- В офисе?
- Не будем гадать. Самое главное – подготовь максимум доказательств. Меня возможно тоже позовут. Самому любопытно куда вывернет. Так что – жди гостей.
- Мне скрывать нечего. Я знаю, что я прав.
- Побеждает не тот, кто прав. А тот, кто эту правду может развернуть в свою сторону. Тебе следует предусмотреть все.
Но разве можно это возможно?
Встреча с обеими сторонами конфликта происходила в один день. С Марковым, как с «пострадавшей» стороной, беседовали первым. Всего приехавших гостей было трое. Главным и самым опасным был Алексей Шувалов, похожий на богатыря из русских сказок. Огромный, с широченными плечами и пудовыми кулаками. Несмотря на солидный возраст и полностью седые вьющие волосы, серые глаза глядели с такой стужей, что колени начинали дрожать у самых отбитых.
Седого, за его былые заслуги пригласили поприсутствовать, как независимого консультанта, без права голоса. Пригласившая сторона была настолько высока, что спрашивать о причинах или отказывать, ясное дело – не приходилось.
Марков, узнав, что беседа будет проходить в его доме, поначалу обрадовался. Что он уважаемых гостей что ли не встретит как полагается? Такой пир горой устроит, что решение будет у него в кармане. Бандит организовал роскошный банкет, да так, чтоб столы ломились. Однако троица вместе с Седым потребовала рабочий кабинет и полное изложение случившегося. Никаких застолий, бань и девок. Получив изложенные Марковым обстоятельства, «комиссия» ничего не сообщила о своих выводах. Предпочитая выслушать обе стороны конфликта.
В отличие от Маркова, Грозный был совсем не рад принимать посторонних людей в своем доме. Во-первых, он не хотел мириться с тем фактом, что его судьбу будут решать посторонние люди. А во-вторых, напрягало что эти самые посторонние будут шастать по дому, где на втором этаже спала медикаментозным сном его девочка. Док пообещал постепенно уменьшать дозировку, чтобы она плавно вышла из текущего состояния. Ее здоровье волновало Грозного куда как больше, чем визит неизвестных товарищей, наводивших даже на Седого трепет.
Прибывших гостей, он как вежливый хозяин, встретил на пороге. Из всех троих именно Шувалов вызвал инстинктивную злую настороженность. Матерый хищник, которого совершенно не хотелось впускать в дом. Серые глаза схлестнулись с зелеными и, нехотя, пришлось отступить. После взаимных приветствий Грозный провел визитеров за собой в кабинет. Показал видеозапись, подписанные Марковым собственноручно в присутствии свидетеля договора.
- Марков подписал эти договора, зная их содержание? - спросил один из гостей.
- У него было время ознакомиться. Я не торопил. С Марковым был его адвокат.
- Нам сказали, что он пропал.
- Я не интересовался. Это работник Маркова.
Гости выслушали его с невозмутимыми лицами. Один из троих периодически пытался подловить Ивана, задавая каверзные вопросы и изуверски передергивая факты. Грозецкий не велся на провокации, сохраняя невозмутимость. Возможно, именно этот, с иезуитским прищуром был тем, через кого Марков вообще организовал приезд гостей. Возможно - играл в «плохого полицейского», предоставляя остальным возможность посмотреть со стороны. Или проверить как он держит удар. Грозный был спокоен и холодно-вежлив. Все шло достаточно предсказуемо. До того момента, как гости собрались уходить.
Вета медленно и нехотя открыла глаза. Тело было ватным, в голове плавало серое липкое желе. Было ощущение, что она в каком-то мутном сне и не до конца проснулась. Тело ломило, словно отсидела себе все конечности разом.
Девушка осторожно повела глазами, оглядываясь по сторонам. Комната. Смутно знакомая. Кажется, она была здесь раньше. И запах тут приятный, вкусно-холодный, с ноткой пряного сандала. Похож на мужской.
Борясь с головокружением, Вета села на кровати. Хм… На ней пижама: на тонких лямках, шелковая, цвета кофе с молоком. Приятно холодит кожу. Но она не помнит, чтобы покупала такую. Вета осторожно потрогала длинную штанину. Даже на ощупь вещь была дорогой.
В голове немного прояснилось, но вместе с тем появилось невыносимое ощущение жажды. Девушка облизнула пересохшие губы. Как же хочется пить! Оглянулась, озираясь в поисках заветной бутылочки. Ничего! С надеждой посмотрела на ванную. Нет, нельзя! Мама запрещает пить сырую воду из-под крана. Надо поискать питьевую. В этом доме наверняка должна быть вода. Здесь же живут люди?
Вета с опаской поднялась на ноги. Хм… это же точно не сон? Реальное место? Царапнула себя ногтем – больно. Значит не сон. Тогда - айда за водой. Опираясь на мебель, медленно подошла к двери. Рука отчетливо помнила форму ручки. И даже то, как эта дверь хлопает, если ее кто-то шарахает со злости.
В коридоре тихо, дом погружен в полумрак. Когда-то, давным-давно солнечным ясным утром она также кралась на кухню. В мутной голове вспышкой мелькнуло расположение комнат. Ага, кухня на первом этаже. Вета подошла к лестнице и услышала голоса. Люди? Выйти к ним или спрятаться? Почти наверняка предпочла бы второе, но один голос показался ей знакомым. Почему его голос звучит так холодно и высокомерно? Он никогда с ней так не разговаривал. Он – добрый!
Кажется, ноги осмелели раньше, чем ее голова. Потому что девушка крадучись вышла из полумрака коридора и спустившись на одну ступеньку, с любопытством выглянула вниз. Там были мужчины. Несколько. Совершенно недружелюбные. Но один из них. Он же приехал за ней? Откуда эта седина?
- Дядя Лёшик? – произнесли непослушные губы.
Мужчины говорили. Достаточно громко. Но тем не менее услышали ее полушепот. Тот, что выше остальных – огромный, похожий на медведя, вскидывает холодный, бритвенно-острый взгляд серых глаз. Секунду ничего не происходит. Потом по надменному лицу проходит судорога и у него вырывается:
- Одувашка? Ты?!
Она слетает по лестнице, не чуя ног. С разбега, как привыкла, запрыгивает и виснет обезьянкой. Зная, что эти сильные руки подхватят и удержат. Ее начинает мелко трясти, она плачет навзрыд и не может остановиться. Окружающие мужчины растерянно молчат. Вета ревет, уткнувшись в воротник дорогой рубашки, ей совершенно не стыдно. Ей страшно. Как тогда.
- Тихо, малышка, тихо, - срывающимся голосом огромный мужчина осторожно гладит ее по волосам. Крупная ладонь соскальзывает, опускаясь на лейкопластырь на узких плечах. Рука замирает. Инстинктивно сжимается в кулак, чтобы еще через мгновение вновь погладить кудрявые светлые локоны. Шувалов поворачивается к собеседнику.
- Марков больше не твоя проблема, - веско обрубает он, - мы уезжаем. Ее забираю с собой.
- Это моя женщина! - едва сдерживает рык Грозецкий.
- Да? – иронично хмыкает гость, - у нее есть твое кольцо и твоя фамилия? Я так и думал. Все, мальчик мой, надо делать вовремя.
Грозный открывает рот, чтобы возразить. А еще лучше вцепиться в глотку. Но тут Седой, несмотря на тщедушную комплекцию, сжимает его плечо, словно кузнечными клещами. Молчаливо требуя промолчать. Иначе спор закончится очень и очень плохо.
«Молчи, ради всего святого!», - шипит ему в затылок.
- Седой, Маркова ко мне. Место ты знаешь. Поедет с нами. Багажом.
Девушка на руках затихает, изредка всхлипывая.
- Что, Одувашка, поедем ко мне в гости? – нежно воркует тот, кого боятся далеко за пределами страны, - и чего так расплакалась, а?
- Я вспомнила, дядя Лёшик. Вспомнила тот взрыв, - шепчет Вета, устало положив голову на могучее плечо.
Что ей ответил Шувалов, уже не слышно. Гости неторопливо вышли из дома. А растерянный хозяин стоял посреди гостиной, не в силах поверить произошедшему. Гранитной плитой наваливалось осознание: у него отняли его Чудачку!
Седой, предчувствуя что подопечный может натворить дел, вернулся в дом через два часа. Застав двоих друзей на кухне в компании высокоградусного произведения ирландской винокурни. Судя по злым глазам обоих, алкоголь не брал от слова совсем.
- Ну и..? – Грозный откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, - может объяснишь, что произошло?
- Я мало что узнал, дружочек. Вроде когда-то Шувалов работал с ее отцом, начинали вместе строить бизнес. Он ее нянчил с пеленок. Не знаю, что произошло потом, но теперь эта девочка – принцесса его империи. А Марков… у тебя фантазии не хватит придумать то, что с ним сделают. И как долго.
- Что ты предлагаешь мне?
- Тебе лучше ее забыть. Не твой уровень, сынок.
- Да ты что? – зло прищурился Грозный.
- Я на полном серьезе. Даже не думай.
- А я все-таки подумаю.
- Тогда ты – не жилец.
- Я сдох, когда ее забрали. Так что мне терять нечего.
Нестерпимо хотелось нажраться, до полной отключки мозгов и эмоций. И как назло – не получалось. Просидев с Костей до дна очередной бутылки, Грозный плюнул и ушел спать.
В комнате, где еще недавно спала она, было тихо. Казалось, Веснушка сейчас подкрадется сзади с очередной дурацкой выходкой, которые позволены только ей: закроет глаза ладошками, или запрыгнет, уверенно повиснув на шее.
Скинув одежду, Грозный повалился на кровать. Подушка еще пахла ею: весной, нежностью, его девочкой. Как он допустил? Почему послушался Седого? Да, эта «троица» приехала с целой армией. Но и у него ребята не промах. Да, была бы бойня, но все равно был шанс не потерять ее.
Внутри скреблось, ныло и скулило. Он, как брошенный пес, уткнулся в подушку, вдыхая запах ее волос. Малышка, почему ты проснулась именно сейчас? Почему ушла, даже не посмотрев его сторону? Понимание того, что ее отняли и он может больше ее не увидеть, жгло изнутри каленым железом.
Как? Как вообще могло получиться, что его девочка и Шувалов знакомы? Почему ничего не смогли нарыть Костины спецы? Уж не от него ли прятались все эти годы мать и дочь?
Точно! Нужно переговорить с матерью Веты. Ему нужны союзники и информация. Начнем со второго, а там глядишь и первые появятся.
Утром, злой, не выспавшийся, но с решительным блеском в глазах, Грозный спустился на кухню. Кивнул Фениксу с семьей, которые мирно завтракали.
- Жека, ты можешь ехать домой. Вопрос с Марковым закрыт.
Кира охнула, уронив деревянную лопатку. Феникс бросил пытливый взгляд на Грозного.
- Что вчера случилось, командир? Переговоры плохо прошли?
- Ваши проблемы закончились. Начались сугубо мои, но вас это уже не касается. Можете уезжать.
- Черта с два, - мотнул головой Феникс, - ты в мои проблемы впрягся. Если бы не ты, меня и девочек давно в расход пустили. Так что, семью в надежное место увезу и приеду. Будем решать твои проблемы вместе.
Грозный попытался надавить друга, но тот стоял насмерть. Для него всегда долг был превыше остального. Кира украдкой шмыгнула носом, но сдержалась. Знала, что, если муж решил – переубеждать и плакать бесполезно.
К матери Веснушки Иван решил ехать один. Ему нужна была откровенность, а женщина могла элементарно испугаться его бойцов. А во-вторых, в охране надобности уже не было. По городу слухи разносятся быстро. Все, кому надо уже знали о произошедшем. В той его части, которая касалась бизнеса.
Когда Грозецкий вошел в невысокую калитку, то увидел мать Веты на крыльце, в том самом кресле, что дарила Веснушка. Казалось, это было много лет назад, но глаза инстинктивно искали силуэт в белом сарафане с маками. Душа замирала, как она тогда была хороша! Внутри кольнуло, но он усилием воли придавил. Не время, сейчас нужно действовать.
Женщина, заметив широкоплечий силуэт, поднялась на ноги. Грозный заметил, что она бледна от переживаний. Красные, припухшие глаза говорили о том, что плакала, и не один час.
- Здравствуйте, Александра Михайловна.
- Я ждала вас, Иван.
- Судя по всему, вы уже знаете, что произошло.
- Да. Он… он позвонил мне. И сказал, что забрал ее. Проходите в дом. Нам нужно поговорить.
Несмотря на заплаканное лицо, женщина шла с ровной, гордо расправленной спиной. В этом они с дочерью тоже были похожи.
- Позвольте, я угощу вас чаем.
- Не стоит.
- Это нужно мне. Чтобы занять руки, – виновато улыбнулась женщина.
Грозному пришлось подчиниться. Он присел за обеденный стол у высокого панорамного окна, через которое было видно буйноцветье сада и ту самую беседку. Где Веснушка украдкой бросала на него восхищенные взгляды, которые он, разумеется, замечал.
- Я еще в прошлый раз поняла, что вы не просто коллега, - начала разговор женщина, попутно расставляя чайник и чашки.
- И почему же?
- Слишком по-мужски на нее смотрели. Такое всегда видно со стороны. Что между вами?
Грозный задумался на пару секунд. Хватит уже юлить и врать самому себе.
- Я люблю ее. И хочу вернуть.
Женщина кивнула и задумчиво отпила из чашки. Глаза блуждали по комнате, словно она собиралась с мыслями.
- Единственное, что я могу для вас сделать – это поделиться информацией. Не знаю, насколько это поможет, но ничего другого у меня нет, - она откинулась на стуле, глядя куда-то в даль, словно вглядываясь в собственное прошлое, - знаете, я всегда его боялась. Всегда. Они начинали бизнес с моим мужем. Марк работал у него финансовым директором. Шувалов часто бывал у нас дома, был вежлив, но его глаза... Уже тогда это были глаза человека, способного убивать и идти по трупам. Но, как ни странно, при всей его жестокости, он обожал нашу дочь. Не знаю, почему у него не было собственных детей, но Вету он любил до безумия. И малышка отвечала ему полной взаимностью. Он готов был возиться с ней часами, даже учился заплетать косички. За кудряшки называл ее «Одувашка». А Вета каждый раз с разбегу запрыгивала на этого медведя и висла на шее. Шувалов обещал, что вырастит из ее принцессу, и, если честно, я боялась, что он сдержит слово. А моя девочка вырастет пустоголовой, избалованной девицей. Не знаю, как бы все повернулось, если не тот день…
Голос женщины дрогнул, она закрыла рот рукой, сдерживая подступившие слезы.
- Может воды?
Вместо ответа она мотнула головой, молчаливо прося дать ей пару минут. Глубоко вздохнув пару раз, Александра Михайловна взяла себя в руки и продолжила.
- В тот день мой муж и Шувалов должны были ехать на какую-то важную встречу. Марк захватил с собой дочку, чтобы по пути завести в частный сад. Вета играла в доме, поджидая, когда мужчины закончат с документами. Ох, как же тяжело вспоминать, - выдохнула женщина.
Грозный поднялся, налил в стакан воды и поставил перед матерью Веснушки. Та послушно отпила несколько глотков. Потом поставила стакан на стол, чтобы не так заметны были дрожащие пальцы.
- Да, я продолжу. Они уже сели в машину, когда Вета вспомнила, что оставила в холле свою куклу. Малышка начала капризничать. Марк пытался ее приструнить, она начала плакать, дергать ручку двери. И тут, естественно, вмешался обожаемый «дядя Лёшик». Он не мог позволить, чтобы его принцесса плакала. Шувалов выпустил Вету из машины и сам пошел следом. Что может быть важнее детской игрушки? Они отошли всего на несколько шагов – и взрыв. Муж и водитель погибли на месте. Шувалова задело сильнее – он был ближе к машине. Но и моя девочка пострадала: шрамы и ожоги на спине – это оттуда. Ей тогда было пять.
Сцепив руки в замок, Александра Михайловна изо всех сил боролась со слезами. Невероятным усилием воли она сдержалась. Откашлявшись, продолжила.
- Их обоих увезли в реанимацию.
- Не будем гадать. Самое главное – подготовь максимум доказательств. Меня возможно тоже позовут. Самому любопытно куда вывернет. Так что – жди гостей.
- Мне скрывать нечего. Я знаю, что я прав.
- Побеждает не тот, кто прав. А тот, кто эту правду может развернуть в свою сторону. Тебе следует предусмотреть все.
Но разве можно это возможно?
Глава 39.
Встреча с обеими сторонами конфликта происходила в один день. С Марковым, как с «пострадавшей» стороной, беседовали первым. Всего приехавших гостей было трое. Главным и самым опасным был Алексей Шувалов, похожий на богатыря из русских сказок. Огромный, с широченными плечами и пудовыми кулаками. Несмотря на солидный возраст и полностью седые вьющие волосы, серые глаза глядели с такой стужей, что колени начинали дрожать у самых отбитых.
Седого, за его былые заслуги пригласили поприсутствовать, как независимого консультанта, без права голоса. Пригласившая сторона была настолько высока, что спрашивать о причинах или отказывать, ясное дело – не приходилось.
Марков, узнав, что беседа будет проходить в его доме, поначалу обрадовался. Что он уважаемых гостей что ли не встретит как полагается? Такой пир горой устроит, что решение будет у него в кармане. Бандит организовал роскошный банкет, да так, чтоб столы ломились. Однако троица вместе с Седым потребовала рабочий кабинет и полное изложение случившегося. Никаких застолий, бань и девок. Получив изложенные Марковым обстоятельства, «комиссия» ничего не сообщила о своих выводах. Предпочитая выслушать обе стороны конфликта.
В отличие от Маркова, Грозный был совсем не рад принимать посторонних людей в своем доме. Во-первых, он не хотел мириться с тем фактом, что его судьбу будут решать посторонние люди. А во-вторых, напрягало что эти самые посторонние будут шастать по дому, где на втором этаже спала медикаментозным сном его девочка. Док пообещал постепенно уменьшать дозировку, чтобы она плавно вышла из текущего состояния. Ее здоровье волновало Грозного куда как больше, чем визит неизвестных товарищей, наводивших даже на Седого трепет.
Прибывших гостей, он как вежливый хозяин, встретил на пороге. Из всех троих именно Шувалов вызвал инстинктивную злую настороженность. Матерый хищник, которого совершенно не хотелось впускать в дом. Серые глаза схлестнулись с зелеными и, нехотя, пришлось отступить. После взаимных приветствий Грозный провел визитеров за собой в кабинет. Показал видеозапись, подписанные Марковым собственноручно в присутствии свидетеля договора.
- Марков подписал эти договора, зная их содержание? - спросил один из гостей.
- У него было время ознакомиться. Я не торопил. С Марковым был его адвокат.
- Нам сказали, что он пропал.
- Я не интересовался. Это работник Маркова.
Гости выслушали его с невозмутимыми лицами. Один из троих периодически пытался подловить Ивана, задавая каверзные вопросы и изуверски передергивая факты. Грозецкий не велся на провокации, сохраняя невозмутимость. Возможно, именно этот, с иезуитским прищуром был тем, через кого Марков вообще организовал приезд гостей. Возможно - играл в «плохого полицейского», предоставляя остальным возможность посмотреть со стороны. Или проверить как он держит удар. Грозный был спокоен и холодно-вежлив. Все шло достаточно предсказуемо. До того момента, как гости собрались уходить.
Вета медленно и нехотя открыла глаза. Тело было ватным, в голове плавало серое липкое желе. Было ощущение, что она в каком-то мутном сне и не до конца проснулась. Тело ломило, словно отсидела себе все конечности разом.
Девушка осторожно повела глазами, оглядываясь по сторонам. Комната. Смутно знакомая. Кажется, она была здесь раньше. И запах тут приятный, вкусно-холодный, с ноткой пряного сандала. Похож на мужской.
Борясь с головокружением, Вета села на кровати. Хм… На ней пижама: на тонких лямках, шелковая, цвета кофе с молоком. Приятно холодит кожу. Но она не помнит, чтобы покупала такую. Вета осторожно потрогала длинную штанину. Даже на ощупь вещь была дорогой.
В голове немного прояснилось, но вместе с тем появилось невыносимое ощущение жажды. Девушка облизнула пересохшие губы. Как же хочется пить! Оглянулась, озираясь в поисках заветной бутылочки. Ничего! С надеждой посмотрела на ванную. Нет, нельзя! Мама запрещает пить сырую воду из-под крана. Надо поискать питьевую. В этом доме наверняка должна быть вода. Здесь же живут люди?
Вета с опаской поднялась на ноги. Хм… это же точно не сон? Реальное место? Царапнула себя ногтем – больно. Значит не сон. Тогда - айда за водой. Опираясь на мебель, медленно подошла к двери. Рука отчетливо помнила форму ручки. И даже то, как эта дверь хлопает, если ее кто-то шарахает со злости.
В коридоре тихо, дом погружен в полумрак. Когда-то, давным-давно солнечным ясным утром она также кралась на кухню. В мутной голове вспышкой мелькнуло расположение комнат. Ага, кухня на первом этаже. Вета подошла к лестнице и услышала голоса. Люди? Выйти к ним или спрятаться? Почти наверняка предпочла бы второе, но один голос показался ей знакомым. Почему его голос звучит так холодно и высокомерно? Он никогда с ней так не разговаривал. Он – добрый!
Кажется, ноги осмелели раньше, чем ее голова. Потому что девушка крадучись вышла из полумрака коридора и спустившись на одну ступеньку, с любопытством выглянула вниз. Там были мужчины. Несколько. Совершенно недружелюбные. Но один из них. Он же приехал за ней? Откуда эта седина?
- Дядя Лёшик? – произнесли непослушные губы.
Мужчины говорили. Достаточно громко. Но тем не менее услышали ее полушепот. Тот, что выше остальных – огромный, похожий на медведя, вскидывает холодный, бритвенно-острый взгляд серых глаз. Секунду ничего не происходит. Потом по надменному лицу проходит судорога и у него вырывается:
- Одувашка? Ты?!
Она слетает по лестнице, не чуя ног. С разбега, как привыкла, запрыгивает и виснет обезьянкой. Зная, что эти сильные руки подхватят и удержат. Ее начинает мелко трясти, она плачет навзрыд и не может остановиться. Окружающие мужчины растерянно молчат. Вета ревет, уткнувшись в воротник дорогой рубашки, ей совершенно не стыдно. Ей страшно. Как тогда.
- Тихо, малышка, тихо, - срывающимся голосом огромный мужчина осторожно гладит ее по волосам. Крупная ладонь соскальзывает, опускаясь на лейкопластырь на узких плечах. Рука замирает. Инстинктивно сжимается в кулак, чтобы еще через мгновение вновь погладить кудрявые светлые локоны. Шувалов поворачивается к собеседнику.
- Марков больше не твоя проблема, - веско обрубает он, - мы уезжаем. Ее забираю с собой.
- Это моя женщина! - едва сдерживает рык Грозецкий.
- Да? – иронично хмыкает гость, - у нее есть твое кольцо и твоя фамилия? Я так и думал. Все, мальчик мой, надо делать вовремя.
Грозный открывает рот, чтобы возразить. А еще лучше вцепиться в глотку. Но тут Седой, несмотря на тщедушную комплекцию, сжимает его плечо, словно кузнечными клещами. Молчаливо требуя промолчать. Иначе спор закончится очень и очень плохо.
«Молчи, ради всего святого!», - шипит ему в затылок.
- Седой, Маркова ко мне. Место ты знаешь. Поедет с нами. Багажом.
Девушка на руках затихает, изредка всхлипывая.
- Что, Одувашка, поедем ко мне в гости? – нежно воркует тот, кого боятся далеко за пределами страны, - и чего так расплакалась, а?
- Я вспомнила, дядя Лёшик. Вспомнила тот взрыв, - шепчет Вета, устало положив голову на могучее плечо.
Что ей ответил Шувалов, уже не слышно. Гости неторопливо вышли из дома. А растерянный хозяин стоял посреди гостиной, не в силах поверить произошедшему. Гранитной плитой наваливалось осознание: у него отняли его Чудачку!
Седой, предчувствуя что подопечный может натворить дел, вернулся в дом через два часа. Застав двоих друзей на кухне в компании высокоградусного произведения ирландской винокурни. Судя по злым глазам обоих, алкоголь не брал от слова совсем.
- Ну и..? – Грозный откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, - может объяснишь, что произошло?
- Я мало что узнал, дружочек. Вроде когда-то Шувалов работал с ее отцом, начинали вместе строить бизнес. Он ее нянчил с пеленок. Не знаю, что произошло потом, но теперь эта девочка – принцесса его империи. А Марков… у тебя фантазии не хватит придумать то, что с ним сделают. И как долго.
- Что ты предлагаешь мне?
- Тебе лучше ее забыть. Не твой уровень, сынок.
- Да ты что? – зло прищурился Грозный.
- Я на полном серьезе. Даже не думай.
- А я все-таки подумаю.
- Тогда ты – не жилец.
- Я сдох, когда ее забрали. Так что мне терять нечего.
Глава 40.
Нестерпимо хотелось нажраться, до полной отключки мозгов и эмоций. И как назло – не получалось. Просидев с Костей до дна очередной бутылки, Грозный плюнул и ушел спать.
В комнате, где еще недавно спала она, было тихо. Казалось, Веснушка сейчас подкрадется сзади с очередной дурацкой выходкой, которые позволены только ей: закроет глаза ладошками, или запрыгнет, уверенно повиснув на шее.
Скинув одежду, Грозный повалился на кровать. Подушка еще пахла ею: весной, нежностью, его девочкой. Как он допустил? Почему послушался Седого? Да, эта «троица» приехала с целой армией. Но и у него ребята не промах. Да, была бы бойня, но все равно был шанс не потерять ее.
Внутри скреблось, ныло и скулило. Он, как брошенный пес, уткнулся в подушку, вдыхая запах ее волос. Малышка, почему ты проснулась именно сейчас? Почему ушла, даже не посмотрев его сторону? Понимание того, что ее отняли и он может больше ее не увидеть, жгло изнутри каленым железом.
Как? Как вообще могло получиться, что его девочка и Шувалов знакомы? Почему ничего не смогли нарыть Костины спецы? Уж не от него ли прятались все эти годы мать и дочь?
Точно! Нужно переговорить с матерью Веты. Ему нужны союзники и информация. Начнем со второго, а там глядишь и первые появятся.
Утром, злой, не выспавшийся, но с решительным блеском в глазах, Грозный спустился на кухню. Кивнул Фениксу с семьей, которые мирно завтракали.
- Жека, ты можешь ехать домой. Вопрос с Марковым закрыт.
Кира охнула, уронив деревянную лопатку. Феникс бросил пытливый взгляд на Грозного.
- Что вчера случилось, командир? Переговоры плохо прошли?
- Ваши проблемы закончились. Начались сугубо мои, но вас это уже не касается. Можете уезжать.
- Черта с два, - мотнул головой Феникс, - ты в мои проблемы впрягся. Если бы не ты, меня и девочек давно в расход пустили. Так что, семью в надежное место увезу и приеду. Будем решать твои проблемы вместе.
Грозный попытался надавить друга, но тот стоял насмерть. Для него всегда долг был превыше остального. Кира украдкой шмыгнула носом, но сдержалась. Знала, что, если муж решил – переубеждать и плакать бесполезно.
К матери Веснушки Иван решил ехать один. Ему нужна была откровенность, а женщина могла элементарно испугаться его бойцов. А во-вторых, в охране надобности уже не было. По городу слухи разносятся быстро. Все, кому надо уже знали о произошедшем. В той его части, которая касалась бизнеса.
Когда Грозецкий вошел в невысокую калитку, то увидел мать Веты на крыльце, в том самом кресле, что дарила Веснушка. Казалось, это было много лет назад, но глаза инстинктивно искали силуэт в белом сарафане с маками. Душа замирала, как она тогда была хороша! Внутри кольнуло, но он усилием воли придавил. Не время, сейчас нужно действовать.
Женщина, заметив широкоплечий силуэт, поднялась на ноги. Грозный заметил, что она бледна от переживаний. Красные, припухшие глаза говорили о том, что плакала, и не один час.
- Здравствуйте, Александра Михайловна.
- Я ждала вас, Иван.
- Судя по всему, вы уже знаете, что произошло.
- Да. Он… он позвонил мне. И сказал, что забрал ее. Проходите в дом. Нам нужно поговорить.
Несмотря на заплаканное лицо, женщина шла с ровной, гордо расправленной спиной. В этом они с дочерью тоже были похожи.
- Позвольте, я угощу вас чаем.
- Не стоит.
- Это нужно мне. Чтобы занять руки, – виновато улыбнулась женщина.
Грозному пришлось подчиниться. Он присел за обеденный стол у высокого панорамного окна, через которое было видно буйноцветье сада и ту самую беседку. Где Веснушка украдкой бросала на него восхищенные взгляды, которые он, разумеется, замечал.
- Я еще в прошлый раз поняла, что вы не просто коллега, - начала разговор женщина, попутно расставляя чайник и чашки.
- И почему же?
- Слишком по-мужски на нее смотрели. Такое всегда видно со стороны. Что между вами?
Грозный задумался на пару секунд. Хватит уже юлить и врать самому себе.
- Я люблю ее. И хочу вернуть.
Женщина кивнула и задумчиво отпила из чашки. Глаза блуждали по комнате, словно она собиралась с мыслями.
- Единственное, что я могу для вас сделать – это поделиться информацией. Не знаю, насколько это поможет, но ничего другого у меня нет, - она откинулась на стуле, глядя куда-то в даль, словно вглядываясь в собственное прошлое, - знаете, я всегда его боялась. Всегда. Они начинали бизнес с моим мужем. Марк работал у него финансовым директором. Шувалов часто бывал у нас дома, был вежлив, но его глаза... Уже тогда это были глаза человека, способного убивать и идти по трупам. Но, как ни странно, при всей его жестокости, он обожал нашу дочь. Не знаю, почему у него не было собственных детей, но Вету он любил до безумия. И малышка отвечала ему полной взаимностью. Он готов был возиться с ней часами, даже учился заплетать косички. За кудряшки называл ее «Одувашка». А Вета каждый раз с разбегу запрыгивала на этого медведя и висла на шее. Шувалов обещал, что вырастит из ее принцессу, и, если честно, я боялась, что он сдержит слово. А моя девочка вырастет пустоголовой, избалованной девицей. Не знаю, как бы все повернулось, если не тот день…
Голос женщины дрогнул, она закрыла рот рукой, сдерживая подступившие слезы.
- Может воды?
Вместо ответа она мотнула головой, молчаливо прося дать ей пару минут. Глубоко вздохнув пару раз, Александра Михайловна взяла себя в руки и продолжила.
- В тот день мой муж и Шувалов должны были ехать на какую-то важную встречу. Марк захватил с собой дочку, чтобы по пути завести в частный сад. Вета играла в доме, поджидая, когда мужчины закончат с документами. Ох, как же тяжело вспоминать, - выдохнула женщина.
Грозный поднялся, налил в стакан воды и поставил перед матерью Веснушки. Та послушно отпила несколько глотков. Потом поставила стакан на стол, чтобы не так заметны были дрожащие пальцы.
- Да, я продолжу. Они уже сели в машину, когда Вета вспомнила, что оставила в холле свою куклу. Малышка начала капризничать. Марк пытался ее приструнить, она начала плакать, дергать ручку двери. И тут, естественно, вмешался обожаемый «дядя Лёшик». Он не мог позволить, чтобы его принцесса плакала. Шувалов выпустил Вету из машины и сам пошел следом. Что может быть важнее детской игрушки? Они отошли всего на несколько шагов – и взрыв. Муж и водитель погибли на месте. Шувалова задело сильнее – он был ближе к машине. Но и моя девочка пострадала: шрамы и ожоги на спине – это оттуда. Ей тогда было пять.
Сцепив руки в замок, Александра Михайловна изо всех сил боролась со слезами. Невероятным усилием воли она сдержалась. Откашлявшись, продолжила.
- Их обоих увезли в реанимацию.
