Средоточием сплетен медленно, но верно становилась я. За какую-то неделю я выслушала с десяток печальных историй о супружеской неверности, дала несколько советов по выкармливанию младенцев и воспитанию более взрослых детей, а также регулярно выслушивала отчеты Марго, не на шутку увлекшейся сэром Джоном.
-Уж ты-то могла бы обойтись без бытового психоанализа, - пеняла я ей на исходе второй недели.
-Привыкай, - не осталась в долгу она, - Как супруга маркграфа, все равно будешь должна выслушивать и разрешать те дела, которые недостаточно масштабны для твоего супруга. Нужна же тебе тренировка.
-Я еще не супруга маркграфа, - отрезала я, - и неизвестно, успею ли ею стать. А пока мне впору вывешивать на дверях парадного зала вывеску «Ваш психоаналитик. Прием в любое время». Сомнительное удовольствие, поверь мне – все эти бесконечные истории.
-Не верю, - повертела она перед моим носом тонким пальчиком, - Ты не выглядишь несчастной.
-М-да? – недоуменно откликнулась я, - И какой же я выгляжу?
-Странная ты, Анна, - отметила Марго с непонятной интонацией, - Выглядишь, как человек, недавно вернувшийся к жизни после долгого летаргического сна.
Я кивнула. Правда выглядела столь очевидной, что возражений у меня не нашлось. Вкус и цвет жизни вокруг, общество великолепных мужчин, возможность рисковать – это могло оживить и куда менее живое существо, чем я.
* * *
Покуда я предавалась философским беседам, и готовилась принять участие в грандиозной авантюре, Властитель вознамерился отбыть назад в свою резиденцию.
Все готовились к отъезду: и святой отец, и охрана государя, и ее глава – сэр Эллиот, так внимательно следивший за моими передвижениями. До сего момента мне иногда казалось, что я нахожусь в самой сердцевине отлаженного часового механизма…И вот, предстояло остаться в стороне от «центра политической жизни».
Я бы окончательно приуныла, если бы утром у ворот не оказалась Дара с сумкой, наполненной травами. Ее появление приняли как должное, и она тут же заняла каморку над кухней.
-Похоже, я появилась вовремя, - заметила она, осмотрев мою радостную физиономию, - Хотя напрасно ты думаешь, госпожа, что с отъездом государя жизнь здесь остановится.
Я с готовностью кивнула. Теперь мне и самой казалось, что событий вокруг – пруд пруди. Главное в них не утонуть.
Я даже спокойно пронаблюдала за отбытием «государева каравана» из окна башни. Рядом со мной стояла Посвященная, и я буквально кожей чувствовала, какое множество событий ожидает всех нас в самое ближайшее время.
-Почему его никогда не зовут по имени? – задумчиво поинтересовалась я у Дары, наблюдая за отъездом сюзерена в узкое башенное окно.
Дара оглядела меня с уважением.
-Ты всегда правильно спрашиваешь, госпожа. И потому получаешь точные и ясные ответы. Властителя не зовут по имени, потому что у него нет имени. Он давно перестал быть человеком в обычном понимании этого слова. Он – государство, набор деяний, легенда…что угодно, но не человек с обычным именем и обычной судьбой.
-Как же он живет среди всего этого? – меня живо интересовал ее ответ.
Вместо ответа она усмехнулась и пожала плечами.
-Палка о двух концах, госпожа. Легенда застит человека. Все эти великие свершения, великие умы, великие правители – плод нашего воображения. На самом деле рядом с нами просто люди. И в этом их главная слабость. Верно, они творят великое всей своей жизнью, но в то же время боятся чего-то, как мы, что-то любят, что-то ненавидят…Они люди – хоть и хотели бы об этом забыть. Об этом и без того забудут их потомки.
После этой тирады она надолго замолчала, и мы вместе следили, как удаляется «караван» государя.
-Тебя не удивляет, почему я так много говорю о том, что происходит вокруг? – не выдержала я.
Надо сказать, редко кто с таким пониманием относился к моему интересу, как Посвященная. Она толковала мои ощущения и проблемы так мастерски, что я едва успевала снова и снова поражаться ее психологическому таланту.
-Нет ничего проще, госпожа. Ты хочешь знать все о мире, тебя окружающем. Знание – лишь один из соблазнов, которым ты не в силах противостоять. Женщины, подобные тебе, вообще не могут – или не хотят – противостоять соблазну. С ним заодно вам легче преодолеть жизненный путь. Соблазн для вас – не тайный грех, а сообщник. Он может оказать услугу там, где терпит поражение скромность и невинность. Мужчина, тайна, страна, само время – ни перед чем ты не остановишься, чтобы верной дорогой пройти сквозь жизнь.
-Еще бы я точно знала, куда направляюсь, - задумчиво пробормотала я себе под нос.
Женщина только улыбнулась.
-Узнаешь, когда придешь. Не все ли равно? Мне известны все пути на свете, и все равно я иду той дорогой, что мне предназначена, и не могу свернуть.
Внезапно я осознала, что она имеет в виду. Знать свою судьбу – не означает властвовать над ней. Как ни кружи по житейским тропкам, все равно придешь туда, куда должен прийти. Это было непреложное правило для каждого из людей, и для меня тоже. По сути дела, я не могла даже толком свернуть с дороги.
Стоило выйти во двор, я тут же угодила в объятия Марго. Глаза ее горели охотничьим азартом.
-Ну как? – требовательно спросила она, - Узнала что-нибудь?
Я молча помотала головой. Но ей и не требовалось моего ответа.
-Так и знала, - отмахнулась она, - Без меня ты ничего не станешь делать. Я говорила с теми, кто был на том празднике…Никто ничего не знает, говорят только, что некто выходил из того коридора, где все случилось. Мужчина в кольчуге и с обнаженным мечом.
-Надобно думать, не женщина с лютней, - не сдержалась я, - Ты понимаешь, что просто бродишь вокруг да около? Ничего конкретного, одни только мелочи.
Она озабоченно вздохнула.
-Понимаю, но…Что тут поделаешь?
-У нас есть еще один свидетель, - отчаявшись устраниться от этого дела, сказала я, - Правда, я сомневаюсь, что мы сумеем допросить его по всей форме.
-А что может нам помешать? – ее легко приняли бы в любое частное сыскное агентство, такой азарт светился в ее глазах.
-Его отъезд. Не смотри так - это наш с тобой сюзерен. Ты забываешь, что он осиротел одновременно с…с тобой.
-Точно! – Марго хлопнула себя по лбу, и восхищенно воззрилась на меня, - Можешь ведь, если захочешь. Вот что значит свежий взгляд. Как только представится случай, выспросишь у него все, что он знает.
М-да, избытком уважения к власть имущим она явно не страдала. И слабо представляла себе тонкости субординации.
-Думаешь, он выложит мне все, что знает? – не без сарказма спросила я.
-А с чего ему молчать? – удивилась Марго.
-А с чего ему говорить? – гнула свое я, - Мы же не знаем, что именно произошло. Может, у него есть серьезные причины вообще никогда и никому не говорить об этом деле.
-Никогда и никому – может быть, - не унималась она, - Но тебе-то…
-А мне-то он выложит все как на исповеди, еще и протоколы в трех экземплярах напишет от руки…Марго, ты спятила. Почему вы все считаете, что я пользуюсь авторитетом в глазах государя?
-Да потому что, - тут в ее голосе зазвучала плохо скрытая зависть, - Они все доверяют тебе…Хотела бы я знать, за какие заслуги!
-Глупости, - устало констатировала я, - Никто мне ничего особенного не доверяет. А если и доверяет, уж поверь мне, я с легкостью обошлась бы без этого доверия.
8. Большое насильственное приключение
Как ни просили меня не гулять в одиночестве, я постоянно рисковала, и ни за что не отказалась бы от своих контрабандных вылазок. В сумерках я бродила в роще неподалеку от замка, и только в эти моменты отдыхала ото всех своих приключений. Со временем я совершенно утратила чувство страха, и растеряла остатки бдительности. Как вскоре оказалось – совершенно напрасно. Хотела я или нет, но приключения нашли меня даже в безмятежных окрестностях Скай-Холла.
Однажды вечером я нагнулась, чтобы разглядеть маленький цветок у края тропинки, а распрямиться уже не смогла. «Меня похитили», – сказала я сама себе, и беззвучно расхохоталась.
Как ни смешно, меня на самом деле похищали. Вот уж никогда бы не подумала, что еще хоть раз поучаствую в самом банальном и самом древнем из приключений…Тем не менее, меня утаскивали, крали, воровали, или как угодно, иначе говоря, насильственно перемещали в некое абсолютно неизвестное мне место.
Я бы даже не очень возражала против подобной перспективы, с одной оговоркой: при условии свободного передвижения. Меж тем меня никто не спрашивал. На голове у меня оказался большой и до чрезвычайности пыльный мешок, конечности вмиг связали чьи-то очень умелые ручки, после чего меня неуважительно забросили поперек седла, и хорошим галопом повлекли в неведомое будущее.
Философское настроение мешало мне по-настоящему себя пожалеть или от души разозлиться на похитителей. А может быть, во мне уже начала укореняться система здешних взглядов. Основное место в ней занимала следующая мысль: жизнь человеческая сама по себе малоценна, а кроме того находится в божьих руках, так что пытаться сломить обстоятельства себе на пользу – безрезультатное и не очень почтенное занятие.
Подпрыгивая на жесткой конской спине, я меланхолично рассуждала, кому это могла так срочно занадобиться моя скромная персона. Если поразмыслить здраво, я и вовсе не могла припомнить в своей обширной биографии случая, когда во мне возникала бы столь острая нужда. На размышления у меня оказалось много времени, и если бы не жуткая тряска, я безусловно додумалась бы до чего-нибудь очень умного. Но в этих тяжких условиях самой главной задачей было не дать мозгам вытрястись у меня из головы. Они мне были дороги как память, и расставаться с ними я не собиралась.
Чтобы отвлечься, я принялась читать про себя стихи, затем – петь песни, затем – рассказывать анекдоты, и на анекдотах дождалась, наконец, финала поездки. Тряска замедлилась, затем и вовсе прекратилась, меня ловко стащили с седла, установили на твердой земле, и лишь после этого убрали с головы мешок. Я подозревала, что от варварского обращения моя прическа сильно оставляет желать лучшего. Может, им стоило оставить мешок на прежнем месте, чтобы не травмировать окружающих моим кошмарным внешним видом. Поправить волосы я тоже не могла: хотя руки развязали, запястья опухли, и пальцы отказывались слушаться наотрез.
В конце концов пришлось смириться с тем, как я выгляжу. В конце концов, похитители могли бы обращаться со мной повежливее, чтобы их эстетическое чувство не страдало от столь прискорбного зрелища.
* * *
Одно хорошо: наступили сумерки, и двор замка, где я оказалась, терялся в полумраке. Никто не смог бы разглядеть мою измученную физиономию, встрепанные волосы и неуверенную походку.
-Вы очень утомлены, госпожа, - обратился ко мне один из встречающих, - Пойдемте в залу, господин ожидает вас.
Простившись с надеждой, что меня не видно, я заковыляла вслед за ним. Мало того, что он мог разглядеть мою непрезентабельную наружность, так еще и прочел на моем лице все чувства, точно в раскрытой книге. «Надо следить за своим лицом», – процитировала я одно из любимых стихотворений, и ступила на крыльцо.
-Добрый вечер, - произнес чей-то голос из полумрака, - Я так долго ждал вас, что едва не двинулся навстречу.
Я сделала еще несколько неуверенных шагов, и оказалась в зале, наполовину освещенном огромными факелами на стенах. Хозяин замка вышел на свет, видно для того, чтобы я смогла рассмотреть его. Бросив в его сторону один только беглый взгляд, я немедленно пожалела, что он тоже отлично меня видит.
Никогда не видела более обаятельного мужчины. Вообще, все обитатели этого маленького мира отличались вопиющей определенностью личности. Полутона, казалось, были им вовсе неведомы, полутона – и сомнения в себе. Незнакомец, кроме чудовищного обаяния мог похвастаться не менее чудовищным сознанием собственного обаяния. Я бы поспорила на что угодно: он прекрасно понимал, какое впечатление производит на окружающих.
Я сравнила бы его с мастерски исполненным рисунком: тонкой кистью, черной тушью на белом фоне. Нечто неуловимо азиатское было в его стройной худощавой фигуре, в узком лице, рассеченном летящими линиями бровей. Однако когда он улыбался, косо срезанные скулы украшались совершенно славянскими озорными ямочками. Как многие красавчики, он походил на диковинного полукровку, порожденного невозможным смешением рас. В полумраке большого зала, при скачущих бликах факелов, его привлекательность становилась поистине опасной, как острый клинок кинжала.
-Прошу извинить за разбойничий способ приглашать в гости, - «азиат» одарил меня еще одной неотразимой улыбкой, - Зато я точно знал, что вы не откажетесь.
-Я – безусловно, но возражения могли обнаружиться у братьев Мэнли…или у самого Властителя, - я улыбалась не менее победоносно, меж тем как в голове лихорадочно перебирала способы найти управу на очаровательного нахала.
Способы, а их и так было немного, все отличались некой неопределенностью. Эх, рано меня украли – я совершенно не успела адаптироваться на новом месте. «На новом месте приснись жених невесте», - выплыла откуда-то из подсознания девичья поговорка, и я вздохнула. По всему выходило, что отдуваться придется самой.
-Раз соблюдение условностей нам недоступно, придется вам просто мне представиться.
-С наслаждением, благородная леди Локвуд, - он отвесил в пространство шутовской поклон, - Я - Дэниэл Бликхерст, душегуб, разбойник и кровопийца. Возможно, вам упоминали обо мне, как о Проклятом Дэнни. Почему вы так смотрите на меня, госпожа? Не нужно бояться, я не причиню вам вреда.
Какое там бояться! Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Вот где пригодилось отсутствие паспортного режима: меня просто перепутали с Марго, и сейчас недоразумение разъяснится.
-Если ваша цель – получение выкупа за мою персону, я разочарую вас, лорд Бликхерст, - объявила я с тайным удовольствием, - Мое имя Анна, я сопровождала леди Локвуд в ее путешествии, но я не смогу заменить ее сейчас. Мне очень жаль.
Торжествующая улыбка вмиг пожухла на моем лице, при звуках его смеха.
-Я и помыслить не мог, что мне так повезет! – он выглядел таким довольным, что мне захотелось зажмуриться, - Заполучить вместо богатой и незамужней леди невесту Робби Мэнли…Я слышал, он без ума от вас, госпожа, и, конечно, выложит кругленькую сумму за удовольствие все же дойти с вами до алтаря.
-Вероятно, - вежливо откликнулась я, - Но мне не очень хочется возвращаться под его покровительство. Я, видите ли, вдова, а не запуганная родителями девица, и сама привыкла выбирать…круг общения. А в последнее время я лишена этого маленького удовольствия.
Он растерялся, причем и в мыслях не держал скрывать свою растерянность.
-Каких только сюрпризов не подносит людям их жизненный путь! Ну ладно, а я гожусь вам в компанию, леди?
-Пока вы не убедили меня в обратном – да, - с достоинством кивнула я.
И очень кстати припомнила фильм о похождениях одной средневековой девицы. Ее положение было куда сложнее моего, тем не менее, она с легкостью из него выпуталась, сыграв на общеизвестных мужских качествах. При моих исходных условиях подобные игры изначально были, что называется, обречены на успех.
-Присядьте у огня, отдохните с дороги, - чисто машинально похититель продолжал разыгрывать роль радушного хозяина, не переставая внимательно меня разглядывать.
-Уж ты-то могла бы обойтись без бытового психоанализа, - пеняла я ей на исходе второй недели.
-Привыкай, - не осталась в долгу она, - Как супруга маркграфа, все равно будешь должна выслушивать и разрешать те дела, которые недостаточно масштабны для твоего супруга. Нужна же тебе тренировка.
-Я еще не супруга маркграфа, - отрезала я, - и неизвестно, успею ли ею стать. А пока мне впору вывешивать на дверях парадного зала вывеску «Ваш психоаналитик. Прием в любое время». Сомнительное удовольствие, поверь мне – все эти бесконечные истории.
-Не верю, - повертела она перед моим носом тонким пальчиком, - Ты не выглядишь несчастной.
-М-да? – недоуменно откликнулась я, - И какой же я выгляжу?
-Странная ты, Анна, - отметила Марго с непонятной интонацией, - Выглядишь, как человек, недавно вернувшийся к жизни после долгого летаргического сна.
Я кивнула. Правда выглядела столь очевидной, что возражений у меня не нашлось. Вкус и цвет жизни вокруг, общество великолепных мужчин, возможность рисковать – это могло оживить и куда менее живое существо, чем я.
* * *
Покуда я предавалась философским беседам, и готовилась принять участие в грандиозной авантюре, Властитель вознамерился отбыть назад в свою резиденцию.
Все готовились к отъезду: и святой отец, и охрана государя, и ее глава – сэр Эллиот, так внимательно следивший за моими передвижениями. До сего момента мне иногда казалось, что я нахожусь в самой сердцевине отлаженного часового механизма…И вот, предстояло остаться в стороне от «центра политической жизни».
Я бы окончательно приуныла, если бы утром у ворот не оказалась Дара с сумкой, наполненной травами. Ее появление приняли как должное, и она тут же заняла каморку над кухней.
-Похоже, я появилась вовремя, - заметила она, осмотрев мою радостную физиономию, - Хотя напрасно ты думаешь, госпожа, что с отъездом государя жизнь здесь остановится.
Я с готовностью кивнула. Теперь мне и самой казалось, что событий вокруг – пруд пруди. Главное в них не утонуть.
Я даже спокойно пронаблюдала за отбытием «государева каравана» из окна башни. Рядом со мной стояла Посвященная, и я буквально кожей чувствовала, какое множество событий ожидает всех нас в самое ближайшее время.
-Почему его никогда не зовут по имени? – задумчиво поинтересовалась я у Дары, наблюдая за отъездом сюзерена в узкое башенное окно.
Дара оглядела меня с уважением.
-Ты всегда правильно спрашиваешь, госпожа. И потому получаешь точные и ясные ответы. Властителя не зовут по имени, потому что у него нет имени. Он давно перестал быть человеком в обычном понимании этого слова. Он – государство, набор деяний, легенда…что угодно, но не человек с обычным именем и обычной судьбой.
-Как же он живет среди всего этого? – меня живо интересовал ее ответ.
Вместо ответа она усмехнулась и пожала плечами.
-Палка о двух концах, госпожа. Легенда застит человека. Все эти великие свершения, великие умы, великие правители – плод нашего воображения. На самом деле рядом с нами просто люди. И в этом их главная слабость. Верно, они творят великое всей своей жизнью, но в то же время боятся чего-то, как мы, что-то любят, что-то ненавидят…Они люди – хоть и хотели бы об этом забыть. Об этом и без того забудут их потомки.
После этой тирады она надолго замолчала, и мы вместе следили, как удаляется «караван» государя.
-Тебя не удивляет, почему я так много говорю о том, что происходит вокруг? – не выдержала я.
Надо сказать, редко кто с таким пониманием относился к моему интересу, как Посвященная. Она толковала мои ощущения и проблемы так мастерски, что я едва успевала снова и снова поражаться ее психологическому таланту.
-Нет ничего проще, госпожа. Ты хочешь знать все о мире, тебя окружающем. Знание – лишь один из соблазнов, которым ты не в силах противостоять. Женщины, подобные тебе, вообще не могут – или не хотят – противостоять соблазну. С ним заодно вам легче преодолеть жизненный путь. Соблазн для вас – не тайный грех, а сообщник. Он может оказать услугу там, где терпит поражение скромность и невинность. Мужчина, тайна, страна, само время – ни перед чем ты не остановишься, чтобы верной дорогой пройти сквозь жизнь.
-Еще бы я точно знала, куда направляюсь, - задумчиво пробормотала я себе под нос.
Женщина только улыбнулась.
-Узнаешь, когда придешь. Не все ли равно? Мне известны все пути на свете, и все равно я иду той дорогой, что мне предназначена, и не могу свернуть.
Внезапно я осознала, что она имеет в виду. Знать свою судьбу – не означает властвовать над ней. Как ни кружи по житейским тропкам, все равно придешь туда, куда должен прийти. Это было непреложное правило для каждого из людей, и для меня тоже. По сути дела, я не могла даже толком свернуть с дороги.
Стоило выйти во двор, я тут же угодила в объятия Марго. Глаза ее горели охотничьим азартом.
-Ну как? – требовательно спросила она, - Узнала что-нибудь?
Я молча помотала головой. Но ей и не требовалось моего ответа.
-Так и знала, - отмахнулась она, - Без меня ты ничего не станешь делать. Я говорила с теми, кто был на том празднике…Никто ничего не знает, говорят только, что некто выходил из того коридора, где все случилось. Мужчина в кольчуге и с обнаженным мечом.
-Надобно думать, не женщина с лютней, - не сдержалась я, - Ты понимаешь, что просто бродишь вокруг да около? Ничего конкретного, одни только мелочи.
Она озабоченно вздохнула.
-Понимаю, но…Что тут поделаешь?
-У нас есть еще один свидетель, - отчаявшись устраниться от этого дела, сказала я, - Правда, я сомневаюсь, что мы сумеем допросить его по всей форме.
-А что может нам помешать? – ее легко приняли бы в любое частное сыскное агентство, такой азарт светился в ее глазах.
-Его отъезд. Не смотри так - это наш с тобой сюзерен. Ты забываешь, что он осиротел одновременно с…с тобой.
-Точно! – Марго хлопнула себя по лбу, и восхищенно воззрилась на меня, - Можешь ведь, если захочешь. Вот что значит свежий взгляд. Как только представится случай, выспросишь у него все, что он знает.
М-да, избытком уважения к власть имущим она явно не страдала. И слабо представляла себе тонкости субординации.
-Думаешь, он выложит мне все, что знает? – не без сарказма спросила я.
-А с чего ему молчать? – удивилась Марго.
-А с чего ему говорить? – гнула свое я, - Мы же не знаем, что именно произошло. Может, у него есть серьезные причины вообще никогда и никому не говорить об этом деле.
-Никогда и никому – может быть, - не унималась она, - Но тебе-то…
-А мне-то он выложит все как на исповеди, еще и протоколы в трех экземплярах напишет от руки…Марго, ты спятила. Почему вы все считаете, что я пользуюсь авторитетом в глазах государя?
-Да потому что, - тут в ее голосе зазвучала плохо скрытая зависть, - Они все доверяют тебе…Хотела бы я знать, за какие заслуги!
-Глупости, - устало констатировала я, - Никто мне ничего особенного не доверяет. А если и доверяет, уж поверь мне, я с легкостью обошлась бы без этого доверия.
Прода от 14.03.2022, 10:33
8. Большое насильственное приключение
Как ни просили меня не гулять в одиночестве, я постоянно рисковала, и ни за что не отказалась бы от своих контрабандных вылазок. В сумерках я бродила в роще неподалеку от замка, и только в эти моменты отдыхала ото всех своих приключений. Со временем я совершенно утратила чувство страха, и растеряла остатки бдительности. Как вскоре оказалось – совершенно напрасно. Хотела я или нет, но приключения нашли меня даже в безмятежных окрестностях Скай-Холла.
Однажды вечером я нагнулась, чтобы разглядеть маленький цветок у края тропинки, а распрямиться уже не смогла. «Меня похитили», – сказала я сама себе, и беззвучно расхохоталась.
Как ни смешно, меня на самом деле похищали. Вот уж никогда бы не подумала, что еще хоть раз поучаствую в самом банальном и самом древнем из приключений…Тем не менее, меня утаскивали, крали, воровали, или как угодно, иначе говоря, насильственно перемещали в некое абсолютно неизвестное мне место.
Я бы даже не очень возражала против подобной перспективы, с одной оговоркой: при условии свободного передвижения. Меж тем меня никто не спрашивал. На голове у меня оказался большой и до чрезвычайности пыльный мешок, конечности вмиг связали чьи-то очень умелые ручки, после чего меня неуважительно забросили поперек седла, и хорошим галопом повлекли в неведомое будущее.
Философское настроение мешало мне по-настоящему себя пожалеть или от души разозлиться на похитителей. А может быть, во мне уже начала укореняться система здешних взглядов. Основное место в ней занимала следующая мысль: жизнь человеческая сама по себе малоценна, а кроме того находится в божьих руках, так что пытаться сломить обстоятельства себе на пользу – безрезультатное и не очень почтенное занятие.
Подпрыгивая на жесткой конской спине, я меланхолично рассуждала, кому это могла так срочно занадобиться моя скромная персона. Если поразмыслить здраво, я и вовсе не могла припомнить в своей обширной биографии случая, когда во мне возникала бы столь острая нужда. На размышления у меня оказалось много времени, и если бы не жуткая тряска, я безусловно додумалась бы до чего-нибудь очень умного. Но в этих тяжких условиях самой главной задачей было не дать мозгам вытрястись у меня из головы. Они мне были дороги как память, и расставаться с ними я не собиралась.
Чтобы отвлечься, я принялась читать про себя стихи, затем – петь песни, затем – рассказывать анекдоты, и на анекдотах дождалась, наконец, финала поездки. Тряска замедлилась, затем и вовсе прекратилась, меня ловко стащили с седла, установили на твердой земле, и лишь после этого убрали с головы мешок. Я подозревала, что от варварского обращения моя прическа сильно оставляет желать лучшего. Может, им стоило оставить мешок на прежнем месте, чтобы не травмировать окружающих моим кошмарным внешним видом. Поправить волосы я тоже не могла: хотя руки развязали, запястья опухли, и пальцы отказывались слушаться наотрез.
В конце концов пришлось смириться с тем, как я выгляжу. В конце концов, похитители могли бы обращаться со мной повежливее, чтобы их эстетическое чувство не страдало от столь прискорбного зрелища.
* * *
Одно хорошо: наступили сумерки, и двор замка, где я оказалась, терялся в полумраке. Никто не смог бы разглядеть мою измученную физиономию, встрепанные волосы и неуверенную походку.
-Вы очень утомлены, госпожа, - обратился ко мне один из встречающих, - Пойдемте в залу, господин ожидает вас.
Простившись с надеждой, что меня не видно, я заковыляла вслед за ним. Мало того, что он мог разглядеть мою непрезентабельную наружность, так еще и прочел на моем лице все чувства, точно в раскрытой книге. «Надо следить за своим лицом», – процитировала я одно из любимых стихотворений, и ступила на крыльцо.
-Добрый вечер, - произнес чей-то голос из полумрака, - Я так долго ждал вас, что едва не двинулся навстречу.
Я сделала еще несколько неуверенных шагов, и оказалась в зале, наполовину освещенном огромными факелами на стенах. Хозяин замка вышел на свет, видно для того, чтобы я смогла рассмотреть его. Бросив в его сторону один только беглый взгляд, я немедленно пожалела, что он тоже отлично меня видит.
Никогда не видела более обаятельного мужчины. Вообще, все обитатели этого маленького мира отличались вопиющей определенностью личности. Полутона, казалось, были им вовсе неведомы, полутона – и сомнения в себе. Незнакомец, кроме чудовищного обаяния мог похвастаться не менее чудовищным сознанием собственного обаяния. Я бы поспорила на что угодно: он прекрасно понимал, какое впечатление производит на окружающих.
Я сравнила бы его с мастерски исполненным рисунком: тонкой кистью, черной тушью на белом фоне. Нечто неуловимо азиатское было в его стройной худощавой фигуре, в узком лице, рассеченном летящими линиями бровей. Однако когда он улыбался, косо срезанные скулы украшались совершенно славянскими озорными ямочками. Как многие красавчики, он походил на диковинного полукровку, порожденного невозможным смешением рас. В полумраке большого зала, при скачущих бликах факелов, его привлекательность становилась поистине опасной, как острый клинок кинжала.
-Прошу извинить за разбойничий способ приглашать в гости, - «азиат» одарил меня еще одной неотразимой улыбкой, - Зато я точно знал, что вы не откажетесь.
-Я – безусловно, но возражения могли обнаружиться у братьев Мэнли…или у самого Властителя, - я улыбалась не менее победоносно, меж тем как в голове лихорадочно перебирала способы найти управу на очаровательного нахала.
Способы, а их и так было немного, все отличались некой неопределенностью. Эх, рано меня украли – я совершенно не успела адаптироваться на новом месте. «На новом месте приснись жених невесте», - выплыла откуда-то из подсознания девичья поговорка, и я вздохнула. По всему выходило, что отдуваться придется самой.
-Раз соблюдение условностей нам недоступно, придется вам просто мне представиться.
-С наслаждением, благородная леди Локвуд, - он отвесил в пространство шутовской поклон, - Я - Дэниэл Бликхерст, душегуб, разбойник и кровопийца. Возможно, вам упоминали обо мне, как о Проклятом Дэнни. Почему вы так смотрите на меня, госпожа? Не нужно бояться, я не причиню вам вреда.
Какое там бояться! Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Вот где пригодилось отсутствие паспортного режима: меня просто перепутали с Марго, и сейчас недоразумение разъяснится.
-Если ваша цель – получение выкупа за мою персону, я разочарую вас, лорд Бликхерст, - объявила я с тайным удовольствием, - Мое имя Анна, я сопровождала леди Локвуд в ее путешествии, но я не смогу заменить ее сейчас. Мне очень жаль.
Торжествующая улыбка вмиг пожухла на моем лице, при звуках его смеха.
-Я и помыслить не мог, что мне так повезет! – он выглядел таким довольным, что мне захотелось зажмуриться, - Заполучить вместо богатой и незамужней леди невесту Робби Мэнли…Я слышал, он без ума от вас, госпожа, и, конечно, выложит кругленькую сумму за удовольствие все же дойти с вами до алтаря.
-Вероятно, - вежливо откликнулась я, - Но мне не очень хочется возвращаться под его покровительство. Я, видите ли, вдова, а не запуганная родителями девица, и сама привыкла выбирать…круг общения. А в последнее время я лишена этого маленького удовольствия.
Он растерялся, причем и в мыслях не держал скрывать свою растерянность.
-Каких только сюрпризов не подносит людям их жизненный путь! Ну ладно, а я гожусь вам в компанию, леди?
-Пока вы не убедили меня в обратном – да, - с достоинством кивнула я.
И очень кстати припомнила фильм о похождениях одной средневековой девицы. Ее положение было куда сложнее моего, тем не менее, она с легкостью из него выпуталась, сыграв на общеизвестных мужских качествах. При моих исходных условиях подобные игры изначально были, что называется, обречены на успех.
-Присядьте у огня, отдохните с дороги, - чисто машинально похититель продолжал разыгрывать роль радушного хозяина, не переставая внимательно меня разглядывать.
