
- Да. Она хочет найти спокойное безопасное логово, - согласилась с Лиходаром я.- И, желательно, чем меньше там людей, тем лучше. Ее от человечины тошнит.
….
Начать решили по традиции: со старого кладбища за стенами. Оно же новое и единственное. Братислава, где жили в основном только люди, была состоятельным городом,. Власти выделяли немалые деньги, что бы беднота обрела приличный последний приют, предпочитая лишние расходы незапланированным зомби и упырям. Эльфы тела усопших сжигали, и в смерти находя красоту и совершенство. Гномы своих покойников мумифицировали, одевали в золоченые одежды с самоцветами и относили в нижние пещеры. То ли миф, то ли быль, но найти туда дорогу мечтают многие поколения грабителей. А что делали тролли со своими умершими, слабонервным лучше не представлять.
К березовой роще с россыпью крестов мы подошли в глубоком молчании, будто и в самом деле хоронить кого собрались. Лиходар не проронил ни слова. Мальчишка бросал на всех гордые взгляды, ведь он тоже участвовал в маленьком приключении и был счастлив. А мы с Вилор боялись даже пикнуть. Ивара же вообще отправили на рынок за продуктами. Затариваться в дорогу вор тоже не желал, но отправлять нас с Вилор вдвоем что на рынок, что на кладбище было бы чистой воды самоубийством. Впрочем, мы не отказывались от компании.
Было еще насколько вариантов, не столь перспективных для поисков. Из рассказов местных дурной славой пользовались улицы Крутой Кручины, но там зверствовали мечи и кинжалы, в чем мы имели счастье убедиться. Нежить конкуренции не выдерживала. Можно было бы попытать удачи на Приречье, там селились колдуны и ставили свои лавки целители. Или пройтись по Богатке: вдруг есть какой полупустой дом с вакансией привидения. Но там тоже не место для прогулок одиноким девушкам – рядом Чужая слобода, где жили люди и нелюди порой из очень далеких земель.
Кладбище было большим и огороженным забором из свежих досок. Молодой сторож усердно его красил, водя кистью по одному и тому же место. Может, обет у него такой: семь слоев краски нанести. Он прекратил свое занятие и с облегчением отставил кисть, чтобы перемолвится парой слов с женщиной, вытирающей углом траурного платка красные от слез глаза. Затем она медленно побрела обратно в город.
Что ж, из общей массы мы не выделялись: вдова с телохранителями пришла навестить могилу. А уж моя забота, чтобы конопатый парень не нашел изъянов в нашей лжи.
- Доброе утро, сударыня, - поприветствовал и рыжий сторож. Я шла чуть позади, но мне все было видно и слышно.
- Оно давно уже не было для меня добрым, - тихо и печально промолвила Вилор, потупив взор и почти что плывя в черном безразмерном балахоне. Она спокойно вошла в ворота.
Парень открыл рот, чтобы задать несколько вопросов. А мне стоило бы спросить у Ивара, где он откопал сие произведение мешкоделания и почему мы позволили себя убедить, что именно так положено одеваться в знак скорби. Маги и служители церквей редко когда находили общий язык. Колдовать на кладбище, да еще с раннего утра было бы слишком большой провокацией и не было бы по достоинству оценено ни первыми, ни вторыми. Но только сейчас я заметила, что если раньше в Вилор за версту чувствовалась ведьма на промысле, то теперь она была похожа на оживший труп.
Лиходар мелькнул серебряной монетой.
- Госпожа желает побыть одна.
Серебруша исчезла в одном из многочисленных карманов перепачканной одежды.
- Конечно- конечно. Передайте госпоже мои соболезнования…
Воистину! Велика магия денег.
Лиходар с пацаненком тоже вошли внутрь.
Меня служитель заметил не сразу. Я же типа сама по себе.
- Чего надобно-то?
- Доброе утро, уважаемый.
- Кому как. А ты че приперлась?
Зачем на меня вежливость тратить. Я скромно одетая, с посохом и по виду не скажешь, что деньги водятся.
- Я сказочница из далеких земель, странствую и собираю истории. Мне сказали, что здесь похоронен великий герой и я пришла поклониться его могиле. И узнать, может быть, что-то новое о его подвигах.
- Враки. Здесь лежат сытые толстосумы, а вон в том углу бедняки и побирушки. Ну, епископ есть. Вон там. – парень махнул рукой в сторону, где деревянные крестики сменялись мраморными, будто бы гарантировавшими долгую память.
- Да? - заинтересованно протянула я.
Наш план состоял в том, чтобы проверить активность нежити и попробовать рассчитать, можно ли «прописать» на кладбище еще одного жителя. Вилор сказала, что теоретически это можно сделать. А в теории она не ошибалась.
Лжевдова и ее охрана явно не могли выбрать, какая из могилок лучше. А по мне все равно: сядь, притворись плачущей и сотвори заклинание на «совместимость». Что тут сложного? Ари, правда, с самого начала спросил ее несколько раз: « А ты справишься? Сможешь почувствовать, где ей понравится?». Затея кладбищем казалась наиболее быстрым путем решения проблемы расселения редкого монстра.
Повисла пауза. Я поздно сообразила, что сторож задал вопрос и ждет ответа.
- Э-э? Что вы сказали? Я пыталась вспомнить что-то связанное с епископом. Чудеса там, исцеления…
- А что тут вспоминать? Он же завез сюда фагское вино. Поэтому все трактиры в нашем городе названы «Руки епископа». Излечивал он только от пьянств и то методом, не признанным официальной церковью.
- Каким же это?
- Из просто пьяниц люди становились злостными пропойцами!
В самом деле – редкостная святость.
Вилор определилась с местом «оплакивания» и направилась к аккуратному холмику. Хотя бы вглубь кладбища отошли, то все на виду. Посох потеплел в руке: далеко от ограды она уйти боится. Мало ли что.
- А что это леди плачет над могилой Саморохина? Вроде бы она не его жена… - заподозрил неладное рыжий.
- Парень, а как тебя звать?
- Михеем.
Теоретически отвести глаза я ему могла, но так не интересно.
- Ты, наверное, здесь недавно?
- Да нет, лет пять уже.
- И ты ее не знаешь?!
- Не-а. – тряхнул пушистой шевелюрой парень.
- Да я в городе два дня и то уже про нее слышала.
- Я ее впервые вижу!
- Тише ты! Это его любовница.
- Как?! Еще одна?
- Да нет. Он содержал ее как любовницу, но на самом деле это его внебрачная дочь! – доверила я страшную тайну.
- Та кон же о двадцати годах помер!?
Засада.
Вилор преклонила колени, издали я не могла видеть, что творят ее руки. Ари некоторое время рассматривал то деревья, то кресты, а потом наклонился к девушке и что-то прошептал. «Не ошибись» - передал матриар. Волнение и раздражение разлились по щекам. Я ощутила дрожь в руках и немеющие пальцы от зашуганных мыслей: «Вдруг опять не получиться? Как всегда? Ну почему опять я?»
Понимаю, что он хотел, как лучше…
- Так он магом был. У него и знак тайный был.
- Как??? Я ж с ним рос!
Было удивительно тепло, солнце светило сквозь ветки на тонкую траву. Листья еще не проклюнулись из почек и не знали, как свеж и жизнерадостен ветер, как начинают петь жаворонки в звонко-синем небе.
А магичка окончила заклинание. Оно должно было всего-то показать, кто водится в окрестностях места прочтения и может ли найти здесь пристанище еще один представитель какого-либо класса нежити или житии. Задачка для экзамена на первом курсе – уравнение с двумя неизвестными.
Вилор решила ее на отлично.
По всему кладбищу, по всей земле, у каждого креста или памятника лежали прикованные необрываемыми цепями призраки тех, кто при жизни был слишком безволен и сер, привязан к своему телу и плотским желаниям. Теперь, не имея возможности уйти, они корчились в муках, ожидая, пока их плоть обратится в прах. Не все имели столько сил и эмоций, чтобы стать привидениями, захватывать чужие тела, влиять на физический мир. Или просто «приклеится» к кому-то, испытывая удовлетворение через него, толкая на поступки, которые потом сложно объяснить, контролируя большинство его мыслей…мало кто смог ответить, что же там, за чертой…
