Такие, как Никита Проскурин, всегда были для меня представителями другого мира – алчного, честолюбивого. Всех, кто не достиг славы и не «нагреб бабла», он считает насекомыми под своими ногами. Скорее раздавит, чем переступит.
Нет, нет, с глаз долой, из сердца вон. Даже думать не буду, что там за отношения с Кулешовой. Пусть Ростоцкий сам разгребает свой… навоз.
До некоторых пор я жила иллюзией, считала, что Марк не такой. Ведь у нас было время, когда мы разделяли общие убеждения… или мне так казалось. Но нет, видимо, Проскурин обратил Ростоцкого в свою религию уже давно. Просто это я прятала голову в песок, не желая признавать очевидное.
По дороге заезжаем в салон, Вика приводит в порядок голову и соблазняется процедурой у косметолога. Я лишь прошу мастера убрать нарощенные ногти, а мои собственные укоротить до минимума.
Раньше носила аккуратный френч, но сейчас все искусственное меня… бесит. Отказываюсь от наращивания ресниц, поправляю брови и, тоже поддавшись искушению, покупаю баночку крема от известной фирмы.
С кожей что-то не то, она сохнет и шелушится. Стресс… и изменения в теле, которые я ощущаю все сильнее и сильнее.
Тщательно скрываю от Вики утреннее недомогание. К счастью, токсикоз пока слабо выражен, но нет гарантии, что беременность и дальше будет протекать легко.
В какой-то момент меня охватывает паника. Запираюсь в комнате (хотя Вика никогда не заходит без стука) и начинаю носиться из угла в угол. Меня познабливает, голова немного кружится.
Из всех людей, кто может кардинально помочь, у меня только Ташка. И вот Вика… не иначе как посланный небесами ангел.
Маму тревожить нельзя, она непременно бросится меня защищать, разволнуется. Достаточно и того, что я ей уже сказала. Ташка написала в мессенджере, что наше с Марком расставание, якобы по обоюдному согласию, маму расстроило, хотя она бодрится и верит в меня. Если рассказать ей, что Ростоцкий мне, по сути, изменил, она начнет с ним выяснять отношения. Для мамы мы с сестрой – самые лучшие, и такого отношения не заслуживаем.
Ташка врет маме, что я в ажуре и занята активными поисками нового мужчины. Если сообщу, что беременна, моя мамулечка в себе это не удержит. Она уверена, что отец обязан позаботиться о ребенке. Начнется скандал. Марк узнает, где я и что я в положении. Мама не понимает, что при желании в будущем Ростоцкий может отобрать у меня ребенка, особенно сейчас, когда он собирается восстановить доход – я теперь вообще не знаю, чего от него ожидать!
Нет, мне пока нужно затаиться. И найти нового гинеколога, прежний принимает в клинике недалеко от офиса Ростоцкого.
Справляюсь с паникой. Все будет хорошо.
Спускаюсь вниз и помогаю Вике с ужином. Она мельком посматривает на меня, но ничего не спрашивает.
Постепенно успокаиваюсь и вовлекаюсь в приятный разговор. Вика на позитиве. Чудесная женщина! Я заражаюсь от нее бодростью и оптимизмом. Мы обсуждаем приезд гостей, подруг Виктории.
— Лариса – просто умничка, — с умилением рассказывает о них хозяйка дома. — Она тренер по верховой езде, до сих пор работает на ипподроме. Развелась, но не отчаялась. Недавно вышла замуж за потрясающего мужика. Он сам выходец из России, но основной бизнес у него во Франции. Сын – настоящий француз… такой… нос крючком, но обаятельный. Вот зря ты, Верочка, смеешься. У них носы такие, потому что они вино хлещут как не в себя. И к каждому бокалу принюхиваются.
Виктория болтает, вставляя в разговор шутки прибаутки.
— Тамара – она вся… домашняя. С мужем хорошо живут. У нее дочка такая милая, старательная, помогает нам на ипподроме, хочет стать выставочным грумером. Тома не против, лишь бы ребенок был счастлив, но сначала высшее образование.
Полностью соглашаюсь с Тамарой и жду приезда гостей. Вообще-то, собиралась уехать сразу после шоппинга и потом мониторить Вику онлайн. Но со съемной квартирой не складывается: или слишком дорого, или близко к центру.
Как раз дней за пять закончим составление гардероба Виктории.
Как же зыбко мое положение!
Меня бы устроила бюджетная студия в каком-нибудь отдаленном микрорайоне. Все имеющиеся на счете деньги (к счастью, Марк не имеет к нему доступа) я распределила по месяцам. Даже без подработки выдюжу. Но роды… вещи для ребенка. Близкие помогут, но они тоже не богачи.
— Вика, — вздохнув, решаюсь я, — если вдруг у тебя есть кто-то на примете… гардероб перебрать, устроить марафон с шоппингом… Мне очень нужны клиенты.
Виктория откладывает в сторону недочищенную морковь и «грозно» хмурится:
— Так, дорогая. Я в первый же день поняла, что у тебя проблемы. Выкладывай. Будем танцевать от фактов.
И я не выдерживаю, маска невозмутимости разлетается на куски. Рыдаю, прижавшись к плечу Виктории, которая пересаживается поближе и ласково гладит меня по голове, приговаривая:
— Ничего… ничего… прорвемся… все перемелется, мука будет, уж я-то в этом разбираюсь.
Рассказываю все. Пытаюсь сделать историю короткой и ненавязчивой, но Виктория строго перебивает:
— Так, Верочка, прекращай строить из себя сильную и непобедимую. Мы – слабые женщины, в этом наша слабость и сила. И что она… эта Кристина? Насколько сильная стерва? Неужто не отобьешь мужа?
— Не собираюсь даже, — возражаю я, хлюпая в салфетку. — Он мне не муж.
— А вот и зря. Нужно было за шиворот и в загс. И договор брачный.
Грустно усмехаюсь. Сильная и непобедимая всегда отстаивала свою независимость, вот и доотстаивалась.
— Если он предал один раз, предаст и другой.
— Это-то да. В этом ты права. Но женщина с ребенком… — Вика щелкает языком, — это самое беззащитное существо на свете. Но не в твоем случае, помни! Не зря я тогда к тебе подошла, почувствовала. Насчет жилья не волнуйся, жилье будет. Я тут кое-что задумала…
Кристину всегда страшно бесило, что отец временами устраивает встречи в каких-то… вульгарных, дешманских заведениях. И даже партнеров в них приглашает.
Вот и теперь, он предложил посидеть в «Тетушке Софико», где вечно играет громкая национальная музыка, а блюда подаются на грубой керамической посуде.
Кристину могут тут увидеть. Выложить фотки в инет. Уж она-то принципом «будь ближе к народу» никогда не руководствовалась. И ее подписчки не ради лицезрения тарелки с харчо на нее подписывались.
И ведь скажешь что, отец хохотнет и выдаст что-то вроде «А ты, доча, с утра фуагра, потом еще какая-нибудь… мудагра? Нормальную еду ешь вообще?»
Пришлось одеться как можно проще, а «проще» в гардеробе Кулешовой не водится. С другой стороны, кто поймет, что на ней джинсы ценой в неплохую месячную зарплату топ-менеджера?
— Хочу поговорить, — отец наливает себе чачи в деревянную рюмку и закусывает маринованным чесноком.
Кристина морщится:
— Не рановато?
— Хорошему напитку тайминг не требуется. Тебе не предлагаю. Возьми себе тоже что-нибудь. Хоть раз пожри по-настоящему. Чашушули просто умопомрачительное.
Кристина качает головой.
— Ты не передумала? — спрашивает отец. И это уже не про еду.
— Нет. Свадьба будет.
— Вот… упрямая. Ну на кой тебе этот Ростоцкий сдался? А мне на кой? Такой план был отличный. Я бы просто его… — Станислав Сергеевич сжимает в руке салфетку.
— Ага, сгрыз вместе с костями, — фыркает Кристина. — Поглотил бы и следов «Фэба» не оставил.
— А ты, значит, спасаешь? Дочь, ты мою политику знаешь. Огрызками не занимаюсь – все с нуля, ребрендинг, все дела.
— Нет, пап, это не тот случай. Это… фэшн-индустрия. Здесь имя и брэнд – это все!
— Да я тоже, знаешь, доча, не дурак. Потому с самого начала и не хотел связываться. Не мое это.
— Зато… мое.
— Знаю, — Кулешов усмехается. — Все бредишь этими своими… версачами и диорами. Да я бы добыл тебе этот «Фэб» и на блюдечке преподнес, на, играйся, пока не надоест. Так зачем тебе Ростоцкий?
— Нужен, пап! Просто… нужен.
— Не, — отец берет зубочистку и начинает прилюдно ковыряться в зубах. — Мужик он справный. За пару лет выбился, причем самостоятельно. Меня напоминает в его годы. Я в девяностых молодой еще был, но ума хватило, чтобы от всяких глупостей удержаться. Ни в чем криминальном не потоптался, знаешь ли. Зато теперь ни под кем не хожу, связи имею напрямую, там, — Кулешов тычет зубочисткой в потолок. — Особенно сейчас. Вот и Марк этот твой… хорошо пошел, даже самому его жалко стало. Так ведь еще немного – и в любом случае к нему сверху-то постучались бы. Ты же знаешь, как у нас бизнес делается: цвети и пахни… до определенного времени, а наварился – отдай дядям посерьезнее. Ко мне тоже приходили, но по другому вопросу. Мол, сделай, Станислав Сергеевич, хорошо не только себе, но и Родине. Организуй, чтобы хватало продукции. Ну я и стараюсь.
— Пап, я это уже сто раз слышала. Марк тоже старается.
— А я слышал, — официант приносит блюдо с фруктами, и Кулешов отщипывает виноградину, — что Ростоцкий живет с какой-то бабой, модельером, которая его и подняла.
— Это в прошлом, — скрипит зубами Кристина.
Отец многозначительно качает головой:
— Вот именно. Как этот момент решать собираешься?
— Ой, ради бога! Мало ли молодых и талантливых?
— Немало. Но ты сначала найди. И зам у Ростоцкого… не нравится он мне. По морде видно – ворюга.
— Никита? Это он нам помог с планом «А».
— Вот-вот. Ворюга и предатель. Сдал босса с потрохами.
— Это тоже уже неважно. Ну папочка… — мурлыкает Кристина. — Ну ты же самый классный… Я же не зря тобой прикрылась. Ты ведь там все организуешь, да? Я очень хочу свой модный дом, очень-очень. И чтобы не с нуля. Ну кому я нужна, с нуля?
— Но замуж-то выходить зачем? — Кулешов немного смягчается.
— Понравился.
— Как тот француз? Тоже понравился. А потом?
— Ну-у-у…. потом был суп с котом, — признает Кулешова, — но теперь-то я опытная, не прогадаю.
— Смотри… если что, сразу труби в трубу, — предупреждает отец. — Я этого твоего… очередного быстро в половичок заверну.
— Не надо, пап!
Кристина целует отца в лоб и быстро уходит.
От громкой музыки разболелась голова.
Отец как-то… растревожил. Еще и Патрика вспомнил. Ну облажалась тогда Кристина, ну было, что отрицать? Повелась на французский шарм. Решила, что у нее есть все, кроме самого что ни на есть высшего общества.
Париж, Марсель… Французская аристократия… Вместо Парижа – старое шато в Провансе, вечный ремонт, требующий бесконечного вливания денег, протекающие потолки, холод и грязь.
Готовить приходилось Патрику, потому что Кристина никогда близко к плите не подходила и подходить не собиралась. Простой суп, запеченные овощи, сэндвичи, молоко и яйца с фермы, за которыми приходилось ездить на велосипеде. Нет уж! Сельская идиллия хороша только на картинках.
И смех… этот его. Патрику постоянно было смешно. Ну вот такой он, наследник старинного рода: работает, экономит… Правда, раз в год бывает на ассамблее в Елисейском дворце, но и то не всегда. Съезд французской аристократии – такая скука.
Бриллианты? Яркие наряды от знаменитых кутюрье? Сейчас это немного… не в тренде. Люди устали от транжирства власти. Знать, подавая пример, всячески демонстрирует простоту и рачительность.
Кристина вернулась в Россию несолоно хлебавши. Со злости спалила в камине все тщательно отобранные журналы «Современная невеста» с обведенными маркером платьями.
Ничего, она сама себе аристократия. Элита. Плевать на отца и его плебейское происхождение. Просто Кристине нужен трамплин.
— Лариса давно зовет меня к себе, — начинает объяснять Виктория, когда я успокаиваюсь. — У них с Сашей большой дом в Черноморске. Хороший городишко у моря. Светлый, ухоженный, магнолии цветут, красота… Летом там куча приезжих, а бархатная осень – самое то. Я так давно у моря не была. Недосуг было. А мой покойный муж в Черноморске родился. Мы там жили, пока он плавал, там я и с Ларой познакомилась.
— Ну так она вас зовет, а не меня, — возражаю я.
Вика энергично трясет головой:
— Ты просто не представляешь, насколько Лара обожает гостей! Она каждый месяц повторяет свое предложение. Вот увидишь, она и в этот раз всех пригласит. И не просто из вежливости, поверь. Просто она любит людей, общение. К тому же Патрик, сын Саши из Франции, должен приехать, привезти новых лошадей на конезавод. К тому же, у меня свой интерес. Хочу попробовать открыть в Черноморске филиал «Булочки». Летом спрос на выпечку огромный. И если еще и кафе получится… Вера, соглашайся.
— Хорошо, если Лариса и меня пригласит, то обязательно поеду, — шучу я, уклоняясь от продолжения темы.
На самом деле мне не до поездок. Нахожу гинеколога, сдаю анализы. У меня легкая анемия на фоне стресса. Нужно пропить витамины. Смотрю на список и ужасаюсь: столько наименований! И ведь придется взять самое лучшее! На ребенке экономить я не собираюсь!
Но самое главное – с моим малышом все в порядке! Развитие идет по срокам. Он, конечно, еще маленький, этот срок, но дни летят так быстро…
Токсикоз усиливается. Но теперь Вика в курсе моей беременности, и я могу страдать открыто. Мы много шутим, и я постепенно все сильнее расслабляюсь.
Приезжает дочь Виктории, Таня, привозит двух близняшек на выходные, Инну и Римму. Остается на ночь пятницы. Они с мужем решили выбраться в Питер, отдохнуть.
— У меня от них, — Таня смеется и указывает на девчонок, уже успевших изловить ленивого рыжего кота, — скоро шарики за ролики заедут. Мама, только до вечера понедельника.
— Да разве я против? — с деланым гневом восклицает Вика. — Сколько раз предлагала! Нет же: няня, няня… Ну и где ваша няня?
— Ушла… то есть мы ее ушли. Мы тоже строгость с детьми практикуем… но не настолько. Нет, мам, не спорь, няня нужна. Скоро садик дадут – будет легче. А пока я хотя бы пару часов могу удаленно работать. Ах, да я тебе нашла дизайнера по интерьерам! Он позвонит в понедельник! И ты его знаешь!
Таня – архитектор. Смотрю на нее и умиляюсь. И немного расстраиваюсь. Я тоже мечтала о такой семье. Чтобы поддерживать друг друга, улучать минуты наедине, радоваться каждому дню… И чтобы дети…
Девочки просто очаровашки. Они притаскивают из машины коробку с игрушками. Кот уже одет в кукольные платье и косынку и сидит в кукольной коляске. Ему, кажется, вся эта возня даже в кайф, главное, что вкусняшки дают.
Мне крайне неловко, и Таня смотрит на меня… нет, не с подозрением, с удивлением. Но Вика с восторгом показывает дочери свой новый гардероб и тем самым объясняет мое присутствие в доме.
Таня радуется как ребенок. Ей давно хотелось, чтобы мама привела себя в порядок. Сама она девушка со своим стилем, удобным ей в материнстве: простые платья, джинсы и юбки. Что-то недоглажено, где-то не отстирались мелкие пятна от соков и травы, на каблуке – жевачка, но Таня счастлива. И я ее понимаю. Дети вырастут быстро, и Татьяне хочется насладиться их детством, пока оно здесь.
Виктория устраивает для дочери мини-показ. Даже с еще не полностью собранным гардеробом выглядит она шикарно. Я смотрю со стороны. Все хорошо, но не хватает нескольких позиций. И домашний гардероб нужно пополнить, и спортивный. Если поездка состоится, Вике нужна будет одежда для прогулок у моря в сырую погоду. Новая задача.
В какой-то момент мне приходит сообщение: «Вера Сергеевна, компания «Золотая Нить», лидер на рынке российского текстиля и производитель модной одежды, проводит IPO на Московской бирже. У вас есть возможность купить акции компании и зарабатывать с новым эмитентом из мира моды. Подача заявок…»
Нет, нет, с глаз долой, из сердца вон. Даже думать не буду, что там за отношения с Кулешовой. Пусть Ростоцкий сам разгребает свой… навоз.
До некоторых пор я жила иллюзией, считала, что Марк не такой. Ведь у нас было время, когда мы разделяли общие убеждения… или мне так казалось. Но нет, видимо, Проскурин обратил Ростоцкого в свою религию уже давно. Просто это я прятала голову в песок, не желая признавать очевидное.
По дороге заезжаем в салон, Вика приводит в порядок голову и соблазняется процедурой у косметолога. Я лишь прошу мастера убрать нарощенные ногти, а мои собственные укоротить до минимума.
Раньше носила аккуратный френч, но сейчас все искусственное меня… бесит. Отказываюсь от наращивания ресниц, поправляю брови и, тоже поддавшись искушению, покупаю баночку крема от известной фирмы.
С кожей что-то не то, она сохнет и шелушится. Стресс… и изменения в теле, которые я ощущаю все сильнее и сильнее.
Тщательно скрываю от Вики утреннее недомогание. К счастью, токсикоз пока слабо выражен, но нет гарантии, что беременность и дальше будет протекать легко.
В какой-то момент меня охватывает паника. Запираюсь в комнате (хотя Вика никогда не заходит без стука) и начинаю носиться из угла в угол. Меня познабливает, голова немного кружится.
Из всех людей, кто может кардинально помочь, у меня только Ташка. И вот Вика… не иначе как посланный небесами ангел.
Маму тревожить нельзя, она непременно бросится меня защищать, разволнуется. Достаточно и того, что я ей уже сказала. Ташка написала в мессенджере, что наше с Марком расставание, якобы по обоюдному согласию, маму расстроило, хотя она бодрится и верит в меня. Если рассказать ей, что Ростоцкий мне, по сути, изменил, она начнет с ним выяснять отношения. Для мамы мы с сестрой – самые лучшие, и такого отношения не заслуживаем.
Ташка врет маме, что я в ажуре и занята активными поисками нового мужчины. Если сообщу, что беременна, моя мамулечка в себе это не удержит. Она уверена, что отец обязан позаботиться о ребенке. Начнется скандал. Марк узнает, где я и что я в положении. Мама не понимает, что при желании в будущем Ростоцкий может отобрать у меня ребенка, особенно сейчас, когда он собирается восстановить доход – я теперь вообще не знаю, чего от него ожидать!
Нет, мне пока нужно затаиться. И найти нового гинеколога, прежний принимает в клинике недалеко от офиса Ростоцкого.
Справляюсь с паникой. Все будет хорошо.
Спускаюсь вниз и помогаю Вике с ужином. Она мельком посматривает на меня, но ничего не спрашивает.
Постепенно успокаиваюсь и вовлекаюсь в приятный разговор. Вика на позитиве. Чудесная женщина! Я заражаюсь от нее бодростью и оптимизмом. Мы обсуждаем приезд гостей, подруг Виктории.
— Лариса – просто умничка, — с умилением рассказывает о них хозяйка дома. — Она тренер по верховой езде, до сих пор работает на ипподроме. Развелась, но не отчаялась. Недавно вышла замуж за потрясающего мужика. Он сам выходец из России, но основной бизнес у него во Франции. Сын – настоящий француз… такой… нос крючком, но обаятельный. Вот зря ты, Верочка, смеешься. У них носы такие, потому что они вино хлещут как не в себя. И к каждому бокалу принюхиваются.
Виктория болтает, вставляя в разговор шутки прибаутки.
— Тамара – она вся… домашняя. С мужем хорошо живут. У нее дочка такая милая, старательная, помогает нам на ипподроме, хочет стать выставочным грумером. Тома не против, лишь бы ребенок был счастлив, но сначала высшее образование.
Полностью соглашаюсь с Тамарой и жду приезда гостей. Вообще-то, собиралась уехать сразу после шоппинга и потом мониторить Вику онлайн. Но со съемной квартирой не складывается: или слишком дорого, или близко к центру.
Как раз дней за пять закончим составление гардероба Виктории.
Как же зыбко мое положение!
Меня бы устроила бюджетная студия в каком-нибудь отдаленном микрорайоне. Все имеющиеся на счете деньги (к счастью, Марк не имеет к нему доступа) я распределила по месяцам. Даже без подработки выдюжу. Но роды… вещи для ребенка. Близкие помогут, но они тоже не богачи.
— Вика, — вздохнув, решаюсь я, — если вдруг у тебя есть кто-то на примете… гардероб перебрать, устроить марафон с шоппингом… Мне очень нужны клиенты.
Виктория откладывает в сторону недочищенную морковь и «грозно» хмурится:
— Так, дорогая. Я в первый же день поняла, что у тебя проблемы. Выкладывай. Будем танцевать от фактов.
И я не выдерживаю, маска невозмутимости разлетается на куски. Рыдаю, прижавшись к плечу Виктории, которая пересаживается поближе и ласково гладит меня по голове, приговаривая:
— Ничего… ничего… прорвемся… все перемелется, мука будет, уж я-то в этом разбираюсь.
Рассказываю все. Пытаюсь сделать историю короткой и ненавязчивой, но Виктория строго перебивает:
— Так, Верочка, прекращай строить из себя сильную и непобедимую. Мы – слабые женщины, в этом наша слабость и сила. И что она… эта Кристина? Насколько сильная стерва? Неужто не отобьешь мужа?
— Не собираюсь даже, — возражаю я, хлюпая в салфетку. — Он мне не муж.
— А вот и зря. Нужно было за шиворот и в загс. И договор брачный.
Грустно усмехаюсь. Сильная и непобедимая всегда отстаивала свою независимость, вот и доотстаивалась.
— Если он предал один раз, предаст и другой.
— Это-то да. В этом ты права. Но женщина с ребенком… — Вика щелкает языком, — это самое беззащитное существо на свете. Но не в твоем случае, помни! Не зря я тогда к тебе подошла, почувствовала. Насчет жилья не волнуйся, жилье будет. Я тут кое-что задумала…
Глава 9
Кристину всегда страшно бесило, что отец временами устраивает встречи в каких-то… вульгарных, дешманских заведениях. И даже партнеров в них приглашает.
Вот и теперь, он предложил посидеть в «Тетушке Софико», где вечно играет громкая национальная музыка, а блюда подаются на грубой керамической посуде.
Кристину могут тут увидеть. Выложить фотки в инет. Уж она-то принципом «будь ближе к народу» никогда не руководствовалась. И ее подписчки не ради лицезрения тарелки с харчо на нее подписывались.
И ведь скажешь что, отец хохотнет и выдаст что-то вроде «А ты, доча, с утра фуагра, потом еще какая-нибудь… мудагра? Нормальную еду ешь вообще?»
Пришлось одеться как можно проще, а «проще» в гардеробе Кулешовой не водится. С другой стороны, кто поймет, что на ней джинсы ценой в неплохую месячную зарплату топ-менеджера?
— Хочу поговорить, — отец наливает себе чачи в деревянную рюмку и закусывает маринованным чесноком.
Кристина морщится:
— Не рановато?
— Хорошему напитку тайминг не требуется. Тебе не предлагаю. Возьми себе тоже что-нибудь. Хоть раз пожри по-настоящему. Чашушули просто умопомрачительное.
Кристина качает головой.
— Ты не передумала? — спрашивает отец. И это уже не про еду.
— Нет. Свадьба будет.
— Вот… упрямая. Ну на кой тебе этот Ростоцкий сдался? А мне на кой? Такой план был отличный. Я бы просто его… — Станислав Сергеевич сжимает в руке салфетку.
— Ага, сгрыз вместе с костями, — фыркает Кристина. — Поглотил бы и следов «Фэба» не оставил.
— А ты, значит, спасаешь? Дочь, ты мою политику знаешь. Огрызками не занимаюсь – все с нуля, ребрендинг, все дела.
— Нет, пап, это не тот случай. Это… фэшн-индустрия. Здесь имя и брэнд – это все!
— Да я тоже, знаешь, доча, не дурак. Потому с самого начала и не хотел связываться. Не мое это.
— Зато… мое.
— Знаю, — Кулешов усмехается. — Все бредишь этими своими… версачами и диорами. Да я бы добыл тебе этот «Фэб» и на блюдечке преподнес, на, играйся, пока не надоест. Так зачем тебе Ростоцкий?
— Нужен, пап! Просто… нужен.
— Не, — отец берет зубочистку и начинает прилюдно ковыряться в зубах. — Мужик он справный. За пару лет выбился, причем самостоятельно. Меня напоминает в его годы. Я в девяностых молодой еще был, но ума хватило, чтобы от всяких глупостей удержаться. Ни в чем криминальном не потоптался, знаешь ли. Зато теперь ни под кем не хожу, связи имею напрямую, там, — Кулешов тычет зубочисткой в потолок. — Особенно сейчас. Вот и Марк этот твой… хорошо пошел, даже самому его жалко стало. Так ведь еще немного – и в любом случае к нему сверху-то постучались бы. Ты же знаешь, как у нас бизнес делается: цвети и пахни… до определенного времени, а наварился – отдай дядям посерьезнее. Ко мне тоже приходили, но по другому вопросу. Мол, сделай, Станислав Сергеевич, хорошо не только себе, но и Родине. Организуй, чтобы хватало продукции. Ну я и стараюсь.
— Пап, я это уже сто раз слышала. Марк тоже старается.
— А я слышал, — официант приносит блюдо с фруктами, и Кулешов отщипывает виноградину, — что Ростоцкий живет с какой-то бабой, модельером, которая его и подняла.
— Это в прошлом, — скрипит зубами Кристина.
Отец многозначительно качает головой:
— Вот именно. Как этот момент решать собираешься?
— Ой, ради бога! Мало ли молодых и талантливых?
— Немало. Но ты сначала найди. И зам у Ростоцкого… не нравится он мне. По морде видно – ворюга.
— Никита? Это он нам помог с планом «А».
— Вот-вот. Ворюга и предатель. Сдал босса с потрохами.
— Это тоже уже неважно. Ну папочка… — мурлыкает Кристина. — Ну ты же самый классный… Я же не зря тобой прикрылась. Ты ведь там все организуешь, да? Я очень хочу свой модный дом, очень-очень. И чтобы не с нуля. Ну кому я нужна, с нуля?
— Но замуж-то выходить зачем? — Кулешов немного смягчается.
— Понравился.
— Как тот француз? Тоже понравился. А потом?
— Ну-у-у…. потом был суп с котом, — признает Кулешова, — но теперь-то я опытная, не прогадаю.
— Смотри… если что, сразу труби в трубу, — предупреждает отец. — Я этого твоего… очередного быстро в половичок заверну.
— Не надо, пап!
Кристина целует отца в лоб и быстро уходит.
От громкой музыки разболелась голова.
Отец как-то… растревожил. Еще и Патрика вспомнил. Ну облажалась тогда Кристина, ну было, что отрицать? Повелась на французский шарм. Решила, что у нее есть все, кроме самого что ни на есть высшего общества.
Париж, Марсель… Французская аристократия… Вместо Парижа – старое шато в Провансе, вечный ремонт, требующий бесконечного вливания денег, протекающие потолки, холод и грязь.
Готовить приходилось Патрику, потому что Кристина никогда близко к плите не подходила и подходить не собиралась. Простой суп, запеченные овощи, сэндвичи, молоко и яйца с фермы, за которыми приходилось ездить на велосипеде. Нет уж! Сельская идиллия хороша только на картинках.
И смех… этот его. Патрику постоянно было смешно. Ну вот такой он, наследник старинного рода: работает, экономит… Правда, раз в год бывает на ассамблее в Елисейском дворце, но и то не всегда. Съезд французской аристократии – такая скука.
Бриллианты? Яркие наряды от знаменитых кутюрье? Сейчас это немного… не в тренде. Люди устали от транжирства власти. Знать, подавая пример, всячески демонстрирует простоту и рачительность.
Кристина вернулась в Россию несолоно хлебавши. Со злости спалила в камине все тщательно отобранные журналы «Современная невеста» с обведенными маркером платьями.
Ничего, она сама себе аристократия. Элита. Плевать на отца и его плебейское происхождение. Просто Кристине нужен трамплин.
Глава 10
— Лариса давно зовет меня к себе, — начинает объяснять Виктория, когда я успокаиваюсь. — У них с Сашей большой дом в Черноморске. Хороший городишко у моря. Светлый, ухоженный, магнолии цветут, красота… Летом там куча приезжих, а бархатная осень – самое то. Я так давно у моря не была. Недосуг было. А мой покойный муж в Черноморске родился. Мы там жили, пока он плавал, там я и с Ларой познакомилась.
— Ну так она вас зовет, а не меня, — возражаю я.
Вика энергично трясет головой:
— Ты просто не представляешь, насколько Лара обожает гостей! Она каждый месяц повторяет свое предложение. Вот увидишь, она и в этот раз всех пригласит. И не просто из вежливости, поверь. Просто она любит людей, общение. К тому же Патрик, сын Саши из Франции, должен приехать, привезти новых лошадей на конезавод. К тому же, у меня свой интерес. Хочу попробовать открыть в Черноморске филиал «Булочки». Летом спрос на выпечку огромный. И если еще и кафе получится… Вера, соглашайся.
— Хорошо, если Лариса и меня пригласит, то обязательно поеду, — шучу я, уклоняясь от продолжения темы.
На самом деле мне не до поездок. Нахожу гинеколога, сдаю анализы. У меня легкая анемия на фоне стресса. Нужно пропить витамины. Смотрю на список и ужасаюсь: столько наименований! И ведь придется взять самое лучшее! На ребенке экономить я не собираюсь!
Но самое главное – с моим малышом все в порядке! Развитие идет по срокам. Он, конечно, еще маленький, этот срок, но дни летят так быстро…
Токсикоз усиливается. Но теперь Вика в курсе моей беременности, и я могу страдать открыто. Мы много шутим, и я постепенно все сильнее расслабляюсь.
Приезжает дочь Виктории, Таня, привозит двух близняшек на выходные, Инну и Римму. Остается на ночь пятницы. Они с мужем решили выбраться в Питер, отдохнуть.
— У меня от них, — Таня смеется и указывает на девчонок, уже успевших изловить ленивого рыжего кота, — скоро шарики за ролики заедут. Мама, только до вечера понедельника.
— Да разве я против? — с деланым гневом восклицает Вика. — Сколько раз предлагала! Нет же: няня, няня… Ну и где ваша няня?
— Ушла… то есть мы ее ушли. Мы тоже строгость с детьми практикуем… но не настолько. Нет, мам, не спорь, няня нужна. Скоро садик дадут – будет легче. А пока я хотя бы пару часов могу удаленно работать. Ах, да я тебе нашла дизайнера по интерьерам! Он позвонит в понедельник! И ты его знаешь!
Таня – архитектор. Смотрю на нее и умиляюсь. И немного расстраиваюсь. Я тоже мечтала о такой семье. Чтобы поддерживать друг друга, улучать минуты наедине, радоваться каждому дню… И чтобы дети…
Девочки просто очаровашки. Они притаскивают из машины коробку с игрушками. Кот уже одет в кукольные платье и косынку и сидит в кукольной коляске. Ему, кажется, вся эта возня даже в кайф, главное, что вкусняшки дают.
Мне крайне неловко, и Таня смотрит на меня… нет, не с подозрением, с удивлением. Но Вика с восторгом показывает дочери свой новый гардероб и тем самым объясняет мое присутствие в доме.
Таня радуется как ребенок. Ей давно хотелось, чтобы мама привела себя в порядок. Сама она девушка со своим стилем, удобным ей в материнстве: простые платья, джинсы и юбки. Что-то недоглажено, где-то не отстирались мелкие пятна от соков и травы, на каблуке – жевачка, но Таня счастлива. И я ее понимаю. Дети вырастут быстро, и Татьяне хочется насладиться их детством, пока оно здесь.
Виктория устраивает для дочери мини-показ. Даже с еще не полностью собранным гардеробом выглядит она шикарно. Я смотрю со стороны. Все хорошо, но не хватает нескольких позиций. И домашний гардероб нужно пополнить, и спортивный. Если поездка состоится, Вике нужна будет одежда для прогулок у моря в сырую погоду. Новая задача.
В какой-то момент мне приходит сообщение: «Вера Сергеевна, компания «Золотая Нить», лидер на рынке российского текстиля и производитель модной одежды, проводит IPO на Московской бирже. У вас есть возможность купить акции компании и зарабатывать с новым эмитентом из мира моды. Подача заявок…»
